Долгий путь

Проведя рукой по лбу, я убрал пряди волос назад. Корни пока еще не успели достаточно отрасти, чтобы явно контрастировать с цветом вороньего крыла. И хотя я предпочитал волосы средней длины, в скором времени не мешало бы подстричься.

Повесив вещь обратно и наугад примерив еще пару верхов, я остановил свой выбор на коричневато-зеленого цвета водолазке, удачно сочетающейся с цветом моих глаз. Оставалось только надеяться, что я буду достаточно пьян для того, чтобы не почувствовать холода.

— У тебя тут потоп, — Бен показал пальцем на вытяжку, откуда с громким и тоскливым стуком снова капала вода.

— Я в курсе, — протиснувшись мимо него, я взял пластиковую коробку и вылил ее содержимое в раковину, после чего водрузил обратно на плиту. Пятно под вытяжкой как-будто стало чуть больше.

— Я позвонил, так что через десять минут нас должны забрать у дороги.

Задержавшись в прихожей и выбравшись наконец на улицу, мы еще несколько минут простояли на ступеньках у крыльца. Вдыхая морозный воздух спорили о том, кто больше пьян, и искали на темном полотне неба знакомые созвездия. Ночь была на удивление ясной, а тусклый свет фонарей совсем не рассеивал окружающую нас темноту. Было спокойно и тихо, и под случайными пятнами света около здания матово блестел снег.

Я редко курил, но сейчас потянулся к Бену за сигаретой.

— Я кого-нибудь знаю?

Мой голос был тихим и хриплым. Мы стояли под самыми окнами, и не хотелось слишком шуметь, хотя казалось, что вместе с нами должен бодрствовать если не весь мир, то хотя бы эта часть города точно.

— Кейт предупредила, что будет пара знакомых девчонок, — Бен выдохнул в сторону облачко сигаретного дыма, смешанного с морозным дыханием. — Плюс с моей стороны двое. Еще с несколькими пересечемся по мере миграции, в одном из клубов. Так что компания намечается приличная.

Я кивнул. Меня всегда восхищала эта черта в других — способность с любым найти общий язык и легко общаться с большим количеством разных людей. Притягивать к себе. Быть на равных. И, одновременно, оставаться самим собой. Это было странно, потому что у меня так никогда не получалось, и я не хотел, чтобы Крис был таким же... замкнутым и обособленным. Но несмотря на то, что он был мне не родной сын, все же он слишком походил на меня. Только если сейчас я уже потихоньку смирился и привык к мысли о том, что никогда не стану другим, что это и есть моя суть, то ему еще только предстояло найти себя, свое место в этом мире и, если получится и захочется, попытаться измениться. Элл всегда уверяла, что все мы разные и это хорошо. Что всего можно достигнуть, стоит только по-настоящему захотеть. Я еще тогда верил ей, но уже ничего не мог изменить. А теперь все границы свернулись в точку — ее нет, и этого теперь ничто не изменит.

Бен выкинул окурок, я потушил сигарету о специальный маленький мусорник у дверей, и мы медленно двинулись к дороге. Отсюда было видно, как напротив нас притормозила красная машина и несколько раз подмигнула фарами. Впереди был прекрасный вечер, а мне почему-то, несмотря на ром с колой и хорошую компанию, было до одури тоскливо.

* * *

Это был уже по счету третий клуб, куда мы переместились. В центре мест, где можно было развлечься, было не так много. На главной улице, где мы сейчас находились, почти в паре метров друг от друга располагалось сразу три клуба: один в стиле ирландского паба и больше популярный среди "старичков", "Гавана", название которого говорило само за себя, и самый стильный "Бади-Холли", где тусовались в основном местные. Еще один остался позади — там почти никогда никого не было и скоро, вероятнее всего, его должны были закрыть. На параллельной же улице располагалось еще два клуба для любителей позажигать под различную музыку, с большими танцевальными площадками. Оттуда мы и выкатились всей нашей дружной компанией за два часа до закрытия и направились в "Гавану".

На улице было очень людно. Паб-кроулинг здесь был весьма популярен. Многие предпочитали платить за гардероб только один раз и оставлять одежду в первом месте, чтобы затем спокойно перемещаться дальше. Туда-сюда то и дело сновали небольшие группки. Многие выходили покурить и поболтать, вокруг постоянно раздавался смех.

— Ну как настроение?

Мы как-раз уселись за столик, и я взял карту со спиртным, когда ко мне обратилась Алисия, одна из подруг Кейт. Очень симпатичная брюнетка с большими синими глазами и бледной кожей. Кажется, за ней весь вечер ухаживал один из приятелей Бена. Они оба оказались совсем неплохими парнями, правда, говорить с ними было совершенно не о чем. Впрочем, как и с ней.

— Все здорово, — я пожал плечами. — Выбрала что-нибудь?

— Майк уже пошел за напитками, — она, словно извиняясь, кивнула в сторону барной стойки.

— Понятно, — я без особого интереса проследил за ее движением.

Как и везде в подобных заведениях, здесь было очень шумно и практически невозможно говорить, так что приходилось либо громко кричать, либо близко наклоняться к самому лицу собеседника. Мне же не очень нравился такой тесный контакт с людьми, которых я почти не знал. Словно вы просто так, невзначай, решили поцеловаться.

— Я видела тебя пару раз на улице, — она приветливо улыбнулась и, когда я так ничего и не ответил, продолжила. — Как давно вы общаетесь с Кейт?

— Я недавно сюда переехал, поэтому что-то около месяца.

— Знаешь, я рада, что сегодня выбралась сюда. Потому что в такое время года немного более скучно, чем обычно. А это правда, что у тебя есть сын?

— Да.

Это короткое и такое простое слово почти машинально сорвалось с языка, хотя я не хотел ничего отвечать, но это было бы невежливо. Скорее, в первые пару секунд я немного растерялся, потому что переход был слишком неожиданным. Хотя я давно привык к таким вот вопросам, всегда одним и тем же, лишь с легкой вариацией, зависящей от воспитанности собеседника. И, наверное, я не мог винить людей в том, что это их удивляло — не само наличие ребенка, а наша почти неощутимая разница в возрасте. Они всегда хотели больше подробностей, послушать какую-нибудь простую и незатейливую историю, потратить совсем немного своего времени с тем, чтобы слегка посочувствовать и спокойно двигаться вперед, думая о своих проблемах.

— Извини, мне нужно сделать заказ, — я отодвинул стул и направился к барной стойке.

На небольшой площадке по центру клуба танцевало совсем мало людей. Остальные предпочитали просто пить и общаться. "Гавана" скорее служила "стартовой площадкой", где подавалась сравнительно недорогая выпивка и откуда было удобно перемещаться в другие, более зажигательные по атмосфере, места.

Когда бармен подал заказ, я предпочел остаться около стойки и пока не возвращаться обратно. Опустившись на свободный стул, я кончиком ногтя рисовал узоры на запотевшей стенке стакана с каким-то экзотическим коктейлем и наслаждался сравнительным спокойствием. Кажется, это был третий по счету, после моего выхода из дома.

Конечно, надираться в одиночестве я не собирался, но и общаться особо ни с кем не хотелось. Еще в первых двух клубах мы исчерпали все "нейтральные" темы для общения впервые видящих друг друга людей, а дальше шли уже более личные топики, которых касаться я не хотел. Хотя всегда можно было потрепаться "не о чем", но это требовало усилий и сноровки. А теперь все по инерции еще пытались поддерживать диалог, но он становился все более натянутым, и все чаще возникали продолжительные паузы.

Не знаю, быть может это только у меня так, и все дело в том, что я всегда был законченным занудой. Но мне было неуютно среди всех тех людей, которых я не знал. И я уже понемногу начал жалеть, что решил выбраться сегодня из дома. В эти полтретьего утра хотелось быть хорошим мальчиком и мирно спать у себя в кроватке, а не стараться удержать разъезжающиеся по полированной поверхности стойки локти.

— Чего клюем носом?

Я тяжело вздохнул и повернулся, чтобы ответить, как понял, что я в первый раз в жизни вижу этого парня.

— Меня зовут Винс.

На нем были огромные розовые очки в толстой оправе, а его имя больше напоминало кличку для поросенка.

— Даррен.

— Оу, у тебя такое красивое имя! Ты не местный?

Боже, ко мне безбожно клеился какой-то тип, который к тому же, в буквальном смысле слова, смотрел на мир через розовые очки.

— Нет, — я показал жестом бармену, чтобы он повторил заказ.

— Что ты пьешь?

— Понятия не имею.

— Мне тоже, что и ему, — громко провозгласил Винс, когда бармен поставил передо мной стакан.

Только этого мне не хватало. Похоже, что парень оказался настырным и не особо заморачивался на мою на него реакцию. Я же совсем пал духом и почти полностью распластался по столу, подперев левую щеку рукой.

Нет, он далеко не был уродом. Обычный. Даже симпатичный — в черном, с косой длинной челкой и гнутым полукольцом между перегородкой носа. Но сейчас мне больше хотелось упиваться жалостью к себе, чем отвлекаться на новое знакомство, дальнейшей перспективы в котором я не видел.

Через каких-то сорок минут я знал о Винсе все и даже больше. Ему было двадцать один, он был студентом и начинающим фотографом. Ему нравилось много музыкальных рок групп, названия которых я так и не запомнил. А еще он любил рыбалку и ненавидел мяту, и почти все его правое предплечье украшало тату из черных звезд с красными кружками-сердцевинами.

Я не волновался о том, как он вычислил, что я являюсь "заинтересованной стороной". Скорее, я думал совсем о другом — я был пьян настолько, что уже всерьез опасался, как буду слезать с этой "вышки", по ошибке именуемой стулом. На такие всегда весело залезать, и так же весело потом слезать.

Совершенно случайно в голову пришла шальная мысль, что мне нужно срочно приниматься за новый заказ. Загрузить себя работой, потому как скоро намечались рождественские праздники, во время которых всегда наступало сравнительное затишье. К тому же теперь не было никакой необходимости себя обманывать — пусть и подсознательно, но я все же надеялся на "случайную" встречу с Нейвалом.

Черт, будь я проклят!

Я как то уж слишком драматично и с глухим стуком приложился лбом о все ту же многострадальную стойку. Этот мой внезапный и отчаянный порыв Винс принял на свой счет и тут же счел необходимым меня слегка приобнять за плечи. Я не стал скидывать его руку, пофигистски решив, что она случайно туда соскользнула, или, в крайнем случае, небольшая доля участия мне совсем не помешает.

Внутри, не знаю уж откуда, но еще с первой встречи зародилось это маниакальное желание доказать, прежде всего самому себе, что я не хуже. Хотя какие у нас могли быть точки соприкосновения? Мы были совершенно разными и жили каждый своей жизнью. Просто, возможно, именно его жизнь была такой, какую я всегда, втайне от других, хотел прожить? Нет, конечно, чужая жизнь всегда кажется легче, но я до сих пор с легкой дрожью вспоминал себя в его возрасте. Когда мне было девятнадцать, я не мог быть уверен ни в чем. За спиной уже была старшая школа, полнейшая прострация в плане будущей профессии, безответная первая любовь, следующий за ней неудачный роман и напрочь испорченные отношения с отчимом. А еще пресловутая "неправильная" ориентация, неотделимая часть от собственного я, от которой невозможно было сбежать, вылечиться или избавиться.

На заднем фоне звучал микс — красивый женский голос пел что-то про уходящее время и просил поторопиться и найти уставшее от разочарований сердце, то и дело повторяя "тик-так".

Может быть, я действительно запал на этого Нейвала? Уж очень смазливой была его внешность. Но сколько раз повторять себе, что это нереально? В конце концов, если бы и существовала такая штука, как "судьба", то мы бы обязательно сегодня встретились... Боже, о чем это я? Почему ничего не происходит? Почему так скучно?

Винс, с попеременным успехом пытаясь перекричать шум вокруг, торопливо вещал мне что-то на ухо и предлагал выйти покурить, неприятно обжигая шею влажным дыханием с примесью алкоголя, а я все чаще смотрел на татуировку на своей правой руке. На обратной стороне ладони красовалась замысловатая паутина, без паука.

Сделал в семнадцать по глупости и большой скуке. Тогда мне казалось, что этот рисунок как нельзя лучше символизирует и отражает все то, что я в себе нес. Он казался мне спасительной и путеводной нитью, символизирующей мою судьбу. Иногда мне нравилось просто сидеть и подолгу разглядывать этот узор из переплетений множества черных линий. Теперь же, спустя почти десять лет, мне все больше виделся круг иллюзий, в который я сам себя загонял. В такие моменты, например как сейчас, все кругом становилось как никогда хрупким, я терял опору и смысл своего существования. Нет, я никогда не был фаталистом или нытиком, возможно просто иногда слишком одиноким. Правда, в обычное время я был уверен, что давно справился с этим чувством. А теперь был готов даже позвонить Крису, если бы не поздний и одновременно слишком ранний час.

Неожиданно настойчивость Винса стала меня раздражать. Хотя, надо признать, он подкупал тем, что за все это время почти не пытался втянуть меня в диалог или добиться более-менее внятного ответа на один из своих многочисленных вопросов. Я попробовал подняться, сам еще толком не решив, куда именно направляюсь: к покинутой мной компании, в туалет или домой. К моему удивлению, Винс тут же обнял меня за талию и попытался прижать к себе. Это было до того нелепо, тем более, что я не давал ему совершенно никакого повода думать о "продолжении вечера". Но сил на злость и нечто большее, чем просто его отпихнуть, уже не оставалось. Да и шумиху устраивать из ничего тоже не хотелось.

— Прицепился ко мне как ветрянка...

Я попытался отстраниться и обойти его, одновременно стараясь удержаться на ногах и не расплескать содержимое наполненного до краев стакана.

— Даррен, ты такой милый, — он пьяно улыбнулся и потрепал меня по щеке, из-за чего я дернулся и чуть не разлил свою выпивку. Только теперь я заметил на его майке портрет Гитлера и рядом какого-то президента США. Вполне возможно, что это был Линкольн.

— Прекрати, — мне пришлось оттолкнуть его локтем, но он, кажется, даже этого не заметил. К тому же с опозданием понял я, он был гораздо пьянее, чем мне вначале показалось. Этот парень уже реально бесил.

Винс снова попытался меня задержать, но на этот раз я свободной рукой схватил его за воротник майки и с силой толкнул назад, так, что он налетел спиной на стойку.

— Пошел н*х от меня, — я старался не провоцировать его и не привлекать лишнего внимания, поэтому говорил как можно тише, но мой взгляд выдавал насколько сильно я сейчас разозлен. Никогда не выносил, когда меня касались без моего на то согласия или старались что-либо навязать.

Плюсом было, что несмотря на поздний час и то, что до закрытия клуба оставалось где-то полчаса, кругом по-прежнему было полно народу, так что этот чувак запросто мог потерять равновесие и без моей помощи. А вот минусом... Я перевел взгляд вниз — по тонкой ткани водолазки быстро растекалось огромное пятно, символично напоминающее то, что я сегодня вечером видел дома под вытяжкой. Надо будет все-таки починить эту хрень... И заодно узнать у Бена, почему он общается с таким редкостным неудачником, как я.