Как-то раз на Праздник

— Малфой-Манор. — Мягко ответил он.

У нее перехватило дыхание, и она только кивнула. — Ты произнес мое имя до того, как проснулся. Интересно, так ли это на самом деле. — Голос ее матери донесся до лестницы, призывая их к завтраку. — Ты в порядке?

Глаза Гарри упали на ее открытую грудь, не то, чтобы ее грудь была выставлена напоказ, но можно было увидеть кончик шрама, который она получила от Долохова. В легком падении, которое повалило ее на спину, рубашка была спущена вниз, обнажив кружевную середину лифчика, и темный шрам на груди. Почти, как будто он не контролировал себя, пальцы Гарри потянулись, обводя восковую кожу указательным пальцем. — Ты не думала, что нам стоит идти. Ты сказала мне это, и мы все равно пошли. — Гарри тихо пробормотал.

Слишком ошеломленная, чтобы что-то сказать, и слишком удивленная выражением его лица, и тем, как он с величайшей осторожностью проследил шрам, она кивнула. — Я знаю. — Воспоминания о том дне были все еще слишком свежи, в ее сознании: видения Сириуса Блэка, подвергающегося пыткам, которые побудили АД к поспешному спасению, искаженные линии связи, которые заставили их поверить, что Сириус действительно был захвачен, когда Кричер сказал им, что он не был в Гриммо-Плейс. Столкнувшись лицом к лицу с Пожирателями Смерти, даже сражаясь с ними, у Гермионы все еще были проблемы, связанные с событиями битвы, у каждого из них. — Это не твоя вина.

— Ты не должна была там быть, никто из нас не должен был там быть. Что хорошего из этого вышло? — Пробормотал он. Гарри соскользнул с нее, не глядя ей в глаза.

Натянув рубашку на место, Гермиона услышала шаги на скрипящей лестнице. — Волшебный мир должен был поверить, что он вернулся, Гарри. Они больше не могли называть тебя лжецом. Это все изменило. — Гермиона прижалась к его щеке. — Я не думаю, что ты должен винить себя за то, что произошло в Департаменте Тайн, но я знаю, что ты это делаешь.

— Сириуса никогда не было там...

Послышался легкий стук в дверь, за ним голос матери. — Гермиона? Гарри? Завтрак готов, если вы хотите, спускайтесь.

Гарри уже потянулся за рубашкой, когда она положила руку ему на плечо и покачала головой. Выдернув палочку из тумбочки, Гермиона прошептала мягкое "Фините". — Мам, Гарри сейчас не очень хорошо себя чувствует. Мы спустимся чуть позже, если вы не против?

Она могла представить, как ее мать остановилась, ее брови поднялись, прежде чем она кивнула, никто не мог видеть. — Конечно, дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится.

— Как ты думаешь, твоя мать считает, что "Гарри не очень хорошо себя чувствует" — это код для утреннего секса? — Гарри спросил, его глаза наполнены весельем, и угрюмость исчезает.

Она фыркнула. — Ты, вероятно, прав.

ХХХ

В резиденции Грейнджера было тихо. Или, возможно, не совсем тихо, так как на кухне жужжал миксер, по крайней мере, три таймера звенели через промежутки времени, сигнализируя, что пришло время вытаскивать различные пироги из печей, а затем был ее отец, сидящий в гостиной перед телевизором.

Гермиона сидела внизу лестницы, ожидая, когда Гарри выйдет из ванной, чтобы они могли присоединиться к ее семье в гостиной. Ее мать была первой, кто упомянул, что они должны получить фору для их традиции на Святки, так как у них не будут времени, как только остальная часть их семьи прибудет. Каждый год они любили смотреть праздничные фильмы... невероятно модные, которые обычно имели почти один и тот же сюжет... и ее отец, как правило, добавлял что-то дополнительное в гоголь-моголь, когда они это делали.

Милдред и Матильда взяли машину ее матери, решив провести ночь только для сестер. Гермиона была совершенно уверена, что Близнецы ворвутся в дом в половине третьего, совершенно неадекватные.

Раздался гулкий звук закрывающихся двойных печей, а затем ее мать открыла кран. — Гермиона, ты готова расположиться? — Джин крикнула, когда смотрела, пока она развязывала фартук сзади.

Гермиона кивнула. — Почти. Если бы Гарри уже вытащил свою задницу из ванной. — Гермиона многозначительно поскулила, положив руки на колени. Ее друг все еще казался немного не в себе, с тех пор, как четыре часа назад, он вырвался из своего кошмара. — Помяни дьявола. — Гермиона засмеялась, когда дверь в ванную открылась, и он вышел. — Они жду нас.

Гарри последовал за ней, когда она пошла в гостиную, ее пальцы впились в мягкий серый ковер. Ее пижама мягко прижималась к ногам, Гермиона заползла на свое место, с краю дивана, поджав ноги под себя. Она похлопала по месту рядом с собой. — Присаживайся, мы пробудем здесь некоторое время.

Ее родители сидели на кожаном диванчике рядом с ними, мать уже копалась в миске с попкорном. — О, это мой любимый! — Воскликнула мама, наклоняясь, чтобы чмокнуть отца в щеку.

Гермиона фальшиво прикрыла рот рядом с Гарри, озорная усмешка изогнула губы, когда она это сделала. — Как же грубо, когда они...

— Гермиона Джин, ты только что назвала меня грубой? — Мать ругалась, извиваясь и устраиваясь на руках мужа. — Ты видишь, что я ничего не сказала о том, как вы решили остаться сегодня утром в своей комнате.

— Гарри плохо себя чувствовал. — Гермиона закатила глаза, потянувшись за стаканом гоголь-моголя, который уже был оставлен для нее на кофейном столике. Передав Гарри стакан, она бросила взгляд на мать. — И если бы вы позволили мне закончить, вы бы услышали, как я говорю, что вы — пример той любви, которую я хочу, когда стану старше.

Мама подмигнула ей и кивнула Гарри. — Мне кажется, ты на правильном пути, дорогая. — Гермиона покраснела, случайно пролив свой напиток на себя. — Теперь вы оба обратите внимание.

Гермиона расслабилась на подушках, потягивая гоголь-моголь, пока ее рука нашла Гарри посередине. В этих фильмах никогда не было ничего особенного, но они заставляли определенное чувство обиды пузыриться в ее сердце. Может быть, это была женщина-бизнесмен, которая была зависима от работы, которая была слишком близко к дому для нее или как она утверждала, что ей не нужно найти любовь. Скорее она хотела найти цель, оставить след в мире.

Гарри жужжал возле нее, сжимая ее руку. — Я знаю, о чем ты думаешь. — Он прошептал, когда брюнетка на экране ушла от неловкой встречи со своим бывшим парнем. Гермиона могла бы добавить, что ее парень считает, что она слишком много работает. — И ты все равно ошибаешься.

Она фыркнула так тихо, как только могла, хлопнув себя ладонью по носу, чтобы приглушить звук. — Я не ошибаюсь, Оливер не ошибался, и да, я слишком много работаю. С таким же успехом я могла бы заплатить Министерству, вместо арендной платы за квартиру, Гарри.

— Это ерунда. Ты всегда можешь переехать ко мне. — Ответил он, проводя пальцев по ее костяшкам пальцев. — Я мог бы убить Вуда за то, что он заставил тебя сомневаться в себе. — Гарри отпустил ее руку, вместо этого обвив рукой вокруг ее плеч. — Я бы не хотел, чтобы ты когда-нибудь поменялась. — Он пробормотал ей на ухо, а потом снова откинулся на диване.

"Это было начало", сказала себе Гермиона, когда она переместила свой вес, чтобы опереться на него. Изгиб его тела и рука, положенная ей на плечо, были теплыми. Она молчала в течение всего фильма, но когда окончание пришло, Гермиона не смогла усидеть на месте. Взяв его руку так же, как и свою, она проследила за шрамами полученными от Амбридж. Ее нос с отвращением сморщился, когда она увидела знакомый белый шрам.

— Разве это был не отличный фильм, Гермиона? — Ее мама спросила, стоя у дивана, чтобы потянуться, прежде чем начнется следующий фильм. — Ну, — начала она с широкой улыбкой на лице и руками на бедрах, — разве вы двое не уютная картинка?

Гермиона отпрянула от него, ее постоянный румянец появился на лице, но его рука обвилась вокруг ее талии. — Ты всегда была такой застенчивой? — Гарри усмехнулся, усаживая ее на место. — Тебе это не нравится? — Он тихо спросил ее, и она была уверена, что вспышка обиды не была воображаемой.

Ее сердце сжалось, она покачала головой. — Дело не в этом, но ... — она оглянулась, чтобы убедиться, что родители ее не слушают. Скорее, ее мать и отец сидели на корточках перед телевизором. — Тебе не обязательно обнимать меня на диване. Они уже считают тебя моим парнем, так что...

Гарри наклонился вперед... только после того, как бросил темный взгляд в сторону, чтобы увидеть, что они не вернулись на диван... и обхватил ее затылок. Глаза его за проволочными оправами очков блестели, но челюсть сжалась. — Гермиона, — пробормотал он.

— Да? — Гермиона пискнула, звуча так, будто это можно было принять за писк мыши.

— Если бы я знал, что твой отец не вышвырнет меня из окна второго этажа, я бы поцеловал тебя прямо сейчас. К сожалению, он бы это сделал, так что придется сказать следующие: Я делаю это не для какого-то обмана, и я не поступаю так, с тех пор, как мы били под омелой.

Она кивнула, подняв свою дрожащую руку и касаясь кончиками пальцев его подбородка. — Тогда это будет означать...

— Да. — Он распростерся в приглушенном подтексте. — Начинается следующий фильм. — Он сказал ей, когда его рука отпустила ее шею. — Мы поговорим об этом позже, — ухмыльнулся Гарри.

Гермиона прошипела, — как мне теперь сосредоточиться на проклятом фильме? — Выпивка, сидящая на кухонном столе... выпивка, которую ее отец подлил в гоголь-моголь... выглядела все более и более привлекательной.

ХХХ

Стоит отметить, что она не сосредоточилась на фильме — анимационной классике Рудольфа красноносого северного оленя... и не сосредоточилась на следующих трех. Каждый нерв, казалось, оживал каждый раз, когда она смещалась против Гарри. Ему нравилось следить за длиной ее пальцев или водить пальцами по ее руке только потому, что это заставляло ее извиваться.

Несмотря на то, что последние несколько часов она обдумывал его слова, Гермиона все еще хотела вытащить его из комнаты, чтобы он мог полностью объясниться. Запертая в комнате с родителями после того, как он признался, что хочет поцеловать ее снова... ну, это была своего рода пытка.

Телефон на кухне зазвонил во время кульминации, высокий тон, который, как всегда говорила ее мать, разбудит ее ото сна. Мать вздохнула, вскочила на ноги и пошла на кухню. — Да?

Гермиона повернулась на своем месте, ее рука ошибочно задела пах Гарри, когда она это сделала. — Прости меня. — Она прошептала, подавленная тем, как закрылись его глаза.

— Готов поспорить, ведьма. — Он нахально ответил, бросив взгляд через комнату, прежде чем слегка ударить ее по заднице.

Она ахнула, глядя на него, поскольку ее родители ничего не знали. — Гарри!

Он пожал плечами, ухмыляясь, и сделал это еще раз, когда она наклонилась над подлокотником дивана. Покачивая своей дерзкой, маленькой задницей, чтобы раздражать его, она была спасена от еще одного удара, когда ее отец перевернулся на бок, чтобы посмотреть на кухню. — Что происходит? — Гермиона спросила, только чтобы ее мать держала палец в воздухе.

Тяжело вздохнув, Джин Грейнджер швырнула телефон обратно в люльку и нахмурилась. — Фрэнк, хватай пальто. Мы должны забрать Милдред и Матильду. Они в пабе, из всех возможных мест, — огрызнулась она, — в чертовом пабе, и они потеряли машину.

Гермиона оглянулась с широко раскрытыми глазами, чтобы увидеть, как Гарри приглушает смех. — Они... потеряли? — Гермиона уточнила. "Лучше действовать осторожно", подумала она. Ее мать не часто теряла самообладание, но когда она это делала, это никогда не было приятным зрелищем. — Как они...

Ее мать выхватила пальто с вешалки в углу. — Я не знаю. Они либо проиграли, либо просто забыли. — Сказала Джин, застегивая пуговицы так быстро, как только могла. — Это твоя вина, ты знаешь. — Она многозначительно сказала мужу.

— Что? — ворчал он, вынимая пальто из ее рук. — В чем моя вина? Ты сказала им взять твою машину!

Как бы она ни старалась обратить внимание на ссору перед ней, было довольно трудно, когда Гарри водил пальцами по ее позвоночнику. Гермиона пнула его изо всех сил, причинив себе больше боли, чем ему.

— Они из твоей семьи. — Джейн ответила, как будто это все объясняло. — Я поведу. Мы вернемся через час, дети. Не стесняйтесь смотреть следующий фильм, хотя вы все равно их не смотрели. — Заверила ее мать. Дверь захлопнулась, а потом загрохотал двигатель.

Рука Гарри упала с ее позвоночника, когда она медленно повернулась, сидя спиной к подлокотнику. Она была так далеко от него, как только могла, не вставая с дивана. — Гарри?

Он замолчал на мгновение, его глаза потемнели, когда они остановились на ней, и красивый румянец распространился по ее щекам. — Не хочешь перейти к следующему фильму? — Гарри спросил ее, и на мгновение ее сердце остановилось.

Ей все это казалось с самого начала? Конечно, нет. Не из-за того, что он так хотел прикоснуться к ней, или из-за того, как он наслаждался, заставляя ее извиваться, если ухмылка на его лице была чем-то. — Не совсем, нет, — прошептала Гермиона.

Гарри открыл рот и закрыл его. Подняв руку, он согнул палец, призывая ее подойти к нему. И, как правило, Гермиона Грейнджер не очень хорошо относилась к тому, кто говорил ей, что делать. Только здесь все было по-другому. По нескольким причинам: одна из них заключалась в том, что это был Гарри, ради Мерлина, а также потому, что это была другая версия ее лучшего друга.

Она скользнула ближе к нему, все еще сидя на коленях, и это движение заставило ее посмотреть ему в глаза. Гермиона наклонила голову в сторону. — Что это такое? — Она пробормотала, ерзая струной, которая скользнула по его джинсам. — Чем мы занимаемся?

Он хихикнул, и дрожь прокатилась по ее позвоночнику. — По-моему, это называется флиртом, Гермиона. — Гарри дразнил, его глаза блестели, когда он смотрел на нее. Его рука продолжала дергаться, как будто он собирался протянуть руку и схватить ее за шею.

Она поймала себя на мысли, что хочет, чтобы он это сделал, и тогда она смогла бы узнать, каково это. Гермиона, конечно, слышала слухи, но они последовали за Войной. Видите ли, у мальчика-который-выжил, просто не было времени целоваться с ведьмами скрываясь в школьных коридорах, пока он был занят, избегая мгновенной смерти от руки Темного Лорда. Слухи, которые следовали за Гарри, не были чем-то, о чем она когда-либо думала, но его "репутация" имела способ предшествовать ему.

Гермиона поняла, что она молчала дольше, чем следовало, Когда Гарри отстранился от нее. Он отвел от нее глаза и покраснел. "Он думает, что его отвергли". Она могла бы рассмеяться, но просто схватила его за джемпер, чтобы остановить. — Подожди, я ... я была погружена в свои мысли. Прости меня, пожалуйста?

Это было так же просто, как щелкнуть пальцами, как он повернулся к ней, и внезапно кислорода стало меньше. — О чем ты только что думала, Гермиона? Я могу быть убит горем, если ты скажешь мне, что думаешь о "Хогвартс: История".

Гермиона закатила глаза. — Не будь идиотом. Даже я не думала бы о книге, когда передо мной красивый волшебник. Не важно, о чем я думала, но я хочу сказать, почему мы флиртуем? Что изменилось?