Затерянный остров. Станция

Рассвет еще только занимался, на воде было прохладно.

— Остров прямо по курсу, — доложил мой напарник. На этот раз катер вел он — практика не помешает.

— Вижу, — ответил я и взял бинокль. Остров пока был лишь точкой далеко впереди, а я хотел как следует рассмотреть место высадки. Не люблю сюрпризов, знаете ли...

Остров медленно вырастал из моря, изумрудно-зеленый, совершенно безобидный с виду. В хорошую оптику легко было рассмотреть пологий песчаный берег, длинные языки волн — здесь они мирные, зато на другой оконечности Острова, где суша обрывается в море едва ли не отвесной скалой, прибой страшенный, особенно в прилив.

Я прикинул нашу скорость — да, уже пора... И точно — знакомо сдавило виски, зазвенело в ушах, правда, почти сразу отпустило. Катер заметно рыскнул — значит, напарнику тоже досталось, а с непривычки это ох как неприятно... Я-то здесь уже бывал, притерпелся, а вот Вик — Виктор Хё — шел в рейд впервые. Кстати, надо сделать мысленную пометку: влиянию подвержен. И не забыть потом расспросить об ощущениях.

— Курс выровняй, — бросил я ему. — Отклоняемся.

— Разница всего в пять метров, — буркнул Вик. Глазомер у него отменный, намного лучше моего, да только что с него сейчас проку?

— Угу, и аккурат у нас по курсу под водой симпатичные такие камни. Обратно как, вплавь будешь добираться, если дно пропорешь?

— Откуда ты... — начал он, но осекся. Сообразил все-таки, что я этот берег знаю лучше собственной комнаты, да и к тому же пререкаться со старшим в группе не положено.

— Вот это другое дело, — одобрил я, когда Вик едва заметно довернул штурвал. — Тут у нас чисто, песочек мягкий,

Правда, он не отказал себе в удовольствии с шиком наполовину выбросить катер прямо на пляж. Оно, конечно, удобно, все не на руках его на берег вытаскивать, вот только просчитайся Вик на пару метров, вполне мог бы повредить гребной винт. А это, как я уже говорил, чревато... Но ладно, на первый раз замечаний ему делать я не стал. И, опять же, это лишнее доказательство отличного глазомера и отменной реакции. Я бы так не поступил, но то я...

— Катером займись, — велел я, первым выпрыгивая на песок и машинально направляя автомат в сторону зарослей.

— Фу, дрянь, — ворчал Вик себе под нос, поднимая подвесной мотор так, чтобы катер можно было вытащить на берег целиком. — Вонища-то... Взяли бы нормальный флаер, и быстрее, и надежнее...

— Вик, ты что, всю теорию проспал, что ли? — поинтересовался я, не оборачиваясь. — Забыл, почему мы сюда на дизельном движке ходим?

— Н-ну...

— Не "ну", а ноль баллов за вопрос. Давай, пока возишься, освежи в памяти, чем Остров знаменит.

— Да помню я!

— Так рассказывай, раз помнишь.

В общем-то, на Остров раньше никто особого внимания не обращал. Мало ли островов в океане. Во-первых, климат тут так себе: жарко, влажно, а в джунглях так и вовсе караул. Во-вторых, ничего ценного на нем нет (ну то есть прежде так считали, полагаясь на информацию из открытых источников). В-третьих, он вообще в другом полушарии, и путь до него, мягко говоря, неблизкий. Нет, оно, конечно, не проблема, с нынешним-то транспортом, но зачем тащиться в такую даль, если есть местечки поприятнее и поближе?

Ну а заметили его по чистой случайности, когда над океаном пропал частный самолет. Просто взял и бесследно исчез со всем экипажем и владельцем — влиятельным бизнесменом. Очень он любил с воздуха экзотические места поразглядывать, вот и добрался до Острова на свою голову... Вернее, сперва-то грешили на какую-нибудь техническую неисправность, а то и на теракт (тогда это было в порядке вещей), но когда начали искать этот несчастный самолет со спутника — ахнули. И закрутилось...

— Ник, готово, — перебил собственный монотонный рассказ Виктор. — Куда его теперь?

— Потащили вон к тем деревьям, — указал я на пару отдельно стоящих пальм. — К ним и принайтуем, чтоб приливом не утащило.

— Что, досюда доходит? — удивился Вик.

— Бывает иногда. Давай, делай.

Я на всякий случай проверил, как он закрепил трос и, велев посматривать по сторонам, начал выгружать снаряжение. Затем тщательно закрыл сперва мотор, а там и весь катер специальным чехлом — не хотелось бы обнаружить внутри что-нибудь этакое... Катер наш с виду — сущее корыто, на котором даже примитивного компаса нет (а на кой нам компас, нас с корабля спустили, а дальше пили себе по прямой до Острова, не заблудишься!), но для наших целей годится как нельзя лучше. Я слышал, хотели использовать надувные лодки из сверхпрочного материала, дескать, можно спустить воздух, убрать лодку в специально подготовленный тайник... Чушь. Посмотрел бы я на этих умников в ситуации, когда нужно срочно сваливать с Острова, а им надо еще лодку надуть! Нет уж, наш старик надежнее — спихнул его на воду, и все дела.

Вик бдительно наблюдал за джунглями. Те будто притаились; так часто кажется, когда ветра нет и широкие кожистые листья даже не шелохнутся. Но это только видимость — там, внутри, жизнь так и кипит...

— Готов? — спросил я, проверяя, все ли на месте. Попрыгал — разгрузка подогнана отменно, ничего не болтается и не мешает.

Вик последовал моему примеру. Я отметил: сделал он это только после того, как я взял оружие наизготовку. Молодец, схватывает на лету: здесь иначе нельзя, зазеваешься — и готово. Это на берегу относительно безопасно, местная живность к воде почти не суется, но именно что почти. Бывали случаи, кто-то выбирался порыбачить или там моллюсков пособирать именно тогда, когда рядом оказывался человек. Одним повезло, другим не слишком... Так что даже и у линии прибоя надо смотреть на джунгли в оба.

— Так, — я развернул лист тонкого пластика. — Мы находимся в этой точке. Двинемся на норд-норд-ост.

— По пятой тропе? — спросил Вик. На карту он не смотрел, даже не косился, скорее всего, знал ее наизусть. Я тоже знал, но предпочитал перестраховаться.

— Именно. Задачу нашу помнишь?

— Обижаешь! Совершить со всей возможной скоростью марш-бросок до оконечности пятой тропы, затем попытаться дойти до Станции.

— Точно, — я убрал карту и поправил ремень автомата. — Пошли, Вик. По сторонам поглядывай, но клювом не щелкай. Сегодня мы должны добраться как минимум до Самолета.

— Принято, — отозвался он, и мы углубились в джунгли...

Да, тот пропавший самолет в итоге нашли. Наткнулись совершенно случайно в джунглях на то, что от него осталось за столько лет. Тел не обнаружили, ну да в здешних краях это и понятно... Теперь остов летательного аппарата числится одним из ориентиров на тропе и на карте именуется просто Самолетом.

— Вик, — окликнул я. Двигались мы быстро, и, думаю, он мог идти и еще быстрее, но у нас с ним разница в восемнадцать лет и две модификации, я бы его темпа не потянул. — Инструктаж помнишь? Стрелять — только при непосредственной угрозе жизни. И вообще — беречь патроны.

— Помню, — отозвался он.

Судя по всему, джунгли произвели на него впечатление, и это притом, что ничего, стоящего внимания, нам пока не попалось. Ну, понятно: полигон (виртуальный и настоящий) и Остров — это две, как говорится, большие разницы. Ладно еще, пятая тропа исхожена вдоль и поперек, места по ее сторонам считаются наиболее изученными. Вот на первую или там восьмую с новичком лучше не соваться. Сам угробится и тебя угробит...

— Ник, — позвал Виктор.

— Чего?

— Слушай, а чего до сих пор не придумали нормального оружия, а? Катер — ладно еще, но это... Вон антидоты же изобрели против местных ядов, а с оружием что, совсем никак? Ну дико же с этой бандурой таскаться!

— Зато надежно, — хмыкнул я. — А про оружие — это не ко мне вопрос. Это к ученым. Или вон у куратора спроси, если что разрабатывают, он, по идее, может знать.

— Нет уж, спасибо...

Ну да, таскать на себе автомат, запасные рожки патронов и прочую амуницию (если идешь на "охоту", так берешь еще ружье, стреляющее иглами со снотворным или ядом, а если в особо опасный район, то могут вдобавок и огнемет навесить) — удовольствие ниже среднего, по здешней-то жаре да в защитном комбезе! Особенно учитывая тот факт, что еще нужно переть с собой аптечку, сухпаек, запас воды и кое-какие жизненно необходимые приборы... На полцентнера обычно тянет. Но ничего, мы привычные, не зря нас на полигонах гоняют, так что грех Вику жаловаться — он намного сильнее и выносливее меня. И моложе, опять же.

Конечно, по сравнению с огнестрельным оружием бластер — что твоя пушинка. И убойная сила у него выше, и радиус поражения, и дальнобойность... Вот только на Острове превращается это чудо техники в бесполезный кусок металлопластика. А старый добрый (а вернее сказать, древний) автомат или там пистолет-пулемет — ничего, работают себе.

— Ник, а что там, на Станции? — снова подал голос Виктор.

— Не знаю, — ответил я честно. — Там еще никто никогда не бывал. А если кто и добирался, обратно не вернулся.

— А что начальство говорит?

— А что оно может сказать? Вроде бы должно что-то быть. Может, сохранилось.

— Хорошо бы найти что-нибудь этакое... — протянул Вик.

— Слушай, парень, — сказал я серьезно. — Ты сильно наперед не загадывай, ясно? Примета плохая.

— Понятно, — буркнул он и умолк.

Приметы у нас есть, как не быть. Не то чтобы мы сильно суеверные, но как-то само получается. Наверно, такова людская натура...

А Станция, если от нее что-нибудь осталось, должна быть именно в том квадрате, куда мы движемся. Там, судя по карте, снятой при помощи спутника, плоское плато, а дальше уже начинаются скалы. По-хорошему, скинуть бы прямо туда парашютиста, а лучше дроида, только никак не выйдет. Ну если только построить самолетик типа доисторической "этажерки" — рама, пара фанерных крыльев и мотор, но кто ж сядет за штурвал такой штуковины? Да и не долетит она сюда с материка, а авианосцев у нас нет. Есть, правда, пара дирижаблей, но их для другого используют, насколько я знаю (нет, не для аэронаблюдения — в обычный бинокль много не рассмотришь, растительность мешает). В любом случае, даже если тебя и забросят на Остров с комфортом, возвращаться все равно придется своим ходом. Так что — ножками, ребята, ножками!

— Ник, а вообще хоть что-нибудь про Станцию известно? — опять не выдержал Виктор.

— Она есть, — лаконично ответил я, аккуратно переступая ловчую плеть хищной лианы, как бишь ее? В общем, если наступить — гарантирован хороший ожог. Сапоги ей не взять, комбез ее тоже задержит, но если до лица дотянется, можно остаться без глаз. В джунглях на ходу лучше не болтать, есть риск отвлечься и прозевать какую-нибудь пакость. — Или была.

— И что с ней случилось? — не отставал он. Я сделал вывод, что теорию он таки проспал. А может, хотел послушать неофициальную версию. Только нет ее, неофициальной...

— Неизвестно, — хмыкнул я. — За тем и идем, чтобы разузнать. Если получится.

Как я уже говорил, когда пропавший самолет искали со спутника, наткнулись на кое-что интересное. Проще говоря, выяснилось, что на Острове имеется источник электромагнитного излучения, причем настолько мощного, что предположение о естественной природе его происхождения отпало само собой. Да даже если так — его бы раньше заметили с того же спутника! Проверили — нет, прежде ничего из ряда вон выходящего в этой части планеты не происходило, а тут вдруг...

Ясное дело, господа ученые загорелись идеей исследовать феномен. Ну, понятно, сами туда не сунулись, кому охота? Запустили сперва киберов-разведчиков и... И ничего. В смысле, ни информации, ни киберов. Как в воду канули. То есть в прямом смысле слова канули: примерно за милю-полторы до острова киберы попросту падали в океан. Никакие попытки их реанимировать и направить дальше ничего не дали. Ученые мужи не отступились, раздобыли андроида (я слышал, тогда они были еще не так распространены, как в наши дни) и имели сомнительное удовольствие наблюдать, как новехонький флаер с дорогущим дроидом на борту вдребезги разбивается о прибрежные скалы. (Флаер протянул чуть дальше, чем киберы, исключительно за счет возможности планировать.)

Вывод был очевиден: из-за ЭМИ неизвестного происхождения у киберов и дроидов перегорают их электронные мозги. Ну и сложная начинка флаера тоже отказывает, само собой. Видимо, и самолет угораздило пройти слишком близко к Острову, он лишился управления и либо утонул, либо разбился.

Это было уже настолько странно, что проблемой Острова заинтересовались на самом верху. Ну, то есть в тех кругах, о которых у нас принято говорить обиняками и негромко. И, собственно, именно там и сумели отыскать кое-какие материалы, относившиеся к временам столь отдаленным, что о них уже мало что помнили...

— Ник! — окликнул вдруг меня Виктор. Голос показался мне странным, и я оглянулся, стараясь не терять бдительности. — Это что за хрень?

— Без понятия, — честно ответил я, глядя на нечто, проползающее аккурат между нами. Более всего оно походило на толстую кишку цвета сырого мяса и неприятно пульсировало. Присмотревшись, я заметил под брюхом твари множество крохотных ножек наподобие бахромы. — Но трогать ее не рекомендую. Пускай себе ползет, мы ж не на охоте. И, кстати, запоминай, как она выглядит. В деталях.

— Да меня вывернет сейчас, — буркнул Вик. Кишке-многоножке, казалось, конца-краю не было.

— Не вывернет, — я огляделся, не выпуская, впрочем, странную тварь из поля зрения. Кто знает, что она может выкинуть! — Бывает и похуже.

— Куда уж хуже!

— А то ты в справочнике не видел...

— Ну то в справочнике, там рисунки и фотографии, а это... живое.

— А видео вам не показывали, что ли? — удивился я. Иногда получалось выловить какую-нибудь тварюгу живой, тогда ее начинали снимать прямо на корабле. Правда, до материка их редко довозили.

А здесь — здесь никакая электроника не пашет, ничего не заснимешь. Пробовали использовать допотопные фотоаппараты (представить только, чего стоило в наше-то время раздобыть эти музейные экспонаты!), но страшно дорогая (потому как ее давным-давно не производили, пришлось восстанавливать технологию изготовления) пленка попросту засвечивалась. Так что все мы теперь художники. Как ученые-натуралисты из тех дремучих веков, когда даже фотоаппараты еще не изобрели: они тоже все вручную зарисовывали, в деталях, очень даже похоже, я видел — нам во время обучения древнюю энциклопедию показывали. Я, кстати, не хуже могу, а вот каков в этом деле Вик, еще не знаю. Заодно и проверим...

— Да показывали, — пробурчал он. — Но такой гадости там не было.

— Значит, будет, — оптимистично пообещал я. — Но в другой раз.

Многоножка наконец уползла прочь.

— Пошли, — сказал я. — И не спи на ходу. Давай, перечисляй все, что сможешь заметить и классифицировать. Ну и заодно — уровень опасности, действие яда, если есть, антидоты...

Вик тяжело вздохнул.

— Справа на дереве кольчатая змея, УО — оранжевый, не ядовита, крупную жертву душит, мелкую глотает целиком. Судя по всему, сейчас сыта и прикидывается веткой. Под ногами — раз, два... короче, около двух десятков псевдоживых грибов. УО — желтый. Если растоптать зрелый гриб, он выбрасывает облако спор, раздражение дыхательных путей гарантировано. В пищу употреблять нельзя, ядовиты... хотя посмотрел бы я на того придурка, который стал бы тут что-то жрать! — добавил он от себя.

— А мы ели как-то, — бросил я через плечо. — У нас осьминог спер половину сухпайка, когда мы уже до места дошли. Обратно три дня с пустым брюхом... как-то не очень. Вот мы и...

— Погоди, как — осьминог? — поразился Вик. — Они же в воде живут.

— Тут сухопутные водятся, — спокойно сказал я. — Ну, не совсем сухопутные, но по несколько дней без воды обходятся. Они по деревьям передвигаются, им удобно. Умные, твари.

— А почему в справочнике про них нет?

— Потому что еще ни разу поймать не удалось, — хмыкнул я. — Они проворные, скоты. Да и не полезешь же за ним на дерево! А если его подстрелить, он там так и болтается, на ветке, присоски же...

— А у воды подкараулить?

— Ну, сядь как-нибудь на недельку на бережке и покарауль. Да ну их, они неопасные, УО — зеленый. Обстрекать могут, но это неопасно, сыпь через пару часов сходит.

— Ладно... А ели-то вы что? — переключился Вик.

— Да вот кольчатую змею и ели, — ответил я. — Мой тогдашний напарник как-то видел, что ее какая-то тварь подкараулила и сожрала, мы и решили: раз так, сойдет. Башку отрубили, остальное съели.

— И... как?

— Как резина, — признался я. — Но с голодухи и не такое слопаешь. Ничего, выжили... Ладно, хватит об этом, продо...

Закончить фразу я не успел, у меня над ухом коротко прострекотал автомат, в кустах что-то с шумом завалилось. Да, реакция у Вика что надо...

— Я же сказал — стрелять только при непосредственной угрозе! — прошипел я.

— Так оно прямо на тебя перло!

— Конечно, эта тварь тупая, как не знаю что... — буркнул я. — Бывает, и на деревья натыкается. Поздравляю, Вик, ты завалил единственного, кажется, совершенно безобидного островитянина!

— Кого?..

— Прыгающую улитку, — ответил я, стволом автомата отводя ветки в сторону. Да, и стрелок Вик хороший — раковина вдребезги, тело в клочья... Хотя кто этих улиток знает, может, еще регенерирует. — УО — зеленый, неядовитая. Только вот воняет страшно, чтобы здешних хищников отпугивать, а если случайно наскочит, то от слизи потом не избавишься.

— Да уж, — проговорил Вик, зажав нос. — Ничего себе улиточка... С метр будет?

— Поменьше. Ладно, пошли, вояка...

"Хорошо, что выбрали пятую тропу, — думал я, не забывая поглядывать по сторонам и обходить подозрительные места. А то влип как-то один умник в паутину, а та прочная, как стальная проволока. Выпутать-то его напарник выпутал, да только к тому времени бедняге лицо чуть не до кости проело. Выжил, получил кличку Меченый — за художественную сетку из шрамов на физиономии. — По второй было бы, наверно, ближе, но не с новичком. С новичком на второй лучше сразу головой вниз в Жабье болото, чтоб не мучиться!"

Да уж, там только знай смотри! Болото ведь, по которому без сноровки вообще не пройдешь, и это не считая еще водяных змей, ядовитых жаб, которые там водятся в огромных количествах, насекомых и прочей мерзости. Я там хаживал, но уже довольно давно, так что... Лучше два лишних десятка миль, чем болото...

А в целом, если не считать тех мелких происшествий, дорога до Самолета оказалась на удивление спокойной. Это даже как-то настораживало, заставляло ожидать какой-нибудь пакости — это на Острове в порядке вещей. Так вот расслабишься — и получишь свое.

— Привал, — сказал я, завидев ржавый остов. По пути тоже хватало меток — увидишь и порадуешься, будто привет от друга получил, — но некоторых я недосчитался. Джунгли быстро меняются. Но Самолет — штуковина приметная, и это хорошо.

— Еще только темнеть начало, — запротестовал Вик. — Вполне можно миль десять отмахать!

— По пунктам, — произнес я, тщательно осматривая землю. — Пройти сколько-то еще вполне можно. Только устраиваться на ночлег придется в темноте. Тебе этого хочется?

— Я хорошо в темноте вижу.

— Я тоже. Только ночные твари видят намного лучше, а знаем мы их совсем плохо. И не факт, что мы кого-нибудь не пропустим. Это раз. Два: если ты забыл, я вдвое тебя старше, поэтому силы лучше соизмерять, если не хочешь потом переть меня на горбу. — Тут я немного преувеличил, конечно, но что делать? Как ему еще докажешь, что ровный темп лучше судорожных рывков? Нет, бывает, что без рывка никуда, но это не наш случай. — Три: пока не стемнело, зарисуй-ка и опиши ту гадину, что мы видели.

— А костер разводить не будем? — хмуро спросил Вик.

— Нет. Неизвестно, кто может забрести на огонек. Вдобавок ночи теплые, а в темноте, как ты верно заметил, мы и так видим, — терпеливо сказал я.

Виктор сдался, раскатал пластиковый коврик и уселся рисовать. Я время от времени поглядывал на него. Да, парень на голову выше меня, раза в полтора шире в плечах и намного сильнее. Только, по-моему, на Острове не столько сила нужна, сколько голова на плечах, осторожность и выносливость. Только кто же меня слушать станет? У высокого начальства свои идеи, они их и проверяют. Виктор — из семьи Хё, я — из семьи Ай. Даже чисто внешние различия налицо... (Кстати, не приведи небеса кому-нибудь назвать семью серией, как минимум морду набьют.)

С чего это началось... Как рассказывают, когда затея с дроидами провалилась, решили отправить на Остров людей. Сперва это были солдаты, по-моему. В общем, добраться они до берега добрались, только обратно вернуться не смогли. И забрать их не было никакой возможности. А все почему? Да потому что умники эти опять поторопились... Чип-то в башке — это что? Правильно, электроника. Ну, ребята с катушек и съехали потихоньку, поскольку эту электронику замкнуло. Больше желающих туда соваться не оказалось, да и смысл — зря людей гробить? Доложили на самый верх, ну а там приняли решение и начали работы по проекту "Остров" уже всерьез...

По-моему, для тех, наверху, это что-то вроде хобби, причем очень дорогого. С другой стороны, что для элиты деньги? Тех же петов в сотни раз больше, чем нас, а стоят они еще дороже! А от Острова хоть какая-то практическая польза есть: нам рассказывали, что на основе яда кое-каких островных тварей создали какое-то очень важное лекарство. Нам (кто-то когда-то в шутку прозвал нас трапперами, и слово прижилось) всегда говорят о таких вещах, и понятно почему: мы, во-первых, должны видеть, что наша работа приносит какие-никакие плоды, а во-вторых, гордиться своей службой. Я вот горжусь. Не тем, что у меня отличное ночное зрение, повышенная устойчивость к ЭМИ и кое-каким местным ядам, прекрасная память, отменная реакция и прочее по мелочи... Нет. Просто я знаю, что умею решать нетривиальные задачи в условиях повышенной опасности, на что вряд ли способен какой-нибудь солдат или обычный гражданин. И, наверно, сумею делать это не только в джунглях, но и в других местах — подготовка у нас самая разносторонняя. А еще горжусь маленькой привилегией — у трапперов по понятным причинам нет чипов. Ну и награды за успешные операции — это само собой разумеется. (Тут я немного замечтался о том роскошном мидасском борделе, едва не утратив бдительности.)

Да и сама служба... Никто на этой планете, кроме нас, даже элита, не способен высадиться на Острове, пробыть там сколько-то времени и вернуться живыми, с добычей и свежей порцией информации. Это, по-моему, уже более чем достаточный повод для гордости. Ну и на адреналин подсаживаешься, конечно, куда без этого... Хотя попусту лучше не рисковать, дольше проживешь. Я вот, считай, уже ветераном могу считаться, а все почему? Да потому что никогда на рожон не лез. Какой смысл? Погибнешь ни за кредит, тебя и не найдут никогда. Даже если успеешь подать сигнал бедствия — из ракетницы, ясное дело, и если его увидят, спасатели на флаере не прилетят. Пометят на карте место, где пропал такой-то траппер, может, другой когда-нибудь наткнется на его кости...

А еще, кстати, мне несколько раз доводилось видеть самого господина Ама. Первый раз — на выпуске моей семьи, он приезжал, кажется, взглянуть и вроде бы остался доволен результатами испытаний.

И то сказать, из семьи Ай только двое погибли на Острове, причем один — по нелепой случайности. Мог бы быть и третий "зеро": на катере движок заклинило, а время поджимало. По счастью, напарникам хватило ума стащить это корыто на воду и, держась за борта, вплавь увести прочь от берега. В океане тоже много кто может сцапать, но им повезло — они успели выйти из зоны действия ЭМИ и забраться на борт. Там уж воспользовались ракетницей, чтобы подать сигнал на корабль, и их подобрали. Вынесли даже благодарность за то, что не лишились присутствия духа, сумели спастись сами, не потеряли транспортное средство, да еще и добычу не бросили — закинули-таки в катер.

Господин Ам лично приезжал посмотреть на этих трапперов, даже соизволил задать несколько вопросов и не без интереса выслушал ответы. Я потом несколько дней ходил как оглоушенный: беседа с элитником — это, по-моему, похуже высадки на Остров! Ну да, да, одним из тех напарников я и был...

Но теперь, видимо, решили еще немного улучшить модификацию. Семья Зи мало отличалась от нас, разве что эти ребята оказались еще выносливее. А вот та, к которой принадлежит Вик... Кажется, тут разом усилили все наши особые качества, да еще что-то такое неуловимое сквозило, я никак не мог понять, что же именно. Ладно, постепенно разберусь. Потому как если напарники друг друга не поймут, то можно сразу хоронить обоих.

— Готово, — сказал Вик и продемонстрировал мне свое творчество.

— Отлично, — честно сказал я. Рисунок вышел на славу, я бы вряд ли сумел лучше, описание — детальное, четкое. Словом, конфетка! — А теперь ужинать и спать. Ты дежуришь первый. При подозрительном шевелении сразу не пали, сперва присмотрись. И не забывай поглядывать, не собирается ли кто-нибудь отгрызть мне голову.

— Непременно, — серьезно ответил он. Чувствовалось, бдить Вик намерен всерьез, так что, перекусив, я натянул капюшон, проверил, не подобралась ли к моему коврику какая-нибудь дрянь, лег и мгновенно уснул...

Спал я, казалось, всего несколько минут, когда над ухом раздался рев и автоматная очередь. Я схватился за ствол, еще не открыв глаза, перекатился в удобную для стрельбы позицию, но продолжения не последовало. Вик стоял прямо передо мной, держа оружие наизготовку. Я чутко прислушался, но вокруг раздавался только шелест листвы. Ночью ветер усилился, и даже нам, находящимся на дне многоярусного тропического леса, перепало немного свежего бриза. Но не считая этого шелеста, стояла тишина.

— Чего стрелял-то? — спросил я.

— Тварь какую-то увидел, — отозвался Вик, не меняя позы, словно ожидал нового нападения.

— Это она ревела?

Вместо ответа Вик выдохнул и развернулся ко мне.

— Ты такого зверя видел когда-нибудь? На двух ногах ходит, весь как накачанный, прет, не разбирая дороги, меня увидел — заревел и вперед!

Можно было сказать, чтобы Вик посмотрел в зеркало, но я не стал, тем более что зеркал в нашем снаряжении не предусмотрено.

— Двуногих мы еще не встречали, ручаюсь. Это точно был не человек?

Вик немного подумал.

— А пес его знает. Запах у него не человечий.

Вон оно что. Стало быть, у семьи Хё еще обоняние улучшено. То-то он никогда не пользуется одеколоном...

Впрочем, я глупость спорол — откуда здесь взяться людям кроме нас? Живым, я имею в виду.

Я резко встал и пристально вгляделся в заросли. Спина к спине со мной стоял Вик. Несмотря на то что я неплохо вижу в темноте, ничего не удавалось различить, кроме качающихся резных листьев. Подала голос ночная птица — мы таких уже слышали, но не видели, и все.

— Даже комары не жужжат, — буркнул Вик, шлепая себя по физиономии.

Я кивнул в знак солидарности. Местные кровососы не жужжали, а порхали мягко, точно бабочки, не почуешь, если только взглядом случайно зацепишь. Я, вообще-то, привычный к этой пакости, да к тому же старичков они кусают куда меньше, но все равно перепадало, даже репелленты не спасали. А уж как доставалось смазливой физиономии Вика...

По моим внутренним часам было уже заполночь, значит, проспал я часа два с гаком самое большее.

— Ладно, ложись, моя очередь дежурить, — буркнул я. Лучше я недоберу час-другой сна, чем оставлю на посту переполошенного новичка.

— Знаешь, по-моему, я все-таки в эту гадину попал, — сказал он.

— Да?

— Запах никуда не делся, — пояснил он. — Либо она осталась в засаде и поджидает, либо... не знаю, ранена или убита. Во всяком случае, кровью пахнет.

Я потянул воздух ноздрями. У меня чутье не такое острое, но что-то такое действительно чувствовалось.

— Посмотрим, а? — загорелся Вик.

— Много ты увидишь в темноте, — осадил я. — А огонь зажигать не стоит, я уже говорил. Кто его знает, что тут еще может оказаться! Утром посмотрим. Если оно сдохло, то далеко не убежит. Спать ложись!

Вик, ворча, улегся, и я остался один на один с ночными джунглями. Больше нас не беспокоило ничто. Правда, ближе к рассвету вдалеке, очень далеко, раздались резкие крики. То ли птицы, то ли звери — я таких раньше не слышал. Это где-то к юго-востоку, прикинул я, надо будет передать, там как раз прокладывают десятую тропу, пусть присмотрятся... Ладно, главное, рядом с нами не было никого, кроме светлячков (по крайней мере, я думаю, что это были светлячки). Они медленно дрейфовали метрах в полутора от лесной подстилки, держась на строго отмеренном расстоянии друг от друга. Их даже сдувало в сторону всей стаей, как косяк мелкой рыбешки. Безвредные, они меня не слишком интересовали, но смотреть больше все равно было не на что, а светлячки хотя бы были красивыми...

Так я и скоротал ночь — наблюдая за плывущими в темноте голубоватыми огоньками.

Вик поднялся, едва начало светать, и первым делом отвернулся к кустам (повесив автомат на грудь, разумеется). А вот обратно развернулся он гораздо быстрее — по-моему, даже штаны не успел расстегнуть.

— Глянь, — коротко кинул он мне.

Все-таки ночью Вик попал куда надо, и уже в метре от нашей стоянки видна была потемневшая лужица крови. Я шагнул чуть дальше и наткнулся на двуногого. Или, правильнее сказать, на двуногую, ибо это была птица. Нехилая такая пташка: наверняка выше меня ростом, на двух мощных ногах, кончающихся толстыми и острыми даже на вид когтями. Крыльев у птицы не было, так, рудименты, похожие коротенькие лапки, поджатые к груди. Вик попал ей в шею — в тонкую лысую шею — и почти перебил ее (разрывными стрелял, похоже). Это меня порадовало: клюв у твари был огромный и хищно загнутый, как у орла. Она явно питалась не травкой, и от нее шел ощутимый гнилостный запашок, мешающийся со звериным запахом мускуса.

— Ничего себе... — протянул Вик, потыкав птицу стволом и убедившись, что она мертвее мертвого. — Я про таких и не слыхал!

— Я тоже, — заверил я. Вот зараза, были бы мы на охоте, лучшей добычи и не пожелаешь! А у нас задача совершенно другая, не потащишь же на себе этакую тушу? Впрочем, выход я придумал быстро. — Вот что, Вик, быстро малюй эту скотину. И измерь как следует.

— А график?

— Пойдем чуть быстрее, только и всего, — мотнул я головой. У меня был запас по скорости хода, я не выкладывался на максимум, так что мог себе позволить шагать поскорее. — Давай, займись делом!

— А ты чем займешься?

-Перекушу, а когда закончишь рисовать, тоже кое-что сделаю, пока ты жрать будешь, — объяснил я и полез в рюкзак.

Все-таки хорошо, когда ты запасливый, а начальство у тебя заботливое и предусмотрительное. На всякий случай... Вот ты какой, всякий случай! Так и назовем тебя, пташка, решил я.

— Готово, — окликнул Вик. Я как раз закончил с приготовлениями. — Только описание осталось, но это я по памяти могу.

— Потом допишешь, ешь давай, — сказал я и подошел к птице, вынимая нож.

Хороший такой нож, в джунглях — самое то, годится и лианы рубить, и кишки кому-нибудь выпускать. Впрочем, Вик сделал за меня почти всю работу — птичья голова держалась на честном слове. Так... вскрывать времени нет, а вот недоразвитое крыло и ступню тоже отчекрыжу. Вик здоровый, допрет, не велик вес. Перьев еще надергать, и порядок...

Я присмотрелся к глазам хищника — не похож он был на существо с ночным образом жизни. Нам объясняли, какими они должны быть, да и нормальных, не островных животных и птиц я видел предостаточно. А у этой пташки глаза расположены не фронтально, а по бокам, как у дневных птиц, к тому же они совсем маленькие, да и зрачки сравнительно невелики. Нет, скорее, это все-таки не ночной хищник, а дневной. Ночью его что-то или кто-то вспугнул... Судя по размеру черепушки, тварь это далеко не умная, вот и неслась напролом, вслепую, а вопли... очень может быть, так она надеялась отпугнуть врага. А тут, понимаете ли, наша стоянка и Вик с автоматом. Не повезло птичке. Но явление интересное! Ни на пятой, ни на других тропах таких не встречалось, значит, забрела откуда-то еще. Любопытно...

— Ты что делаешь? — спросил тот, наблюдая за моими манипуляциями.

— Ты лучше по сторонам смотри, — ответил я, — а то выскочит такая вот, а ты расселся. На вопрос отвечаю: с твоей помощью обнаружена неизвестная ранее птица. Всю мы ее отсюда не вытащим, но нужно взять хотя бы образцы. Поэтому башку и кое-что по мелочи я пакую в вакуумные контейнеры, а понесешь их ты.

— Мы же не на охоту шли, — нахмурился он, пропустив мимо ушей мои слова о том, кому предназначена ноша. — Откуда у тебя...

— Траппер, Вик, должен быть предусмотрителен, — заметил я не без чувства морального удовлетворения и вытер перчатки о траву. — Бери эти штуки и пакуй... ага, вот так. Мало ли что не на охоту. Случаи разные бывают.

— Надо запомнить, — хмыкнул Вик, и можно было не сомневаться — действительно запомнит. Парень быстро соображал и легко обучался, только вот... глодал меня червячок сомнения. Уж слишком он был хорош, а когда что-то кажется превосходным, в нем вполне может оказаться скрытый дефект. Знать бы заранее, какой именно!

— Все, пошли, — сказал я, взглянув на почти совсем скрытое кронами деревьев солнце.

После восемнадцати лет рейдов на Остров приучаешься определять время безо всяких приборов, хотя механические часы вот они, на запястье. Та еще древность... Да и ориентироваться так несложно, даже без компаса (а он на Острове просто сходит с ума). Нашел местечко, откуда небо видно, взял карту, секстант... хотя можно и без него, просто по звездам прикинуть. Если привык, это несложно. И забавно даже: в век высоких технологий прикидывать курс на два пальца к носу...

— Может, я вперед пойду? — с надеждой спросил Вик.

— Впереди идет старший группы, — отрезал я. Началось! Все эти пацаны одинаковые... — А ты за тылами смотри, чтоб не подкрался кто.

— Ладно...

Я пошел вперед, не оглядываясь. Здесь уже стало заметно, что мы поднимаемся в гору, тонкий слой почвы местами обнажал камень, да и деревья сделались куда ниже, почти сравнявшись с подлеском. Воздух густел тем больше, чем дальше мы шли, давило солнце, невидимое за растительностью, но хорошо ощутимое. Я на ходу вытер мокрую шею, но шлем снять даже не подумал — одна заурядная ядовитая гусеница или пиявка могла испортить весь пикник, плавали, знаем. Лес звенел от птичьих криков, но мы никого не видели в густой листве.

— Ник! — я резко обернулся на вскрик напарника. Вик стоял столбом, указывая рукой на темный мешок, висевший высоко над нашими головами. — Он шевелится!

Я пригляделся. Мешок не только шевелился, он раскачивался на ветке, потом ловко перепрыгнул на соседнюю.

— Ты, кажется, мечтал посмотреть на сухопутного осьминога. Вот и смотри, пока он не удрал!

Сам я быстро огляделся. Впереди птиц не было слышно. То ли они не водятся в этом квадрате, то ли что-то их спугнуло. Но я по-прежнему ничего не видел. Вик зачарованно пялился на лениво передвигавшегося спрута. Тот ловко подцепил щупальцем зеленый и твердый плод, швырнул и попал им Вику прямо по кумполу. То есть, конечно, по шлему — они у нас не глухие, смысла нет, легкие, из материала вроде древней пробки. От попадания из бластера не спасут, а от местного кокоса или там падения кубарем вследствие собственной дурости головой вперед — вполне. Вик выругался и вернулся к окружающей действительности. Все-таки парень разболтан по молодости лет, хоть и неплохо тренирован...

Мы пошли дальше, но я сбавил темп. Определенно те, кто издавал крики, впереди смолкли, только вдалеке птицы продолжали перекликаться по-прежнему. Скоро полумрак чащобы стал прорезаться нестерпимо яркими по контрасту солнечными лучами: значит, скоро выйдем в относительное редколесье, а там конец разведанной тропы. Тогда нам надлежит взять левее и попробовать выйти к Станции. А лучше не пробовать, а взять и выйти. По самым пессимистичным прикидкам нам предстояло пройти не более семи миль. Идти придется в гору, так что, считай, все десять. Если ничего не случится. Но здесь такого не бывает, чтоб не случилось.

Наконец мы поднялись на плато, где теоретически оставалось пройти всего несколько километров до Станции. Деревья здесь встречались уже редко, зато густой кустарник доходил до плеч, так что в конце пришлось даже взяться за мачете и прорубать себе дорогу. В этом есть и хорошая сторона — значит, Станцию мы увидим издалека. Я остановился и огляделся. В спину тяжело дышал Вик.

— Посмотри, какой вид, — я приглашающе повел рукой. Мы стояли не в самой высокой точке Острова, но отсюда уже был виден океан, а под нами зеленел на все лады такой же океан тяжелых крон, перепутанных ветвей и густого застоявшегося воздуха. Пахло нагретой травой, чем-то тяжелым и сладким и... сеном.

— Ничего не чуешь?

Вик склонил голову к плечу и потянул носом.

— Странно здесь как-то, — нехотя выговорил он. — Вроде опасности нет, но как-то... неприятно.

— Точно, — кивнул я. — Самое правильное слово. Но сейчас вляпаемся куда-нибудь, будет веселее.

— Теперь куда? — Вик постарался не заметить моего остроумия.

-Левее, где меньше растительности и камни. Дальше будет вроде почти совсем лысое место, а дальше никто и не ходил, мы первые.

— Ого! — У Вика загорелись глаза. Он огляделся еще раз. — Ну так пошли, чего стоим?

Мы двинулись в том же порядке дальше. После темного влажного леса, где ноги утопают в гниющей подстилке, идти по твердой почве и нагретому солнцем камню было приятно, хотя пришлось сбавить шаг: тут только ноги береги.

— Здесь сверху зато никто не прыгнет, — рассудительно сказал Вик, споткнувшись о булыжник.

Я хотел возразить, что он напрасно так оптимистичен, но не успел. Слева послышался шум, как будто кто-то ломился сквозь кустарник, не разбирая дороги. Автоматы мгновенно оказались наизготовку.

— Стрелять только при нападении, — напомнил я.

— Понял, — ответил Вик сдавленно. Он явно горел желанием наконец-то применить спецнавыки.

Ждать нам пришлось недолго: из кустарника на нашу прогалину вывалился заросший человек в лохмотьях. Вот уж кого я здесь не ожидал увидеть...

Он сильно припадал на одну ногу и в панике оглядывался назад. Не успел я удивиться, как такой шибздик мог производить столько шума, как вслед за человеком из кустарника выскочили трое наших старых знакомых — здоровенных нелетающих птиц. Человек кулем повалился к нашим ногам, птицы внаглую ломанулись за ним, обратив на нас столько же внимания, как на какую-нибудь пальму. Очередь из Викова автомата прошила первую из них и самую здоровую, две другие шарахнулись в сторону, но убегать не спешили: судя по всему, они не сопоставили треск выстрелов с гибелью товарки. Тупые, как я и думал... Встопорщив редкие перья на голове, они осторожно подходили к нам по дуге. Маленькие крылышки, сложенные у груди, неприятно шевелились, как будто они сжимали и разжимали пальцы в предвкушении.

Я рассматривал тварей во все глаза. Понятно, почему даже Вик с его хорошим ночным зрением не угадал в том визитере птицу. Во время бега она сгибала и откидывала длинную шею на ворох неопрятных перьев почти горизонтально, и в итоге напоминала приземистого гуманоида на слишком длинных для него ногах.

Птицы двинулись на нас, Вик снова вскинул автомат, но очередь ушла в небо. Оказалось, преследуемый, которого мы упустили из виду, дернул Вика за рюкзак в самый неподходящий момент. Вик лягнул его, пытаясь стряхнуть, но тот что-то неразборчиво кричал, изо всех сил вцепившись в моего напарника. В этот момент птицы бросились в атаку, их клювы оказались в неприятной близости от нас...

Я не стал геройствовать, разнес череп самой наглой — я не палю очередями, меня рано приучили беречь патроны, — вторая шарахнулась в кусты, оглашая окрестности неприятным ревом, который мы уже слышали ночью. Ну а выведенный из себя Вик опустил приклад на голову оборванца, и тот свалился на землю. Убедившись, что птица улепетывает на хорошей скорости (это было легко понять по затихающим крикам и треску кустов), я повернулся к Вику. Он рассматривал лежащего на земле человека, и выражение лица у него было на редкость брезгливым. Молодой еще... Правда, воняло от того гадостно. Я присел возле дикаря, старательно задержав дыхание. Человек оказался лысоват, зато зарос длинной неопрятной бородой. На нем были остатки камуфляжного комбинезона, а ноги босы и изодраны. Левая сильно распухла в колене. Я проверил пульс, потом распахнул воротник. Ну, так я и думал — вот он, жетон на цепочке, простейший способ опознать убитого. Этот бедолага когда-то был одним из нас, вне всякого сомнения (а кто еще мог здесь оказаться, скажите на милость?). Кем-то из пропавших без вести...

Я снял жетон, сунул в карман и встал. Вернемся — командование узнает, кем был этот парень при жизни.

— Пойдем. Больше тут делать нечего.

— А... этого мы не будем приводить в себя? — Вик зажимал нос, и у него получилось немного гнусаво. М-да, слишком тонкое обоняние — не всегда плюс, отметил я про себя.

— Ты ж его убил.

Я посмотрел на Вика, отслеживая реакцию. Он и правда не понял, что сделал. Глаза у него немного расширились, он с изумлением взглянул на труп, будто тот внезапно нехорошо над ним пошутил, и попятился.

— Первый раз? — с умеренным сочувствием спросил я, кладя руку ему на плечо.

Натаскан Вик был отлично, но вот его реакция мне не понравилась. Еще не хватало тут моральных терзаний... Нас всех готовят к тому, что иногда пристрелить товарища более гуманно, чем оставить его жить и мучиться. Ну вот, он прекратил страдания этого несчастного, а тот страдал, тут и размышлять нечего. Он и человеком уже считаться не мог, по моему разумению, но Вик, видимо, полагал иначе.

— Соберись! — я больно сжал его плечо. — Всякое случается, нечего тут нюнить. Нам сейчас нужно смотреть в оба, а не сопли лить. Видел, какие тут индюки непуганые табунами бегают? А дальше будет хуже...

— А... мы его тут так и оставим? — тихо спросил Вик.

— Ты его с собой попрешь или могилу ножом копать собрался? — спросил я. — Забудь. До завтра от него даже костей не останется. Можно было бы камнями забросать, но у нас времени нет. Ты лучше скажи спасибо, что этого парня прикончил ты, а не какая-нибудь островная мерзость. Уверен, будь он жив, был бы тебе благодарен...

Кажется, подействовало.

Я первым двинулся влево, куда собирался до появления этого дикаря. В голову невольно лезли соображения насчет того, а не бегают ли тут еще такие же недобитые в компании с местными индюками. Ясно, что этот парень не собирался нападать, он явно просил о помощи, а вот другие вполне могли бы. Интересно, чем они питаются? Раздумывая так, я не забывал поглядывать по сторонам. Деревья здесь стояли все так же редко, а высокая трава и кустарники таили в себе еще одну опасность — змей. И хорошо если это будет уже известная тварь, от укуса которой в аптечке лежит вакцина...

Местность здесь поднималась почти незаметно, идти было легко, но я не верил в эту благодать. Не может быть, чтобы Остров не преподнес какого сюрприза в самое ненужное время.

Пройдя с километр, я остановился и поглядел на напарника. Вик топал усердно, лицо хмурое, но вроде уже отошел парень.

— Давай-ка устроим привал минут на пять да хлебнем водички, — распорядился я. — Дальше у нас такой возможности может не быть.

Мы присели в редкой тени какого-то куста. Пили по очереди. Зато какое это блаженство — наполнить рот прохладной влагой. Не знаю уж что там за технологии, но готов прямо спасибо сказать от души тем, кто придумал, как водяной паек в пластике на жаре держать холодным. Вик тоже повеселел.

— Все-таки здорово, что я сюда попал, — с воодушевлением произнес он. — Вернусь, будет что ребятам рассказать.

— А вот так говорить не надо. Никогда, — жестко оборвал я его.

— Почему?

— Примета такая, забыл? — Я встал и подтянул ремень, а заодно и лямки рюкзака. — Пошли. И учти: вот здесь, где мы идем, в последние триста лет не бывал никто. Смотри в оба.

Наверняка мое занудство Вику уже опротивело, но... у меня от лишнего повторения язык не отвалится, а у него, глядишь, что-нибудь в голове задержится. Воспитали, понимаешь... Нет, охотник из него наверняка выйдет хороший, но напарник ему необходим такой, чтобы мог вовремя осадить и пресечь неуместное геройство, не то Вик непременно во что-нибудь вляпается.

Как вскоре оказалось, похожее на степь пространство, заросшее кустами и травой, тянулось недолго, и мы опять вступили под полог леса. Он не напоминал тропический лес внизу — здесь деревья опять же росли реже, кроны их смыкались высоко наверху, позволяя пробиваться вниз лишь слабому зеленоватому свету. Подлеска почти не было, под ногами в обилии росли папоротники, то и дело подворачивались камни, поросшие мхом как английский газон, а с древесных стволов свешивали корни крохотные орхидеи. Здесь было прохладнее и тише, ветер остался наверху, и треск каждой сломанной ветки под подошвами десантных ботинок звучал как выстрел.

— Не думал, что это посадки, — кинул я, не оборачиваясь.

— Посадки? — не понял Вик, озираясь.

— Деревья растут правильными рядами. Лес здесь высаживали специально.

Правда, от этого наблюдения нам было ни жарко, ни холодно. Хотя от мысли, что чокнутые ученые могли вывести не только хищных индюков, но и дерево-людоеда, мне стало слегка не по себе. А что, вполне вероятно, хищные лианы-то есть, так отчего бы экспериментаторам не пойти дальше?

— Здесь вообще никакого зверья нет, — понизив голос, буркнул Вик. — Даже комаров меньше.

— Не думал, что тебя это расстроит.

А ведь и верно, в зеленоватом полумраке мы всего раз заметили многоножку вроде той, что встретилась внизу, только эта была ярко-желтая, да еще жабу, раздувавшую горло на сыром пне. Это мне совсем не понравилось. Жаба могла радоваться грозе, а попасть в тропическую грозу, да еще в лесу, да еще на Острове — это удовольствие значительно ниже среднего. Никто не знал, как ведет себя источник ЭМИ в грозу, а я и не хотел знать. И прибавил шагу.

Я думал, что Станция расположена в самом лесу, но нет: впереди забрезжил прогал в зелени, мы выбрались на большую поляну, в центре которой и стояло искомое. Ох как это мне не понравилось! За эти триста лет деревья должны были захватить пространство не только около, но и внутри станции. Однако кубическое здание грязно-белого цвета выделялось на фоне сочных трав как шеврон лейтенанта на полевой форме. Я присел в траву, предварительно убедившись, что не усядусь на что-нибудь живое и кусачее. Вик сделал то же самое.

— Наблюдаем, — шепнул я. — Заодно сделай набросок, пока есть время.

Вик вытащил свои рисовальные принадлежности и занялся делом, а я попытался оценить обстановку. Здание снаружи казалось целым, даже окна кое-где сохранили стекла. Входная дверь была закрыта или притворена. Если бы сейчас из двери вышел бородатый ученый в белом халате, это выглядело бы совершенно естественным. Мне даже показалось, что у окна на втором этаже кто-то стоит, но когда я сфокусировал на нем взгляд, там, естественно, никого не оказалось.

Мы просидели за кустами не меньше десяти минут. Вик рисовал, вокруг царило все то же сонное зеленое безмолвие. За это время из живности обнаружился только комар, пообедавший на щеке Вика. Может быть, зверье избегает станции, но почему? Силовых щитов здесь быть не может, это я знал доподлинно. Источник ЭМИ — где-то дальше в горах. Какой-то мегакрупный хищник? Вряд ли. Здесь и не слишком крупным вроде тех бегающих птиц, наверное, не очень просто прокормиться: мелкой пакости предостаточно, но у нее механизмы защиты отработаны, кто ядовитый, кто вонючий, кто бронированный... Так или иначе, а нам, в отличие от местной фауны, придется идти на Станцию, невзирая на всех ползающих, летающих, прыгающих и бегающих здесь хищников.

— Готово, — шепнул Вик, убирая плоды своих трудов в пластиковый планшет.

— Тогда идем, — сказал я и поднялся во весь рост. — Ставлю цель. Первое — произвести первичный наружный осмотр здания. Второе — проникнуть внутрь Станции, осмотреться, забрать все, что может представлять ценность, донести до катера в целости и сохранности. При этом желательно уцелеть самим. Задача ясна?

Вик кивнул, перехватывая автомат поудобнее, и мы начали обходить строение. Не то чтобы я опасался каких-то ловушек, но, во-первых, инструкции пишутся не для того, чтобы их игнорировать, а во-вторых, это Остров, а здесь лучше перестраховаться.

Здание оказалось не квадратным, как я подумал сначала, а в форме буквы "Т". Ножка этой буквы вместе с другим крылом составляли угол, засыпанный камнями и частично заросший травой. Сперва я не понял, что это такое: на равном расстоянии друг от друга — каменные холмики, вертикальные плиты, а вокруг стеной стоит трава. Потом до меня дошло.

— Кладбище! Смотри, Вик, настоящее старинное кладбище!

Я сам видел такое в первый раз — я имею в виду, не на картинке.

— Что такое кладбище? — Вик внимательно разглядывал эту картину.

— В древности умерших обычно закапывали, — пояснил я. — Вот и эти, видно, так делали: не тащить же им было покойников на материк в крематорий! Но что-то многовато могил, я погляжу.

— Восемь... нет, десять, — посчитал Вик. — Ничего себе, у них тут эпидемия была, что ли?

— Мы понятия не имеем, сколько людей жило здесь вообще, — возразил я. — Не за один же день оно возникло. Кстати, пойдем перепишем данные с плит, если там что-то есть.

Вблизи могилы выглядели... креативно. Могилы засыпаны камнями — ясно чего ради, чтобы зверье не разрыло захоронение и не добралось до покойников. А вот то, что издалека можно было принять за надгробие, на самом деле оказалось пластиковыми ящиками, пострадавшими от времени и непогоды, но еще вполне целыми (для устойчивости в них тоже напихали камней). Надписи на них были вполне различимы, кажется, их делали чем-то вроде лабораторного лазера, хотя точно не скажешь, конечно. Только на одном даты были написаны от руки, маркером, наверно, и разобрать имя покойника возможным не представлялось.

— Ничего так находочка, — сказал я. — Давай, Вик, переписывай это дело и само кладбище тоже набросай, а я посторожу.

— Ага...

Работал Вик быстро, этого у него не отнять, о готовности отрапортовал максимум минут через десять. Да и пейзажист из него получился недурной, хотя и своеобразный. Не думаю, чтобы художники проставляли на эскизах размеры объектов.

— Интересно, — сказал он вдруг, убирая блокнот.

— Что именно?

— Ну, там люди самого разного возраста, есть пожилые, наверно, ученые, есть кто-то совсем молодой, может, лаборант или еще кто...

— И? — поторопил я. Так, надо еще учить парня почетче формулировать мысли, а то пока он договорит, его уже съедят!

— А померли они все почти одновременно, — закончил Вик.

— Так уж одновременно? — заинтересовался и я.

— Ну, почти, — ответил он. — Сам посмотри. Тут разброс не больше полутора лет! Причем вот сперва старичок какой-то, потом перерыв. Потом один за другим еще несколько пожилых. Еще перерыв — и молодой готов, он последний. Ну, если не считать того ящика, на котором надпись не разобрать.

— Да, любопытно... — Я задумался. — Наверно тот, где надпись от руки, как раз последний и есть. Тому, кто хоронил, было, скорее всего, не до того, чтобы надпись выжигать. Или сил не осталось. Глянь, Вик, у первых аккуратненько сделано, вон даже что-то типа эпитафии...

— Чего?..

— Ну типа "помним, скорбим", — пояснил я. — Ты ж переписывал!

— Я такого слова и не слышал, — буркнул он. — Почем мне знать, как это называется?

Я только головой покачал. Впрочем, ладно, спишем на то, что таких пацанов хорошо натаскивают по курсу выживания, а на посторонние вещи у них времени не остается. Потом наверстает, если захочет. И если выживет.

— Короче, — продолжил я мысль, — дальше идут только имена и даты. И чем позже хоронили, тем хуже выполнена надпись. Видишь этот?

— Ага. Как будто у этого... гравировщика руки с похмелья тряслись, — кивнул Вик.

— Вот именно.

— И что это значит?

— Понятия не имею, — честно сказал я. — Но факт отметить нужно. Посмотрим, может, это что-то да прояснит. Ладно, пошли дальше!

Станцию мы обошли достаточно быстро, не обнаружив ничего подозрительного или опасного даже с виду, и вернулись к входу.

Трава под ногами была на удивление невысокой — так, будто ее косили раз в месяц. И по-прежнему ничего живого кроме нас вокруг не наблюдалось. Я первым взошел на невысокое крыльцо и толкнул створку высокой двери, пока Вик с автоматом прикрывал мне спину. Дверь, хотя и разбухшая от влаги, открылась довольно легко, хотя ржавые петли издали при этом неприятный визг. Итак, этот пункт программы мы выполнили...

— Дверь закрой, — бросил я Вику, осматриваясь.

Мы стояли в помещении, которое я назвал бы холлом. Четыре дверных проема расходились в разные стороны. Сейчас вместо мебели у противоположной входу стены громоздилась куча непонятного чего, поросшая болезненно-бледной травой. Но это-то как раз вписывалось в картину. Вот что не вписывалось, так это удивительная чистота помещения. Я хочу сказать, что помимо слоя песка на полу не было мусора. Впрочем, ничьих следов тоже не наблюдалось — ни птичьих, ни звериных, ну и нога человека сюда тоже явно не ступала, ясное дело.

— Чуешь что-нибудь? — обратился я к Вику.

— Сырость, гниль, где-то вода, аммиак, — добросовестно перечислил тот.

Значит, живым здесь и не пахнет. Интересно, отчего это удобное здание не оккупировали за столько-то лет ни грызуны, ни птицы, ни насекомые, ни даже растения? Не могли проникнуть внутрь? Так вон же выбитые окна... Ладно, оставим эту загадку на потом, пора и делом заняться!

— Начнем осмотр с первого этажа по часовой стрелке, — решил я, сворачивая налево.

— Может, разделимся? — с надеждой спросил Ник.

— Нет уж, идем как положено — один впереди, второй прикрывает. И никакой самодеятельности!

При каждом шаге в воздух поднималась пыль, за нами оставались следы, которые показывали каждому желающему, куда подались непрошеные гости. Странно, но меня это отчего-то нервировало. Казалось бы, кому здесь отслеживать наши следы? Даже если найдется какой-то достаточно крупный хищник, рассчитывающий пообедать двуногими, ориентироваться он будет на запах... Но вот поди ж ты! Крайне неприятно мне было оставлять эти следы, как будто нас здесь поджидал хитрый и разумный враг, но что поделаешь? Ладно, отставить глупые мысли, приказал я себе, лучше по сторонам смотри...

Двери в левый коридор не существовало. Был он темноват по причине отсутствия освещения и окон, только возле глухого торца виднелись парные окна. Я знаком указал Вику, чтобы встал сбоку, сам взялся за ручку и потянул. Створка отъехала в сторону с неожиданной легкостью.

Судя по всему, здесь была столовая. Пластик и алюминий уцелели, но ничего интересного ожидать не приходилось. Я заглянул в соседнее помещение, где стоял развороченный остов агрегата, который в лучшие времена был здоровенным холодильником: на полках даже сохранилось несколько банок консервов. Вик взял одну, стер с нее пыль рукавом и с многозначительным видом показал мне несколько вмятин. Вмятины явно были следами зубов... Банка, правда, оказалась прочной и выдержала, но... меня крайне интересовало, что за тварь могла этак раскурочить холодильник! Хотя нет, вру. На самом деле я очень надеялся, что она давно отсюда убралась.

Больше ничего пугающего или ценного мы не нашли. Следующие несколько комнат представляли собой служебные помещения и не содержали ничего стоящего упоминания.

— Теперь мы знаем, что эта ветка безопасна, — с удовлетворением сказал я, заглянув напоследок в сортир. — Вик, погляди, тут даже унитазы уцелели.

Сантехника и правда сохранилась неплохо, наверное, за счет того, что была жутко старомодной — фаянсовой, что ли. Разве что пара стульчаков оказалась разбита, уж не знаю, кто над ними потрудился...

Я повернул кран над такой же старой раковиной и с удивлением уставился на тонкую струйку воды. Надо же, где-то до сих пор работает насос... Хм, а ведь, может статься, он питается от того же источника, который создает ЭМИ!

— Хорошо строили, — похвалил я, — на века.

— Ник, а из чего тут все сделано, как думаешь? — поинтересовался Вик.

— Похоже на кварцит, ну местные породы, тут такими пол-Острова сложено, — отозвался я, раздумывая, можно ли полагаться на здешнюю воду или все-таки обойтись своими припасами. Нет, лучше не рисковать, у нас пока всего достаточно.

— Хорошо построено. Крепко, — одобрил Вик. — Ты прикинь — триста лет, а потолок на голову не рушится!

— Это пока, — оптимистично ответил я. — Так что ты особенно не топай и не голоси, мало ли, где тут что отваливается...

Эх, жаль, что большая часть документации по Станции была то ли утеряна, то ли уничтожена! Даже плана не сохранилось, иначе не пришлось бы время терять.

Мы вернулись в холл и приступили к следующему коридору. Он оказался удивительно коротким и заканчивался лестницей на второй этаж — с виду тоже вполне приличной, только без перил.

— Пропускаем, второй этаж пойдет следующим пунктом, — скомандовал я. Для начала нужно было исключить возможность того, что кто-нибудь останется у нас за спиной, или, того хуже, блокирует наверху. Прыгать оттуда, что ли? То есть, конечно, можно и прыгнуть, но это лишний риск.

Третий коридор, параллельный предыдущему, также вел к лестнице на второй этаж, но небольшая дверца под лестницей шла куда-то дальше. Я осторожно заглянул в нее, за спиной изнывал от нетерпения Вик.

— Похоже, это бывший виварий.

Огромное помещение было поделено на сравнительно небольшие боксы, часть которых была еще и сейчас закрыта бронебойным стеклом. Я протер окошко в стене ближайшего бокса и заглянул внутрь. Там лежал скелет крайне неприятного существа. Строение челюстей у него было как у крокодила, зато туловище напоминало скорее обезьянье. Существо скорчилось на полу в позе эмбриона, но даже сейчас мне не хотелось туда входить.

— Вик, займись, — велел я и пошел дальше.

Следующие несколько боксов стояли пустые, с распахнутыми дверями. Хм... Здесь никого не было или этого кого-то выпустили? Как знать, как знать...

Очередной закрытый бокс. Я протер дырочку на посмотреть. На полу лежали два несомненно человеческих скелета. Было непонятно, почему этих людей отправили в виварий, но, видно, было за что. Или они стали жертвами каких-то разборок между учеными? Ведь никто не знает, что тут происходило!

Поморщившись, я двинулся к следующему помещению и машинально потер пыльное стекло... и резко отпрыгнул, когда изнутри на меня с любопытством уставились два блестящих черных глаза. Сердце пропустило удар, автомат сам собой оказался в руках, а потом я все понял и с облегчением выругался. Клетка была темно-зеркальной — снаружи, а может, и изнутри.

— Это зачем такое? — меня догнал Вик, быстро сделавший наброски скелетов, и теперь с любопытством пялился на странный бокс.

— Без понятия, — ответил я честно. — Мы с тобой, парень, здесь только глаза и уши этих ученых умников. Вот привезем материалы, пусть они и думают. Хотя, конечно, размышлять на отвлеченные темы не возбраняется. Только лучше не во время задания.

— И руки, — тихонько добавил Вик.

Я обогнул зеркальный бокс и перешел к ряду боксов у окна. Не знаю уж, почему виварий устроили здесь, обычно их делают на подземных этажах. Но еще неизвестно, были ли тут подземные, все-таки Станция стояла на скале, могли посчитать, что нерационально долбиться вниз, когда вокруг столько места.

Все боксы у окна были пустыми. Нет, все-таки вон тот большой что-то такое содержит... Я подошел поближе и сглотнул. Все-таки хорошо, что стекло бронированное, а еще лучше, что тварь скончалась три сотни лет назад... В боксе лежал скелет паука. Да, я знаю, что у пауков нет скелетов, по крайней мере, у нормальных. А у этого был, и, как я прикинул, размах ног у него был свыше полутора метров. Хорошо, что тварь осталась в своей тюрьме, а не вылезла и не наплодила себе подобных. Одна лапа была оторвана и лежала в неприятной близости к скользящей двери.

— Вик! — позвал я.

— Ух ты, ну и гад! — он присел на корточки, рассматривая останки паука. — Не хотел бы я такого в лесу повстречать!

— Может, он безобидный, — скептически отозвался я. — Но я бы тоже не хотел.

Пока Вик рисовал (надо и мне как-нибудь взяться за блокнот, а то дедовщина какая-то выходит), я выглянул в окно. Для разнообразия это было целое в отличие от соседних. За окном яркий солнечный день сменился тревожной серостью, ветер яростно трепал верхушки деревьев. Неожиданно серое небо пронзил десяток молний, а вслед за тем накатил гром. Я помотал головой, зажмурился, но отпечатки змеящихся электрических разрядов на сетчатке глаза исчезать не пожелали.

— Что это? — Вик оторвался от блокнота, положив руку на автомат.

— Гроза в тропиках — это не только пятьдесят миллионов вольт каждые пару минут, но и еще две-три тонны воды на головы трапперов, — отозвался я. — Думаю, придется ночевать здесь.

— Так тут ливни короткие, — возразил Вик. Судя по всему, ему на Станции тоже не нравилось. — Сейчас отгромыхает — и готово!

-Ну да, а спать ты будешь в луже, — кивнул я. — До вечера не просохнет, по такой-то влажности! Рисуй давай, у нас еще полно дел до темноты...

Не то чтобы я боялся вымокнуть, не сахарный, но мало удовольствия выполнять задание в мокрых ботинках и комбезе, особенно когда есть возможность этого избежать.

Вик прилежно рисовал паука, а я любовался, как грозовые разряды лупят по джунглям. Дождь и впрямь закончился быстро, а вот молнии продолжали сверкать, и я только уповал на то, чтобы обошлось без пожара, а то ведь нам еще обратно топать... Помню я пожар в джунглях! Это все так думают, что вокруг сырость, а как полыхнет — мало не покажется. Черный дым, огонь, все это зверье спасается, как может... Мы тогда на Жабьем болоте отсиделись (вернее, даже непосредственно в нем, плюнув на пиявок и прочее), но впечатлений хватило с лихвой.

Тут я зверски задавил в себе мысль про дорогу обратно — сам же ругал младшего за это, а сейчас загадываю наперед. Станция так на нервы действует, что ли? Хотелось убраться отсюда поскорее, хотя прежде я как-то не замечал за собой желания слинять с Острова пораньше, наоборот, торчал на нем до упора...

— Что это? — спросил Вик.

Я вопросительно посмотрел на напарника. Он сидел и будто прислушивался к чему-то. Я тоже прислушался. За окном шелестели листья, ветер свистел, влетая в разбитые окна, но вот именно здесь, вокруг нас, все было тихо, как в могиле.

— Ты о чем?

— Я говорю, дверь скрипнула, — продолжил Вик, отложил блокнот и встал, поудобнее перехватив автомат.

В этот момент раздался очередной громовой раскат, который заглушил бы не только скрип, но и выстрел из крупнокалиберного орудия.

— Вик, ты чего? — нахмурился я. — Ты вспомни, какие двери мы здесь видели — все как одна раздвижные, а они не скрипят. Только вот наружная на петлях, но там будет не скрип, а визг, мы же ее открывали, забыл?

— Ты меня разыгрываешь, Ник? Вот сейчас, не слышишь, что ли? — Вик обернулся лицом к предполагаемому скрипу.

Это мне уже совсем не понравилось.

— Вик, приди в себя, — я ухватил его за плечо и хорошенько встряхнул. Ну, насколько я вообще мог встряхнуть такого здоровяка. — Тут вообще нечему скрипеть!

Он недоверчиво посмотрел на меня, так, будто думал, что я его разыгрываю. Так. Совсем здорово. Конечно, насмотревшись того, что видели мы, любой обычный человек спятит, но мы-то трапперы! Специальная подготовка — это вам не комар начхал! С другой стороны, тренировки тренировками, но нервы у трапперов тоже есть, хотя они нам ну совершенно ни к чему...

Тут Вик мотнул головой и вроде бы расслабился. Должно быть, отпустило. Так, еще пометочка в мой воображаемый блокнот — легко возбудим, впечатлителен. Да они там что, ученые наши, спятили? Куда такого в трапперы, даже если он по физическим характеристикам круче меня раза в три?

— А что это тогда? — спросил он, так и не опуская оружия.

— Скорее всего, слуховые галлюцинации от напряжения, бывает такое. Не ты первый, не ты последний, — пояснил я. — Давай отдохнем и перекусим, что ли?

— Прямо тут?

— А что такого? Главное, живых нет, никто не потребует делиться, — хмыкнул я. — И не подкрадется тайком.

В принципе, с обедом можно было еще повременить, но следовало немедленно отвлечь Вика чем-то обыденным, а что может быть обычнее и привычнее короткой перекуски?

— А виварий доосматривать не будем? — спросил он.

— Можно, — мирно ответил я, — главное, чтоб аппетит нам ничто не испортило. А то мало ли какая дрянь на глаза попадется. У нас сухпайка впритык, запаса на поблевать не предусмотрено!

Мы отошли в угол, уселись так, чтобы за спиной была надежная стена, и хорошенько пообедали. Я вполне допускал, что в этом славном местечке может попасться что-нибудь такое, от чего даже бывалый траппер не справится с рвотным рефлексом, но это-то еще ладно. Главное, ни в коем случае не допускать паники. Вик молодой, здоровый, и если у него сорвет крышу... Этот вариант развития событий меня не устраивал.

К счастью, уже через четверть часа ему явно полегчало, и Вик даже заулыбался.

— Сейчас бы вздремнуть минут шестьсот, — удовлетворенно проворчал он.

— Шестьсот не обещаю, но еще минут пять в нашем распоряжении точно есть, — ответил я, вытянув ноги. Да, в джунглях так не посидишь! Хоть какой-то плюс. — Если успеешь выспаться — вперед, время пошло.

Само собой, моим предложением Вик не воспользовался. Вскоре мы выбрались из такого надежного и удобного угла и приступили к дальнейшему осмотру вивария. Ничего особо интересного не нашлось, поскольку большая часть боксов была разбита: их обитатели явно пополнили собой островную фауну. На меня произвели неизгладимое впечатление узоры на стекле одного из боксов, словно проеденного какой-то кислотой, — и это стекло, выдерживающее прямое попадание из боевого бластера! Я от души понадеялся: то, что оставило эти автографы, не вписалось в местный биоценоз и благополучно подохло задолго до моего рождения.

У нас оставался последний коридор на первом этаже, и я призадумался, как лучше спланировать работу до темноты. Было уже далеко за полдень, через несколько часов стемнеет, быстро и неотвратимо, как всегда в тропиках, поэтому подыскать место для ночлега следовало уже сейчас.

В итоге я решил следовать предварительно намеченному плану, и мы бодро вступили в правый коридор. С первого взгляда стало ясно, что здесь располагалась, по крайней мере, часть лабораторий. С этого же взгляда было понятно, что найти здесь что-то ценное — подвиг. Большая часть оборудования была превращена в труху давным-давно, и было понятно, что потрудились, не иначе, чокнувшиеся от избытка интеллекта ученые, а не их выкормыши, потому что использование энергетического и светового оружия характерно все-таки для людей, а я узнал следы его применения даже через столько лет. Вот, кстати, еще одна загадка Острова: почему раньше вся эта машинерия прекрасно здесь работала, а теперь моментально выходит из строя? В чем тут дело? Ну, это опять-таки специалистам разбираться...

Пробираясь по грудам стеклянных и металлических обломков, я задавался вопросом, насколько велики шансы найти какие-то записи. Компьютеры на Станции изначально были, вопрос лишь в том, что с ними сталось. Если судить по тому, в какое крошево превращено лабораторное оборудование (причем явно целенаправленно, знать бы еще, что это была за цель!), велика вероятность того, что и от компьютеров ничего не осталось. Плюс наше любимое ЭМИ. Даже если какой-то носитель информации протянул триста лет, дожидаясь нашего визита, не сдох ли он, когда излучение вдруг усилилось?

Еще хотелось бы знать, вели ли ученые записи от руки наподобие наших? Хранили ли какие-нибудь распечатки? Это сильно бы облегчило нашу работу, но, к сожалению, вряд ли эти парни думали об облегчении участи будущих трапперов.

— Ник, и что, нам все вот это разбирать? — поинтересовался Вик, разглядывая битое стекло и проржавевший металл.

Я задумался. Интуиция подсказывала, что в этом хаосе мы вряд ли найдем что-то ценное, а если и найдем, то это вполне может оказаться жесткий диск образца трехвековой давности, разбитый или с затертой информацией. На месте же не проверишь! А тащить с собой лишнюю и бесполезную к тому же тяжесть — увольте.

— Пошли дальше, — решил я наконец, и мы перебрались в соседнюю лабораторию.

Как я успел заметить, на трех из четырех дверей уцелели таблички с именами ученых. Сейчас, если им верить, мы перешли из лаборатории профессора Гуна в лабораторию профессора Акато. Дальше имелась безымянная дверь и дверь с табличкой "Сен-Марк". Как бы узнать, сколько всего человек жило и работало на Острове? Правда, оставалась надежда, что это прояснится само собой, когда мы доберемся до жилых комнат. Не то чтобы это имело принципиальное значение, но чем больше информации, тем лучше, так меня учили...

Лаборатория Акато представляла собой куда больший интерес, чем предыдущая. Здесь тоже устроили погром, но не такой глобальный. Пластик сохранился практически весь — триста лет для него не срок. Поэтому я поднял с пола то, что могло быть только стулом, на котором сиживал, может, сам профессор, и проверил, не развалится ли он подо мной. Потом я свалил на пол с рабочего стола все, что там громоздилось (убедившись, конечно, что ничего ценного в этом хламе нет) и уселся.

Вик, бдительно осматривавший другой конец комнаты, вздрогнул от грохота, да я и сам поморщился: тишина этого здания действовала на нервы. Вроде уже и ясно было, что никого живого здесь нет, ан поди ж ты, все равно мы старались говорить и двигаться как можно тише.

Ну ладно, что у нас тут? Классический письменный стол, разве что из пластика и потому легкий, имел несколько ящиков, в которые я и заглянул. Профессор, судя по всему, был человеком аккуратным, и потому в ящиках все было разложено аккуратными стопочками. Бумага за столько лет превратилась в пыль, но поверх нее лежал пластиковый журнал, тогда, наверно, считавшийся ультрамодерновым. Заглянув внутрь, я увидел ровные строки записей (в которых, правда, ничего не понял, но мне это и не нужно). Ха! Одно это уже делало нашу экспедицию не напрасной!

— Вик, смотри, что мы нашли! — окликнул я.

— Здорово! — с искренним восторгом сказал он. — А там еще дверь, только запертая.

— Там лаборантская, наверное, — ответил я, — сейчас заглянем.

Я тщательно упаковал журнал, убрал в рюкзак и пошел за Виком. Старому замку хватило одного могучего пинка моего мускулистого напарника, чтобы прекратить сопротивление и сдаться.

Лаборантская оказалась раза в три меньше основной комнаты и, что самое важное, ее практически не коснулся разгром! Я нашел еще один журнал, а также несколько чем-то заполненных биокассет, вроде бы герметичных. Добычу я присовокупил к первому журналу. Не знаю, что могло сохраниться из материалов, ну да это дело наших ученых определить, какая дрянь там хранилась.

В третьей и четвертой лабораториях мы не обнаружили ничего стоящего, хотя разгром там был умеренным, как будто неизвестный вандал выдохся.

Скорее всего, какие-то записи можно получить в личных комнатах господ ученых, там, возможно, имелись сейфы для особо ценных материалов, ну, таких, которые конкурентам до поры до времени не показывают. Это мы проверим...

Еще Вик нашел старую голограмму, изображающую мужчину и женщину, и ее мы тоже добавили к добыче.

-Ну, на сегодня все, — решил я. — Надо решить, где будем ночевать, и устроиться. А я еще набросаю план первого этажа. Думаю, лучше всего устроиться в виварии, там хоть окно целое.

-Рядом с теми тварями? — передернул плечами Вик.

-Так они сдохли триста лет назад, — ответил я. — Точно не покусают. И дверь там контролировать удобно. А что тут еще может ползать, я представления не имею, так что пошли...

Мы вышли из лаборатории с чувством выполненного долга, я так уж точно. Нужно знать, где стоит остановиться. Много работать вредно, а иногда и смертельно опасно. Теряешь бдительность, давишь интуицию и в результате влипаешь в дерьмо.

В коридоре было уже совсем темно — когда-то он освещался лампами, но их давно не было, и только из холла проникало сюда немного света, впрочем, досюда он не доходил. Мы двинулись к холлу — Вик впереди, я сзади, он обернулся ко мне, желая что-то сказать, как вдруг с ужасом уставился мне за спину. Я по привычке для начала отпрыгнул и мгновенно обернулся, хватаясь за автомат. В паре метров за моей спиной стоял человек. Он был виден как темный силуэт на светлом пластике стены, и силуэт это был определенно человеческий. Так вот, он просто стоял и ничего не делал. Даже вид готовых прошить его очередью автоматов не вызвал у него никакой реакции. В голове у меня возникла догадка, и я медленно пошел вперед, не обратив внимания на предупреждающий возглас Вика. Силуэт выглядел так, словно когда-то по человеку шарахнули из огнемета, навсегда впечатав плоть в камни стены. Ну или он испарился при атомном взрыве, только тень осталась...

Когда я дошел до стены, иллюзия рассеялась. Никакого человека в помине не было, никаким огнеметом и не пахло, имелся только рисунок на пластике. Однако я точно помнил, что прежде никаких рисунков на стенах не было (ненаблюдательный траппер, знаете ли, это готовый обед для местной фауны). Я подобрал какой-то обломок пластика и осторожно коснулся силуэта — не руками же лезть неизвестно во что! Пластик перемазался в какой-то липкой дряни, которая потянулась за импровизированным щупом этакими соплями. Ага! Не зря нас натаскивали по части биологии! Это была, кажется, какая-то разновидность гриба-слизневика, во всяком случае, очень похоже. Ладно, возьму пробу, а в лаборатории определят, что это. Аккуратно собрав специальной ложечкой гриб в вакуумный контейнер, я на всякий случай вытер пальцы дезинфицирующей салфеткой и повернулся к Вику. Тот так и стоял столбом вместо того, чтобы наблюдать за коридором. Совсем здорово...

— Всего-навсего паршивая слизь — сказал я ему, чтобы подбодрить. — Пошли отсюда, ничего интересного...

— Но почему она в форме человека?

Почему-почему... я пожал плечами. Мне и самому это страшно не понравилось. И главное — откуда взялся слизневик на пластике и почему мы не заметили его днем? Приполз, что ли, пока мы по лабораториям шарили? Да... Кажется, ночью Станция может преподнести еще сюрпризы...

Я начал подумывать, не заночевать ли правда на природе метрах в двухстах отсюда, но решил все же остаться. В виварии все-таки поуютнее, чем в луже, невзирая даже на наличие дохлого паукообразного монстра. Тут ключевое слово именно "дохлый", а не "монстр", вот какими соображениями я руководствовался.

— Вик, не отставай, — позвал я, обернувшись.

Вид напарника мне не понравился, что-то парень здорово побледнел.

— Ты чего?

— Да это... — Вик сглотнул и оглянулся. — Слушай, Ник, по-моему, эта хреновина... Короче, силуэт изменился. Я который раз оборачиваюсь, он все время меняется!

Я пригляделся. Ну, при известной доле воображения можно было представить, что этот дурацкий слизневик, решивший зачем-то изобразить человеческую фигуру, действительно изменил положение. Но, знаете, в полумраке еще и не такое померещится! А может, гриб просто сполз по стене, вот и все дела. Но Вик-то хорош...

— Слушай, ты профи или кто? — спросил я, наверно, резковато. — Это гриб, ясно? Просто гриб! Хрен знает, что он изображает, но вот прыгнуть тебе на шею не сможет!

— А ты уверен? — буркнул Вик. По-моему, ему самому было стыдно испуга.

— Не на сто процентов, — хмыкнул я. — Я раньше как-то с берущимися из ниоткуда и мимикрирующими слизневиками не сталкивался. Поэтому за то, что следил за тылами, выношу благодарность, а за панику — порицание. Учел?

— Учел, — вздохнул он, и мы отправились располагаться на ночлег.

Вик выглядел подавленным, и это мне не нравилось. С одной стороны, понять его можно: парня научили выживать в джунглях (хотя без практики эта теория идет сами понимаете куда), наверняка он был отличником боевой и прочей подготовки... Но с другой — нервишки-то пошаливают!

Я попробовал поставить себя на место Вика. Не выходило, хоть тресни. Что бы я сделал, будь вдвое моложе и окажись в первом рейде на Станции? Первое — был бы горд до ужаса, что мне выпала такая удача. Второе — слушал бы старшего напарника в оба уха, внимательно смотрел по сторонам и не лез на рожон (как, собственно, и поступал в юности). Третье — увидев эту вот хреновину на стене, наверняка заинтересовался бы таким феноменом, пробы взял, убедившись предварительно, что хреновина не проявляет агрессии и в целом не опасна. Ну, зарисовал бы еще. Но чтобы так перепугаться... Вот когда мне кольчатая змея на плечи свалилась — тогда, было дело, я аж заорал. И от неожиданности, и от страха: я ж не успел разглядеть, что это, а вдруг бы это оказалось что-нибудь ядовитое?

В общем, подумал я, дожевывая свою порцию (ели мы молча), бояться — нормально. Испугаться чего-то — тоже. Вовсе бесстрашные обычно первыми и погибают. Но здесь явно другой случай... Похоже, Вика напугал не сам слизневик (в джунглях-то он, по-моему, готов был любую зверюгу голыми руками прибить), а эта вот схожесть пятна с человеческим силуэтом. Что-то в этом было такое... потустороннее. Вообще-то в джунглях тоже много всяких странностей, но в основном на других тропах, нам повезло ни с чем таким не столкнуться. А так — то звуки необъяснимые, то еще что, на болоте огоньки появляются... Я привык и воспринимал это как должное: Остров — место необычное, творится на нем разное, порой необъяснимое. Но это необъяснимое меня совершенно не занимало, пока не представляло какой-либо угрозы! Хм... А вывод? Вывод все тот же — нервишки у Вика шалят. Вполне возможно, это все от неопытности, не успел еще насмотреться островной экзотики вдосталь, а тут сразу Станция! Может, постепенно успокоится, конечно, но доложить о таком его поведении я обязан. В ином случае я поставлю под удар возможного будущего напарника Вика, а это... В общем, разбираться с Виком будут специалисты, а пока мне придется справляться самому. Ладно, не впервой, усмехнулся я про себя и полез в один из карманов разгрузки, где хранилось кое-что ценное. Потом окликнул:

— Вик!

— Чего? — спросил он.

— Руку дай.

— Зачем? — удивился он, но руку протянул. — Э, ты что делаешь? Что это было?

— Без паники, — ответил я и сунул ампулу с мини-инъектором в карман прежде, чем Вик успел разглядеть маркировку. Вернее, ее отсутствие. — Кое-что общеукрепляющее и успокаивающее. А то что-то ты распсиховался, приятель.

— Тут запсихуешь... — буркнул он, потирая место укола. — Ладно... Как дежурить будем?

— Я первый, потом разбужу. Мне ж еще план этажа рисовать, забыл?

— А, точно... — Вик откровенно зевнул. — Ну договорились...

Вырубился он, по-моему, раньше, чем успел лечь. Хорошая это штука, отключает мгновенно и последствий никаких, главное, успеть применить. Ну да, я вколол Вику что-то вроде транквилизатора, из последних разработок наших ученых. А что делать? Сам бы он вовсе не заснул, а на кой мне невыспавшийся и дерганый напарник? Этак он меня пристрелит по ошибке, чего доброго... Конечно, теперь мне всю ночь дежурить, но это-то нестрашно, подремлю вполглаза, живности тут нет, а появится — услышу, в такой-то тишине. Что до мистики... ну, тут не угадаешь.

Пора было браться за дело. Устроившись так, чтобы видеть дверь (по здравому размышлению я ее закрыл, все спокойнее, а на случай экстренной эвакуации окно имеется), я вынул блокнот и быстро набросал план первого этажа, не забыв подписать лаборатории. Заодно сделал пометки о разрухе в этих помещениях, явно устроенной нарочно, и о странном явлении.

Наступила ночь, но моей работе это не помешало. Правда, подмывало попробовать щелкнуть выключателем: если работает водопровод, то, может, и электричество имеется? Но потом я передумал: проводка наверняка повреждена, а мне приказано исследовать Станцию, а не спалить ее. Ладно... в окно пробивался лунный свет плюс страницы блокнота немного фосфоресцировали, для человека с ночным зрением вполне достаточно. Не полная ведь темнота. К тому же с рисованием я закончил, мне требовалось кое-что обдумать.

Итак, самое важное: что у нас со временем? Сюда мы добрались просто-таки сверхъестественно быстро, что не может не радовать. Изначально я рассчитывал не менее чем на двое суток пути, ошибся в меньшую сторону, и отлично. Таким образом, выходит, что на исследование Станции мы можем потратить не сутки, как планировалось, а двое, и это не считая сегодняшней короткой разведки. Уже хорошо, может, получится не просто посмотреть по верхам, а отыскать что-нибудь действительно ценное. И сразу уходить, причем в хорошем темпе, потому что неизвестно, какие сюрпризы могут поджидать даже на хорошо знакомой и сравнительно легкой пятой тропе. А задерживаться на Острове нельзя, это любому трапперу известно.

Вся беда в том, что это ЭМИ как-то действует на мозги. Почему, спрашивается, местные осьминоги (и еще кое-что похуже) не выбирается в открытый океан? Здешняя водная фауна больше по болотам или не дальше полутора миль от берега обитает. И почему островное зверье просто не довозят до большой земли, дохнет оно еще по пути? Это тоже когда-то было загадкой, потом разобрались...

Как дело-то было? Первые трапперы далеко вглубь Острова не совались, им и так развлечений хватало, только успевали раненых отвозить. А из тех, кто рисковал подальше сунуться, никто не возвращался. Сперва считали — гибнут, не знали ведь, что там глубоко в лесу водится. В общем, как-то забуксовали исследования. А помогла случайность: один парень, который в джунглях задержался, все-таки вышел на берег, потрепанный, но живой. Его уж не ждали, ясное дело, но сигнал из ракетницы заметили, живо отрядили за ним кого-то из дежурной смены. Те на Остров прибыли, видят, парень будто не в себе, хотя их узнает. Подумали, это он в лесу страхолюдин насмотрелся, шок, бывает, погрузили его на катер и ходу... Не успели толком от берега отойти, как на бедолагу нашло натуральное буйство, он все норовил за борт бултыхнуться и обратно плыть, насилу скрутили. Довезли до корабля, смотрят — парню совсем плохо. Ну, ясно, быстро проверили, не приволок ли он какой-нибудь заразы, сунули его во флаер — и на материк, разбираться...

Он еще трое суток протянул, сумел даже объяснить кое-что. Железной воли был человек, вот что я скажу.

Никакой зверь не может сам покинуть Остров, такие дела, просто не в состоянии. ЭМИ накрывает Остров, как колпаком, в зону покрытия попадает и часть прибрежных вод. А если зверюгу вытащить из-под этого колпака силой и увезти, у нее начинается что-то вроде наркоманской ломки, только гораздо хуже. Ну, я видел записи с тем парнем... Объясняли нам очень заумно, я понял только, что ЭМИ подавляет какой-то центр в мозгу и одновременно формирует какие-то там специфические связи. Вот у тех, кто на Острове родился, этот центр блокирован, считай, наглухо, они и не помыслят о том, чтобы, фигурально выражаясь, пересечь периметр. А когда их вывозят насильно, то рвутся, грубо говоря, те самые связи, и животное быстро дохнет. Тот парень пробыл на Острове достаточно долго, чтобы у него эти связи в мозгу сформировались, но, повторюсь, воли у него хватило, чтобы хотя бы выйти на берег. Он потом даже сумел объяснить, что чувствовал, когда его увозили (на этой записи кое-кого из моих однокашников начинало мутить). В общем, под конец ему стало так худо, что он умолял об эвтаназии. Тогда уже ясно было, что ему не помочь, и просьбу удовлетворили...

Тот парень пробыл на Острове всего двое с половиной суток.

Теперешний опытный траппер способен продержаться здесь около десяти дней, но рисковать никто не хочет, ограничиваются неделей: мало ли, какие у кого индивидуальные особенности? Ну а если кто застрянет, ему, считай, крышка: достаточно вспомнить того беднягу в джунглях. Местная фауна уже адаптировалась, а люди быстро деградируют от этой дряни...

Разумеется, все не просто так: после получения той информации работать над проблемой защиты от ЭМИ начали на самом верху, но его природа оказалась такова, что с техническими средствами защиты ничего не вышло. Ну разве только цельнометаллический шлем надеть! Тогда подключились биологи и разные мозговеды, и в итоге получилось то, что получилось. Все лучше, чем ничего!

А к чему, собственно, я это вспомнил? Да к тому кладбищу! Размышлял я вот о чем: к тому моменту, как сомнения в искусственном происхождении источника ЭМИ отпали, возник вопрос — а зачем он нужен? После истории с тем парнем ситуация немного прояснилась: скорее всего, именно для того, чтобы не дать зверью покинуть Остров. Судя по совершенно фантастическому разнообразию этого вот зверья, здешние ученые занимались какими-то экспериментами, вероятнее всего, опасными (ну, достаточно взглянуть на того милого паучка в боксе, чтобы все сомнения отпали!). Неудивительно, что их высветили куда подальше с материка, да еще этот источник сконструировали для защиты окружающей среды от продуктов экспериментов...

И вот что мне пришло в голову: раньше-то ЭМИ было совсем слабым, это потом оно усилилось во много раз. Может ли быть, что те ученые не подозревали, что действует оно не только на животных? Или знали, но не придавали значения? Вдруг слабое излучение не вызывало таких вот быстрых и катастрофических перемен? (И, кстати, может, при слабом и с оборудованием проблем не возникало? Экранировали, например, компьютер, и все дела.)

А потом... (Тут я задумчиво поскреб подбородок.) Что, если кто-то из них решил смотаться, скажем, в отпуск на материк и понял — не выйдет. Я этой ученой братии насмотрелся, они ведь год напролет могут сидеть за работой! А наверно, что неделя при нынешнем уровне ЭМИ, что год при тогдашнем — это без разницы.

Дальше, наверно, они вполне могли попытаться источник отключить и поимели все прелести ломки. Вот тогда мог и первый обитатель кладбища скончаться, возраст все-таки, а такие встряски... Ну, кто был еще в состоянии передвигаться, наверно, включил этот агрегат снова. Я даже допускаю, что эти ребята доложили руководству о возникшей проблеме, но, во-первых, на материке тогда хватало своих проблем, во-вторых, что это самое руководство могло сделать? Вывезти с Острова людей? Так перемрут, чего доброго. Да еще бы не каждый согласился за ними отправиться после таких-то новостей. Ну, наверно, пока на большой земле решали, как поступить, на Острове события развивались полным ходом.

Вот представьте: сидели вы в лаборатории, тварей всяких выводили и исследовали, с лаборанткой какой-нибудь флиртовали, были уважаемым человеком, профессором, к примеру... И тут раз — оказывается, что ни на какую конференцию или там симпозиум вы больше не попадете, при этом вы сидите на островке, где полно вами же выведенной опасной живности, а собираются вас спасать или нет — неизвестно. Ну и начинается... Я же знаю, что такое небольшой замкнутый коллектив, а это ведь еще ученые, люди изобретательные! Угодив в экстремальную ситуацию, они наверняка поначалу пытались думать конструктивно, а потом дошли до точки кипения... и рвануло. Очень может быть, кто-то из них лаборатории-то и погромил в припадке ярости.

Трудно сказать, сколько они здесь прожили. Я же говорил, еще и деградация начинается. Так что, может статься, кто-то совсем одичал и начал на своих бросаться (не их ли скелеты лежат вон в том боксе?), а там мог и раскол случиться. Скажем, кто-то решил доживать жизнь на Станции, а кто-то подался в леса. А может, они и вовсе устроили небольшую междоусобную войну, и такое случается.

Так или иначе, на Станции точно кто-то остался, должно быть, именно "доживальщики" из числа ученых. Тогда понятно, почему они так быстро перемерли: возраст, стресс, может быть, даже болезни — и готово дело! И среди них был человек, остававшийся в своем уме до такой степени, чтобы хоронить умерших, иначе откуда взяться кладбищу? Видимо, под конец он сам уже был плох, вот почему имя на "надгробной плите" написано, а не выжжено лазером... Интересно, что сталось с ним самим? Может, где-то до сих пор лежат его кости...

Ну а на материке тем временем стало вообще не до Станции, вот и стоит она, заброшенная, триста лет. Наверно, зверье, которое выпустили ученые (или которое само разбежалось), под воздействием ЭМИ постепенно мутировало до полной неузнаваемости, а уж когда источник заработал на большой мощности...

А вот почему, кстати, с источником такое произошло? А кто его знает! Может, предохранители какие-нибудь от старости полетели, вот и все.

Я на всякий случай записал конспект своих измышлений. Может, наивно, а может, где-то есть рациональное зерно. Да и вдруг завтра на глаза попадутся какие-то подтверждения моих выкладок? Было бы приятно...

Додумать я не успел — блокнот полетел на пол, в руках оказался автомат. Нет, никого, тишина... И все же краем глаза я зафиксировал какое-то движение на противоположной стене!

Осторожно поднявшись, я тихо пошел вперед. Там, на светлом пластике, распласталось темное пятно. Да, точно, вот оно снова шевельнулось, мне не померещилось! Вот пятно разделилось пополам... И теперь оно, чтоб мне провалиться, напоминало отпечаток человеческих рук!

Я подошел еще ближе: ну, точно, наш старый знакомый — слизневик! Откуда он тут взялся, а? Сквозь стену просочился, что ли? Так щелей вроде нет...

— Чего тебе надо, а? — поинтересовался я у гриба. — Соскучился по общению, что ли?

Клянусь, я бы не удивился, если бы тот ответил мне каким-нибудь жестом. Но нет, слизневик больше не шевелился.

Пожалуй, спать я все-таки не буду, решил я. В крайнем случае, употреблю еще одну замечательную ампулу из арсенала, о котором Вику знать не положено. Хотя для меня пара суток без сна — ерунда, нас и такому учат. А то мало ли, останешься без напарника, кто тебя ночью сторожить будет? То-то и оно...

Я вернулся на свое место, подобрал блокнот, зарисовал "отпечатки рук" и подробно описал странные эволюции гриба. Главное, чтобы меня потом сумасшедшим не сочли! Впрочем, Вик тоже видел, как двигался "силуэт"...

Кстати о Вике — если он увидит эти "руки", то все, что я сегодня предпринял, может оказаться бессмысленным. Соскоблить эту пакость, что ли? Ну, ближе к утру так и сделаю, решил я.

Как сказал, так и сделал. По счастью, Вик проснулся через пару минут после того, как я закончил с грязной работой...

— Ты чего меня не разбудил? — спросил он, продрав глаза.

— Юному организму нужен здоровый крепкий сон, — ответил я поучительно, — а у меня уже старческая бессонница. Давай-ка перекусим и за дело, у нас второй этаж не охвачен...

Вик весело хмыкнул на мое признание. Он выглядел куда бодрее, чем вчера, — все-таки полноценный сон творит чудеса, да и рассвет разгорался все сильнее, а днем как-то меньше верится в ползучие грибы и бродячие скелеты. Мы позавтракали, а я мысленно вознес хвалу ученым за крем, удаляющий растительность с лица на месяц зараз, которым мы пользуемся перед заданием.

— Сегодня идем на второй этаж, — объявил я. — Думаю, там находились личные комнаты и, может, еще какие-нибудь лаборатории. Так что есть шансы на хорошую добычу. Не думаю, чтобы там было что-то опасное, — продолжал я, окидывая напарника внимательным взглядом, — оно б еще вчера услышало, как мы тут шумим. А раз не услышало, то там, скорее всего, ничего живого нет. Но все равно — сохранять бдительность!

Вик кивнул, и мы потопали по уже знакомому маршруту на второй этаж. Если вдуматься, мы план мы уже выполнили и даже перевыполнили, но всегда ж хочется большего! Раз уж мы добрались до Станции практически без приключений, да еще запас по времени есть, грех не проверить, что тут еще найдется интересного...

Лестница была цела — все-таки пластик и алюминий не гниют даже в этом агрессивном климате. Мы поднялись наверх без проблем. Трупы на лестнице не валялись ничьи, и на том спасибо. Планировка повторяла первый этаж, если не считать того, что на том месте, где на первом были лестницы наверх, здесь располагалась большая полукруглая зала, видно, служившая библиотекой и гостиной. Она давно лишилась стекол в высоких, до потолка, полукруглых окнах, поэтому пол устилали сухие листья, песок и всякий мелкий мусор, однако можно было различить, где стояли бывшие терминалы и кое-какая мебель. Я ради интереса сунулся к ближайшему компьютеру. За исключением монитора он выглядел подозрительно целым. Взять, что ли, винт с собой? На обратном пути, захватим, если не попадется другой добычи, решил я и указал налево. Вик последовал за мной.

С первого взгляда я понял, что мы все-таки попали в жилой сектор. По каждую сторону коридора располагались пять комнат, стало быть, всего в этом крыле их десять. Столько же, наверное, в другом. Если каждый сотрудник имел отдельное обиталище, выходит, на Станции проживало не менее двадцати душ. (Но все равно, мне казалось, народу маловато для такой станции.) Мы видели десять могил... Приплюсуем парочку из вивария — выходит дюжина. Где остальные? Отчетность должна быть в порядке! Правда, что ли, разбежались, как я предположил ночью? Кто знает...

Первые две комнаты, кажется, принадлежали техническому персоналу или, во всяком случае, младшему научному. Здесь почти не было вещей, а значит и мусора: откидные койки, такой же столик у окна, стенной шкаф. У нас в казарме и то уютнее!

Вик отыскал в шкафу ветхий, разлезающийся в руках комбез с бейджем владельца, и мы смогли узнать имя владельца — Джейк. Да, это был сотрудник профессора Акато, потому что внизу имелась приписка "Лаборатория N 1".

На этом, правда, везение закончилось: в комнатах царил страшный беспорядок, не хуже, чем в лабораториях. Одну пришлось буквально брать штурмом — изнутри дверь была приперта какой-то тяжелой штуковиной, в которой я в итоге опознал автоклав устаревшей конструкции. Зато здесь мы нашли еще один скелет — похоже, парень, который забаррикадировался внутри, просто умер от голода. Я предпочел не домысливать, кто или что поджидало его снаружи.

Потом мы обнаружили более просторную комнату, должно быть, профессорская, судя по остаткам былой роскоши. Мебель — тут уже была не койка, а полноценная кровать и еще пара небольших диванов, — осталась почти целой, только мягкая обивка сгнила. Мы осмотрели шкафы, стол, разбитый вдребезги компьютер.

— Ищи сейф, Вик! — распорядился я. — Возможно, где-то в стене установлена такая штука...

Поиски успехом не увенчались. То ли профессор не имел секретов от коллег и учеников, то ли забрал эти секреты на тот свет. Или, вернее всего, они хранились в той куче мусора, которая раньше называлась компьютером. Что у них тут за боязнь техники вдруг образовалась? Или это они вымещали злость на беззащитном оборудовании?

В этой комнате нас поразила надпись на стене, выцарапанная, кажется, ножом: "Господи, спаси чадо свое". То есть Вика поразило вообще то, что кто-то корябал на стене ножом (хочется верить, что именно им), а меня — содержание. Неужели среди персонала нашелся такой верующий, который в трудную минуту обратился за защитой к господу богу, а не к карманному лазеру? Или... другие методы не помогли?

Я припомнил характерные выбоины на стенах и на самих лестницах, по которым мы поднимались. Там когда-то шла отчаянная пальба, кто-то отстреливался... хотел бы я знать, кто и от кого. Такое впечатление, что одна группа вооруженных людей пыталась не пропустить другую, столь же вооруженную, на второй этаж. Н-да, похоже, здесь воевали все против всех. Этим объясняется страшный бардак на Станции, и, кстати, такая идея играет на мою версию о расколе в рядах персонала!

А еще интересно, почему никто с большой земли не кинулся их спасать? Или опять же моя теория верна, и спасти их просто не могли? Так, ладно, размышлять я буду потом, сейчас надо действовать, и поживее...

Здесь нам повезло найти несколько инфокристаллов, возможно, получится считать данные. В следующей комнате нашелся еще один скелет. Судя по его позе, он пытался грызть стул, да и отпечатки зубов были весьма выразительными. Сразу припомнились консервные банки в кухне с такими же отпечатками. Хотел бы я знать, что здесь употребляли господа ученые! Впрочем, нет, ничего они не употребляли, скорее всего, а такие вот финты — следствие сумасшествия. По мне так уж лучше сразу пулю в лоб!

В очередной комнате, обставленной довольно вычурно (я хочу сказать, что здесь уцелели каким-то чудом изящные светильники и дизайнерский диван в форме раковины), наконец отыскался стенной сейф. Раньше, наверное, его закрывала картина или что-то вроде, но сейчас дверца отлично просматривалась на светлом фоне. Взломали мы его через пять минут буквально (древний примитив), внутри оказалась только биокассета и небольшая шкатулка, в которой хранились драгоценности (ха, да это уже антиквариат!), но никаких записей. М-да, что такое не везет и как с этим бороться... Биокассета, возможно, протухла, но я все же отправил ее к вчерашней добыче. Оставались побрякушки — даже на мой дилетантский взгляд, недешевые, не бижутерия какая-нибудь. Интересно, зачем они на Станции? Носила их, скорее всего, какая-то женщина или, может, владелец делал НЗ на случай финансового кризиса... Ну, у них тут кризис вряд ли случился из-за падения курса акций... В общем, шкатулку я тоже прихватил, весу в ней было всего ничего.

— Теперь в правое крыло, — скомандовал я. Вик сопел за спиной.

Правое крыло заканчивалось не глухой стеной, а лесенкой наверх, наверное, на технический этаж. Надо будет туда тоже слазить попозже, решил я, а пока работы и здесь хватит.

В этом крыле было чище — складывалось впечатление, что отсюда выкинули весь мусор и вынесли трупы (если они имелись). Комнаты казались пустоватыми, но груд хлама не наблюдалось, грибы на стенах не росли, и, что интересно, оконные проемы без стекол были аккуратно заделаны кусками пластика. Да, это крыло точно вымерло последним.

Мысленно поблагодарив неизвестного обитателя Станции за наведенный порядок — теперь мы продвигались гораздо быстрее, — я начал прикидывать, закончим ли мы сегодня обыскивать этаж, и где будем ночевать. По всему выходило, что убираться со Станции пока рано, но вот как там Вик... Я покосился на напарника. Вик выглядел вполне бодрым и довольным жизнью. Уже хорошо, вот пусть бы так и держался! Этой ночью мне все-таки следовало выспаться, препараты там, не препараты...

Первая же комната, думаю, принадлежала еще кому-то из профессоров. Не знаю, почему я так решил, но впечатление сложилось именно такое, наверно, опять-таки из-за приличных размеров помещения и далеко не спартанской обстановки.

Предчувствие не обмануло — в стенном шкафу на полу Вик подобрал лабораторный журнал, к счастью, пластиковый. Я сунул нос в записи — да, точно, фортуна для разнообразия повернулась к нам обширным бюстом! Судя по специфической тарабарщине в журнале, это были записи хода каких-то неудобоваримых экспериментов. Я показал Вику большой палец, и парень расплылся в улыбке. Отлично!

Следующая спальня принадлежала, скорее всего, врачу, поскольку здесь нашлась аптечка, в которой сиротливо перекатывались несколько ампул, и разваливающийся чемоданчик со вполне читаемой эмблемой медслужбы на крышке. В углу стоял тренажер, саму комнату разгораживали остатки ширмы.

За ширмой оказалась внушительных размеров кровать, не хуже профессорской, и на этой кровати лежал очередной скелет. В отличие от предыдущих наших находок, этот расположился в спокойной позе (если можно так сказать об остове), одна рука лежала на груди, вторая была отброшена в сторону, и рядом с ней валялся древний, ржавый до трухи пулевой пистолет. В черепе предсказуемо красовалось отверстие от пули.

— Еще один! — сказал Вик озадаченно.

Я подумал, что именно это и есть наш благодетель, который озаботился порядком и устроил маленькое кладбище. Ну, не придется гадать о том, какая участь его постигла... Хотя, по правде сказать, судьба незавидная: скорее всего, этот парень застрелился, когда остался совсем один или понял, что помощи ждать неоткуда.

— Ник, ты только посмотри! — воскликнул напарник, и я повернулся к нему.

— Ни хрена себе! — вырвалось у меня, когда я увидел, какое богатство обнаружил Вик в очередном стенном сейфе. — Слушай, да ты везунчик! А что это я не слышал, как ты его вскрываешь?

— Так он был не на кодовый замок закрыт, а только на ключ. А ключ — вот он, на ручке висел, — пояснил он с некоторым недоумением. — Даже не очень ржавый.

— Ну-ка, давай глянем, что там интересного...

Я осторожно поднял первый журнал из хранившихся в сейфе — пластик, счастье какое! Под обложкой обнаружилась все та же научная абракадабра, какие-то наброски и графики, в общем, добыча полезная. Следующим шел целый пакет... распечаток, чтоб мне провалиться! Целеньких! Тот, кто их сюда положил, озаботился запечатать документы в прочный пластик каким-то кустарным методом. Впрочем, если что-то из оборудования сохранилось, то это было не очень сложно. И еще один пакет... Так, а вот пухлая папка, в ней вообще все страницы заламинированы по отдельности... Похоже, все это складывалось сюда постепенно, сперва делали все тщательно, потом то ли сил не осталось, то ли времени, и пошли такие вот пачки, запечатанные целиком.

— Пакуй, только осторожно, — велел я Вику. Сам нашел, пускай сам и таскает, здоровяк!

— Ага, сейчас... — отозвался он. — Ник, а вон там что?

— Да тебе сегодня фартит, парень, — искренне сказал я, наклоняясь к полуразвалившейся тумбочке возле кровати со скелетом. За нее завалился еще один пластиковый журнал. Читал этот парень перед сном, что ли?

Я машинально пролистал журнал до конца, хотел уже закрыть и передать Вику (все равно ведь не пойму!), как вдруг взгляд зацепился за что-то необычное. Я вернулся к заинтересовавшей меня странице...

— Вик, слушай, — проговорил я, прочитав немного. — Вот это — клад, понял?

— А чего там? — заинтересовался он. — Вроде такой же, как остальные...

— Это дневник того вон бедолаги с пистолетом, — ответил я. — В журнале осталось свободное место, и он записывал, что тут творилось. Понимаешь, к чему я клоню?

— А то! — загорелся Вик. — Мы ж ни хрена не знаем! Ник, а что там?

— Погоди... давай пакуй материалы, я вслух прочитаю! Ага, вот вроде бы здесь начало... — Я всмотрелся в чужой старомодный почерк, довольно разборчивый, по счастью. Наверно, этот парень старался писать почетче, а то ведь про врачебный почерк анекдоты ходят не первый век! — Жалко, тут не все описано. В смысле, с чего все началось...

И я начал читать выборочно. Первая запись: "20 мая. Лаборанты Дженкинс, Паркс, Келли и профессор Чанг снова потребовали отключить установку и попытаться добраться до материка. Технический персонал в основном поддержал. Мы отказались. С медицинской точки зрения это способ медленного и мучительного суицида. Конфликт вышел из-под контроля, почти все они ушли к установке. Остановить их мы не могли".

"21 мая. Никаких известий об ушедших".

"23 мая. Установка была отключена, от болевого шока мы оказались практически недееспособны. Затем поле вновь появилось".

— Наверно, кто-то из тех придурков понял, что загибаться не хочет, и врубил источник обратно, — предположил Вик.

— Похоже на то, — согласился я и продолжил.

"23 мая — вечер. Умер профессор Гун — сказались последствия шока. Мы похоронили его у стен станции".

— Точно, — подтвердил Вик, заглянув в свой блокнот. — Тот старикашка, который был первым на кладбище.

— Ага...

"24 мая. Ушедшие вернулись не все, и они явно не в себе. Техник МакКарти заперся у себя и забаррикадировал дверь. Слышно, как он молится".

— О, это тот, который на стене царапал, — снова обрадовался Вик. Болван, было бы чему радоваться... Вслух я этого, конечно, не сказал.

"27 мая. Со многими творится неладное. Они возбуждены, громко разговаривают, строят фантастические планы спасения, но часто обрывают фразу на полуслове. Взгляд делается стеклянным, человек словно впадает в каталепсию. Приступ длится не более нескольких минут. Другие агрессивны. Двое техников устроили драку, их едва удалось разнять. У Чейза сломана рука, у Келли — челюсть. Делаю для них все, что могу".

Дальше был довольно большой перерыв в записях, и вот наконец...

"5 июля. Чейз сошел с ума. Держать его связанным невозможно. Он очень силен и агрессивен, пришлось закрыть его в свободном боксе. Многие были против, но иного выхода не нашлось. Так есть возможность наблюдать за ним и кормить, а запирать его в комнате опасно — может вышибить дверь или выпрыгнуть в окно".

— Так, это один из вивария, — констатировал я. — А второй, интересно, кто?

— Для компании подсадили, — хмыкнул Вик. По-моему, ему было уже не так весело.

"11 августа. Очередной конфликт. Мы хотели разойтись по комнатам, нас пытались остановить силой. К счастью, профессор Сен-Марк вовремя сориентировался и мы смогли прорваться. Остальные будто обезумели, началась стрельба. Мы сумели не пропустить их на второй этаж, всю ночь дежурили посменно. Слышно, как внизу они громят лаборатории. Что происходит в виварии, не знаю, но крики Чейза доносятся даже сюда".

— Ага, для хорошей такой компании... — пробормотал я и перелистнул страницу. Почерк врача делался все более убористым и все менее разборчивым.

"20 сентября. На втором этаже можно жить. Выходить наружу опасно — из вивария сбежало несколько опытных образцов, периметр, кажется, нарушен. К тому же наши бывшие коллеги где-то поблизости".

"1 января. Люди продолжают умирать. Я ничем не могу им помочь, врач здесь бессилен. Кое-кто перед смертью впадает в ступор, и это лучший вариант из возможных. Боли, кажется, они не испытывают. Другие делаются буйными, их приходится держать на седативных препаратах, и запас тает слишком быстро. Вчера мы похоронили еще двоих".

Можно было и не сверять даты, ясно, очередные клиенты кладбища.

— Ты чего не подряд читаешь? — спросил Вик.

— Там или нет записей, или описания всяких симптомов, — пояснил я. — Нам толком не понять, зачем время терять?

"10 марта. Утром один из бывших коллег пытался прорваться на станцию. Его отогнали выстрелами — слов он не понимает, человеческий облик утрачен совершенно. Не знаю, как он умудряется выживать в джунглях. Опасаюсь одного: как бы он или кто-то из уцелевших не попытался выключить или уничтожить установку".

"21 марта. Ответа с материка до сих пор не получили. Сен-Марк еще надеется, остальные нет. В эфире молчание. Вероятно, мы перестраховались, стараясь засекретить нашу базу".

— Это что же, их и найти не смогли? — поинтересовался Вик. — Неужто сложно пеленг взять?

— Да подозреваю, тогда не до них было, — ответил я. — Дату-то я назвал. Или по истории у тебя тоже ноль баллов?

— А-а! — дошло до него. — Точно, какие уж тут базы... А потом, значит, вообще про них забыли?

— Наверно, — вздохнул я и вернулся к дневнику.

"2 апреля. Многие жалуются на то, что видят "призраков". Особенно отчего-то пугают мониторы видеонаблюдения. Мне тоже не раз казалось, будто я замечаю на экране кого-то из умерших. Впечатление неприятное. Мониторы стараемся не включать".

"14 мая. Умер лаборант Смит. Копать могилы становится все тяжелее, мы выбиваемся из сил. У Сен-Марка сильный тремор, его мучает бессонница. Думаю, он следующий".

"30 июля. Умер Сен-Марк. Попросил сделать ему смертельную инъекцию. В этой ситуации отклонять подобные просьбы преступно. Похороны отложили — сильный ливень уже третий день".

"16 сентября. Сегодня скончался мой муж, профессор Акато..."

— Чего?! — перебил Вик. — Муж?!

— Написано — муж, — подтвердил я и покосился на скелет. — Выходит, это не он, а она... Ну точно, драгоценности женские, и голографию ты нашел, помнишь?

— Ага... — протянул он. — Нифига ж себе! А дальше что?

— "К счастью, мне хватило сил, чтобы достойно похоронить его. Выполняя его последнюю волю, я продолжаю работу, которую мы начали все вместе, — прочел я уже очень неровные, пляшущие строки. — К счастью, мой муж и Сен-Марк успели отобрать самые ценные документы по нашим проектам. Мне остается только постараться сделать так, чтобы результаты нашей работы не канули в Лету, а дошли до тех, кто, надеюсь, когда-нибудь отыщет нас".

— Какую еще Лету? — нахмурился Вик.

— Древняя идиома, — пояснил я. — В смысле, чтобы даром не пропали.

— А-а... а дальше?

— "Сохранить биоматериалы мы не смогли, слишком многое было утеряно и уничтожено во время конфликта, однако по нашим документам и тем пояснительным запискам, что сделали руководители проекта в последние свои дни, специалисты легко сумеют воспроизвести выдающиеся результаты нашего проекта", — прочел я и вздохнул. Н-да, а надо ли? — "Я чувствую, что вскоре меня постигнет та же участь, что и всех остальных: характерные симптомы уже наблюдаются. Я, однако, продолжу вести подробный отчет о своем состоянии до тех пор, пока смогу держать маркер. Возможно, это вкупе с ранее сделанными наблюдениями подскажет, каким образом блокировать разрушительное воздействие излучения, о котором мы не подозревали, конструируя установку генерации защитного поля".

— Да, типа сами виноваты, — вздохнул Вик. — Могли бы хоть оттестировать сперва! Идиоты... одно слово, ученые!

— Ты только куратору этого не говори, — посоветовал я, хотя в глубине души был согласен. — Так, тут еще несколько страниц, она правда много понаписала...

Почерк делался все хуже, порой строка обрывалась, похоже, у женщины уже путалось в голове, но она упорно продолжала писать.

— Вот, последняя запись, — сказал я. Она была сделана уже на обложке (места совсем не осталось), неровными печатными буквами.

"3 января. Сегодня я ощутила первый серьезный "провал", как я это называю. Ничего не помню с утра до четырех часов пополудни. Пишу с огромным трудом, пальцы сводит, руки дрожат, зрение мутится. На этом — все. Документы в сейфе, ключ оставляю на видном месте. Не уверена, что с таким тремором сумею сделать себе инъекцию, а ампула осталась только одна, поэтому поступлю проще. Простите и прощайте. Да хранит вас Господь. Джина Акато, военврач".

— Какое-какое число? — после паузы произнес Вик.

— Третье января, — повторил я. — Да, понимаю, о чем ты. Эта тетка полгода прожила тут одна, не свихнулась и еще дневник вела. И вообще умудрилась протянуть дольше всех коллег, даже молодых лаборантиков. А потом набралась смелости застрелиться. Учись, траппер!

— Бр-р, — передернулся он. — Что-то не хочется!

— Ну-ну...

Этот журнал я убрал к себе в рюкзак. Очень уж вещь интересная!

— Пойдем отсюда? — с надеждой спросил Вик.

— Сейчас пойдем, — ответил я. Повернулся к кровати, припомнил голографию — эта Джина была довольно симпатичной, хотя и не слишком женственной, на мой взгляд, — и отдал честь на армейский манер. — Спите спокойно, госпожа Акато. Мы постараемся доставить материалы ваших коллег тому, кто в них уж точно разберется... Пошли, Вик.

— Ты чего это? — спросил он меня с подозрением.

— Да ничего, — ответил я. Согласен, работали тут люди чокнутые, но некоторых их достоинств это не умаляло. — Атмосфера подействовала, наверно.

Следующие комнаты мы обыскивали уже без азарта, зато с пониманием того, что и как здесь происходило. Нашли еще одну голографию, старинную миникамеру, и на этом все. Я раздумывал о страшной судьбе ученых. Думали ли они, чем закончится их добровольная изоляция? Созданный ими источник ЭМИ оказался куда круче выведенных ими монстров. Хотя... я бы не стал пока зарекаться. Мы еще не всех видели, наверное. Вик как-то присмирел и осторожно поглядывал по сторонам. Ничего, это на пользу пойдет. Слишком шустрые и беспечные живут плохо и недолго.

Я задержался у окна, глядя на лужайку перед Станцией. На траву легли длинные тени, день клонился к вечеру.

— Так, обед, — решительно сказал я. — Поедим, отдохнем — и дальше за работу.

— Так мы вроде все осмотрели, эта комната последняя, — заикнулся Вик.

— У нас еще чердак в запасе, — буркнул я, выуживая сухпаек из рюкзака. — Осмотрим все сегодня — завтра с утра двинем к катеру, сроки уже поджимают. Не успеем — сами будем виноваты, вот как эти, — кивнул в сторону кладбища.

Обедали мы на сей раз по-королевски: сидя за столом на настоящих стульях, не нужно было озираться по сторонам, ожидая нападения очередной кусачей фауны. Или флоры, если на то пошло.

— А зверье, кажется, избегает этого места, — Вик словно читал мои мысли.

— Может, генетическая память, помнят, где над их предками эксперименты ставили, — пожал я плечами. — Нам это только на руку. Сидим, считай, безопасно и ночевать так же будем. Цени!

— Ник, — нерешительно спросил Вик, подчистую подлизав свою порцию, — а вот что эта врачиха писала про призраков? Как думаешь, они настоящие?

— Опять ты за свое! Им мерещилось от ЭМИ, понимаешь, глюки пошли. И то сказать, когда твои коллеги мрут у тебя на глазах, а ты знаешь, что ты следующий, и без ЭМИ свихнуться можно.

— Но ведь их многие видели, — возразил Вик.

— Ага, и все потом поехали крышей.

Мне не понравился настрой Вика. Я сам не прочь в свободное время потравить и послушать разные байки, но то дома, а не в рейде. В рейде надо быть позитивным огурцом, иначе сам себя угробишь и напарникам не поможешь.

— Слушай, Вик, хватит тут сидеть, пошли наверх! А то у тебя от безделья мысли всякие в голову лезут!

Контейнеры из-под еды мы пристроили в ящик со всяким хламом — нечего мусорить, может, еще самим придется не раз тут побывать, и потопали по узкой лесенке наверх. Я пропустил Вика вперед на сей раз. Наверху было пыльно и довольно темно, хотя сквозь щели в крыше пробивалось достаточно света. Как я и думал, большая часть чердака была занята техническими узлами, и с первого взгляда было видно, что они в основном давно уже приказали долго жить. Зря я надеялся на электричество. А вот вода в кране получила единственное логичное объяснение: огромная цистерна для воды, видно сразу, находилась в хорошем состоянии, наверное, еще наполнялась во время дождя. Но пить из крана теперь хотелось еще меньше, чем ранее: мало ли кто или что в той воде плавает! Для смыва в унитазе еще сойдет, а для чего другого — нет...

В перегородке, делившей помещение чердака на две части, мы увидели еще четыре двери. Должно быть, разгородили позже, когда комнат на всех не хватило, подумал я вслух, и мы пошли ломать двери. Было ясно, что здесь жили обитатели рангом пониже — прислуга или технический персонал. Окна выходили на кладбище или, можно сказать, на горы, которых не было толком видно из-за растительности. Я подумал, не связана ли удивительная стойкость военврача Джины Акато с тем фактом, что ее комната находилась по другую сторону коридора и окна смотрели в другую сторону от источника ЭМИ. Да нет, глупости, вряд ли стены Станции, безусловно толстые и мощные, настолько экранировали излучение...

Единственной стоящей находкой в этих четырех комнатах была голография молодого улыбающегося мужчины с надписью наискось "Алисе и будущему ребенку, завещание в банке". М-да, интересно, получила ли Алиса что-то по этому завещанию? Я прихватил и эту голографию. Вик меж тем сам, по собственной инициативе, сделал кроки техэтажа и теперь зарисовывал энергоустановку. Ожидая, пока он закончит, я смотрел на стену, где суетились в луче закатного солнца ярко-красные жуки. Все-таки кое-кто не боится Станции. Может быть, полное отсутствие живности — это совпадение? Или, может, твари накатывают на Станцию циклически? Пока я размышлял, луч погас, а Вик закончил зарисовку и подошел ко мне.

— Ну что, идем? — я широко улыбнулся. — Сегодня мы рано уложились, а?

Мы спустились вниз, Вик первый, я задержался, чтобы прикрыть за собой чердачную дверь. Когда я спустился, Вика в коридоре не было. Я мгновенно напрягся: отсутствовал я секунд десять... и куда можно ускакать за это время, да еще бесшумно? Это сотня-то с лишком килограммов мышц и еще полсотни груза!

Поэтому я сделал единственную разумную вещь — заглянул в ближайшую ко мне приоткрытую дверь, рассудив, что деться Вик мог только туда. В комнате уже царили серые сумерки, силуэт Вика чернел у окна. Он дернулся, когда я открыл дверь, хотя вряд ли не узнал меня.

— Вик? — позвал я. Это начинало мне сильно не нравиться. Неадекватный Вик мог натворить дел почище тех ученых, которые не были специально обучены доставлять неприятности противнику, кем бы он ни был. Вик мгновение смотрел на меня, потом с воплем бросил себя в окно. Раздался звон стекла. Я буквально остолбенел. На ум сразу пришли лаконичные описания из дневника Джины Акато. Не чокнулся ли мой напарник? Но может, просто Вик не узнал меня? Я посмотрел через левое плечо и остолбенел вторично. Позади обнаружилась фигура в белом комбинезоне. Постояв так, она двинулась вперед, невнятно что-то говоря (по правде сказать, ее голос напоминал шум атмосферных помех в радиоэфире), прошла через мое плечо и исчезла в противоположной стене. Я выдохнул, только когда ее не стало. Это продолжалось буквально несколько секунд, как мне показалось, потом я отмер и бросился к окну — не то хотел посмотреть, куда делся призрак, не то увидеть, что с Виком, я и сам бы не сказал.

Вик лежал внизу, но подробностей мне разглядеть не удалось. Недолго думая, я выхватил из крепления маленькую "кошку" с отличным прочным тросиком, закрепил ее на подоконнике и скользнул вниз.

Вик лежал в траве и не двигался, но я как-то сразу понял, что он ничего себе не повредил. И то сказать, что такое прыжок со второго этажа для парня с такой тренировкой, как у Вика? (Я бы и сам мог прыгнуть, но старость — не радость.) Я наклонился над ним и понял, что он в обмороке, после чего с чистой совестью засветил ему по морде. Вик мотнул головой и открыл глаза. Я врезал с другой стороны.

— Очнись! — зашипел я, понизив голос для конспирации. — Ты городская барышня или траппер? А если бы ты ноги переломал, кретин? Так бы и валялся тут?..

Я размахнулся, чтобы дать ему по роже третий раз, но Вик на этот раз поставил блок, хотя и медлительно. Хорошо, значит, приходит в себя.

— Ник! — слабо сказал он. — Я его видел!

— Кого? — Ну все, начинается заново. Да что ж так хреново, мать вашу, поставлена работа в семье Хё? Опять пошли страдания и вздохи!

— Привидение, — Вик сел. — А ты... ничего не заметил?

Я молчал. Белая фигура, скользнувшая мимо меня, не могла быть ничем иным, как классическим призраком. Вроде тех, о которых писала в дневнике отважная Джина. Но ведь призраков не бывает, это факт! Но холодом меня обдало вполне ощутимо, тоже факт. А самый главный факт — это то, что Вик, который не побоялся в одиночку голыми руками драться с крокодилом, с воплем кинулся от призрака в окно. Правда, приземлился вполне профессионально. Но это же позор!

— Ничего я не видел, — сказал я, насупившись. — Хватит валяться, пора устраиваться на ночлег.

Раньше я намеревался переночевать с относительным комфортом на втором этаже, но теперь об этом нечего было и думать. Вик и так смотрел на белевшее в сумерках здание Станции, как на того призрака.

— Ночуем в виварии, там спокойно, — скомандовал я, усилием воли подавляя мысль о ползучем грибе. — И это не обсуждается! Вставай!

Вик поднялся и послушно поплелся за мной, втянув голову в плечи.

Место нашей предыдущей ночевки показалось мне едва ли не родным. Хотя при мысли о кроватях наверху кости предательски заныли. Пусть мебель и гнилая, но могли бы и там переночевать, если б не Виковы капризы!

— Давай я первый подежурю, — уныло сказал Вик, очевидно, чувствуя себя неловко. Да и мне было не по себе. Ладно, тут, на Острове, я просто дам парню по морде, если что, а ведь мне еще куратору докладывать о его поведении!

— Ужинаем, и я ложусь, — кивнул я. — Твоя вахта, буди через четыре часа, а если хоть какие-то проблемы... слышишь, любые?.. Ты не прыгаешь с воплем в окно, а тихо будишь меня, ясно?

— Угу...

Мы сжевали вечерний сухпаек, и я наконец блаженно растянулся во весь рост на своей подстилке. Хорошо-то как! Через пару минут я отрубился. Спал я долго и сладко, но и во сне не тратил времени зря. Мне снился сон про профессора Сен-Марка, и во сне я точно знал, что именно он ответственен за произрастание гриба-слизневика на крытых пластиком стенах. Я тоже был одним из ученой братии и обсуждал с профессором заумными словами работу источника ЭМИ. Я ясно услышал слова Сен-Марка: "Он порождает электронных призраков, берегись!". И проснулся от прикосновения к плечу...

— Что, время? — спросил я зевая.

— Угу. Происшествий не было, все тихо, — доложил Вик.

— Отлично, — я покосился на часы. Я проспал почти пять часов, и сейчас было начало четвертого. — Отдыхай давай.

Вик не заставил себя просить. Он улегся, положив голову на рюкзак, и быстро уснул. Кажется, парень пришел в себя, и теперь ему стыдно. Ничего, зато дальше подумает сто раз, прежде чем истерить.

Предрассветный холодок заставил меня поежиться. Я прислушивался и присматривался к серому сумраку, мысленно прокручивая в голове события вчерашнего вечера. Внезапно меня словно подбросило: я ведь видел человека в окне еще до того, как мы обследовали Станцию и даже до того, как туда вошли! Точно, в том самом окне, уж будьте покойны, не перепутаю. Что это означает? И означает ли что-нибудь?.. Получается, я увидел его первым, но решил, что померещилось. Хорошо хоть не Вик, тогда б его точно пришлось тащить на Станцию связанным! И что с того? Нам туда не возвращаться! А вот остальным сообщить стоит, когда вернемся... Если вернемся, поправился я.

Скоро стало светать, а потом взошло солнце. Вик потянулся и открыл глаза, когда на траву за окном упали первые солнечные блики. Все вокруг было ясным, понятным, никаких призраков и скелетов, нас ждала дорога к катеру и наконец домой. Так что я очень хорошо понимал радостную улыбку Вика.

— Ник, у нас ведь время осталось, да?

— Ну, в общем, мы еще лимит не выбрали, — осторожно ответил я, прикинув, сколько мы находимся на Острове. — А что?

— Давай сходим к Источнику!

Сперва я решил, что Вику почудился где-то неподалеку ручей.

— Воды у нас с запасом, — начал я и тут же осекся.

До меня дошло.

— Вик, ты дурак? — спросил я как можно спокойнее. — Даже если мы его найдем в горах на свою голову, ты представляешь, что там? Да мы еще близко не подойдем, а мозги спекутся не хуже, чем у тех ученых психов! — Я не был уверен, что свихнулись бедолаги именно из-за ЭМИ, но кто его знает? Да и Вика надо было как-то переубедить. — И вообще, нас сюда не за тем посылали. Нашли Станцию, взяли материал — молодцы, осталось донести его до борта. И себя тоже. Не забывай, сколько ты стоишь! И я тоже, между прочим, хоть я и староват... Так что не задавай дурацких вопросов, через полчаса двигаем обратно по тропе, понял?

Сказать, что я рассердился, значит ничего не сказать. Дисциплина в семье Хё, как бы выразиться помягче, отсутствовала. Вик, он парень неплохой, но напрочь не понимает, что можно на задании, чего нельзя. Его еще натаскивать и натаскивать! С этими мыслями я бросил последний взгляд на Станцию и повернулся лицом к тропе. Разумеется, отсюда никакой тропы не видно, но на память я пока не жалуюсь, так что очень скоро мы дошли до безлесной зоны. Здесь я пропустил его вперед, сам замыкал, наблюдая, как Вик молча прет нашу добычу. Физподготовка у парня отменная, но все равно за ним нужен глаз да глаз. Пусть лучше сосредоточится на дороге, чем мечтает о всякой ерунде.

Шли мы хорошо, ходко, время от времени менялись местами. На удачу, денек выдался облачный, и хотя бы не парило, как обычно в этих краях.

Вик помалкивал, наверно, переживал обиду на то, что я не разрешил идти к источнику. Пускай переживает. Дураку ясно, что такие решения не мне принимать и не этому мокрохвостому, а кое-кому повыше рангом! И потом, если источник выключить (это если мы его найдем до того, как начнутся необратимые изменения), то передохнет вся островная фауна, и нас за это точно не похвалят. Я все-таки постарше и представляю, чем грозит тот или иной поступок, а Вику лишь бы ввязаться в драку, там видно будет...

Я — ведущий — машинально обогнул показавшуюся мне подозрительной полянку, пошел дальше, и тут же сзади послышался сдавленный вскрик.

Вик, придурок! Я ведь говорил ему идти след в след, у него еще нет чутья на подлости джунглей, а этот кретин поперся напрямик через ту самую полянку!

Выглядело это так, будто земля решила поглотить бедолагу и сейчас сосредоточенно пыталась его пережевать. Я такие штуки уже видал, поэтому, не раздумывая, дал несколько очередей прямо в травяной ковер около ног Вика. Земля издала разочарованный то ли рык, то ли вопль и перестала затягивать моего напарника. Только тогда я рискнул шагнуть поближе, ухватить Вика за рюкзак и оттащить подальше. Ну а дальше...

Дальше руки мои действовали сами по себе, а думал я совсем о другом.

Вику не повезло нарваться на псевдокрота. Эту тварь никто никогда не видел, потому что живет она, как несложно догадаться, под землей. (У меня имелась возможность полюбоваться, если, конечно, я угодил в эту зверюгу через слой земли, но мне было как-то не до раскопок.) У нее разветвленные ходы и ловушки вроде той, куда ухнул мой напарник. Если что живое провалится сквозь травяной ковер в яму и переломает ноги, псевдокрот тут как тут... Думаю, он охотится в основном на тех бескрылых пташек — они топают здорово, а слух у подземных бестий отменный. Так что ловит и жрет. Ну, может, и под землей что-то такое водится.

Трапперы давно знают: если посреди ровного места вдруг образовалось что-то вроде холмика, пологого, едва заметного, туда лучше не соваться. Это вполне может оказаться ловушка псевдокрота. Потрать лучше минуту, обойди... Вик об этом не знал. Я-то обогнул опасное место на автомате, да мог бы и так пройти, я легче, а вот ему не сказал... Так, ладно, страдать будем потом. Сперва оценим ситуацию.

— Хреново, Ник, да?.. — выговорил Вик дрожащими губами. Я первым делом вколол ему обезболивающее, поэтому он еще мог как-то общаться.

— Да, — согласился я.

Псевдокрот — совсем не крот, судя по всему. Во всяком случае, правой ноги у Вика не стало по щиколотку, а левая явно была сломана, а если точнее — перемолота. Жгут я наложил, рану обработал, шину тоже сделать мог, но... Считаю я быстро: Вик намного тяжелее меня, а времени в обрез. В принципе, я могу допереть парня до побережья, но для этого придется бросить оба рюкзака, а в них остатки провизии и, главное, вода. И бесценная наша добыча. Еще я не смогу защищаться, если кто-то нападет. Ну и потом... безногий траппер — это нонсенс. Даже если я дотащу Вика живым, он все равно не сможет работать. А раз так...

До чего же паршивый выбор!

— Ник... — дрожащим голосом произнес Вик, и я встретился с ним глазами. Кажется, он все уже понял, увидел свои ноги и... сделал выводы. — Это же...

Я покачал головой, пытаясь что-то придумать. Если я оставлю один рюкзак, только с добычей (без еды и воды как-нибудь протянем сутки), оружие, дотащу ли я Вика? Выходило пятьдесят на пятьдесят. Слишком много неучтенных факторов, а мне запрещено рисковать сверх меры!

Тут только я заметил, что Вик шарит по земле рядом с собой, явно в поисках оружия.

— Эй, ты что! — успел я сказать, когда он схватил автомат и развернул его как-то странно, не в мою сторону, к счастью, но...

— Пока, Ник. Мы здорово поработали. А я... как Джина, — ответил он и, приставив дуло под подбородок, дал короткую очередь.

Череп уже разлетелся в куски, а палец еще нажимал на спусковой крючок.

Вик, дружище, спасибо, ты избавил меня от очередного мерзейшего выбора...

Я несколько секунд стоял молча, старательно не глядя на Вика. Мгновение — и вместо веселого лица молодого парня кровавое месиво... Я сложил ему руки на груди, забрал его автомат и начал быстро перепаковывать рюкзаки. Так, всю добычу — в мой. Оборудование — долой, оно не так дорого стоит. Боеприпасы — пусть будут. Вода — необходима, сухпаек почти ничего не весит. В целом по весу вышло даже меньше, чем было раньше. Ну, плюс второй автомат, не утянет он меня.

А вот время уходило, солнце уже клонилось к закату, и сколько у меня оставалось времени? Я еще не выбрал лимит, но не хотел проверять, сломаюсь ли, если останусь на Острове слишком надолго!

Значит, выхода нет. Я раскусил ампулу из спецзапаса, передернулся от мерзкого привкуса, глотнул воды и зашагал вперед. Ощущения обострились до предела, сил вроде тоже прибавилось. За это я заплачу парой суток тяжелейшего "похмелья", но это случится, только если я смогу выбраться. А я выберусь, ради этого я буду идти всю ночь напролет! Ребята из семьи Ай, может, не так сильны, как Хё, но сделаны из прочного материала!..

Как я добрался до берега, помню плохо, это побочный эффект снадобья. Вроде бы в кого-то стрелял, но никаких особо опасных тварей мне не попалось. Главное, вышел я на берег ясным днем, и, хотя меня шатало от перенапряжения, самое страшное было позади. Уже на полном автомате я снял чехлы с катера, столкнул посудину на воду, завел мотор и взял курс на едва маячивший на горизонте корабль. Драгоценный груз лежал под ногами...

Эпилог

Я был "на ковре" у куратора. Нет, конечно, я не стоял столбом, а вполне комфортно сидел, но вопросы его мне надоели до оскомины. Будто я сам не знаю, где ошибся, где недоглядел... будто мне от этого перестанет сниться Вик и его последняя, вымученная, кривоватая такая улыбка! Но деваться было некуда, и я терпел.

Эта тягомотина закончилась, только когда включились один за другим два огромных экрана на стене. Вот тогда безусловный рефлекс выдернул нас с куратором из кресел, я встал по стойке смирно и отвесил приличествующей глубины поклон, да так и остался стоять, а куратор коротко поклонился и сел на место.

На экранах были двое: незнакомый мне сильвер, совсем молодой с виду (хотя по ним не разберешь), и господин Ам.

— Здравствуйте, Джеймс, — спокойно начал последний, обращаясь к моему куратору. — Вижу, работа у вас в разгаре?

— Точно так, господин Ам, — ответил тот. — Я...

— Добрый день, Ник, — продолжил элитник, не обращая внимания на его слова. — Вижу, вы уже в норме?

— В полной, господин Ам, — подтвердил я. Конечно, видеосвязь не дает того эффекта, что личная встреча, но все же у меня бегали по спине мурашки.

— Ну так присаживайтесь, разговор будет долгим, — обрадовал он.

Ослушаться я не посмел, сел, конечно, напротив куратора, и оба мы уставились на экраны.

— Я ознакомился с вашим отчетом, Ник, — продолжал Ам. Сильвер на соседнем экране почему-то нервничал. — Вы по-прежнему радуете меня вниманием к мельчайшим деталям.

Я предпочел промолчать. А что тут скажешь? Как научили, так и пишу.

— Добытые вами материалы поистине бесценны, — сказал он и улыбнулся. Кто иной, увидев эту улыбку, растаял бы, а я облился холодным потом. — Думаю, благодаря записям тех несчастных ученых мы существенно продвинемся в развитии людей-амфибий... Хм, это не столь важно. Скажите, Ник, что вы думаете о напарнике?

— В рапорте... — заикнулся было куратор, но был остановлен взглядом.

— Рапорт я изучил до последней запятой, — сообщил блонди. — Крайне познавательно. Ник, скажите, почему вы запретили напарнику искать источник ЭМИ?

— Он вполне мог его найти, господин Ам, у нас был запас времени, — ответил я. — И даже отключить. В этом случае погибла бы островная фауна, а разве это нужно?

— Совершенно не нужно, — ответил он и снова улыбнулся. Ну, я был прав, похоже. — Животные мутируют, и это крайне интересно...

А еще там проходят испытания суперсолдаты, мог бы я добавить, только давно научился держать язык за зубами. Может, именно благодаря этому качеству семья Ай — самая многочисленная, хотя по физическим характеристикам уступает другим. Ну вот, Остров — отменный полигон, об этом я давно догадался, да и не тайна это! Думать надо уметь. Кстати, еще я давно понял, что от трапперов требуется умение именно мыслить, а не тупо переть по маршруту. Не солдаты мы, это я маху дал, а что-то вроде спецназа. Неважно, главное, наше направление не сворачивают!

— Ник, а теперь все-таки изложите ваше мнение о напарнике, — сказал блонди. — Не то, что написано в рапорте, прошу вас. Личную оценку. Без ремарок.

— Как прикажете... — Я кашлянул. — Виктор Хё был отличным парнем в своем роде, но в нашем деле — абсолютный профан. Из положительных качеств: сильный, выносливый, другие физические особенности тоже без нареканий, очень смелый, но... как бы это сказать... По-глупому смелый, простите, господин Ам.

— Продолжайте, — подбодрил он. — В чем выражалась глупость?

— В стремлении зайти дальше предусмотренного приказом, — сформулировал я. — Иногда это необходимо, мне самому случалось... Но не в этот раз. Одна идея отыскать источник излучения чего стоит!

— Понимаю... Еще?

— Желание пойти напролом там, где можно спокойно и безо всяких потерь обойти опасность, — сказал я. — Вообще желание ломиться вперед, а там как уж кривая выведет. Может быть, он просто по молодости лет не оценивал адекватно опасность, но все полигоны, инструктажи... И, простите, господин Ам, это не первый новичок, с которым я иду на Остров, но таких дуболомов я сроду не видел!

— Прелестно, — сказал он и приподнял бровь. — Киану? Вы слышали?

— Да, господин Ам, — уныло отозвался сильвер.

— Вам очень хотелось попробовать, и я не стал чинить препятствий. Вы видите, во что это вылилось?

— Да, господин Ам, — повторил тот. — Это моя ошибка. Мне не следовало настаивать на...

— Это не ошибка, — перебил блонди. — Это крайне интересный эксперимент. Ник!

— Слушаю, господин Ам, — сказал я. Эксперимент... А Вик — его жертва.

— Сформулируйте, что именно вам показалось неправильным в вашем напарнике.

— Так... желание идти вперед, невзирая на опасности, — начал я, поскольку много раз прокручивал это в голове. — Чрезмерная возбудимость. Чувствительность, хотя это я могу списать на возраст. С другой стороны, когда я ходил с мальчишками Зи, они себе такого не позволяли. Желание сделать все и сразу, никакого чувства меры. Склонность к спорам со старшим группы. Точнее не смогу сказать, господин Ам, я знал его всего несколько суток.

— Видите, во что выливается ваше желание сделать бойца более эмоциональным, Киану? — обратился к сильверу Ам.

— Да, — уныло ответил тот.

— Не переживайте, — доброжелательно сказал блонди, — опыт более положительный, чем отрицательный. Работы по направлению серии Хё свернуть, по направлению Ай и Зи — усилить. А кроме того...

— Господин Ам! — отважился я. Перебивать блонди не стоит, но...

— Да? — покосился он на меня.

— Простите, но я не закончил доклад, — сказал я. Куратор, по-моему, собрался рвать на себе волосы. — По моим впечатлениям, при наличии опытного старшего напарника, из парней семьи Хё получились бы отличные трапперы-охотники. Виктор демонстрировал феноменальные способности, мне до него далеко, говорю чистую правду!

— Отлично, — чуть заметно улыбнулся блонди. Ну правда, кому охота утилизировать десяток классных ребят? — Думаю, так и следует поступить. Джеймс?

— Непременно, господин Ам! — выпалил тот.

— Еще нарекания есть? — обратился ко мне элитник.

— Есть! — вспомнил я. Куратор чуть не оторвал себе нос. — Обоняние. Простите, господин Ам, конечно, иметь такой нюх — это классно. Но на Жабьем болоте с таким делать нечего. Парень с чутьем вроде Викова свихнется в первые же сутки, там же вонь лютая!

— Киану, недоработка, — кивнул он сильверу. — Ценное замечание, Ник. Еще что-то?

— Да по мелочи... Не надо таких здоровых парней. Чем тяжелее, тем проще ухнуть в какую-нибудь замаскированную дырку, как в этот раз. Ручаюсь, я бы там прошел даже с поклажей. Лучше меньше, но выносливее, как Зи, — честно сказал я. — Ну некого там мускулатурой пугать! К тому же крупный не во всякую щель пролезет, а мало ли...

— Дельно, — согласился господин Ам. В зеленых глазах плясали смешинки. Наверно, он все это продумал задолго до моих измышлений, просто хотел поучить заместителя. — Киану, учтите.

— Да, господин Ам, — послышалось со второго экрана. Бедный сильвер был сам не свой.

— А вы, Ник, восстанавливайте силы, — сказал мне блонди, — наслаждайтесь заслуженным отпуском. Работы еще много. Думаю, до источника пройтись все же придется, но напарника на этот раз выберете сами, первогодки тут не годятся.

— Как прикажете, господин Ам! — ответил я. Ох, взять бы мне кого из прежних, чтобы чувствовал тебя как родного... Теперь можно, высочайшее позволение есть!

— Отключать не станем, вы правы, — добавил он. — Ну и молодежь на подходе, готовьтесь.

Я только кивнул. Я ведь давно не простой траппер, а мастер-инструктор. В смысле, проведу по маршруту, посмотрю, на что годен новый парень, доложу о плюсах-минусах, если хорош, натаскаю... Виктор не выдержал этого похода, жаль. Может, не будь он столь экстремальным, парень бы сдюжил, я бы ему еще положительных баллов накинул! Но нет...

Хорошо бы взять кого-то из семьи Ай, думал я, шагая по тротуару, ну или хотя бы Зи. Кай тоже сойдет, хоть они заточены под другое, но работать умеют, Шо тоже неплохи, пусть и ориентированы на работу под водой... Да кого угодно, лишь бы не Хё! Впрочем, господину Аму все ясно, я понял, к источнику пойдут опытные трапперы, это главное, а там разберемся...

А я шел по улицам Мидаса и думал, как там поживает мой приятель, Джин.