— Передай свои расчеты медикам, и пусть думают.
"Черт, ну когда же грунт?"
— Ладно, раз ветер утих, значит можно не тянуть кота за хвост,— сказал Дун Брэкет.— Больше остановок не делать, пока не увидим грунт.
— Тогда через пять минут увидим,— пообещал техник.
Прошло пять минут. Туман внизу стремительно рассеивался.
— Ох, вашу мать!!
Даже капитан не смог сдержаться.
Лес. Сплошной зеленый лес. Высокие деревья похожие на ели с фиолетовыми цветами на верхушках.
И над лесом что-то летает.
Камера зонда отследила быстро движущийся объект и приблизила.
Два глаза, короткий клюв, серые крылья, перья. Птица. Обычная, нормальная птица.
Птица раскрыла клюв, состоящий из четырех "лепестков" и высунула пушистый сдвоенный язык.
Ну... почти нормальная птица.
— Вэй Лин!
— Да, капитан?
— Может ли эволюция дойти до деревьев и птиц при наличии хаквирусов? Какая вероятность этого?
— Никакая,— быстро ляпнула китаянка, потом немного подумав, осторожно уточнила.— Дело не только в эволюции. Хаквирусы по своей природе таковы, что заражают всё подряд. Мы бы столкнулись с ними уже в воздушных пробах. Микроскоп зонда для таких целей достаточно хорош. Так что насчет этого можете не беспокоиться. Это настоящая, живая планета, без подвоха! Мы с вами еще прогуляемся там, обещаю!
— Кстати, капитан,— это подключился к разговору профессор Окински.— Я тут изучил состав атмосферы. Дышать этим можно. Но очень осторожно. Но можно. Немного тестов, немного тренировок в барокамере, кое-какие таблеточки, кое-какие настройки для инфоцитов, и вы не просто прогуляетесь, но прогуляетесь без скафандров.
Капитан забыл о заготовленной речи.
— Ну что, неудачники? Кто там говорил о проклятии "Девятого"? Официально объявляю, что с сегодняшнего для все проклятия снимаются и засовываются в одно место, а какое — сами придумайте!
Находившиеся в рубке опешили — примерно, как старпом недавно, когда понял, что капитан давно в курсе насчет пресловутого "проклятия".
"Голос корабля", который Брэкет держал все время включенным, сначала затих, а потом разразился хохотом и восторженными возгласами.
И снова Дун Брэкет сидел и слушал это счастливый, как ребенок.
Вторая живая планета, потенциально пригодная для колонизации, да еще после полувекового перерыва — да, теперь "девятый" займёт свое заслуженное место... если, конечно, не попадет в беду, совершив какую-нибудь фатальную ошибку ("капитан обязан быть пессимистом").
— Как там дела с топливом на зонде?
— Подходит к концу, но еще сто километров по горизонтали можно пролететь,— доложил техник.— Потом придется возвращать.
— Тогда сажать сегодня не будем. Оставь небольшой запас топлива на всякий случай, а на остаток сделай большой круг. Потом возвращай. Биологи, готовьте изолированные камеры для образцов.
— Все давно готово.
— Отлично.
Зонд наклонился и плавно полетел над лесом, включив все сенсоры.
— Температура 15 градусов по Цельсию. Радиация практически на нуле,— докладывал техник.— Сила тяжести 0.91 "же". Освещение — сами видите, это у них такой полдень.
Толстая атмосфера планеты защитила от опасной радиации, но обычный свет тоже поглотила почти целиком: здесь, в полдень, под лучами ослепительно-яркой звезды царили сумерки, едва-едва можно было различить цвета.
— Интересно, деревья действительно зеленые, или это атмосфера "отсвечивает"?
В ответ техник включил прожектор зонда.
В небо взвилась огромная стая птиц, они в панике метались в ярком луче, который их, похоже, ослепил.
— Хватит, выключи.
Деревья оказались ярко-зелеными, а птицы — всех цветов радуги.
Видимость оставалась плохой: мало того, что сумрак — так еще и зеленый туман в воздухе. Из-за него даже инфракрасные камеры не позволяли заглянуть дальше, чем на сотню метров вперед. И всюду — сплошной лес.
Чтобы не тратить время зря и осмотреть большую площадь, зонд прибавил ходу. Верхушки деревьев мелькали, сливаясь в сплошные полосы, но скоростная чувствительная камера должна была все записать, и позднее можно будет рассмотреть каждый листик.
Внизу промелькнула желто-серая линия и мгновенно исчезла позади.
— Что это было?
Летательный аппарат затормозил и вернулся обратно. Лес рассекала узкая полоса голой земли.
— Лети вдоль.
Поверхность почвы была вся изрыта большими и маленькими ямками (как будто от копыт) и бороздами (как будто от хвостов). Каким должно быть стадо, чтобы вытоптать такую широкую полосу?
— Стоп!! Что это там?
Захват камерой, приближение.
На землян смотрели карие глаза.
Эти глаза казались неправильными — слишком большими.
Потому, что во всем остальном — нос, рот, две руки, две ноги, одежда... это был обычный человек. Нет... не совсем. Ступни ног шире и длинее человеческих (существо не носило обуви). А ладони, напротив, чуть меньше. Но кроме этих небольших диспропорций ничто не выдавало в нем инопланетянина.
У капитана перехватило дыхание. Комок подступил к горлу.
"Неудачники, мать вашу, да?!"
Неофит
Эйдар не помнил подробностей. Простительная слабость, учитывая, что тогда малышу было всего три года. Но родители столько раз описывали ему тот случай, что сейчас он представлял себе события ярко, будто видел все своими глазами.
Это было похоже на большие цветные панорамы или панно, застывшее в неподвижности. Трудно сказать, был ли это целиком плод детской фантазии, которая услужливо дополнила деталями рассказы родителей, или же настоящие воспоминания всплыли из омута забвения под впечатлением этих рассказов.
На первой картине — черная птица, огромная и грозная ворона. Разумеется, огромная и грозная — с точка зрения карапуза. Шестилетний Эйдар, само собой, уже не боялся ворон, и он соглашался с родителями, что птица была самой обыкновенной. Но в глубине души он сохранил уверенность, что та ворона была огромной и грозной. Противоречие мало беспокоило мальчугана, он вообще пока плохо умел замечать такие вещи.
На второй картине — та же птица, падающая сверху. Крылья развернуты, застилают светлое утреннее небо, на фоне которого они кажутся еще чернее, клюв раскрыт, хвост растопырен веером. По словам родителей птица вовсе не атаковала. Она просто спланировала с дерева и села рядом, на расстоянии вытянутой руки. Ее привлекла какая-то блестящая игрушка, откатившаяся чуть в сторону. Эйдар сильно испугался и закричал.
На третьей картине все вокруг заволокло пылью, поднятой столбами песка, выстрелившими вверх и создавшими своеобразную стену между ребенком и птицей.
Такие образы возникали в памяти Эйдара, и такие картины он видел сейчас на поверхности выпуклой зеркальной полусферы, стоя в окружении взрослых — кроме родителей присутствовало ещё двое — старик и молодая девушка.
— Понятно, понятно,— спокойно прокомментировал старик,— очевидно, стихия воздуха.
— Воздуха? Мы думали земли,— недоумевал отец.— Но маг в приемной канцелярии тоже направил к вам.
— И правильно сделал. Вы судите, глядя на пыль. Трудно спорить с тем, что пыль — это земля, но поднята она ветром, который относится к стихии воздуха. Алия, что ты можешь сказать по данному поводу?
С этими словами старик обратился к девушке. Та — с готовностью прилежной студентки ответила:
— Иерарх имеет в виду, что перемещение предметов, включая даже пыль,— это, как правило, прерогатива магов воздуха. Маги других стихий иногда перемещают то, что сами создают, например "огненный шар". Но для такого движения существуют очень серьезные ограничения и сложности: там применяется цепная магия, трансформации и взаимодействие с астральными тенями. Для юных дарований это невозможно в принципе, у них происходит неконтролируемый выброс незначительного количества маны...
— Цепная магия, астральные тени — все это слишком умные слова для провинциала вроде меня,— перебил её отец Эйдара. — Лучше поверю вам на слово. Я лишь надеялся, что мой сын когда-нибудь вернется на земли моего отца. Знаете, у его деда виноградники, и там дела нашего клана могли бы идти лучше...
— И вы надеялись, что, став магом земли, ваш сын сможет сделать землю плодороднее, а сорта устойчивее, не так ли?— спросил старик.— Что ж, может быть, со временем так и случится, только помощь примет иную форму. Воздушные маги небесполезны в сельском хозяйстве, особенно когда надо пригнать облака с дождем или рассеять тучи с градом. К тому же он может оказаться двух— или даже трехстихийным магом. Хотя, надо признать, такие дети рождаются редко. Это как с двойняшками и тройняшками.
— Я слышала, что в Ихтанвале какая-то аристократка родила пятерых,— впервые подала голос мать Эльдара.
— Да... я тоже слышал эту историю,— подтвердил старик,— но так далеко моя аналогия не распространяется: нет никаких достоверных сведений о магах, способных управлять даже четырьмя стихиями. С другой стороны, кто знает, кто знает... Может быть, где-нибудь, когда-нибудь... — тут речь старика, постепенно затихая, перешла в еле слышное невнятное бормотание, похожее на спор с самим собой.
Из этого состояния его вывел тактичный кашель Алии.
— М... да, я тут вспомнил кое-что, но сейчас это не важно. Так о чем мы говорили?
— Кажется, о детях,— сообщила Алия, старательно пряча усмешку.
Отец Эйдара даже бровью не повел, а мать и вовсе опустила глаза. Они вели себя почтительно, даже слегка подобострастно. Любой посторонний наблюдатель понял бы, что скромный серый балахон старика не имеет ничего общего с его реальным статусом.
Но посторонним людям здесь было не место, а все прочие прекрасно знали, как выглядит иерарх воздуха, магистр Эйо Икен. Обычно он не снисходил до проверки новичков, но папаша этого ребенка устроил громкий, жаркий спор в приемном отделении, чем привлек внимание магистра, оказавшегося поблизости.
Сейчас отец Эйдара стоял чуть ли не по стойке смирно и, наверное, корил себя за несдержанность — потому, что репутация магистра, мягко говоря, не соответствовала его внешности безобидного старика. Во время прошлой войны (восемьдесят лет назад) он заслужил прозвище Мститель, причем, первыми его так стали называть враги. Многие теперь уже не помнили, за что, да и сам магистр уже не тот — совсем седой, ведет себя рассеянно и разговаривает сам с собой — годы не щадят даже сильнейших магов. Или он прибедняется? Вон одежда тоже простенькая, неброская, однако обычного для дряхлых стариков посоха нет, а глаза такие "колючие", что взглядами лучше не встречаться.
— Да, верно, но нас сейчас интересуют не дети вообще, а один конкретный ребенок, который, как мне кажется, даже слегка надулся от важности, не так ли молодой человек?— и магистр подмигнул малышу.
Тот одновременно и смутился, и заулыбался. Ребенок не чувствовал напряжения, которое пронизывало воздух вокруг его родителей, для него это был просто какой-то старый дедушка с длинной седой бородой, рассеянный, но приветливый. Он был высоким, но отнюдь не богатырского сложения — классический меранец. Ничего угрожающего... если бы не магия.
— Так... вернемся к нашему юному дарованию,— сказал магистр Икен.— Вы собираетесь отдать своего сына на обучение к нам. Осталось произвести последнюю проверку. Я уже догадываюсь, каким будет результат. Есть одна мелочь, которая вселяет в меня уверенность. Но в любом случае надо убедиться, что ваш рассказ — не плод воображения любящих родителей, которые убедили сами себя и свое чадо в том, во что им очень хотелось бы верить. Не надо так хмуриться, уважаемый, и не надо так вскидываться, уважаемая, такова традиция, таковы условия. Эйдар, тебе ведь не приходилось позднее делать что-то подобное?— спросил старик, указав на полусферу, которая все еще показывала миниатюрную пыльную бурю со смерчами.
— Нет...
Старик стал озираться вокруг, а потом целеустремленно зашагал в угол зала.
— Что он делает?— спросил Эйдар у девушки заговорщицким шепотом.
— Ищет подходящую капсулу маны, чтобы проверить, сможешь ли ты ее разбить.
— Но я ничего не вижу!
— Я тоже,— улыбнулась девушка,— но так и должно быть, поскольку я маг огня, а ты еще не "пробужден".
— А этот дедушка, он маг чего?
— Он магистр воздуха, света и снов.
— Сразу много стихий!?— округлил глаза Эйдар.— Это ведь круто, правда?
— Да, да, наш иерарх очень крут, особенно, если судить по рассказам его старых друзей,— усмехнулась Алия,... — и врагов тоже... — добавила она тише,— из тех, кто мог бы рассказать, — это она прошептала совсем уж беззвучно себе под нос — так, что никто, кроме нее, не услышал. А громче попросила: — Знаешь, ты лучше не называй его "дедушкой", хорошо? Или ты у нас совсем маленький мальчик и еще не выговариваешь слово "иерарх"?
— Иерраррх!!— громко возопил Эйдар, оскорбленный до глубины души.
— А? Что случилось?!— откликнулся старый маг с другого конца зала.
Отец Эйдара сжал губы, чтобы не рассмеяться, мать улыбнулась. Эйдар смутился. Старый волшебник продолжал свои поиски, занудно ворча себе под нос:
— Сколько я учу детей и никак не могу привыкнуть, что у них такие луженые глотки. Иногда я не понимаю, зачем брать в глашатаи взрослых...
Иерарх, наконец, нашел то, что искал, и вернулся назад. В руке он как будто нес что-то невидимое. Двигался старик при этом так осторожно, словно держал сосуд, наполненный вином до краев, да еще и "с верхом".
Он подошел к столу, где стоял металлический поднос с выпуклой стеклянной крышкой. Сейчас под стеклом было пусто. Маг поставил поднос прямо на пол, положил туда невидимый предмет, а потом медленно и аккуратно накрыл крышкой.
— А теперь, молодой человек, попробуй как-нибудь сдвинуть то, что находится внутри. Маши руками, бегай, скачи, ползай рядом на карачках, но только ни в коем случае не задень ни поднос, ни крышку. Они не должны даже шелохнуться.
Эйдар стал делать то, что ему сказали: махать руками, бегать и так далее. Ничего особенного не происходило. Тогда он подполз, приблизил лицо к подносу и стал уговаривать невидимого собеседника подвинуться. Потом стал изображать пальцами каких-то животных, показывая их тому, кто сидит под стеклом. Наконец, он начал ругаться — совсем по-детски, но некоторые слова Алия слышала впервые: похоже, они были придуманы только что.
Отец Эйдара нахмурился.
— Ничего, ничего,— успокоил его старик.— Буйная фантазия — полезное качество для мага. Собственно, капсула внутри давно разбилась, а я хотел посмотреть, что придет ему в голову. Детишки иногда такое откалывают. Помнится в позапрошлом году...
Алия опять кашлянула.
— А? Да, Алия, ты права, вернемся к делу. Что же, папаша и мамаша, вы можете быть спокойны: ваш сын прошел вступительный экзамен. Не могу вам обещать, что из него когда-нибудь выйдет толковый волшебник, но первоначальные способности на вполне обычном уровне.
— Иерарх хотел сказать "на приличном уровне",— дипломатично уточнила Алия.
— На обычном, на приличном... когда вы доживете до моего возраста, то поймете, что никакие красивые слова не могут ни на йоту изменить то, что призваны украсить... нет, нет, Алия, можешь не набирать воздух и не кашлять, я еще не совсем впал в маразм и помню, зачем мы здесь собрались. Эйдар, ты принят в Школу Магии, теперь ты неофит, то бишь, ученик младшей школы. Можешь пойти поиграть, а мы пока обсудим с твоими родителями кое-какие скучные взрослые детали...
