Даже Ильяна сидела в изумлении. На ногах не удержался ни Кордилион, ни благоразумный лэр-в Тинек, ни дисциплинированный капитан. Муж, налетев на Алеша, сбил его и, чтобы не придавить сына своим весом, раскорячился в падении, тем самым, не дав возможности устоять товарищам. Всем было неловко и стыдно за нелепое вторжение, но, как известно, подобные чувства у мужчин не задерживаются надолго, поэтому развеял ситуацию грозный рык главнокомандующего.
‒ Что здесь происходит!?
Лэр-в Тинек, капитан, даже Алеш, сразу почувствовали себя хорошо и правильно.
Вот как бы не складывалась ситуация, а профессиональный начальственный рык расставлял приоритеты в пользу орущего. Теперь две мирно сидящие дамы почувствовали себя крайне неловко, причём обе самостоятельно нашли в себе изъяны. Хозяйка дома расстроилась от того, что в единоличное в пользование захапала внимание одушевлённого существа, а ведь это вроде как подарок для сына. Гаргулья же засмущалась, напридумывав себе, что села случайно на любимый табурет главы дома или на них обижены, что не пригласили почаёвничать мужчин в их обществе.
Виноватые взгляды компаньонок немного сбавили накал гнева командующего, и он тут же упустил инициативу.
‒ Кордилион! Ты пил?! Да ещё и угощал! Ваша магия пойдёт в разнос! Как ты мог! — Ильяна сумела обозначить слабое место всего мужского содружества, и теперь она уже была главной.
Гаргулья забыла о терзаниях и, наградив всех осуждающим взглядом, вежливо сделала вид, что занята.
‒ Ещё и Алешу налил? — опешила хозяйка, видя, как сын счастливо разглядывает свой подарок и ожидает чего-то.
‒ Мама, она ест! — неожиданно воскликнул он.
Гаргулья не сразу догадалась, что восторг относится к ней. Свернув в трубочку тонко нарезанное мясо, она отправляла его в рот маленькими кусочками, но поскольку челюсть была внушительной, то, не глотая, она всё откусывала и откусывала. Момент истины настал, когда потребовалось всё проглотить.
Фишка состояла в том, что глотать было некуда. Гаруня, делая глубокие вдохи, даже не поняла, что шевелит грудь принудительно, и в остальное время не дышит, то есть не чувствует необходимости. Она дышала всем телом разом, через каждую клеточку камня, но разве сразу обратишь на такие тонкости внимание?
Теперь же некая индивидуальность и незнание тела, встали поперёк горла, которого не было. Более того, возник ужасно постыдный эксцесс. Пережёванную пищу, которая, между прочим, принесла удовольствие и полную гамму вкусовых ощущений придётся...выплюнуть?
Помощь подоспела, откуда не ждали. Капитан, терзаемый проснувшейся совестью, решил, что самое время внести некоторые разъяснения существу. В конце концов, всякому новорождённом, как и новобранцу, полагается помощь в адаптации к окружающему миру.
‒ Гаргульи не питаются вовсе, либо перерабатывают воду в своей пасти. Во всяком случае, дикие, ещё не эволюционировавшие.
Гаруня округлила вытянутые глаза и, не веря, перевела взор на Ильяну.
‒ Мы мало что знаем о твоём роде, ‒ оправдалась та. ‒ Твои сородичи слишком агрессивны и не идут на контакт, но как-то же вы меняетесь, а в изменённом состоянии уже существуете по общим законам, ‒ всё-таки подарила надежду доброжелательная лэра.
Любезнейший дворецкий поднёс глубокую миску к пасти гостьи и невозмутимо держал её, пока она, раздираемая эмоциями, выплёвывала пережёванное.
"Боже, стыдно-то как!"
‒ Говорят, ‒ начал снова просвещать капитан, ‒ что вода, побывавшая в пасти, ‒ бросив взгляд на обсуждаемую, поправился, ‒ прошу прощения, во рту гаргульи, отдавая полезные ей вещества, в ответ принимает не нужное телу и делается огненной.
Необыкновенная информация возбудила во всех исследовательский интерес. Магическому творению была торжественно подана вода, салфеточка, и чаша для сплёвывания. Правда, сначала, стесняющаяся ("творение") гостья выскочила на улицу и прополоскала рот от остатков мяса, помогая когтём застрявшим кусочкам, а уж потом, степенно усевшись, набрала в рот воды и сидела замерев. Первым не выдержал Алеш.
‒ А долго ждать?
‒ Э-э, не знаю, ‒ протянул капитан, ‒ всё же это больше слухи, ‒ покаялся он и заслужил укоряющие взгляды. Эксперимент был прерван.
Гаргулья, чувствуя себя по-дурацки из-за того, что поддалась провокации и сидела минут пять неподвижно набрав в рот воды, выплюнула её и обиженно встала из-за стола. Наступило неловкое молчание. Алеш, намагичив крохотный огонёк, опустил его на поверхность воды и у всех вырвался единым порывом (-) "Ах!". Вода горела синим, едва заметным пламенем, привлекая внимание чуть ли не всех находящихся в доме мужчин.
‒ Потрясающе!
‒ Впечатляюще!
‒ Грандиозно!
‒ Во даёт!
Все были в восторге. Мужчины, которые могли в иное время сидеть за столом и брезгливо морщиться на поданный кнедлик из травки вида шпината, сейчас, позабыв о своей щепетильности, макали палец в выплюнутую воду и облизывали его. Очень быстро с пальцев перешли на мизерные стопочки и резкие "ух!" или нечленораздельные крякания, одно за другим, оглашали гостевую залу. Ильяна смотрела на происходящее безобразие, сложив руки на груди, и осуждающе качала головой.
Для гаргульи происходящее было в новинку. Обида улетучилась, и опустевшее место заняла гордость собою. А что, теперь как жизнь не сложится, своя копеечка всегда будет заработана!
И ведь удивительное дело, казалось бы, внешность у неё весьма колоритная, но почитатели нашлись с первых мгновений. Полное незнание окружающей обстановки, что несомненно удручает, но тут же обрисовывается пользительное умение чуть ли не вселенского масштаба. Это ж какие перспективы! Теперь и в домашнем хозяйстве можно приложить себя, и в аптекарском, и всегда пожалуйста, в харчевнях разного рода, где целесообразно организовать торговлю. Настроение подпрыгнуло до небес и парень, догадавшийся проверить выплюнутое, был обласкан тёплым сапфировым взглядом.
Откуда-то проснулось внутреннее чувство, что самое прекрасное ‒ это молодёжь. С ними всегда интересно, они открыты ко всему новому, готовы на всякие безумства и никогда не будут бухтеть и занудствовать. Как это сочеталось с недавним покровительственным отношением к хозяйке дома, гаргулья не знала, но приняла себя, как натуру замысловатую, непостижимую, и выбор свой сделала. Нечего ей сидеть со старыми мухоморами, сейчас они с юным умельцем зажигать огонь, проведут эксперименты и узнают, что она ещё умеет, чем сможет удивить окружающих.
Понимая друг друга буквально с полуслова, они устремились на кухню и там, призвав в помощь скудный персонал, подготовили для пробы еду. На стол выставили горку салатных трав, укрепляющих здоровье, сладкие фрукты, хлеб, морс. Всё пережёванное и выплюнутое было обнюхано и протестировано на добровольцах-свиньях, в награду получившим официальные имена: первый, второй и третий... Всё им скормили, записали, кому что дали, и ждали результатов на следующий день.
На этом Алеш не успокоился, он сбегал в кабинет к отцу и притащил гору различных минералов. Гаргулья поначалу опешила, а потом, вспомнив, как впитала в себя гранат, приступила к новым экспериментам с энтузиазмом.
Два полупрозрачных камня, похожих на бериллы, она смогла поглотить телом и, надо сказать, не без удовольствия. В грудь они не вошли, а вот в верхние костяшки складывающихся крыльев прямо магнитом влетели. Только вкрапления, нарушающие прозрачность минералов, осыпались трухой, непринятые телом. Всякие другие камни, с величайшей осторожностью, она попыталась жевать. Поначалу было страшно, но ‒ о чудо, зубы оказались значительно крепче и кромсали камни, словно сухарики. К сожалению, видимой пользы от их пережёвывания, не заметили. Впитала в себя что-нибудь полезное гаргулья или нет, было не понятно. Пожевала, измельчила, выплюнула. Работа камнетёркой ей не понравилась.
Между тем, второй завтрак перетёк в обед. Все присутствующие с трудом оторвались от записей, где описывали поведение существа, фиксировали проведённые эксперименты и делали зарисовки гаргульи, подмечая, что поглощая минералы, она меняется прямо на глазах.
Когда стол был накрыт, возникла заминка, приглашать ли Груню к столу или это будет невежливо в силу разности вкусов. А может, наоборот, будет невежливо не пригласить её к столу? Рассуждения привели к новым записям. Встал вопрос, не использует ли новорождённая некие способности, заставляющие окружающих переживать и заботиться о ней. Если это так, то сенсация и последующая кремация для неё неизбежны.
Устав от впечатлений и домыслов, все достаточно спокойно отобедали, а Гаруня, потихоньку привыкающая к своему имени, чинно сидела вместе со всеми и высчитывала время, потребное ей для превращения простой воды в спиртосодержащую. К сожалению, с каждым разом держать в пасти воду приходилось всё дольше и дольше, что огорчало и подрывало основы будущего бизнеса.
После трапезы всех повели в кладовую. Для Алеша наступал ещё один сладкий момент, когда он сможет выбрать для себя артефакты и оружие. Цокая когтями по каменному полу и опираясь на руку лэр-ва Тинека, гаргулья предвкушала, что её тоже не оставят без подарков. Ведь у неё заслуженный День Рождения! Они сами об этом сказали, и она, проявляя все качества воспитанной леди, которые пёрли из неё показательно и неудержимо, назло увиденному простоватому образу жизни, вела себя соответственно, вновь отдаваясь брюзжащим мыслям.
"А лэре Ильяне стоило бы поучиться выглядеть хрупкой и ранимой. Это недопустимо, в таком-то доме, при таких-то мужчинах пытаться быть им товарищем!"
Гаруня ощущала в себе душевный подъём и желание свершить доброе дело. Например, она могла бы, в качестве благодарности, искоренить в хозяйке воина и воспитать женщину. Но сначала кладовая и личный пример соответствующего поведения. Уж она видела, как все вытаращили глаза, когда ей пришло в голову жеманно намекнуть на помощь при подъёме по лестнице.
Конечно, она едва опиралась на руку, боясь повредить маговскую конечность своими полукаменными лапищами, но сам факт! Сам факт показателен и несёт в себе огромную смысловую нагрузку в деле общения между воздушными созданиями и брутальными самцами. Гаргулья искоса бросила взгляд на подавшего ей руку мага, и поправила себя. Не брутальный самец, а особь, подающая надежду на аристократическую интеллигентность. Маг ей нравился.
Родовая кладовая гостью не впечатлила. Оружие такое, оружие сякое, а где сундуки с драгоценными камнями, стопкой стоящие вычурные шкатулки с украшениями, радующие глаз груды артефактов, золотые статуи выше человеческого роста, горы насыпанных монет? Разочарование постигло гаргулью столь внезапно, что она замерла, прекратив вертеть головой, и закуталась в крылья, не желая принимать грустную действительность. На неё никто не обращал внимания. Все обсуждали выбираемые Алешем ножи, копьё, дротики, даже рогатка мелькнула в отобранном. Наконец, капитан наткнулся на погрузившуюся в себя гаргулью и громко заметил.
‒ Смотрите, крылья у нашей Гаруни стали более эластичные!
Как только речь пошла о ней, гаргулья сразу встрепенулась и начала себя ощупывать. Действительно, при манипуляции крыльями более не было резкости. Она теперь могла плавно их раскрывать, закутываться в них, и даже слегка подворачивать рулончиком.
‒ А когда ты замерла, они были словно каменные, ‒ с интересом подытожил наблюдение капитан.
Гаруне хотелось о себе слушать и слушать. Оказывается, она существо с вызывающими восторг возможностями. Замерла, задумалась, заснула, и пожалуйста, она ‒ статуя, а как только возникает необходимость двигаться, она вновь делается гибкой.
‒ Мне кажется, что поглощённые бериллы придали новые свойства телу нашей гостьи. Они добавили силы изменчивому камню на совершенствование, ‒ глубокомысленно подметил Тинек.
"Да, да!", ‒ вспомнился до кучи и впитанный гранат, отчего на душе сразу потеплело и всё вокруг стало казаться уже не таким безмерно страшным. Гаруня с надеждой посмотрела на хозяйку дома, и её взгляд поддержал молодой Ферокс.
‒ Мам, у тебя же есть камни-заготовки для артефактов, может, поделишься?... ‒ неуверенно попросил виновник торжества. Ильяне ничего не оставалось делать, как вздохнуть и пригласить всю честную компанию к себе в мастерскую. Неожиданно возникла проблема. Если подниматься гаргулья могла без помех, то спуститься ей не давали цепляющиеся за ступеньки твёрдые кончики крыльев.
‒ Может тебе спиной развернуться и спускаться, ‒ внёс предложение Алеш.
‒ Придётся прямо сейчас осваивать полёт, ‒ отверг предложение капитан.
‒ Слишком низко для первого раза, ‒ засомневался лэр-в Тинек.
Гаруня осторожно посмотрела вниз, прикинула, как оно будет, если ещё и встать на перила, и боязливо отошла.
‒ Послушайте, но это смешно, ‒ фыркнул капитан, ‒ ведь не разобьётся же она!
Гаргулья, услышав, что говорит капитан, отстранилась подальше от неотёсанного чурбана и, выражая всем своим видом презрение, встала за лэр-ва Тинека.
‒ Тарин, она не разобьётся, но пол испортит, ‒ не замечая реакции на слова капитана, подхватил старший Ферокс.
Такого бессердечия Гаруня не перенесла и бросилась по коридору бежать от человеческого равнодушия. В самом конце она толкнула дверь и, захлопнув её за собой начала бестолково метаться. День оказался слишком насыщенным для неё и нервы, наконец, не выдержали.
Жуткие псы, набросившиеся на неё, непривычный внешний вид, неприкаянность и одиночество, потом воодушевление, планирование получения дармовых доходов и тут же постигшее разочарование. Захотелось вернуться в приятное спокойное состояние, которого она неожиданно достигла в кладовой. Обернувшись крыльями, гаргулья попыталась медитировать, но процесс прервал Алеш.
‒ Гарунь, ну ты чего? Никто не стал бы тебя принуждать. Все понимают, что ты ещё маленькая, ‒ забубнил парень, пытаясь погладить гаргулью, но не решаясь.
Сочувствие юного мага было приятно. Приоткрыв крылья, чтобы не заглушать негромкий уговаривающий бубнёж, она стала слушать продолжение. Алеш, заметив заинтересованность Гаруни, улыбнулся, и уже увереннее продолжил:
‒ Хочешь, я помогу тебе спуститься спиной вперёд, а хочешь, наоборот, поднимемся повыше на крышу и ты, расправив крылья, сиганёшь вниз.
Гаргулья задумалась. Предложение звучало рационально. В конце концов, об землю она не должна разбиться, да и вряд ли больно будет. Когда ломалась спинка оттоманки, то никаких болевых ощущений не было. А парень меж тем продолжал.
‒ А мы с отцом приготовили тебе место на крыше. Ведь всем известно, что гаргульи любят высоту и чем выше статус в стае, тем выше она располагается на горе.
От скептического выражения лица Гаруня не удержалась. Что же ей и в дождь, и в снег, и в жаркое солнце замирать на крыше ради какого-то статуса? А голуби будут на неё гадить?! Переговоры могли зайти в тупик, но Алеш, почувствовав скептицизм, тут же внёс альтернативу.
