Имя твоего врага

— Ну зачем же вы так? — с неожиданной даже для себя грустью спросил Дориан. Как оказалось, он больше не мог спокойно перенести больше одной пытки в день. — Мы оба знаем, что я получу свои ответы, так или иначе.

— Я ничего вам не скажу.

Бывший император тяжело вздохнул. Упрямый старик не оставил ему другого выбора...

Дориан попытался подняться и обнаружил, что не может пошевелиться. Комната стремительно погружалась во тьму, даже не гасящую, — заглушающую дрожащий свет четырех свечей, оставленных младшим Протектором. Все известные ему способы освободиться: рывки, оставшиеся, увы, исключительно мысленными, крик, даже попытка призвать остатки сил Черного Пламени, — не возымели ожидаемого эффекта.

Вскоре Дориан замер посреди темноты, слыша только стук собственного сердца и настороженно вглядываясь во тьму. Логика, интуиция и опыт подсказывали ему, что все это неспроста и сейчас бывшего Императора будут убивать.

Из темноты донесся тихий женский смех, идущий, казалось, со всех сторон. Дориан заскрипел зубами:

— Может, мы уже приступим к делу? — дерзко заявил он.

— И в чем же заключается наше дело, хотелось бы мне знать? — из темноты проявилась его собеседница. Нет, не зажглось ни одного источника света, который мог бы осветить ее фигуру, — она просто появилась. Дориан даже успел мимолетно удивиться, — даже в самых бредовых кошмарах он не представлял свою смерть виде болезненно хрупкой девчушки, одетой в белоснежный балахон и обладающей подавляющим взглядом черно-золотых глаз.

Дориан выразительно закатил глаза.

— Вы хотели рассказать мне свежие сплетни? — придерживаясь все того же непочтительно-оскорбительного тона, предположил он.

— Ты почти угадал, — улыбнулась... Она. — Я пришла поговорить и даже предупредить.

— О, дайте я догадаюсь, — меня преследует жуткая безумная малолетка?

"Это ненормальная реакция на подобные обстоятельства, — подумалось ему. — Неужели я всегда так реагировал на опасность?". Он до сих пор помнил последние пятнадцать лет своей жизни исключительно фрагментарно.

— Кончай паясничать, — построжела Она. Дориан открыл было рот, чтобы опять выдать что-то безумно для себя опасное и... послушно заткнулся.

Убедившись, что так некстати проснувшееся чувство юмора Дориана более ей не помешает, незнакомка уселась в невесть откуда появившееся кресло, не имевшее, кстати, никакого отношения к обстановке библиотеки.

— Итак, господин младший Протектор, что за хрень вы творите?

— Решаю проблемы, — после непродолжительного молчания ответил Дориан, уже абсолютно серьезно. Желание глупо шутить покинуло его, как только стало понятно, что убивать его более никто не собирается.

— Ты слуга Закона, мать его дери! — в Ее голосе прорезались шипящие нотки, а из под верхней губы на мгновение сверкнули клыки. Впрочем, Она тут же хмыкнула, несколько смазав впечатление. — Коллега, можно сказать. Ты больше не можешь решать свои проблемы таким способом, — она провела ладошкой по горлу.

— Я решаю свои проблемы так, как умею и так, как считаю нужным.

Она кивнула.

— Ну, собственно, для этого я здесь, — чтобы сообщить тебе, что убивать всякого, кто доставляет тебе неудобство — больше не выход. Ты ведь не хочешь, чтобы все закончилось так же, как в прошлый раз? — она игриво склонила голову к плечу.

Дориан вздрогнул.

"Откуда Она, мать его, знает?.."

— Нет, не хочу... — враз охрипшим голосом выдавил бывший Император.

— Вот и ищи другие пути. Когда ты здесь закончишь, — неопределенный взмах рукой, долженствующий, видимо, обозначать библиотеку в которой они сейчас находились. Или должны были находиться. — Тебя вскоре найдут.

— Вы Пророк? — совершенно серьезно спросил Дориан, вкладывая в это слово то самое значение, о котором любило порассуждать Черное Пламя. Человек, который видит связи между событиями, которых более не в состоянии увидеть никто.

— В том числе, — кивнула Она. — Все еще может закончится хорошо, но тебе придется сделать так, как я скажу.

— И как же? — Дориан решил пока не озадачиваться вопросами: "А что вы попросите взамен?" и "Как я вообще могу вам доверять?" полагая, что равно или поздно Она вернется к этим ним сама.

— Во-первых, не кидаться на них с оружием или чем "почернее". Во-вторых, выслушать все, что они тебе скажут, не задавая вопросов, а затем принять то, что они тебе дадут.

Дориан медленно кивнул, не отрывая глаз от Ее лица и только тут сообразил, что странный паралич прошел и он обрел свободу. Однако желание бросаться на эту странную девочку куда-то пропало. Было в Ней что-то... трудноуловимое, но заставляющее воспринимать предельно серьезно.

— Теперь вернемся к вопросам моих резонов и твоего ко мне доверия... — она помолчала некоторое время, отстраненно наматывая белоснежный локон на палец. — По первому пункту — ты сделаешь то, что нужно мне сам, но только в том случае, если останешься в живых и не станешь бодаться с мирозданием, как делал это в прошлом. По второму... Ну, я осведомлена о твоем прошлом и о том, как именно погиб твой мир и при этом... ты все еще жив. Причинить тебе вред или убить не является моей целью, в противном случае я бы сделала это давным-давно. Разумно?

Бывший Император сглотнул. А он-то полагал, что действительно убежал от прошлого. Но оказалось, что другая планета — это все еще недостаточно далеко.

— Вот и славненько, — она вспорхнула (иначе и не скажешь) с кресла и, подойдя к Дориану, мимоходом коснулась его щеки. — И еще одно... Прости, что я не могу избавить тебя от Него.

И, прежде чем он успел открыть рот, все исчезло. Исчезла окружающая тьма, исчезла Она. Дориан открыл глаза в библиотеке, удобно устроившись в кресле, держа в руках закрытую книгу и смотря на гордо вскинувшего голову старика Неро. Казалось, что странного разговора никогда и не было, если бы не...

Если бы в его голове не раздался до боли знакомый голос, от которого Дориана мгновенно прошиб холодный пот, затряслись руки, а сердце рухнуло куда-то в холодную бездну. Голос, снившийся ему в ночных кошмарах, голос, который он истово надеялся больше никогда не услышать.

— Привет, малыш Дорри. Скучал?..

...Судьба начинает играть с тобой в шахматы.

Интерлюдия 2. Пришествие бога

Как ничтожен тот мир, где ты был человеком,

Где безжалостный царь правил всем век за веком.

Но рождение твое, как пришествие бога...

Когда люди пришли на эти земли, они обнаружили здесь развалины древнего города. Жалкие огрызки крепостной стены, в самых хорошо сохранившихся участках выступающие над землей на высоту чуть больше метра; остатки неких каменных сооружений, похожих на пятиугольные дома; остовы поистине циклопических башен и кучи камней самых разнообразных размеров и происхождения покрывали огромную по меркам молодого человечества площадь в пятьдесят квадратных километров.

Для измученных бегством от безжалостных захватчиков беженцев это стало подарком судьбы. Не считаясь с потерями, вцепившись в развалины древнего города всеми конечностями, они разобрали ряд зданий и выстроили стену, призванную спасти остатки некогда великого народа от полного истребления в этих суровых землях. Огромные холоднокровные чудовища, хищные звери, племена полуразумных каннибалов — все они словно поставили себе целью извести под корень последних выживших в страшной войне на уничтожение, затеянной нелюдью.

Но жители затерянного в южных лесах города пережили геноцид своего вида и тяготы долгого бегства не только и не столько благодаря удаче. В их венах текла не кровь, — только сталь. Слабость осталась на руинах городов, сомнения пали в кровавых битвах с захватчиками, слезы высохли в беспощадном пламени, падающем с небес, а отчаяние перевоплотилось в ярость обреченных.

Они выжили. Сначала отстояли свой клочок земли, доказав обитателям лесов, что у маленьких безволосых пришельцев имеются очень острые зубы, а затем, шаг за шагом, подняли из пепла свой народ. Сначала полностью освоили окрестности Селии (так назвали новую колыбель человечества, что в переводе с языка пришельцев означало Надежда), а затем шагнув дальше. Так в южных лесах, тянущихся до самой Большой Воды, появились новые хозяева.

Но селийцам в подарок от Древних достались не только развалины города. Достаточно было копнуть чуть глубже, сняв всего пару метров грунта, как удивленные строители обнаружили вход в подземелья, имевшие явно искусственное происхождение.

Сначала на них не обратили внимания, — жажда жизни заставляет игнорировать все вопросы, не относящиеся к выживанию. Затем, когда жизнь стала потихоньку налаживаться и появилось время на праздное любопытство, люди наконец озаботились исследованием доставшегося наследия, которое раньше использовали как банальные погреба.

Посланные экспедиции с удивлением доложили своему начальству, что разветвленная сеть тоннелей, естественных и рукотворных пещер тянется на многие километры, намного превосходя надземную часть древнего города.

Однако, дальше начались неприятности. Экспедиции, проводившие исследования в горизонтальной плоскости и игнорировавшие всякие ходы, ведшие на еще большие глубины, благополучно возвращались домой, а вот осмелившиеся заглянуть глубже и проверить глубину странных тоннелей бесследно пропадали.

Тогда про подземелья на долгие годы забыли вновь, пользуясь только полностью безопасным верхним уровнем.

Новый народ рос, отвоевывая у лесных хищников все новые и новые земли, выкорчевывая леса и пытаясь засеять очищенные земли дикими растениями или пасти на них условно прирученный скот. Катастрофа отбросила людей на века назад, заставив практически с нуля осваивать земледелие, скотоводство, металлургию и многие другие науки, бывшие столь привычными еще совсем недавно. Панически боясь севера, селийцы расселялись исключительно на юг и через несколько веков достигли Большой воды.

Селия, город загнанных беглецов и едва не сломленных страшным поражением людей превратился в столицу процветающего государства, надежно отделенную от смертоносного севера стокилометровой полосой заповедного леса, в котором под страхом смерти была запрещена охота и вырубка. Смертоносные подземелья стали приютом для нищих, воров, убийц и прочего отребья, которому не было места на улицах сверкающего Верхнего города.

Каждый житель благословенной столицы новой империи знал множество страшилок о подземельях родного города, но только живущие в них знали правду, — прямо под ними, стоит лишь свернуть не туда и спуститься вниз на пару метров, обитает Зло. Любой житель поверхности мог бы с уверенностью подтвердить их слова, — достаточно просто провести всего одну ночь в плохо освещенных, смрадных тоннелях Нижнего города, чтобы ощутить чье-то незримое присутствие за плечом, услышать тихий шепот на границе сознания или проснуться в холодном поту от ощущения надвигающейся неотвратимой смерти. Со временем к этому привыкали, а затем, незаметно, начинали меняться, впитывая просачивающиеся сквозь гранит эманации. Считалось, что давным-давно под землю сбегали преступники, звери в людском обличье, недостойные человеческого общества, и уже никто не помнил, что изначально там жили просто люди, которым не хватало денег, чтобы обеспечить себе крышу над головой и уже затем превратились в ужас обывателей под влиянием того, что обитало глубоко под землей.

Но обитателям поверхности не было никакого дела до того, что творилось у них под ногами. Они любили и ненавидели, дрались и мирились, не подозревая, что лучшее, что они могли сделать — бежать без оглядки. Бежать куда угодно, хоть на смертоносный север, под удары огненных птиц нелюди, лишь бы не оставаться на руинах заброшенного города, потому что то, что жило глубоко под землей, не собиралось оставаться там вечно.

Тысячелетия назад надежно заточенное под землей, оно терпеливо и планомерно подтачивало стены своей темницы и люди невольно поспособствовали этому процессу, безоглядно пользуясь волшебством и выбрасывая гигантские объемы бесхозной силы в пространство. Питаясь всем, до чего могло дотянуться, Зло распространило свое влияние сначала на поверхность Селии, а затем и на всю затерянную в лесах цивилизацию людей, вновь заставив многострадальное человечество умирать, на этот раз — в междоусобных войнах.

— Подброшенный камень всегда падает на землю — это закон мироздания. Солнце и луна на небосклоне перемещаются, следуя строго определенным правилам и, зная эти правила, можно определить их положение в любой момент времени с любой точностью. И это тоже закон мироздания.

За прошедшие сутки Дориан уже успел всей душой возненавидеть этот тихий многоголосый шепот, неотвязно бубнящий где-то на границе сознания. Сжавшись в комок и изо всех сил прижимая к себе тихо плачущую Элаю, он притулился к уголке огромной пещеры находящейся где-то под Нижним уровнем Селии. В панике, вызванной настигающей погоней, они свернули не туда, а потом не смогли выбраться на знакомые тропы. И вот — уже сутки они, в полной темноте, бродят вдоль стен пещеры, слушая этот проклятый, ни на секунду не умолкающий голос!

— Животные, птицы, насекомые и люди тоже подчиняются своим законам. Тысячам и миллионам законов. Но, зная их все, можно определить положение любого из живых в любой момент времени с любой точностью. Можно узнать каждое их движение, слово или мысль. Таким образом, существование всего мироздания в целом и каждого его составляющего в отдельности было предопределено в момент формирования Вселенной и ее законов. Разумные называют этот факт Судьбой, а тех, кто пользуется законами, чтобы узнать ее — Пророками.

Несколько часов назад Дориан понял, что слышал этот голос всегда. Просто там, на поверхности или верхних уровнях подземелий, он был настолько тих и неразличим, что практически не фиксировался сознанием, прорываясь лишь в тревожных и бесформенных снах, липкими щупальцами обвивающих тебя, стоит только закрыть глаза. Изо всех сил сжав зубы так, что на зубах захрустела эмаль, он перевел взгляд на столб черного света, бьющий из земли в центре пещеры. Этот свет странным образом выделялся на фоне окружающего мрака и одновременно освещал его, позволяя рассмотреть самый маленький камешек на противоположном конце пещеры.

А еще голос сводил с ума. Не столько тем, о чем он говорил, хотя и это звучало странно, сколько тем КАК он это говорил. Шипящий шепот, негромкий, но заглушающий все остальные звуки, включая и твои собственные мысли. Липкие и холодные касания где-то в глубине черепа, будто мозг ласково поглаживает чья-то склизкая рука.

— И вы, дорогие детишки, только что прибыли в место, выбраться из которого может только один из вас. Выбраться, унося с собой меня. Это предопределено и вы ничего не можете с этим поделать. Один из вас разобьет сдерживающие меня оковы, второй — унесет меня с собой на поверхность.