Долгий путь

Название: Долгий путь

Автор: Skyblue

Бета-ридинг: Wyuyone (Wyuyone@yandex.ru) /С большой благодарностью!!!/

Рейтинг: NC-17

Жанр: Повседневность

Примечание: Этот рассказ является подарком для постоянных читателей моего дневника, которые мне очень помогли в одном проекте — Спасибо! :) И отдельное посвящение хотелось бы сделать очень хорошему и светлому человечку — Туве Янсон :)

Cтатус: Завершен

Уперев руки в бока, я еще раз посмотрел на огромное пятно, отчетливо проявлявшееся на стене под вытяжкой. Из-за снега оттуда все время капала вода, вынуждая меня постоянно ставить на плиту все новые пластиковые коробки из-под фруктов. К счастью, вытяжка все время протекала в одном и том же месте, поэтому предугадать, куда конкретно будет капать вода, не составляло труда. Только вот в последнее время все дело осложнилось тем, что уже вторую неделю не переставая шел снег, и теперь влага перебралась и на стену. В этом вопросе даже специальный работник, в обязанности которого входила помощь жильцам в хозяйственных поломках и неурядицах, ничем не мог помочь. И к проблеме неприятно громкого стука капель по ночам прибавилось еще и беспокойство по поводу испорченной, пусть еще только в перспективе, плитки.

Тяжело вздохнув, я передумал готовить себе завтрак и решил ограничиться черным кофе с хлопьями. С орехами и медом, они легко утоляли голод и не грузили желудок ненужной тяжестью. На часах была половина третьего, и мой день только начинался.

Неожиданно в прихожей раздался звук открываемой двери и затем последовал приглушенный шум голосов, один из которых мне был прекрасно знаком, а вот второй заставил в легком недоумении вздернуть брови.

— Пап, привет, — первым в комнате показался Крис. Так он ко мне обращался только при посторонних, в быту же всегда называл просто по имени. Несмотря ни на что, мы хотели казаться обычной семьей. — Ты не возражаешь, если мы с Джеем немного позанимаемся в комнате?

О каком-то пока мифическом "Джее" я слышал в первый раз в жизни и был слегка обескуражен, зная, как нелегко дается Крису общение со сверстниками. Тем-более что мы совсем недавно переехали в этот городок, и он еще, как мне казалось, чувствовал себя слегка неуверенно в новой школе.

Я только открыл рот, чтобы ответить, как взгляд упал в сторону двери, и все слова так и замерли на языке. В проеме стоял потрясающе красивый парень и внимательно меня разглядывал. Но если к такой реакции посторонних я давно привык, то улыбка, лениво растянувшая его губы, как только наши глаза встретились, буквально повергла меня в шок и заставила сделать судорожный вздох.

Постаравшись справиться с собой и своей, что уж тут, не совсем нормальной реакцией, я захлопнул рот и повернулся к Крису. Полупустая кружка в правой руке с почти уже совсем остывшим кофе вдруг стала невообразимо тяжелой.

— Так что, пап?

Казалось, Крис истолковал мою реакцию на своего нового знакомого совершенно по-другому, решив, будто я сомневаюсь.

— Я знаю, что ты будешь работать, но нам понадобится всего пара часов, и мы совсем не будем шуметь.

Попытавшись прервать его объяснения, я отрицательно покачал головой.

— Нет, все в порядке. Вы можете заниматься столько, сколько потребуется, и совсем не будете мне мешать.

Конечно, это не было правдой, но ничего другого я просто не мог сказать. К тому же все мысли были полностью заняты тем, чтобы сгладить первое, не совсем удачное, впечатление и неловкость от своей реакции, а также попытаться не смотреть в сторону двери, откуда, я был в этом абсолютно уверен, за мной продолжали изучающе наблюдать.

Подойдя к раковине, я вылил остатки кофе и сполоснул кружку.

— Если вы захотите перекусить, то в холодильнике еще осталась картофельная запеканка.

В том, чтобы быть гостеприимным, я не видел смысла. Крис прекрасно знал, что я буду занят.

— Большое спасибо, мистер Норманн, что разрешили мне остаться. — От звуков незнакомого, со взрослой хрипотцой, голоса, раздавшегося в наступившей тишине, по спине пробежала холодная дрожь, отчего я вздрогнул. — Крис рассказывал, что вы очень занятой человек.

Почему-то я не решался поднять голову и оторвать взгляд от кухонного полотенца, которым вытирал руки. За меня ответил Крис.

— Да, папа много работает. Я тебе уже рассказывал, что он фрилансер и занимается разработкой сайтов.

Я нахмурился. Никогда не видел, чтобы Крис так много и охотно болтал с почти незнакомым человеком. Даже мне было иногда трудно его разговорить или вывести на непринужденную беседу.

Заметив это, Крис, как мне показалось, немного смутился и поспешил скрыться в своей комнате. Но вот его знакомый, похоже, совсем не торопился последовать примеру друга. Отлепившись от двери, он медленно двинулся в моем направлении.

— Вы не возражаете, если я воспользуюсь вашей кухней, чтобы приготовить себе чай?

Почему-то слово, которое он употребил в этом вопросе, вызвало у меня странные ассоциации и неприятный холодок внутри.

— Да, конечно.

Я подвинулся, пропуская его к чайнику, и взял со стола заранее приготовленное яблоко. Нос защекотал легкий запах свежести и морозного воздуха, отчего мне нестерпимо захотелось на улицу.

Я обожал зиму и снег, блестящими хлопьями покрывающий все кругом белоснежным и пушистым покрывалом, с легкостью и какой-то снисходительной обреченностью скрывающим грязь и уродство. Но, к сожалению, мог совершенно безвылазно провести пару дней в квартире, зачастую забывая обо всем, кроме слабо светящегося монитора ноутбука. Конечно, Крис этого не одобрял, но никогда не вмешивался в мою жизнь и не пытался изменить давно установленные правила. Наверное, еще и потому, что я всегда очень болезненно относился к вопросам о своей свободе и личном пространстве.

— Никогда бы не подумал, что вы выглядите именно так.

Эти слова заставили меня наконец посмотреть на собеседника. Слегка прищурившись и сложив руки на груди, я, как мне показалось, излишне враждебно уточнил:

— В самом деле? И как, по-вашему, я должен был выглядеть?

— Ну, — парень, казалось, задумался, — определенно, уж точно постарше моего младшего брата.

То, как он медленно растягивал слова и смотрел на меня сверху вниз из-под полуопущенных ресниц, неожиданно взбесило и задело. Мне показалось, что в его голосе отчетливо слышалась насмешка, и он, не знаю зачем, просто меня провоцировал. Может быть, специально "прощупывал", как и любого незнакомого человека, проверяя, как далеко может зайти? Конечно, я выглядел молодо, но совершенно точно не мог соперничать с его или Криса юношеской молодостью и свежестью.

Сложнее всего оказалось взять себя в руки. Компенсируя недостаток роста и чтобы быть с ним на равных, я чуть вздернул подбородок и совершенно невозмутимо ответил, глядя прямо в темно-карие глаза:

— Я польщен, что вместо того, чтобы начать заниматься, вы расточаете мне здесь комплименты. К тому же, кажется, еще пару минут назад вы уверяли меня, что не будете мешать.

Постаравшись сделать акцент на последних словах, я отвернулся и прошагал в гостиную. Усевшись на диван, подтянул к себе на колени ноутбук и только тогда с громким хрустом откусил зеленое яблоко.

Не знаю, почему я так разволновался и нервничаю? Это же просто смешно! Конечно, за свою жизнь я встречал немало внешне привлекательных, и даже очень, мужчин, но совершенная красота этого парня меня просто поразила. Он был, или по крайней мере казался, абсолютно идеальным: высокий рост, широкие плечи и тонкая талия с узкими бедрами, бронзовая кожа и небрежно спадающие на лоб темные пряди короткой челки. Через синюю ткань футболки и потертые рваные джинсы отчетливо проступало его натренированное тело.

Может быть, я преувеличиваю, и он обычный подросток, просто чуть более удачливый и более щедро одаренный природой, чем другие? А я уже очень давно не был никем заинтересован и поэтому так бурно отреагировал. Или — я готов был признать даже это — он просто слишком походил именно на "мой" типаж?

На кухне раздался щелчок закипевшего чайника. Затем шум наливаемой в кружку воды, и я, предвидя, что нежелательный гость сейчас будет проходить мимо, сделал вид, будто полностью погружен в работу. Мне не хотелось, чтобы он начал задавать еще какие-либо вопросы, и тогда я, определенно, выставил бы себя еще большим дураком. Но когда он поравнялся с диваном, я все-таки не удержался и бросил быстрый взгляд в его сторону. И в изумлении широко открыл глаза, потому что кружка, которую он держал в левой руке, и от которой поднималось белое облачко пара, была слишком знакомой. Моя кружка, из которой еще пару минут назад я сам пил кофе.

Почему-то больше всего меня поразил и заставил вернуться волну мурашек, которая с каким-то восторгом прокатилась по всему телу, именно этот последний факт, а не наглость и бесцеремонность подростка. Это было слишком интимно, и даже Крис никогда не брал мои вещи, к которым определенно относилась и черная кружка, которую я несколько лет назад купил в Лондоне на мюзикле "Призрак оперы". На ней была изображена маска, отчетливо проступавшая и становившаяся белой, как только кружка наполнялась кипятком.

Даже когда парень исчез в комнате Криса, я все еще некоторое время продолжал бездумно пялиться в закрытую дверь. То, что только что произошло, было слишком необычным и не укладывающимся в обычный распорядок дней. Мне хотелось, чтобы обещанная пара часов прошла как можно быстрее, а о том, что этот случайный визит может оказаться далеко не последним, я старался даже не думать.

Болезненное ощущение тревоги внутри желудка еще долго не давало мне успокоиться и полностью сосредоточиться на работе. Я то и дело прислушивался, по приглушенным голосам пытаясь угадать, чем конкретно они сейчас занимаются. Я старался вести себя естественно, но в любой момент ожидал, что дверь напротив вот-вот откроется и мне снова будет не хватать дыхания, а пальцы станут слегка дрожать и с трудом попадать по клавишам. Наконец, вконец измаявшись и в десятый раз за последние, наверное, полчаса взглянув на часы, я встал и подошел к батареям, регулируя уровень тепла в комнате и ставя задвижку на самый максимум.

За окном уже было темно и привычно шел мелкий снег. Свет, идущий от ближайшего фонаря, был слишком слабым, чтобы давать хоть сколько-нибудь тепла или чувства защищенности, но в этом полумраке было уютно. Я обхватил себя за плечи и посмотрел на темный силуэт высокой березы, стоящей в нескольких метрах от окна. Жар от батарей приятно покалывал колени, в то время как от стекла шел холод, который морозил лицо.

Наверное, следует заварить еще кофе, потому как я почти ничего не успел сделать и придется просидеть не до самого утра, как я давно привык, а урезать пару часов и от последующего сна. Но перед этим приготовить еду на весь день, чтобы Крис мог спокойно позавтракать и хватило бы еще на ужин. Да, сегодня, определенно, моя голова забита куда менее важными делами...

Задумавшись, я не заметил тени за спиной, тусклыми бликами вырисовывающейся на поверхности погруженного в темноту стекла.

— Я вам не помешаю?

Теплое и влажное дыхание коснулось уха, слегка пошевелив волосы, в то время как справа от меня в стену уперлась чужая рука.

К счастью, на этот раз я не вздрогнул, но вместо этого мне стало по-настоящему жутко. Потому что этот новый друг Криса вел себя слишком странно, как если бы знал, что я... что меня интересуют парни, и откровенно со мной заигрывал. Или издевался. Но это было невозможно, абсолютно исключено, только вот сердце все равно забилось очень быстро и подпрыгнуло прямо к горлу, оглушая и лишая возможности трезво мыслить. Мне с трудом удалось расслышать свой собственный голос, когда я ответил:

— Вы уже закончили?

Только тут я обратил внимание, что в комнате царит почти полный полумрак, рассеивающийся одним слабым светом заставки горящего монитора. Все внутренности скрутились в тугой узел и вопили об опасности, а я знал, что должен обернуться, иначе вся ситуация станет еще более неловкой. Я только не понимал, какого черта делает Крис и где его носит.

Мысленно проклиная себя за нелепый страх и идиотское положение, в котором оказался, а так же легкое томление внизу живота и желание слегка поддаться назад, чтобы еще плотнее прижаться к чужому телу и "попробовать" его на ощущения, я глубоко и, по возможности, бесшумно вдохнул, пытаясь расслабиться, потому что, казалось, даже воздух вокруг нас стал наэлектризованным.

Господи, у меня слишком давно никого не было. Вернее, с появления Криса в моей жизни. Иначе как объяснить эту безумную реакцию тела на присутствие совсем незнакомого парня, который ведет себя слишком самоуверенно и вызывающе? К тому же, это просто смешно. Я совершенно взрослый человек, а веду себя как школьница-девственница, к которой впервые подошел мальчик.

Мне стало безумно стыдно.

— Я провожу вас, — резко обернувшись, я с удивлением заметил, что Джей теперь стоит в нескольких шагах от меня, но почему-то он не сводит с моего лица напряженного взгляда, словно чего-то ждет. В этот момент в комнате вспыхнул свет.

— Что вы в темноте стоите? — Крис выглядел удивленным, его рука замерла на выключателе.

— Я просто заработался и забыл, что уже так поздно, — выйдя из оцепенения, в которое меня погрузил взгляд глаз напротив, я встряхнул плечами и попытался растянуть губы в вежливой улыбке — Кажется, твой друг уже уходит?

— Да, мы немного припозднились, — Крис виновато улыбнулся и наконец оторвался от двери, сделав шаг вперед. — Зато закончили проект по истории, и все выходные я могу ничего не делать.

— Ну конечно, — я снисходительно улыбнулся, чувствуя, как ко мне снова возвращается уверенность в себе и привычная роль. Роль отца Криса — единственного человека, на которого он всегда может положиться и кому полностью доверяет.

— Я тогда провожу Джея, — оглянувшись через плечо, Крис заторопился в прихожую.

— Хорошо, — почему-то при звуке этого имени мне, почти уже рефлекторно, стало не по себе и я сжал зубы, чтобы не стереть с лица словно приклеенную улыбку.

Джей засунул руки в передние карманы джинсов и, прислонившись к входной двери спиной, терпеливо ждал, пока Крис зашнурует ботинки и накинет пуховик. Сам он был уже в обуви, но без куртки, из чего я сделал вывод, что он на машине.

— Буду через десять минут.

— До свидания, мистер Норманн.

Пропустив Криса вперед, Джей посмотрел на меня и улыбнулся, хотя его улыбка больше походила на ухмылку, словно он теперь знал обо мне что-то такое, что давало ему неоспоримое преимущество, и он стал хозяином положения. И почему-то от этого мне стало еще больше не по себе.

— И большое спасибо за гостеприимство, — в его голосе отчетливо прозвучала издевка, а это официальное обращение, неприятно резанувшее слух, скорее звучало как оскорбление. В ответ я лишь кивнул, изо всех сил надеясь, что вижу его в последний раз — если не в жизни, то уж точно не раньше, чем минует год. И еще надо будет обязательно поговорить с Крисом...

* * *

Мысленно выругавшись, я притормозил около магазина, уже устав бороться с сильным ветром, бьющим прямо в лицо и приправленным колючим снегом. Звонок на велосипеде противно звенькнул, когда я пытался отлепить свои примерзшие и опасно посиневшие пальцы от руля. Это же надо было умудриться потерять перчатки, в то время как на улице бушевала почти настоящая метель, а к вечеру обещали такую же настоящую снежную бурю.

Мои светло-серые угги опасливо заскользили по гладким плиткам пола при входе, со следами множества ног, и вполне ожидаемо утонули в слякоти. Где-то сбоку валялся жалкий и промокший насквозь коврик. Я пожалел, что не взял тележку, но нащупать несгибающимися пальцами одно евро и попытаться выудить из задних карманов плотно облегающих джинсов было почти нереально. Поэтому пришлось удовлетвориться обычной корзинкой.

Я не собирался надолго задерживаться в магазине, поэтому быстро побросал все необходимое в корзину и уже собирался двинуться к кассе, как вспомнил, что дома не осталось ничего сладкого. Повернувшись в противоположную от выхода сторону, я поплелся в самую глубь магазина. Замерев напротив полок, несколько раз пробежал глазами ценники и попытался вспомнить, сколько конкретно денег у меня в данный момент находится на карточке. На днях должны были прийти перечисления за последний заказ, но я не мог точно ручаться, что нынешняя сумма сможет полностью покрыть ожидаемые расходы.

— Даррен, рада вас видеть!

— Как поживаете, миссис Браун?

Ко мне подъехала тележка, наполовину нагруженная различными замороженными овощами и полуфабрикатами. Из-за всей этой "съедобной горы" выглядывала пожилая женщина и, по совместительству, моя бывшая соседка.

Приехав в этот городок около трех месяцев назад, мы сначала поселились в доме, который находился по соседству с нашим теперешним жильем. Но вскоре решили переехать из-за более низкой квартплаты и, как ни странно, большего количества квадратных метров. Именно миссис Браун была очень приветлива к "новоприбывшим" и всячески старалась нас поддержать, проводя ознакомительные экскурсии по городу и жизни его обитателей, попутно подкармливая пирожками и делясь последними новостями.

— Потихоньку, Даррен. Правда, я все еще очень расстроена, что вы с Крисом перебрались в другое место и совершенно про меня забыли. Ведь вы стали почти что моей семьей, — она покачала головой. — Но, кажется, дела у вас идут хорошо.

Протянув руку, я уронил в корзину упаковку шоколадных маффинов.

— Недавно видела Криса. Мальчик очень подрос за это время, — посмотрев на меня, она улыбнулась и на стеклах ее очков забликовал верхний свет. — Хотя, наверное, для него было очень нелегко пойти в старшую школу в совершенно чужом городе. Начинать все сначала. Дети его возраста очень болезненно к этому относятся. Но конечно, как любому ребенку ему нужно общение.

— Миссис Браун, Крису уже девятнадцать...

— Да-да, вы правы, Даррен, но поверьте мне, я не драматизирую. Поэтому, на вашем месте, я бы не стала поощрять его дружбу с людьми, общение с которыми может только навредить.

Видя мое недоумение, она замахала руками и продолжила:

— Нет, вы не пугайтесь, но ведь Крис слишком хороший и совершенно неиспорченный ребенок, поэтому я хотела вас предупредить, — весь ее вид выражал крайнюю степень озабоченности и сожаления. — У меня нет намерения вас обидеть, Даррен. Но вы все еще "новенькие" в этом городе и можете просто многого не знать и поэтому быть беззащитными, даже неподготовленными к тем опасностям, которые вас могут окружать.

— Миссис Браун, — я демонстративно посмотрел на часы, — сегодня вечером обещали сильный снег, а мне еще нужно успеть домой...

— Я понимаю вас, Даррен, — покровительственно положив руку мне на плечо, миссис Браун поддалась вперед. — Вы просто слишком молоды, но будьте уверены, что я всегда буду на вашей стороне и помогу вашему мальчику всем, чем смогу. Ведь я уже говорила, и повторю еще раз, что за то время, что мы жили по соседству, вы стали для меня почти что семьей. Поэтому то, что происходит сейчас, особенно ужасно.

— Простите, но мне и вправду пора...

Только я развернулся и попытался сделать шаг за стеллаж с консервированной фасолью, как следующие слова буквально заставили меня замереть на месте.

— Джей Нейвал совсем неподходящая компания для вашего Криса.

— Джей Нейвал?

Пожилая дама чуть нахмурилась, как-будто я ставил под сомнение только что произнесенные ею слова.

— Да, мальчик Нейвалов. Я видела их с Крисом и могу вас уверить, Даррен, вам необходимо прекратить это общение. Ваш мальчик слишком хорош для такого, как Нейвал.

Я слегка опешил и не знал, что сказать. То, что происходило сейчас, было настолько нелепо и смешно, что у меня просто не было слов. Но зная миссис Браун, я был абсолютно уверен, что она не успокоится, пока не выскажет мне все, что думает об этом "мальчике" каких-то там Нейвалов.

— Поймите, Даррен, я бы вам ничего не говорила и даже не настаивала на том, чтобы вы выслушали меня, — она удрученно махнула рукой. — Я всего лишь старая больная женщина, которая не имеет право совать свой нос в чужие дела...

Надо отметить, что выглядела миссис Браун для своих лет очень даже хорошо и бодро.

— Но, Даррен, я просто не могу смотреть, когда вашему мальчику грозит опасность. Нейвал известен, как очень нескромный и ненадежный молодой человек.

— Миссис Браун, я, конечно, вам очень признателен за вашу заботу, но, поверьте мне, у вас нет никаких оснований, чтобы так переживать. Нейвал всего лишь одноклассник Криса.

Мне хотелось верить, что говорил я весьма убедительно. Но, кажется, не для миссис Браун.

— Вы, конечно, правы, Даррен, но все-таки прислушайтесь к моему совету. Я абсолютно уверена, что в этом городке нет ни одного родителя, который бы одобрил такое общение своего ребенка.

С этими словами она, перестав хмуриться, премило улыбнулась и покатила свою тележку дальше по проходу, к морозильникам. А мне ничего другого не оставалось, как с тяжелым мученическим вздохом поднять корзину с пола и потащить к кассам, попутно гадая, чем же так сильно мог насолить этот "нескромный и ненадежный молодой человек" такой милой женщине, как миссис Браун. Но, кажется, я уже знал ответ.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, в чем именно тут дело. Безусловно, этот Нейвал и вправду был видным парнем. Но не потому, что был замешан в воровстве машин или продаже наркотиков. Скорее, здесь все было гораздо прозаичнее. От таких всегда исходит опасность и никогда не знаешь, чего ожидать. Это и является несомненной и подавляющей составляющей их привлекательности. Слишком заметный и уверенный в себе. Выделяющийся на фоне комплексующих по поводу подростковых прыщей сверстников, которые только начинают осознавать свое "я" и активно искать место в этом мире. Мои собственные воспоминания и переживания по поводу этого этапа взросления были довольно болезненны, поэтому я всегда немного восхищался и завидовал тем, кто довольно успешно минует стадию "гадкого утенка" и сразу же превращается в "прекрасного лебедя".

Выгрузив продукты на движущуюся к кассе дорожку, я еще раз задумался над тем, почему именно этого парня Крис привел к нам домой. Или, может быть так — что такого нашел в Крисе Нейвал, что согласился на это общение? Мне оставалось только искренне надеяться, что это был "одноразовый" проект по истории, как меня уверял Крис, и больше я его одноклассника не увижу. И не только у себя дома, но и вообще, ведь несмотря на то, что этот городок по местным масштабам был довольно маленьким, раз и навсегда изученные маршруты и дороги надежно изолировали твою жизнь от случайных знакомых и происшествий. К тому же, Нейвал был на колесах, а это значит, что и столкнуться случайно мы можем разве что в магазине, но за все эти несколько месяцев я видел его вчера впервые. А еще всегда есть свой собственный образ жизни, прочно изолируемый, в его случае, школой и компаниями, куда, и по возрастному ограничению в том числе, я не мог быть вхож.

Таким образом мысленно успокоив себя и проведя очистительную беседу о "сокровенном", я наконец-то отвлекся от собственных мыслей и посмотрел на электронное табло с совсем "нескромной" для только самых необходимых для жизни продуктов суммой покупок. Отогревшимися пальцами извлек из заднего кармана джинсов кожаный бумажник, откуда достал пластиковую карточку и всунул в аппарат. Пара секунд ожидания и я ввел пинкод. Почти сразу же раздался противный писк. От неожиданности я даже на миг, чертыхнувшись, задержал дыхание.

Продавщица улыбнулась и сильнее пропихнула карточку. Я повторил всю процедуру еще раз, но ответом мне послужил уже знакомый звук.

— Сожалею, но наш аппарат отказывается принимать вашу карточку.

Улыбнувшись в ответ, я достал вторую карточку, судорожно в уме пытаясь подсчитать, сколько наличности на ней может храниться. Сзади уже начала скапливаться внушительная для вечера рабочего дня очередь. А мне оставалось только гадать, почему аппарат не принял первую карточку. Самым прозаичным было то, что на счете лежало недостаточное количество денег, но всегда оставался слабо утешающий вариант того, что это просто очередной глюк машины.

А продавщица уже отрицательно мотала головой и протягивала мне мою вторую карточку. Я обреченно распахнул бумажник, заранее зная, что никакой наличности там нет. Карточки кончились тоже.

Глубоко вздохнув и попытавшись взять себя в руки, я вежливо спросил:

— Возможно снять нужную сумму по частям?

И снова протянул первую карточку, озвучив при этом максимальное количество наличности, которое могло там находиться.

Девушка кивнула. К счастью, на этот раз автомат принял обе карточки, разделив между ними весь платеж. И уже через пару минут, с увесистым ярко желтым пакетом и испорченным настроением, кляня себя за рассеянность, я шагал к брошенному около входа велосипеду. Это же надо было так опозориться!

— Мистер Норманн! — раздалось откуда-то сзади и, обернувшись, я удостоверился в том, что беда никогда не приходит одна. В данном случае, она захватила с собой еще и Джея Нейвала, который приветственно махал мне с середины автостоянки.

— Добрый вечер, как поживаете? — приблизившись, он почти полностью заслонил собой весь обзор. За спиной тупиком осталась стена магазина и место для пристегивания велосипедов.

Странное чувство, я и не думал, что этот парень настолько высокий. Хотя и сам никогда не жаловался на рост, но сейчас доставал ему макушкой ровно до переносицы. Или, может быть, дело было в том, что еще не оправившись после случая в магазине, я чувствовал себя странно уязвимым и несобранным. Казалось, что весь мир скукожился до расстояния между нашими телами.

Я понадеялся, что миссис Браун, пока я успешно тормозил очередь, давно обслужили в соседней кассе, и она удалилась домой. Будет жаль лишиться какого-никакого общения с почти единственным знакомым человеком в этом городе, пусть иногда и излишне навязчивым. Как часто любила повторять моя мама, нельзя совсем изолироваться от общества, ведь тогда не к кому будет обратиться за помощью в сложной ситуации. Пусть только и за стаканом сахара. И еще мне совсем не хотелось стоять на виду у то и дело снующих туда-сюда прохожих, благоразумно спешивших в этот поздний час побыстрее оказаться дома, еще до начала снежной бури.

Отвернувшись и водрузив пакет в корзинку на руле велосипеда, я только тогда ответил:

— Здравствуй, все ОК.

Мне нарочно захотелось выглядеть чуть более неприветливым, чем обычно. В общем-то, для этого я никогда особо и не старался. Достаточно было того, что я всегда чувствовал себя слишком обособленно, что и сказывалось на моем поведении. Своеобразное врожденное чувство постоянного одиночества, которое с годами становилось все ощутимее. Нет, я был вполне обычным человеком и никому из нас это не чуждо, просто таким, как я, сложнее с этим уживаться. Ведь даже в семье, вместе с друзьями и особенно любимым человеком, это чувство никогда не проходило и становилось почти осязаемым. А сейчас, к своим двадцати пяти годам, я был почти уверен, что покрыт этой липкой гадостью с головы до ног, а сверху в макушку тычит огромная мигающая стрелка с надписью: "Осторожно, одиночество заразно!". И, как бы меня это сильно не огорчало, похоже, что Крис пошел по моим стопам и станет таким же неудачником в отношениях, каким я был всю жизнь.

Но для этого Нейвала мне захотелось "постараться" и устроить небольшой "матч-реванш" за вчерашнее. Красноречиво посмотрев на часы, которые с трудом нашлись под длинным рукавом зимней, цвета хаки, куртки, я решил продолжать молчать и не поддерживать вежливую беседу. В конце концов, мы совсем чужие люди и, к тому же, именно Крис тот, кто пригласил этого парня к нам.

Он улыбнулся.

— Не откажешься, если я предложу тебя подвезти?

Переход на "ты" я отметил только краем сознания, настолько был поражен тихим голосом со сквозившими в нем интимными нотками. Так можно говорить либо с очень хорошим знакомым, либо с подружкой, которую ты собрался "склеить на ночь".

Утешения последний факт не прибавлял, поэтому я разозлился, но постарался не показать, насколько сильно меня это задело. В то же время мне показалось, словно расстояние между нами еще больше сократилось.

— Спасибо, но, как видишь, — я похлопал велосипед по сидению, — я на собственных колесах.

Надо как можно скорее избавиться от этого нежелательного общения и отойти уже наконец от входа. Сегодня, похоже, ни много ни мало, а весь город решил закупаться именно в этом магазине и именно в это время. Меня уже пару раз задели плечом.

Но, казалось, мой отказ этого парня очень развеселил. Я уже не был настолько уверен, что так успешно начатый мной "матч" завершится в мою пользу. Почему-то рядом с ним мне очень сильно хотелось быть взрослым, но чувствовал я себя совсем иначе.

— Сейчас тут все заметет к чертовой матери, — миролюбиво продолжил он и добавил уже громче: — Добрый вечер, миссис Браун.

Я мысленно застонал. Пришлось повернуться и еще раз приветственно кивнуть. Пожилая женщина неодобрительно вскинула брови, но молча кивнула в ответ и поспешила к серому компактному автомобилю, припаркованному чуть поодаль.

Конечно, я отметил про себя эту демонстративную грубость и то, что этот девятнадцатилетний юнец разговаривал со мной, как с полоумным. Но ради честности с самим собой стоило признать, что и вправду, пока я находился в магазине, на улице немного распогодилось и небо стало как-будто светлее, вяло подмигивая из-за облаков бледным предзакатным солнцем. Хотя, несомненно, оставались считанные минуты до того, как стена снега обрушится на город с новой силой и начнется настоящий снегопад, плавно перерастающий в бурю. Погода в этом городе менялась слишком часто.

Я холодно и, как мне показалось или хотелось верить, невозмутимо посмотрел на собеседника.

— Возможно, в особенности если мы продолжим и дальше вести пустую болтовню.

С этими словами я собрался было отстегнуть велосипед, но пальцы совершенно не слушались. Закоченелые, они приобрели синеватый оттенок и отказывались сгибаться. Пришлось их разминать, попутно пытаясь согреть дыханием.

— Мистер Норманн, — похоже, что парень снова перешел на официальный стиль обращения, — я предлагаю помощь совершенно бесплатно и бескорыстно. И обещаю, что не заставлю расплачиваться продуктами из этого пакета.

Я снял ногу с педали. Ветер все усиливался и, не стесняясь, бил по лицу, прилепляя пряди волос к губам. И только теперь, пробуя на вкус собственные волосы, я почувствовал, как сильно замерз. Но не хотелось проигрывать. Мне не нравился этот человек, и я не буду тем, кто второй раз приведет его к нам в дом. В том, что этот нахал напросится на "чашечку чая", я почему-то даже не сомневался.

— Охотно верю, поэтому не хочу тебя больше задерживать.

Послышался тяжелый вздох, после чего меня бесцеремонно отодвинули в сторону.

— Крис вряд ли простит мне, если я не доставлю вас домой в целости и сохранности.

Боже, этот парень менял тактику уже в третий раз в течение каких-то пяти минут. От вежливой доброжелательности и сладких увещеваний до почти неприкрытой грубости.

— Нейвал!

Пока я пребывал в состоянии "василискового паралича" наподобие тех, что получает герой в компьютерных играх, парень уже деловито катил мой велосипед к своей машине. На мой гневный окрик он даже не обернулся.

Все это уже больше походило на детскую возню, но мне все равно хотелось независимо возразить, что я справлюсь. Как делал это тысячу раз. Я давно утратил иллюзию о некоем обязательном герое, который придет и решит за тебя все твои проблемы. В детстве это должен был быть отец, в более старшем возрасте — старший брат, потом непременный и заботливый возлюбленный. В реальности же необходимо полагаться только на себя и, если хочешь быть сильным, самому в одиночку справляться со всеми неприятностями.

— С каких это пор ты тут распоряжаешься? — злобно прошипел я ему в спину, но был вынужден все-таки сдвинуться с места.

Замерзшие пальцы еще не до конца "оттаяли" и по-прежнему плохо слушались. Было бесполезно пытаться отнять у этого парня свой велосипед. К тому же, еще и смешно. Несмотря на стремительно портившуюся погоду вокруг было довольно много людей.

Мы молча дошагали до машины. Я неторопливо тащился в нескольких метрах сзади. Потом еще ждал, пока парень погрузит мой велосипед в багажник черного джипа со спортивными обтекаемыми формами. Пакет он бросил на заднее сидение, услужливо открыв мне дверь спереди.

Я все еще колебался.

— Сколько вам еще нужно простоять для успокоения совести? — донеслось из салона, и затем послышался звук заводимого мотора.

— Маленьким детям уже дают такие большие игрушки?

Я огляделся по сторонам. Такая машина поглотит тебя на раз-два и от этого пустоты внутри не перестанет быть меньше.

Скользнув на белую кожу, я громко чихнул. Джей посмотрел на меня, но ничего не сказал и плавно вырулил со стоянки на проезжую часть. Активно заработали дворники.

В салоне было очень тепло, и я расстегнул куртку.

Если мне не изменяет память, обратная дорога до дома не займет больше пяти минут. А еще меня "развели" прямо как барышню. Нет, наверное, на это бы потребовалось куда больше времени. Но сильнее уязвляло то, что пусть и с благими намерениями, но все это было против моей воли. Несмотря на свое одиночество, больше всего в жизни я ценил свободу, проявлявшуюся даже в таких мелочах. В свое время мне пришлось очень несладко и то, что я имею сейчас, пусть и не приносит того удовлетворения, о котором когда-то мечталось, но зато отвоевано и оплачено слишком дорогой ценой.

Мрачно скосив взгляд налево, я удостоверился, что сейчас мы проезжаем рядом с белой церковью, почти неразличимой за окном. Выдавали ее только огромные, светящиеся мягким светом изнутри витражи. Каждый раз, когда я оказывался рядом, мне казалось, что там обязательно должны были совершаться какие-нибудь тайные ритуалы и жертвоприношения.

— Вы на меня сердитесь?

Этот вопрос был настолько абсурдным и детским, что даже вызвал улыбку.

— С чего бы это? — я пожал плечами. — Ведь ты всего-навсего не дал мне превратиться в сугроб по дороге к дому.

— Ну вы очень активно пытались этому помешать.

Теперь уже улыбался Джей. Было видно, что он расслабился, и теперь к нему возвращалась его привычная спокойная уверенность в том, что весь мир вертится только вокруг и для него.

— Но ты раскусил меня и то, что все это было только ради показушничества.

Громкий смех заполнил салон, и в сочетании с незнакомым запахом, полумраком и тихой, едва слышимой музыкой, все это странно кружило голову и делало тело легким. Кажется, сейчас мой собеседник смеялся больше над собой, чем, по привычке, над окружающими, и это было совсем чуть-чуть, но приятно.

Джей покачал головой:

— Знаете, о чем я подумал, когда впервые вас увидел? — он повернулся и улыбнулся так, что мне захотелось выскочить из машины. И не потому, что было страшно, а из-за того, что я догадывался о том, что Джей сейчас скажет.

— О том, как Крису повезло. Хотел бы я, чтобы у меня был такой же отец.

Произнося последнее предложение, он почти полностью понизил голос, от чего его слова приобрели некий намек на приглашение.

— У меня никогда не было отца и я даже рад этому, — ляпнул я первое, что пришло в голову, потому что такие слова всегда требуют ответа. Отвернувшись к окну, я следил за тем, как стремительно портилась погода, и оставалось только поражаться тому, как парень уверенно ведет машину.

Карман куртки завибрировал и подсветился изнутри экраном мобильного.

— Да?

— Привет, ты где?

Звонил Крис. Его обеспокоенный голос доносился до моего уха, передаваясь по встроенному модему и невидимому каналу сети.

— Уже около дома. Возвращаюсь из магазина, — произнося эти слова, я едва заметно улыбнулся, как-будто Крис мог меня сейчас видеть.

— Ясно. А я звоню сказать, что сейчас в спортзале. Почти закончил тренировку и думал, что успею добраться обратно, но, похоже, погода совсем испортилась.

— Угу.

— Меня обещали подвезти, но нужно подождать немного. Вернусь домой где-то часа через два.

— Хорошо, я понял. — Мне всегда было неловко разговаривать по мобильному при посторонних. — Главное, будь осторожен. Жду тебя дома.

— Ты тоже. Пока.

Послышались гудки, и я убрал мобильный обратно в карман.

— Можешь остановить здесь, около "Spar".

Я указал на единственный круглосуточный магазин на перекрестке, последние несколько недель неработающий. От него оставалась всего пара метров до дома, где я жил.

Ничего не сказав, Джей проехал мимо, и через пару секунд мы въехали во двор. Почему-то в машине явственно ощущалось вдруг возникшее между нами напряжение или это только мне так показалось.

— Спасибо, что подвез. Обязательно передам привет от тебя Крису, — я попытался растянуть застывшие губы в непослушной улыбке, но на самом деле хотелось как можно быстрее выпрыгнуть из машины и уже потом, спустя несколько часов и в безопасности, обдумать всю ситуацию. Если вообще есть, о чем думать.

— Пожалуйста.

Выйдя из машины, я наконец догадался натянуть на голову капюшон, в мехе которого тут же стали застревать снежинки. Джей тоже вышел и уже доставал мой велосипед.

— Не забудь пакет.

Почему-то эти его последние слова меня уязвили, и я уже без улыбки протянул руку за мешком с продуктами. От его болезненно-желтой яркости, ветра и снега на лице неприятно слезились глаза.

— Спасибо.

Вручив мне покупки, Джей покатил велосипед к подъезду, и я снова, как пять минут обратно, молча последовал за ним.

Я должен был признать, что он очень привлекательный. Безумно. И если бы не разница в возрасте, его знакомство с Крисом, этот чертовски маленький городок и, главное, ориентация Джея, может быть... Тем более что среди подростков сейчас очень модно быть "би" и, возможно, такой "прогрессивный" парень как Джей, к тому же охарактеризованный как "нескромный и ненадежный молодой человек", не отказался бы от нового и приятного опыта. Нет, о чем я думаю? Я никогда не бегал за парнями и первый не проявлял инициативы. Возможно, это и глупо, но мне всегда казалось, что именно меня должны выбрать. Только затем мой черед делать ответный шаг. То есть человеку должно быть не все равно. Пусть он хоть трижды такой красавчик, как Нейвал. Не так, что подойдет любой, лишь бы был кто-то рядом. Для отношений ли или секса — все равно.

Возможно, именно поэтому в моем прошлом было всего лишь два неудачных романа, а в настоящем — полная бесперспективность. И не только из-за того, что моя жизнь круто переменилась три года назад. Просто это слишком интимно — допускать кого-то так близко к своему телу, коже и делить с ним свое тепло, запах, прикосновения, вкус. Полностью открываться, не просто ради удовольствия или спорта. Без всяких скидок. И моя личная брезгливость и непереносимость к случайным связям здесь совершенно ни при чем.

Взвешивая все за и против, я не заметил, как почти что уткнулся носом в воротник синей куртки. Джей уже стоял на ступеньках около стеклянной двери и ждал, пока я разблокирую замок. Он больше ничего не говорил и даже не пытался завязать диалог, поэтому я молча придержал дверь и пропустил его внутрь. За нашими спинами с легким стуком захлопнулась дверь, отгораживая от непогоды и промозглого ветра. В коридоре царил полумрак, а я не решился искать включатель на стене в поисках света.

Подойдя к двери с номером "152", я сначала повозился с замком и только потом, приоткрыв входную дверь, повернулся к парню. Мне не хотелось быть попугаем и в третий раз говорить "спасибо", поэтому я лишь молча кивнул, засунув руки в карманы и пытаясь отогреть пальцы, которые, как я думал, уже давно перестали дрожать.

— Тогда до встречи.

Джей посмотрел на меня таким странным взглядом, что мне стало неудобно. Словно он ждал чего-то совсем другого и был уверен в том, что и я это понимаю.

Но он просто кивнул в ответ.

— Да, увидимся как-нибудь, — и зашагал прочь по коридору.

Не знаю, как он понял, что я продолжаю смотреть ему вслед, только из очередного за этот день ступора меня вывела его рука, в знак прощания поднятая вверх. Но он так и не обернулся, а я с вновь вспыхнувшей злостью, которая как ничто другое придает силы, затащил велосипед внутрь, после чего вернулся за пакетом. Идти к специальной стоянке, оборудованной за домом, не было желания.

* * *

Обещанная снежная буря оказалось не намного страшнее почти каждодневной метели. Особой разницы не ощущалось. Все также валил снег, за окном раздавались завывания ветра и я ощущал себя единственным человеком на Земле, каким-то чудом выжившим после очередной предрекаемой катастрофы, которая на этот раз оказалась куда намного реальнее и продуктивнее предыдущих катаклизмов.

Крис еще не вернулся. Прошел где-то час после того, как я завалился домой. Батареи уже работали на полную мощность, а я успел поужинать и теперь устроился с ноутбуком на диване, чтобы хоть немного успокоить совесть и поработать. Со всей этой беготней по магазинам и домашними делами я совершенно замотался, а работы накопилось много. В планах на сегодня было закончить один проект, над которым я работал последний месяц. Для этого было необходимо сосредоточиться, но громкий и размеренный стук капель из вытяжки раздражал и отвлекал. А еще я старался не думать об одном парне, встреча с которым выбила меня из привычной колеи.

Вся эта ситуация была довольно глупой и абсурдной. Я был уверен, что знаю ответ и могу объяснить свою излишне бурную реакцию на этого Нейвала. И дело было не в том, что я еще не вышел из того впечатлительного возраста, когда любая антиреклама, в том числе и миссис Браун, способна произвести прямо противоположный эффект и заинтересовать меня, как довольно впечатлительного и питающего слабость к противоречиям парня. И уж точно к этому никакое отношение не имел тот факт, что последние три года у меня никого не было. Скорее, здесь было совсем другое. А именно, моя жизнь была слишком предсказуемой и размеренной, насквозь пропитанной и сдобренной хорошей порцией рутины.

Раньше я, по роду специфики профессии — консультирующий дизайнер, довольно много путешествовал и разъезжал по различным странам. Иногда это было утомительно, но чаще развлекало. Привносило в мою жизнь новые краски и впечатления. Я привык к тому, что нет необходимости в том, чтобы заводить новые знакомства или узнавать людей, с которыми рядом придется жить, как и окружающую местность. Максимум, я задерживался на новом месте около полугода, и этого вполне хватало, чтобы приноровиться к особому течению жизни и даже пресытиться. А теперь... прошло уже около трех месяцев в этом сонном городке, и я даже стал находить удовольствие в том, чтобы каждый день повторял предыдущий. Все было спокойно и привычно, и в какой-то степени напоминало домашний уют. Мы с Крисом с самого начала привыкли друг к другу, и эти несколько лет прошли довольно безболезненно. Мне все больше нравилось быть не одному, когда рядом просто находится другой человек, которому от тебя ничего не нужно. Больше того, что ты можешь дать. Без претензий, обвинений, скандалов и права на твое время, чувства, деньги или тело. Меня это вполне устраивало. В то же время между мной и Крисом сложились особые отношения, которые больше напоминали отношения двух братьев. Мы заботились друг о друге, не ограничивая.

А Нейвал... он просто очень красивый, если так можно сказать о парне. В его внешности все было до странности идеально и гармонично. Рост, фигура, лицо, даже цвет глаз. Признаться, я встречал в своей жизни много привлекательных людей, но этот парень поразил меня тем, что я впервые в реальности увидел полное совершенство. Это тебе не обложка журнала или экран телевизора. И этот идеал ходит в паре метров от меня. Вполне доступен. Но, с другой стороны, нестерпимо раздражало и то, что он был, насколько я мог судить, довольно умен и интересен в общении. То есть оборотная сторона медали ничем не отличалась от лицевой и, по крайней мере пока, не скрывала никаких изъянов. И это одновременно разочаровывало, потому что несмотря на то, что такой на редкость привлекательный парень сосуществовал где-то совсем рядом и не был персонажем фольклорных преданий, мне ничего с ним не светило.

Вздохнув, я уставился в интерфейс "Фотошопа", где красовался до безобразия стерильный белый лист.

В дверь позвонили как раз тогда, когда я, поставив чайник, надкусывал шоколадный маффин. В груди противно екнуло, и, кажется, сердце забилось чаще. Что-то я стал совсем нервным.

На пороге стоял Бен Нортон, мой сосед.

— Привет, как дела?

— Нормально, пытаюсь работать, — посторонившись, я пропустил его внутрь и закрыл дверь. Он лишь рассмеялся.

— Я должен воспринимать это как намек?

— Нет, как подсказку. Чай будешь?

— Не откажусь от кофе.

Я скривился.

— Что-то мне подсказывает, что если бы я предложил кофе, ты бы выбрал чай.

Теперь мы уже оба смеялись. Мне нравился этот парень, который был всего лишь на год старше меня. Мы познакомились совсем недавно, потому что вместе ходили в один спортзал и, как позже оказалось, жили в одном доме. Время от времени и по взаимному согласию мы "использовали" друг друга, когда было необходимо выйти куда-нибудь вечером и развлечься. У меня против этого не было возражений и другого варианта, а Бен, уж не знаю почему, несмотря на свою довольно социальную жизнь, предпочитал напиваться именно в моей компании. Быть может, он знал, что я особо ни с кем не общаюсь, а значит, мне некому будет ябедничать о его пьяных откровениях.

— Не буду тебя долго отвлекать, — мы оба устроились на диване. — Зашел просто поболтать. Погода сегодня такая, что дальше порога нос все равно не высунешь.

— Угу, — я поджал под себя ноги, поудобнее устраиваясь. — Кажется, такую погоду обещают всю следующую неделю.

Иногда мне было смешно, на какие нелепые и односложные темы мы готовы были говорить, только бы убить лишнее время друг друга.

Бен смешно закатил глаза.

— Это значит, что никаких клубов в пятницу. Или мне все-таки удастся тебя уговорить?

Я отрицательно помотал головой.

— Не думаю, слишком много накопилось работы. Сегодня у меня даже в магазине не приняли карточку, так что извини.

— А где Крис?

— Скоро должен быть. Его обещали подвезти.

— Ясно, — Бен отпил из большой кружки, на которой был изображен пушистый котенок. — По крайней мере, парень хоть живет полной жизнью, не то что такие старики, как мы с тобой.

— Поменьше пафоса, — я фыркнул. — Если жить "полной жизнью" для тебя значит ходить в спортзал, то милости прошу завтра на тренировку.

— Кстати, если говорить о тренировках — почему я тебя уже неделю не вижу?

— Может, я в семь утра занимаюсь.

— Пф, лучше скажи, что у тебя началась зимняя спячка. По крайней мере, в твоем отношении это прозвучит более правдоподобно. Кстати, что это за парень тебя подвозил сегодня?

— Вот так бы сразу, без переходов, — я улыбнулся. — Ты что, теперь так развлекаешься, шпионя за соседями?

Бен вернул мне мою улыбку.

— Ну надо же чем-то полезным заниматься, особенно когда живешь на втором этаже, что со стратегической точки зрения очень удобно — видишь все вокруг.

— Особенно если не закрывать жалюзи.

Я специально помедлил, делая большой глоток, и потянулся за недоеденным маффином.

— Это одноклассник Криса. Случайно наткнулся на него около магазина и напросился, чтобы он меня подвез.

— Ясно, а я уже было решил, что у тебя наконец-то налаживается личная жизнь.

Сказано это было таким тоном, что мне захотелось треснуть Бена подушкой по голове. Он был в курсе моих предпочтений, что я, конечно, никогда не афишировал. Даже с Крисом мы пока не касались этой темы. Просто здесь такого рода отношения не считались чем-то зазорным, даже были разрешены однополые браки. Но и открыто демонстрировать свою отличную от других ориентацию никто не стремился, потому что внешнее одобрение не всегда одно и то же, что и личное мнение по этому поводу.

— Спасибо, конечно, но продолжай болеть за меня и дальше.

— Нет, серьезно, Кейт уже даже переживает за тебя. Все просит меня тебя с кем-нибудь познакомить, а я пытаюсь ей объяснить, что наши вкусы немного расхожие, а это значит, что среди моих знакомых ты пока единственный гей.

Я слегка поднял брови и кисло взглянул на собеседника, который прямо весь светился изнутри.

Кейт была девушкой Бена и, насколько мне было известно, они встречались уже около полугода, и пока их отношения держались на ровном плаву. Не живя вместе и не ограничивая друг друга взаимными обязательствами, они тем не менее проводили много времени вместе. Для меня такой расклад никогда не был идеальным, потому что я считал, что любовь и взаимная симпатия должна проявляться совершенно по-другому. В большей эмоциональности и зависимости друг от друга.

— Спасибо, ты такой милый.

— Знаю, все так говорят.

— Уверен, что и думают точно так же.

Вполне верилось в то, что Кейт была способна на такого рода сводничество. Почему-то быть в паре считалось обязательным эквивалентом успешности, довольствия жизнью и полного счастья. Одиночество никогда не приравнивалось к сознательному выбору, по всеобщему умолчанию считаясь чем-то временным и зазорным, вроде простуды на губе. Вот и Кейт верила в это тоже. О том же, что сойтись с посторонним человеком значило взять на себя ответственность и ограничить свою свободу, смиряясь с целым рядом неудобств, похоже никто не хотел и думать. Никого это не смущало, настолько было привычным. Мы жили в мире, где каждому для размножения и продолжения рода нужна была пара, отличаясь от животных только тем, что чаще всего использовали друг друга больше для удовольствия и борьбы со скукой, чем это было действительно необходимо.

* * *

Уже в эту пятницу я звонил Бену, чтобы договориться о времени встречи. Проснувшись без пяти три и сомнамбулически прошатавшись по квартире около получаса, я решил устроить незапланированный выходной и заодно поздравить себя с успешно сданным проектом, а так же вполне приличной суммой, благополучно перекочевавшей на мой конт. Крис был еще в школе, а вечером собирался на поезде в столицу, чтобы провести там все выходные. Я сам зарезервировал ему хостел в центре и снабдил необходимой наличностью, за что он всенепременно обещал мне привезти магнитик на холодильник. Нам обоим время от времени было необходимо напитываться новыми впечатлениями, но в этот раз я решил позорно проваляться все выходные дома, а на достопримечательности полюбоваться как-нибудь в следующий раз, ближе к весне.

Теперь именно недавняя встреча с Джеем Нейвалом пробудила во мне такую жажду активности. Хотелось двигаться, знакомиться, общаться и самому себе доказать, что я не такой уж консервированный неудачник, каким выглядел сам в своих глазах при контрасте с этим парнем.

Провожая Криса на поезд и неся на плече спортивную сумку с вещами, я непривычно много болтал и был в довольно приподнятом настроении в предвкушении предстоящего вечера.

— Как доедешь, обязательно позвони, — наклонившись, я взял одноразовый билет, выплюнутый билетной машиной.

— Хорошо, если не забуду, — Крис поежился, потому как ветер на открытом перроне был довольно сильным. — А то, сам понимаешь, долгожданная свобода, вечеринки, клубы, столичная жизнь...

— Не забывайся. Вечеринки и клубы ждут меня, — я щелкнул его по носу. — А вы, молодой человек, будете снимать каждую мало-мальски интересную фигню для последующего отчета. И фотки из Интернета я как-нибудь отличу.

Я знал, что могу полностью доверять Крису. В некотором роде, мне очень повезло с ним. И в этом, безусловно, миссис Браун была права — он отличный парень и, как бы мне непривычно было об этом думать, хороший сын.

— Счастливого пути. Жду тебя в понедельник утром.

— Я буду усталый и не выспавшийся. — Он поморщился. — Самое обидное, что никак нельзя пропустить занятия из-за контрольной по математике, о которой нам сообщили только вчера.

— Жизнь вообще несправедливая штука, — под мрачным и явно не разделяющим моего мнения взглядом Криса, я добавил: — Зато отдохнешь. Ты же хотел этого, смены обстановки...

Иногда гораздо проще проехать несколько сотен миль в поисках изменений и чего-то нового, чем завести друзей, общение с которыми расслабляет и питает не хуже любой новизны. Я, как никто другой, отлично это знал.

— Позвонишь, я тебя встречу.

— Не надо. Джей обещал меня встретить на машине.

— Твой Джей вряд ли был в курсе, что ты приезжаешь в пять утра.

Даже я заметил, насколько ядовито прозвучал мой голос. Крис удивленно вскинул брови и просто ответил:

— Он сам предложил, а значит ему несложно.

— Наверное, — я пристыженно отвернулся и посмотрел на видневшийся отсюда разводной мост, который соединял два берега. Было немного стыдно за свою столь бурную реакцию на это имя, с учетом того, что этого человека я почти не знал.

Несколько секунд мы постояли молча. Первым нарушил молчание Крис:

— Почему он тебе не нравится?

Он даже не спрашивал, нравится ли мне Джей вообще, сразу констатируя факт. Это было немного необычно, и я даже не сразу нашелся, что ответить. Наверное, потому что реальной причины и не существовало пока в природе.

— Никто не говорит, что Нейвал мне не нравится. Просто, — я перевел взгляд куда-то за плечо Криса. — Насколько мне известно, у него не очень хорошая репутация... Что?

Крис смотрел на меня разочарованно, как на полного идиота.

— Не ожидал от тебя такого. Говоришь, как зануда или миссис Браун, что почти одно и то же.

Я прищурился.

— Да ну, как-будто не испытывать симпатии к кому бы то ни было, это что-то зазорное. Крис, я старше тебя и гораздо лучше разбираюсь в людях.

Ответом мне были вопросительно вздернутые брови.

— Ну хорошо, только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

Слова прозвучали глупо и изъезжено, по сто тысяч раз перетертые и пережеванные всевозможными телевизионными мелодрамами, но на этот момент мне действительно больше нечего было сказать. Да и совать свой нос в дела Криса я не собирался. Нет, конечно, я не относился к тому типу родителей, которые пускают все на самотек и предоставляют своему чаду набивать шишки и делать ошибки самостоятельно, чтобы ребенок потом не смог бы их упрекнуть в сломанной жизни или неоправданных надеждах. Но и диктовать свои условия парню, который уже давно стал жить своим собственным умом, я не мог. Наверное, слишком прекрасно помнил себя самого в этом возрасте.

Из-за поворота показался поезд, который темной лентой плавно скользил вперед. Через минуту мы попрощались, я подождал, пока Крис скроется внутри, и двинулся обратно.

Мне не понравилось, как Крис воспринял мои слова. Было в его поведении что-то чересчур бунтарское для такого обычного диалога, словно он защищал этого Нейвала и ему была неприятна моя антипатия. По крайней мере, я не помню такой ситуации, чтобы он настолько категорично отрицал мое мнение. Хотя, возможно, я сам был не совсем прав. В своем желании как можно дальше отгородиться от Нейвала, я забывал, что мы живем в довольно маленьком городке и этот парень друг моего сына. Крис... мне бы не хотелось, чтобы первым человеком, с кем он стал по-настоящему нормально общаться, был бы именно этот человек. Нам обоим и так хватает излишне пристальных взглядов и неловких вопросов, чтобы так запросто открываться перед тем, кто с самого начала не вызывает доверия.

Резкие порывы все усиливающего ветра, которых не было еще каких-то полчаса назад, почти скинули меня с моста, но я упрямо продолжал идти вперед, пряча руки в карманах, а нос в воротнике куртки. Мост пел свою собственную особую мелодию, эхом отдававшуюся в ушах и напоминающую печальную песню морских сирен, обычно запечатанную в морские раковины.

Мое настроение отчего-то испортилось, и уже не хотелось никуда идти, а воспользоваться изначальным планом и проваляться весь вечер дома на диване. Я странно устал и ощущал свое одиночество острее, чем за последние несколько месяцев. А еще я чувствовал себя немного виноватым перед Крисом и решил к утру понедельника приготовить его любимый яблочный пирог. Таким образом договорившись со своей совестью, я направился в магазин, чтобы прикупить кое-что для сегодняшнего вечера. Закуску, виски для Бена и ром для себя. К последнему я взял еще колу.

После тепла магазина на улице стало еще холоднее. Впереди была прямая дорога через центр и вдоль больших двухэтажных домов, которая теперь казалась непривычно долгой. На часах был пятый час вечера, и уже давно стемнело. Ругая себя за забытые дома наушники для мобильного, я остался наедине со своими мыслями и в который раз ходил по кругу, возвращаясь к тому самому моменту, когда мы приехали в этот город. Или, возможно, все началось еще раньше, когда у Элл обнаружили рак груди, и она позвонила мне с просьбой усыновить ее мальчика. Ей было тридцать три, Крису тогда только исполнилось шестнадцать лет, и другой родни у них не было.

Пожалуй, кроме крепкой дружбы, единственное, что объединяло нас с Элл, было наше одиночество. Она привыкла полагаться только на себя и в одиночку противостоять всему миру, а я всегда завидовал этой ее внутренней силе и решимости. Но к такому повороту событий даже она не была готова.

Когда-то я хотел быть таким же сильным, как и она, а сейчас, наверное, смирился. Мне по-прежнему было сложно воспринимать себя таким, какой я есть на самом деле, не пытаясь что-то переделать. Наверное, я никогда и не был близок к цели.

* * *

Громко чихнув, я взял граненый стакан и сделал большой глоток. Горло и живот опалило приятное тепло.

— А может ну его, этот клуб? И никуда не пойдем...

Откинувшись на спинку стула, я поудобнее устроился и спустил одну ногу на пол. Мы оба с Беном были уже в таком состоянии, что не только куда-то идти, но и шевелиться совершенно не хотелось. Удобно устроившись на кухне, часа два распивали любимые напитки, слушали онлайн радио и трепались о всяких пустяках, в том числе и о жизни. А на попятный я решил пойти еще десять минут назад, когда мельком глянул в окно. По ту сторону стекла растекалась чернильная темнота и тоскливо гудел ветер. Хотя если бы можно было позволить себе такую роскошь, как в течение всей зимы не выходить из дома, то было бы немного скучно — без всех тех правил и обязанностей, в рамки которых мы сами себя загоняем. Но мне повезло — я любил зиму и эту особенность сезона, когда темнеет рано. Только вот когда сидишь на теплой кухне, а во всем теле гуляет хмельная расслабленность и по венам растекается полная удовлетворенность и согласие с самим собой, настроения что-нибудь обморозить не возникает. И вообще вся эта затея с "выходом в свет" теперь казалась совершенно унылым и никому ненужным обязательством.

— Нет, пойдем, — для пущей наглядности Бен отрицательно покачал головой. — Я уже договорился и нас ждут.

При этих словах он поднял руку и посмотрел на часы. Кажется, уже перевалило за полночь. Мы никогда с ним не встречались раньше десяти — одиннадцати.

— Так что давай закругляться. А то мы так всю ночь просидеть можем.

Я бы с ним поспорил, что это не такая уж плохая идея, но еще раньше я пообещал себе, что как следует развлекусь. Что моя жизнь не будет такой ультрапресной и однообразной рутиной, напрочь лишенной какого бы то ни было разнообразия. Настолько, что каждый раз при встрече с новоиспеченным другом Криса, я буду ощущать себя беспросветным стариком, мимо которого вместе с передвижным красным квадратиком на календаре так же быстро проходит жизнь. А через пять лет мне будет уже тридцать, и тогда хоть вешайся...

С таким вот "радостными" мыслями я соскреб себя со стула и двинулся в комнату Криса, где стоял большой шкаф. Натянув белые джинсы, я решил, что нужно было бы одеть что-нибудь поприличнее, чем растянутый коричневый свитер с веселым далматинцем на груди, в правом верхнем углу. В это время на кухне загремела посуда, как если бы Бен решил убрать со стола.

Я хмыкнул. Может одеть что-нибудь из вещей Криса? Правда я был немного выше и по своей комплекции более тощим, в то время как Крис исправно посещал спортивный зал и качался. Мда...

Вытянув наугад первую попавшуюся более-менее "праздничного вида" рубашку, я приложил ее к себе и скептически уставился в зеркало с внутренней стороны дверцы. Хотя Крис и предпочитал насыщенные и немного мрачные тона, клетка смотрелась на мне просто ужасно. Словно я одолжил одежду у младшего брата... хм, где-то я уже это слышал, причем совсем недавно.

Проведя рукой по лбу, я убрал пряди волос назад. Корни пока еще не успели достаточно отрасти, чтобы явно контрастировать с цветом вороньего крыла. И хотя я предпочитал волосы средней длины, в скором времени не мешало бы подстричься.

Повесив вещь обратно и наугад примерив еще пару верхов, я остановил свой выбор на коричневато-зеленого цвета водолазке, удачно сочетающейся с цветом моих глаз. Оставалось только надеяться, что я буду достаточно пьян для того, чтобы не почувствовать холода.

— У тебя тут потоп, — Бен показал пальцем на вытяжку, откуда с громким и тоскливым стуком снова капала вода.

— Я в курсе, — протиснувшись мимо него, я взял пластиковую коробку и вылил ее содержимое в раковину, после чего водрузил обратно на плиту. Пятно под вытяжкой как-будто стало чуть больше.

— Я позвонил, так что через десять минут нас должны забрать у дороги.

Задержавшись в прихожей и выбравшись наконец на улицу, мы еще несколько минут простояли на ступеньках у крыльца. Вдыхая морозный воздух спорили о том, кто больше пьян, и искали на темном полотне неба знакомые созвездия. Ночь была на удивление ясной, а тусклый свет фонарей совсем не рассеивал окружающую нас темноту. Было спокойно и тихо, и под случайными пятнами света около здания матово блестел снег.

Я редко курил, но сейчас потянулся к Бену за сигаретой.

— Я кого-нибудь знаю?

Мой голос был тихим и хриплым. Мы стояли под самыми окнами, и не хотелось слишком шуметь, хотя казалось, что вместе с нами должен бодрствовать если не весь мир, то хотя бы эта часть города точно.

— Кейт предупредила, что будет пара знакомых девчонок, — Бен выдохнул в сторону облачко сигаретного дыма, смешанного с морозным дыханием. — Плюс с моей стороны двое. Еще с несколькими пересечемся по мере миграции, в одном из клубов. Так что компания намечается приличная.

Я кивнул. Меня всегда восхищала эта черта в других — способность с любым найти общий язык и легко общаться с большим количеством разных людей. Притягивать к себе. Быть на равных. И, одновременно, оставаться самим собой. Это было странно, потому что у меня так никогда не получалось, и я не хотел, чтобы Крис был таким же... замкнутым и обособленным. Но несмотря на то, что он был мне не родной сын, все же он слишком походил на меня. Только если сейчас я уже потихоньку смирился и привык к мысли о том, что никогда не стану другим, что это и есть моя суть, то ему еще только предстояло найти себя, свое место в этом мире и, если получится и захочется, попытаться измениться. Элл всегда уверяла, что все мы разные и это хорошо. Что всего можно достигнуть, стоит только по-настоящему захотеть. Я еще тогда верил ей, но уже ничего не мог изменить. А теперь все границы свернулись в точку — ее нет, и этого теперь ничто не изменит.

Бен выкинул окурок, я потушил сигарету о специальный маленький мусорник у дверей, и мы медленно двинулись к дороге. Отсюда было видно, как напротив нас притормозила красная машина и несколько раз подмигнула фарами. Впереди был прекрасный вечер, а мне почему-то, несмотря на ром с колой и хорошую компанию, было до одури тоскливо.

* * *

Это был уже по счету третий клуб, куда мы переместились. В центре мест, где можно было развлечься, было не так много. На главной улице, где мы сейчас находились, почти в паре метров друг от друга располагалось сразу три клуба: один в стиле ирландского паба и больше популярный среди "старичков", "Гавана", название которого говорило само за себя, и самый стильный "Бади-Холли", где тусовались в основном местные. Еще один остался позади — там почти никогда никого не было и скоро, вероятнее всего, его должны были закрыть. На параллельной же улице располагалось еще два клуба для любителей позажигать под различную музыку, с большими танцевальными площадками. Оттуда мы и выкатились всей нашей дружной компанией за два часа до закрытия и направились в "Гавану".

На улице было очень людно. Паб-кроулинг здесь был весьма популярен. Многие предпочитали платить за гардероб только один раз и оставлять одежду в первом месте, чтобы затем спокойно перемещаться дальше. Туда-сюда то и дело сновали небольшие группки. Многие выходили покурить и поболтать, вокруг постоянно раздавался смех.

— Ну как настроение?

Мы как-раз уселись за столик, и я взял карту со спиртным, когда ко мне обратилась Алисия, одна из подруг Кейт. Очень симпатичная брюнетка с большими синими глазами и бледной кожей. Кажется, за ней весь вечер ухаживал один из приятелей Бена. Они оба оказались совсем неплохими парнями, правда, говорить с ними было совершенно не о чем. Впрочем, как и с ней.

— Все здорово, — я пожал плечами. — Выбрала что-нибудь?

— Майк уже пошел за напитками, — она, словно извиняясь, кивнула в сторону барной стойки.

— Понятно, — я без особого интереса проследил за ее движением.

Как и везде в подобных заведениях, здесь было очень шумно и практически невозможно говорить, так что приходилось либо громко кричать, либо близко наклоняться к самому лицу собеседника. Мне же не очень нравился такой тесный контакт с людьми, которых я почти не знал. Словно вы просто так, невзначай, решили поцеловаться.

— Я видела тебя пару раз на улице, — она приветливо улыбнулась и, когда я так ничего и не ответил, продолжила. — Как давно вы общаетесь с Кейт?

— Я недавно сюда переехал, поэтому что-то около месяца.

— Знаешь, я рада, что сегодня выбралась сюда. Потому что в такое время года немного более скучно, чем обычно. А это правда, что у тебя есть сын?

— Да.

Это короткое и такое простое слово почти машинально сорвалось с языка, хотя я не хотел ничего отвечать, но это было бы невежливо. Скорее, в первые пару секунд я немного растерялся, потому что переход был слишком неожиданным. Хотя я давно привык к таким вот вопросам, всегда одним и тем же, лишь с легкой вариацией, зависящей от воспитанности собеседника. И, наверное, я не мог винить людей в том, что это их удивляло — не само наличие ребенка, а наша почти неощутимая разница в возрасте. Они всегда хотели больше подробностей, послушать какую-нибудь простую и незатейливую историю, потратить совсем немного своего времени с тем, чтобы слегка посочувствовать и спокойно двигаться вперед, думая о своих проблемах.

— Извини, мне нужно сделать заказ, — я отодвинул стул и направился к барной стойке.

На небольшой площадке по центру клуба танцевало совсем мало людей. Остальные предпочитали просто пить и общаться. "Гавана" скорее служила "стартовой площадкой", где подавалась сравнительно недорогая выпивка и откуда было удобно перемещаться в другие, более зажигательные по атмосфере, места.

Когда бармен подал заказ, я предпочел остаться около стойки и пока не возвращаться обратно. Опустившись на свободный стул, я кончиком ногтя рисовал узоры на запотевшей стенке стакана с каким-то экзотическим коктейлем и наслаждался сравнительным спокойствием. Кажется, это был третий по счету, после моего выхода из дома.

Конечно, надираться в одиночестве я не собирался, но и общаться особо ни с кем не хотелось. Еще в первых двух клубах мы исчерпали все "нейтральные" темы для общения впервые видящих друг друга людей, а дальше шли уже более личные топики, которых касаться я не хотел. Хотя всегда можно было потрепаться "не о чем", но это требовало усилий и сноровки. А теперь все по инерции еще пытались поддерживать диалог, но он становился все более натянутым, и все чаще возникали продолжительные паузы.

Не знаю, быть может это только у меня так, и все дело в том, что я всегда был законченным занудой. Но мне было неуютно среди всех тех людей, которых я не знал. И я уже понемногу начал жалеть, что решил выбраться сегодня из дома. В эти полтретьего утра хотелось быть хорошим мальчиком и мирно спать у себя в кроватке, а не стараться удержать разъезжающиеся по полированной поверхности стойки локти.

— Чего клюем носом?

Я тяжело вздохнул и повернулся, чтобы ответить, как понял, что я в первый раз в жизни вижу этого парня.

— Меня зовут Винс.

На нем были огромные розовые очки в толстой оправе, а его имя больше напоминало кличку для поросенка.

— Даррен.

— Оу, у тебя такое красивое имя! Ты не местный?

Боже, ко мне безбожно клеился какой-то тип, который к тому же, в буквальном смысле слова, смотрел на мир через розовые очки.

— Нет, — я показал жестом бармену, чтобы он повторил заказ.

— Что ты пьешь?

— Понятия не имею.

— Мне тоже, что и ему, — громко провозгласил Винс, когда бармен поставил передо мной стакан.

Только этого мне не хватало. Похоже, что парень оказался настырным и не особо заморачивался на мою на него реакцию. Я же совсем пал духом и почти полностью распластался по столу, подперев левую щеку рукой.

Нет, он далеко не был уродом. Обычный. Даже симпатичный — в черном, с косой длинной челкой и гнутым полукольцом между перегородкой носа. Но сейчас мне больше хотелось упиваться жалостью к себе, чем отвлекаться на новое знакомство, дальнейшей перспективы в котором я не видел.

Через каких-то сорок минут я знал о Винсе все и даже больше. Ему было двадцать один, он был студентом и начинающим фотографом. Ему нравилось много музыкальных рок групп, названия которых я так и не запомнил. А еще он любил рыбалку и ненавидел мяту, и почти все его правое предплечье украшало тату из черных звезд с красными кружками-сердцевинами.

Я не волновался о том, как он вычислил, что я являюсь "заинтересованной стороной". Скорее, я думал совсем о другом — я был пьян настолько, что уже всерьез опасался, как буду слезать с этой "вышки", по ошибке именуемой стулом. На такие всегда весело залезать, и так же весело потом слезать.

Совершенно случайно в голову пришла шальная мысль, что мне нужно срочно приниматься за новый заказ. Загрузить себя работой, потому как скоро намечались рождественские праздники, во время которых всегда наступало сравнительное затишье. К тому же теперь не было никакой необходимости себя обманывать — пусть и подсознательно, но я все же надеялся на "случайную" встречу с Нейвалом.

Черт, будь я проклят!

Я как то уж слишком драматично и с глухим стуком приложился лбом о все ту же многострадальную стойку. Этот мой внезапный и отчаянный порыв Винс принял на свой счет и тут же счел необходимым меня слегка приобнять за плечи. Я не стал скидывать его руку, пофигистски решив, что она случайно туда соскользнула, или, в крайнем случае, небольшая доля участия мне совсем не помешает.

Внутри, не знаю уж откуда, но еще с первой встречи зародилось это маниакальное желание доказать, прежде всего самому себе, что я не хуже. Хотя какие у нас могли быть точки соприкосновения? Мы были совершенно разными и жили каждый своей жизнью. Просто, возможно, именно его жизнь была такой, какую я всегда, втайне от других, хотел прожить? Нет, конечно, чужая жизнь всегда кажется легче, но я до сих пор с легкой дрожью вспоминал себя в его возрасте. Когда мне было девятнадцать, я не мог быть уверен ни в чем. За спиной уже была старшая школа, полнейшая прострация в плане будущей профессии, безответная первая любовь, следующий за ней неудачный роман и напрочь испорченные отношения с отчимом. А еще пресловутая "неправильная" ориентация, неотделимая часть от собственного я, от которой невозможно было сбежать, вылечиться или избавиться.

На заднем фоне звучал микс — красивый женский голос пел что-то про уходящее время и просил поторопиться и найти уставшее от разочарований сердце, то и дело повторяя "тик-так".

Может быть, я действительно запал на этого Нейвала? Уж очень смазливой была его внешность. Но сколько раз повторять себе, что это нереально? В конце концов, если бы и существовала такая штука, как "судьба", то мы бы обязательно сегодня встретились... Боже, о чем это я? Почему ничего не происходит? Почему так скучно?

Винс, с попеременным успехом пытаясь перекричать шум вокруг, торопливо вещал мне что-то на ухо и предлагал выйти покурить, неприятно обжигая шею влажным дыханием с примесью алкоголя, а я все чаще смотрел на татуировку на своей правой руке. На обратной стороне ладони красовалась замысловатая паутина, без паука.

Сделал в семнадцать по глупости и большой скуке. Тогда мне казалось, что этот рисунок как нельзя лучше символизирует и отражает все то, что я в себе нес. Он казался мне спасительной и путеводной нитью, символизирующей мою судьбу. Иногда мне нравилось просто сидеть и подолгу разглядывать этот узор из переплетений множества черных линий. Теперь же, спустя почти десять лет, мне все больше виделся круг иллюзий, в который я сам себя загонял. В такие моменты, например как сейчас, все кругом становилось как никогда хрупким, я терял опору и смысл своего существования. Нет, я никогда не был фаталистом или нытиком, возможно просто иногда слишком одиноким. Правда, в обычное время я был уверен, что давно справился с этим чувством. А теперь был готов даже позвонить Крису, если бы не поздний и одновременно слишком ранний час.

Неожиданно настойчивость Винса стала меня раздражать. Хотя, надо признать, он подкупал тем, что за все это время почти не пытался втянуть меня в диалог или добиться более-менее внятного ответа на один из своих многочисленных вопросов. Я попробовал подняться, сам еще толком не решив, куда именно направляюсь: к покинутой мной компании, в туалет или домой. К моему удивлению, Винс тут же обнял меня за талию и попытался прижать к себе. Это было до того нелепо, тем более, что я не давал ему совершенно никакого повода думать о "продолжении вечера". Но сил на злость и нечто большее, чем просто его отпихнуть, уже не оставалось. Да и шумиху устраивать из ничего тоже не хотелось.

— Прицепился ко мне как ветрянка...

Я попытался отстраниться и обойти его, одновременно стараясь удержаться на ногах и не расплескать содержимое наполненного до краев стакана.

— Даррен, ты такой милый, — он пьяно улыбнулся и потрепал меня по щеке, из-за чего я дернулся и чуть не разлил свою выпивку. Только теперь я заметил на его майке портрет Гитлера и рядом какого-то президента США. Вполне возможно, что это был Линкольн.

— Прекрати, — мне пришлось оттолкнуть его локтем, но он, кажется, даже этого не заметил. К тому же с опозданием понял я, он был гораздо пьянее, чем мне вначале показалось. Этот парень уже реально бесил.

Винс снова попытался меня задержать, но на этот раз я свободной рукой схватил его за воротник майки и с силой толкнул назад, так, что он налетел спиной на стойку.

— Пошел н*х от меня, — я старался не провоцировать его и не привлекать лишнего внимания, поэтому говорил как можно тише, но мой взгляд выдавал насколько сильно я сейчас разозлен. Никогда не выносил, когда меня касались без моего на то согласия или старались что-либо навязать.

Плюсом было, что несмотря на поздний час и то, что до закрытия клуба оставалось где-то полчаса, кругом по-прежнему было полно народу, так что этот чувак запросто мог потерять равновесие и без моей помощи. А вот минусом... Я перевел взгляд вниз — по тонкой ткани водолазки быстро растекалось огромное пятно, символично напоминающее то, что я сегодня вечером видел дома под вытяжкой. Надо будет все-таки починить эту хрень... И заодно узнать у Бена, почему он общается с таким редкостным неудачником, как я.

По инерции вяло продвигаясь вперед, я думал о том, что хорошо, хоть Криса нет дома, и он будет лишен "удовольствия" лицезреть меня в таком жалком виде. Кажется, Крису вполне оправданно не нравились подобные места и он их редко посещал.

Постаравшись пригладить и откинуть со лба растрепавшиеся, лезущие в глаза волосы, я одновременно покосился на оставшийся в руке стакан. Надо куда-то его деть... Вскинув голову, я заозирался и пошарил взглядом по радиусу в несколько окружающих меня метров, принимая себя за центр этой самой окружности, и направился к выходу, где стоял стол, на котором я надеялся пристроить свою посудину. Неожиданно в носу защекотало, и я громко чихнул.

— Будь здоров.

Я встал как вкопанный и чуть не выронил свой, теперь уже наполовину пустой, стакан — напротив меня стоял Джей Нейвал собственной персоной. Только этого мне для полного счастья и не хватало...

Я слегка кивнул и постарался как можно быстрее разминуться, сделав вид, будто настолько пьян, что даже не различаю лиц. Но, к моему удивлению, он был как то дерево в сказке — сколько не пытайся обойти, все равно будешь натыкаться на него снова и снова. А еще я успел забыть, насколько он все-таки красив.

— Я заметил тебя на улице.

Я вопросительно вскинул брови, и он продолжил:

— Мы тогда как-раз выходили из "Бади Холли", — и Джей слегка мотнул головой за спину, где за столиком около стены устроилась большая и яркая компания, с женской стороны которой были преимущественно блондинки. Хотя меня больше в данный момент интересовало то, с каких это пор он стал для меня просто Джеем?

— Не знал, что тебе интересны такие места.

Сначала меня удивила его своеобразная бесхитростность и эта внезапная откровенность, но последнее замечание скорее насторожило. Выглядел Джей недовольным и, похоже, в его мыслях не было говорить мне ничего приятного.

— В каком смысле?

— Ну ты такой всегда серьезный, — в глазах напротив светилось едва заметное превосходство, словно я еле держался на ногах и поэтому казался ему забавным. Меня это возмутило и немного обидело — я не был настолько уж пьян. — Я бы не поверил, если бы мне сказали, что я могу встретить тебя здесь.

— Мне всего лишь двадцать пять и в таком возрасте еще не уходят на пенсию, — в моем голосе отчетливо прозвучал вызов, хотя это, должно быть, и было смешно. Я был словно маленький ребенок, который тщетно пытается доказать взрослому свою правоту.

— Нет, до пенсии тебе еще очень даже далеко, — медленно растягивая слова, Джей окинул меня таким пристальным взглядом, что неожиданно кровь прилила к моему лицу. Мне оставалось только надеяться, что здесь достаточно темно для того, чтобы скрыть мое глупое смущение и, к своему стыду, возбуждение. Я постарался напомнить себе, что этот сопляк — друг моего сына, а еще, что он снова меня провоцирует. И только тут, взирая на него снизу вверх, я заметил, что он был возмутительно трезв! И эта до боли знакомая улыбка, лениво растянувшая его губы, как только наши глаза встретились. Он снова меня проверяет, догадался я. Прощупывает, как далеко я позволю ему зайти. Даже теперь...

— Кажется, твоя компания тебя уже ищет, — я напомнил себе, что давно уже перестал быть девятнадцатилетним мальчишкой и теперь взрослый, а следовательно, должен вести себя соответствующе. Поэтому постарался ответить так холодно и спокойно, как только сумел, хотя мне и было немного трудно долго фокусировать на нем свой взгляд и воспринимать те интонации, с которыми он говорил. То, что никогда не выставляется на поверхность, но всегда можно почувствовать. Я пока не мог понять того, что ему от меня было нужно.

— Уже уходишь? — он проигнорировал мою последнюю реплику, а я, в свою очередь, решил проигнорировать его вопрос и начал упрямо продвигаться дальше. Не хотелось проверять, направился ли Джей за мной или остался. Мне было необходимо побыстрее выбраться на улицу и сейчас это желание ничто не могло пересилить. Еще на душе было как-то неспокойно, и надо было наконец-то уже куда-то деть этот чертов стакан!

Пару раз меня больно задели плечом, плюс сказывалась моя слегка заторможенная реакция, но я все-таки оказался около дверей без ощутимых потерь. Я не убегал, а просто хотел побыстрее оказаться дома. Хотя признаю, что это было некой особенностью моего характера — когда происходило что-то важное, чего я мог долго ждать и хотеть, я всегда торопился побыстрее это "прожить", чтобы ничего не испортить, и уже потом, в "безопасности", вспоминать и по многу раз мысленно перематывать этот момент. Глупо, но иногда я был действительно готов с легкостью отказаться от чего-то важного, лишь бы только как можно скорее сбежать, убеждая себя, что это не так уж сложно — ждать, и дальше все будет только еще лучше.

Уже у самого порога я налетел на какого-то шкафоподобного парня и выронил стакан, в следующий момент превратившийся в хрустящую под подошвой крошку.

* * *

На улице было по-настоящему холодно.

Спрятав руки в карманах, я безрадостно констатировал тот факт, что опять забыл купить перчатки. В конце концов, мне все-таки стоит однажды специально сходить в магазин и, сильно не привередничая, купить первые понравившиеся.

По каменным булыжникам я медленно направился по главной улице к зданию почты, около которого мне нужно было свернуть направо и минут сорок идти по прямой до самого дома. По дороге зашел в круглосуточную закусочную и взял большой кусок пиццы с сыром. Картонная подставка, испачканная кетчупом и жиром, приятно грела пальцы, и вместе с сочной пищей в мой рот попадали огромные, прохладные и безвкусные хлопья снега. И хотя я чувствовал себя последним дураком, на душе было спокойно и пусто. Я знал, что утром или в середине дня, когда я проснусь, мне будет плохо, но сейчас это не имело никакого значения.

Осветив меня фарами, рядом притормозила машина. Я остановился и обернулся. Нетрудно было догадаться, кто это мог быть. Со мной никогда не происходило ничего настолько необычного, чтобы приходилось долго гадать и выбирать из всех возможных вариаций. Скорее, все умещалось в обычную и логическую последовательность.

Сзади послышался шум — был уже пятый час утра и все клубы закрывались, поэтому народ хлынул на улицу, не спеша разбредаясь по домам.

— Садись в машину, — он не спрашивал и не предлагал. И несмотря на то, что мое опьянение больше заключалось в неуклюжести и теперь все сильнее раздражающей заторможенности мыслей, чем в спуске тормозов тела и головы, я послушался и залез на заднее сидение. Просто потому, что так хотелось — без ложной скромности и продолжительных изматывающих споров с самим собой.

Конечно Джей Нейвал был за рулем. К тому же мне всегда казалось глупым, имея колеса, нажираться в хлам в каком-либо клубе и своим ходом добираться до дома, рискуя влипнуть во всевозможного рода неприятности.

Кстати, о пьяных... Я в таком состоянии, и Джей видит меня! Это неправильно. В моем сценарии сегодняшнего вечера все должно было быть совершенно по-другому, и даже если мы случайно встречались, то я должен был быть крут и весел, а не смешон и жалок. Совсем некстати вспомнился мой "неудавшийся поклонник", Винс. Как стыдно, хотя если по правде, мне должно быть абсолютно все равно. Потому что это тоже одна из незавидных привилегий отношений — видеть своего возлюбленного в самом неприглядном состоянии... Боже, о чем это я?

Пока мы ехали, в машине царила полная тишина, если не считать включенного радио, которое звучало настолько тихо, что я не мог расслышать ни одной песни. Может быть всему виной был шум в моей голове и все те никак не связанные друг с другом мысли, которые роем носились в сознании. Я пытался вспомнить, позвонил ли Крис вечером, как обещал, и о чем мы говорили. Не забыл ли я выключить свет, когда мы с Беном выходили из прихожей. И куда подевались мои ключи...

Совершенно бесстыже развалившись на всем сидении, я неотвратимо уплывал в сон, и пришел в себя только тогда, когда сбоку открылась дверца машины и спину обдало неприятным холодком.

— М...

Я попытался выпрямиться и показать Джею, что проснулся. Потому что с него станется меня волоком, словно мешок с картошкой, дотащить до входной двери и бросить где-нибудь у порога. Только потому, что "Крис вряд ли простит ему, если он не доставит меня домой в целости и сохранности".

— Сейчас, — я сонно протер лицо рукой, зевнул и очень медленно, но все же стал выбираться из машины. Не хотелось покидать теплый салон и гладкую белую кожу, приятно холодящую разгоряченную левую щеку.

Как мне показалось, Джей был чем-то недоволен и даже как будто зол. Мы в полном молчании дошли до домофона, причем передвигался я пусть и черепашьим ходом, но зато самостоятельно. Теперь же вышла небольшая заминка, пока я рылся во всех своих карманах в поисках ключей. К моему удивлению и неудовольствию, они оказались как раз в заднем кармане джинсов, который плотно, наподобие второй кожи, облегал мой зад. А перчаток не было, и одеревенелые от холода, вкупе с алкоголем, пальцы плохо слушались. В итоге все закончилось тем, что я уронил ключи в наметанный на ступеньках снег. И они очень легко и беззвучно ушли под белую вату.

Джей приглушенно выругался и полез их доставать. Мне стало смешно и, кажется, я издал звук, очень похожий на едва сдерживаемый смех.

Это было странно и интересно одновременно. Он терпел меня так долго, пока мы ехали в машине и сейчас, когда я копался с ключами, предоставляя все делать самому. А теперь, оказывается, он еле сдерживается, чтобы не подфутболить меня под зад. Не понимаю, зачем он со мной возится? Я уже давно не маленький, не в первый раз возвращаюсь домой в подобном состоянии и всегда до этого сам о себе мог позаботиться.

Когда он поднялся, его волосы были смешно взъерошены на затылке, словно он не один раз проводил по ним рукой. А еще в темных прядях застряли белые хлопья снега, которые не спешили таять. И перед тем, как открыть дверь, он снова посмотрел на меня тем пристальным взглядом, словно был уверен в том, что сейчас должно что-то произойти. Ну а в следующую секунду я изумленно замер, потому что Джей совершенно по-мальчишески улыбнулся и быстро толкнул дверь, проходя в теплый сумрак коридора.

Пройдя за ним внутрь, я стал быстро водить ладонями по шершавой стене в поисках включателя. Без света, в по предрассветному плохо освещенном коридоре, мне казалось, что мы походили на двух преступников, которые делали что-то противозаконное, противоречащее общепринятым правилам общества, и за это обязательно должны быть наказаны.

— Не надо, оставь, — я не почувствовал, когда он успел подойти так близко и оказаться за моей спиной.

Ладонь Джея останавливающим жестом легла на мою руку, и я ощутил его дыхание на своем затылке. Впечатление дежавю, словно это уже с нами было и однажды мы точно так же вплотную стояли друг к другу.

Я вздрогнул и занервничал, стараясь погасить первые всполохи возникшего внизу живота возбуждения.

— Джей, — мне нужно было срочно его образумить, хотя мой голос и прозвучал скорее жалобно, нежели уверенно. И я пока не до конца мог оценить обстановку, потому что все происходило слишком быстро и внезапно.

Я попытался отстраниться, но сильное тело еще плотнее навалилось, блокируя все мои попытки вырваться и сбежать. Мне стало страшно.

— Джей, твою мать, сейчас же отпусти меня, — голос по-прежнему звучал неуверенно, но сейчас я хотя бы разозлился.

— Чтобы ты снова смог улизнуть? — я отчетливо понял, что он улыбается. — Неа.

— Гребаный псих, — мое собственное тело совсем не было против такого положения вещей, охотно отзываясь приятным теплом и расслабленностью в мышцах. Но что действительно не давало покоя, так это настойчивая мысль, что я сейчас слишком пьян, чтобы отвечать за свои поступки, и завтра, то есть уже сегодня, непременно об этом пожалею.

Тем временем Джей положил свободную руку мне на затылок, повернул мое лицо к себе и медленно облизал мои слегка приоткрывшиеся то ли от удивления, то ли в знак протеста губы.

— Ммм, — может быть от того, что я так долго ждал этого, или совсем наоборот, и мечтать не смел, мне было тяжело собраться с мыслями и сделать хоть что-нибудь. Мы стояли в общем коридоре, и несмотря на то, что была суббота, около пяти часов утра, в любой момент нас мог увидеть кто-нибудь из соседей. Это нужно было прекратить и как можно быстрее.

— Остановись, — стоило мне это произнести, как вторая рука оказалась на моей щеке и стала нежно ее поглаживать, таким образом зафиксировав мою голову и практически лишив возможности избежать рта, который с едва слышимым слабым выдохом прижался к моим губам. Тут же влажное тепло полностью окутало мои губы и почти сразу исчезло.

Джей отстранился, так что кончики наших носов соприкоснулись, и затем снова меня поцеловал. И так продолжалось несколько раз, пока я сам с глухим стоном не поддался вперед, не отпуская его от себя и углубляя поцелуй.

Мне стоило подумать о том, что для него это всего лишь новый сексуальный опыт, удовлетворение потребностей — не более того. Очередная победа. Но для меня ведь все совсем иначе и я не мог идти против своих принципов, которые и составляли мою сущность. Ведь кто я без них? Такой же человек, как миллион других. Но пока мы целуемся и его рука медленно перебирает мои волосы на затылке, я улетаю. Мне так хорошо, как еще никогда и ни с кем до этого не было.

Руки Джея соскальзывают вниз и слишком откровенно останавливаются на моих бедрах, придвигая к себе еще ближе. Наверное, это самый подходящий момент для того, чтобы остановиться, пока все не зашло слишком далеко.

— Все, хватит, — на этот раз мой голос звучит намного жестче, и он все-таки меня отпускает, делая шаг назад. Мы оба шумно дышим, пытаясь восстановить сбившееся дыхание, и я замечаю, что на нем одета та же самая куртка, в которой он был, когда подвозил меня в последний раз — синий пуховик с густым белым мехом на капюшоне. Глупое наблюдение, но как-будто это происходило целую вечность назад. И с того момента, мне кажется, я успел непоправимо состариться... и еще влюбиться.

К своей растерянности, во взгляде напротив я читаю злость.

— Уже наигрался? Или тебе всегда обязательно так долго ломаться?

Его слова словно пощечина, но я не успеваю ничего ответить, потому что Джей резко приближается, и его рука ложится на мое горло, прижимая обратно к стене. Если бы не это, то я наверняка бы потерял равновесие, и теперь я уже не знаю, кто из нас двоих больше пьян. Или я должен был предвидеть то, что он все равно всегда поступает по-своему. Как ему удобнее. Сначала ведет себя "безопасно", потом уговаривает лаской, а если не получается, то берет свое силой.

Кажется, я улыбаюсь, потому что в глазах Джея словно еще ярче разгорается раздражение. Но самое ужасное во всей этой ситуации то, что я по-прежнему возбужден.

— Похоже, что тебе крайне редко отказывают, — тяжело сглатываю под его ладонью, так как мой кадык двигается с трудом.

Ведь он знает, что все это "понарошку" и стоит мне издать малейший звук или закричать, как сюда сбежится весь дом. Тем более что мы не прошли каких-то пару шагов вперед и сейчас стоим под чужой дверью. Игра изначально не стоила свеч.

— Что ты от меня хочешь? -устало выдыхаю ему прямо в лицо, потому что он продолжает молчать.

Я больше не боюсь. Впервые перед собой я вижу не взрослого парня, а маленького ребенка, у которого отнимают любимую игрушку. Это сравнение меня слегка смешит, но как нельзя точно охарактеризовывает то, кем я по-настоящему для него являюсь. Я даже не был уверен, есть ли у него какой-либо опыт в данной "области" секса, либо он просто решил поэкспериментировать. Может быть в этом маленьком городке действительно настолько скучно. Будь я на его месте, лучше бы сделал татуировку...

Вместо ответа Джей наклоняется. Я слышу, как с легким шорохом друг о друга трутся складки его куртки, но почти не вижу его лица. Он целует меня в скулу и куда-то в шею рядом с мочкой уха, словно пытается загладить свою вину. Мне становится неловко, на какой-то миг между нами как-будто повисает пауза, но мы оба знаем, что он не собирается отступать.

— Ну почему тебе так трудно сказать "Да", ведь я же вижу, — его дыхание щекочет мой подбородок, — вижу тебя насквозь. Ты хочешь меня с первого момента, когда увидел на пороге своей гостиной.

Мне нечего ему возразить. Наверное потому, что он в чем-то прав. Не более. Да, я хочу его. А то, чего хочет он, это просто секс. Мне же после достанутся только сожаления, вкупе с угрызениями совести и ужасной ломкой, непереносимым желанием вернуть его обратно. Я не умею влюбляться так легко и с такой же легкостью себя раздаривать, пусть он и самый красивый и сексуальный парень, о котором я мог бы только мечтать. И мне совсем не хочется выдергивать Криса из последнего класса старшей школы, срываться с насиженного места и переезжать только потому, что я позволил одному парню поиметь себя, без какого-либо шанса на взаимность. Возможно, я все еще пьян, но не настолько, чтобы не соображать хотя бы самую малость.

Неожиданно мне в голову приходит мысль, что есть один вариант, который подошел бы нам обоим.

Поскольку мои руки свободны, я пробираюсь под распахнутый ворот куртки и кладу их Джею на грудь, дразняще и одновременно успокаивающе поглаживая ладонями бархатистую ткань футболки, ощущая под ней твердые мышцы. Я могу угадывать его реакцию и почти вижу, как его глаза изумленно расширяются, а хватка на шее слегка ослабевает.

— Пойдем, — кладу руку ему на шею и притягиваю к себе, чтобы он смог расслышать. — Пойдем...

Снова шепчу почти беззвучно, но он жарко впивается в мой рот, и на какое-то время мы стоим так, словно время замерло вместе с нами и ни в чем не осталось жизни и движения, кроме наших соприкасающихся губ. Джей убирает руку с моего горла и обхватывает мое лицо обеими руками, путаясь пальцами в растрепанных волосах и причиняя легкую боль. Одновременно с этим он проталкивает язык мне в рот, и я с готовностью отвечаю.

Мне безумно нравится его реакция на меня и то, как он целуется. Я действительно чувствую себя желанным и необходимым, каким не был никогда даже для самого себя, хотя и говорят, что мы все безнадежные эгоисты и по-настоящему способны любить только себя самих. Мне хорошо, когда его губы в беспорядочной ласке захватывают мой рот и в этой лихорадке касаются моего подбородка, уголков рта и нижней части щек. Я улыбаюсь, чувствуя, как кожа становится влажной от слюны и прикосновений его языка.

Не знаю, сколько мы так стоим, но мне необходимо собраться, потому что слабость в коленях становится почти непереносимой, к тому же свидетельства нашего взаимного возбуждения недвусмысленно упираются друг другу в бедра, причиняя довольно ощутимый дискомфорт. А еще мне кажется, что если не своим дыханием, то стремительными ударами сердца мы точно кого-нибудь разбудим.

Я беру Джея за плечо и весьма грубо пытаюсь нам обоим задать правильный ход в направлении нужной двери, хотя это получается не сразу. Пока я воюю с замком, Джей убирает волосы с моей шеи, с силой всасывает кожу и некоторое время сосет ее, так что я почти уверен, что назавтра в этом месте останется маленький продолговатый кровоподтек, только останавливать его у меня нет совершенно никакого желания. Голова кружится, и кровь сумасшедше стучит в висках, от чего перед глазами стоит словно матовая пелена и сложно сфокусировать взгляд на отдельных предметах.

Мы почти что падаем, когда с шумом вваливаемся в прихожую. Меня тут же прижимают к шкафу, и я едва ли не повисаю на Джее, вцепившись в мех на его капюшоне и переплетая наши ноги. Он как сумасшедший водит руками по моему телу, его ладони пробираются под мою водолазку и поглаживают спину, затем спускаются на талию и притягивают к себе. Воздух приятно холодит оголенную кожу. У нас даже не хватает времени на то, чтобы избавиться от верхней одежды.

— Подожди, — я отстраняюсь и слишком быстро стараюсь расправиться с его джинсами, пальцы саднит от молнии. Джей немного отодвигает свои бедра, чтобы мне было удобнее, и чмокает меня в макушку. Я чувствую, как его частое дыхание шевелит волосы, и улыбаюсь, хотя он и не может видеть моего лица.

Тогда он пытается стянуть с меня куртку, но я не даю ему, уклоняюсь, потому что сейчас в мои планы это не входит. Моя ладонь проникает дальше и ложится на низ плоского живота, где белоснежная полоска нижнего белья скрывает заманчиво уходящую вниз дорожку из темных волосков. Я чувствую, как сводит низ моего живота, а дыхание Джея становится совсем рваным и хриплым. Только тогда я поднимаю к нему свое лицо. В его затуманенных глазах молчаливый вопрос, и я думаю, что он в действительности очень юн и мил.

— Стоп, — он упирается рукой мне в грудь, а я облизываю пересохшие без его ласки губы. — Разве мы не собираемся...

Джей не заканчивает фразы, словно не может до конца собраться с мыслями и поверить в то, что собирается произнести. Но вот его глаза приобретают большую ясность, и он наконец продолжает:

— Дар, что, черт возьми, происходит?

Он впервые называет меня по имени, и это настолько необычно, что теперь уже я не могу сказать ни слова. Только продолжаю молча на него смотреть, как-будто он сам должен угадать то, что в данный момент творится у меня в голове.

— Секс, Джей, — мои губы очень тяжелые и мне приходится предпринять усилие, чтобы произнести все четко, особенно выделяя его имя и последнее слово. — Это просто секс.

Он слегка вздрагивает, словно на него неожиданно падает первая холодная капля вдруг из ниоткуда взявшегося дождя.

— И что ты предлагаешь?

Этот совершенно спокойный и холодный тон совершенно не сочетается с ощущением Джея на моих губах и всем тем, что между нами происходило всего лишь каких-то несколько мгновений назад. Но я не собираюсь отступать, потому что единственный, кто сейчас неправ, так это он.

Я опускаю взгляд на свою руку, которая по-прежнему лежит на его животе.

— Не волнуйся, тебе не обязательно отвечать мне тем же или заботиться о моем удовольствии.

Когда в ответ он никак не реагирует и это не дает мне понять то, о чем он сейчас думает, я излишне беспечно уточняю:

— Разве не этого ты хотел?

— Ты действительно собираешься мне по-быстрому подрочить?

Почему-то его слова заставляют горло сжаться, словно его пальцы все еще обхватывают мою шею.

Джей с интересом на меня смотрит, склонив голову к правому плечу.

— О, перестань, — мне обидно и теперь я злюсь, почти выкрикивая ему эти слова. Но почему-то в этот самый момент меня тошнит не столько от ситуации в целом, сколько от самого себя. — Если ты рассчитывал на нечто большее, лапая меня тут в коридоре, то вынужден тебя глубоко разочаровать.

— Нет, — он отрицательно качает головой, но больше уже на меня не смотрит. А потом направляется к выходу и только на самом пороге оборачивается с тем, чтобы пристально посмотреть в мое лицо и как-будто пригвоздить этим взглядом. Взглядом, в котором нет ничего кроме горького сожаления и разочарования. Я даже на миг перестаю дышать. — Но этого достаточно.

Я тут же не выдерживаю и сползаю вниз, больно ударившись боком о дверную ручку шкафа.

— Идиот, — выдыхаю в свои колени, отгораживаясь завесой волос от всего мира, хотя полностью уверен, что меня никто уже не услышит. Потому что кроме меня здесь никого нет. Да и кто из нас больший идиот — об этом еще стоит поспорить...

* * *

— Ты понравился Алисии, и она спрашивала твой номер телефона. А еще я видел, как вы ушли с тем парнем вместе. Кажется, на него ты уже однажды случайно "натыкался".

Я закатил глаза, но тут же пожалел об этом, потому что неприятно закружилась голова и к горлу подступил комок тошноты.

Вот так всегда — сначала от счастья, а в конце всегда от похмелья.

— Почему ты не написал мне в скайп, и обязательно надо было звонить в такую...?

Мне хотелось сказать "рань", но сейчас уже было десять часов вечера.

— Потому что ты все время сидишь в статусе невидимки и почти наверняка бы проигнорировал мое сообщение. Ну так что?

— Что "что"?

— Не прикидывайся. Вы провели ночь вместе?

Я открыл рот и чуть не выронил трубку. Хорошо хоть, что в данный момент я сидел на коленях на полу — около телефона, который стоял в самом углу гостиной.

— Ты в своем уме?!

— Ну почему же, я видел, как он на тебя смотрел.

— Знаешь, обычные взгляды пока еще не приравнивают к сексуальным домогательствам, — прошипел я в ответ, уязвленный слишком легкомысленным тоном Бена. Словно если мы и провели ночь вместе, то это было настолько просто, что почти ничего не значило и превращалось в нечто настолько будничное, как выпить чашку кофе.

— Не кипятись, — Бен быстро пошел на попятную, чувствуя, что запахло жареным. На это у него было особое чутье. — Я просто надеялся, что наконец-то у тебя все наладится.

— Угу, — буркнул я в трубку. — продолжай болеть за меня и дальше.

Теперь воспоминания о произошедшем как нельзя ярко всплыли в моем воображении, буквально оживая перед глазами. И я закрыл глаза, всем существом чувствуя свою ненормальность и слабость. Я так жалок...

Мой день начался в пять часов вечера. Только к этому моменту я смог разлепить глаза и придать своему телу вертикальное положение. И сразу же об этом пожалел, так как голова болела неимоверно и в дополнение к этому противно першило горло. Я чувствовал себя ужасно разбитым, словно внутри моего тела произошло сильное землетрясение, и я оказался последним, кто об этом узнал. Когда уже все было разрушено и спасать было некого.

Раздраженный, то и дело потирая красные глаза, я приготовил себе кофе, потом выпил пару кружек растворимого порошка от простуды, и, прослонявшись еще по квартире, решил сесть за работу. Убил несколько часов на проверку почты, серфинг в интернете и другую, такого же рода ерунду. В итоге, когда в тишине квартиры раздался громкий, режущий слух звук телефона, я так и не сделал ничего полезного. И еще это непроходящее чувство вины, ощущение, что я сделал что-то неправильное и постыдное.

— Хочешь, можем сегодня посидеть на разгрузке? Как ты на это смотришь?

— Совсем никак, — закрыв глаза рукой, я поморщился от слишком участливого и одновременно звонкого голоса. — Я, кажется, простудился и чувствую себя совершенно разбитым.

— В народе это называется "похмельем".

— И кому, по-твоему, я за это должен сказать "спасибо"?

— Дар, ты ведь уже не маленький и пить надо уметь. Хотя, в некоторых случаях, это даже помогает раскрепоститься и хорошо провести не только вечер, но заодно и ночь.

— Все, с меня хватит, — гробовым голосом покойника с того света провозгласил я. — Ты меня достал.

— Тогда я тебе позвоню попозже, ага? Давай, не пропадай там.

Вешая трубку на рычаг, я неожиданно подумал о том, что миссис Браун была права. Она ведь предупреждала, говорила держаться подальше от этого Нейвала. А я не послушал и вот теперь расхлебываю последствия.

Я улыбнулся. Конечно, это было бы очень смешно, если бы не было так грустно.

Поднявшись, я кое-как на затекших ногах доковылял до кучи вчерашней одежды, так и валявшейся рядом с диваном. Пришлось все нести в ванную и закидывать в стирку, так как ткань неприятно пахла застоявшимся сигаретным дымом. И еще огромное пятно на груди водолазки... Надо было прибраться и "замести все следы" до приезда Криса.

Через десять минут я снова блуждал туда-сюда по квартире, толком не зная, чем себя занять и как избавиться от всех тех навязчивых мыслей, которые одолевали меня все это время. Я чувствовал себя страшно виноватым и подавленным. К тому же было ужасно обидно, что Джей, как мне казалось, понял меня совершенно неправильно и решил, будто я преднамеренно хотел его обидеть. Или, быть может, он подумал, что я веду себя так со всеми и то, что произошло между нами, не было для меня чем-то серьезным. Но он и сам был виноват. Ну чего он хотел добиться, не отпуская меня там, в коридоре? Он же ясно дал понять, что не собирается отступать, и что самое скверное, наше желание было обоюдным. Я тоже хотел, пускай только и один раз, быть с ним, но не давать себе даже малейшего шанса на привязанность. Чтобы потом не было так больно отпускать. Мне казалось, что он должен был понимать это и если не одобрять, то хотя бы... Что? Быть благодарным?

Мне не хотелось подпускать его настолько близко. Это было слишком интимно: как мои чувства, так и мое тело. Я не собирался идти до самого конца, поэтому быстрый, никого не обязывающий секс "на скорую руку" должен был его вполне устроить. Разве не этого он хотел, или что-то было не так, и я все неправильно понял?

Я с силой потер руку, где на обратной стороне ладони переплетались черные линии. Сейчас мне казалось, что я сам являюсь тем самым пауком, который должен приползти и сам себя сожрать.

Когда-то Элл мне говорила, что в небе даже птица может быть больше самолета, смотря с какого расстояния рассматривать. Но ведь рано или поздно, но приходится спускаться на землю и мириться с тем, что есть и брать только то, что предлагает действительность. Я же не хотел себя обманывать и слепо верить хотя бы в мизерную возможность того, что между мной и Джеем может быть что-нибудь серьезное. Он всегда был слишком недосягаем. Еще задолго до того, когда мы встретились, он всегда существовал в моих мечтах и снах подростка, мир которого неожиданно перевернулся, когда он понял, что ему нравятся парни. И пусть современный мир уже не настолько враждебен как прежде, и в наше время стало намного проще выбирать и проживать ту жизнь, которую ты сам для себя создал, но это не значило, что отныне все становится просто. Особенно когда ты живешь с почти что совершенно чужим тебе человеком, который является отцом только по закону, в городе, где провел всю свою, пусть пока и недолгую жизнь, и где теперь задыхаешься. И рядом нет никого, кто бы тебя понял и принял таким, какой ты есть. Да и разве это возможно, если ты первый считаешь себя уродом? Кажется, примерно в это время я и встретил Элл... или это произошло уже гораздо позже?

Зажмурив глаза, я устало опустился на диван и прижал колени к груди, обхватив их руками и спрятав лицо. Сейчас мне прежде всего необходимо думать о Крисе. О том, что я несу перед ним ответственность. Пусть и не генетический, но я все-таки его отец и всегда должен поступать правильно, разумно. Мы приехали на новое место, чтобы еще раз начать жизнь сначала. Может быть, это будет только кратковременная остановка, и весной, когда Крис закончит старшую школу, мы вместе выберем понравившийся ему университет и переедем в совершенно другое, но по-своему чудесное место. А может случиться и так, что он захочет начать работать или жить отдельно, стать независимым и отделиться, и я буду тем, кто останется позади вместе с оконченной школой.

Мы проживали с Крисом каждый день вместе, у нас у каждого было множество общих и отличных от другого планов и надежд, связанных с будущем. Но в одном я был уверен совершенно точно — ни в его, ни в моей жизни не было места для Джея Нейвала. Ни сейчас, ни когда-либо вообще и ни в каком качестве. Он точно так же, как и Крис, через пару месяцев закончит школу и вряд ли решит остаться в этом маленьком, скучном городке. От миссис Браун мне было известно, что почти вся молодежь старалась как можно скорее перебраться если не в столицу, то уж точно подальше от этого сонного места. А уж Нейвал, с его то внешностью и харизмой, вряд ли будет долго скучать и проводить вечера в одиночестве за ноутбуком. Поэтому у меня нет и никогда не было ни малейшего шанса задержаться в его мире, пусть только и на самое короткое время.

* * *

Утро воскресенья было унылым и серым. Я почти никогда не вставал раньше часа дня, так как целую ночь проводил за работой, но вчера все-таки решил лечь пораньше. В итоге проворочавшись несколько часов без сна, я встал в пять утра и, почувствовав себя немного лучше, приступил к новому заказу. Необходимо было сделать динамичный сайт для одной художественной галереи в Германии. Теперь же электронные часы в правом нижнем углу экрана показывали двенадцать ноль-ноль, и довольный проделанной работой, я подумал, что неплохо было бы немного прибраться к приезду Криса.

Убираясь на кухне, я старался расслабиться и полностью сосредоточиться на монотонно совершаемых действиях: помыть плиту, протереть плитку, убрать посуду и навести порядок в шкафчиках... Уже ближе к вечеру от Криса пришло смс, где он написал, что отлично провел время, гуляя по городу, и еще раз напомнил точное прибытие поезда. И в этот момент я вспомнил, что Джей обещал его встретить, и до боли закусил губу. От волнения в висках застучала кровь.

Мог ли я быть уверен в том, что Джей не будет болтать лишнего и в отместку или из-за чувства уязвленного самолюбия не решит рассказать обо всем Крису? Боже, как все стало сложно, и я уже ничего не мог исправить. И некого винить, кроме себя самого, ведь даже пьяным я до конца не был. А Джей, в сущности, еще ребенок, который сам не понимает, что ему нужно... Если бы я только мог себе представить, как сильно все запутается. Потому что где-то на самом краю сознания, но я все-таки надеялся, что Джей как-то даст о себе знать. Пусть у него и не было номера моего мобильного, но он мог связаться со мной каким-то другим способом. И что он сейчас обо мне думает? Что он вообще может думать о человеке, которому сказал "я тебя хочу", но не "ты мне нужен" или "ты мне нравишься". Может быть, я зря переживаю и он уже давно обо всем забыл? Ведь если бы хотел, если бы ему это было по-настоящему нужно и важно, он бы пришел и мы бы во всем разобрались. Он мог дать мне шанс все объяснить и, возможно, мы бы даже смогли сделать вид, будто ничего не произошло.

Я подошел к окну, за которым было темно. Ничего кроме сплошного квадрата черноты, заполняющей оконную раму до самых краев. На столе стояла большая черная кружка с давно остывающим чаем.

Не всегда для всего в нашей жизни стоит искать синонимы. Просто я ужасно глупый и веду себя как какая-нибудь девица, впервые влюбившаяся и отвергнутая парнем. А ведь мои предыдущие отношения не настолько были неудачными, чтобы я был настолько негативно настроен к новым или парням как таковым. Я всегда был одиночкой, и в данный период моей жизни мне больше импонировало одиночество и та свобода, которую оно давало. Но тут я встретил человека, которого никогда бы не смог получить. Все это напрасно и заранее обречено на провал, поэтому не стоит думать, что та ситуация могла бы как-то повлиять или что-то изменить. Что что-то могло бы быть по-другому. Поэтому ничто не имеет значения. Даже если я и решил, будто мог влюбиться.

Никогда не бывает и не будет поздно, если только ты этого действительно хочешь.

Элл, ты не права.

* * *

В одной руке я старался удержать сразу три пакета с мусором, в то время как второй открывал входную дверь. Вместе с ними в мусорный контейнер я собирался выбросить и все свои бесполезные мысли, с никому не нужными воспоминаниями.

На улице был мороз, и от этого дышалось как никогда свободно и легко. Голова по-прежнему слегка кружилась и гудела, но в этом скорее было повинно долгое сидение дома и последствия пятничного вечера, нежели болезнь.

Я не спеша шел по безуспешно расчищенной и теперь снова засыпанной снегом дорожке, мимо мрачных фонарей и совсем неосвещенных небольших гаражей для велосипедов. Не знаю почему, но мне просто хотелось шагать вперед. Продлить этот момент и идти как можно дольше.

Взгляд случайно упал влево, где через дорогу располагалось здание младшей школы. На противоположной стороне сознание выцепило знакомый автомобиль — черный джип, который однажды уже меня "поглощал", и не один раз... Я еще не до конца осознал, какое все это может иметь значение, но сердце уже быстро колотилось в груди, подскакивая к самому горлу и норовя выскочить через медленно приоткрывающийся рот. Джей!

Замерев, как изваяние, я наблюдал, как откуда-то со стороны спортивного зала появляется Джей вместе с мальчиком лет пятнадцати. Они идут через ярко освещенную стоянку и о чем-то весело болтают. Джей чуть сзади, руки в карманах длинной куртки, на локте висит синяя спортивная сумка. Он не видит меня, что-то громко выкрикивает в ответ, и тут мне кажется, будто земля в буквальном смысле уходит у меня из-под ног, и я падаю — в глубокую, черную яму, с которой кроличья нора, в которую умудрилась упасть Алиса, не идет ни в какое сравнение.

Мы несколько мгновений не отрываясь смотрим друг на друга, после чего Джей наклоняется и говорит что-то мальчику, который уже устроился на переднем сидении. Он не спеша кидает сумку назад, захлопывает дверцу и идет через дорогу. Но что меня буквально лишило дара речи, так это его почти не изменившееся лицо, после того как он меня заметил и наши взгляды встретились. Я ожидал чего угодно — злости, отвращения, даже если бы он просто посмотрел сквозь меня и сделал вид, будто не узнал, потому что на улице слишком темно или вообще видит впервые... Что угодно, только не такое обычное отношение, которое дает слабую надежду на то, что мы можем начать все сначала. Что не произошло ничего непоправимого и еще не слишком поздно...

Я всерьез подумываю о том, чтобы сбежать. Пусть это и выглядело бы глупо и смешно. К тому же Джей уже почти совсем близко, и я не знаю, куда девать дрожащие пальцы, поэтому быстро ставлю пакеты у ног и прячу руки в карманы.

— Добрый вечер, мистер Норманн. Как поживаете? — огорошивает он меня вопросом, и я в который раз рядом с ним чувствую себя полным дураком.

Эти слова вынуждают меня наконец оторвать взгляд от березы за его спиной и посмотреть прямо в лицо, потому что я не могу понять, издевается он или говорит на полном серьезе. Только темные глаза как-то странно блестят.

— Все хорошо, — эта ложь звучит ужасно фальшиво, но ее тут же поглощает белое облачко моего дыхания. — Крис говорил мне, что ты собираешься утром встретить его на станции?

Перехожу я сразу же на безопасную тему. Просто чтобы хоть что-нибудь сказать перед тем, как быстро попрощаться. Хотя я сам хотел этого — нашей новой встречи, но теперь я совсем не знаю, что со всем этим делать и с ногами, которые почти меня не держат. Хочется сесть прямо на асфальт, в холодную сырость грязного от шин снега.

— Да, мы уже обо всем договорились, — Джей пожимает плечами. — Я привезу его домой, чтобы он успел привести себя в порядок и позавтракать.

Я не понимаю, почему он больше не злится и так спокойно со мной разговаривает, будто в последний раз, когда мы виделись, он подвозил меня из магазина, и не было того ужасного вечера пятницы.

— Понятно, — мне больше нечего ответить. А еще мне мучительно неловко и, вместе с тем, невозможно не думать о том, как эти самые губы касались моего рта и обжигали дыханием кожу.

На несколько секунд повисает пауза, потому что я ничего не могу придумать из того, что следует еще сказать. Все те вопросы, слова и причины, которые мучили меня эти дни, так и остаются спутанной паутиной в моем сознании, потому что теперь это больше не кажется чем-то важным, на что бы я имел право. Это все должно быть безразлично Джею...

— Ты не против, если я заеду через полчаса? — спрашивает он совсем уже другим тоном, и на мгновение, пока решаюсь с ответом, я забываю как дышать.

— Хорошо, — я сначала киваю и только потом произношу слова, словно повторно подтверждая уже данное мной ранее согласие.

Джей наклоняется, поднимает брошенные у моих ног пакеты и идет прочь.

* * *

Мне кажется, что я сошел с ума и все это мне пригрезилось. Но тогда почему я так сильно нервничаю и, словно сумасшедшая белка из мультфильма, бегаю по квартире? Как же хочется курить... Я захожу на кухню и лезу на самую верхнюю полку, где стоит недопитая бутылка виски Бена. Присасываюсь к горлышку, словно чудо-юдо рыба-сом, и делаю несколько больших глотков. Неразбавленная жидкость обжигает горло, и я громко закашливаюсь. На глазах выступают слезы.

Мне не нравится все это, совсем не нравится!

Опускаюсь на корточки и впиваюсь руками в волосы. Что же делать? Он совсем скоро будет здесь. И для чего? Господи, ну что ему еще от меня нужно...

Раздается звонок в дверь. И когда я в следующий раз открываю глаза, то уже стою на пороге и смотрю в такие до невозможности глубокие глаза, в которых отражается высота самого большого в мире небоскреба.

— Привет, — говорит Джей совсем буднично, и я делаю шаг назад, пропуская его внутрь. Только теперь до меня доходит, что я мог хотя бы переодеть свой нелепый свитер и причесаться.

Он начинает разуваться, и это наводит на мысль, что мне стоит предложить ему кофе или чай, раз уж он собирается задержаться. Пару секунд во мне борется еще совсем свежая и сейчас вновь вспыхнувшая при виде его обида, плюс пресловутая вежливость и банальное гостеприимство хозяина. Последнее побеждает и я иду на кухню затем, чтобы поставить чайник. Только потом я понимаю, что, скорее всего, мне просто необходимо было уйти. Выйти из маленького коридора, в котором стало слишком тесно. В конце концов, если он откажется, то я и сам могу выпить чашку чая и заодно во время пауз занять чем-нибудь руки с губами.

— Чай, кофе?

— Нет, спасибо.

Я беру черную кружку со стола и выливаю холодный чай, чтобы сделать себе кофе. Он ждет. Стоит в гостиной и смотрит в окно. Время тянется ужасно медленно, хотя я и уверен, что с момента его прихода прошло не больше минуты.

— Ты хотел со мной о чем-то поговорить?

Мне кажется это логичным, поэтому я опираюсь о край стола, скрещиваю руки на груди (плевать на недвусмысленное толкование этого жеста) и смотрю прямо на Джея. Это легко... до тех пор, пока он не поворачивается.

— Не только, — он улыбается. — Хотя нам это неплохо удается.

Я пожимаю плечами.

— Я подумал, что лучшего момента просто не найти, — видя мой непонимающий взгляд, Джей поясняет. — Ну, пока Крис в отъезде и мы можем остаться наедине. Потому что, кажется, наш прошлый разговор остался незаконченным.

Меня бросает в жар, хотя по спине проходит холодная дрожь. И воспоминания неприятным комом застывают в горле.

— Ошибаешься, — мне казалось, что я почти успокоился, но сейчас с трудом приходится себя сдерживать, чтобы хотя бы мне самому мой голос казался ровным. — Мы все сказали друг другу. И, если честно, я не совсем понимаю, зачем все это...

И я взглядом даю ему понять, что "это" значит не только его просьбу прийти, но и теперешнее присутствие в моей квартире.

Это глупо и бесполезно. А еще мне страшно, что в то самое время, пока я смотрю на Джея, мои мысли все стремительнее из нейтральных приобретают положительную полярность — это значит, что я думаю о сексе. О том, что мы были близки к этому. О том, как это сложно — привлечь понравившегося тебе человека, особенно одного с тобой пола. И о том, насколько он все-таки привлекателен. Наверное, мне в некотором роде даже повезло...

— Дар, — он делает шаг вперед, и я словно становлюсь меньше, настолько мне хочется вжаться в стол и стать совсем незаметным, чтобы он не смог меня увидеть и рассмотреть смущение на моем лице и зажатость. — Почему тебе всегда все нужно усложнять?

— Наверное, потому что не для всех все настолько просто, Джей, — я будто перехожу на "его язык", намеренно прибавляя имя в конце. Это делает нас ближе и одновременно проводит четкую границу.

— Ты прав, для меня все просто. Настолько просто, что меня до сих пор поражает, почему ты этого не видишь.

Он шумно выдыхает, а мне как будто становится тесно дышать.

— Если ты говоришь опять о сексе...

На этот раз Джей открыто смеется. И меня это обескураживает, словно я только что навернулся со стола и сижу на полу, хотя ничего такого и не произошло. Но мне трудно его понять, потому что сейчас мы оба говорим на диаметрально противоположных языках, а еще больше не договариваем.

Я не знаю как реагировать. Мне хочется задать ему тысячу вопросов, которые ни в коем случае и никогда не принято произносить вслух. Мне хочется внести ясность и наконец понять его, но я вынужден продолжать молчать и пытаться из всех его фраз по крупице выуживать смысл, только чтобы не показать свою излишнюю заинтересованность. Чтобы он не успел понять, насколько то, что теперь происходит, для меня важно. И да, мне хочется, чтобы он как можно быстрее ушел и перестал меня мучить, чтобы я снова мог забиться в свою раковину и по сто раз мысленно перематывать произнесенные им слова. Это не самый простой способ общения, но так хоть немного легче. Может быть, тогда я смогу его понять.

— Не совсем, хотя должен признать, — его внимательный взгляд скользит по мне снизу вверх, — если я скажу, что совсем об этом не думаю, то это будет только половина правды.

Несмотря на то, что я фыркаю и пытаюсь придать своему лицу незаинтересованное выражение, внутри все застывает от знакомого напряженного взгляда, словно Джей чего-то ждет. И этот совсем не вяжущийся с этим беззаботный тон, словно мы говорим о погоде, которая в данный момент интересует нас обоих больше всего. Все это заставляет меня нервничать, потому что я уже ничего больше не понимаю.

А еще я чувствую, как границы моего тела будто расплываются и все напряжение концентрируется внизу живота. И это мне совсем не нравится.

— Какая же вторая половина? — я стараюсь смотреть куда угодно, только не в глаза напротив. Поэтому слишком поздно улавливаю движение, когда Джей уже стоит прямо передо мной, на пороге кухни, и нас разделяют какие-то два чертовых шага.

— Для своего возраста я прекрасно слышу, поэтому не было необходимости подходить ближе.

Теперь я злюсь, потому что чувствую себя ужасно беззащитным и уязвимым. Школьницей-девственницей, которую впервые в коридоре между уроками подкараулил мальчик. Безумно привлекательный и самый сексуальный на всем белом свете.

Боже, я веду себя как мартовский кот, хотя сейчас только середина зимы.

— Хорошо, — Джей поднимает обе руки вверх. — Беру тайм-аут. Кстати, моему брату ты понравился.

— Какому брату? — я удивленно смаргиваю, снова застигнутый врасплох, и никак не могу сосредоточиться на том бреде, который мы оба несем. У меня появляется отчетливое ощущение, что этот парень весьма успешно пытается меня запутать.

— Младшему.

— Это который выглядит старше, чем я? — припоминаю я наш самый первый разговор.

Джей смеется и выглядит при этом до безобразия расслабленным и довольным.

— Все-таки запомнил.

— Еще бы. Тебе самому-то сколько? — против своей воли я тоже улыбаюсь. — Нашелся тут, старший брат.

— Дар, — от того, каким голосом Джей произносит мое имя, внутри все переворачивается, и я поднимаю глаза, наверное, впервые с момента нашего разговора не заставляя себя, — я знаю, что в это трудно поверить, но... я тогда не хотел тебя обидеть. Потому что случившееся было совсем не тем, чего мы оба ожидали.

Обида — хорошо знакомое и привычно горькое лекарство — подкатывает к горлу. Я протягиваю руку к черной кружке с кофе, но неожиданно чужая ладонь перехватывает, и прохладные пальцы смыкаются на моем запястье.

Наверное, эмоции слишком хорошо отражаются на моем лице, потому что хватка слегка ослабевает, но Джей так до конца и не убирает руки.

— Дар...

— Не трогай меня, — мне не нравится, что он меня трогает, потому что его прикосновения я чувствую совсем не защитным барьером кожи. Все намного серьезнее, и я даже сам до этого момента не понимал, насколько. — Убери руки!

Я с силой дергаю рукой, но ничего не выходит. Тогда я неловко пытаюсь встать, но тут же оказываюсь прижат к кухонному столу, край которого неприятно врезается в бедра.

Всегда необходимо чувствовать опасный предел, поэтому я стараюсь взять себя в руки и быть спокойным, но паника все настойчивее затапливает сознание, мешая сосредоточиться и нормально думать, и мне кажется, что еще чуть-чуть и я окажусь в тупике, откуда не сбежать. Это слишком похоже на то, что было раньше. Что случилось в тот вечер, а мне совсем не хочется продолжения с тем, чтобы переживать все это заново.

Джей обхватывает мое лицо руками, и его пальцы путаются в растрепанных волосах, когда он убирает их с моего лица, причиняя легкую боль. Он хочет заставить меня посмотреть на него, но я пользуюсь тем, что сейчас мои руки свободны, и со всей силы бью его по лицу. Поскольку я не успеваю как следует размахнуться, удар получается слабым и, пошатнувшись, он все так же продолжает стоять на месте.

— Пусти, — в легких не хватает воздуха и вместо крика получается какой-то полузадушенный выдох.

Я уже собираюсь заехать ему коленом в пах, но Джей наваливается на меня, и мы оба падаем на стол.

— Ммм...

Отплевываясь от собственных волос, я бешено дергаюсь из стороны в сторону, пытаясь уйти из рук и из-под его тела, гранитной плитой придавившего меня к жесткой поверхности, но наши силы слишком неравны, и я это понимаю. Мне нет смысла с ним тягаться, потому что все равно не победить. И от этого я еще яростнее и отчаяннее начинаю брыкаться, причиняя дискомфорт, скорее, больше самому себе, чем ему. И в заключение всего больно ударяюсь затылком о стол, так что с губ слетает приглушенное ругательство и шипение.

— Успокоился? Кажется, еще совсем недавно ты так сильно не возражал против моих прикосновений.

На какой-то безумно короткий миг мне кажется, словно голос Джея совершенно ровен и он скорее выговаривает ребенку, чем взрослому человеку. Но уже через секунду я понимаю, что он ужасно зол.

— Я настолько тебе противен? — его дыхание обжигает мое лицо, когда он наклоняется так близко, словно для поцелуя. — Или тебе просто нравится, чтобы все было именно так?

Поскольку его руки заняты тем, чтобы удерживать мои, он неожиданно проводит кончиком языка слева, над самой моей губой. В ответ я непроизвольно дергаюсь.

— Знаешь, насколько сексуально смотрится эта твоя родинка? А еще такие темные ресницы даже на нижних веках, что иногда, при контрасте с бледной кожей, кажется, будто ты их специально подводишь...

— Джей, хватит, — мне трудно дышать, и я жду подходящего момента, когда он ослабит хватку с тем, чтобы я смог наконец вырваться. И мне не нравится какой оборот принял наш разговор и вся эта ситуация в целом. Это смешно и глупо. А самое нелепое то, что вместо отторжения его действия вызывают во мне совсем другие, неправильные эмоции.

— Ты когда-нибудь слышал о таком, что если нарушаешь правила, то правила меняются? Дар? — он засасывает мою нижнюю губу и слегка тянет вниз. — Ты ведь их постоянно нарушаешь и даже сейчас не даешь мне возможности объяснить. Или, быть может, ты делаешь это специально? Знаешь, что я хочу сказать и поэтому так себя ведешь?...

— Ты сумасшедший, — я задыхаюсь и никак не получается выровнять дыхание. Перед глазами все плывет, и я уже с трудом могу понять, зачем пытаюсь оттолкнуть Джея вместо того, чтобы как можно теснее к себе прижать. — Отпусти.

Он чуть отодвигается с тем, чтобы спуститься к шее и обхватить кадык ртом, из-за чего из моего горла невольно вырывается тихий стон и я тут же до боли закусываю губу. И почти наверняка знаю, что Джей сейчас самодовольно улыбается. Действительно, я должно быть до ужаса смешон — только что активно вырывался, а теперь с таким восторгом поощряю прикосновения и таю под его ласками.

— Как я и думал...

Я не успеваю уточнить, что он имеет в виду, потому что Джей поддается вперед и с силой прижимается к моим бедрам, причиняя глухую боль. Мы оба ахаем, настолько сильно это чувство, болезненным спазмом сковывающее все тело и обрывающееся где-то в самом низу живота. Джей замирает, и наконец-то ему удается поймать мой взгляд. А я таращусь на него совершенно бессмысленно, но мне кажется, что даже несмотря на это, он может видеть нерешительность и страх, осадком притаившиеся где-то в груди и отражающиеся в моих глазах.

— Дар, — я не знаю, кто первый из нас качнулся навстречу, только краем куда-то уплывающего сознания ощущаю, как рука Джея обхватывает мой затылок и он привлекает меня к себе еще ближе, и на этот раз уже мои собственные пальцы вцепляются в воротник его футболки, притягивая. И те стены, которые я долгие годы с таким упоением возводил, те принципы, от которых я сам себе поклялся никогда не отступать, — все это становится неважным и каким-то бессмысленным, уходит на второй план. Ведь зачем мне все это, если единственное, чем я действительно хочу обладать, это не благородное чувство собственного достоинства или утешающая гордость, а человек, который сейчас находится в моих руках. Так близко, что я могу прикоснуться и почувствовать ответную дрожь на своих губах, провести кончиками пальцев по маленькой ямке на шее. Такие важные и сокровенные вещи, которые не раздариваются просто так и кому попало. И зачем мне эта трижды треклятая, пресловутая свобода, которая не способна освободить даже от самого себя и всех старых страхов, воспевающая силу и дающая взамен только одиночество и еще большую уязвимость. Даже если это только на один раз, даже если я почти на сто процентов уверен, что потом буду жутко раскаиваться и будет стыдно, все равно уже не получится повернуть назад. Не из этой точки, когда руки Джея забираются под свитер и ласкают оголенную грудь, а губы зацеловывают до головокружения и боли в висках.

— Я просто схожу с ума от твоего рта.

Одна его рука медленно перебирает волосы на затылке, в то время как вторая соскальзывает по бедру под ткань джинсов и прижимает к себе. Мои же руки беспорядочно шарят по спине Джея, спускаются вниз, чтобы обхватить его за бедра и привлечь к себе, потом на шею и обратно вниз. И мы ни на секунду не можем оторваться от губ друг друга, словно это действие способно нас обоих лишить дыхания.

— Подожди, — я пытаюсь взять перерыв и тяну за рукав футболки Джея с такой силой, что слышится подозрительный треск ткани. И кожей ощущаю, как он сразу напрягается.

— Снова?

— Нет, ты не понял, — мне немного не по себе, насколько обреченно и вместе с тем иронично звучит его голос, ведь мы оба слишком хорошо помним о том, что произошло в прошлый раз. Но теперь все будет по-другому, и я ни за что не отпущу его от себя. — Или ты предпочитаешь это делать в одежде? Странная форма извращения, конечно, но в наши дни чего только не бывает...

Пока Джей думает над моими словами, я ловко хватаюсь за край его верхней одежды и тяну вверх, так что ему приходится поднять руки, а потом он уже сам охотно проявляет инициативу и быстро разделывается с моим свитером. Так что к концу нашей перестановки, Джей почти полностью лежит на мне, а мои колени обхватывают его бедра. Но жесткость стола не очень устраивает мою спину и, в особенности, ее низ, поэтому я пытаюсь принять более удобное положение и начинаю ерзать.

— Что? — не знаю, и вправду ли Джей ждал вразумительного ответа, но только он почти сразу наклоняется и засасывает мой правый сосок, так что в ответ раздается лишь мое мычание.

Мне безумно хорошо, и я уже давно не имею ничего против стола, поощряюще выгибаясь навстречу горячему рту. Не помню, чтобы когда-нибудь мне было настолько классно. И несмотря на то, что Джей действует немного более порывисто и напористо, чем я привык, ничего лучше этого просто не может быть.

Я отдаю ему себя и принимаю его ласки, проводя по черному колечку с маленькой капелькой камушка посреди, вдетому в левый сосок. Джей как-то странно и резко выдыхает, и тогда я наклоняюсь и тяну зубами, после чего немного поигрываю языком и зажимаю зубами уже сосок.

— Черт...

— Не ругайся, — я смеюсь и быстро целую его в скулу, на которой виднеется ссадина и небольшой синяк от моего удара. Но мне совсем не стыдно, а уже через секунду Джей опрокидывает меня обратно на стол и стягивает мои джинсы вместе с нижним бельем. Выглядит он при этом так сосредоточенно, словно готов меня съесть и вот сейчас примеривается с какой стороны лучше кусать. А еще до ужаса мило — с растрепанными волосами и ярким румянцем на щеках. И я в который раз думаю, что несмотря на всю свою браваду и упрямство, он все еще ребенок. Правда эти мысли тут же вылетают из моей головы, стоит ему прикоснуться к моему члену, который давно стоит по стойке смирно и настойчиво требует внимания.

— Черт...

— Не ругайся, — каким-то образом Джею вполне внятно удается это проговорить перед тем, как его губы смыкаются на моем, в данный момент, самом чувствительном месте. Я дергаюсь и тут же непроизвольно снова ударяюсь затылком о стол, правда, на этот раз мне уже все равно. Единственное, хочется возразить, что ему вовсе не обязательно это делать, но, Бог мой, это лучший минет из тех, что мне делали!

В это же время Джей покусывает мою головку, попеременно быстро всасывая ее и отпуская, и языком ласкает отверстие в члене. В таком состоянии я не могу оценить насколько профессионально он это делает, но за усердие мысленно ставлю ему наивысший бал. И когда он наконец поднимает голову, взгляд его совершенно расфокусирован. Теперь моя очередь.

Кое-как отдышавшись, я протягиваю руку к ширинке его джинсов, но он перехватывает мое запястье и поднимает лицо за подбородок, заглядывая в глаза.

— Не надо.

Я же не могу оторвать взгляда от его губ — блестящих и мокрых от слюны, с левого уголка которых виднеется влажная дорожка.

— Где у тебя...

На какой-то момент, еще полностью не придя в себя, я потерял дар речи. Ведь я не мог ему сказать, что ни смазки, ни презервативов у меня нет, и я не храню их пачками, распиханные по маленькой квартире, где Крис в любой момент все это может обнаружить.

Наверное, мой взгляд был достаточно красноречив, потому что Джей опять выругался.

— Ты меня просто убиваешь, — наконец выдохнул он, запустив пальцы в волосы, а мне захотелось его стукнуть и возразить, что он бы и сам мог об этом раньше подумать. Ведь мы оба уже были на пределе...

— Подожди, — я сделал вид, что не заметил, как Джей закатил глаза, и провел рукой по своему члену, собирая выступившую смазку. — Не поможешь?

Кажется, Джей собирался что-то ответить, но все его возражения тут же сошли на нет, стоило мне приподняться и развести колени. Он, широко открыв глаза следил, как моя рука двигается туда-сюда, исчезая между разведенными бедрами.

— Я тебе тут не руководство по эксплуатации демонстрирую, — против воли, мое недовольное бурчание прервалось собственным стоном, когда палец проник достаточно глубоко и теплые стенки сжали его со всех сторон. К нему скоро прибавился второй, и затем третий. Все это время Джей не спускал с меня внимательного взгляда, словно ему потом будет необходимо написать "инструкцию по применению". Это одновременно смешило, но больше смущало. А еще было приятно. Нет, почти безумно хорошо. Я уже давно не испытывал этого чувства, и сейчас, казалось, все тело было готово расплавиться от мучительного предвкушения.

— А как...

Джей хотел что-то сказать, но у меня уже просто не было сил на то, чтобы что-то ответить. Вместо этого я воспользовался тем, что рот его открыт, и без малейшего зазрения совести засунул туда два пальца свободной руки.

— Оближи. Не одному же мне стараться, — было видно, как его глаза удивленно распахнулись и в них промелькнуло что-то, похожее на нерешительность, но уже через пару секунд он их закрыл и коснулся меня языком, от чего мне пришлось с силой прикусить нижнюю губу, чтобы не выругаться в голос. Я был на самой грани, и мне с трудом удавалось себя сдерживать, потому что даже теперь, до самого последнего момента, я старался вести себя насколько это возможно уравновешенно и опытно, чтобы не ударить в грязь лицом и не показать, насколько все это для меня сильно.

— Хороший мальчик, — я улыбнулся и, на полпути к разведенным коленям передумав, коснулся влажными пальцами собственных губ. Сначала я хотел только подразнить Джея и лишний раз убедиться в том, что он будет слушаться меня беспрекословно, но теперь не мог удержаться от того, чтобы еще раз не попробовать его на вкус.

Прикусив кончики пальцев, которые до этого гостили во рту Джея, я поднял на него нескромный взгляд и промычал:

— Сколько тебе потребуется времени для того, чтобы избавиться от своего "пояса верности"?

Конечно, я имел в виду его до сих пор застегнутые джинсы, которые весьма лестно для меня топорщились в области ширинки. Но кажется, я недооценил Джея, потому как уже в следующую секунду я уперся спиной в стол, а еще через мгновение он резко вошел в меня и стал двигаться резкими, сильными толчками, так что я охнул и вцепился руками в край стола, все время чувствуя, как полированная поверхность ускользает прочь.

— Твою мать, Нейвал! — хотелось дико ругаться и кричать, но вместо этого слезы покатились по щекам, заставляя забыть даже собственное имя.

Было очень больно, но одновременно с этим по телу разливалось острое удовольствие, от которого я всхлипывал и задыхался. Мне казалось, что еще чуть-чуть и тело разорвет как от снаряда, но одновременно с этим я боялся, что даже этого для меня недостаточно и я все равно буду чувствовать его каждой своей клеточкой, которая требовательно будет молить "еще".

— Про...сти.

Я не был до конца уверен, что шепот Джея мне не послышался, так как он дышал очень шумно и часто, уткнувшись куда-то мне в шею. Но все равно повернул к нему лицо и прихватил зубами нежную мочку уха. В ответ он как-то отчаянно дернулся и задвигался еще быстрей, со стуком вколачивая меня в стол.

Мне почему-то захотелось причинить ему еще больше боли и удовольствия, поэтому я плотнее обхватил его коленями и руками за бедра, царапая там, где ногти доставали до оголенной кожи, а не джинсовой грубой ткани. Таким образом я так же мог контролировать глубину и темп его движений, поэтому мне понравилось особенно крепко прижимать его к себе, когда бедра Джея плотно касались меня и мы становились почти цельной деталью общего механизма. И когда его челка чиркнула по моей переносице, в этот момент мне показалось, что я ждал этого всю жизнь.

Это стало последней каплей, и я выгнулся в ответ, чувствуя, как от сладкой судороги сводит пальцы ног и тело постепенно размывается от почти физически непереносимого пульсирующего наслаждения, растворяющего его изнутри. В ответ движения Джея замедлились, и он с силой прижался ко мне, кусая за плечо, и все его тело было настолько горячим, что я всерьез подумал о вероятности получить ожог. А еще несмотря на то, что он был тяжелым, а стол жутко неудобным, я лежал и тихо млел от возможности его обнимать и проводить руками по влажной от пота спине и даже сейчас таким напряженным мышцам, выдыхать в спутанные на макушке волосы. Мне казалось, что ничего естественнее и правильнее просто быть не может, чем прижимать к своей груди человека, о котором всегда мечтал и который по счастливой и какой-то совершенно необъяснимой случайности оказался не сном и не плодом моего воображения.

Я был благодарен Джею за полученное удовольствие и за то, что этой ночью он сделал меня чуточку сильнее и счастливее. И когда он потерся щекой о мое плечо и тихо выдохнул в ухо: "Хочу тебя еще", я не удержался. Запустив пальцы в его волосы для того, чтобы он на меня посмотрел, я со всей нежностью, смешанной с ответным желанием, скользнул губами по его скуле и мягко коснулся губ.

* * *

После того, как мы прозанимались сексом почти до самого утра, ни на секунду не переставая касаться друг друга даже в перерывах, я закономерно решил провалиться в блаженный сон и, как мне показалось, прикрыл глаза всего лишь на какие-то пару минут. Почти сразу же Джей стал тормошить меня за плечо и тянуть за пряди волос, заставляя проснуться. Оказалось, что он совсем не спал и поэтому уже был полностью одет, даже успел принять душ и выпить чашку кофе, а теперь собирался ехать за Крисом на станцию. Упоминание имени Криса привело меня в некоторое чувство, поэтому я принялся неуклюже выпутываться из одеял, одновременно недовольно пытаясь выдернуть края из под все еще продолжающего на них сидеть Джея.

Мне было ужасно неловко, и я пытался тянуть время, ожидая, когда же он наконец уйдет. Но этот инквизитор не двигался с места, а когда я опустил ноги на пол, он резко подался вперед и таким образом я начал утро с французского поцелуя. Но на этом Джей не остановился. Он начал целовать мою шею, потом спустился к груди и поиграл языком с сосками, перекатывая их из стороны в сторону, и одновременно посасывая губами. Не обращая никакого внимания на мои уже слабые в тот момент возражения, он спустился ниже и, вылизав низ живота, обхватил член губами, плавно введя его в рот.

По телу прошел сладкий озноб, отдаваясь глухой болью в паху, и мне показалось, что каким-то чудным образом комната перевернулась и потолок поменялся местами с полом, настолько перед глазами все закружилось и заплясало, напоминая состояние "вертолетиков", которое бывает только после очень сильного опьянения.

Я все еще лежал на быстро остывающей кровати, приходя в себя после сильного оргазма, когда входная дверь с легким стуком закрылась и я понял, что остался один. А еще, что скоро вернется Крис и мне надо привести все в порядок.

На часах было без пятнадцати пять. Я соскреб себя с простыни, кое-как по-быстрому перестелил кровать (спали мы в комнате Криса) и принял холодный душ, который если и не придал заряд бодрости, то хотя бы вывел тело из оцепенения. С мыслительным процессом было куда сложнее. Поэтому закидав постельное белье в стиральную машинку и поставив режим стирки, я закутался в большой желтый халат и, путаясь в подоле, поплелся на кухню готовить кофе.

Моя любимая черная кружка с недопитым кофе стояла на столе. Бездумно ее подняв и погладив, я провел кончиком языка по всему ободку, где могли касаться чужие губы. Думать отчаянно не хотелось, а вспоминать тем более — слишком неподходящим был момент, но все тело с прошлой ночи стало очень чувствительным и отзывалось томной дрожью даже на простое прикосновение махровой ткани к голой коже.

Вспомнил я об обещанном яблочном пироге только тогда, когда раздался звонок в дверь. На пороге стоял уставший, но довольно улыбающийся Крис. Справа от него, спиной облокотившись о дверной косяк и прикрыв глаза, стоял Джей. Но когда он собирался повернуться, я понял, что не могу встретиться с ним взглядом. Только не сейчас. Все внутри как будто оборвалось, и я торопливо отвернулся, проходя в коридор и быстро скрываясь на кухне.

Руки мелко подрагивали, когда я поставил в духовку разогреваться пиццу с жареными шампиньонами и включил чайник. Больше всего я боялся, что когда Крис пойдет переодеваться и затем в душ, то мы окажемся с Джеем наедине. А мне даже негде было скрыться.

Господи, мне нужна передышка. Иначе я не смогу выдержать. Когда Джей рядом, а теперь еще приехал Крис, который ничего не должен заподозрить. А ведь я еще даже не разобрался в наших с ним отношениях. Хотя о чем я думаю, какие отношения? Разве то, что было, имеет хоть какое-нибудь значение при трезвом и ясном свете нового дня? Разве Джей говорил хоть что-нибудь о том, чтобы...

— Тебе помочь?

Я очень надеялся, что Джей не заметил, как я вздрогнул при звуке его голоса.

— Нет, не надо, — нарезая яблоко тонкими аккуратными кусочками и раскладывая на смазанный подсолнечным маслом противень, я ждал, когда Джей наконец выйдет. Но он продолжал стоять на пороге маленькой кухни, не двигаясь с места, так что я всей кожей ощущал на себе его взгляд. И это ужасно нервировало. А еще я буквально засыпал, чувствуя себя выжатым, словно лимон, но старался сконцентрировать все внимание на том, чтобы разделаться с обещанным яблочным пирогом и заодно присутствием Джея Нейвала на моей кухне.

Слишком много всего случилось, чтобы я успел понять, как себя с ним вести и что все произошедшее значит. Или вернее так — значило ли оно для нас обоих одно и то же? Мне казалось невероятным, что какой-то час назад этот красивый парень отсасывал мне после совместно проведенной ночи, а я стонал и выгибался, остро реагируя на каждое его прикосновение. Все было слишком явным сном, чтобы я мог теперь сопоставить это вместе с реальностью.

— Дар?

Разбив три яйца и таким образом добавив последний ингредиент, я замешал тесто и вылил на яблоки, после чего поставил выпекаться.

Мне было не по себе, что в любой момент сюда мог зайти Крис, и поэтому я срочно должен был что-нибудь придумать. Но я не представлял себе, что мне следует сказать или сделать. Я слишком запутался, чтобы выбрать хоть что-нибудь.

Пока я замер в нерешительности, Джей приблизился и дотронулся до моей руки, которую я так и не убрал с ручки духовки. И мне, как и прошлым вечером, с трудом удалось поднять на него глаза, потому что мы снова возвращались туда, откуда начали. Вернее, я просто скользнул по нему взглядом, даже не стараясь увидеть. В этот момент я не мог понять, почему с ним всегда все должно быть так сложно.

— Не надо, — я тут же попытался убрать руку, но он остановил меня, и тогда мне пришлось действительно на него посмотреть.

— Почему ты так себя ведешь?

Джей выглядел странно беззащитным и усталым. Глаза стали почти черными, а лицо наоборот, очень бледным. Небрежно спадающие на лоб темные пряди челки были спутаны, а одежда помята, как если бы он провел не меньше недели в долгом пути. Та обычная сила и уверенность, которую он всегда излучал, словно осталась под толстым слоем все не прекращающегося снега, и им на смену пришла такая же безнадежная зима. И его голос сейчас, когда мы стояли так близко, стал совсем тихим.

— Джей, — сначала я разозлился, и мне хотелось ему нагрубить, сказать, чтобы он оставил меня в покое. Но теперь я почувствовал себя обескураженным и, как ни странно, виноватым перед ним. — Давай поговорим в другой раз? — Добавил я, ожидая, что он должен понять, в какой ситуации мы оба оказались. Это было слишком неподходящее место и время, и я надеялся, что мы сможем объясниться позже, когда я хоть немного приду в себя, приведу мысли в порядок и все спокойно обдумаю.

— Знаешь, я тогда соврал, — Джей хмыкнул. — Разговаривать нам удается чертовски плохо. Настолько плохо, что я тебя не понимаю. Все время хожу словно по минному полю.

Он перевел взгляд за мое плечо, словно не найдя чего-то в моих глазах и ожидая, что за моей спиной он увидит то, что даст ему больше смысла.

— А еще кажется, что когда мы в последний раз пытались поговорить, то все закончилось сексом. Поэтому подумай хорошенько о том, хочешь ли ты разговоров и дальше. Потому что возможно ты был прав, и мы действительно уже все сказали друг другу.

— Джей...

Я хотел возразить, хоть что-то ответить, но Джей неожиданно протянул руку и кончиком указательного пальца дотронулся до того самого места над губой, где была маленькая родинка. И это простое прикосновение окончательно выбило меня из колеи, лишив дыхания и сразу всего смысла — даже в том, чтобы произнести хотя бы слово. Я словно под толщей льда смотрел, как Джей уходит и на прощание поднимает руку вверх, как всегда не оборачиваясь. И в этот момент он мне показался еще более недосягаемым, чем в своих собственных мечтах.

— Где Джей?

Я очнулся только тогда, когда на кухню зашел Крис, вытирая мокрые после душа волосы полотенцем.

— Не знаю, — я безразлично пожал плечами. — Уехал. Только не спрашивай меня почему или куда.

Крис удивленно приподнял брови, но промолчал. Даже я сам понял, насколько дурацким и резким был мой ответ, но ничего не мог с собой поделать. Мне не хотелось, чтобы Крис хоть что-нибудь заподозрил и стал бы выяснять, что на самом деле произошло. Пусть лучше он все это спишет на мое плохое к Джею отношение, ведь для него не секрет, что мне их дружба никогда не нравилась.

— Садись, завтрак уже готов.

— Что-то ты неважно выглядишь, — как бы между прочим заметил Крис минуту спустя, когда мы оба устроились за накрытым столом. После всего случившегося мне кусок в горло не лез, поэтому я решил ограничиться только кофе.

— Не выспался.

— Вижу. Просто это немного необычно с учетом того, что сейчас почти шесть, а ты никогда не ложишься раньше семи. И в это время обычно еще работаешь.

Сердце забилось чаще, но внешне я оставался совершенно спокойным.

— Выходные немного сбили мой ритм. Как поездка?

— Нормально. Отчет в виде одного гига фотографий вечером.

— Как добрался?

Крис улыбнулся.

— Я надеюсь, что синяк на скуле Джея не твоих рук дело? — ответил он вопросом на вопрос, тем самым разрушив всю мою тщательно выстроенную стратегию по "безопасному ведению переговоров".

— Это ведь твой друг, а не мой. Тебе должно быть лучше известно, что там происходит у него в жизни.

Я встал, чтобы налить себе еще кофе. Крис продолжал на меня смотреть, словно ожидая, что я еще хоть что-нибудь добавлю, но я молчал. В его взгляде явно читался вопрос "Что произошло у вас с Джеем?", но он больше ничего не спрашивал и я был ему за это благодарен. Потому что мне было неловко смотреть ему в глаза и не хотелось больше врать, но я не мог сказать правду, не будучи уверен в том, как бы он это воспринял. В конце концов, это касалось только меня и Джея. И моей, не совсем "правильной" по общепринятым меркам, ориентации.

Мы несколько минут провели в неловком, но искусственно выдержанном молчании — Крис доедал пиццу, а я демонстративно заливался кофеином, пока моего носа не коснулся легкий запах гари. Только тогда я вспомнил о пироге и, подскочив на стуле и чуть не расплескав на себя остатки кофе, кинулся к духовке.

— Проклятье, — слегка почерневшие на самом верху яблоки и подгоревшие края придавали пирогу вид маленького пепелища.

— Ничего страшного, — Крис подкрался ко мне сзади, пока я ножом срезал корку с целью реабилитировать это произведение кулинарного искусства и, взяв кусочек яблока, отправил его себе в рот. — Все равно я знаю, что будет вкусно.

— Очень на это надеюсь.

Мне было неудобно из-за того, что сегодня утром я с какой-то обреченной фатальностью умудрялся все портить.

— Ладно, мне еще нужно собраться и повторить материал перед контрольной, — с этими словами Крис собрал грязную посуду со стола и поставил в раковину. — Выпью чай с пирогом перед уходом.

— Я помою. Удачи на контрольной.

— Спасибо, еще увидимся, — он улыбнулся и вышел из кухни, и я наконец-то остался один. Но легче от этого не стало.

Включив вытяжку и помыв посуду, я поплелся в гостиную и упал на диван.

С прошедшей ночи все слишком сильно запуталось, и сейчас этот клубок только продолжал расти и становиться еще больше. Мне внезапно стало очень стыдно — перед Крисом за то, что не мог сказать ему правды и был так невнимателен, ведь мы не виделись несколько дней и у него наверняка накопилось много важных тем, которые мы должны были обсудить. А я был совершенно заезжен и вдобавок ко всему довольно резок, когда мы заговорили о Джее.

Перед Джеем было стыдно за то, что повел себя с ним как самый настоящий трус. И потом думай, кто из нас двоих больший ребенок.

Глубоко вздохнув, я закрыл глаза. Было слышно, как за стенкой ходит Крис — то и дело раздавался едва слышимый скрип дверец шкафа и легкие шаги. А еще приглушенный голос — кажется, он разговаривал с кем-то по телефону. От этого было уютно и спокойно, потому что я больше не был один. Как ни крути, я давно уже привык к Крису и несмотря на свое, с ранних лет, стремление к свободе и личному пространству, без которых я просто задыхался, все эти пару дней мне его действительно не хватало.

Перевернувшись на живот, я обхватил подушку руками и прижался к ней щекой. В голове словно был густой туман, и я медленно, но неотвратимо проваливался в сладкий сон. Где-то близко, на заднем плане уплывающего сознания, снова настойчиво и монотонно капала вода, звук которой поначалу напоминал глухие удары, которые вот-вот обрушат потолок. Но мне было все равно и казалось, что в любой момент я с легкостью смогу открыть глаза и проснуться.

Господи, почему бывают моменты, которые тебя окрыляют и ты чувствуешь себя по-настоящему свободным, сильным и счастливым — "другим", так что кажется, что в этот раз все точно будет по-другому? Правильно, так как должно быть, потому что ты нашел свой путь и уже больше не свернешь с этой дороги. Но приходит новый день и это чувство исчезает. Жизнь возвращается на свои круги, и ты снова становишься приземленным неудачником, который по привычке от всего бежит и всего боится. А ведь у меня никогда не было той внутренней силы и решимости, которой обладала Элл. Именно поэтому я ей всегда восхищался, стараясь быть на нее похожим, и тогда, мне казалось, я смогу обрести то, чего мне всегда недоставало — мир с самим собой. Принять себя таким, какой я есть, и стать настоящим. И как теперь я могу двигаться дальше, когда даже не понимаю, где я был? Я устал и мне необходима передышка. Я уже не знаю правильного ответа, хотя всегда был уверен в том, чего хочу. Но теперь все это стало таким неважным, и единственное, о чем я могу думать, это прожигающие насквозь карие глаза. Хотя у него своя жизнь, о которой я ничего не знаю, родители, друзья, последний год школы, планы на будущее... и какое, среди всего этого, место занимаю я?

* * *

Я открыл глаза, и тут же раздался звонок в дверь. Поискав взглядом часы, я убедился, что уже был первый час дня. А это значило, что все это время я бессовестно проспал и Крис давно ушел. Голова противно гудела, и не хотелось подниматься, но тут звонок, о котором я успел позабыть, повторился, и мне пришлось встать.

Тихо ругаясь себе под нос, я босиком прошлепал в прихожую и облокотился лбом о деревянную дверь.

— Кто там?

Прошло несколько секунд, прежде чем раздался до боли знакомый голос, и я почувствовал, как пол уходит у меня из под ног куда-то в сторону и противно холодеет затылок.

— Это Джей.

Боже, что ему еще нужно?! Я был настолько поражен, что не сразу нашелся, что ответить.

— Но разве ты не должен сейчас быть с Крисом? Ведь у вас же контрольная по математике, — выпалил я первое, что пришло на ум.

— Какая контрольная? Мы в разных классах и у нас всего пара общих предметов. — После паузы Джей добавил. — Дар, открой.

Из-за двери его голос казался глухим, но почему-то даже с такого расстояния я чувствовал его решимость. И еще я не знал, что делать. Это глупо и может быть даже смешно, но мне было не по себе от того, что я был уверен в том, что так или иначе, но Джей в конечном счете все равно добьется своего, а я не был к этому готов. Только не сейчас.

— Дар, ты что там, заснул?

Слабый толчок сотряс дверь с той стороны, и я сделал шаг назад.

— Нет, просто я... Джей, я ведь просил тебя, — я чувствовал, что начинаю задыхаться. — Давай решим все потом, когда для этого будет подходящее время.

Я боялся того, что он рядом. Так близко, что я снова чувствовал себя загнанным в ловушку, и единственным выходом было сдаться.

Джей выругался и ударил дверь посильнее.

— Дар, я ведь просто хочу поговорить! Возможно, что утром я был не прав и не дал тебе шанса. Но это твое "в другой раз", "подожди" и "нет" — как долго это будет продолжаться? Ты ведешь себя, словно капризный ребенок, который сам не знает, что ему нужно.

Кажется, Джей разозлился, и теперь его слова гулким эхом разносились по коридору.

— Черт возьми, Дар, это ведь нечестно и ты совсем не думаешь о том, что когда-нибудь я могу устать от этих твоих игр. — Добавил он уже совсем тихо и я почувствовал, как к горлу подкатывает ком.

— Ты не понимаешь... — выдавил я еле слышно и закрыл глаза.

— Да, я действительно не понимаю. Чего ты так боишься? Неужели того, что между нами было, недостаточно? Какое еще тебе нужно доказательство, что ты мне нравишься и я хочу быть с тобой...

Теперь он говорил умоляюще, и следа не осталось от привычной напористости и жесткости. Я не мог видеть, но потому, как приблизился его голос, понял, что Джей прижался губами к щели между косяком и дверью. Но он ведь всегда так поступает — дает иллюзорное ощущение того, что у меня есть выбор, но в конечном итоге все делает по-своему.

— Что не так?

— Тебе всего девятнадцать, у тебя прекрасная жизнь и столько всего впереди. Ты не можешь быть уверен в том, чего ты на самом деле хочешь.

Собственный голос казался мне чужим. Я говорил очень тихо и отстраненно, потому что все мысли разбегались и было тяжело заставить себя собраться. И почему-то от признания Джея мне стало еще тяжелее, хотя каких-то несколько дней назад это было все, о чем я только мог мечтать. Но теперь, когда он наконец произнес эти слова, я вдруг осознал, что одного этого для нашей реальности недостаточно. Что существует слишком много маленьких "но", которые на первый взгляд кажутся совсем неважными и малозначительными, но будут иметь самые большие последствия, если мы не примем их в расчет уже сейчас.

— И как ты себе это представляешь, Джей? Нашу совместную жизнь в этом маленьком городке. И что скажут твои родители, друзья? Неужели ты действительно не думаешь о том, к чему все это может привести?

— В этой стране однополые отношения узаконены...

— Но это не значит, что одобрены. Джей, не будь наивным. Ты говоришь, что я веду себя как ребенок, но единственный, кто заблуждается, это ты. Тебе просто всегда нужно настоять на своем или взять силой. И на этот раз то же самое — ты просто вбил себе в голову, что тебе это нужно. Что я тебе нравлюсь, хотя ты совершенно меня не знаешь, и до сегодняшнего дня нас ничего не связывало, кроме одноразового секса. Но что будет потом? Хотя бы через пару месяцев, когда ты закончишь школу? Или как ты собираешься все объяснить Крису, с которым вы дружите?

Я глубоко вздохнул и положил руку на ручку двери, с силой ее сжав. Пальцы дрожали, и мне с трудом удавалось удержать себя от того, чтобы не открыть дверь и не попытаться снова. Но я отчетливо знал, что в этом нет никакого смысла. Мне только хотелось, чтобы Джей меня понял — то, что я прав и, в первую очередь, он первый должен разобраться в себе и своих чувствах.

— Джей, я уже давно не мальчик. Я живу с этим долгие годы, а ты решаешь все за какие-то пару недель. Может быть, ты и испытываешь ко мне определенный интерес, но не путай это с большим. И я не позволю тебе просто так войти в мою жизнь и перевернуть все с ног на голову. В одном ты прав — для тебя на самом деле все просто, но это не значит, что и для меня все точно так же.

Я знал — он здесь и он меня слышит. И ему нечего возразить мне в ответ.

Медленно двинувшись по направлению к гостиной, я замер на пороге и уставился пустым взглядом в окно, где шел редкий снег, большими хлопьями закрашивающий все несовершенство и грязь в празднично белое.

Когда-то Элл мне говорила, что в небе даже птица может быть больше самолета — все зависит от расстояния, с которого смотреть. Но ведь рано или поздно, но приходится спускаться на землю и тогда все приобретает свои естественные очертания. Ты берешь только то, что можешь, а совсем не то, что хочешь. А я слишком часто себя обманывал в прошлом, чтобы не различать четких границ окружающей меня действительности. Самое глупое занятие на свете — это лгать самому себе. Между мной и Джеем ничего не может быть. Он всегда был слишком недосягаем. А сегодня стал еще дальше.

* * *

Чихнув, я уставился в пластиковую черную коробку на плите, наполовину наполненную водой.

Ужасно хотелось спать, потому как всю ночь я, как обычно, проработал, а теперь на часах был второй час дня, а я еще даже не ложился. Против моего зомби-подобного состояния не помогали ни пятая по счету кружка с растворимым кофе, ни мои любимые маффины с кусочками шоколада.

В конце недели должно было быть Рождество, которое я собирался провести за работой и в гордом одиночестве. Обычно этот праздник мы отмечали с Крисом вдвоем, но в этот раз они с еще парой приятелей из школы собирались поехать кататься на лыжах в Австрию, и должны были провести там все каникулы. Компания, как я понял, собиралась со стороны Нейвала, который и организовал всю эту поездку.

Мы не виделись уже две недели, и мне было тяжело поверить в то, что это и вправду конец. Несмотря на то, что именно я был инициатором нашего, если так можно сказать, разрыва, я осознавал, что был не во всем прав. Мне с самого начала нужно было поговорить с Джеем с тем, чтобы расставить все точки над "и", и не позволять этому заходить настолько далеко. И в этом была моя вина. Меня не оправдывало даже то, что я почти не сомневался, что между мной и Джеем никогда не будет ничего серьезного. Ведь я сам одновременно хотел быть с ним, мечтал, чтобы он ответил на мои чувства. Но, возможно, это всего лишь влечение и кратковременная влюбленность, которую еще называют "крушением" — ничего серьезного, начинается внезапно и так же быстро проходит. Правда, несмотря на все эти мысли и собственное внушение, я все равно очень сильно переживал и пытался как можно меньше анализировать, потому что теперь это отнимало слишком много сил и времени, а мне было необходимо в сжатые сроки закончить последний заказ в этом году.

На улице было очень скользко и дул сильный ветер, поэтому я решил не брать велосипед. Мне нужно было добраться до магазина и сделать последние закупки перед поездкой Криса. Он уезжал сегодня вечером, и я снова оставался один.

Задумавшись и стараясь смотреть себе под ноги, чтобы не упасть, я не сразу услышал голос, который звал меня по имени.

— Даррен Норманн!

Со стоянки мне махала радостная и раскрасневшаяся от мороза Кейт.

— Привет, давно тебя не видела. Как дела? Бен мне рассказывал, что в последнее время ты пропал и совсем ушел в работу.

Я улыбнулся. Несмотря на свое сводничество и попытку с кем-нибудь меня познакомить, Кейт мне всегда нравилась. За внешностью хрупкой и милой блондинки скрывалась сильная и волевая личность. Она никогда не унывала, а энергии в ней было больше, чем в нас двоих с Беном вместе взятых.

— Все хорошо. Пытаюсь закончить последний заказ еще до наступления праздников.

— Ну об отдыхе тоже стоит иногда подумать. Что собираешься делать на Рождество? Если хочешь, то можешь заглянуть к нам с Беном — мы будем только рады.

— Спасибо, но я думаю, что пораньше лягу спать, — я растянул губы в вежливой улыбке, зная, что Кейт не станет настаивать. За то время, что мы знакомы, она успела изучить меня уже слишком хорошо.

— Все-таки подумай, а то отмечать такой праздник одному совсем не хорошо. Кстати, ты помнишь Алисию? Брюнетку, с которой вы еще познакомились во время последнего паб-кроулинга в пятницу?

— Да, Бен мне уже о ней говорил.

— Намек понят, — она улыбнулась своей привычной сияющей улыбкой и похлопала меня по плечу. — А выглядишь ты совсем уставшим. Все-таки нельзя себя так загонять.

— Все в порядке, Кейт, — я перевел взгляд за ее плечо, разглядывая безлюдную дорогу и пряча замерзшие пальцы в карманах куртки.

Кейт кивнула и внимательно на меня посмотрела.

— Знаешь, мне Бен тоже кое о ком говорил. Только не сердись, — поспешно добавила она, видя, как мои глаза удивленно округляются и я уже собираюсь ей что-то возразить. — Мы за тебя оба переживаем и хотим как лучше. И здесь речь не идет о дороге в ад.

Она снова улыбнулась, но на этот раз и без тени веселья.

— Помнишь, я уже говорила, что это плохо — быть одному. Это не жизнь, не выход и уж точно не выбор, Даррен. И ты сам прекрасно об это знаешь. А так же о том, что в наше время многое изменилось и во многих вещах все стало гораздо проще.

Не обращая внимания на то, что мое лицо стало каменным, что значило, что я действительно разозлился, Кейт продолжала быстрой скороговоркой:

— Я не хочу навязывать тебе свое мнение и пытаться решать за тебя, но какова вероятность того, что ты вообще кода либо встретишь желанного тобой человека? А какова вероятность того, что он ответит тебе взаимностью? Правильно, еще меньше. — Она тяжело вздохнула. — В наши дни это большая, нет, даже огромная редкость. И ты не должен отказываться от такого счастья, как быть любимым, рядом с человеком, который является для тебя самым потрясающим на свете. Тогда тебе не о чем потом будет жалеть. А вот о том, что не дал себе шанса — об этом ты будешь сожалеть всегда. Тем более, что Рождество — это такое волшебное время, когда случаются любые чудеса. И одно из них — это то, что ты можешь провести этот праздник вместе с тем, кто тебе по-настоящему дорог.

Перед тем, как убрать руку с моего плеча, она слегка сжала пальцы и посмотрела на меня умоляющим и каким-то детским взглядом, полным надежды.

— Я знаю, что ты не нуждаешься в моих советах, но, пожалуйста, подумай о том, что я тебе сказала.

С этими словами она еще раз улыбнулась и зашагала прочь, а я остался стоять посреди стоянки с острым чувством одиночества и какой-то странной потерянности. Мне казалось, что я так давно искал выход, что когда мне его вдруг показали, я настолько заблудился и запутался, что по-прежнему оставался столбом на месте и не был уверен в том, куда бежать.

Передумав и изменив план своего маршрута, я медленно брел по заснеженной и сейчас пустующей набережной. Выдыхал ледяной воздух и чувствовал, как мое тело покидает тепло. Теперь я думал о том, что уже поздно бежать к этому выходу. Я слишком долго стоял, чтобы это приглашение было все еще в силе. Мне понадобилось так много времени, чтобы понять, что, возможно, все не так сложно, как я сам себе напридумывал.

Ветер гонял снежную пыль по поверхности оледеневшего асфальта, почти черная вода размеренно поднималась и опадала, словно грудная клетка огромного живого "нечто", касаясь каменного ограждения берега. Впереди был долгий путь вдоль безмолвных и как-будто пустующих домов, с большими нарядными террасами, которые летом наверняка украшали плетеные кресла со столиками и всевозможные цветы с зеленью. Лицо царапал холод, но я не обращал на это внимания и продолжал идти дальше, бессознательно кусая губы.

Я очень скучал по Джею, хотя и старался себе в этом не признаваться. Я все еще не мог забыть вкус его губ, ощущение рук и дыхания на своем теле, особенный запах, который теперь ассоциировался с чем-то желанным и от которого начинало болезненно ныть внизу живота. Все это было настоящим раем, всем тем, к чему я всегда стремился и шел все это время. Но Кейт права — я слишком легко и быстро сдался, всю свою жизнь привыкнув убегать и с легкостью отказываться от того, о чем всегда мечтал, стоило только этому сбыться. Мне казалось, это не настолько важно и можно потерпеть еще чуть-чуть. Я скоро забывал, насколько трудно это счастье давалось, и всегда стремился вперед, привыкнув к своему однообразному одиночеству и никогда не оглядываясь. Теперь я больше не хотел сбегать. Но права ли была Элл в том, что никогда не бывает слишком поздно, если только ты этого действительно хочешь?

Уткнувшись мокрым носом в пушистый светло-голубой с желтым шарф и сделав большой круг, я брел по мосту обратно к центру. Уже темнело и было необходимо возвращаться — мне еще нужно было зайти в магазин и проводить Криса в дорогу, но... Боже, каким дураком я был все это время! Я думал, что и так поступился слишком многим, заранее зная, что это ни к чему не приведет. Что так поступать нельзя, и мне почти ничего не дала всего лишь одна ночь, которая только еще больше раздразнила тело и приручила к давно забытой ласке. Но оказывается, что не Джей, а я вел себя как сущий ребенок. Наверное, все это время он был гораздо честнее меня.

Впереди раздался повторяющийся резкий звук, за которым последовал шум, и я краем сознания безразлично отметил, что мост разводится. Это было странно, потому что с момента наступления холодов он больше не поднимался, а на воде не было ни одного судна, которое бы собиралось пройти на другую сторону.

Меня знобило и пальцы стали совсем нечувствительными. Я безучастно посмотрел на ту сторону моста, мечтая о сигарете и огромной кружке горячего заварного чая, и уже в следующий момент мне показалось, словно я сошел с ума. Потому что этого просто не может быть! Нет, вероятнее всего, я обознался — слишком далеко и к тому же темно. И еще я давно как следует не высыпался, и теперь галлюцинации о Джее Нейвале преследуют меня не только во сне, но и наяву. Иначе как объяснить то, что в темном силуэте на противоположной стороне моста мне мог померещиться именно он.

Глаза вдруг стали неожиданно чувствительными и влажными от ветра. Я сморгнул, потом посмотрел направо и крепко зажмурился.

Нет, это просто невозможно! Слишком сильно все это напоминало незаслуженный подарок судьбы или мучительное наваждение. Перед глазами словно в быстрой перемотке промелькнул наш последний разговор и те слова, которые я говорил Джею, убеждая его в своей безусловной правоте.

Сердце отбивало свой сумасшедший ритм где-то в районе горла, когда я перевел взгляд обратно. И показалось, что даже с такого расстояния я утонул в невозможно глубоких глазах напротив.

Мне не хватало дыхания, а в коленях ощущалась странная липкая слабость, и я застыл на месте, не в силах даже пошевелиться. Потому что, как только я окончательно понял, что это Джей, первой позорной мыслью было сбежать. Слишком стыдно и страшно встречаться с ним теперь, когда я почти наверняка его потерял, сам первый все разрушив. Когда мы стали друг для друга снова чужими и лучшее, на что я мог рассчитывать, это кивок в знак приветствия. Я так часто говорил ему "Нет", и почти никогда "Да", что, кажется, это словно уже стало нашей историей и ничего не изменить. Потому что сказки не вечны, а в реальной жизни их срок еще более скоротечен. Быть может, это и было нашей дорогой — стоять по разные стороны, на двух противоположных берегах? До сих пор я только всегда его отталкивал...

Две огромные черные, словно пики, части моста стали медленно опускаться, своими концами все ближе приближаясь друг к другу, чтобы сомкнуться в одну линию — единственный, ведущий вперед путь. И после секундной заминки я двинулся вперед.

Несмотря на то, что шел я ужасно медленно, как мог оттягивая время и момент нашего неизбежного "пересечения", фигура Джея быстро приближалась и я уже мог разглядеть его лицо и припорошенные снежинками темные волосы. Он как никогда был красивым — высоким и таким надежным, с то и дело бросаемой ветром в глаза непослушной челкой и словно высеченными из льда совершенно правильными чертами лица. И таким чужим, незнакомым. Мне казалось, что в любой момент он может повернуть обратно, свернуть на противоположную сторону дороги или пройти в шаге от меня, но настолько быстро, что я не успею его окликнуть.

— Привет, — я испугался, потому что сам не услышал собственного голоса и только открыл рот, чтобы повторить, как Джей ответил:

— Добрый вечер, мистер Норманн. Как поживаете?

При этих словах я словно разучился дышать, настолько все внутри меня сжалось, и я в отчаянии посмотрел на Джея, глаза которого напоминали находящееся под нами море — такие же темные и безразличные.

Все правильно, теперь твоя очередь.

— Джей, я... Я хотел попросить тебя, чтобы ты присматривал за Крисом, ведь он пока не очень уверенно держится на лыжах.

Это было правдой. Безопасной правдой, потому что я все никак не мог решиться сказать то, что должен был произнести уже очень давно. Кажется, с тех пор прошла целая вечность.

Джей стоял напротив и молчал, а я почти физически чувствовал, как отведенное мне время, словно песок, просачивается сквозь пальцы.

— Конечно, без проблем, — он еще пару секунд продолжал на меня внимательно смотреть, словно ожидая, что я скажу еще что-нибудь. И когда я вдруг понял, что он сейчас попрощается и уйдет, то сам не осознавая что делаю, с силой вцепился в рукав его куртки. Пальцы почти не слушались, а ногти саднило от слишком сильного захвата.

— Джей, подожди, — резкий крик сорвал горло, и я закашлялся. — Я хотел извиниться.

Брови Джея вопросительно поднялись — то ли он ждал пояснения, то ли того, чтобы я наконец разжал пальцы.

— Я был неправ. То есть все, что я тогда говорил, было правдой, но сейчас кое-что изменилось.

— Что же?

Я постарался не обращать внимания на легкую насмешку, проскользнувшую в его голосе.

— Я. И если ты еще этого хочешь, — я посмотрел ему прямо в глаза, — если твои слова все еще в силе, то я тоже этого хочу.

Отпустив его руку, я выдохнул и замер, вглядываясь в лицо Джея. Кажется, его взгляд смягчился. Или мне это только показалось, но когда он заговорил, голос действительно звучал немного по-другому.

— Дар, — звук собственного имени, такой знакомый и одновременно с этим почти забытый, заставил меня вздрогнуть и почувствовать легкий болезненный укол сожаления в области сердца. — Чего ты хочешь?

Неужели он это специально? Я не мог понять, серьезно ли Джей говорит, либо просто хочет заставить меня подольше помучиться. Почему он такой жестокий? Нет, все правильно — он всегда был таким. Джей это умеет.

— Быть с тобой.

Все правильно. Я не услышал его, когда он был со мной откровенен. Не слова Кейт, а признание Джея должно было заставить меня понять, насколько сильно я все это время заблуждался и обманывал сам себя.

— Я люблю тебя и, если еще не поздно, хочу попробовать начать все сначала.

Мне больше нечего было скрывать или терять. Не осталось ничего, что бы я мог утаить и что бы того стоило.

Молчание казалось бесконечным, но когда Джей наконец заговорил, я почувствовал боль. И безнадежное разочарование, словно до сих пор находился под толщей черной воды и думал только о том, как бы выплыть на поверхность. Но обжигающий легкие кислород не принес спасения, лишь секундную эйфорию, потому что ближайший берег оказался невозможно далек и попросту недосягаем.

— Раз Крис уезжает, это значит, что на Рождество ты остаешься совсем один?

Я кивнул, почти не вслушиваясь в смысл вопроса. Он просто переменил тему, а это значило, что я опоздал. И некого было в этом винить, кроме самого себя. Каким же идиотом я был все это время...

Глаза неприятно защипало и, позорно шмыгнув носом, я быстро сморгнул и посмотрел в сторону, стараясь держать подбородок как можно выше.

— Скорее всего, — как бы это ни было смешно, но мне до последнего хотелось сохранить лицо и не выглядеть совсем жалким в его глазах. Сам Джей, наверняка, будет веселиться в компании таких же беззаботных молодых людей, в окружении тех блондинок из бара. Нет, это будут уже другие, не менее роскошные и яркие.

— Мне еще нужно успеть в магазин, — я махнул рукой куда-то за спину Джея. — Спасибо, что выслушал. Мне пора. Желаю хорошей поездки.

Последние слова я произносил уже делая шаги вперед, и до последней секунды где-то в груди жила ничтожно маленькая и совсем хрупкая надежда, что он меня остановит. В последний момент положит руку на плечо, разворачивая к себе. Или если я отойду достаточно далеко, то обязательно меня окликнет. Но Джей давал мне слишком много, одну за другой, возможностей. И ему давно следовало устать от моего вечного страха и нерешительности. Постоянных сомнений и непроходимой тупости. Я ведь сам его оттолкнул. И что он мог найти в таком неудачнике, как я?

Завтра мне придется начинать все заново — оттуда, где я сейчас. Или, точнее, просто возвратиться обратно — к своему прежнему образу жизни. К старым, давно устоявшимся принципам, свободе и всему тому, чем я так сильно дорожу. Все к лучшему. К тому же нам с Крисом и так хватает любопытных взглядов и вопросов, ведь это неизбежно — всем всегда хочется узнать, почему у отца с сыном разница в возрасте лишь несколько лет. Для окружающих это странно и неправильно — они ждут либо трагической и красивой истории, либо чего-то по-настоящему жуткого. Поэтому моя связь с Джеем дала бы только новую пищу для разговоров и догадок. Миссис Браун уж точно бы этого не одобрила.

Я грустно улыбнулся в шарф.

А потом, когда Крис закончит школу, вполне вероятно, что мы уедем. Переедем в другой город или еще лучше страну. Я уже успел соскучиться по этому чувству перемен, которое неизбежно приходит с узнаванием нового места и которое может дать только смена обстановки. Да, все правильно. Именно так, как должно быть и, наверное, у нас изначально не было ни единого шанса.

* * *

Может быть, я слишком быстро сдался?

Спускаясь по темной лестнице и опираясь рукой о стену справа, я чувствовал, как вместе с алкоголем и праздничным настроением по телу растекается горькое сожаление. После трех часов, проведенных в веселой компании Бена и Кейт, мне совсем не хотелось возвращаться в свою унылую и пустую квартиру, где я чувствовал себя потерянным и опустошенным. И когда это только я успел настолько привыкнуть к чужому присутствию, которое прежде всегда раздражало и стесняло? С каких пор мне стало невыносимо собственное одиночество?

Прислонившись спиной к стене в углу около маятниковой двери, выходившей в общий коридор на моем этаже, я потер уставшие глаза и поднял голову вверх, рассматривая потолок.

Уже давно перевалило за полночь. И больше не хотелось ни думать, ни куда-то идти. Пусть и до моей цели конечного пути оставалась только пара шагов. В конце концов, ведь сегодня Рождество, которое, как меня уверяла Кейт, я должен провести вместе с любимым человеком. Но его нет. Поэтому мне не нужно ничего делать. Или, вернее, я могу делать, что захочу. Но вероятнее всего, я просто лягу спать, потому что немного пьян и наконец-то нужно отдохнуть. Выспаться. Заказ сдан сегодня еще до обеда, и я с полным на это правом могу себе устроить праздничные каникулы и насладиться своей свободой.

Вздохнув, я запустил пальцы в растрепанные волосы и сжал на затылке.

Нет, если бы Джей действительно относился ко мне серьезно, он дал бы мне еще одну возможность. И не был бы так холоден. Признаю, я наделал много ошибок, но я готов был за них заплатить. Забыть о собственных правилах и гордости, и сделать все, чтобы как можно скорее заставить и Джея забыть обо всех тех ситуациях, когда я поступал нечестно. Но я опоздал, Элл. Видишь, ты все-таки была неправа, и есть вещи, на которые не действует ни один земной закон — будь то смерть или время. И ни ты, ни я не в силах что-либо с этим поделать.

Потерев ладонями виски, я отлепился от стены и вышел в свой коридор, одновременно шаря в задних карманах джинсов в поисках ключей. Было темно, и только тускловато-желтый свет фонарей растекался по паркету большими прямоугольниками, в точности повторяя очертания окон справа, выходящих во двор. Я решил не тянуться к включателю и быстро пройти это расстояние до своей двери. Но когда до квартиры оставалось не больше трех метров, я вдруг поймал себя на мысли, что что-то не так. Подняв взгляд, я как вкопанный замер на месте, чуть не выронив ключи.

На полу, прислонившись спиной к моей двери, сидел какой-то человек.

Я растерянно сощурился, пытаясь получше рассмотреть незнакомого парня, и уже через мгновение мои глаза изумленно расширились.

Нет, этого просто не может быть! Ведь так не бывает... Прямо передо мной, на грязном полу этого бесконечного коридора, сидел Джей Нейвал собственной персоной! Боже, это галлюцинация и я снова брежу, как и тогда на мосту... На мосту?

Я на ощупь нашел хоть какую-то опору слева и прислонился плечом к стене.

Мне казалось, что это какая-то чудовищная ошибка. Надлом одной из параллельных реальностей или чего-нибудь в таком духе, но это не могло происходить на самом деле. Джей сейчас с Крисом в Австрии, и поэтому он просто физически не может здесь находится.

Под пальцами отчетливо ощущался шершавый холодный камень, но я все-таки решил сделать себе больно, чтобы понять, не в одном ли из своих сумасшедших снов я сейчас нахожусь. С силой прикусив губу, я смотрел на человека, которого больше чем что-либо за всю свою жизнь хотел сегодня получить на Рождество. Он казался совсем нереальным — не столько из-за полумрака, сколько из-за все время подрагивающей картинки, так что мне приходилось часто смаргивать, чтобы изображение не расплывалось.

Я не решался двинуться с места, боясь спугнуть это видение и найти себя на полу около дивана, так не вовремя упавшим вниз и из-за этого проснувшимся. Ведь вся эта ситуация была настолько нелепой, что мне даже захотелось рассмеяться, но вместо этого (похоже, я все-таки был гораздо сильнее пьян, чем думал в начале) в глазах защипало и я приблизился к Джею.

Его глаза были закрыты, и я сначала подумал, что он спит.

— Ты долго.

Мне хватило тихого и немного хрипловатого голоса для того, чтобы броситься вперед и обнять Джея за шею, пряча лицо в мехе его капюшона.

Элл, возможно ты все-таки была права.

— Эй, больно же! Ты меня сейчас задушишь.

Не обращая внимания на слова Джея, я как можно крепче сомкнул руки и выдохнул ему прямо в шею:

— Я думал, что ты уехал.

— Я тоже так думал, когда хотел с тобой попрощаться там на мосту. Но ты сказал, что хочешь попробовать, — Джей говорил спокойно и даже буднично, словно те слова, которые он сейчас произносил, были чем-то самим собой разумеющимся, а не самым большим чудом, которое возможно только на Рождество и только когда тебя действительно очень сильно любят. — А я вспомнил, что тогда на кухне был неправ, и так и не дал тебе шанса.

Я уже не мог дольше сдержать слез облегчения, потому что был счастлив. Мне было одновременно и жутко стыдно за эту слабость и безумно хорошо от того, что Джей рядом, в моих руках, и больше ничего не имеет значения.

Громко шмыгнув носом, я чуть-чуть ослабил захват и отстранился, чтобы посмотреть ему в лицо, все еще не веря, что этот долгий путь всех моих страхов и сомнений подходит к своему завершению.

— Но вы же должны были провести все каникулы в Австрии? И что с Крисом?

— Я передумал, но это не значит, что поездка отменилась, — Джей улыбнулся и провел большим пальцем по моей щеке. — Но иногда приходится кое-чем жертвовать...

Ткнув его в плечо кулаком, я удивленно уточнил:

— Значит, ты все это время был здесь?

Когда Джей кивнул, его губы еще шире растянулись в снисходительной улыбке, пока я пытался справиться со своими эмоциями и желанием стукнуть его еще раз, но уже гораздо сильней.

— Тогда почему ты пришел только сейчас? — я не мог понять его и принять тот факт, что он сознательно мучил меня все это время. Наверняка еще тогда на мосту, когда я признался ему в своих чувствах, он все для себя решил. Да, конечно, он ведь спрашивал меня о планах на Рождество... Но тогда почему только сейчас?

Знакомая горечь поднялась к горлу и сдавила, мешая ровно дышать.

— Тебе никто никогда не говорил, что ты слишком много думаешь?

Джей протянул руку, и его ладонь легла на мой затылок, а пальцы стали запутываться в волосах.

— Ты ведь знаешь, что я всегда все делаю по-своему. А еще, что я добиваюсь своего и никогда не отступаю. Поэтому я не мог тебе дать ни малейшей возможности для того, чтобы ты в последний момент передумал и сбежал. Ведь ты уже настолько наловчился, что наверняка бы проделал это снова.

— Джей...

— Снова нашел бы сотню причин, чтобы доказать, что мы друг другу не подходим и не можем быть вместе. Теперь же у тебя ничего не получится, потому что я не оставил тебе ни единой лазейки, по которой ты можешь удрать.

Я вопросительно поднял брови и невольно крепче сжал пальцами воротник куртки Джея.

— О чем ты?

— О том, что мы будем только вдвоем, и нам никто не помешает. О том, что теперь мы сможем провести оставшееся время до конца зимних каникул вместе. Я уже привез свои самые необходимые вещи, и они сейчас в машине. А еще о том, что после праздников мы займемся поиском новой квартиры, потому что я уже поговорил с Крисом и он не возражает против того, если мы станем жить вместе.

Мне показалось, что голова закружилась, и перед глазами запрыгали черные точки.

Господи, Крис знает?! Этого просто не может быть! Насколько много ему известно? И неужели он все это воспринял нормально?!

— Извини, но я не мог так сильно рисковать, зная тебя и твою переменчивую натуру. Конечно, мы могли бы подождать до лета и заодно до окончания школы, но ведь это слишком долго, правда?

— Я тебя убью, — непослушными губами прошептал я, не в силах поверить в то, что Джей говорит серьезно. А я еще думал, что это я сошел с ума!

— Ты не заметил, что это уже становится нашей милой традицией — выяснять отношения под твоей дверью?

С этим словами Джей наклонился, и я почувствовал знакомый вкус его губ и языка. Но я попытался отстраниться, потому что сейчас для этого было неподходящее время и, в особенности, место. Прежде всего мне было необходимо узнать, о чем конкретно говорил Джей с Крисом и как так получилось, что последний дал свое согласие на то, чтобы мы жили вместе... Минуточку, кто это "мы"? Неужели Джей и вправду планирует жить втроем?! Или он имел в виду только нас двоих, но я категорически против того, чтобы оставлять Криса одного! Нет, я конечно же против и того, чтобы вообще съезжаться так скоро, потому что наши отношения еще не на таком уровне, чтобы... И что это значит, что вещи Джея сейчас в машине?! Да, я сам попросил его попробовать начать все сначала и даже признал некоторые свои ошибки, но это ведь совсем не значит, что он теперь свободно может вить из меня веревки и делать все, что ему вздумается. С него станется еще привыкнуть.

— Джей, подожди... — решительно уперевшись в плечи Джея, я решил взять ситуацию под контроль и напомнить, что подобное манипулирование ни к чему хорошему не приводит. Мне не хотелось жаловаться или ссориться, но Джею все-таки не стоило забывать, кто из нас двоих старше, и что в дальнейшем я совсем не собираюсь спускать ему подобное с рук. Но стоило мне только открыть рот, как руки Джея притянули меня за затылок и я снова оказался прижат к его горячему рту. И это была моя самая большая слабость, мой персональный наркотик, который был давно необходим как воздух и которого я был лишен, кажется, целую вечность.

С тихим стоном я приоткрыл рот и впустил его теплый язык, отвечая на поцелуй и делая его еще глубже.

Не знаю, сколько времени мы так целовались, совершенно забыв о том, что нас в любой момент может увидеть кто-нибудь из соседей, и что мы почти что лежим на грязном полу в общем коридоре. Ничто уже давно не имело никакого значения, кроме прохладных пальцев Джея, пробирающихся под мой свитер и ласкающих спину, затем переходящих на затылок и спускающихся вниз к молнии джинсов. В следующую секунду я приглушенно всхлипнул, потому что в какой-то момент оказался на самой грани, когда рука Джея сжала мой выпирающий под джинсами член.

— Ты точно псих ненормальный, — еще плотнее прижимаясь к бедрам Джея прошептал я, каким-то отдаленным краем сознания понимая, что снова позволяю Джею поступать так, как он давно привык, после чего в конечном счете он получает все, что только захочет. И это плохо. Потому что если до этого я хотел хотя бы сегодня быть милым и послушным, то теперь все отменяется.

— Идем, — не в силах больше терпеть и чувствуя, как внизу живота все сводит от сильного желания и тянущей боли, я кое-как поднялся и потянул Джея за собой, пытаясь нам обоим придать устойчивое вертикальное положение. Но все осложнялось тем, что Джей ни на минуту не прекращал меня целовать, кусать и облизывать, касаясь губами и пальцами всего, до чего он только мог и успевал дотянуться. Это сильно отвлекало, в особенности когда я пытался найти куда-то подевавшиеся ключи, и затем отпереть квартиру.

Мы ввалились внутрь и сразу же чуть не завалились прямо на пороге, но я вовремя успел опереться свободной рукой о шкаф, в то время как второй продолжал тянуть Джея за куртку вперед. Полностью одетые, мы кое-как и относительно безопасно добрались до спальни и повалились на кровать. Правда, до этого Джей попутно успел налететь на столик около двери, а я побить коленку об дверной косяк, случайно дернувшись в сторону и не успев притормозить.

Помогая друг другу, мы в рекордные сроки разделались с одеждой и, воспользовавшись тем, что Джей на миг отвлекся, стягивая с себя последний элемент одежды, я повалил его на постель, затем удобно устроился сверху и прижал его руки к подушке.

— Дар? — его глаза изумленно расширились, в то время как он продолжал неподвижно лежать, даже не пытаясь меня скинуть. В свою очередь победоносно улыбнувшись (уверен, этой улыбке позавидовал бы сам Чеширский кот), я нагнулся и поцеловал кончик его носа, затем провел языком по подбородку и далее по шее, спускаясь все ниже к маленькой ямке около ключиц.

Я ведь тоже могу использовать тактику Джея против него же самого и поменять ласку на более жесткий напор, который просто не оставляет выбора, делая полностью беспомощным.

Под его подозрительным взглядом я несколько раз медленно проделал путь рукой вниз вверх по твердому животу, одновременно не спеша вылизывая кожу вокруг сосков, и только потом обхватил их губами, втягивая в рот и посасывая. Джей шумно выдохнул и выгнулся немного вперед. Я же продолжил свою ласку, потянув зубами за соски и вырывая из горла Джея едва слышный стон.

Вернувшись к его губам и тщательно их облизав, словно мороженое, я сполз вниз и легко коснулся языком твердого члена, на головке которого уже виднелась крупная капля смазки.

— Дар! — попытался было возразить Джей, но уже через секунду он задохнулся и шумно выдохнул, когда я полностью обхватил его член и ввел себе в рот: — Ах ты черт!

Я почувствовал, как Джей весь напрягся и, с силой вцепившись в простыню по обеим сторонам от бедер, пытался сдерживать рвущиеся наружу стоны. Его лицо горело, а глаза были закрыты, когда я наконец-то оторвался от своего занятия и навис над ним, любуясь совершенной красотой его молодого, натренированного тела.

— Ты такой красивый, — я с наслаждением облизал губы и провел рукой по его бедру, размазывая и втирая в кожу прозрачную жидкость. — Думаю, ты уже готов и дополнительная смазка нам сегодня не потребуется.

Уперевшись одной рукой в его грудь, я чуть приподнялся и приставил член Джея к своим ягодицам, после чего резко качнулся назад. Было довольно больно, но почти сразу же нахлынуло острое наслаждение, которое размыло последние границы реальности. Пальцы Джея крепко сжали мои бедра, помогая сохранить равновесие и одновременно насаживая еще глубже.

Он приподнимал свои бедра, стоило мне податься вверх, и еще плотнее прижимал к себе, когда я опускался, так что по комнате раздавались характерные звонкие шлепки. Все это время я часто дышал через рот, чувствуя как кружится голова и по телу разливаются приятные спазмы, концентрирующиеся в самом низу живота. Мы кончили почти одновременно и, в последний раз непроизвольно сжав его внутри себя, я без малейшего зазрения совести повалился Джею на грудь, размазывая свою сперму по нашим липким от пота животам.

Нам обоим понадобилось какое-то время, чтобы отдышаться и прийти в себя, но вот Джей пошевелился и попытался лишить меня такой удобной опоры.

— Эй, — я недовольно забурчал, с еще большей силой наваливаясь сверху и не позволяя ему так просто от себя избавиться.

— Мне надо в душ, — Джей до обидного легко перевернул меня на спину, таким образом скинув с себя и тем самым на корню подавив мой протест, и начал вставать. Но я не собирался сдаваться без боя, поэтому подскочил на кровати и, крепко обхватив его руками и ногами за талию, прижал к себе, после чего опрокинулся назад на подушки.

— А ты тяжелый, — с удовольствием отметил я, совершенно не смущаясь той позиции, в которой оказался. Даже наоборот — мне было жутко приятно держать Джея в своих руках и чувствовать, как это прекрасное и сильное тело принадлежит только мне одному. Эта мысль опьяняла не хуже крепкого виски, которым пару часов назад угощал меня Бен.

— Мистер Норманн, я не понимаю, чего вы от меня хотите, — сбивчиво и застенчиво залепетал Джей, и стоило мне только от изумления открыть рот и немного ослабить захват, как он тут же резко нагнулся вперед, одновременно схватив обе мои ноги за щиколотки и разводя в стороны. Я еще пару секунд продолжал висеть на нем, цепляясь руками, но когда Джей выпрямился, я не выдержал и упал на живот, впечатавшись лицом в кровать.

— Попался.

Самодовольно улыбаясь, Джей стоял около кровати и, скрестив руки на груди, смотрел на меня сверху вниз.

— Ах ты, — промычал я в одеяло, не в силах подобрать слова от возмущения. И тут же сжал в пальцах ткань, потому что мне давно хотелось его кое о чем спросить, но было стыдно и немного страшно. Этот вопрос не давал мне покоя с того первого раза, когда Джей предложил нам быть вместе. Наверное, сейчас был самый подходящий момент для того, чтобы узнать ответ и наконец-то побороть свою нерешительность и сомнения.

— Джей, — начал я, оперевшись на локти, но так и не поднимая головы, — я до сих пор не могу поверить, что ты выбрал именно меня. Почему? Ведь я совершенно обычный.

Пока я произносил эти слова, то очень внимательно разглядывал собственные руки, лежащие на постели ладонями вверх. Я не решался посмотреть на Джея, потому что боялся увидеть на его губах привычную немного насмешливую улыбку. Если бы он превратил мою искренность в шутку, то я бы этого не выдержал. Пусть я и вел себя как наивный и глупый подросток, но для меня это было действительно важно.

Я был так поглощен собственными сомнениями и переживаниями, что не заметил, как он подошел к своей куртке, валяющейся на полу, и достал оттуда какой-то небольшой предмет. Только когда мне прямо в руки вложили небольшой серебряный сверток, я удивленно посмотрел на Джея, который опирался руками о кровать по обе стороны от меня, так что наши лбы почти соприкасались.

— С Рождеством, — прошептал Джей. — Насколько я успел заметить, у тебя их никогда с собой нет.

Развернув подарок, я увидел пару черных кожаных варежек, внизу украшенных тоненькими ремешками и пушистым серым мехом.

— И ты не "обычный". Ты мой, — продолжил он, наклоняясь и дотрагиваясь губами до мочки моего уха.

Этих слов было достаточно, чтобы я потянулся к его губам и глубоко поцеловал, тем самым говоря свое "спасибо" — не только за такой чудесный подарок, но и за то, что он сделал меня самым счастливым человеком на земле.

Конец.