Продавец ниток

К вечеру Тассель понял одно: он не хочет возвращаться. Он скучал по поместью, по родным лугам. По отцу, по мастеру Дону, правой руке сначала его матери, а теперь и его. Но Миста... Он не хотел её видеть. От одной мысли о невесте его начинало трясти. Ещё раз прикоснуться к ней? О, нет. Даже смотреть на неё он не сможет.

— Что-то чем ближе к дому, тем ты унылее выглядишь, — заметил Лава в конце второго дня. По всему выходило, что домой он больше не торопился и решил погостить в мире Тасселя неопределённое время. По крайней мере на осторожный вопрос демона когда он собирается в дальнейший путь, изумился и спросил "ты меня прогоняешь?". Больше они эту тему не поднимали. Они ужинали в таверне, а наверху их ждала тёплая чистая постель. Одежду забрали прачки, и вечер на улице был прекрасный. В другое время Тассель бы обязательно устроился на веранде с бокалом вина и попробовал сочинить какой-нибудь стих.

— Да так, куча нерешённых дел, — вздохнул Тассель.

— Невеста?

— Угу, — он понурился. — Что мне делать? Ведь она придёт как только мы приедем. А я...

— Она же пыталась тебя убить. Как приедем — просто отправляйся в жандармерию. Торговля демонами ведь тяжёлое преступление, насколько я знаю.

— И что я им скажу? — нахмурился Тассель. — У меня и доказательств нет. Моё слово против слова госпожи Ртер. Она ведь старалась для дочери, печати добывала, чтобы я мог отправиться с караваном, а я, "неблагодарный"... — он скривился.

— Я — твоё доказательство, — выпрямил спину Лава. — Пусть объяснят откуда я взялся.

— Думаешь, получится?

— Конечно, — дикий ободряюще сжал его руку. — Я поеду вместе с тобой. И если кто-нибудь посмеет тебе не поверить — я всех сожгу.

— Да ну... — Тассель ещё раз посмотрел на Лаву. Да, он может. Вспомнить хотя бы тех людей, обратившихся пеплом в мгновение ока. Тассель задумался о том каково это будет: смотреть, как Лава убивает демонов. Тогда это были люди, существа пусть разумные, но Тасселю совершенно чуждые. Если же в этот раз опять дойдёт до открытого конфликта... Каково это будет? Он непроизвольно поёжился. — Надеюсь, это не понадобится.

К моменту, когда впереди появились шпили Ниссеберга, Тасселя бросало то в жар, то в холод. Он предпочёл бы ещё месяц кружить по окрестностям, но Лава не слушал возражений и повторял снова и снова: дела нужно закончить. Они решили не заезжать домой, а сразу отправиться в жандармерию. Город не изменился, но почему-то казалось, что прохожие смотрят им вслед, и даже дома нависают над улицей как-то неправильно. С каждым следующим шагом уверенность Тасселя, в том, что он поступает правильно, таяла.

— А может... — он жалобно посмотрел на Лаву, когда они добрались до ратуши.

— Не останавливайся, — Лава взял его за руку и уверенно пошёл вперёд. — Ты не сделал ничего плохого. Главное, будь уверен в своей правоте. Вот увидишь: стой на своём и всё получится.

Тассель горестно вздохнул.

— Я пришёл подать заявление о похищении и попытке убийства, — сказал он. Офицер в приёмной пристально посмотрела на него поверх очков и Тассель непроизвольно втянул живот: таким осуждающим был её взгляд.

— Имя? — Требовательно спросила она.

— Тассель Арбар, — представился он.

— Тассель Арбар? — Офицер порылась в документах, лежащих перед ней на столе. — У меня как раз заявление о твоей пропаже, а ты сам явился.

— От кого? — Опешил Тассель.

— Дон Левень, от имени Мидра Арбара, — прочитала офицер имя на бланке. — Что ж, раз нашёлся, дело закрываем, — она начала что-то писать в документе.

— Постойте, что значит "закрываем"? — оторопело спросил Тассель. — Я пришёл подать заявление...

— Гуляете, а потом приходите подавать заявления, — поморщилась офицер, — чтобы избежать наказания. Не постеснялся, даже хахаля какого-то с собой притащил, из оранжевого квартала, небось, — она неодобрительно покачала головой, а Тассель вспыхнул от такого обвинения. Да он ни разу в жизни не был в оранжевом квартале! — Иди домой уже, горе-гуляка.

— Мы бы хотели поговорить со старшей магессой жандармерии, — вклинился в разговор Лава.

— Мадам Жисс занята, — вздёрнула подбородок офицер.

— Мы знаем, — кивнул Лава, его голос был спокоен. — Старшая магесса жандармерии должна быть очень занятой демонессой, но нам нужно поговорить с ней.

Офицер зло засопела в ответ.

— Пять минут и мы уйдём, — миролюбиво увещевал Лава, хотя Тассель готов был бросить всё прямо сейчас. Он же говорил, что ничего не получится! — Вы ведь не хотите, чтобы мы торчали здесь целый день и своим видом портили вам настроение.

Офицер какое-то время ещё сомневалась, но потом буркнув что-то нечленораздельное ушла в служебные помещения.

— Садись, — Лава кивнул на одно из кресел для ожидающих и сам уселся в другое.

— Что ты задумал? — спросил Тассель. Лицо его горело от стыда и унижения. Сейчас ещё и мадам Жисс выльет на них ушат помоев! Вообще удивительно как офицер согласилась сходить за ней. Попроси Тассель — ни за что бы не пошла. Да и зачем всё это? Как бы ни было больно об этом думать, проще будет продать всё и уехать жить в другие места. Помолвку только как разорвать...

— Увидишь, — Лава улыбнулся. — Всё будет в порядке.

Мадам Жисс они ждали долго. Так долго, что Тассель успел разочароваться, разозлиться, устать злиться и окончательно отчаяться. Наконец, дверь в служебные помещения отворилась и на пороге появились двое: приснопамятная дежурный офицер приёмного покоя и старшая магесса жандармерии. У мадам Жисс, судя по выражению лица, было плохое настроение, и она собиралась отыграться на незадачливых посетителях. До тех пор, пока не увидела Лаву.

Демонесса замерла и вид у неё стал странный: такой смеси изумления и ужаса Тассель раньше никогда ни у кого не видел. Прошла долгая минута, и Лаве пришлось кашлянуть, чтобы мадам Жисс пришла в себя. В следующее мгновение та согнулась в глубоком поклоне:

— Добро пожаловать в наш скромный город! Смею надеяться, ваш путь был лёгок. Какие дела привели вас к нам и как мы можем помочь вам в достижении ваших целей?

Тассель оторопело смотрел на демонессу. Дежурная офицер тоже. Похоже, она так же, как и Тассель, ничего не понимала. Что? Как?.. Почему?! Откуда взялось вдруг всё это благоговение? Лава посмотрел на Тасселя и кивнул предлагая повторить мадам Жисс своё заявление.

— Мы пришли подать заявление о похищении и попытке убийства, — сказал демон. Голос предательски дрожал. Мадам Жисс в ужасе посмотрела на него. Казалось, она сейчас крикнет, как в театре "Кто посмел вас обидеть?!"

В этот раз к его словам отнеслись со всеми возможными вниманием и серьёзностью. Пришлось подробно рассказать как Миста принесла документы с печатями, что говорила о госпоже Ртер, своей матери, как Тассель отправился в дорогу, что случилось в пути, про ритуал.

— Так вот в чём причина пробоя, — в задумчивости кивнула мадам Жисс. — Это много объясняет.

Оказалось, что из-за призыва изменились какие-то непонятные Тасселю магические напряжения в мирах и, как одно из последствий, закрылись порталы. Произошла ещё куча каких-то магических катаклизмов, к счастью, простых смертных почти не затронувшая. Успел ли до этого вернуться домой караван мастера Симса Тассель не понял. Пока они разговаривали отряд жандармов уже отправился искать старшую и младшую госпож Ртер.

Наконец, когда Тассель уже думал, что со всеми делами закончено, Лава скучающим голосом добавил:

— Думаю, в свете открывшихся фактов будет правильно подать прошение о разрыве помолвки между господином Арбаром и госпожой Ртер.

— Конечно! Прямо сейчас оформим! — кивнула уставшей строчить офицеру старшая магесса.

— Госпожа губернатриса будет счастлива принять вас в своём доме, — льстиво заёрзала мадам Жисс, когда они собрались прощаться.

— Благодарю за приглашение, но я остановлюсь у друга, — покачал головой Лава.

Демонесса бросила на Тасселя взгляд, полный такой зависти, что ему захотелось тут же провалиться под землю.

— Может, тогда хотя бы карету? Мы бы хотели помочь вам добраться...

— Мы с радостью примем ваше предложение, — кивнул Лава. Больше недели они шли пешком только изредка подсаживаясь к попутчикам, похоже, Лава решил, что стоит разнообразить опыт путешествия.

Тассель по достоинству оценил качество рессор и просторный салон, но с сожалением вынужден был признаться себе, что после повозки Края карета тащилась, как улитка. Лава сидел напротив и в задумчивости разглядывал пейзажи. Сейчас, когда они остались вдвоём, у Тасселя появилось время осмыслить всё, что произошло в жандармерии. Лава хотел поговорить со старшей магессой, похоже, он ожидал, что мадам Жисс его узнает, и так и произошло, хотя он явно не знал кто здесь занимает этот пост. Знахарка из Троцока при этом поняла, что Лава — дикий, но такого благоговения не испытывала. То есть, похоже, Лава был не просто диким, а каким-то особенным диким, которого должна была знать старшая магесса, но не знала простая знахарка. И попытки угодить... Она ведь предлагала Лаве остановиться у бургомистриссы, при этом даже не спросив её мнения, то есть, отказа не ожидалось. Да и сейчас карету им выделили явно не предназначавшуюся для ежедневных разъездов рядовых жандармов. То есть, Лава был каким-то важным господин, но кем? Мадам Жисс не то, что по имени к нему не обратилась, даже титула не назвала, если у Лавы таковой имелся. Странно. Хотя, может, причиной было то самое "не сможешь правильно выговорить". Тассель вздохнул. Он видел перед собой загадку, но не понимал, как можно получить ответ и каким он может оказаться.

— Думаешь? — спросил Лава заметив пристальный взгляд Тасселя. Тот только кивнул в ответ. Дикий вздохнул и опять отвернулся к окну. Настроение у него почему-то было безрадостное, хотя что могло его расстроить? Вроде бы всё близилось к успешному завершению, и никаких проблем на горизонте не предвиделось. Даже прошение о разрыве помолвки подали! О таком Тассель даже не смел мечтать.

— Чего грустишь? — спросил Тассель.

— Вот ты сейчас додумаешь и нашему общению придёт конец, — пояснил Лава.

— С чего бы это? — опешил Тассель.

— Ты начнёшь бояться или может, подумаешь о недостойности или ещё что-нибудь в таком духе, вариантов масса, — вздохнул Лава. — Будешь заикаться или выгонишь меня из дома. К бургомистриссе, — он окончательно скис.

— Обещаю, что ничего такого не сделаю, — пообещал Тассель.

— Ну, да, — Лава поморщился, — это ты сейчас так говоришь.

— Нет, правда! Обещаю.

Лава опять посмотрел на Тасселя.

— Ладно.

— И?

— Что "и"?

— Кто же ты?

— Не скажу, — Лава опять смотрел в окно.

А потом была усадьба, отец, из-за известия о пропаже единственного сына вернувшийся из города, мастер Дон, слуги и собаки. Выдохнуть в круговороте всего Тассель смог только вечером. Миста не появлялась, вестей о ней из города тоже не приходило. Лаве подготовили отдельную комнату, но когда пришло время спать, он никого не стесняясь отправился в спальню Тасселя.

Эта была странная ночь. Греться уже не нужно было — этот мир был достаточно тёплым, но на предложение спать в отдельных постелях, как подобает приличным людям, Лава смешно поморщился. И Тассель позволил ему остаться.

Тасселя не покидало ощущение, что Лава прощается, так предупредителен и внимателен он был. Будто бы пытается запомнить каждую линию его тела, запах, ощущения. Позже, ночью, сквозь сон Тассель слышал как тот ходит по комнате, но вопреки ожиданию, не ушёл к себе, а вскоре вернулся обратно в постель и прижавшись покрепче, тоже уснул.

Тассель встал с рассветом: дома он всегда так делал. День обещал быть долгим, за время его отсутствия накопилась куча дел, ждущих участия хозяина усадьбы. Лава спал, и Тассель не стал его будить.

В столовую заглянул мастер Дон, когда Тассель уже доедал овсянку. Вид у управляющего был при этом пришибленный.

— Утренняя корреспонденция, господин Тассель, — взволнованным голосом произнёс он и положил несколько писем на стол. — За прошедшие дни ждёт вас в кабинете.

— Спасибо, мастер Дон.

— И, кажется, одно для эээ... вашего друга, — помявшись добавил мастер Дон и протянул Тасселю ещё один конверт. Тассель в недоумении взял и его тоже. Что вызвало такое смятение у мастера Дона? Бумага была дорогая, с тиснением, но нее то, чтобы Тассель никогда такой не видел, обычно подобные конверты использовали для приглашений на различные торжества или поздравлений с важными датами. Интересно, что за случай в этот раз? Он перевернул конверт и прочитал послание:

"Досточтимому Князю Света".

На мгновение мир замер. Затихли все звуки, погас день. Словно внутри сознания разверзлась бездна, куда канули все ощущения. И правда, кого ещё могли призывать люди Края? Ведь Тассель знал — у него в своё время была наставница по волшебству, причём, хорошая — чтобы призвать сущность, нужно знать её имя. Даже в родной мир Тасселя диких никто не звал, они сами приходили — кроме князей света. Высшим магам, каковым обязан быть, например, старший маг жандармерии, был доступен целый раздел заклинаний, сила которых основывалась на призыве какого-нибудь из князей. И ведь Тассель видел его! Видел! Тогда, в самом начале. И слышал его имя: та странная фраза, которую человеческий волшебник повторял в конце на одной ноте, это ведь оно и было, настоящее имя Лавы. И какой дикий сможет воскресить умершего? Просто Тассель отчего-то не поверил тогда его словам о том, что умер. Что же произошло на Краю сразу после призыва? Вряд ли там была обычная охрана. Это Тассель видел только одну сгоревшую вышку, но всю битву пропустил — был мёртвым. И позже, как Лава разобрался с управлением повозкой? Как он уболтал хозяйку придорожной гостиницы и владельцев двора для кормления повозок? Как полумёртвым смог перенести их через границы целых четырёх миров, да ещё и с повозкой, хотя сам Тассель надолго выбывал из строя даже после одного такого "прыжка" при том, что нёс только себя да Лаву? И ни разу, даже на мгновение, Тассель не подумал, что Лава может оказаться не простым диким.

— Спасибо, мастер Дон, — сказал Тассель. — Я передам ему.

Управляющий кивнул и вышел. Тассель отодвинул тарелку, положил перед собой конверт и задумался. Что же теперь? Привечать целого князя света у себя дома — это как-то... не по чину обычному простолюдину. Тут Тасселю вспомнился их вчерашний разговор. "Выгонишь меня к бургомистриссе". И расстроенное лицо Лавы. Он сам выбрал этот дом! Кто такой Тассель, чтобы выгонять его? Да и... ведь Лава мог доставить их сюда пусть не в мгновение ока, но быстро. Дикие ведь умеют летать. Не как люди Края на летающих повозках, а сами по себе. И это не Край, где нет сил просто идти, не то, что лететь. Вместо этого Лава предпочёл тащиться пешком по пыльным дорогам, то ли не желая являть свою истинную сущность, то ли желая растянуть время совместного путешествия. Демон вздохнул. Не о том он думает. Главное теперь: как быть? На самом деле ведь ничего не изменилось от того, что он сейчас узнал. Лава не перестал быть Лавой. И его отношение к Тасселю тоже не изменилось. Но целый князь света... не выжгут ли случайные выбросы его силы местные луга? Не начнётся ли мор среди овец или, чего доброго, среди демонов? Но лишиться возможности прикоснуться к нему... Тассель был готов рискнуть. Да.