З* С*

Да давай уже.

— Поместите вашу ведущую руку в сканер, пожалуйста, и дождитесь окончания процедуры.

А почему мордашка вдруг стала такая серьезная? И песенки не будет?

— Пожалуйста, сохраняйте спокойствие.

Знаю, ученый. Хотя не так-то это просто делать, даже когда умеешь. Особенно если в эти самые минуты тебе больно, обидно и стыдно. А если вдруг еще и...

Только не сейчас. Богом молю. Не сейчас. Не надо. Не...

Пульс скакнул далеко за двести, заливая кровью глаза и уши. Не буквально, конечно, но полностью отрезая чувства от реальности, зато оставляя один на один с тварью, медленно и торжественно начинающей разворачивать крылья где-то в груди.

Выбрал времечко, гад, да? Потерпеть еще минуту не мог?

Рука вылетела из сканера. Нет не по моей воле. Из-за дребезга всего организма, потому что называть это дрожью было бы просто преступно.

Наверняка рисованная хозяйка терминала отчаянно истерила, но я этого не слышал, хотя уперся в экран лбом и ладонями, чтобы устоять на ногах.

А крылья все двигались. Казалось, вот-вот разорвут грудную клетку. И давили все сильнее и сильнее. Так сильно, что во рту стало солоно.

А-а-а, к черту все!

Собрался взлетать, так вперед! Я тебя не держу, слышишь?

Не дер...

Нет ничего хуже маневра, прерванного на самом пике. Это как головой об стену, если не хуже. Только что набирал обороты, и вдруг: стоп, машина! На самом вдохе. Стоп и назад, зажимая в тиски судороги.

Эх, так ведь и снова убиться недолго, а рядом реаниматологов что-то не наблюдается. Особенно нахальных и веснушчатых.

— Повернитесь и отойдите от терминала.

Это определенно не ее голос. И не голос мультяшки. Вообще не женский, если уж на то пошло.

— Медленно.

Кого-то мы народными песнями все-таки разбудили. Наверное, это и к лучшему, потому что мне нужна помощь. Прямо сейчас и очень-очень.

— Держите руки так, чтобы я их видел.

А вот с этим может возникнуть проблема.

— Офицер...

— Руки.

— Офицер, мне немного... нехорошо. Боюсь, что ваш приказ...

— Руки!

Он что, сделал шаг назад? Неужели я такой страшный? Хотя...

Ну да. Щетина и все остальное. Особенно шмотки, которые все эти годы хранились далеко не в сейфе и по полной испытали на себе прелести разных видов излучений, превратившись из вполне приличных в настоящую ветошь.

— Офицер, разрешите, я попробую все объяс...

— Стой, где стоишь!

Да я бы с радостью, если бы меня не качало.

— Офицер...

— Стоять!

Нет, я не двигаюсь. Вообще нет. Это земля старается уйти из-под ног.

И не надо отводить руку назад, туда, где кобура.

Пожалуйста.

Только не шокер.

Только.

Не.

* * *

— Я должен принести официальные извинения. Согласно параграфу 3 статьи 12 применение специальных средств в ходе восстановлении общественного порядка допускается, а не рекомендуется, и вы вправе...

Он просто оказался слишком молодым для занимаемой должности. Наверное, на три-четыре года моложе меня. А впрочем, для помощника ленсмана сойдет. Вот в качестве первого заместителя хотелось бы видеть кого-то повзрослее, но участок крохотный, всего мужиков-то, как говорится, вот и вышло, что и помощник, и зам — один и тот же белобрысый пацан, от которого во все стороны веет этакой незапятнанностью мундира и чистотой помыслов. Сам же ленсман укатил куда-то на юга, только не местные, а подальше, оставив на хозяйстве молодняк. Спрашивается, а кто бы не укатил, получив дармовую путевку от Королевского туристического общества?

— Вы можете составить заявление в свободной форме, необходимо только точно указать...

— Спасибо за разъяснение, но я воздержусь.

— Составление такого заявления никоим образом не повлияет на ваши...

— Спасибо, офицер. Я в порядке. Претензий не имею.

На сосредоточенном лице отразились одновременное недоумение и облегчение. Уж не знаю, бывали ли подобные случаи раньше, но получать по шапке за свою растерянность и последовавшее превышение полномочий парень явно не горел желанием.

— Что же касается установления вашей личности...

О, да. Это оставалось проблемой.

Очнувшись после шокера и не найдя в ощущениях ни одного драконьего подарочка, я почти обрадовался, но повторное сканирование, уже в ленсманском участке, закончилось все тем же фиаско, как и с инфоматом.

"Нарушение синхронизации идентификационной матрицы", или, проще говоря, полный раздрай.

— Учитывая ваши показания о том, откуда вы прибыли...

Есть такое дело. Процент невелик, но достаточен, чтобы быть упомянутым в инструкциях.

Это даже не совсем сбой в матрице, скорее, нештатное хулиганство плантов, помогающих всему живому справляться с радиацией. То ли перегреваются и сами начинают излучать, то ли наоборот, всасывают в себя все слаботочное. В результате сканер не может поймать нужную картинку.

Говорят, технари справились бы с такой неполадкой рано или поздно, дай им финансирование. Но зачем тратить средства, если поставленная задача решается простым и естественным образом? В смысле, нужно просто подождать.

— Я поспрашивал... то есть, проконсультировался с экспертами соседних участков...

Потому что местный судмед тоже укатил в путешествие. Подозреваю, что в теплой компании ленсмана.

— Серийный номер подлинный, об утере или краже документа с означенным номером заявлений никто не...

Серийник прочитался? Уже счастье. Правда, все зависит от того, по какой базе этот номер гоняли. Если по межведомственной, может всплыть раньше, чем я рассчитывал. Хотя, вряд ли наш молодой охранник правопорядка рассказывал товарищам, по какой причине выяснял подлинность документа. Это ж надо было тогда признаваться во всех остальных грехах.

— Процесс стабилизации индивидуален и может занять...

Он даже записал все это в блокнот, чтобы не перепутать слова. Старательный, черт его подери. Даже корить не хочется. Сам придумал, сам сделал, сам испугался. И запомнит это состояние надолго. Надеюсь, следующему бродяге повезет больше, чем мне.

— До десяти дней.

Это в случае нормального человека. А у меня на свистопляску с плантами наложился еще и дракон. Хотя его присутствие как раз должно было все уладить и наладить. Но все опять пошло наперекосяк.

— До полного установления личности я вынужден принять меры по ограничению вашей свободы перемещения и...

А я не против. Вот правда, ни капельки. В свете последних открывшихся обстоятельств руками и ногами только "за".

— Желаете передать кому-либо сообщение?

Сложный вопрос. Вообще-то, собирался. Раньше. А теперь не знаю, что и думать.

К тому же, наизусть помню только свой домашний и номер Управы, но ни туда, ни сюда звонить не хочу. В первом случае все сведется к явлению "дорогого Сашеньки", во втором — к разбору полета на всех эшелонах. Гуннар отбрешется в любом случае, потому что имеет права и ордера, а я буду долго объяснять, почему не пресек, не доложил, не исполнил и прочая.

Но все это было бы сущей ерундой по сравнению с еще одной причиной.

— Спасибо, я воздержусь.

— У вас нет близких?

Видимо, в сочетании с потрепанным видом сиротство особенно успешно вызывает жалость, вон, парень уже собрался смахивать слезу.

— Есть. Но я не хочу их беспокоить по пустякам.

— Оу.

Вот за что я уважаю северян, так это за их междометия, многозначительные и всеобъемлющие. Одним звуком способны выразить все, что пожелаешь.

— Не извольте беспокоиться, офицер.

— Мы можем вернуться к этому разговору в любое...

Меня спасло пиликанье рации.

— Эриксен на связи. Да. Где? Ах, это снова... Да. Сейчас буду.

Судя по выражению лица, нечто, потребовавшее присутствия ленсмана, было не просто знакомо парню, а опостылело до чертиков. Но он все же предупредил:

— Мне нужно на вызов, извините.

— Конечно, конечно.

Обмен любезностями через решетку — где кто такое видел? А в мою копилку уже упало. Будет, чем порадовать куратора.

Эх, давненько мы не виделись... Дистанционные отчеты — это другое. Скупо, формально, без души и огонька. С другой стороны, отчитываться особо нечем было. Разве что, первые месяцы, пока обстановка не приелась. Потом начались просто будни и просто люди, выполняющие свою однообразную работу.

В этом и заключался основной смысл: сохранение постоянных внешних условий, без стрессов, удивлений и открытий. Строго заданная ритмика.

Жаль, теперь не узнать, помогала она или нет. Судя по последним суткам, что-то внутри все-таки сдвинулось, правда, в такую сторону, что лучше бы, наверное, оставалось на прежнем месте.

Дракон затих. Даже хуже того, спрятался. Подобного со мной раньше не случалось ни в полном рассудке, ни на грани обморока, ни в состоянии блокады — всегда что-то чувствовал, а сейчас как отрубило. А ведь он никуда не мог деться, это попросту невозможно. Наверное, обиделся. На меня за то, что я так долго заставлял его спать. И заодно на неприветливый окружающий мир. Ну, хорошо, положим, лично я могу попросить прощения, а с миром-то как быть?

Эх, Гуннар, Гуннар... Я хотел быть нормальным, ты хотел думать, что я — нормальный, за редкими исключениями, а в итоге? Дело не сделано. И даже больше того, сделано не будет, потому что мне слишком ясно дали понять: не ходи туда.

Не пойду, уговорили. В нынешнем состоянии уж точно. Совесть гложет, конечно, и слегка стыдно, что не справился с простейшим поручением, но без легальной прописки в инфосистеме камера в полицейском участке — очень даже неплохой вариант.

* * *

Для того, чтобы познать райское блаженство, оказалось достаточно самой малости: всего лишь снять ботинки и пройтись по полу босиком. На станции такой роскоши позволить себе было нельзя, по технике безопасности, а тут... И за носки не стыдно. Носки у меня новые.

В идеале должна была быть, конечно, трава. Мягкая и шелковистая. Но дощатый пол тоже подошел, к тому же еще и теплый. Со всеми его стыками. Лучше массажера, ей богу. После чего, размякнув от удовольствия, так хорошо завалиться на койку и затянуть что-то вроде: "По диким степям Принорвежья". Вполголоса. Для души и атмосферы. А потом...

Заснуть покрепче мне не дали. Сначала вернулся ленсман с нарушителем общественного спокойствия. Долго, нудно и вежливо оформлял. Впрочем, до камеры не довел, потому что явилась дама, изъявившая горячее желание заняться перевоспитанием преступника. Желание было удовлетворено, правда, после опять же долгой воспитательной беседы, от которой никто из участников явно не получил ни малейшего удовольствия. Когда формальности были соблюдены полностью, и все затихло, я начал морально готовиться к новой порции общения со стражем закона, но не срослось, потому что в участок заглянул новый посетитель.

— Доброго дня, герр Моэн.

— Как служба, солдат?

— Да все, как нужно... Ваше заявление на общественного работника у меня всегда на виду, герр Моэн! Но вы же сами знаете, городок у нас тихий...

— А мне одна пташка напела, что сегодня было громко.

— Так это герр Ларсен и фрекен Тиле.

— Все никак не наиграются? Пора бы уже.

— Тут никто ничего не может поделать. Остается только взывать к гражданской сознательности и...

— Вот и взывай, раз других занятий нет. А мне изгородь надо до снега поправить.

— Но что я могу?

— Работу свою делать, как положено, вот что.

— Герр Моэн!

— Я про пташку говорил?

— Герр Моэн, я не совсем понимаю...

— Ты ведь сегодня не пустой, Тимми.

— Оу.

— Так что не жмись.

— Видите ли, герр Моэн, состав правонарушения и прочие обстоятельства...

— Сколько он у тебя будет сидеть?

— До выяснения.

— А если по дням посчитать?

— Э... Может, даже неделю.

— Вот и сговорились. Недели за глаза и за уши хватит.

— Герр Моэн!

— Да и ему здоровее на свежем воздухе будет, чем в твоем скворечнике.

Тут неизвестный мужчина прав: камера небольшая, слегка душная. Правда, после станции мне не привыкать к разным закрытым пространствам. Только на лифт, пожалуй, не соглашусь.

— Герр Моэн...

— Давай, выписывай.

Голоса начали приближаться вместе с шагами.

— Должен вас предупредить, что в данном случае может потребоваться определенная осторожность и...

— Я за ним присмотрю, не бойся. Или думаешь, не сдюжу?

Не знаю, как ленсман Эриксен, а у меня бы ни возникло ни единого сомнения насчет дюжести заявителя. Потому что по ту сторону решетки стоял и смотрел на меня самый настоящий мод.

Чисто внешне моды могут быть совершенно разными, но есть несколько отличительных особенностей, по которым их можно практически безошибочно опознать. Другое дело, сами моды о них тоже знают и стараются маскировать, но если точно знаешь, на что и как смотреть, да к тому же и сам, в некотором смысле...

Этот был крупный, Сашкиных габаритов, только чуть потяжелее. И притворяться "нормальным" не старался, поэтому в наличии имелось все сразу: расслабленность, граничащая с расхлябанностью, и одновременно жесткая фиксация отдельных положений тела и конечностей, а главное, полное отсутствие эмоциональной реакции на окружающий мир. Нет, не каменное лицо, а именно словно отсутствующее.

Технически по-другому и быть не может, потому что мод, находясь в фазе ожидания, должен ежесекундно контролировать функции организма, чтобы иметь возможность перейти в фазу действия без заминок. А для модов армейского образца, один из которых как раз изучал меня свинцово-серым взглядом, такая готовность особенно важна, там допуски и припуски иначе работают, чем у гражданских.

— Герр Моэн, помимо установленного факта правонарушения необходимо еще получить добровольное согласие и...

— Так давай спросим.

Здоровый, да. Викинг, сын, внук и правнук викинга. Только масть не в белизну, как у Тимми, а в рыжину. И бороды, заплетенной косичками, не достает. Да, борода бы подошла больше, а вот свежевыбритое суровое лицо и короткая стрижка с цветастым снежинчатым свитером сочетаться никак не хотели.

— Что скажешь, арестант?

— Простите, герр Моэн, но прежде необходимо пояснить задержанному, в чем состоит...

Мод перевел взгляд на ленсмана, и тот обиженно осекся.

— Значит, так. С меня — крыша над головой, постель и трехразовое питание. С тебя — честный труд. На всю неделю или сколько там тебе сидеть. Справишься скорее, гнать раньше времени не стану. По рукам?

Он точно служил, причем явно ходил в офицерских чинах и командовал. А может, и сейчас еще...

— Герр Моэн — отставной военный, поэтому... — попробовал сгладить впечатление ленсман, но снова не успел договорить.

— А к чему тут реверансы, Тимми?

Военный? Понятно. Но отставной ли? Если судить по внешнему виду, слишком молодой для ухода со службы, либо слишком хорошо сохранился. Комиссован? Вряд ли. Насколько знаю, при любом увольнении из армии в обязательном порядке ставится штатная блокада, а тут она и не ночевала.

— Герр Моэн! Существуют все-таки правила...