Контрабанда. Тёмный дар

— И что мой прадед?

— Твой прадед удачно скрылся в семье бродячих артистов, где довёл до совершенства чувство равновесия, поскольку выступал как канатоходец. Через десять лет женился на хорошенькой дочери лавочника, лучшей вышивальщице в округе, и осел на месте, работая в лавке тестя. Твоя бабка, а в той семье родилось шесть девочек, вышла замуж за столяра из того же округа. Вот оттуда у тебя способности к плетениям и видениям узоров, а заодно и к работе по дереву. Твой отец был не в восторге от перспективы продолжать ремесло родителей и в возрасте четырнадцати лет поступил в магическую школу на отделение боевиков и охотников. В его крови плескалось множество всяких других, не определяемых обычной диагностикой, но дар узнавать ген тех, кто фактически создал его предка, оказался кстати. Двадцать лет он охотился на потомков проклятого рода, слыл безжалостным и суровым, пока до него не дошла очевидная истина.

— Потомки были ремесленниками и вовсе не собирались становиться убийцами или наёмниками...

Таш мрачнел с каждой произносимой магистром фразой. В голове стучало, словно некто спешно решил заколотить его гроб.

— Не все, — 'утешил' его Лаундрэ. — Хотя, признаю, что и магические способности проявлялись не у всех, оставаясь в нераскрытом или спящем состоянии. Но кто-то и впрямь связал свою жизнь с убийствами, но разве каждый разбойник, взявший в руки нож, относился к этой семье? Или представители инквизиции, устраивавшие охоту на заклинателей и гадалок, произошли из этого рода? Откуда взялась у них сумасшедшая, практически фанатичная страсть к насилию и уничтожению? Фанатики могут появиться в любых семьях.

Это было верно, будучи защитником, Ташварт не один раз убеждался, что инквизиция, ныне называемая отделом дознания и наказания, по большей части отлавливала представителей тёмной крови, руководствуясь обычной ненавистью. Или...?

— Так из девочки вырастет убийца? Вроде худа, мышц ей не набрать, на воина или наёмницу не потянет.

Теперь он готов был анализировать и делать выводы, слепая ярость, проснувшаяся от столкновения в коридоре, сменилась холодной рассудительностью.

— Проклятый род занимался исследованиями в области генетической и теоретической магии. Если честно, они были крайне слабыми воинами. Единственно, что изменило раскладку сил, а иначе бы их попросту перебили, это собственные внутренние изменения. Оборотни, демоны, ящеры — чью только кровь они не использовали? А насчёт того, кто из неё вырастет — сложно сказать, иногда убивают, защищаясь. Тебе это знакомо...

То, о чём никто не знал! Магистр сейчас сказал то, о чём знал только он сам. Откуда? Или...

— Потомки проклятого рода имели способность к менталистике? — он тоже умел читать, но только эмоции или отслеживать едва различимые движения глазных яблок, указывающие на правду, ложь, или выдумку.

— Если исходить из того, что развеять меня никто не может... — магистр на мгновение заколебался. — Мыслемагия — скорее, вот это редчайшее направление целительства. Да-да, Л'Эста были гениальными целителями и алхимиками, уникальными теоретиками. Некромантия, как искусство управления мёртвой материей, тоже берёт корни оттуда же. Только целитель понимает процессы, происходящие в теле живом или после смерти.

— Ты тоже из этого рода! — воскликнул Таш. — Именно поэтому и обладаешь способностью, несовместимой с призрачным посмертием. Глава целительского факультета, гениальный маг... ты тоже из этого рода и именно поэтому столько знаний о своих предках и их потомках.

— Молодец! Хвалю! Прошло всего пять лет, и ты научился думать, — съехидничал Лаундрэ. — Да, я из этого рода и буду охранять и учить девочку, которая тоже из этого рода. И она станет сильнее меня, поскольку случилось так, что оба её родителя из этого рода. И сила крови вытеснила остальные примеси, объединившись в единое целое, поэтому она чистокровный представитель семьи Л'Эста. И когда тёмный дар начнёт просыпаться, ей нужен тот, кто поможет с ним справиться.

— Предлагаешь её не трогать?

Собственно, парень уже остыл и не собирался устраивать охоту на беззащитную целительницу.

— Предлагаю выполнить то, ради чего ты торчишь пять лет в этом городе. Присмотрись, а если она и впрямь окажется уникальным специалистом, то отправь её в Аэзхенвалл. Тот город выдерживал и не таких уникумов.

Лаундрэ торжествовал, чистое убеждение, подкреплённое фактами, срабатывало не однажды, и этот случай — не исключение. Если лучший артефактник академии встанет на защиту девушки, то у неё появляется реальный шанс закончить обучение или хотя бы пройти его большую часть. А в Аэзхенвалле её никто не достанет, туда не дотягивались загребущие руки инквизиторов.

Ташварт поднялся с табурета, обо всём услышанном стоило подумать как следует. Он почти уже ушёл, но в самых дверях не выдержал и снова повернулся к магистру.

— Если представители проклятого рода были настолько уникальными специалистами, то почему они не заручились поддержкой короны?

— Всё очень просто, — старый целитель еле заметно усмехнулся. — Л'Эста не собирались никому подчиняться и выполнять чужие прихоти, а любые правящие круги не терпят тех, кто ими не контролируется. К тому же столь сильные маги несли определённую угрозу короне и инквизиции, которая всегда относилась к правящим кругам и делала то, что хотела, маскируя свои намерения под защиту населения от 'исчадий тьмы'. Какому инквизитору понравится менталист, который в мгновение ока перешарит уголки его памяти и вытащит на свет множество неблаговидных поступков? Специалист, от умения которого не существует блоков и прикрытия?

О, да! Инквизиция и впрямь не терпела неугодных и инакомыслящих, а ещё мешающих осуществлять собственные планы. И переименование из 'Светлейшая инквизиция милостью богов' в 'Отдел дознания и наказания Департамента магического контроля' не изменило внутренней сути старейшей организации.

Ташварт неторопливо продолжил путь к столовой, стоило позавтракать и поразмыслить. Но думать о темноволосой студентке не получалось, мысли всё время возвращались к тому, что так хотелось забыть, что снова всплыло в памяти.

В первую очередь вспомнилась леди Маринелла Сартаноро, эта роскошная стерва, выросшая в семье мелкого чиновника и дослужившаяся до пожалованного титула. А ещё её состояние, которое преумножалось год от года, как и у других работников того же отдела. Неужели складывали копеечку к копеечке от непосильного труда? Сомнительно. Скорее, грабили, прикрываясь благими светлейшими намерениями.

Только одна история — именно его история, когда он оправдал подряд нескольких контрабандистов, кормящих свои семьи за счёт доставки редких камней для артефактов. Не мастеров, изготавливающих эти волшебные изделия, а именно тех, кто умело доставал и доставлял требуемое.

Тогда его сдал собственный отдел защиты, уступив напору прославленной менталистки, которая умело играла не только словами, но и чужими мыслями и воспоминаниями. Не просто играла, не стеснялась шантажировать.

И его сдали свои же, закрыв глаза на то, что лучший переговорщик угодил в пыточный застенок. Наверное, и потом старались не вспоминать, что он был казнён в этом застенке. Без свидетелей, если не считать нескольких магов из группы этой самой леди. Профессиональные палачи, не иначе.

Он мешал им, наверное, мешал даже своим, понял это позже, на корабле, отплывающем в Шеризонд. Кому нужен работник так яро стоящий за справедливость и не умеющий закрывать глаза на мелкие нарушения в виде мзды в карманы и тех, и других? То есть, и следователей, и защитников, которые тоже не были бедными.

Навстречу стали попадаться проснувшиеся студенты и Таш тряхнул головой, чтобы немного отвлечься от тягостных воспоминаний и вернуться в реальность.

* * *

— И-эх! — Кира села на постели, буквально подскочив от визжащего звука звонка, который использовали как побудку для любящих проспать студентов. — Ну, хоть пару часов ухом придавила, и то отлично.

Из душевой доносилось приглушённое мурлыканье, Алсия пыталась проснуться при помощи бульварных песенок, которые совершенно нечаянно подслушала вчера под дверями закрытой аудитории.

— Да здравствует народное творчество! — алхимичка излучала жизнерадостность, улыбнувшись во весь рот. — Поистине эти теоретики что-то да значат.

— С чего такие выводы? — Кирсана аккуратно потянулась, с тоской бросая взгляд на подушку. Ещё пара-тройка часов под одеялом точно стала бы счастьем.

— Они заложили в слезливый романсик о несчастной брошенной девице тонизирующее заклинание. Вчера два часа сидела под дверями. Съёжившись и скукожившись, но записала полностью, а заодно и выучила. Экс-с-спериментаторы!

Последнее слово прозвучало с явным восхищением и толикой зависти. Маги-теоретики, которых в академии насчитывались единицы, частенько выдавали на-гора оригинальные, а главное полезные открытия. Диагностическое плетение для определения причины смерти тоже было их творчеством, неожиданно созданным из-за занозы, посаженной на очень неудобное место. Ну вот такой вдохновляющий момент!

— Давай, — и в руки Кире полетел изрядно мятый листок.

После четвёртого повторения, лишь только удалось поймать ритм песнопения, и впрямь стало лучше, хотя голова продолжала оставаться, пусть и отдалённо, туманной.

— Не забыть бы, — пробурчала Кирсана, возвращая записку соседке.

Та уже вовсю заплетала волосы потуже — преподаватель алхимии и лечебных снадобий не терпел малейшей распущенности.

— Сейчас завтрак, потом дивная контрольная работа по сонным зельям, — на кровать полетели тетрадки с записями, а также крошечные листочки-шпаргалки.

Пусть магистр Зайритан Наушвар обладал помимо дивного нюха еще и потрясающей внимательностью, но временами уходил в какие-то свои раздумья и не обращал внимания на списывание. Правда, если обращал, то давал ещё пару билетов, сажал прямо перед собой и дотошно придирался к каждому ингредиенту, выспрашивая его свойства и особенности.

— С подопытными кроликами или без них? — невинно переспросила Кира, в свою очередь выныривая из душевой и торопливо закручивая в узел волосы.

— Сначала теория, а потом практика в тюрьме, — алхимичка поморщилась. — По договору с городской стражей воры-грабители-разбойники поступают в наше полное распоряжение. Если честно, то это жутко — ведь невозможно угадать, что нахимичат в лабораториях студенты-недоучки. И не пить нельзя — сразу под плети отправляют. Наказание то ещё...

Преступность в городе вовсе не цвела пышным цветом и воры-грабители-убийцы и впрямь побаивались тюрьмы. Если раньше они чувствовали себя там как дома, ну разве что кормят похуже, но за звонкую монету, извлекаемую из подошвы, каблука или пояса можно было раздобыть что угодно. Почти, что угодно.

Но!

Начальник тюрьмы гаденько усмехнулся, когда на городском празднике один из подручных воровского короля мастерски срезал у него кошелёк и во всеуслышание зачитал новый приказ. Новый, потому как подобное не практиковалось ни в одном городе, даже столица обращалась со своими преступниками куда мягче — пытки или мгновенная смерть. Даже костёр не растягивался так надолго.

Суть его состояла в следующем — все виновные, отбывающие наказание в стенах мрачной крепости, стоящей на отшибе и, словно в насмешку, окружённой грядками с весёленькими цветочками, отныне помимо заключения обязаны были служить подопытными кроликами для студентов магической академии. Белыми мышками для алхимиков, артефактников, аптекарей и целителей. Вроде бы такие мирные специальности, направленные на защиту здоровья и благополучия горожан и прочих жителей государства и, одновременно, сумасшедшее опасные, поскольку преступники дураками не являлись и прекрасно понимали, чем грозит встреча с недоучками.

В общем, или пожизненное заключение в каменном мешке, размером метр на два, или десять лет в качестве жертв для студентов. Впрочем, яды и противоядия проверяли только на тех, кто был приговорён к смерти, а остальное можно было попытаться пережить. Переживших подобное наказание насчитывалось немало, но возвращаться в тюрьму и снова видеть сосредоточенные лица учащихся, пытающихся точно отмерить некое неизвестное лекарство, или целительствующих всякие раны и прочие болячки, вплоть до неприличных, никто не желал. Либо возвращались к праведной, отчасти, жизни, либо совершенствовались в преступном ремесле, заставляя совершенствоваться и соответствующие службы городской стражи, ведающие следствием и дознанием.

Мэрия его поддержала, утвердив поправку к Закону, и в городе воцарился относительный порядок.

Тем не менее, поджоги, драки с поножовщиной или без неё, особенно в тавернах по пьяни, всё же случались. Пострадавшие поступали в распоряжение дежурных целителей в городской лечебнице, если были не в состоянии добраться до дома.

Временами на ярмарках приворовывали карманники, но тут стоило держать ухо востро, а руку на кошеле. Сам виноват, если не следишь за своим добром. Но редко... редко.

— И много у вас подопытных? — настала очередь морщиться будущей целительнице.

Через пару месяцев и до неё дойдёт очередь дежурств в городской тюрьме.

Но, одно дело лечить стражников, приболевших по случаю, и совсем другое — неизвестный и опасный сброд, как частенько называли заключённых добропорядочные горожане.

— С пару десятков, — пожала плечами Алсия. — Не считала. Привели и привели, и ладно. Я даже их лица не запоминаю.

Кира невольно поёжилась, представив, как этот незапомнившийся тип встречает в тихом месте незадачливого алхимика-экспериментатора, припирает его далеко не к тёплой стенке и отводит душеньку... Бр-р-р...

— Ох, у нас сегодня кожные болезни и неприятные раны, — целительница поморщилась, припоминая, как приходилось лечить детскую золотуху и гнойные язвы в посёлке. — Чувствую, что нанюхаемся всякой дряни, уже раздумываю — стоит идти на завтрак или и так сойдёт до обеда?

Ташварт пришёл в столовую одним из первых и сейчас мрачно разглядывал тарелку. Из головы не шёл разговор с призрачным магистром. Пять лет назад ему удалось обнаружить старого Биртаниса, практически сразу после поступления в академию, но вопросом, почему он его видит, а остальные — нет, не задавался. Списал на то, что бывший глава целительского факультета стоял у истоков основания этого учебного заведения. Мало ли, чем в те времена владели маги, по большей части знатоки старой рунной школы?

Ненависть к проклятому роду буквально кипела в крови наследника тёмного охотника. А, нет, тёмным Сатша Рауржа никто не считал, проверка за проверкой показывали обратное, именно поэтому ему и предложили место в следственном отделе.

Метаморф не удивился, что потомок Л'Эста решил помочь первокурснице. Проклятый род славился семейной поддержкой, об этом ему рассказывал отец. Мимоходом, по крупицам выдавал самые разные сведения, одновременно уча собирать и анализировать информацию. Д

евчонка и впрямь была не виновата, что родилась с таким даром, в этом Биртанис был прав. И не только в этом. Работа требовала найти хороших специалистов в любых магических искусствах и уговорить их переехать в Аэзхенвалл, город всегда собирал лучших и давал им защиту. И в том, что уникальным даром нужно учить пользоваться и контролировать силу. И в том, что от рук грабителей и убийц по всему континенту умирают куда больше людей, чем от сумасшедших учёных, поглощённых своими исследованиями. И от эпидемий, которые случались с завидным постоянством — пару раз на двадцать лет. Как раз именно столько, чтобы жители обращали свои взоры к храмам. Последнее вдруг озадачило, поскольку инквизиция когда-то тоже являлась особым отделением жрецов. Давно... но всё же. Светлейших магов набирали со всего континента, тщательно отбирая по одним им известным требованиям.