Правда сильных

Смотрел я на этот рисунок, смотрел... И, чем дольше смотрел... как же он там выглядит-то... Подобрав брошенную напарником щепку, наклонился вперед и нарисовал протянувшийся вдоль северной оконечности дуги, остров. Второй по длине в этом архипелаге. Сахалин. И никакой не валенок — Корея это. А справа и слева Японское и Желтое моря, соответственно. Вот так вот.

— Верно, — удивленно произнес Хон. И окинул меня задумчивым взглядом. — Только вот, не похож ты на кунту.

Да и ты на корейца не очень-то. Низкорослый, разве что.

— Видел как-то, на карте. Их у нас называли японскими островами, — вздохнул я, и ткнул пальцем над пустыней. — А жил я где-то здесь.

— И как в лесу оказался, не помнишь, — протянул тот, с каким-то даже восхищением.

На что я лишь молча кивнул. О том, что и пустыню эту долбанную, — если верить рисунку отхватившую еще и не маленькую часть Китая, — тоже не помню, говорить не стал. Очень уж странным будет такое заявление. Она там явно не вчера образовалась.

— По суше туда, как я уже говорил, не добраться, — Хон потер подбородок, что-то прикидывая. — Морем... не знаю, я не особо интересовался этой темой. Когда доберемся надо будет отца спросить, может ему что-то известно.

Это обнадеживает, очень уж хочется выяснить, куда меня на самом деле занесло, получить, пусть даже призрачную, но надежду, что есть хоть что-то знакомое в этом, совершенно чужом мире.

А еще очень интригует. Хон явно не прост — вспоминая повальную безграмотность наших сверстников на руднике, это просто-таки бросается в глаза. Но, при этом все равно не торопится рассказывать что-либо о себе. Впрочем, я и сам в этом отношении не лучше, а потому приходится сдерживать любопытство. В любом случае, рано или поздно узнаю, а там, глядишь и своими секретами решу поделиться.

Вернувшийся к своему занятию, Хон вновь зашоркал по кожанке изрядно уже изгвазданной тряпицей, впрочем, без особого результата. Сомневаюсь, что куртку вообще удастся привести в более-менее приемлемый вид. Я посмотрел на разложенную рядом с костром вторую — вот убейте меня, но не похоже это на доспех. Единственное, чем отличается от привычных мне, так тем, что застегивается не пуговицами по центру, а крючками на боку, длиной до середины бедра где-то — ну, на надсмотрщиках было так. Наклонившись, ковырнул пальцем оставленную тесаком дыру.

— Если с такой дырой на людях появимся, к нам сразу вопросы возникнут, — глянув на остервенело скребущего присохшую кровь, Хона сообщил я. Тот покосился мельком и досадливо поморщился. — Как ты ее вообще пробить умудрился?

Ладно кожа спереди не очень толстая, но он ведь и ребра сумел проткнуть. И не ударом, что еще хоть как-то можно понять... Хотя, у меня бы и так не получилось.

— Тоуки, — как будто это все объясняло, отозвался Хон пожав плечами. И повернул голову в мою сторону. — Ты и правда ничего не знаешь?

— Сегодня первый раз услышал, — кивнул я. Может, конечно, и слышал уже, просто не в таком контексте, потому и не обращал внимания.

Хон озадаченно оглядел меня и хмыкнул, переложив куртку с колен на землю. Так понимаю, в копилку к прочим моим странностям, добавилась еще одна. И ведь тоже ни о чем расспрашивать не торопится. Прям как я. Даже интересно какие выводы он обо мне из всего узнанного сделает.

— Тоуки — энергия жизни. Она есть в каждом живом существе, даже в животных и птицах, — он, как и в прошлый раз, коснулся своего живота. — Различие лишь в том, что кто-то может управлять ее средоточием, а другим этого не дано. Тоуки укрепляет тело, делает сильнее, быстрее... Как-то так, — снова хмыкнул он, разведя руками.

Сила, скорость... Это, типа, как в комиксах — супер-способности и все такое? Или, скорее уж аниме, учитывая, что мы вроде как в Азии... О! Я чуть не подскочил на месте, от пришедшей вдруг в голову мысли. Боевые Искусства! Внутренняя энергия, Ци, Ки, Секретные Техники и прочая хренотень! Хочу!

— Научи меня! — выпалил, не успев даже толком осознать эту мысль.

Хон удивленно поднял брови, явно подивившись такому энтузиазму. Усмехнулся.

— Да я сам только ученик, практически ничего не умею еще... — он вдруг резко помрачнел и уставился в пламя костра. — Потому и оказался на руднике, а не гнию в могиле, вместе со всеми остальными.

Оу. Радостное возбуждение, охватившее было меня, после его слов испарилось мгновенно. Словно холодной водой окатили. Как-то, очень резко вспомнилось, что я тут не один сижу, а вокруг отнюдь не детский мультик и, тем более, не игра, а совершенно реальный, чужой, и при этом ни разу не добрый, мир. С кровью, трупами и рабскими рудниками. Среди надсмотрщиков, тоже вполне могли быть владеющие этой самой... тоуки. Только вот не помогла она им выжить, все сдохли.

— Ты говорил, что на руднике двое твоих людей остались? — осторожно произнес я.

Хон помолчал, вороша угли в костре длинной палкой.

— На нас в дороге бандиты напали — навалились толпой со всех сторон, никаких шансов отбиться, всех, кто хоть как-то мог сопротивляться на месте убили. От меня там вообще толку не было, потому, наверное, и пощадили. Только руку сломали, чтобы не дергался, — он покосился на меня и злобно усмехнулся. — А потом продали торговцу, поставлявшему товары на рудники.

— Торгаши — зло, — хрипло отозвался я, помолчав. Когда-нибудь, непременно доберусь до того выродка. — Может быть это один и тот же?

— Может, — уже спокойнее произнес Хон. Дотянувшись, подбросил в костер веток из заранее заготовленной кучки. — Давай спать ложиться, устал я что-то. Звери к огню не полезут, а люди тут не ходят, обойдемся без дежурства.

— Угу, — согласно промычал я. Переложив подальше дырявую кожанку, поудобнее устроился на лапнике, пристроив мешок под голову. — Спокойной ночи.

Хон отозвался коротким смешком, эта моя привычка всегда его забавляла, здесь подобные пожелания на ночь были не приняты. Но, все же повторил. Видимо не одному мне мешала расслабиться укутавшая окружающий дикий лес, ночная темень. Не страшно, но на нервы давит, вызывая подспудное ощущение тревоги.

В кронах деревьев шелестели капли дождя, все никак не желавшего перерастать в полноценный ливень. К счастью. Ночная прохлада растекалась в воздухе, но отсутствие ветра и пышущий жаром костер не давали замерзнуть. Хотя, какое-нибудь покрывало не помешало бы, если к утру станет совсем свежо, но придется обходиться так. А вот что неимоверно радовало, так это отсутствие всякого гнуса — особенно клопов! На руднике от этой мерзости никакого спасения не было.

Подпорченное недавними мыслями настроение постепенно исправлялось. Только сейчас, уже в полудреме практически, я вдруг окончательно осознал и поверил в события этого длинного, утомительного дня. Каторга закончилась. Я свободен! Смог! Вырвался! Впервые за почти полтора года жизни в этом мире, я по-настоящему свободен...

— Хон, — вслушавшись в дыхание напарника, боясь разбудить, но просто не в силах сдержаться, позвал я. — Нас смогут выследить?

— Да кому мы нужны, по лесам за нами гоняться. Максимум, объявят в розыск по описанию внешности, — буркнул он. И хмыкнул. — Если вообще найдут того, кто сможет вспомнить как мы выглядим... Вот Старика будут искать, точно.

Это да. Понятия не имею, что он за тип, но явно опасен, да и знать о нем должны больше, чем о паре подростков... Вот пусть и гоняются за ним, сколько влезет. Заложив руки за голову, я молча уставился в огонь. Танцующие в каплях дождя языки пламени завораживали, но отступившая под грузом навалившихся вдруг и разом, мыслей сонливость почему-то не возвращалась. Уже и не припомню когда в последний раз вот так вот лежал, просто размышляя — обычно к вечеру никаких сил не оставалось, отрубался сразу же, едва лишь голова касалась лежанки...

Странно все это. Весь этот мир, чужой и странный. Параллельное измерение или прошлое Земли, хрен знает сколько тысяч лет назад? А может и будущее — после третьей мировой. Пустыня там, где ее быть не должно. Тоуки еще эта, непонятная. Не знаю... Да и какая в общем-то разница. Неважно, каким образом и куда меня закинуло — жить теперь предстоит именно здесь. Разве что найдется какой-то способ вернуться... Только, не верю я в такую удачу.

Зажмурившись, подавил тяжелый вздох. За полтора года мысли о семье хоть и утратили былую яркость, по-прежнему вызывали тоску. И грусть. Я очень надеюсь, что они справились. Отец сильный, он сможет поддержать и маму, и Ленку... Как же я хочу их увидеть, рассказать, что жив и, наконец, свободен! В первые, самые тяжелые месяцы, часто видел сны о доме, разговаривал с ними, а когда просыпался... это было страшнее всего. Вновь осознавать, что ты по-прежнему бесправный раб, даже не способный хоть с кем-то поговорить, было просто невыносимо. Думал что рехнусь, не выдержу...

Привычным усилием заставил себя переключиться с тяжелых мыслей на более насущные. Нельзя раскисать, особенно теперь. Ничего еще на самом деле не кончилось, только начинается и если сейчас дать слабину, то может статься, что никакого будущего у меня уже и не будет. Я должен справиться! Не хочу сдохнуть просто так, ни за что. Я обязательно найду свое место в этом мире, зубами выгрызу если потребуется! Здешняя магия — тоуки, чем бы она ни была на самом деле, способна сделать меня сильнее.

Ярослав Николаевич Гнедин — мастер тоуки... Или нет, не так, лучше — Великий Мастер! Звучит ведь. Попаданцы просто обязаны быть читерами, иначе на хрена мы вообще кому-то такие сдались...

А вот теперь, действительно пора спать. Пока бредить не начал.

На этом месте пришлось задержаться еще на сутки, весь следующий день посвятив стирке. Как и ожидалось, данный процесс оказался сущим мучением, но в итоге, кое-как, справились. Конечно, полностью отстирать все следы с рубах и штанов не удалось, но, по крайней мере, опознать в них именно кровь теперь уж точно не смогут.

В мешках надсмотрщиков нашлись иголки с нитками, так что рубаху получилось аккуратно заштопать. В чистой одежде, умытые и причесанные, даже на людей стали, наконец, похожи. Во всяком случае, отвращения при взгляде на свое отражение в воде я больше не испытывал.

Учить меня тоуки Хон отказался наотрез, отбрехавшись тем, что дело это нудное, долгое и заниматься им на ходу не получится. Даже теорию нормально объяснить не сумел, но это скорее оттого, что и сам ее толком еще не понимал. Из того, что я понял... да ни хрена я там не понял, на самом деле, так что пришлось смириться и отложить на будущее. Максимум, на что удалось развести напарника, так это научить меня правильно дышать — сам же кривился от моей никудышной выносливости, вот и помогай исправить. Тяжко вздохнув, Хон все-таки сдался.

Не сказать, что изучение дыхательных техник такое уж увлекательное занятие, но мне все равно было интересно. Ведь правильное дыхание, как с важным видом заявил напарник, является одной из основ дальнейшего овладения и развития тоуки. Так что все эти упражнения я проделывал с неизменным энтузиазмом. Тем более, что такое занятие неплохо помогало отвлекаться от собственных, не всегда радостных, мыслей.

А через двое суток продвижения на северо-восток, мы наткнулись на обугленные развалины небольшой хижины. Даже по первому взгляду было понятно, что сгорела она уже очень давно — месяцы, а то и годы назад. Черный, весь какой-то оплывший, остов строения торчал из разросшейся вокруг него травы на свободном от деревьев участке горного склона. Немного в стороне, судя по длинному ряду высоких кустов с какими-то ягодами, видимо находился огород. От грядок с посадками уже и следов никаких не осталось, так что сложно судить.

Куда более неприятной находкой стал частично засыпанный обвалившейся крышей и наметенным за прошедшее время сором, скелет, покоившийся в углу хижины.

— У вас так хоронить принято? Или он просто выбраться не успел?

— Да сам, скорее всего — лежит слишком правильно, — удостоив костяк короткого взгляда, отозвался озиравшийся вокруг, Хон. — Какой-нибудь старый отшельник, понял, что умирает и озаботился. Чтобы зверье кости не растащило.

Углядев что-то в зарослях травы, неподалеку от кустов, он направился прямиком в ту сторону. Я, постояв несколько секунд, размышляя о том, не следует ли похоронить останки, двинулся следом.

— Смотри, — привлекшим внимание Хона предметом оказалась небольшая бочка. Вся почерневшая и прогнившая настолько, что непонятно, как не развалилась еще. — Ну, точно, отшельник. Заранее вещи свои вынес и здесь оставил. Ну, ка...

Крышка, некогда сидевшая довольно плотно, рассыпалась в труху прямо у него в руках. Внутри обнаружился прикрытый обрывками не опознаваемой уже шкуры, хлам. Нож, топор, какие-то инструменты, одежда, пара небольших черных тубусов для свитков — все ржавое, сгнившее и абсолютно бесполезное. Подобрав один из футляров, Хон отстегнул крышку и попытался извлечь содержимое, но отсыревшая бумага, — или из чего они там, — просто расползалась в руках. Со вторым все произошло точно также.

— Сгнило все, — раздраженно констатировал он, отбросив футляр. — Жаль, думал, может интересное что найдется. У таких вот отшельников, порой хранятся действительно ценные вещи и рукописи — мудрецы, на старости лет, частенько уходят в добровольную изоляцию... Хотя, в большинстве своем это просто сумасшедшие, не желающие жить вместе с другими людьми.

— Что делать будем? — окинув взглядом выпавшее из развалившейся бочки "добро", я оглянулся на хижину. — Похороним его?

— Даже не знаю, — Хон ковырнул носком сапога землю и поморщился. — Без лопаты мы тут до вечера провозимся, а ночевать на пепелище... плохая примета, в общем.

— Можно просто скелет мусором завалить, — я был, в общем-то, с ним согласен, но и уйти просто так, оставив мертвеца непогребенным, казалось неправильным. В другой ситуации, может и прошел бы мимо, но сейчас-то все равно особо не торопимся.

— Ну, можно, — глянув на давно уже перевалившее зенит солнце, неуверенно отозвался тот. Похоже его тоже смущала вся эта ситуация. — Здесь и перекусим тогда.

Различного сора внутри хижины было полно — наметенные ветром прошлогодние опавшие листья, ветки и прочее, но возиться с ними не пришлось. Осмотрев развалины, мы просто обвалили остатки стен внутрь. На полноценную могилу такое, конечно, вряд ли тянуло, но уж как есть.

Ягоды чем-то напоминали крыжовник, с плотной кожурой и без косточек. Разве что кислые до ужаса — то ли сорт такой, то ли просто не зрелые еще. По отдельности их есть было просто невозможно, но с остатками завтрака зашли вполне неплохо, разбавляя отвратительный вкус сушеной рыбы. Последнюю даже добавление при готовке пучка ароматной травки, найденной вчера Хоном, не смогло улучшить. Вот только выбирать больше не из чего — крупа уже закончилась, сухари тоже, а с охотой, после того дятла как-то не заладилось. Еще пара дней и жрать станет вообще нечего.

— Завтра-послезавтра на дорогу выйдем, — тоскливым взглядом проводив улетевший в развалины, опустевший корец, Хон завернул ложку в тряпицу и убрал обратно в мешок. После чего призадумался. — До Камхура останется... Не знаю, смотря как далеко мы забрались. Неделя, наверное, вряд ли меньше. Надо будет где-то еду раздобыть.