На краю Дикого Поля. Часть 2

— Ну как... подвели ребятушки из приказа Тайных дел своего человечка к Руперту, и в определённый момент возьмут его за мягкое вымя, да на спрос. А нечего гадить в руку тебя кормящую.

— Справедливо.

— Однако вернёмся к тебе, Григорий. Ты должен ясно осознать, что конструкция швейной машины, а уж тем более иголки исключительно проста. Ты, конечно оформишь как положено государев патент на исключительное право использовать это изобретение, но в той же Англии найдутся делающие скопировать машинку. С ними будут бороться по мере сил. Но важнейшее в нашем деле не общая конструкция, а технологии: как и чем, и в каких условиях ты собираешься обрабатывать детали, и прочие тонкости. Я от тебя жду полноценной работы в том числе и с Особым отделом.

— Само собой.

— Однако я отвлёкся, а говорил о золоте. Золото само по себе великолепный конструкционный материал. Вот ты, к примеру, собирался золотить иглы, и это правильный подход. Или, к примеру, Израиль Моисеевич, свой первый генератор собрал из золотой проволоки. Но золото это ещё и средство оплаты за товары, что мы получаем из-за рубежа. И не забываем, что это ещё и средство подкупа всяких там Рупертов Смитов. Если вдруг выйдешь на такого, и он способен дать что-то ценное, немедленно обращайся в Особый отдел, они моментально найдут тебе золото.

— И дадут?

— Разумеется дадут. И за ценные новины, и отдельно тебе премия за то что нашел эти новины.

На этом наша содержательная беседа завершилась, и Гриша отправился в Обоянь изобретать и налаживать производство нужнейших вещей.

В Абадане меня встречал довольно известный военачальник, несмотря на молодость, наследный принц Исмаил.

На меня он произвёл очень приятное впечатление: от роду принцу чуть больше двадцати, высокий, статный, худощавый мужчина. Лицо овальное, глаза чёрные, а волосы, ухоженные, усы стрелочками и маленькая бородка чёрные с лёгким рыжеватым оттенком. Взгляд внимательный, 'просвечивающий', губы не утеряли ещё юношеской припухлости... словом настоящий восточный принц. Одет как и положено, в светло-голубой кафтан, украшенный богатой вышивкой, тюрбан такого же цвета, с золотистыми лентами и крупным камнем. Уж не знаю, что за камень, но выглядит он потрясающе.

Согласно этикету, как человек более низкого происхождения, я низко поклонился принцу. Его ответный поклон был полон достоинства и уважения, что мне понравилось. Принц звучным голосом произнёс недлинную фразу, которую тут же перевели на русский язык два переводчика: мой и из свиты принца:

— Приветствую тебя, князь Ольшанский, и сопровождающих тебя лиц, на гостеприимной земле древней Персии.

Я ответил заранее заготовленной вежливой фразой, а потом мы перешли на русский, который принц, как оказалось, изучает уже пятый год, с начала взаимного сближения Турции, Персии и Руси. Русский язык принца оказался на более чем приличном уровне.

— А не желает ли Шехзаде Исмаил Мирза осмотреть пароходы и подарок для шахиншаха Тхамаспа от великого царя Руси Ивана Васильевича?

— С превеликим удовольствием, уважаемый князь Александр Евгеньевич. — ответил Исмаил и мы отправились на экскурсию.

Первым мы осмотрели крейсер, на котором прибыл я. У принца в свите оказались знающие и опытные люди: когда я начал извиняться за тесноту помещений, Абульфат-Султан Ибрагим Мирза, старший из свитских принца, добродушно заметил, что на обычных кораблях даже капитанские каюты иногда меньше чем матросские кубрики на крейсере. В сущности, так и есть: на паруснике экипаж достигает численности в несколько сотен человек, а на паровом крейсере, всего около сотни.

Осмотрели боевую рубку, боевые башни, а тем временем из кормового трюма на берег стрелой подали три паромобиля: один простой, на нём буду ездить я, второй роскошный, а третий и вовсе роскошный, поскольку предназначен в подарок шаху Тхамаспу.

Потом пошли осматривать машину и кочегарки.

— Аллах великий! Это место страшнее самой преисподней! — воскликнул принц оглядевшись в кочегарке.

— Это правда, Шехзаде Исмаил Мирза. Весь путь из Суэца до Абадана я назначил вахты кочегаров по два часа с восьмичасовым отдыхом, но и то, люди падали от изнеможения: лютая жара просто убивает людей.

— Увы и ах! Я желал бы, чтобы наш флот имел такие крейсера и пароходы, но в них нет смысла, если люди не смогут работать.

— Это и верно и неверно, Шехзаде Исмаил Мирза. — Верно потому что условия действительно чудовищные, а неверно потому что эти условия можно значительно облегчить, и в этом случае служба механика становится не хуже любой другой. Более того: если удастся успешно завершить кое-какие научные исследования, то можно будет создать машину для охлаждения воздуха и замораживания различных продуктов.

— Для чего это нужно?

— Машина для охлаждения воздуха сможет создать в доме или на корабле приятную прохладу, а машина для замораживания продуктов, сможет сохранить, к примеру рыбу, пойманную здесь и сейчас, до стола твоего царственного отца, хотя бы он находился, скажем в Мешхеде, и маршрут составил бы две недели пути.

Разговор продолжился и за обедом, который дал в нашу честь принц. Меня принц усадил по правую руку от себя, а отца Гурия и капитанов крейсеров и пароходов чуть подальше, но тоже в верху стола. Со стороны принца присутствовало пятнадцать знатных вельмож, составлявших свиту. 'Теневой кабинет' — как назвал их я про себя. Всё было чинно, мирно, как и положено на подобных мероприятиях. Музыканты играли что-то приятное, гости наслаждались яствами и напитками и беседовали кто о чём.

— Как случилось, князь Ольшанский — спросил меня принц — что ты прошел Ормуз не заметив, что там сменился флаг?

— На самом деле произошло недоразумение, уважаемый шехзаде Исмаил Мирза. Когда мы проходили пролив, было раннее утро, а в двух катерах мы увидели не персов и не арабов, а европейцев, вот и решили, что это пираты.

— И что вы сделали?

— Утопили оба катера, да и дальше пошли.

— Вы поступили по справедливости, там действительно засели захватчики, и я бы хотел с твоей помощью вернуть Ирану его земли.

— В этом нет ничего невозможного, шехзаде Исмаил Мирза, однако, я как верноподданный великого царя Руси Ивана Васильевича, не могу действовать без разрешения шахиншаха Ирана Тхамаспа, чтобы невзначай не нарушить мир и согласие между нашими державами и государями.

— Я понимаю твою позицию. И всё-таки я бы хотел сделать это. Если будет соизволение моего отца, ты поможешь?

— Вне сомнений. Мои крейсера подавит береговые укрепления и вражескую эскадру, а твои воины, доставленные на пароходах, займут укрепления.

— Отлично! Сегодня же отпишу отцу письмо с просьбой о дозволении мне возвратить острова под его руку, а мы с тобой, уважаемый князь Ольшанский, дожидаясь ответа, обсудим порядок своих действий в этой кампании.

— Согласен, многоуважаемый шехзаде Исмаил Мирза.

— Как же тяжело, уважаемый князь Ольшанский, несмотря на высокое рождение быть ограниченным в своих действиях! — воскликнул принц. Чувствуется, что он слегка охмелел.

— Ты мечтаешь стать величайшим из царей Ирана? Это благое желание, и начинать работу тебе надо уже сейчас.

Принц бросил на меня быстрый, совершенно трезвый взгляд. Да, а он абсолютно трезв!

— Ты призываешь меня взять в свои руки всю полноту власти в стране?

— Отнюдь! Твой отец, шехзаде Исмаил Мирза, здоров, силён и деятелен, но ему нужен помощник, особенно в части наведения порядка в хозяйстве вашей державы.

— Какое низкое занятие!

— Ни в коем случае, шехзаде Исмаил Мирза! Ты уже командовал победоносным войском, и выдающаяся военная победа целиком и полностью принадлежит тебе, и заслуга тем более велика, что ты был весьма молод. И вот скажи мне, сколько времени ковалась твоя победа?

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду воспитание твоих воинов, изготовление оружия, снаряжения, продовольствия, выращивание коней...

— Это скучные материи, князь Ольшанский, и я занимался и занимаюсь ими лишь по необходимости.

— Твоё право, шехзаде Исмаил Мирза, но нужно понимать, что кода ты сам станешь царём, тебе будет необходим и этот опыт.

— Скорее всего ты прав, да точно, так оно и есть, но путь воина намного привлекательней.

— Не забывай, шехзаде Исмаил Мирза, что ты не воин и даже не полководец, а в первую очередь наследник престола великой державы, а значит должен мыслить намного шире и глубже чем простой военачальник.

— Не оставь вниманием мой государь то, что говорит князь Ольшанский. — подал голос молчавший до того Абульфат Султан — Пока всё что он говорит, сообразуется с тем, к чему тебя подвигали твои наставники.

— Благодарю за поддержку, многоуважаемый Абульфат Султан, и с позволения продолжу. Более того, экономика, а под этим словом я подразумеваю всю совокупность хозяйства царства, если ею заниматься всерьёз, тоже весьма увлекательна, а ума, смелости и риска требует нисколько не меньше, чем боевые действия, при том что войны начинаются и заканчиваются, а жизнь бесконечна.

— Хорошо сказано, но тем не менее это рутинная работа.

— Это подготовка к царствованию.

— Ладно, ты меня почти убедил, и если приведёшь мне пример труда, приносящего большой доход, посильного лишь царям и при этом благородного, я окончательно соглашусь с тобой.

— Ты понимаешь, что доход появится только спустя некоторое, возможно весьма продолжительное время?

— Безусловно понимаю.

— В таком случае, могу предложить тебе воистину великое деяние: восстановление лесов в Иране.

— Странное предложение, однако продолжай.

— Чтобы было понятно о чём я, пусть принесут маленький коврик и кувшин воды.

Коврик и воду моментально доставили.

— Поверните коврик изнанкой вверх и лейте на него воду. Видишь, шехзаде Исмаил Мирза, как вода свободно скатывается с гладкой поверхности. А теперь, переверните коврик ворсом вверх, и лейте воду.

Вода полилась.

— Ворс на коврике в данном случае работает как растительность на горном склоне во время дождя. Видите, как вода задерживается, впитывается, и на пол стекает уже мало, по сравнению со стороной без ворса.

— Что ты хочешь сказать этим примером?

— Только то, шехзаде Исмаил Мирза, что на северных склонах гор и на южных склонах оврагов и русел рек и ручьёв нужно высаживать деревья. Всем понятно, что организовать работы такого размаха в стране может только царь или его наследник, поскольку это гигантский объём работы.

— А что дадут эти насаждения? Зачем тратить огромные усилия и деньги? — заинтересовался Абульфат Султан.

— Восстановление лесов и кустарников даст задержку дождевой воды, которая не испарится бесполезно, а проникнет в землю, соберётся в ручьи, даст жизнь полям и садам, и в конечном счёте оживит прежде бесплодные земли.

— Да, это воистину царская забота. — задумчиво покивал головой Абульфат Султан. — А не посоветуешь ли, что нам делать с солончаками?

— Нужно выбрать растения, способные жить на солончаке, или, по крайней мере на его краю, и высаживать семена там, где они могут укорениться. Постепенно эти растения покроют солончаки, и ещё спустя много лет, создадут на солончаке плодородный слой. Я знаю, что даже внуки твои, шехзаде Исмаил Мирза, не доживут до исчезновения последних солончаков в Иране, но это твоя страна, и тебе о ней думать.

Принц горделиво приосанился. Помолчал в глубокой задумчивости, а потом лукаво сверкнул глазами:

— Я много слышал о тебе, князь Ольшанский, и все свидетели дружно говорят, что ты единым советом способен сделать человека богачом. Сделаешь ли ты и меня богачом, тем более, что для озеленения Ирана нужны немыслимые деньги?

— Один-два способа я тебе назову, хотя самые лучшие и благотворные требуют для реализации многие годы кропотливого труда и немалых вложений без немедленной отдачи. Но есть и более короткие способы.

— Хорошо! Начни с короткого способа.

— Когда мы сюда шли, то с кораблей видели ловцов жемчуга. Это тяжёлый и опасный труд, тем не менее приносящий большие доходы хозяевам промыслов.

— Учти, князь Ольшанский, я не умею нырять, ибо этому нужно учиться с раннего детства. — усмехнулся принц. Присутствующие захохотали.

— Ты наследник царя, и потому с раннего детства учился куда как более важной вещи. — посмеявшись ответил я.

— Интересно, какая из множества преподаваемых мне наук наиболее важная?

— Искусство управления и организации трудов других.

— Хм... Это справедливое суждение, прошу тебя, продолжай, князь Ольшанский.

— Прикажи, шехзаде Исмаил Мирза, наловить несколько сотен молодых жемчужных устриц, а потом пусть в их мантию аккуратно введут шарики, вырезанные из перламутра других устриц. Таких шариков можно водить не по одному, а гораздо больше, может и по десятку в каждую. После этого устрицу нужно поместить обратно в воду на специальных сетках, образец которой я завтра дам указание сделать. Спустя время, от трёх до пяти лет, ты получишь большое количество жемчуга, которым сможешь оплатить очень и очень многое.

— А не приведёт ли это к дешевизне жемчуга? — сразу озаботился Абульфат Султан.

— Ты мыслишь правильно, многоуважаемый советник, и помня, что правильно заданный вопрос содержит ответ, сам и скажи: как избежать этого несчастья?

Абульфат Султан подумав предположил:

— Видимо надо просто не продавать слишком много жемчуга?

— Верно. Это самый простой случай. А ещё можно создать искусственный спрос на него.

— Разве это возможно?

— Отчего нет? Сочинить сказки и песни где жемчуг превозносится как лучший подарок любимой, или ещё что-то в том же духе.

— Астрологов привлечь! — внёс предложение принц.

Народ загалдел фонтанируя предложениями, на чём содержательная часть вечера закончилась.

Проснулся я от стука в дверь каюты.

— Кто там, чего надо?

— Капитан передаёт, что показался остров Кешма, и просит подняться на мостик.

— Хорошо, скоро буду.

Я поплескал в лицо водой, почистил зубы, оделся и вскоре поднялся на мостик крейсера, там уже находились капитан и старпом, а вскоре за мной на мостик поднялись и принц с Абульфат Султаном. Мы обменялись приветствиями.

— Какие будут указания? — обратился ко мне капитан.

— Действуйте по согласованному плану. — ответил я и обратился к принцу;

— У вас не появилось дополнительных соображений, уважаемый шехзаде Исмаил Мирза?

— Я хорошо обдумал твои слова, князь Ольшанский, и решил, что ты прав. Действительно надо португальцев взять в плен и пусть они покажут свою доблесть на дальней нашей окраине.

— Ну и отлично. Капитан, прикажите подготовить катер для парламентёров.

— Катер давно готов, вывален за борт и только ждёт приказа на отправку.

— Государь мой, позволь мне отправиться послом? — обратился Абульфат Султан к принцу.

— Хорошо, благородный Абульфат Султан Ибрагим Мирза, ты можешь отправиться к португальцам, и если склонишь их к сдаче, заслужишь благодарность как мою, так и моего венценосного отца.