* * *
Первой погибла Лена. При этом мы все слышали, как это произошло.
— Ребята! Помогите! Помоги...
Потом рычание и все смолкло.
Похоже, все произошло мгновенно, она успела выкрикнуть в рацию только три слова. По меркам нашего поста, потерь у нас не было очень давно, и мы отвыкли от этого. На других гибли чуть ли не каждый месяц. Я дернулся бежать к ней на помощь, но только привстал и сел обратно. Уже бесполезно. На секунду отвлекшись от черной стены леса, я проверил двери, отделявшие мое гнездо от окопа. Нормально — массивный засов закрыт. Как же тварь попала к Лене? Наверное, открывала двери зачем-то.
Ольга так и лежала без сознания, я на ходу опустил руку ей на шею. Пульс есть, хоть и очень редкий. Что-то слишком долго она не приходит в себя. Однако переживать было некогда, выстрелы и вой, зазвучали с новой силой. Я припал к амбразуре. Твари в моем секторе были не очень активны — иногда выпрыгивали из кустов, потом снова скрывались. Я знал, что это такое — сейчас там, в темных зарослях кустов и между деревьев накапливается масса уродов, чтобы через несколько минут броситься наверх, под наши пули.
Меня всегда удивляло то, что тварей так много. При любой атаке, мы убивали не меньше десятка особей — как повезет, иногда и несколько десятков. И на порядок больше их уползало раненных и изуродованных. Однако проходило пару часов и Лес опять выплевывал целую толпу живых особей. За два года с небольшим, когда они появились и начались первые столкновения, мы так и не узнали о них почти ничего. Откуда они взялись, как размножаются, где живут и прочая, прочая.
Конвой, привозивший нам припасы, забирал иногда не успевшие разложиться трупы гадов — говорили в лабораторию для изучения — но пока никаких данных из Города не было.
То, что происходило сейчас, было тоже необычно — твари всегда нападали на всем фронте одновременно. Сейчас же — на других участках у ребят звучали выстрелы, а у меня была тишина. Пулеметные гулкие очереди сверху, вообще, участились. Что за черт?! Почему не лезут ко мне? Я опять вскочил — хотелось выбраться наверх и оглядеться. Я даже дернулся к двери, но вдруг с размаху сел обратно на свою доску. В углу, в полумраке блестели черные глаза.
— Ольга!
Я бросился к ней, но сразу застыл. Чужой холодный голос тихо спросил:
— Кто ты?
По спине поползли мурашки. Я раздвоился — на матрасе по-прежнему лежала моя Ольга, но говорил, казалось, кто-то другой.
— Ольга, это я, Игорь.
Сзади, за амбразурой опять раздался вой — баньши подобралась, похоже, к самому подножию холма. Я дернулся, но побоялся отвернуться от Ольги. Она сама показала рукой на бойницу, и нормальным голосом приказала:
— Туда смотри, Игорек.
Я выдохнул — голос был тот же самый, который я помнил все эти годы. Значит, показалось, успокоил я себя. Крикнул ей, чтобы не вставала и быстро крутнулся назад к амбразуре.
— У нас тут сегодня полный кирдык! Прут и прут! Скорей бы утро! — добавил я, не глядя на неё.
Что-то было не так — я понял это нутром. Хотя все внимание было направлено на то, что творилось за амбразурой, я почуял, что что-то изменилось. И вдруг понял, что уже некоторое время не слышу пулемета Павла. Однако я быстро успокоил себя — менять коробку с патронами и вставлять ленту — это быстро не сделаешь. Всегда так. Он сколько раз просил второго номера, но людей никогда не хватало.
Видимо, твари тоже поняли, что наше самое грозное оружие не работает, и осмелели. Сначала одиночные фигуры снова начали выпрыгивать на дорогу, а немного погодя из Леса полезла уже основная масса. Я дал очередь и выругался, АК — это не Корд, рассеять скопившихся внизу не удастся. Очередь из крупнокалиберного сейчас была бы как раз вовремя — покосила бы как траву, собравшихся кучей гадов. Глядишь и атаку сорвали бы. Что же Паша так долго?
Я вздрогнул. На плечо легла рука.
— Вам конец.
— Сплюнь!
Я взглянул на Ольгу и на секунду прижался щекой к её ладони. Она удивленно посмотрела на меня.
— Ты что?! До сих пор?
А ты, неужели ты не помнишь ничего? Я не стал отвечать и отвернулся. И как раз вовремя. Огромная тварь скачками неслась внизу справа, там, где был небольшой овражек. Они всегда старались там проскочить, и я хорошо пристрелял это место. Выловив, когда над землей появится звериная голова, я нажал курок. Мимо. Тварь скоро проскочит место, где я могу его достать, и уйдет в другой сектор. Потом его лучше всего будет видно Павлу, сверху. Паша, Паша, что же ты молчишь?
— Дай!
Ольга вдруг оттолкнула меня и припала к бойнице. От неожиданности я, не сопротивляясь, отдал ей автомат. Через секунду АК коротко грохнул, и затвор выкинул на земляной пол две дымящиеся гильзы.
— Вот так надо. Всегда стреляй в тело, а не в голову. Так надежнее.
Она улыбнулась. Улыбка была не Ольгина — жесткая и холодная. Такую я уже видел сегодня, когда она отобрала нож у Саньки. Ольга поднялась, забросила автомат на плечо и спросила:
— Еще оружие есть? Хорошо бы Макаров, у него пуля тяжелая.
— Нет. Вон две гранаты и 'муха', — я показал на полку под амбразурой. — Но это, как сама понимаешь, на крайний случай.
— Бери все и пошли. Нож есть?
— Да, конечно.
Я торопливо достал из кармана складень-выкидуху. Почему-то я чувствовал себя перед ней, как школьник перед завучем.
— А настоящего ножа нет? — скривилась она. — Ну или топора, на худой конец?
— Нет. А куда мы собрались?
— Плохо, — не заметив моего вопроса, вздохнула Ольга. — Как вы в рукопашную с ними деретесь? На кулаках что ли?
— В рукопашную?! С тварями? — я немного окосел от такой перспективы. — Никак, мы не идиоты.
— Ладно, деваться некуда, пойдем с тем, что есть. Автомат будет у меня, я, похоже, с ним лучше управляюсь.
— Так куда мы? — я занервничал. Я не привык, так надолго отрываться от амбразуры, когда идет атака.
— Ты что не слышишь — посту конец. Пулемет молчит. Пойдем туда. Надо отбивать точку, измененные технику не трогают. Пулемет и патроны целы. Если их не отобьем, до утра точно не продержимся.
Мне было страшно, даже очень страшно — но я не мог показать этого Иринке.
— Пошли, — стараясь казаться спокойным, я сунул гранаты в карманы куртки и забросил 'Муху' за спину. Потом включил налобный фонарь и шагнул к двери.
— Стой, — она придержала меня за руку. — Я пойду первой. Приготовь лимонку, если крикну — кидай, куда покажу. И возьми вон ту штуку — пригодится.
Ольга показала на стоявшую в углу у дверей 'фомку' — короткий изогнутый ломик. Вчера я подгонял им свою перекосившуюся дверь.
Она отодвинула засов и, перехватив автомат, решительно толкнула дверь ногой. Я шагнул за ней, радуясь, что она не видит мое лицо — наверняка, страхом перекошено. В левой я зажал ребристое тело гранаты, а в правой 'фомку'.
Очереди разрывали ночь. По тому, где стреляли, я определил, кто из наших еще держится. Черт! Все плохо — работали только четыре автомата. Значит, в живых осталось пятеро: Филя, Сашка, Гена Славкин и оба брата Селивановы. Я тут же поправился — со мной шесть.
Почти половина погибла за пару часов. Хоть я и не видел, что произошло с Леной и Павлом, но ни капли не сомневался, что они мертвы. Иначе, давно бы подали весточку.
— Стой! — остановил я Ольгу и показал на опасное место. — Сейчас вот тут за плитой, может прятаться. Уже было раз.
— Свети!
Она вскинула автомат к плечу и шагнула в сторону, обходя темный провал. Никого. Я так давно не выходил ночью наружу, что не узнал свой пост. Все прожектора у огневых точек ребят светили вниз — так что пространство от дороги до самых блиндажей было освещено хорошо. А площадку за блиндажами, освещали только три прожектора на вышке Павла. Один — тот, которым можно было управлять вручную, сейчас завалился и светил прямо в землю под вышкой. Теперь я точно поверил, что Павла больше нет. Но как он мог подпустить тварей к себе, я даже представить не мог.
Я отвлекся, разглядывая лагерь, и вздрогнул от загрохотавшей возле уха очереди. Ольга стреляла куда-то вверх. Я заметил только мелькнувшую у вертолета тень. Попала или не попала она в кого-нибудь, я не понял. Однако подруга уверенно сказала:
— Рогатый готов.
— Что? Какой рогатый?
— Что не встречал? У них вот здесь на лбу вот такие наросты. Мы зовем рогатыми.
Я вспомнил, что да — я тоже видел таких. У них еще морда клювом.
Притихший было вой тварей, вновь зазвучал, набирая нечеловеческую высоту.
— Сраные баньши, — выругалась Ольга. — Специально на психику давят. Сейчас опять полезут.
Я тоже в этом не сомневался. Весь предыдущий мой опыт говорил об этом.
— Хрен с ними, Игорь, не отвлекайся. Пусть пока остальные поработают, — Ольга поправила на плече ремень Калашникова. — Наше дело пулемет. Пошли!
Хотя до гнезда Павла, было всего метров сорок, пройти их быстро не удалось. В темном круге мертвой зоны прожекторов вышки, зарычало-завыло несколько глоток и нам навстречу выскочили два здоровых полуволка. Однако, заметив, как Ольга вскинула автомат, они резко затормозили и скрылись обратно в темноту.
— Здоровые умные, — констатировала она.
— Знаю, — отозвался я.
Мы действительно, это знали — чем больше по размеру тварь, тем больше у нее мозгов. Полуволки были размером с человека и соображали почти также. Мелкие же твари, больше были похожи на животных — если в общей атаке они еще как-то действовали по плану, то в одиночку были совершенно не предсказуемы.
Теперь мы знали, что под вышкой есть несколько гадин. Возможно, и наверху, у пулеметной установки были еще твари. Вряд ли полуволки полезли по лестнице — их лапы не приспособлены для этого. Скорее там те, похожие на обезьян — мы их так и звали: макаки. Они поменьше полуволка, но зато могут забираться на деревья.
Мы замерли, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте, под вышкой. Свет моего фонарика не доставал туда, и кромешная тьма скрывала тварей. В это время совсем некстати захрипела рация.
— Ребята, кто жив, отзовитесь!
Голос Фили дрожал. Бедный пацан, подумал я, хреново одному. И Павла нет.
Мы так привыкли к тому, что Паша всегда может прикрыть, прийти на помощь, если туго, что сейчас мне казалось, что лагерь совсем беззащитен. Я прижал тангетку.
— Держись, Ваня, отобьемся. Это Игорь.
— Держись, — поддержал меня злой голос Сашки. — Я жив.
Один за другим Гена и оба брата подтвердили, что они тоже на месте.
— Игорь! — закричала Ольга. — Очнись! Вон там!
Она показывала рукой в сторону вышки. Я вскинулся, оттуда ползло темное урчащее пятно.
— Кидай гранату!
Я бросил фомку, перехватил 'феньку' в правую руку, быстро разогнул усики, выдернул чеку и метнул гранату в приближавшуюся кучу.
Потом, поймал замешкавшуюся Ольгу и силой завалил на землю. Ф-1 это не РГД, осколки летят, мама не горюй. Когда-то это мне вдалбливали на курсах ополчения, но как-то не верилось, пока сам не увидел.
Казалось 'фенька' никогда не взорвется, мы уже лежали, когда наконец грохнуло. Визги и рев уродов показали, что я попал куда надо. Ольга присела на одно колено, прижала автомат к плечу и приказала:
— Свети туда!
Я сорвал со лба фонарик и направил туда, где только что был взрыв. Лишь только слабый луч светодиода выхватил первую окровавленную голову, поднявшуюся навстречу свету, Ольга выстрелила. Светившиеся глаза дернулись и исчезли. Я сразу перевел свет в сторону. Когда-то, еще до катастрофы, я видел в фильмах взрыв ручной гранаты. Людей просто расшвыривало и разносило на куски. На самом деле — это вранье, даже 'фенька' не сможет расшвырять толпу. И хотя осколками косит здорово, всегда есть шанс уцелеть. Поэтому я совсем не удивился, когда увидел, что навстречу нам поднимается совершенно не поврежденный зверь. Его немного шатало и все. Похоже, контуженный. Он заметил нас, вскинулся, расставив передние лапы, и пошел, быстро набирая скорость.
Ольга с ходу прошила его очередью. Полуволк зашатался, царапая разорванную грудь искореженными лапами, и повалился на землю.
— Идем!
Она вскочила и быстрым шагом двинулась вперед, прямо под вышку. Я подхватил с земли 'фомку' и поспешил за ней. Она на ходу еще пару раз выстрелила в дергавшиеся тела тварей на месте взрыва. Фонарь выхватил изуродованные тела, как всегда, дергающиеся и извивавшиеся. Твари очень долго умирают. Уж на это я насмотрелся — уже, кажется, жизни не в чем держаться, одни обрывки от тела, но они продолжают двигаться.
Мы подошли к лестнице, я посветил вокруг — никто больше не прячется, дожидаясь нас? Но тварей не было, хорошо, что они любят нападать кучей, сразу все попали под осколки гранаты. Я направил фонарик вверх. Сомнений не было, твари побывали там — люк откинут, можно свободно забираться. Как Павел — самый серьезный среди нас — допустил такое?
В люк, вдруг, выглянула голова, блеснула красными глазами и мгновенно исчезла. Я вздрогнул и чуть не выронил фонарик.
— Что будем делать? Там на полу лист железа.
Ольга молча отдала мне автомат, потом сняла и бросила на землю куртку, оставшись только в черной футболке, соблазнительно обтягивавшей её прелести.
— Дай ломик.
— Ты что задумала?
— Давай, тебе говорят!
Она выхватила у меня из рук фомку и быстро отвернулась. Уже схватившись за перекладину, она глухо пробормотала:
— Держи люк на прицеле. Появится любая тварь, стреляй.
Голос Ольги опять изменился — стал грубым и глухим, словно мужской. Я, растерялся и только кивнул, не в силах говорить. То, что она творит — это чистое самоубийство. Любая тварь если её масса больше пятнадцати килограммов, легко справляется с человеком. Реакция у них мгновенная, а силы как у зверя. Ну и в довесок — длинные, острые когти и полная пасть острейших зубов, легко крошащих кости.
Я так и не остановил её, лишь как завороженный глядел, как она поднимается выше и выше. Все-таки я трус, я давно это подозревал и все мои безрассудные выходки, сделанные когда-то, были именно для того, чтобы никто не заметил этого.
Голова девушки исчезла в проеме и тотчас там противно завыла тварь. Я зажмурился на секунду, а когда открыл глаза, Ольги на лестнице уже не было. Тварь смолкла, долгое мгновение висела тягостная тишина и вдруг ночь взорвалась дикими звуками. Наверху выли, визжали и орали тысячи чертей, грохотал металл, и слышались глухие удары.
— Б... ь! — выругался я, закинул автомат за спину и схватился за перекладину. К черту! Я ведь опять теряю её! В который раз.
Однако я не успел подняться на пару ступеней, как все кончилось. Над головой опять была тишина. Полный жутких предчувствий, я ускорился, но голос сверху остановил меня.
— Не залазь! Жди там!
Я с трудом понял, что это Ольга. И то лишь после того, как в конце фразы она тихо добавила:
— Игорь, подожди...
Однако я представил, что она там сейчас вся израненная и, наоборот, ускорил движение.
— Не вздумай!
Крик сверху, был больше похож на рык дикого зверя. Я спрыгнул вниз и сдернул автомат. Стоя внизу, посматривал то вокруг, то вверх. В голове было пусто. Умом я понимал, что не могла Ольга выжить — даже одна тварь разорвет на куски здоровенного мужика, а судя по грохоту и голосам, тварь явно была не одна. Какой бы тренированной и накачанной не была сейчас моя бывшая подруга, она никак не могла справиться с несколькими уродами. Но тут мои рассуждения останавливались, и я гнал подлые мысли. Значит, могла, говорил я себе. Ведь она живая, а твари нет. Ведь это же она говорит?
