Хочу пони

Отец спал с лица.

— Моя леди-жена на Звезде, милорд.

— Простите, я не знал. Соболезную.

Он вернулся в вагон и укатил в столицу.

Лорд Финли послал адъютанта за билетами, а сам отвел детей в кофейню и угостил сладким. Все были в прекрасном настроении. Отец радовался успеху переговоров и, лучась самодовольством, поучал детей:

— Всегда высматривайте чужие слабости. Слабость этого волчары была, как ни странно, в силе. Он силен, но хочет быть еще сильнее. Я предложил ему это — и запросто сделал союзником. А еще нажал на его гордыню — она у всех агатовцев воспалена. Казалось бы, вояка, прагматичный человек — но аж трясется над байкой про величие Агаты. Я заметил это и применил. Вот как поступает умный политик!

Джереми восхищался отцом, смеялся над простодушием Стэтхема и строил фантазии о времени, когда Дом Фарвей получит искровые полки, а все соседи — и Рейс, и Литленд, и Альмера — станут лебезить перед ним. При собственном искровом войске да надежном союзе с северянами, Фарвеи станут вторыми по влиятельности во всей Империи. Подумать только: каких-то двадцать лет назад их дед еще даже не был герцогом!

Лаура же мало вникала в политику. Она не уставала радоваться спасению из Эвергарда и сотням миль, что отделяют теперь от столба на кострище. И еще немножко — маковому тортику с какао. И еще — своим проснувшимся вновь мечтам об Эрвине: если Надежда опять в союзе с Ориджином, то, может быть, со временем...

Вернулся адъютант и подал отцу билеты. Лаура любила все, связанное с поездами, и тут же выхватила у папы гербовый конверт, с наслаждением раскрыла его, огладила солидную, прочную проездную карточку. Зацепилась глазами за название станции. Моргнула.

— Папенька, прости, здесь какая-то ошибка... Мы же едем домой, в Сердце Света!

— Мы едем в Эвергард.

— Как?.. Почему?! Мы же только оттуда! Я... не хочу в Эвергард!

Лицо отца за секунду огрубело, стало злым и чужим.

— Мы едем в Эвергард потому, что так надо. Свои желания оставь при себе.

— Я... папенька, я не понимаю!..

— Курица, — фыркнул Джереми.

Отец кивнул:

— Глупа, как ее покойная мать.

* * *

"Как покойная мать..." Это было слишком жестоко, даже для такого добряка, как Финли Фарвей. Обратную дорогу до Эвергарда Лаура много молчала. Она не находила сил весело щебетать, а если хорошенькая юная леди раскрывает ротик, то должна говорить весело, не так ли? Не можешь веселиться — тогда молча любуйся видами за окном. И вспоминай маму, которая учила быть хорошей... но сама не умела этого.

Потом отца, конечно, стало раздражать молчание Лауры. Он велел сыну:

— Поговори с нею.

Джереми взялся за сестру:

— Пойми же, глупая: мы не можем опираться на одних Ориджинов. Видала, как этот генерал возмутился, что мы закупаем очи? А какое, спрашивается, ему дело? Он нам не сеньор! Но нет, сунет нос, хочет контролировать, ждет, что мы у него разрешения попросим. Он, видишь ли, с позиции силы... Так мы выровняем силы! Найдем союзника, которого всегда можно стравить с северянами. Как псу сказать: "Ату" — и готово. А что это за союзник?

Он ткнул пальцем в лоб сестры:

— Думай, курочка, думай!

Она оттолкнула его руку.

— Если вам так нужен Галлард, зачем уехали из Эвергарда?..

— Ничегошеньки не понимаешь! Пока мы были в плену, Галлард говорил с нами так же, как этот Стэтхем. А теперь увидел, что северяне готовы за нас вступиться, и совсем иначе запоет. Это как две ноги: опираемся на Ориджина, чтобы прижать Галларда, а потом обопремся на Галларда, чтоб наступить на Ориджина! Ловко же!

— Но Галлард с Ориджином — противники. Разве по чести мы не должны выбрать одну сторону?

Джереми расхохотался:

— Ты у матери этого набралась, вместе с набожными суевериями? В политике есть два закона — выгода и расчет. Остальное — обманки для простачков.

Отец хлопнул сына по плечу:

— Станешь отличным землеправителем, горжусь тобой.

— Благодарю за разъяснения, — Лаура поклонилась брату.

Приятно, наверное, оказываться правым. Сказал — и сбылось. Лаура так не умела...

В Эвергарде ничего не изменилось: так же рыскали по замку монахи и наемники, так же смолили крыши мастеровые, так же торчал столб с цепями — тот же самый, а может, уже и новый... Но приарх Галлард заговорил совсем иначе — как и предсказывал Джереми. Больше не старался напугать и задавить, не заставил ждать встречи, а принял Фарвеев сразу по приезду. Другой бы, может, удивился возвращению заложников, но Галлард быстро понял:

— Итак, вы сговорились с Ориджином, но не слишком верите ему.

Лорд Финли Фарвей изрек заготовленный монолог. Верность обещанию — одна из двенадцати святых добродетелей, предписанных Праотцами. Кто нарушает свое слово, тот плюет на святое писание и гневит богов. А Ориджин нарушил обещания, данные и Галларду Альмера, и Дому Фарвей. Хуже того: он поставил себя выше всех Великих Домов, объявил себя чем-то исключительным, нарекся выдуманным титулом. Он наплевал на заповедь смирения: "Свое место в мире прими с достоинством". Раз уж совесть больше не ограничивает этого святотатца, то нам нужно быть готовыми к любым проискам с его стороны!

Нет, Дом Фарвей не собирается выступить в священный поход против северян, ведь народ изранен войною и требует целительного бальзама мира. Но усилиться настолько, чтобы одним присутствием своей силы сдерживать произвол Ориджина, — это ли не святая задача лордов центральных земель?

Лаура отметила, как пестрят в речи отца "святые" и "священные". Она сочла это насмешкой, но Галлард принял за чистую монету и ответил в тон. Не только ради несчастного народа, но даже ради самого Ориджина мы обязаны взять его в узду и спасти его душу от новых пятен. Союз между Альмерой и Надеждой поставит железную стену на пути амбиций нечестивца.

Все мужчины дружно сотворили священную спираль — так слаженно у них вышло, будто тренировались. Затем перешли к обсуждению условий союза. Галлард, как и раньше, требовал брака меж Лаурой и Альбертом, а также военной помощи Надежды в случае нападения северян. Финли Фарвей упомянул проект, начатый Айденом Альмера и замороженный после его смерти. Герцог Айден хотел расширить рельсовый путь от Алеридана к Сердцу Света: добавить две новые колеи и утроить число поездов. Это позволит быстро перебрасывать войска и совместно защищаться от любого противника. Теперь лорд Финли предложил завершить начинание Айдена, и Галлард охотно согласился. Затем, лорд Финли попросил у Церкви Праотцов ссуду в двести тысяч на развитие войска Надежды. Он промолчал о закупке очей, сказал только: "развитие войска" — но и тут Галлард дал согласие. Наконец, — окончил Финли Фарвей, — первенец леди Лауры будет благословлен Церковью как законный наследник герцогства Альмера. Так угодно богам, и так будет, — постановил приарх.

Покончив с переговорами, сели за обеденный стол. Галлард прочел молитву, Фарвей-отец и Фарвей-сын повторяли за ним, словно эхо. Приступили к трапезе. Без устали нахваливая кушанья, лорд Финли не забывал обсуждать и подробности договора. Когда заключить помолвку, где станут жить новобрачные, сколько слуг, гувернеров и охранников будут сопровождать леди Лауру, какова выйдет сумма невестиного выкупа. Приарх давал степенные ответы. Присутствия самой Лауры никто, кажется, не замечал. Пожалуй, оно и к лучшему, ведь девушка вряд ли смогла бы поддержать приятную беседу. Ее слишком волновало одно противоречие.

Будь хорошей, и все тебя полюбят, и получишь все, чего хочешь. Так учили мать с отцом. Лаура усвоила науку в совершенстве — и где же исполнение желаний? Она хотела стать хозяйкою Первой Зимы — вместо этого попала в Эвергард заложницей. Хотела сбежать отсюда, вернуться домой — но снова глядит в окно на тошнотворный столб. Хотела замуж... но боги, не за ребенка же! Настолько это не укладывалось в голове, что Лаура даже не чувствовала обиды — одну растерянность. Маменька не умела быть хорошей, отец звал ее агатовской зазнайкою. Лаура видела, чем кончила мама, и не пошла ее путем — стала совсем другою, хорошей. Отчего же тогда?..

После обеда, оставшись с отцом наедине, она не удержалась от вопроса:

— Почему я должна выйти за Альберта? Он — дитя, я не хочу за него!

Отец уставился, будто увидел ее впервые:

— Ты напоминаешь мать.

— Я только хочу сказать: мне кажется, Альберт — не слишком удачная пара.

— Меня не волнует, что тебе кажется!

На шее отца дернулась жилка. Лаура знала, что это значит: не раз видала, когда он говорил с мамой. Но слишком быстро это началось, и Лаура не успела остановиться.

— Папенька, прошу, обдумай: достоин ли Альберт...

Он ударил ее по щеке. Быстро и хлестко, Лаура чуть не упала.

— Заносчивая дрянь! Яблоко от яблони!

До своего отъезда отец больше не сказал ей ни слова. Она же сказала ему единственную фразу — при прощании:

— Всего доброго, папенька. Желаю легкой дороги.

Отец уехал, оставив детей в Эвергарде. Теперь их положение сильно отличалось от прежнего. Они больше не считались заложниками: Лаура была невестою лорда Альберта, Джереми — голосом отца в дальнейших переговорах. Им позволялось передвигаться без надзора, посещать большинство помещений, выходить из верхнего в средний и нижний дворы, даже покидать замок. Теперь Лаура могла сбежать без труда, вот только куда бежать-то? В Сердце Света отец накажет ее и пошлет назад в Эвергард, во всех остальных городах мира Лауру никто не ждет. Явилась было шальная мысль: податься в Фаунтерру и просить помощи у герцога Эрвина. Кажется, ей удалось произвести хорошее впечатление на эрвинова генерала... Беда в том, что воспитанные юные леди не убегают из замков, не шатаются по миру в одиночку и не напрашиваются в невесты малознакомым герцогам. Поступи она так, Эрвин сочтет ее легкомысленной нахалкой — и тоже отправит назад, с глаз долой.

И Лаура осталась в Эвергарде. Возможно, она не вытерпела и сбежала бы, если б на ее глазах сожгли кого-нибудь еще. Но смертный столб стоял в бездействии — и она осталась.

Лорд Альберт ходил за Лаурой по пятам. Приарх Галлард велел молодым общаться как можно больше, чтобы в будущей их семье зародилось понимание. Альберт старательно следовал дядиному приказу: молился с Лаурой, гулял с Лаурой, ел с Лаурой, беседовал с Лаурой. Мальчонка составил список вопросов, которые помогут узнать невесту (возможно, выписал из книг, либо испросил совета у гувернеров). Следуя списку, он выяснял: какую землю и какое время года леди Лаура любит больше всего, какую молитву предпочитает, какие качества более всего уважает в людях, какие — не приемлет, из какой книги леди Лаура больше всего узнала о жизни, какая наука принесла ей наибольшую пользу... Лаура не надеялась, что взаимопонимание исправит ее будущий брак. Боги, его просто невозможно исправить! Она получит в мужья сопливого, безвольного, сломанного мальчонку, будет стыдиться его, как пятна на платье, и под любым предлогом держаться от него подальше. Супруги будут встречаться только при официальных поводах — так не все равно, знают ли они друг друга?.. Но с другой стороны, Лаура сейчас не находила себе занятия, а отказать юному лорду в ответах — значит, проявить бестактность. Лаура вежливо и развернуто отвечала Альберту, сама задавала симметричные вопросы — да так умело, что скоро мальчик поверил, будто она интересуется им. Лаура из вежливости осведомлялась: как самочувствие милорда, не замерз ли милорд, крепко ли спалось милорду? Он радовался заботе и на полном серьезе пересказывал сны или давал потрогать свои ледяные пальцы. Лаура вела его в каминный зал, усаживала в кресло у огня, посылала слуг за чаем.

— Вы такая добрая, леди Лаура! — Альберт розовел от счастья.

Когда молились вместе, он на секунду отставал от Лауры и повторял за нею. Он до дрожи боялся, что дядя накажет его за ошибку даже в единственном слове. Альберт-то знал молитвы, но из-за страха сбивался, а с Лаурой было легче.

— Дядя не слышит, как вы молитесь, — успокоила его Лаура.

— Дядя слышит все в этом замке. Есть тридцать две слуховых отдушины, они ведут во все главные комнаты...

Лаура ужаснулась. Конечно, в любом замке есть слуховые окна, но Эвергард буквально пронизан ими! Теперь и Лаура боялась допустить ошибку — не только в молитве, а в любом своем ответе. Например, давеча она сказала, что уважает в людях благородство и силу, но не упомянула смирение перед богами. Как среагирует Галлард?..

Чтобы дать себе отдых от опасных бесед, она предложила Альберту сыграть в стратемы. Выяснилось, что тот знает правила, но играет плохо.

— Не могли бы вы, леди Лаура, немножечко помочь мне научиться?..

Она и сама была далека от совершенства, потому попросила брата. Джереми охотно взялся за дело, так и сияя от чувства превосходства.

— Глядите: это маневр Светоносцев, его можно отбить только клещами. А вот симметричная стратема — хороша для защиты, но не для наступления. А здесь стоит применить стратему в оцеплении, она же — Цветок Ольгарда...

Лаура с Альбертом прилежно внимали, подперев руками подбородки. Перешли к практическим занятиям, Джереми велел им двоим играть против него одного — и разбил обоих. Надменно пояснил все их ошибки, затем выиграл снова. Лорд Альберт радовался: тому, что добрая девушка оказалась с ним заодно.

— Леди Лаура, когда мы поженимся, будем играть друг с другом. Иногда вы будете побеждать, а иногда я, чтобы никому не обидно!

— Конечно, милорд, — поклонилась Лаура. Ей сложно было представить более унылое занятие, чем игра в поддавки с собственным мужем.

Однажды после ужина, когда Лаура вместе с Альбертом слушала клавесин, в музыкальный салон вошел приарх Галлард.

Альберт, Лаура и музыкант подхватились на ноги и замерли в поклонах.

— Прочь, — велел Галлард, и все трое ринулись к выходу.

— Не вы, миледи, — уточнил приарх.

К полному своему ужасу Лаура осталась с ним наедине.

Долгую минуту леденела под его взглядом, затем решилась промямлить:

— Как самочувствие вашего преподобия?..

— Не об этом, — срезал Галлард. — Сядьте.

Она села навытяжку, не касаясь спинки кресла.

— Нужно обсудить вашу нравственность, леди Лаура.

В ее голове пронеслись все возможные проступки и всплыл самый кошмарный: она сказала генералу Стэтхему, что Галлард сжег еретичку! И даже усомнилась, была ли та женщина виновна! Боги, что теперь будет?..

— Ваше преподобие, поверьте: я не пыталась очернить...

Он оборвал ее:

— Знаю. И все же ваше поведение печалит богов. Мне известно, что за все время пребывания здесь вы ни разу не помолились за упокой души вашей леди-матери.

Она моргнула:

— Простите, ваше преподобие?..

— Знаю, что вы не хотели чернить имя матери и не сказали о ней ни одного дурного слова. Понимаю, что отец более любим вами — это естественно для девочки. Но какова бы ни была ваша леди-мать, и какие бы чувства у вас ни вызывала — теперь она на Звезде.