Записки Люцифера

Система опят поздравила меня. Столько поздравлений, я последний раз слышал, когда взял кубок Европы по юниорам. Меня тогда поздравил армянин, занявший второе место и казах, ставший третьим. У класса "разбойник" была своя плюшка — плюс один к ловкости и живучести за каждый уровень.

Дальше шел этап распределения свободных единиц характеристик. От щедрот отвалили цельных двадцать. Предупредили, что переобуться не удастся. Было всего шесть базовых характеристик: сила, интеллект, ловкость, дух, энергия и живучесть. Выбрал три, в которые буду вкладываться — это сила, ловкость и живучесть. Во главу угла поставлю ловкость. Она в игре отвечает за точность, уклонение, скорость атаки и критические удары. Живучесть — это количество здоровья. Одна единица этого параметра равнялась десяти единицам здоровья. Параметр "сила" влиял на большой спектр возможностей, таких как: мощь ближней атаки, парирование, грузоподъемность и блокировка. Ярость, которая требовалась мне для использования умений, можно было поднять качая "дух", одно очко духа — это десять очков ярости. Одно очко энергии дает десять к выносливости и один к грузоподъемности. Раскидал и получилось это:

Ловкость — 7.

Дух — 2.

Энергия -1

Интеллект — 1.

По игровым шаблонам я был туп и не энергичен, по реальным, очень надеюсь, что совсем наоборот. Надеюсь, что я правильно выбрал для себя основные характеристики, которые буду прокачивать в первую очередь. Ловкость и ярость должны позволить мне применить все свои фехтовальные навыки. Сила естественно хоть какая-то, но нужна. А без живучести один неприятельский пук и я на небесах.

Этап визуализации — самый щепетильный для женского пола и менее важный для мужского, если пол действительно мужской. Рост выбрал максимальным для дроу, чтобы длиннее были руки — это увеличит площадь атаки. Немного подправил лицо. Изначально было практически мое. Только обрамленное гривой белых волос и парой острых ушей. Ничего кардинально не менял, но в итоге получился совсем не похожий на меня парень. Суровый такой, хоть и молодой. С тонкими чертами лица и надменным взглядом. Пойдет.

Пришло время выбирать имя. Я надолго задумался. Мне ведь с ним жить в этом странном цифровом мире. Брать русское имя на североамериканском серваке, как-то не очень разумно, тем более меня мафиози могут искать даже в игре, придумать бы что-то нейтральное. Ввел Данте. Предложили стать четыреста вторым Данте. Нет, меня это не устраивает. Симара — это я вспомнил об Арамисе, двести человек оказались не менее падки на это имя. Я решил притормозить и поразмыслить над выбором ника серьезно, а не брать первый не занятый ник или становиться тысяча первым Блэком, хотя, конечно, для скрытности это было бы идеально. Долго думал и пришел к выводу, что все-таки, хочу в своем нике слышать что-то русское, но с другой стороны — меня ведь могут искать в игре. То, что пришло мне в голову через минуту, заставило губы растянуться в улыбке.

— Ваш выбор принят. Добро пожаловать, Айван Чен! В Пангея Ультима 2.0, вас ждут невероятные приключения в сумме с удивительными возможностями!

Это было последнее, что система сообщила мне. Я неплохо умел считать и понимал, что сумма таких слагаемых, вряд ли приведет к путному результату.

Я провалился в темноту. Проходили секунды, и она отступала перед напором нового мира. Глаза наливались изумлением. Вокруг был лес. Вековые деревья, пушистый ковер изумрудной травы и свежий воздух, но я не замечал ничего этого. Я начал скакать как полоумный, тряся своей правой рукой. Боль прошла. Она больше не терзала мою плоть. Я упивался ощущением невредимости своего организма.

Закрыл глаза. Узкая постановка ног, небольшое их разгибание, что позволяет лучше двигаться. Центр тяжести смещается выше и равномерно распределяется на обе стопы. Я представил, что в правой руке шпага. Вытянул руку вперед, предплечье и шпага образуют прямую параллельную земле линию. Кончик шпаги вот-вот клюнет в руку воображаемого противника. Стою в пол-оборота, сокращая площадь поражения и увеличивая дистанцию атаки. Мягкий переход. Чувствую пружинящую траву под ногами. Глаза все так же закрыты. Если бы кто-нибудь сейчас стремительно переместил меня на реальную лестную поляну, то я бы не сумел найти отличий.

Открыл глаза. Мир был совершенным аналогом реального. Даже в чем-то лучше. Такой чистый и здоровый лес, сохранился только в самых глубоких дебрях и чащобах. А самое главное — никаких преследователей и полностью здоровая рука. Счастливо улыбаясь, я спиной упал на мягкую подстилку из травы и цветов. Рука попала во что-то мягкое и теплое. Я с брезгливость посмотрел на продукты жизнедеятельности какого-то лесного зверька и произнёс:

— Мой новый мир, надолго ли мы вместе?

Вдруг пространство начало подергиваться серой пеленой быстро перерастающей в непроглядную хмарь, которую в свою очередь сменила тьма.

* * *

Кто-то тряс меня за плечи. Я слабо чувствовал разливающееся по всему тело покалывание и неровную землю, на которой лежал.

— Док, ты точно снял с него дебафф? — я узнал голос Гринбоя. — Он чего-то совсем не мур-мур.

— Точно, — с долей обиды произнес Люка.

Я тяжело поднял веки, будто многопудовые чугунные ворота. Передо мной на корточках сидел Гринбой. За его спиной возвышался наш хилый хиллер. Увидев, что я очнулся, он позволил себе довольную улыбку на изможденном лице интеллектуала и снисходительный взгляд в затылок брата Лехи. Гринбой же похлопал меня по щеке и весело произнес:

— У нас американцев есть замечательная поговорка: "русский медведь не умирает, он просто впадает в спячку". Ты бы лучше следил за своим тылом. Хорошо хоть не убили, а то бы в шапито улетел. ХП нормально сняли, да еще и дебафф наложили. Минут пять уже лежишь.

— А где все? — с трудом проговорил я, еле ворочая языком.

— Док, еще подлечи его, — попросил парень, не поворачивая головы. — Долго что-то регенерирует.

Люка взмахнул тростью и меня обдал живительный зеленый дождь. Я почувствовал себя чуть лучше. Хиллер сказал:

— По показателям этого мира он полностью здоров телом, — и добавил, постучав себя по виску: — Это здесь.

Я приподнялся на локтях, и начал вставать. Гринбой протянул мне руку. Я схватил ее, и он дернул на себя. Моя тушка мигом оказалась стоящей на ногах. Секундное головокружение и вот я снова бодр телом и почти здоров духом.

Я огляделся. Вокруг холмики пепла, лужи эктоплазмы и трофейное оружие. Все, за исключением нашей троицы и Безымянного, стаскивают лут — внутриигровые ценности, получаемые после убийства мобов или игроков, к костру. Мы-то понятно, чем занимались, а вот эльф-маг деловито рассматривает стальную цепочку с висящей на ней круглой бляхой. Он перехватил мой взгляд и, заржав, проговорил:

— Ты когда-нибудь очнешься с натертым ан... — его взгляд метнулся на девушек, — эээ, ну, ты понял.

Мои глаза опасно сузились, рука метнулась к шпаге. Гринбой успокаивающе положил мне руку на плечо и тихо проговорил, с некой веселостью в голосе:

— Тише, тише агронуб. Мы с ним еще разберемся, но не сейчас. Он в этом мире дед и нужен нам. Посмотри лучше на бляху, которую он вертит в руках. Такие знаки, по словам Бояра, носят рыцари Ддинаса. Один рыцарь всегда стоит во главе отряда напавших на нас простых мобов.

— Простых? — скептически произнес я и выразительно глянул на горку оружия возле костра.

— Ну, сам видел какое название у этого мусора, — развел руками парень.

Люка не стал нас слушать и пошел к остальным игрокам, уже управившимся со сбором трофеев. Гринбой глянул ему в спину, махнул мне рукой и пошёл за ним.

Я поспешил за братом Лехи, на ходу уточнив:

— Убиваешь рыцаря, и они разбегаются кто куда?

— Если бы, — протянул Гринбой, состряпав кислую физиономию. — Просто менее скоординировано действуют, но все же рыцаря надо вырубать первым, по возможности конечно. У нас вон Безымянный, — парень понизил голос, — он же Сэр Прыг-Скок, из любой передряги телепортируется куда подальше. Вот он подобных мобов и валит.

Я весело ухмыльнулся, глядя на эльфийского мага. Сэр Прыг-Скок. Сколько же можно придумать прозвищ игроку с подобным ником?

— Грин, а Безымянный не говорит, как его зовут?

— Отшучивается.

— А кто он вообще такой? Кем был в реале? Как здесь оказался?

— Оказался здесь он, как и все мы. А в остальном, да кто его знает, но чует мое сердце парень он мутный и скользкий, а по началу-то каким был...

Я открыл было рот, дабы спросить, как мы здесь оказались и каким был Безымянный, но брат Лехи понял, что я хочу сказать, и проговорил, отрицательно покачав указательным пальцем:

— Нет, нет, нет.

Я бросил недовольный взгляд на Люку.

* * *

— Подчеркни последнее предложение о Безымянном, — попросил я Люцифера. — Нет, лучше двумя жирными линиями, и на полях еще сделай заметку "обязательно принять к сведению".

— А мне он не показался таким уж мутным и скользкий, — с нотками недоверия в голосе протянул он.

Я разразился каркающим смехом.

— Ой, не могу, не могу, — повторял я, сквозь взрывы хохота. — Какой же ты писатель, если в людях не разбираешься?

Люцифер обиженно фыркнул и, отворачиваясь, грустно обронил:

— Плохой писатель.

— Ну, ладно, не куксись, — проговорил я заискивающе, — у тебя все еще впереди. Расскажи лучше, как это вообще — быть писателем?

— Я только знаю, как быть плохим писателем, — брюзгливо произнес Люцифер, не поворачивая ко мне головы, поводя по сторонам острыми ушами. — Быть плохим писателем — это как быть лошадью, которая если остановится и не продолжит бег, то тут же умрет. Аналогию "умрет — забудут" понял?

— Ага, — смиренно сказал я, мало что поняв. — Продолжим летопись?

Он повернулся, еще раз обиженно на меня зыркнул, макнул коготь в баночку с чернилами и занес его над страницей.

* * *

Гринбой резко повернулся ко мне, я аж с шага сбился. Он бросил взгляд через плечо, проверяя, не услышит ли его Люка, затем сверху вниз пристально посмотрел мне в глаза и внушительно проговорил, выделяя каждое слово:

— Запомни, мы можем доверять только друг другу и больше никому. Ну, еще можно в некоторых случаях положиться на Люку. Он не из болтливых.

— Понятно, — глупо тараща глаза, выдохнул я, ощущая себя бревном, плывущим по течению.

Гринбой так же резко развернулся и пошел дальше. Я на автомате последовал за его широкой спиной. В голове возник вопрос: могу ли я верить Каллисто? Почему-то именно это волновало меня больше всего после слов брата Лехи. Я ее даже толком не помню, а вопрос возник так же стремительно и остро, как государственный бюджет на следующий год.

Я тряхнул головой отгоняя мысли о Каллисто подальше. Сейчас есть более важный вопрос. Как мы вообще сюда попали? В Пангею Ультиму я вспомнил как, а конкретно сюда? Блин, и задать-то его некому: вряд ли кто-то мне ответит после слов Люки о возвращении моей памяти. Хотя, с чего это я решил, что их волнует моя утерянная память? Может, им пофиг, сам я вспомню или как там сказал хиллер: в виде кино. А может, и вообще не вспомню. Нет, их это точно не волнует, это нужно мне, а я хочу нормальные воспоминания. Похожу пока в неведение.

За ходом своих мыслей, я не заметил, как ход моих ног привел меня к костру. Возле него кругом стояли члены нашей гоп-бригады и обсуждали дальнейшую судьбу трофеев. Едва живое пламя, освещало их лица, образуя на них зловещие тени, создавалось ощущение какой-то сходки лесных братьев-душегубов, ну и сестер-душегубов, делящих награбленный хабар.

Фергюс пожевал толстые губы и глубоким простуженным басом проговорил:

— Всё есть хлам.

Раз уж он заговорил, то вот теперь пришло время описать черты его лица. Он являлся обладателем узкого лба, с сальной кожей, которую прорезали глубокие горизонтальные морщины. Набрякшие веки с сеточкой отчетливо видимых тонких красных капилляров, прикрывали его спокойные серые глаза навыкате, с короткими ресницами. Крупный нос, я бы даже сказал шмобель, нависал над толстогубым ртом. До плеч Фергюса спускалась копна рыжих тусклых ломких волос, обрамляя одутловатое лицо с висящими щеками. Он был похож на английского бульдога: уже в годах, повидавшего жизнь и любящего провести вечерок за кружкой доброго эля.

Слова гнома вызвали разочарование среди людей. Видно было, что они, будучи игроками, волнительно относятся к подобным вещам. Еще я отметил, что никто не стал оспаривать вывод Фергюса. Видимо он был дока в этих вопросах.

Юн Аи жалобно проблеяла, глядя на кучу оружия, сваленную возле костра:

— Жалко оставлять даже хлам. Копейка доллар бережет.

Девушка вопросительно посмотрела на Безымянного.

— Копейка рубль бережет, — произнес он и покачал кистью руки, показывая, что, в общем-то, неплохо. Юн Аи робко улыбнулась.

Кромвель брезгливо посмотрел на нее, затем из-под полуопущенных век пробежал высокомерным взглядом по нашим лицам. В его глазах отразилось презрение, словно орк увидел, как дворовые собаки дерутся за кость, а он, будучи псом благородных кровей, наблюдает из окна своей шикарной будки за этим недостойным зрелищем.

Рука сама потянулась к эфесу шпаги. Я тут же ее приструнил. Пока мы на одной стороне — трогать его не буду. Даже такой союзник, в моей ситуации, ценный кадр, но поведение орка запомнил, как и вон того эльфийского зубоскала. Сверился с Кодексом Самурая. Да он допускает такое поведение.

Прикидывая возможные способы мести, я расчетливо посмотрел на Безымянного. Он, не обращая внимания на мой горящий взгляд, нахмурился, что-то прикидывая в своей мутной голове, затем взвешенно проговорил:

— У кого нормальная грузоподъемность, тот берет по паре мечей. Все иные — кинжалы. Щиты бросаем. Они слишком громоздкие, чтобы их тащить, за оружие мы выручим больше. В городе есть один забавный тип по имени Чернорук, которому мы можем это сдать. Какой-никакой, а заработок.

— Стоит ли того пара монет? — усомнилась Каллисто, приподняв изящную бровь и уронив мое сердце этим казалось бы простеньким движением. Как же она сексуальна. В непосредственной близости от Каллисто я таю словно масло на разогретой сковороде. Я всегда был таким? Ох, и тяжело мне, похоже, приходилось в реальной жизни. То из-за чего я оказался здесь, подтверждает вышесказанный вывод. Надеюсь, хоть не под каждый каблук залезал.

— Стоит дорогуша, стоит. Кто его знает, что будет в следующей локации? Я там не был. А ты была? Ты можешь сказать точно, что эта лишняя пара монет нам не понадобится? Может нам как раз этих денег не хватит на стаканчик кваса в жаркой пустыне?

Каллисто хмыкнула — это был ее единственный ответ на жаркую тираду Безымянного, но я все равно был с ней полностью согласен и горячо поддерживал.

Гринбой рассудительно проговорил успокаивающим голосом:

— Давайте по делу. Все согласны с предложением Беза?

— Эээ, — недовольно протянул эльфийский маг. — Ты чего так безбожно сокращаешь мой ник?