Затерянный остров. Станция

— Что это? — Вик оторвался от блокнота, положив руку на автомат.

— Гроза в тропиках — это не только пятьдесят миллионов вольт каждые пару минут, но и еще две-три тонны воды на головы трапперов, — отозвался я. — Думаю, придется ночевать здесь.

— Так тут ливни короткие, — возразил Вик. Судя по всему, ему на Станции тоже не нравилось. — Сейчас отгромыхает — и готово!

-Ну да, а спать ты будешь в луже, — кивнул я. — До вечера не просохнет, по такой-то влажности! Рисуй давай, у нас еще полно дел до темноты...

Не то чтобы я боялся вымокнуть, не сахарный, но мало удовольствия выполнять задание в мокрых ботинках и комбезе, особенно когда есть возможность этого избежать.

Вик прилежно рисовал паука, а я любовался, как грозовые разряды лупят по джунглям. Дождь и впрямь закончился быстро, а вот молнии продолжали сверкать, и я только уповал на то, чтобы обошлось без пожара, а то ведь нам еще обратно топать... Помню я пожар в джунглях! Это все так думают, что вокруг сырость, а как полыхнет — мало не покажется. Черный дым, огонь, все это зверье спасается, как может... Мы тогда на Жабьем болоте отсиделись (вернее, даже непосредственно в нем, плюнув на пиявок и прочее), но впечатлений хватило с лихвой.

Тут я зверски задавил в себе мысль про дорогу обратно — сам же ругал младшего за это, а сейчас загадываю наперед. Станция так на нервы действует, что ли? Хотелось убраться отсюда поскорее, хотя прежде я как-то не замечал за собой желания слинять с Острова пораньше, наоборот, торчал на нем до упора...

— Что это? — спросил Вик.

Я вопросительно посмотрел на напарника. Он сидел и будто прислушивался к чему-то. Я тоже прислушался. За окном шелестели листья, ветер свистел, влетая в разбитые окна, но вот именно здесь, вокруг нас, все было тихо, как в могиле.

— Ты о чем?

— Я говорю, дверь скрипнула, — продолжил Вик, отложил блокнот и встал, поудобнее перехватив автомат.

В этот момент раздался очередной громовой раскат, который заглушил бы не только скрип, но и выстрел из крупнокалиберного орудия.

— Вик, ты чего? — нахмурился я. — Ты вспомни, какие двери мы здесь видели — все как одна раздвижные, а они не скрипят. Только вот наружная на петлях, но там будет не скрип, а визг, мы же ее открывали, забыл?

— Ты меня разыгрываешь, Ник? Вот сейчас, не слышишь, что ли? — Вик обернулся лицом к предполагаемому скрипу.

Это мне уже совсем не понравилось.

— Вик, приди в себя, — я ухватил его за плечо и хорошенько встряхнул. Ну, насколько я вообще мог встряхнуть такого здоровяка. — Тут вообще нечему скрипеть!

Он недоверчиво посмотрел на меня, так, будто думал, что я его разыгрываю. Так. Совсем здорово. Конечно, насмотревшись того, что видели мы, любой обычный человек спятит, но мы-то трапперы! Специальная подготовка — это вам не комар начхал! С другой стороны, тренировки тренировками, но нервы у трапперов тоже есть, хотя они нам ну совершенно ни к чему...

Тут Вик мотнул головой и вроде бы расслабился. Должно быть, отпустило. Так, еще пометочка в мой воображаемый блокнот — легко возбудим, впечатлителен. Да они там что, ученые наши, спятили? Куда такого в трапперы, даже если он по физическим характеристикам круче меня раза в три?

— А что это тогда? — спросил он, так и не опуская оружия.

— Скорее всего, слуховые галлюцинации от напряжения, бывает такое. Не ты первый, не ты последний, — пояснил я. — Давай отдохнем и перекусим, что ли?

— Прямо тут?

— А что такого? Главное, живых нет, никто не потребует делиться, — хмыкнул я. — И не подкрадется тайком.

В принципе, с обедом можно было еще повременить, но следовало немедленно отвлечь Вика чем-то обыденным, а что может быть обычнее и привычнее короткой перекуски?

— А виварий доосматривать не будем? — спросил он.

— Можно, — мирно ответил я, — главное, чтоб аппетит нам ничто не испортило. А то мало ли какая дрянь на глаза попадется. У нас сухпайка впритык, запаса на поблевать не предусмотрено!

Мы отошли в угол, уселись так, чтобы за спиной была надежная стена, и хорошенько пообедали. Я вполне допускал, что в этом славном местечке может попасться что-нибудь такое, от чего даже бывалый траппер не справится с рвотным рефлексом, но это-то еще ладно. Главное, ни в коем случае не допускать паники. Вик молодой, здоровый, и если у него сорвет крышу... Этот вариант развития событий меня не устраивал.

К счастью, уже через четверть часа ему явно полегчало, и Вик даже заулыбался.

— Сейчас бы вздремнуть минут шестьсот, — удовлетворенно проворчал он.

— Шестьсот не обещаю, но еще минут пять в нашем распоряжении точно есть, — ответил я, вытянув ноги. Да, в джунглях так не посидишь! Хоть какой-то плюс. — Если успеешь выспаться — вперед, время пошло.

Само собой, моим предложением Вик не воспользовался. Вскоре мы выбрались из такого надежного и удобного угла и приступили к дальнейшему осмотру вивария. Ничего особо интересного не нашлось, поскольку большая часть боксов была разбита: их обитатели явно пополнили собой островную фауну. На меня произвели неизгладимое впечатление узоры на стекле одного из боксов, словно проеденного какой-то кислотой, — и это стекло, выдерживающее прямое попадание из боевого бластера! Я от души понадеялся: то, что оставило эти автографы, не вписалось в местный биоценоз и благополучно подохло задолго до моего рождения.

У нас оставался последний коридор на первом этаже, и я призадумался, как лучше спланировать работу до темноты. Было уже далеко за полдень, через несколько часов стемнеет, быстро и неотвратимо, как всегда в тропиках, поэтому подыскать место для ночлега следовало уже сейчас.

В итоге я решил следовать предварительно намеченному плану, и мы бодро вступили в правый коридор. С первого взгляда стало ясно, что здесь располагалась, по крайней мере, часть лабораторий. С этого же взгляда было понятно, что найти здесь что-то ценное — подвиг. Большая часть оборудования была превращена в труху давным-давно, и было понятно, что потрудились, не иначе, чокнувшиеся от избытка интеллекта ученые, а не их выкормыши, потому что использование энергетического и светового оружия характерно все-таки для людей, а я узнал следы его применения даже через столько лет. Вот, кстати, еще одна загадка Острова: почему раньше вся эта машинерия прекрасно здесь работала, а теперь моментально выходит из строя? В чем тут дело? Ну, это опять-таки специалистам разбираться...

Пробираясь по грудам стеклянных и металлических обломков, я задавался вопросом, насколько велики шансы найти какие-то записи. Компьютеры на Станции изначально были, вопрос лишь в том, что с ними сталось. Если судить по тому, в какое крошево превращено лабораторное оборудование (причем явно целенаправленно, знать бы еще, что это была за цель!), велика вероятность того, что и от компьютеров ничего не осталось. Плюс наше любимое ЭМИ. Даже если какой-то носитель информации протянул триста лет, дожидаясь нашего визита, не сдох ли он, когда излучение вдруг усилилось?

Еще хотелось бы знать, вели ли ученые записи от руки наподобие наших? Хранили ли какие-нибудь распечатки? Это сильно бы облегчило нашу работу, но, к сожалению, вряд ли эти парни думали об облегчении участи будущих трапперов.

— Ник, и что, нам все вот это разбирать? — поинтересовался Вик, разглядывая битое стекло и проржавевший металл.

Я задумался. Интуиция подсказывала, что в этом хаосе мы вряд ли найдем что-то ценное, а если и найдем, то это вполне может оказаться жесткий диск образца трехвековой давности, разбитый или с затертой информацией. На месте же не проверишь! А тащить с собой лишнюю и бесполезную к тому же тяжесть — увольте.

— Пошли дальше, — решил я наконец, и мы перебрались в соседнюю лабораторию.

Как я успел заметить, на трех из четырех дверей уцелели таблички с именами ученых. Сейчас, если им верить, мы перешли из лаборатории профессора Гуна в лабораторию профессора Акато. Дальше имелась безымянная дверь и дверь с табличкой "Сен-Марк". Как бы узнать, сколько всего человек жило и работало на Острове? Правда, оставалась надежда, что это прояснится само собой, когда мы доберемся до жилых комнат. Не то чтобы это имело принципиальное значение, но чем больше информации, тем лучше, так меня учили...

Лаборатория Акато представляла собой куда больший интерес, чем предыдущая. Здесь тоже устроили погром, но не такой глобальный. Пластик сохранился практически весь — триста лет для него не срок. Поэтому я поднял с пола то, что могло быть только стулом, на котором сиживал, может, сам профессор, и проверил, не развалится ли он подо мной. Потом я свалил на пол с рабочего стола все, что там громоздилось (убедившись, конечно, что ничего ценного в этом хламе нет) и уселся.

Вик, бдительно осматривавший другой конец комнаты, вздрогнул от грохота, да я и сам поморщился: тишина этого здания действовала на нервы. Вроде уже и ясно было, что никого живого здесь нет, ан поди ж ты, все равно мы старались говорить и двигаться как можно тише.

Ну ладно, что у нас тут? Классический письменный стол, разве что из пластика и потому легкий, имел несколько ящиков, в которые я и заглянул. Профессор, судя по всему, был человеком аккуратным, и потому в ящиках все было разложено аккуратными стопочками. Бумага за столько лет превратилась в пыль, но поверх нее лежал пластиковый журнал, тогда, наверно, считавшийся ультрамодерновым. Заглянув внутрь, я увидел ровные строки записей (в которых, правда, ничего не понял, но мне это и не нужно). Ха! Одно это уже делало нашу экспедицию не напрасной!

— Вик, смотри, что мы нашли! — окликнул я.

— Здорово! — с искренним восторгом сказал он. — А там еще дверь, только запертая.

— Там лаборантская, наверное, — ответил я, — сейчас заглянем.

Я тщательно упаковал журнал, убрал в рюкзак и пошел за Виком. Старому замку хватило одного могучего пинка моего мускулистого напарника, чтобы прекратить сопротивление и сдаться.

Лаборантская оказалась раза в три меньше основной комнаты и, что самое важное, ее практически не коснулся разгром! Я нашел еще один журнал, а также несколько чем-то заполненных биокассет, вроде бы герметичных. Добычу я присовокупил к первому журналу. Не знаю, что могло сохраниться из материалов, ну да это дело наших ученых определить, какая дрянь там хранилась.

В третьей и четвертой лабораториях мы не обнаружили ничего стоящего, хотя разгром там был умеренным, как будто неизвестный вандал выдохся.

Скорее всего, какие-то записи можно получить в личных комнатах господ ученых, там, возможно, имелись сейфы для особо ценных материалов, ну, таких, которые конкурентам до поры до времени не показывают. Это мы проверим...

Еще Вик нашел старую голограмму, изображающую мужчину и женщину, и ее мы тоже добавили к добыче.

-Ну, на сегодня все, — решил я. — Надо решить, где будем ночевать, и устроиться. А я еще набросаю план первого этажа. Думаю, лучше всего устроиться в виварии, там хоть окно целое.

-Рядом с теми тварями? — передернул плечами Вик.

-Так они сдохли триста лет назад, — ответил я. — Точно не покусают. И дверь там контролировать удобно. А что тут еще может ползать, я представления не имею, так что пошли...

Мы вышли из лаборатории с чувством выполненного долга, я так уж точно. Нужно знать, где стоит остановиться. Много работать вредно, а иногда и смертельно опасно. Теряешь бдительность, давишь интуицию и в результате влипаешь в дерьмо.

В коридоре было уже совсем темно — когда-то он освещался лампами, но их давно не было, и только из холла проникало сюда немного света, впрочем, досюда он не доходил. Мы двинулись к холлу — Вик впереди, я сзади, он обернулся ко мне, желая что-то сказать, как вдруг с ужасом уставился мне за спину. Я по привычке для начала отпрыгнул и мгновенно обернулся, хватаясь за автомат. В паре метров за моей спиной стоял человек. Он был виден как темный силуэт на светлом пластике стены, и силуэт это был определенно человеческий. Так вот, он просто стоял и ничего не делал. Даже вид готовых прошить его очередью автоматов не вызвал у него никакой реакции. В голове у меня возникла догадка, и я медленно пошел вперед, не обратив внимания на предупреждающий возглас Вика. Силуэт выглядел так, словно когда-то по человеку шарахнули из огнемета, навсегда впечатав плоть в камни стены. Ну или он испарился при атомном взрыве, только тень осталась...

Когда я дошел до стены, иллюзия рассеялась. Никакого человека в помине не было, никаким огнеметом и не пахло, имелся только рисунок на пластике. Однако я точно помнил, что прежде никаких рисунков на стенах не было (ненаблюдательный траппер, знаете ли, это готовый обед для местной фауны). Я подобрал какой-то обломок пластика и осторожно коснулся силуэта — не руками же лезть неизвестно во что! Пластик перемазался в какой-то липкой дряни, которая потянулась за импровизированным щупом этакими соплями. Ага! Не зря нас натаскивали по части биологии! Это была, кажется, какая-то разновидность гриба-слизневика, во всяком случае, очень похоже. Ладно, возьму пробу, а в лаборатории определят, что это. Аккуратно собрав специальной ложечкой гриб в вакуумный контейнер, я на всякий случай вытер пальцы дезинфицирующей салфеткой и повернулся к Вику. Тот так и стоял столбом вместо того, чтобы наблюдать за коридором. Совсем здорово...

— Всего-навсего паршивая слизь — сказал я ему, чтобы подбодрить. — Пошли отсюда, ничего интересного...

— Но почему она в форме человека?

Почему-почему... я пожал плечами. Мне и самому это страшно не понравилось. И главное — откуда взялся слизневик на пластике и почему мы не заметили его днем? Приполз, что ли, пока мы по лабораториям шарили? Да... Кажется, ночью Станция может преподнести еще сюрпризы...

Я начал подумывать, не заночевать ли правда на природе метрах в двухстах отсюда, но решил все же остаться. В виварии все-таки поуютнее, чем в луже, невзирая даже на наличие дохлого паукообразного монстра. Тут ключевое слово именно "дохлый", а не "монстр", вот какими соображениями я руководствовался.

— Вик, не отставай, — позвал я, обернувшись.

Вид напарника мне не понравился, что-то парень здорово побледнел.

— Ты чего?

— Да это... — Вик сглотнул и оглянулся. — Слушай, Ник, по-моему, эта хреновина... Короче, силуэт изменился. Я который раз оборачиваюсь, он все время меняется!

Я пригляделся. Ну, при известной доле воображения можно было представить, что этот дурацкий слизневик, решивший зачем-то изобразить человеческую фигуру, действительно изменил положение. Но, знаете, в полумраке еще и не такое померещится! А может, гриб просто сполз по стене, вот и все дела. Но Вик-то хорош...

— Слушай, ты профи или кто? — спросил я, наверно, резковато. — Это гриб, ясно? Просто гриб! Хрен знает, что он изображает, но вот прыгнуть тебе на шею не сможет!

— А ты уверен? — буркнул Вик. По-моему, ему самому было стыдно испуга.

— Не на сто процентов, — хмыкнул я. — Я раньше как-то с берущимися из ниоткуда и мимикрирующими слизневиками не сталкивался. Поэтому за то, что следил за тылами, выношу благодарность, а за панику — порицание. Учел?