Я сам не заметил, как стал бежать, перескакивая одну ступеньку за другой, и уже почти верил в то, что эта дорога никогда не закончится. Коридор превратился в сплошной тоннель, свет в конце которого ускользал все дальше, и я знал, что мне уже никогда не будет ни покоя, ни прощения, а ведь Роу с такой легкостью меня прощал...

— Роу.

Я подергал ручку, но дверь оказалась заперта. Тогда я стал стучать в нее кулаками, и если бы в этот момент я сам себе мог ответить на такой простой вопрос как "зачем", то, вероятно, снова бы ошибся.

— Роу! Пожалуйста, впусти меня! Роу!!! Я...

Дыхания не хватило и, прислонившись разгоряченным лбом к прохладному дереву, я не мог придумать, что сказать или сделать, чтобы он открыл дверь.

— Черт тебя возьми, Роу...

Я знал, что он уже больше никогда мне не поверит, и в этом целиком и полностью была моя вина.

Я медленно сполз вниз, больно ударившись виском об острый выступ ручки, но я этого даже не почувствовал.

Чего я всем этим хотел добиться? Всего лишь пытался наладить свою жизнь, так ничего и не исправив. Какой же я жалкий.

Неожиданно взгляд упал в конец коридора и я увидел Коула, который направлялся прямо сюда. Не успев как следует подумать, я поднялся и зашел в свою комнату, машинально захлопнув дверь и совсем забыв, что на этот раз этого совсем недостаточно для того, чтобы его удержать. Через пару секунд дверь распахнулась, а я просто не мог сейчас никого видеть. Мне безумно хотелось оказаться далеко отсюда, где-нибудь за тысячи миль, а еще лучше, стереть о себе память, чтобы в воспоминаниях других меня никогда не существовало.

— Не входи! — закричал я, толкая Коула в грудь.

— У тебя кровь, — он хотел до меня дотронуться, но я ударил его по руке.

— Пожалуйста, уходи.

Не позволяя Коулу приблизиться, я сделал несколько шагов назад и отвернулся, изо всех сил молясь, чтобы он понял и не потребовал никаких объяснений, потому что у меня бы сейчас не получилось так складно и уверенно солгать, как я сделал до этого. И еще я знал, что Коул продолжает на меня смотреть, и лицо его становится совершенно безразличным и каменным, с каким он обычно отчитывал своих подчиненных за самые серьезные нарушения. Почти наверняка он что-то почувствовал — неестественность в моем поведении, а еще этот срыв Роу. Боже, он никогда не простит мне того, что сейчас между нами происходит, а мне отчаянно и хоть как-то хотелось его удержать, поэтому я повернулся, от волнения прикусив сухую губу и убрав мешающую челку с глаз. Смотреть прямо на него — это было самым правильным в данной ситуации, потому что только в этом случае Коул скорее всего поверит моим словам, ведь так откровенно никогда не лгут.

— Все в порядке, — я шумно выдохнул — Просто день сегодня выдался какой-то странный. Я хотел поговорить с Роу, потому что это неправильно оставлять его в таком состоянии. Ведь, возможно, во всем этом есть и моя вина, — закончил я совсем тихо, уже сам путаясь в своих словах и не помня, что именно первоначально собирался сказать.

— Ты ни в чем не виноват, — медленно произнес Коул, но больше не сделал попытки подойти или дотронуться, поэтому я сам сделал шаг вперед и уткнулся носом в его грудь.

— Прости, я не хотел портить праздник. Мне, определенно, не следовало сюда приезжать.

Твердая ладонь легла мне на затылок, и в это время прикрыв глаза, я лихорадочно старался поверить в то, что все закончилось. И на этот раз так просто.

— Я знал, что из всей этой затеи ничего не выйдет и все время пытался тебя отговорить.

Коул достал платок и провел им по моему виску, а я неожиданно для самого себя почти зло продолжил:

— Ну почему хоть раз ты не мог послушаться меня, всегда настаивая на своем! Тогда всего бы этого удалось избежать и мне не пришлось бы снова причинять Роу боль.

Скорее почувствовав, чем поняв, что что-то неуловимо изменилось, я поднял лицо и постарался найти глаза Коула, чтобы понять, о чем он думает.

— Снова? — повторил он, но я лишь ответил ему непонимающим взглядом — Это слишком даже для тебя.

Только теперь я заметил, каким уставшим было его лицо или все дело в глазах, где стало невозможно рассмотреть даже зрачок, настолько черными они сейчас казались? Я ничего не понимал.

— Ты ведь до сих пор мне веришь? — зачем-то спросил я, хотя этот вопрос был напрочь лишен всякой логики.

Вместо ответа Коул что-то достал из нагрудного кармана пиджака и сначала протянул мне, а потом, словно передумав, кинул на кровать.

— Когда пять лет назад ты неожиданно исчез, чтобы затем объявиться у меня в квартире, я был удивлен, но не стал задавать вопросов, потому что в какой-то степени был этому рад. В то время я страшно ревновал тебя к Роу, ведь вы почти все время проводили вместе, и даже после того, как мы стали встречаться, мне приходилось тебя делить. Поэтому я не стал слишком задумываться о том, почему вдруг ты сорвался в город. К тому же уже зная тебя и твои честолюбивые планы, легко было поверить и в то, что ты просто решил наконец-то сделать то, о чем давно мечтал, и перебраться поближе к столице. А потом, когда позже я вернулся на выходные домой, мама разбирала альбом и сокрушалась насчет того, как внезапно ты исчез — никому и ничего не объяснив, и все оказалось так просто.

Я не мог заставить себя пошевелиться, даже просто моргнуть, стремясь отделаться от чувства, что Коул сейчас говорит обо мне, потому что в его словах я не хотел видеть образ того человека, которого он описывал и каким, в его представлении, я являлся. Он ошибался, потому что все было совсем не так... или так, но не поэтому я... Черт!

— Мне тогда действительно показалось, что все закончилось. Я даже убедил себя в том, что ты действительно не давал Роу надежды, а браслет был подарком своему, пусть и безответному, возлюбленному.

Откуда...

— Коул...

— Джейс, — он наконец посмотрел на меня и от его взгляда и того, что он называл меня по-прежнему — так, как делал это тысячу раз за все эти года, я неосознанно вздрогнул и мне захотелось сжаться до мельчайших размеров пыли под его ногами, чтобы только он не смог меня увидеть и пройти взглядом насквозь.

— Несмотря на то, что мы часто ссорились и всегда были такими разными, я думал, что ты — это лучшее, что может быть в моей жизни. Я никогда не хотел тебя терять, — закончил он почти одними только губами — Даже теперь мне это кажется неправильным.

Усмехнувшись словно самому себе, Коул вышел из комнаты, а я сильно зажмурился, пытаясь успокоиться и мысленно отсчитывая его шаги от спальни по коридору.

Чтобы кинуться вслед за ним, мне для начала срочно нужно было решить, что делать или говорить дальше. Но все варианты казались бессмысленными и уже отыгранными ни один раз. В панике, чувствуя привкус тошноты на языке, я повернулся к кровати и взгляд зацепился за то, что Коул оставил и о чем я уже успел позабыть. На лимонного цвета покрывале лежала старая фотография, где мы с Роу весело улыбались, развалившись на аккуратной лужайке за домом. И здесь его волосы еще были естественного темного цвета. На какой-то момент в груди словно вспыхнул маленький огонек, обдав изнутри теплом, но потом внимание привлекла моя левая рука, которая свободно свешивалась с плеча Роу, и я похолодел. Из под небрежно задравшегося рукава футболки выглядывало запястье, на котором при внимательном рассмотрении можно было заметить серебристо поблескивающую ниточку браслета. И словно в доказательство, что это именно тот браслет — подарок отца Роу, два скрепленных кольца красовались ровно посередине.

Пошатнувшись, я закрыл глаза. Запах розмарина забивал ноздри и стал почти непереносимым.

Это расплата. Пусть и только теперь. Так поздно.

За окном раздался шум заводимого двигателя, и этого хватило, чтобы я очнулся и со всех ног бросился вниз. Ужасная усталость почти привычно сковала все тело, которое стало каким-то неуклюжим и непослушным, но я знал, что это последний раз и больше шанса что-то исправить уже не будет.

— Коул, стой!

Поскальзываясь на покрытом замерзшим снегом крыльце, я в одних только тапочках выбежал на улицу, и по инерции пробежал еще пару метров, хотя задние фары машины уже стремительно таяли впереди. Но я не собирался сдаваться так быстро. Запустив пальцы в задний карман джинс, я лихорадочно попытался нащупать ключи от своей машины, но тот оказался неожиданно пуст, и когда я уже было собрался вернуться наверх, то вспомнил, что еще утром добровольно согласился на то, что миссис Френчестон воспользуется моим серебристым Рено Логан из-за чертова вместительного багажника.

Я почувствовал себя полным идиотом и медленно опустился на колени, прямо в снег, уже не обращая внимания ни на что кроме того, что творилось внутри.

Пытаться дозвониться по мобильному было абсолютно бесполезно, это я точно знал. Несмотря на то, что Коул никогда не расставался с телефоном и даже во время секса...

Не успела уже знакомая горечь подкатить к горлу, как я изумленно уставился на свои бледные руки, лежащие на коленях ладонями вверх.

Разве не этого я тогда хотел? Господи, Коул.

Перед глазами отчетливо встал темный салон машины и запотевшие стекла. И мне стало безумно страшно, от чего вокруг все смешалось и поэтому я не смог различить темного силуэта, остановившегося прямо напротив. Все мысли были только о Коуле — сейчас я уже не мог вспомнить его последних слов и то, что он говорил еще каких-то пару минут обратно, но то, как он исчезал в проеме двери отчетливо въелось в сознание.

Нет, нет, нет. Я не могу его потерять, ведь он моя сила и опора. Без него все и, в особенности я сам, больше не имеет ровным счетом никакого значения.

— Джейсон, — позвал знакомый тихий голос и я дернулся, резко вскинув голову. Я думал, что теперь уже наверняка остался совершенно один и успел забыть о том, что в доме еще кто-то есть.

— Оденься, — устало произнес я, потому что на Роу теперь не было даже куртки, а легкая белая рубашка уж точно не спасала от холодного ветра, смешанного с мелкими колючими крупицами снега.

Все происходящее было полнейшим абсурдом. Сейчас я даже не мог уехать, как нельзя больше напоминая призрака, который навечно привязан к одному месту.

Закусив губу я почувствовал, как теплая капля скатилась по щеке и замерла в уголке губ.

А что делать с квартирой и работой, ведь я не смогу просто так вернуться назад. Первое принадлежит Коулу, а во втором я был его подчиненным и как не крути, я во всем оставался слишком от него зависим, так ничего самостоятельно и не добившись. Правда, можно попытаться, но все равно это будет бессмысленно. Коул никогда меня не простит. Вся моя жизнь рухнула в одно мгновение, и уже нет пути назад. Возможно, все придется начинать с начала.

— Пошли обратно, так ты простудишься, — Роу потянул меня за плечо, но я лишь отрицательно помотал головой. Мне до последнего хотелось верить, что Коул вернется. — Джейсон.

Уже более настойчиво позвал он, но я лишь раздраженно передернул плечами.

— Оставь меня в покое. Все конечно. Теперь ты можешь радоваться, что...

Хлесткая пощечина обожгла правую щеку и заставила меня заткнуться. Я ошарашенно уставился на Роу снизу вверх.

— Ты всегда был трусом и слабаком, — неожиданно холодно проговорил он и наклонился к самому моему лицу — Хотя я надеялся, что тебе хотя бы хватит сил признать это. Но нет, ты снова все испортил. Ты совершенно не меняешься, Джейсон.

Как-то безразлично закончил он и провел холодными пальцами по моей мокрой щеке.

— Ты оставил меня с разбитым сердцем и непониманием, что же я сделал не так. Но я никогда не хотел, чтобы тебе было по-настоящему больно. Я думал, что если позволю тебе быть сильным, то ты наконец-то сможешь перебороть себя и стать таким на самом деле. А ты принял мою любовь за слабость и тут же отвернулся, найдя более, по твоему мнению, достойного. Ты никогда не любил меня, а теперь я даже не уверен в том, что Коул для тебя хоть что-то значит. Самый главный в твоей жизни — это по-прежнему только ты сам.

Я смотрел прямо в глаза Роу, такие знакомые и вместе с тем далекие, и мне нужно было что-то возразить. Сказать, что все неправда и то, как они оба с Коулом меня видят — это ненастоящий я, что я совершенно другой. Что во мне должно же быть хоть что-то правильное. Но чем рьянее я пытался найти себе оправдание, тем отчетливее видел, что все это время лишь обманывал себя, прикрываясь более благовидными предлогами и мотивами, хотя на самом деле всегда хотел только одного. Считал, что заслуживаю этого.

Эти долгие пять лет, я старался наладить свою жизнь и не вспоминать о прошлом, где остался этот огромный дом и Роу, который предугадывал каждое мое желание и смотрел на меня так, словно я был самым особенным во всем мире и очень важным. Я пытался не вмешиваться ни в его жизнь, ни в жизнь членов его семьи, избегая любого соприкосновения с ними. Хоть я и жил с Коулом и мы часто говорили о его родных, я постарался стать совсем чужим для той жизни, которая была когда-то. В квартире даже не было городского телефона, куда бы миссис Френчестон или Роу могли позвонить, а когда они изредка приезжали навестить Коула, я тут же срывался в какие-то важные командировки или у меня появлялись неотложные дела в родном городе. Да и по правде, миссис Френчестон никогда особо не вмешивалась в личную жизнь своих сыновей, во всем предоставляя им право собственного выбора. Все было максимально безопасно и так, что прошлого уже почти не осталось, настолько оно обезличилось и стерлось. А теперь я вернулся сюда. Перестал быть для них призраком, каким являлся на протяжении этих лет. Но это оказалось моим проклятьем и я снова разрушил то, что никогда и не было целым.

— Долго еще ты будешь себя жалеть? Пойдем в дом. Мама с Нэнси и Патриком совсем скоро должны вернуться.

Только тут я почувствовал, что джинсы стали неприятно мокрыми и грязными от снега, а пальцы уже давно окоченели. Но вернуться сейчас, значило бы продолжить жить дальше, снова начав всю эту историю. Я знал, что это не выход — оставаться сидеть на земле, что рано или поздно мне придется подняться для того, чтобы пойти наверх и собрать свои вещи, но больше не хотелось повторять это движение по кругу. Не было желания подниматься и двигаться вперед.

— Нет, Роу. Я не хочу.

— Не веди себя как ребенок. Завтра Рождество. А Коулу я потом позвоню и все объясню.

— Я тоже никогда не хотел причинять тебе боль, ведь ты действительно меня любил и всегда относился хорошо ко всему, что бы я не делал. А миссис Френчестон даже предлагала называть ее мамой.

— Не заставляй меня тащить тебя. Ты себе все, что ниже спины, отморозишь. Поднимайся, — Роу снова попытался обхватить меня за плечи и приподнять, но когда у него ничего не получилось, он сделал шаг назад и потянул меня за руку. — Ну же.

— Тебе и Патрику стоит попробовать. Возможно, у вас действительно ничего не получится, а возможно, что со временем ты сможешь его полюбить хотя бы за то, как он любит тебя. Это такая редкость, когда кто-то готов для тебя заменить весь мир и быть сильным, чтобы тебе было хорошо. Или достаточно слабым, чтобы ты смог быть сильным...

123456

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓