Восстановляшка

— Сколько? — удивлённо округлил глаза Николай Александрович.

— Семьдесят два. Да, я немолод, но медицина будущего творит чудеса. И нет, я не руковожу государством — хотя у меня есть личная армия. В своём мире. Я знаю о военном деле куда больше всех ваших генералов вместе взятых и что более важно — у меня есть тот опыт, который с огромным трудом и огромными потерями солдаты получали на фронтах первой мировой. Те бесценные знания о том, что можно делать, а что нельзя, как нужно воевать и как не нужно, какая техника и как должна применяться....

Романов утало закрыл глаза, обмянув в кресле ещё больше — кресло ещё больше подстроилось и теперь он полулежал на обивке из кожи ягнят.

— Господин Хьярти, я пока что мало что понимаю, но определённо, вы сумели меня удивить. Что вы хотите?

— Ничего существенного. Я привык приносить колоссальные доходы в русскую казну, требуя взамен только мелкой юридической помощи и внешнеполитической поддержки — на этом строится политика промышленной империи, которую я возглавляю.

— Промышленной империи... и много у вас заводов?

— Скажем так — мы производим тридцать пять тысяч автомобилей в день. Примерно четыре крупных самолёта в день — размером с крейсер, сложностью намного больше боевого корабля, и половина всего мирового судостроения в моих руках. А так же контроль над информационной, финансовой и транспортной инфраструктурой планеты. Короче — выше меня только Бог. Но это там, на родине — тут у меня есть заводик, способный производить до ста автомобилей в сутки, такова его мощность, зато это сверхточные, прецезионные производства. Точность наших станков позволяет создавать массово детали с точностью швейцарских часов, или даже выше. О качестве продукции Абстерго говорить не придётся — оно всегда безупречно.

— Обнадёживает, — Император спокойно перенёс мою самохвальбу и грустно взглянув, сказал, — и что же вы хотите дальше делать? Нет, что вы намерены дальше делать?

— Вы видели, к чему идёт и какая будет война. У меня есть средства создать лучшие самолёты и лучшие танки этой войны.

— Я не буду в неё вмешиваться, — уверенно и даже жёстко сказал Император, — после того, что вы показали — я объявлю о выходе из Антанты до начала войны. Это лучшая позиция — подождать в сторонке и поздравить победителя. Всё равно все они мои родственники, в той или иной мере.

Надо сказать — я был удивлён. Очень удивлён — не думал, что Николай Александрович сможет принять такое решение, да ещё и так быстро и жёстко — это же царь-тряпка! Хотя... Может быть, хорошие новости от меня взбодрили его императорский настрой?

— Эм...

— Вижу, вы удивлены? Отчего же?

— Скажем так — это нетипичное решение, учитывая, каким вас полагают историки и авторы школьных учебников.

— Понимаю, понимаю, — улыбнулся мягко Николай, — для кого-то я мягче, для кого-то жёстче. Так надо — я учёл опыт своего деда и не стремлюсь слишком крепко сжимать в руках власть — многое тогда утекает сквозь пальцы... Однако, вы по-своему правы, мне следовало бы быть жёстче, если ситуация и правда настолько страшна. Довольно сложно получить качественное и беспристрастное освещение текущей ситуации. Сами понимаете, наверное.

— Мне это как раз не понять, у меня с этим и проще и сложнее одновременно. Но это уже касается сложностей социального устройства общества далёкого будущего.

— Понимаю, понимаю, — мягко сказал Николай, — что ж, в таком случае — я предпочту не поднимать ставку и выйти из игры до того, как начнут сдавать карты. Я ждал войны, но не знал о том, как она будет проходить и полагал, что первой нападёт франция — очень сильны антигерманские настроения, армия готовится к решительному наступлению... это было очевидно, по крайней мере, пока что. Убийство эрцгерцога, земля ему гвоздями, спутало все карты нашему военному ведомству — теперь мне это очевидно. Я полагал, что война начнётся в пятнадцатом, минимум пятнадцатом году.

Нда... Император — не дурак, был бы дурак — не был бы императором. Не царь-горох...

— Как и с Русско-Японской. На войне всегда исходят из худшего.

— А ваша промышленность нам очень поможет, очень сильно. Я верю, что вы покажете достойные машины.

— Собственно, так оно и есть. Образцы не отличаются какими-то фантастическими качествами, но надёжны, неприхотливы и долговечны, по сравнению с ранними автомобилями.

— Верю на слово, — отрезал царь, — меня всегда привлекали машины. Особенно до того, как родился Алёша, — мягко сказал он, слишком мягко на мой взгляд для царя, — знаете — красивые медные детали, блестящие, мотор, скорость... прелесть. Но потом стало как-то не до этого, хотя сыну я хотел купить небольшой автомобиль — такой как раз изготовили в этом году французы.

— Пежо Бебе? Наслышан, весьма интересная машина. В наше время для детишек делают игрушечные, но вполне себе ездящие автомобили на электрической тяге. Быстро они не ездят, но с пелёнок приучают будущего водителя управлять своим автомобилем.

Император улыбнулся:

— Полезные игрушки для просвещённого века.

Он замолчал и думал. После чего неожиданно для меня выдал:

— Вы могли бы и не делиться информацией. Главное ведь — знать, какие отрасли и компании пойдут в рост с началом войны.

— Я заработал свои деньги, свою власть, столько, что никому до меня и не снилось. Теперь же мои действия имеют целью отдохнуть... активный отдых, понимаете?

— Понимаю. Вы прямо камень с души сняли, теперь можно немного отдаться увлечениям. Это ведь автомобиль из вашего будущего?

— Не совсем, это машина по образу и подобию тридцатых, но начинка у него из двадцать первого века, — улыбнулся я, — кстати, ввиду очень агрессивной и прямо так скажем — грязной политики — я бы очень советовал вам поработать над безопасностью. Могу предложить нескольких охранников, уверяю, таких в вашем времени нет и не будет ещё очень, очень долго.

— Каких? Крепкие парни меня уже охраняют.

— Эти могут рельсу завязать виндзорским узлом, и учуять взрывное устройство за километр, стреляют без промаха, реакция как у мангуста... в общем — это те ещё монстры. Они — моя личная охрана. Если вас это заинтересует...

— Заинтересует. Я хочу заказать у вас ещё машину, блиндированную, но чтобы это не было заметно. Не хочу повторить судьбу эрцгерцога.

Мы договорились, что Берси прибудет к Алексею-цесаревичу и применит свои методы, после чего вылезли из машины — день уже потихоньку клонился к концу, а свита царя, которая прибыла вместе с ним как золотая орда — скучающе ушла прочь, развлекаться осмотром пушек и пулемётов, один старый максим тут был, вот из него и стреляли. А стройный ряд бронеавтомобилей, которые Берси тут же накрыл брезентовыми чехлами, ждали своего часа. Николай Александрович осмотрел броневик, посидел на месте водителя и даже порулил немного машиной, пожаловался на ужасный обзор, залез в пулемётную башню и покрутил её во все стороны...

И мы перешли к грузовикам. Я шёл рядом, Николай сцепил руки за спиной и с интересом естествоиспытателя оглядел машины.

— Скажите, каким образом дальше будет происходить моторизация армии и страны в целом? В общих чертах я представляю, как в северной Америке, но в частности? — обратился он ко мне, поставив одну ногу в чёрном как смоль сапоге на подножку грузовика.

— Моторизация... для России она проходила тяжело, потому что Большевики-социалисты всегда отставали в производстве автомобилей и был большой перекос, проблемы технического плана... в общем, в России моторизация прошла наполнением потребностей копиями американских машин. Потом потихоньку и собственные разработки появились, но уже после второй мировой.

— Плохо, очень плохо, — буркнул Николай, — а у других?

— Что до армии — главный постулат такой — на колёсах должны быть все и всё. Когда начинается война и целые дивизии и армии маневрируют, меняют дислокацию, им требуется постоянный, безостановочный подвоз снабжения — потребность в грузовых автомобилях чудовищная. Считается, что моторизация армий мира началась после того, как французы во время сражения у речки Марно, перебросили пехотную дивизию на фронт, реквизировав для этой цели все таксомоторы Парижа. Такой стремительный бросок целой дивизии не был возможен никакими другими средствами и после того случая военные начали отдавать предпочтение автомобильному транспорту.

— Занятно, занятно... Но чтобы поднять "на колёса", как вы говорите, целую дивизию — нужны тысячи таких машин!

— Да, много, но машина — не человек, после изобретения, а по сути, просто создания первого автомобильного конвейера господином Фордом, вопрос выпуска тысяч и даже миллионов машин — это лишь вопрос средств, причём стоимость экземпляра снижается по мере совершенствования технологии. Военный грузовик вполне соответствует по цене годовому жалованию офицера, служит же ничуть не хуже, если за машиной ухаживать...

— Понятно, понятно, — покивал его величество, забираясь на водительское место и оглядывая приборную панель, высунулся из окна, — а как она заводится?

— Там есть ключ, поверните его. Коробка передач четырёхступенчатая.

— Понятно, — снова покивал император и стронул машину с места.

Хм... А он неплохо водит и освоился быстро — всё-таки трахался с такими моторами, которые технически куда более сложны и мозговыносящи для водителя. Так что на грузовике ему должно быть легко и приятно водить — машина руля слушается хорошо, коробка с указанием скоростей под рукой, педали — привычные газ-сцепление-тормоз...

Его величество сделал небольшой круг перед строем машин, и необычно ловко вернул машину задним ходом в строй. Вылез.

— Одно удовольствие такую водить. Сколько груза она может увезти?

— Пять тонн.

— Сколько? — удивился он, — пять тонн?

— Можно поднять грузоподъёмность до семи, я просто сразу ориентировался на тяжёлые грузовики, хотя в армии очень популярны во все времена были лёгкие, на полторы тонны.

— Вроде форд-тт, — кивнул император, — да, вы правы. Но пять тонн... Это же целую гаубицу можно на ней увезти... без лафета, правда, но можно же.

— Да. Если сделать базу чуть подлиннее — влезет больше солдат и обычных грузов, вроде продовольствия и прочего.

— Теперь я верю вам, что мы сумеем подготовиться к проблемам будущего года, — заявил Николай Александрович, — вот только неизвестно, к чему готовиться... Мне выгодно, чтобы и Германия, и Англия с Францией ослабли, нам выгодно, но они будут давить на нас, чтобы мы объявили войну. А на соглашение с францией многое завязано.

— Увы, друзьями мы с ними никогда не были и никогда не будем — это факт. Только конкурентами или врагами.

— Очевидное, — пожал плечами Николай Александрович, — что ж, вы меня впечатлили, признаюсь, очень впечатлили. Я распоряжусь военному ведомству закупить у вас столько автомобилей, сколько захотите продать.

— Цена пока что фиксированная, вам — без наценки, по себестоимости, и эта себестоимость — три тысячи рублей за машину.

— Что? — вот теперь он шокирован, — голубчик, да вы бредите. Три тысячи — это не цена за мотор! Тем более — такой.

— Согласен. Это демпинг, чтобы ускорить моторизацию армии. Другим я бы продал с большой наценкой, но тут — надо. Так надо.

— Хорошо... — Николай Александрович пригладил усы, — вы уже меня радуете, причём всё больше и больше.

— Работа такая. Двигатель прогресса. Есть ещё много тем, которые я бы хотел коснуться — оружие, в частности — пулемёты и патронные производства, которые необходимо приводить в стандарты нового времени, социальная политика, чтобы избежать революции и не дать ей почвы для роста.

— Как я понял — главной почвой для её развития была разруха, связанная с войной.

— И неэффективным управлением государством, из-за которого эта разруха и началась. Могу помочь с ликвидацией хапуг, но на это нужны полномочия, возможности у меня уже есть.

— Полномочия? Что ж, полномочия я вам дать могу.

— Не лично мне, нет. Моим людям, которые специалисты в этом деле. И позвольте им самим разгребать это — профессионалы. Суровые, жестокие в чём-то, но результат будет.

* * *

Организация автомобильной службы в русской императорской армии была сконцентрирована в автомобильных ротах, которые были одновременно и учебными, и практическими военными формированиями. Техника до сих пор — новая, освоение её требовало изрядного знания — поэтому в рядовые авторот призывались рабочие, а не крестьяне, как в случае с армией.

Начались изменения — в частности, высочайшим указом текущее место дислокации автороты было переименовано в военную автошколу номер один. Располагалась эта школа под Петроградом.

И тут же началась жаркая деятельность — в автошколу хлынули грузовики-пятитонки, вместе с инструкторами, их целью было обучить водителей грузовиков из того, что было под рукой. Берси старался как мог, но не мог сделать чуда. Первая военная автошкола напоминала автомастерскую — в ней состояли сто тридцать пять грузовых автомобилей различного тоннажа и конструкций, нередко собранные из деталей различных машин франкенштейны.

Начали с полной замены автомобильного парка — прежние машины отправились на консервацию в гараж абстерго, выкупленные за копейки, Берси привёз сотни инструкторов — свои платформы, и начал процесс обучения водителей, предоставив руководству документ, подписанный лично Императором — зелёный пропуск на всё.

* * *

Так. Я и не думал, что столько различного оборудования монтируется на грузовики! Военные дали мне огромный заказ, который я едва ли мог выполнить, но что важнее — пришло официальное письмо из посольства Франции в Петербурге, о том, что грузовой автомобиль производства нашего завода заинтересовал их и они предлагают осуществить закупку пробной партии. Получили ответ, что гражданская версия стоит тридцать две тысячи рублей и доступна к покупке в любое время, а военная — предоставляется только военным Российской Императорской Армии. Утёрлись французы. Я же усилил контроль за секретностью — пока что к каждому грузовику была приставлена МП Берси, который следил за тем, чтобы машину не попытались умыкнуть.

Появление у русских внезапно машины, да ещё и массовой, естественно, взбудоражило шпионские сети всех мастей и не прошло и недели, как они начали пытаться получить образец... И получили. Берси им продал образец — с двухтактным бензиновым двигателем, без вакуумного усилителя тормозов, с уродливо спроектированной и ещё более уродливо реализованной трансмиссией и топливной системой, фильтр которой, как на москвичах, об любую кочку может разбиться, так как торчит снизу и переставить его куда-то без кардинальной переделки всей машины невозможно. Этот инженерный уродец был продан английским шпионам, причём, с них Берси стряс сто тысяч фунтов.

И что характерно — он был хуже, чем гражданская машина, хотя на первый взгляд работал отлично, на практике же... в общем, на практике будет швах.

На следующий день после продажи я уже зашёл в рабочий кабинет Николая Александровича. День был неприёмный, поэтому он меня пригласил. Сидел царь во главе кабинета и стола, под большим гербом империи, кабинет у него был неплохим, на мой взгляд, нотка викторианства, немало канцелярского казённого стиля в оформлении и вуаля.