| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
матерей. А ты? Я видела искалеченных, бездыханных и беспомощных центавриан.
А ты? Ты заявил, что пройдешь в храм один, якобы, это будет что-то
символизировать. Дерьмо! Ты хотел остаться в одиночестве лишь потому, что не
желал смотреть в их укоряющие глаза и чувствовать себя виноватым в день
своей коронации. Ты не хотел, чтобы твой личный триумф был испорчен зрелищем
того, что случилось из-за твоей глупости. Ты не хотел видеть тела, которыми
устлал путь к трону.
— Молчать! — взорвался Дурла, — Ваше Величество, честное слово, но это
уже слишком! Это оскорбительно, это...
— Чего ты кипятишься, Дурла? — спокойно спросил Лондо, — Просто вместо
камней она теперь использует слова. Это занятное свойство слов. Они не могут
повредить тебе до тех пор, пока ты не позволишь им это сделать... в отличие
от камней, которые просто исполняют твою волю.
Он умолк на мгновение, а потом продолжил ровным голосом:
— Ты ошибаешься, дитя мое. Ты во многом ошибаешься ... но в твоих
словах есть доля правды. Но с этим я сам разберусь со временем. Полагаю, это
императорская привилегия. Знаешь, ты очень отважная.
На мгновение девушка смутилась, но потом снова подобралась.
— Я не отважная. Просто я слишком устала, слишком голодна и слишком
зла, чтобы чего-либо бояться.
— Возможно, это не так далеко от истины. Возможно, отвага — это всего
лишь апатия с иллюзией величия.
— Тогда это ваши иллюзии, Ваше Величество, — сказала она с легким
поклоном, который был вызван скорее иронией, чем почтительностью, — У меня
нет иллюзий.
— Ну, конечно. Тогда, возможно... мы примем это к сведению, — Лондо на
мгновение задумчиво потер свой подбородок, а потом сказал, обращаясь к
Дурле: — Видите этих людей, эту семью? Они должны быть накормлены, одеты и
переселены в более пристойное жилище. Дайте им денег из моей казны, столько,
сколько им нужно. Ты, — и он указал на девушку, — как тебя зовут? Я пытаюсь
вспомнить твое имя, но, к сожалению, не могу.
— Сенна, — сказала она. Она подозрительно относилась к происходящему.
Это позабавило Лондо. Учитывая то, что она говорила ранее, обвиняя Лондо,
называя его бессердечным ублюдком, которому совершенно нет дела до судьбы
собственного народа, ему было приятно видеть ее смущение.
— Сенна, — повторил Лондо, — Сенна... ты можешь жить во дворце. Со
мной.
— Ваше Величество! — закричал потрясенный Дурла.
Сенна выглядела не менее воинственно.
— Меня этим не купишь! Я не собираюсь становиться императорской
наложницей!..
Это вызвало у Лондо горький смех.
— Тебе бы невероятно повезло, если бы ты стала ею, но, уверяю, вряд ли
тебе представится подобная возможность.
Она в изумлении посмотрела на него.
— Тогда что же вам от меня нужно?
— Твоя душа, Сенна, — сказал Лондо, — Душа — в этом есть что-то
символическое, — я думаю, что это не просто душа Примы Центавра, это нечто
большее. Душа, которой... думаю, так не хватает во дворце. Слишком много
людей со своими целями охотятся за этим, не считая меня. Ты источаешь свет
юности и убежденности, Сенна. И этот свет будет сиять в моем дворце. Свет,
который прогонит прочь тени.
— Ваше Величество ... — на мгновение она была ошеломлена, но потом к
ней вернулась ее прежняя гордая осанка, — Со всем уважением...
— Ты запустила в мою голову камнем, дитя. Несколько поздно говорить об
уважении.
— Ваше Величество ... это все милые слова. Но я все равно не хочу. Я не
хочу быть вам обязанной.
— Этого от тебя не требуется. Если хочешь, то можешь считать, что я
делаю это в память о твоих родителях. Лорд Рифа был... моим союзником одно
время. Я чувствую некоторую ответственность за его...
Смерть. За его смерть.
... семью, — продолжил он, — За его семью, из которой, насколько я
понял, уцелела только ты?
Она кивнула, и он снова продолжил:
— Вот так.
— Что так?
— Сенна, — сказал Лондо, терпение которого начало потихоньку
иссякать, — я предлагаю тебе дом, в который стоит шагнуть с улицы. У тебя
будут все удобства, лучшие учителя, ты сможешь завершить свое образование, и
от тебя ничего не потребуется. Таким образом...
— Ты можешь купить покой?
Лондо на мгновение посмотрел на нее, а потом повернулся к Дурле и
сказал:
— Пойдем. Мы зря теряем время.
Дурла явно испытал облегчение от такого решения.
— Может, все-таки наказать ее, Ваше Величество? Она ведь напала на
вас.
— Она потеряла своих родителей, Дурла. Она уже достаточно наказана.
— Но...
— Довольно, — его голос стал жестким. Дурла почти преступил запретную
черту. Это была опасность, с которой Дурла предпочитал не связываться. Так
что он просто понимающе поклонился, соглашаясь с ним.
И они вернулись во дворец, где, как думал Лондо, пройдет его последняя
ночь в жизни.
Глава 3
Лондо сидел в тронном зале, глядя на дождь за окном.
Дождь начался сразу после того, как он вернулся во дворец. Он
сопровождался оглушительными раскатами грома, в небе сверкали молнии, и
Лондо показалось — хотя он почувствовал веселье оттого, что поверил в это в
столь утомительный момент, — что само небо оплакивало Приму Центавра. Обычно
такие ливни рассматривались, как очищение, но все, что видел Лондо — это
потоки алой воды, смывающей кровь всех тех, кто погиб при бомбардировке.
Он не мог изгнать из своих мыслей образ Сенны. На ее лице была такая
боль, и такая ярость... но было и еще что-то. Несколько раз она, казалось,
была готова поверить ему. Поверить в то, что Лондо может служить народу,
действуя не только ради нее, но и ради каждого жителя Примы Центавра. Лондо
как будто воплотил весь раскол между собой и народом в одной этой девушке.
Это, конечно же, было неверно. Нелепо и даже абсурдно. Как символ, она
ничего не значила, а как личность, значила еще меньше. Но в ней что-то
было... Как будто...
Лондо вспомнил свою первую встречу с Г'Каром. Задолго до нее ему
приснилась его собственная смерть: он видел нарна, чьи руки вцепились в его
горло, выдавливая из него жизнь. Когда он, наконец, встретил Г'Кара, то
сразу узнал его, узнал того, кто должен сыграть в его будущем значительную
роль. Возможно, самую важную роль.
Конечно, чувство, возникшее, при виде Сенны, нельзя было облечь во
что-то определенное. С одной стороны, он видел ее раньше. С другой стороны,
она никогда не снилась ему. По крайней мере, до этих пор.
Как бы там ни было, он не мог объяснить, но чувствовал, что она была...
в какой-то степени важна. Ее судьба была важна для центаврианского народа...
и для него самого.
И все-таки, почему он так беспокоится за нее?
В этот вечер он сильно напился, подготавливаясь к предстоящему
поступку. На самом деле, он думал, что сначала убьет стража, а потом — сразу
после этого, — себя, до того как дракхи отреагируют на убийство этого
маленького монстра. Но он заметил, что уровень алкоголя в его крови достиг
высшей точки, и что у него притупилось ощущение стража. Присутствие твари
больше не казалось ему столь осязаемым. Страж был настолько связан с его
нервной системой, что Лондо показалось, будто он мысленно чувствует, как эта
тварь похрапывает.
Мысль о том, что алкоголь способен отправить его маленького компаньона
под стол, стала для него источником величайшего веселья. Она так же принесла
ему облегчение. Но он все равно не мог смириться с присутствием стража или с
какими-то неизвестными возможностями, которыми тот мог обладать. Напившись,
он основательно вывел монстра из строя.
Его клинок удобно висел рядом. Лондо до сих пор беспокоился о том, что
поблизости, за дверью, находилась охрана. Но он просто воспользуется этой
возможностью. Лондо подумал, не отравиться ли ему, но почему-то это
показалось ему неприемлемым. Яд был оружием убийц. Он знал это, ибо в свое
время подстроил достаточно покушений, включая убийство его предшественника,
императора Картажье. К тому же, страж мог оказаться устойчивым ко всем
известным ему ядам. Так что оставался клинок — классический и честный
способ, который ему нравился, ибо напоминал о прежних временах республики.
Прежних временах.
— Я родился не в том веке, — пробормотал он, обращаясь к самому себе, —
Надо было родиться раньше... познакомиться с теми центаврианами, которые
создавали республику... и у мне тоже могла представиться такая возможность.
Возможно, они могли бы встретиться лицом к лицу с тем, к чему я повернулся
спиной. Но этого не случилось. Все, что я испытал в моей жизни, закончилось
неудачей, и мне кажется, что пора подняться из-за стола и позволить другим
занять мое место.
— Ваше Величество.
Голос раздался так неожиданно, что Лондо подскочил. Он почувствовал,
как страж пошевелился в своей пьяной дремоте, но так и не проснулся.
Он не стал вставать с трона, а просто повернулся, чтобы увидеть
вошедшего гвардейца. Снова грянул гром. Это придало его появлению несколько
драматический смысл.
— Простите, если побеспокоил вас... — начал гвардеец.
— Да-да, короче, — нетерпеливо махнул Лондо, — Что еще стряслось?
— Кое-кто хочет встретиться с вами.
— Я же оставил специальные распоряжения относительно того, чтобы меня
не беспокоили.
— Мы знаем это, Ваше Величество. Но эта молодая девушка утверждает, что
пришла сюда по вашему личному приглашению. Учитывая это, мы решили, что,
прежде чем прогнать ее, будет лучше сообщить вам об этом ...
Лондо приподнялся в своем кресле, опершись о подлокотники.
— Девушка?
— Да, Ваше Величество.
— Ее имя, часом, не Сенна?
Гвардеец посмотрел на него со смесью удивления и облегчения, как будто
осознал, что нарушение вечернего покоя императора не причинит ему вреда.
— Да, Ваше Величество, именно так ее и зовут.
— Приведи ее сюда.
Гвардеец быстро поклонился и вышел, вернувшись через мгновение вместе с
Сенной. Она была промокшей насквозь: Лондо никогда еще не видел никого
настолько мокрого. Если бы у нее были волосы, то они бы прилипли к ее лицу.
Когда она вошла, за ней остался мокрый след, а там, где она остановилась,
образовалась большая лужа. Ее била дрожь, хотя она пыталась это скрыть.
— Оставьте нас, — сказал Лондо.
— Ваше Величество, — сказал гвардеец, — ради вашей безопасности...
— Безопасности? Да ты посмотри на нее, — произнес Лондо, — Где,
по-твоему, она прячет оружие, а? — Это было достаточно верное замечание. Ее
одежда промокла насквозь и прилипла к телу. Ей негде было спрятать оружие,
какого бы размера оно ни было. — Может быть, она убьет меня голыми руками,
а? А я, конечно, буду не в состоянии защитить себя в таких обстоятельствах.
— Я не хотел оскорбить вас, Ваше Величество, — сказал гвардеец. Он
попытался еще что-то сказать, но потом передумал и еще раз поклонился, а
потом быстро вышел из тронного зала.
Они молчали некоторое время. Тишину нарушал звук воды капающей с ее
одежды. Наконец, она чихнула. Лондо поднес руку к лицу, чтобы скрыть улыбку.
— Мне хотелось бы узнать, остается ли в силе ваше предложение, —
сказала она спустя некоторое время.
— Конечно. А почему?
— Потому что оно связано с предложением дома и помощи той семье, что
помогла мне, когда я в этом нуждалась. Они разозлятся... на меня, если я
откажусь от помощи. Более того, — она откашлялась, собираясь с духом, — если
я буду жить здесь... то смогу постоянно напоминать вам о том, что вам нужно
сделать для того, чтобы помочь народу. Здесь, во дворце, очень легко
оказаться в изоляции. При помощи хитростей и махинаций вы можете удержать
власть, но вы слишком легко забудете о тех, ради кого хотели использовать
свою власть. Но, если я буду здесь, то мое присутствие будет служить вам
напоминанием об этом. Пока я буду рядом, вы никогда не сможете закрыть на
это глаза.
— Ясно. Так ты хочешь жить здесь не ради удобства и тепла, а ради блага
других.
— Да. Да, я ... полагаю, что это так, — кивнула она.
— Надеюсь, у тебя есть какое-нибудь убежище на ночь? Не лги мне, —
резко добавил он более жестким тоном, — Ты обнаружишь, что я весьма строго
отношусь к таким вещам. Лгать мне очень опасно.
Она облизнулась, и ее дрожь стала еще заметнее.
— Нет, — призналась она, — Семья, которая приютила меня, выгнала меня
вон. Они... они пришли в ярость из-за того, что я отвергла ваше предложение.
Они сказали, что это могло бы выручить их. Они сказали, что, пренебрегая
нуждами других, я ничем не отличаюсь от вас.
— Суровые слова. Быть похожей на меня — значит, не иметь права на
жизнь.
Она уставилась в пол.
— Так... это предложение еще в силе? Или я зря трачу свое и ваше время,
обманываю себя?
Он некоторое время рассматривал ее, а потом крикнул:
— Охрана!
Гвардеец, который привел ее сюда, вернулся с должной готовностью. Он
слегка задержался при входе, наткнувшись на мокрый след, оставленный ею на
полу, но потом быстро выпрямился, стараясь держаться настолько невозмутимо,
насколько это было возможно при данных обстоятельствах.
— Слушаю, Ваше Величество, — сказал он. Очевидно, что он надеялся на
то, что ему представился удобный случай для повышения по службе.
— Подготовь комнату для юной леди Сенны, — приказал Лондо, — Как ты
видишь, ей нужна сухая одежда и теплая еда. Она останется жить во дворце. Но
ее комната не должна располагаться рядом с моей. Не стоит производить
ошибочное впечатление. Соседство с императорской спальней может быть
неправильно воспринято нашими склонными к пошлости придворными. Я правильно
поступил, юная леди?
— Это... как вам угодно, Ваше Величество, — потом она снова чихнула и
посмотрела почти виновато.
— Да. Да, это именно так. Всегда, как угодно императору. Зачем еще
нужен император? Ладно, иди. Тебе надо отдохнуть. Утром мы разберемся с
семьей, которая приютила тебя... и выясним, как так получилось, что они
выгнали тебя в гневе.
— Они были очень злы. Очень.
— Уверен, что так. Но, возможно, чем больше один гневается, тем больше
прощения должен проявлять в ответ другой.
— Это... очень интересная мысль, Ваше Величество.
— Сейчас я несколько занят, юная леди. Завтра утром. Мы ведь поговорим
завтра, да? За завтраком?
— Я... — на ее лице отчетливо отразилось удивление, когда до нее дошло
то, что он сказал, — Да, я... думаю, что это было бы неплохо, Ваше
Величество. Надеюсь, что увижу вас завтра утром.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
