С посольством к Менелику, я тянуть не стал, оно и отряд который будет его сопровождать было сформировано, отобраны подарки. Тем более, что в Омдурмане с января 1898 г, находилось посольство от него, оно передало мне его совет, негус советовал, навтыкать везде флагов Франции, признать её протекторат и тем самым защититься от англичан. Можно и так, конечно, но меня вряд ли поймут местные парни, это раз, и два, против бритов это, увы, не сработает, не для этого они начали эту войну.
Так в ответном послании я его поблагодарил за мудрый совет. И просил продать мне, винтовки, французские Гра, Ремингтоны или русские Берданы, немного магазинных винтарей с итальянских трофеев, и патронов к ним с хорошим запасом, который, как известно карман не тянет, так же просил пушки. Взамен просто — золото. Посольство ушло в середине апреля, если всё получиться хорошо, то оружие я увижу только к концу года.
И раз затронули дела внешнее, то было ещё две темы -Фашода с капитаном Маршаном и полковник или подполковник Артамонов, если про француза знал, что придёт он в Фашоду, в июне или июле, то про наших, русских, знал только, что выйдут они на Белый Нил летом, но, когда , где хоть убей не помнил. Поэтому решено, Маршана встречаем в Фашоде, делегацией в тысячу штыков и двумя легкими орудия, берём под белы ручки, и ласково просим, пожаловать ко мне в гости. Артамонова с его дончаками, решил искать по Нилу, который Белый, скорее всего он выйдет к нему южнее Фашоды, и вероятнее всего, в местах впадения в него его притоков, точнее правых притоков, если они идут из Эфиопии, значит, для нас они будут слева, в общем, искать и найти, кровь из носу. Поэтому на Белый Нил южнее Фашоды, спешно отправили десять отрядов по три-четыре мукаддама, взвод по-нашему, численность в 20-25 человек.
Им я поставил задачу найти отряд, где будут эфиопы и белые, среди белых будут французы и русские, и тех и других, отправить в целости и сохранности ко мне, со всем почтением, и эфиопов тоже. Артамонову я написал письмо ... по-русски, но без ятей, чтоб он не сомневался, что его ждёт много интересного и полезного в Омдурмане. Отрядами поставил командовать своего сына, — Османа Шейх-эд-Дина, но, замами у него были опытные и верные мне, а значит и ему эмиры. Пусть опыта набирается, а его статус, убедит Маршана и Артамонова, в моей заинтересованности в них. Заодно, отряды Османа Шейх-эд-Дина, совместят полезное с полезным, соберут продовольствие, подати с местных, напомнят, кто их правитель, но, дал установку без фанатизма, тыл должен быть лоялен, набьют толстокожих животин для броников и мяса, и других для шкур и мяса, леса нарубят. Для того, чтоб ускорить движение отряда, который должен искать русских, дали им два парохода побыстрее, большие лодки, припасы, а для усиления вооружения, выдали по несколько винтовок на муккадам, то есть взвод по-русски. Уж очень мне хотелось найти русских как можно ближе ко мне, чтоб потом не искать их в Эфиопии, хотя они точно были в Аддис-Абебе. И Артамонов был именно, тот человек, который мне нужен был как попаданцу, офицер Генерального штаба, профессиональный разведчик, настоящий офицер и патриот России, в будущем участник войны с Китаем 1900-1901, русско-японской, Первой мировой уже генералом.
Сына и некоторых командиров, заставил выучить такое обращение по-русски, -"Здравия желаю, полковник Артамонов! Добро пожаловать в страну Махди! Халифа ждёт вас!", для его казаков "Здорово бывали, казаки!", и научил отдавать честь по-русски. "Русскому" отряду на месте должны были объявить, что тот, кто найдёт белых получит награду от Халифы, золото и землю. В отряд включили несколько человек, кто эфиопский язык знал. Уже через неделю после моего попадания сюда, "русский отряд" ушёл на задание, для всех этот отряд и "французский", который двинулся в путь в конце месяца ушёл за податью и провиантом. И была им поставлена ещё одна задача, навербовать нилотов, именно навербовать, а не забирать насильно, я то знал, что они одни из самых рослых народов мира, поэтому и поручил Осману Шейх-эд-Дину, набрать сотню другую и желательно самых рослых из рослых. Откормить их уже здесь, и поставить щитоносцами, да и мечом научить работать, копьём и дубьём они и так умеют.
Мне позарез нужны были специалисты в разных направлений, всех своих постепенно включали в работу, но нужно было ещё, я вспомнил, о резерве, который у меня есть ... это пленные. Я лично решил с ними разобраться, из белых был некий Чарльз или Карл Нейфельд, который тут уже даже детей настрогал от местной бабы, обычный нормальный авантюрист, готовый на всё ради денег и власти, власти и денег, мутный тип, вроде, что-понимает в экономике, но от греха подальше решил его держать подальше от дел, то есть так же в тюрьме. Был ещё грек, тоже уже с местной женой и детьми. Пленных египтян, которые изъявили желание поработать и послужить, помыли, улучшили кормежку, муллы-политруки их несколько дней обрабатывали, потом их раскидали по их умениям и специальностям. Остальных сидельцев, отправляли на работы, но кормить стали их лучше, чтоб были силы работать.
Чтоб хотя бы отчасти решить вопрос с питанием и его качеством, растущей в численности армией, решили, временно на время войны убрать строгие посты и ограничения в еде. Улемы вывели формулу, что грехи в плане еды воины искупают участием в джихаде, и своей кровью в сражениях. Отправили команды охотников, на заготовку всего, что можно было есть, увеличили вылов рыбы, и даже стали есть крокодилов, а их кожи обрабатывали и складировали. Мне нужны были сильные воины, а мясо эту силу даёт.
В конце второй недели моего пребывания здесь, я устроил среди бойцов своей армии игры с названиями, -"Найди меня!", "Я убью тебя издалека, и сразу в голову!", " Я метаю гранату дальше и точнее всех!", "Я убью тебя очень быстро!". Начался отбор в диверсанты и разведчики, наверно, инструкторы спецназа истекли бы слюной, если б видели, что это ребята, вытворяли. Претворялись камнями, кустами, местностью вообще, зарывались в песок, лежали часами неподвижно, выбирали идеальные позиции для стрельбы и атаки, стреляли, метали копья, кинжалы, гранаты, рубили мечами и наносили удары копьём, идя шагом, на бегу, в прыжке, в перевороте, лежа, сидя, и ещё много чего интересного удивительного. Особенно были хороши фуззи-вуззи, они же "волосатики", они же "дети львицы", из племени хадендоуа, народа беджа. Хороши они были, прежде всего, в маскировке, и неожиданном нападении, я сам убедился, что не зря Киплинг им посвятил свое стихотворение, и выдели в нём именно их, поставив их выше зулусов и афганцев, тоже весьма неслабых ребят в плане умения ведения войны.
По итогам учений-соревнований похвалили и накормили всех, наградили лучших, а из лучших из лучших создали, два батальона по 400 человек спецназа-диверсов, разведчики, снайперы, "вырезаторы" часовых, караулов, сапёры, им придали для усиления конных стрелков. Им дали хороший конный парк, верблюдов, для мобильности, позже дали маскхалаты, накидки, коврики, сделали для них питательные сухпайки, снайперам отобрали лучшие винтовки. И отправили их подальше от глаз, тренироваться на местности и на друг друге, чтоб стать ещё смертоносней для врага.
После того, как я отдал распоряжение начать полную ревизию стреляющего, взрывающегося, металлического и прочего, что может пригодиться для войны, из арсеналов Омдурмана, Хартума, пришли радостные и одновременно интересные новости. Там нашли исправный пулемёт Норденфельда, в смысле многоствольный (пяти) прообраз его, и немного патронов к нему, как выяснилось позже на три полностью заряженных магазина. Инженер египтянин Мухаммед, привёл его в рабочее состояние, выбрали бойцов ответственных, кто показал, что хорошо умеет обращаться винтовками, они и стали первыми пулемётчиками в армии Махди.
Вторая находка была я б сказал прикольная ... это были кареты, которые остались ещё после египтян, они были рессорные. Карета, пулемёт, степь, всё это складываем, и получаем ... тачанку! Но, пулемёт один, и у меня на него другие планы, что делать с каретами я пока не знал, их внесли в опись имущества, отремонтировали, и убрали до лучших времён.
Начал приносит плоды Смерш, круг знакомых и тех кто часто общался со Слатин-пашой установили быстро, потом по цепочке их связи и круг людей, многие, как я и предполагал, были торговцами и иностранцами, вышли и на агентов из местных, в госаппарате и армии. Решили пока их не хватать, и сразу вешать, как предлагали некоторые эмиры, а хватать, допрашивать, наиболее упёртых даже пытать, но без увечий, а кого то и казнить, но не как шпиона, стараться перевербовывать, и через них пытаться засылать дезу Китченеру. Типа Халифа то в унынии, то в ярости, дуркует, казни устраивает, собирает армию, народ волнуется, не все эмиры и племена надёжны, винтовок и патронов к ним мало, в принципе всё это и было правдой.
Разобрались и со связью, голубиная почта была, частных голубятников Смерш взял под контроль, мало, кому, через птиц мира идут послания. Система сигналов солнечными зайчиками и правда была у махдистов, я приказал сделать медные зеркала с оптимальными размерами, и, чтоб начиная с батальонов в подразделениях были свои световые связисты, в дивизиях и корпусах, должна быть и голубиная связь. Позже от Омдурмана, через Шаблуку до Вад Хамида, и на юг до Хартума, на высотах поставили вышки, с кустарными гелиографами, точнее там были воины с зеркалами.
Через неделю после моего попадания сюда, 14 апреля, пришли новости о поражении, под Атбарой, пошла волна пораженческих настроений, среди знати, эмиров, народа,— "Опять поражение! Это явил нам свою немилость Всевышний ! Халифа, всё делает не так!" и в том, же духе. В ответ я включил машину агитпрома и репрессий, красноречие и софистику улемов, мулл, аресты и казни наиболее громких и глупых крикунов.
И выложил свой пиар-козырь, сразу после новостей о поражении, было объявлено, о снижении налогов, а именно, ушр (десятину с урожая зерна и фиников в 10% товаров, доставляемых на продажу в город), закят — налог со скота и некоторых других видов имущества, а также фитра — подушный налог, налоговые послабления для торговцев (военный налог, то всё равно есть). Снижении арендной платы для крестьян кто работает на государственных землях и Халифы. О наградах и пожалованиях землей, тех, кто хорошо воевал и трудился, для достижении победы над неверными и турками, о списании им части неуплаченных налогов. И не совсем громко, об уступках женщинам, разрешили им вновь торговать, ходить на рынки, пасти скот ( объяснения такого решения, мужики же на войне), разрешили не закрывать лицо постоянно, отменили жестокое наказание на общение со странствующими женщинами. И совсем втихаря отменили указы о запрете торговли предметами роскоши, разрешили, но ограничено, и с большим НДС, налогом с оборота и продаж. Так же были публично казнены различные коррупционеры, прежде всего амины, сборщики налогов, о чём говорилось и писалось, в городах и "Вестнике Судана".
Это стало информационной бомбой, и полностью перекрыло новость о поражении, везде говорили об этих новостях, а не о нём. Даже без помощи местного агитпрома, мой рейтинг у населения пошёл вверх. И после новости о поражении, которое я предсказал, Абдаллах окончательно, убедился, что послан ему в помощь высшими силами, он стал полностью моим.
После того, как мы с ним перестали делать масштабные записи откровений пророка, через Махди, то есть меня, начались трудовые будни правителя страны, которая проигрывает войну, и отстаёт от противника века так на три. Трудовой день от 12 часов, с перерывами на намазы, еду, послеобеденный сон и упражнения с оружием. Я стал делать по утрам зарядку,тренироваться с оружием,на коне и без него,и через день таскать на себе кольчугу, Абдаллах и так бы в неплохой физической форме и оружием владел вполне, но я решил, всё улучшить. Ведь мне предстояло лично, вести свою армию в бой, и биться вместе со своими воинами, подобно Александру Невскому, Дмитрию Донскому. Так я решил для себя, и мой носитель бы "за". Тем более мне, как и им придётся действовать копьём, мечом, хотя нашли мне пару револьверов, патроны к ним и привели их в порядок, несколько раз я сумел пострелять из них и винтовки.
Из-за навалившихся дел, только 26 апреля (решил для себя вести и европейский календарь, что не сбиться), я сумел выйти на осмотр местности, около Омдурмана, поле будущего сражения, и пройти вверх по Нилу. 26 апреля, Чернобыль, вспомнил я дату, а несколько дней назад у отца было день рождение. Грустные мысли о потерянном будущем, из-за занятости не часто приходили ко мне в голову, ну, тут как-то вспомнилось.
Решил дойти до 6-го порога, по суше и реке, особенно меня интересовала Шаблука на предмет установки батарей, препятствий, мин для канлодок англичан, мест где можно сделать закладки больших фугасов, стрелковых засад. В эскорт было взято две сотни конницы и две сотни гвардии на пароходе и лодках, тут я решил поработать на своим имиджем. На два полка, конный и пехоты были отобраны воины примерно одного роста, выше среднего, подобрали максимально единую экипировку, коней подобрали по размерам и мастям. Когда я выезжал в город или куда-нибудь недалеко мне сопровождала минимум одна муккадама, смотрелось солидно, Восток дело тонкое.
Как и указал Абдаллах, у поселка Эгейга и горой Сугрэм, были небольшие высоты, которые закрывали путь на Омдурман. Здесь мне и виделся махдистский вариант Шевардинского редута. Пройти к моей столице, можно было через холмы Керрери, горой Сугрэм, то есть тоже высоты, при этом нужно было удалиться от реки километров на семь, значит, поддержки от канлодок не будет. Самый удобный путь, как раз и получатся через редут, от этих высот до реки всего километра три, а до дороги километра полтора. И что ещё радовало, что здесь на Ниле большие острова, и протоки с этой стороны узкие, значит, их можно перекрыть бонами, плотами и не пустить британские канлодки для поддержки своих с реки. Я помнил, что часть канлодок пойдёт к Омдурману и будет бить по гробнице Махди, чтоб подорвать дух дервишей, там, на берегу и острове Тутти и стоит делать форты и ставить батареи. Итак, решили здесь будут наши укрепления, укрепрайон так сказать. Весь оставшийся день и утро следующего, я лазил по этим холмам, и прикидывал, где делать окопы, блиндажи, позиции для орудий, ДЗОТы, инженерные сооружения, лично делал приблизительную трассировку и расположение сооружений. Всё, что я знал о полевых укреплениях, решил, реализовать здесь, и заставить бритов атаковать наши позиции в лоб. На примерно полтора километра позиции, посадить в окопы несколько тысяч стрелков и расставить несколько батарей, плюс резервы, и пусть бриты их атакуют в лоб, как раз к реке с высот идут пологие склоны. Чтоб залегендировать работы, было объявлено, что Халифе здесь в очередной раз явился Махди, и сообщил, что если здесь будет построена мечеть, то Аллах обязательно поможет одержать победу над неверными.
После дел на будущем редуте, двинулись дальше, пейзаж был унылый конечно, пустыня, скалы, кусты, бесконечные сухие протоки идущие к реке, величественный Нил. Касаемо селений и людей, бедность голимая, но радовались мне искренне, я останавливался, разговаривал, особо нуждающимся давал деньги, то есть почти всем. На повороте Нила в Шаблуку, было ещё неплохое одно место для устройства укрепрайона, тоже холмы, от них до берега менее двух километров, у реки гряда скал закрывали их от канлодок. У Шаблуки тоже были место удобные, там вообще без этих чёртовых лодок бритам пришлось бы вести бой, но, нам бы, у Омдурмана успеть бы построить хотя бы половину из намеченного, а тут до него километров 75. Поэтому решили здесь делать, стрелковые засады, со скал удобно стрелять, решили фугасы ставить, а так же в районе 6-го порога, там тоже скалы и узости есть. Лучше даже здесь сделать с размахом, англичане ещё беспечные будут, потом, то уже на стороже будут. От 6-го порога до Вад Хамида было недалеко, пару часов верхом, но туда я уже не поехал, его же было решено отдать бритам, добавив в него взрывоопасных и колющих сюрпризов.
