Липовый цвет

Он с бесконечным страданием смотрел на их духовное и нравственное падение. Видел, как постепенно, но необратимо, они превращаются в животных, возвращаясь в своей стадии развития на первую ступень эволюции. Но больше Он не мог терпеть. Его тонкая и чувствительная натура испытывала страшную жалость к этим слизнякам и бессловесным тварям.

Он молча зарядил пистолет.

Он спасет их во что бы то ни стало.

* * *

* НЕРАЗДЕЛЁННАЯ ЛЮБОВЬ

* * *

*

Я переживал острую обиду и огорчение. Моё состояние глубокого отчаяния и безысходности довлело надо мной. И ощущение это с каждой минутой усиливалось. Я знал, понимал, что дальнейшее моё пребывание рядом может неправильно сказаться на наших взаимоотношениях. Но не чувствовал себя в силах ни уйти, ни оставить всё как есть. Я должен был сказать... признаться в своих эмоциях... но... Господи, о чём я думаю? Рехнуться можно! Я не могу успокоиться. Не могу взять себя в руки. Мои нервы раскалены до предела, а мысли блуждают в потёмках, не подвластные ни разуму, ни течению неутомимого бега времени.

Что со мной? И что делать? Я безумен в своём желании. Признание самого желания ещё не до конца осознано мной, но... Чёрт возьми!.. Я не способен не думать об этом... проклятье, грех, сатанинское влияние... Один только взгляд и меня бросает в жар, одно только присутствие и меня кидает из одной крайности в другую, одно прикосновение и горечь в тысячу лет и миль разделяют нас!

...Хорошо, когда есть друг. Неплохо, что друг — девушка. Хуже, если эта девушка — жена твоего старшего брата и рассчитывать на взаимность просто невозможно.

* * *

* НУЖНО ПРОДОЛЖАТЬ...

* * *

*

Это была пора томительного ожидания, время крушения старых надежд и возведения новых: день начинался, и всё старое кануло в ночь.

ОН медленно пробуждался. Сознание ЕГО ещё не до конца прояснилось на тот момент, но ОН уже вполне мог воспринимать окружающее и реагировать на него.

— Кто ты?

"КТОТЫ". Чужая речь. Незнакомые слова. ОН с большим трудом разобрал эти резкие отрывистые звуки, о безличном существовании которых знал давно, но... Где-то в потаённых уголках ЕГО сознания родился нужный ответ:

— Мне... нужна... помощь...

Несколько звуков, образующих несложное понятие, но затраченные усилия вымотали ЕГО. ОН лежал обессиленный, с трудом понимая, где ОН, что делает здесь, и чего ЕМУ ждать.

— Ты из них? — Рваный ритм. Вопрос. Ожидание. — Я могу тебе помочь?

— Да, отдай мне... энергию... пожалуйста.

Любопытство. Смех. Непонимание: — Скажи конкретнее. Мне не ясно, о чём ты просишь.

— Свет!

— Нет проблем.

ОН ждал долго, но ничего не происходило. Чужой мир, чужие мысли, чужие сознания... Тот абориген исчез, так и не выполнив своего обещания, или, быть может, он просто ничего не понял из ЕГО слов?

И ОН продолжал лежать, совершенно беспомощный, на травянистом покрове чуждой ЕМУ планеты, и жизнь медленно угасала в НЁМ. Странно, но на какой-то миг ОН вдруг ощутил всю прелесть окружающего ЕГО мира: ароматы, цвета... Планета. Симпатичная планета, поразительно напоминающая его первый проект. ОН назовет её в честь своей экзаменационной дипломной работы — "Земля обетованная". "Интересно, наверное, будет побывать на ней в следующий раз..."

Потом ЕГО не стало.

За какую-то долю секунды до того, яркий солнечный свет озарил поляну, в его лучах на том месте, где лежал ОН, тёмным цветом вспыхнула и замерцала инородная материя.

— Да будет свет!

* * *

* ОХОТНИК

* * *

*

Освещённый бледными лучами заходящего солнца, Тсузуки Осаму с недоумением пристально оглядел свою необычную жертву. В его руке чуть заметно дрогнуло охотничье ружьё. "Что? Ребёнок?!" Он задумчиво провёл пятернёй по волосам, медленно приблизился и остановился в двух-трёх шагах. Мальчик не пытался убежать: на вид ещё совсем подросток, всклокоченные чёрные волосы наполовину закрывали замаранное лицо, но из-под них блеснули вдруг бешенством зелёные кошачьи глаза.

— Дьявол! — Тсузуки отскочил в сторону, зажимая окровавленную руку. Нападение пацана оказалось для него полной неожиданностью, тем более он не ожидал, что тот будет кусаться.

Парнишка припал к земле и тыльной стороной ладони неловко стёр кровь с уголка рта. Уныло и противно завыл. И вновь неожиданно набросился на мужчину, скаля мелкие острые зубки. На этот раз он не смог застать Тсузуки врасплох, мужчина отшвырнул мальчишку далеко от себя на землю, успев хорошенько стукнуть его прикладом по голове. Удар был не таким сильным, чтобы убить, но для того лишь, чтобы заставить затихнуть. "Зверёныш" заскулил и свернулся клубком.

— Вот так-то лучше, — довольно пробормотал Тсузуки и подошёл поближе; он не раз слышал о детях, воспитанных животными, но этот... Не ожидал!

Мальчишка был полностью наг, без клочка одежды на грязном теле, на лице выражение затравленного животного, но руки, Тсузуки готов был поклясться, что ногти паренька были подстрижены и не далее чем неделю назад.

Протяжный вой заставил Тсузуки обернуться. "Здесь ведь нет крупных зверей!" — безуспешно попытался убедить он себя, с беспокойством оглядывая зелёную чащу. В контракте было указано, что он не должен подвергаться серьёзной опасности. Только лисы, белки и другие мелкие грызуны... Густой хор нестройных завываний донёсся уже совсем рядом и как будто со всех сторон, и с каждой минутой рычание становилось громче и ближе. Как-то быстро стемнело. Тсузуки со страхом огляделся кругом: он совсем один здесь. Его взгляд упал на парнишку, и мужчина побледнел: в зелёных глазах он прочёл явную насмешку и ожидание.

Шум приближался. В наступившей темноте вспыхнула пара хищных глаз, к ней присоединилась ещё одна пара, затем ещё и ещё...

Тсузуки нервно облизнул пересохшие губы, проверил обойму, она была полной, он ещё не стрелял сегодня. Мысленно поблагодарил бога, что вообще не нашёл следов ни белки ни лисы, иначе он бы уже давно истратил все патроны и сейчас остался бы совершенно безоружным. Направил ружьё наугад в темноту, и громкий звук выстрела нарушил тишину ночи...

Ещё выстрел... Два выстрела... Снова один... Через некоторое время Тсузуки уже палил без остановки, словно обезумев. Чудовищная канонада сотрясла тёплый вечерний воздух, но... Красноватые огоньки глаз неумолимо приближались... Ни одна пара не исчезла, не изменила направления своего движения. Мужчина прислонился к стволу дерева и трясущимися руками перезарядил ружье... Он ещё им покажет, он ещё не сдался.

— Ну что, твари проклятые, подходите ближе! — заорал Тсузуки и яростно щелкнул затвором. — Убью. Убью! Всех убью!!!

С каждым гулким стуком сердца Тсузуки выпускал из ружья длинную очередь. Перезаряжал и стрелял. Снова перезаряжал и стрелял. "Однако долго же всё это длится", — внезапно мелькнула в мозгу Тсузуки мысль, и он медленно прислонился к стволу дерева.

В наступившей тишине послышались шорохи и явственное дыхание. Красные огоньки глаз замерли прямо перед ним, наверное, шагах в пяти-шести. Лениво и как-то уж совсем безразлично Тсузуки поднял оружие и выстрелил. Не попал. Зрачки Тсузуки расширились, и он весь содрогнулся. "Не может быть! Дьявол, да что же это?!"

Ружьё выпало из ослабевших рук. Посыпались патроны. Тсузуки закричал... И ещё очень долго зловещую тишину ночи нарушали вопли и стоны...

Холодным ранним утром мальчишки четырнадцати-пятнадцати лет, все как один, облачённые в одинаковую форму, подтянутые, серьёзные, покидали свою стоянку: закапывали пепел костра землёй, собирали рассыпанные в траве гильзы. Перед тем, как сесть в ожидающий их вертолёт, сняли контактные линзы: зеленоватые с красным.

— Встретимся недели через две, — сказал единственный взрослый, что находился с детьми. У него были стального цвета волосы и добрые светло-голубые глаза. — Вы как раз отдохнёте перед экзаменами.

— А как же быть с этим? — один ученик коснулся перебинтованной головы.

— Придумаешь, что сказать сам, — ласково коснулся его плеча мужчина. — Ты же умный.

Группа из тридцати человек возвращалась в город. Отличники образцово-показательной школы Японии, её гордость! Уже через несколько часов их ждали обычные школьные будни и новые грандиозные подвиги в учёбе. Как-то нужно было расслабляться... На кону стояла честь страны! Её престиж на международной арене.

На следующий день в газетах появилось объявление весьма и весьма любопытного содержания: "Охотники-любители и просто люди, способные держать оружие в руках, вы можете принять участие в интересном, увлекательном, а главное, совершенно безопасном приключении на лоне природы. Количество заявок ограниченно. Спешите!".

* * *

* ПЛЕМЯННИЦА

* * *

*

— Остановите здесь, — сказал я водителю и выпрыгнул из такси.

Мой отпуск только начался, и первым делом я решил навестить свою сестру. Нажал на звонок.

— Братишка, — Шейла порывисто обняла меня. — Ты просто не понимаешь, как ты кстати!

— Да? — я озадаченно посмотрел на старшую сестру. Я, конечно, ожидал, что мой приезд будет для неё приятным сюрпризом, но столь радушная встреча прям на пороге дома меня насторожила. Предчувствие, как оказалось, меня не обмануло: у сестрёнки были на меня свои планы.

— Я с мужем уезжаю на курорт. И мы просто не знаем, с кем оставить дочь. У неё экзамены... — Шейла нежно заглянула мне в глаза. — Ты ведь поможешь?!

Тут я попятился назад.

— Шейла, я не... Ты ведь не предлагаешь мне следить за ребёнком?! Понимаешь, я для этого не подхожу и вообще... Кстати, у меня ещё некоторые дела не урегулированы и...

Сестра снисходительно похлопала меня по плечу и со словами, что Джессика уже давно не ребёнок, а взрослая девочка и что она не доставит мне ну совершенно никаких проблем, потащила в дом:

— Колин, Джессика, спускайтесь скорее.

Муж сестры пожал мне руку: — Это просто удача, что ты появился так вовремя.

В это время Шейла говорила Джессике:

— Слушайся дядю Криса. Не гуляй допоздна. Если что, звони мне. Я верю, что ты со всем справишься.

Она поцеловала дочку, обняла меня на прощанье и, прихватив мужа и тяжёлые чемоданы, села в такси. Машина коротко взвизгнула шинами и рванула вперёд. Я застыл на месте, только сейчас догадавшись, как ловко провела меня сестра. Да я даже рта не успел раскрыть! Из мрачных раздумий меня вывела Джессика. Племянница подошла и обняла меня за шею.

— Здравствуй, дядя Крис.

Я поймал её руки и отвёл от себя.

— Дай я посмотрю на тебя... Твоя мама права, ты действительно выросла.

Она смущённо улыбнулась, и я отпустил её.

— Проводи своего дядю в комнату, — попросил я.

— Ты женат, дядя Крис? — неожиданно спросила Джессика уже в гостевой комнате.

Я медленно покачал головой.

— И никого нет на примете?

— Нет, — я с любопытством посмотрел в глаза племяннице. — А откуда такой интерес?

Она опустила голову, спрятав лицо за длинными прядями волос:

— Да так... Я сейчас...

Джессика выскочила из комнаты и вернулась с пакетом в руках.

— Постельный комплект, — сказала она, с ногами забираясь на диван, и неожиданно добавила: — Мы тут одни на целый месяц. Думаю, мы сможем лучше узнать друг друга. Как ты считаешь?

— Я и так тебя хорошо знаю, Джессика, — беспечно сказал я, усаживаясь рядом. — Когда ты была совсем маленькой, ты боялась темноты и засыпала только со светом. А потом, когда немного подросла, ты сказала, что выйдешь замуж только за меня. — Я с улыбкой посмотрел на племянницу. Девушка, покраснев, ещё сильнее опустила голову. Я не удержался и спросил: — Так ты помнишь?

— Нет, — как-то слишком быстро ответила она и поднялась на ноги. — Завтра у меня экзамен, нужно лечь пораньше. Спокойной ночи, дядя Крис.

— Спокойной ночи, Джессика.

Я зевнул. Недолго думая, приготовился ко сну. Уже залезая под одеяло, подумал, что месяц, очевидно, будет очень и очень скучным. "М-да... попался я, как кролик на ужин к удаву! Шейле я ещё это припомню!" С этой же мыслью, с которой погрузился в сон, я и проснулся. На подушке нашёл записку. Красивым почерком было написано: "Ушла на экзамен. Завтрак на столе. Вернусь к часу".

Немного подкрепившись, я решил, что неплохо бы принять душ. Холодная вода освежила и быстро вышибла из меня остатки сна. Потянулся за полотенцем... Но не успел! Первое о чём я подумал: Джессика вернулась раньше часа, затем мелькнуло запоздалое понимание того, что дверь ванной комнаты, по всем соображениям морали, надо было бы за собой прикрыть.

Я успел заметить ошеломлённое выражение её лица. А уже в следующую секунду моя племянница прильнула к моей груди и, привстав на цыпочки, поцеловала в губы. Прошло ещё несколько секунд, прежде чем я сообразил пошевелиться. Выругался сквозь зубы. Схватил девчонку за плечи, развернул и вытолкнул за дверь.

Когда я выскочил из душа, меня буквально трясло от злости. Я нашел Джессику в зале. Она сидела и спокойно листала журнал. При моём появлении недоуменно подняла голову. При этом у неё было такое невинное личико, что меня буквально передёрнуло. Я схватил её за плечи и хорошенько встряхнул.

— Зачем ты это сделала? — завопил я.

Внезапно почувствовал, что она дрожит. Джессика подняла голову, и я увидел в её глазах слезы. Не успел я раскаяться в своем поступке, как она прижалась ко мне и прошептала:

— Поцелуй меня...

Я отскочил от неё, как ошпаренный, и замер на безопасном расстоянии.

— Что происходит, Джесси? Почему ты так ведёшь себя?

— Я не ребёнок! Когда, ты, наконец, поймёшь это?! — зло выкрикнула девушка и выбежала во двор.

Домой Джессика вернулась ближе к вечеру. Зашла ко мне в комнату, пряча руки за спиной.

— Прости меня, — она виновато посмотрела мне в глаза. — Прощаешь?

Я вздохнул с облегчением:

— Прощаю. Конечно, прощаю.

— Ура! — выкрикнула Джессика, протягивая мне бокал. — Ну, за наши хорошие отношения.

— За взаимопонимание, — серьёзно кивнул я. — Что это? — Спросил я, отдавая ей пустой бокал.

— Коктейль. Тебе понравился, Крис, — она наполнила рюмку янтарной жидкостью. — Хочешь ещё?

— Вкусно, — пробормотал я, чувствуя себя как-то необычно. — Только спать хочется.

Она забрала у меня бокал и усадила на диван. Её ловкие пальчики занялись пуговицами моей рубашки. Я с любопытством следил за действиями племянницы и спросил:

— Что ты делаешь?

— Раздеваю тебя. Ты же не хочешь спать в одежде?!

Я кивнул, с обожанием глядя на неё. Конечно, Джессика права. Какой же я дурак, что сразу не понял. Это ведь неправильно: ложиться одетым.

Она толкнула меня на диван. Склонилась сверху и поцеловала.

Я вздохнул и поймал её за плечи:

— Ещё.

Джессика посмотрела мне в глаза и упала на покрывало рядом со мной. Я притянул её к себе и поцеловал...

Проснулся я рано. Потянулся и резко сел. Что?! О Господи! Несколько секунд я тупо смотрел на лежащую в моей постели девушку. Она проснулась и испуганно потянула одеяло на грудь.

Я упал обратно на подушку. И закрыл глаза. Чёрт возьми, я ничего не мог вспомнить. Ничего такого. А было ли вообще между нами что-нибудь? Мог ли я позволить себе такое?!