Безымянная история

На Таю уставились сотни глаз: туристы, лоточники, официанты и просто прохожие. Руки девушки затряслись. "Как же это глупо выглядит!.. До чего же глупо!.." Размазывая по лицу слезы, она швырнула сверток в сумку и побежала прочь.

Добежав до улицы Марата, запыхавшаяся Тая присела на скамейку. "Странное дело: бегущая плачущая девушка привлекла гораздо меньше внимания, чем девушка, намеревающаяся что-то бросить в воду... — подумалось ей. — Странные люди, странный город... Этот город заражает всех своей странностью!"

Она посидела немного, переводя дух и собираясь с мыслями. Другой человек велел уничтожить артефакт, чтобы он не натворил неких неописуемых бедствий. И, вероятно, знал, о чем говорил. "Нет, топить его в Мойке определенно не стоило. Там его вполне могли бы найти люди — например, при какой-нибудь очистке дна. Как же его уничтожить, если я боюсь даже притронуться к нему?.." — размышляла Тая.

Диск нужно уничтожить гарантированно и необратимо. Если и топить — то только где-нибудь в открытом море. Сесть на паром в Балтийск и бросить за борт где-нибудь на просторах Балтики?.. А что, если артефакт теперь представляет опасность сам по себе?.. И если он взорвется на морском дне? Или проделает какую-нибудь брешь в другие миры?

Еще его можно было бы распилить, разбить кувалдой или расплавить. Но у Таиной тёти в доме не было ни пилы по металлу, ни кувалды. Молоток вряд ли возьмёт — уж очень твердым и толстостенным это нечто выглядит. Бросить под асфальтовый каток?.. А что, если эту штуку вовсе нельзя уничтожить обычными способами? Может быть, она уязвима только для какого-нибудь иномирового колдовства?..

Подбросить в какое-то научное учреждение — пусть делают с ним всё, что захотят?.. Нет, это совсем не годится...

"Но раз уж он приказал мне уничтожить его — значит, он считал, что я смогу это сделать! Надо всё-таки попробовать его чем-то разрушить. Приклеить к рельсе — и пусть поезд по нему проедет?.. Но всё же это чужая вещь! Надо бы вернуть его Шутову и рассказать обо всём. Уж он-то придумает, как избавиться от этой штуки!" — заключила девушка. Вот только Шутова нужно было для начала найти. Не мог же он, в самом деле, испариться вместе со своим магазином? Она найдёт его! Непременно найдёт! Вот только артефакт на время поисков нужно спрятать — и подальше от других людей. Тая вернулась на улицу Марата, легла на диван и крепко заснула.

К счастью, следующий день был субботой. Тая положила в пакет запеленатый артефакт, сунула в него одну из тётиных садоводческих лопаток и поспешила на Витебский вокзал. Доехав до Павловска, она дошла пешком до Тярлева и направилась в Павловский парк. Ни для кого не секрет, что в парк можно войти совершенно бесплатно со стороны Тярлево — именно так Тая всегда и посещала его. Часть парка, примыкающая к Тярлево, не так многолюдна и не так ухожена, как туристическая часть. По сути, это настоящий сосновый лес...

Девушке повезло: ни местных жителей, ни заблудившихся туристов не было видно. После сорока минут пути по этому искусственному лесу, Тая приметила недалеко от дороги высокую сосну с характерным шрамом (от молнии, что ли?), заметным издалека. Для надежности сфотографировав дерево на телефон, она сошла с дороги и прошла несколько десятков метров вглубь парка. "Будет как в книжках про пиратов... — подумала она. — Только вместо карты — фотографии". Там она нашла старую сосну с узловатыми корнями, выступающими из земли. Запечатлев и эти корни, Тая нашла среди них укромную нишу, углубила её и спрятала в ней артефакт, тщательно засыпав землей и сухими иголками.

Впервые в жизни она пожалела, что не имеет современного мобильника или планшета с навигатором. "Чего доброго — забуду это место... Вон — магазин я и то не смогла найти! А так — поставила бы метку, и всё тут. Как сталкер — тень Чернобыля"

Прошли суббота и воскресенье, снова начались студенческие будни. На то, чтобы вновь привыкнуть к грубым земным звукам, ушло четыре дня. На пятый день случившееся уже казалось Тае странным сновидением. Она предприняла еще несколько непродолжительных попыток найти магазин Шутова — но безуспешно.

В пятницу было всего две пары: непонятная милость деканата, позволившая нескольким группам студентов начать свой отдых с полудня. Подумать только: полдня полной свободы! У студентов всегда найдется, чем заполнить такую бездну времени. Готовиться к субботней отработке? Пожалуйста! Бродить по городу, исследуя старинные улочки и разыскивая неизвестные архитектурные раритеты? Да хоть до вечера!

Группа спустилась с университетского крыльца. Очень часто по пятницам староста и "активная ячейка" группы выдвигали различные предложения: что-то посетить, куда-то поехать, сходить на какой-то фильм или спектакль. Увы, эти планы редко поддерживались большинством и зачастую оказывались утопическими. У одногруппников всегда находились срочные дела.

— Давайте съездим в "Звездочёт"! — предложила староста Алина. — Вы все должны его увидеть! Такой кафешки, наверное, во всём Питере нет! Правда ведь, Юлька? Правда. Лена и Тайка не дадут соврать...

Самое большее, чего обычно удавалось добиться активисткам — это сагитировать на поход или поездку непоседливую Таю. Так и отправлялись вчетвером: Алина, Лена, Юля и Тая.

— Да вы задолбали уже своей кафешкой... Нет, мне к отработке надо готовиться... — послышались недовольные голоса.

— А я съезжу, — ответила Тая. — Только мне придется домой слетать и вот это богатство оставить... — Она потрясла тяжелой сумкой с материалами для НИРСа. — Я уже жалею, что взялась за это.

— Хорошо. Будем ждать тебя возле памятника Мюнхгаузену. Ладно? Только ты не вздумай, как обычно, пешедралом добираться!

— Да я на метро поеду и туда, и обратно...

— Тогда беги, чтобы нам долго не ждать тебя!

— Пашка, Ярик! Ну что же вы за мужчины? Помогли бы, что ли, Тае? Такая маленькая девушка — и с такой тяжелой сумкой...

— Нет, спасибо. — отказалась Тая. — Вы за мной не угонитесь.

Вагон метро был полупустым. Тая сидела с сумкой на коленях, устало глядя на черноту, мелькающую за стеклом. Тяжесть сумки словно вытягивала из неё силы. "Надо ли было браться за этот НИРС?.. Стоило ли?.. — она уже заранее чувствовала страшную усталость от еще не начатой работы. — Что ж, раз взялся за гуж..."

— ..."Гостиный двор"...

Совершенно спонтанно, случайно Тая подняла взгляд.

— ...Осторожно, двери закрываются...

На платформе понуро стоял неприметный человек в черной куртке нараспашку. Под курткой виднелся серый потрепанный свитер. Собственно, этот свитер и бросился девушке в глаза, показавшись до боли знакомым. Лишь спустя мгновение студентка подняла глаза на лицо человека, и сердце заколотилось у нее, как после стометровки на физкультуре.

Прижимая к груди тяжелую сумку, Тая вскочила и метнулась к закрывающимся дверям. Развернувшись полубоком, она благополучно проскочила сквозь двери поезда — но налетела плечом на створку станционной двери. Девушка пискнула и выскользнула на платформу, теряя равновесие и сумку. Исполнив этакое нелепое танцевальное па, Тая всё же удержалась на ногах, но переполненная сумка полетела на мраморные плиты, замок на ней порвался, и часть книг высыпалась.

— Ну что же вы все не готовитесь заранее!.. — упрекнула её тетка в форме.

Увидев, что кафедральная литература, которую она взяла под личную ответственность, очутилась на полу, отнюдь не сверкающем чистотой, Тая, забыв о человеке в сером свитере, кинулась собирать книги. Это было делом нескольких секунд. Но одна из монографий, в мягкой обложке, угодила в лужицу, видимо, накапавшую с чьего-то зонта... Девушку так и бросило в жар.

— Ну всё, не сносить мне головы... — проворчала Тая, сидя на корточках и разглядывая пострадавшую обложку. Открыла. Вода попала и на страницы. Останутся следы или нет?.. Деформируется ли она?.. Получится ли утюгом?.. Вот же стыд будет, когда придет время возвращать...

И тут в её поле зрения возникла чья-то протянутая рука с необычно большим количеством линий на ладони.

Таисия подняла голову. Перед ней склонился Шутов, хозяин странного неуловимого магазина. Его лицо имело странное выражение: и радость, и облегчение, и удивление, и растерянность, и недоумение. Тая замерла, сидя на корточках. Он замер, склонившись с протянутой рукой. Будто нелепая скульптурная группа.

— Дайте-ка её мне. — произнёс он наконец. Тая протянула ему книгу, неловко поднимаясь.

— Я... Ваш артефакт... — растерялась девушка.

— К черту артефакт. Я очень боялся, что Вы погибли, мой юный друг... Или что оказались где-то, откуда не выбраться. Я себе места не находил несколько дней! — У Шутова с собой была наплечная сумка, из которой он вынул черный лоскут и некий безымянный флакон. Что-то насыпав на лоскут, он вмиг удалил грязь с обложки. Посмотрел на страницы. — Здесь должно просохнуть без следа или почти без следа. Положить между страницами газету и — под пресс...

— ...А я вернулась оттуда! Я почти разобралась, как им пользоваться — но никогда больше не буду этого делать! К тому же, похоже, этот предмет теперь испорчен...

— Давайте пойдём в магазин — там я попробую привести Ваши книги в порядок... Моя мама работала в библиотеке — так что в книгах я кое-что смыслю.

— А я уже неделю ищу Ваш магазин — но так и не нашла.

— Да уж, он у меня знатно спрятан... Вы не спешите?

— Теперь уже не спешу...

"Итак, "Звездочёт" отменяется, — подумала она, — и шут с ним... Шут, который не придворный..."

— Ну что ж, теперь моя очередь рассказывать загадочную историю... — произнесла Тая, глядя на ухмылку бронзового сатира. На прилавке перед ней возвышалась стопка книг, придавленная каменным божком — надо сказать, Шутов и впрямь умело привёл их в порядок. В магазине ужасов даже утюг и старые газеты нашлись! — Да уж, отличное место для таких рассказов.

Александр Дмитриевич снова, как и тогда, во время первой встречи, напрягся, опираясь о прилавок и не сводя глаз с губ девушки.

— Вы... ты была там, в мире других людей? В мире моих предков?..

— Нет. Но я видела их, бритоголовых людей в кафтанчиках... И их родителей. И еще побывала в нескольких интересных местах...

И она рассказала о чужих мирах: о светящихся сферах, и о кремовых "китах", о мосте над долиной, заросшей колючками, о плещущей магме, о случайном путешествии в Саранск... И, конечно же, о мире, сотканном из мелодий.

Казалось, что Шутов даже не дышал — так внимательно он слушал. Впрочем, новые сведения о других людях его интересовали намного сильней, чем параллельные миры.

— Да, совершенно верно! — заключил он, когда Тая закончила свой рассказ. — Крупные и могучие люди — это, так сказать, половые особи. А те, что поменьше, потощее и с обритыми головами, в одноцветных кафтанах — это рабочие. Такие же, как я. Подумать только: люди живут, как общественные насекомые! Насколько я понял, у них даже есть деление на "ми'норов" и "ма'йоров", как у муравьев.

— На маленьких и больших, то есть?

— Да. Я — "майор". "Миноры" — это те, которые похожи на детей. Видимо, отсюда и слухи о том, что у деда Никифора были дети-недомерки. Может быть, не такие уж и слухи... Вся эта история много лет меня будоражила. Я хотел найти какие-нибудь подсказки и догадки о том, что же это за чудеса с параллельными мирами и откуда там взялись эти люди-муравьи. Искал похожие мотивы в искусстве и национальных костюмах. Насколько я запомнил, у них замок был очень богато декорирован. И фрески, и барельефы, и картины, и мозаики... Звери и птицы, люди, растения... И всё сделано с очень завидным мастерством, причем в разных стилях. И ничто нигде не повторяется. Но знаете, какой мотив у них был самым популярным?

— Муравьи?.. Пчелы?..

— Нет. Чаще всего встречались изображения человеческих рук. Или просто кистей. Орнаменты из стилизованных пятерней. Руки, делающие разные жесты. Руки, держащиеся друг за друга. Какие-то звезды и свастики из рук, вырастающих из одной точки... Но ни у одного народа нашего мира ничего похожего нет.

— А надписи у них были?

— И надписей было много. Что-то вроде столбиков из кружков, в которых заключены комбинации точек и штрихов. Возможно, иероглифы. Но не похоже ни на одну современную или древнюю систему письма.

— А язык у них какой? А то со мной он только мыслями разговаривал.

— Со мной тоже разговаривали мыслями, когда пытались допрашивать. Речь их я запомнил плохо. На слух — что-то вроде "умамбара чуфа, чумамбара-тофамбара, уфафара-еее!" Много назальных звуков. По звучанию напоминает что-то... северное. Почему-то ассоциируется с какими-то чукчами или ненцами. Хотя я и литературу по языкам поднимал. Нет, тоже без толку.

— Стало быть, они просто жители параллельного мира?

— Но тогда почему родился мой прадед? Почему моя прапрабабка понесла после встречи с кем-то из "половых особей"? И потомство осталось плодовитым. Стало быть, мы с другими — один биологический вид. Или очень родственные виды. И знаешь, какая гипотеза у меня родилась? Другие люди родом с Земли, просто их предки много тысяч лет назад каким-то образом переселились в параллельный мир. Может быть, они воспользовались тем самым переходом в Клятом лесу. Вероятно, в этом мире не было никаких конкурентов, и это новое племя начало заселять его. Их история и эволюция пошли совсем иным путем... Есть в биологии такое понятие — эффект основателя. Наверное, они произошли от небольшой группы людей, носивших некие мутации. И эти мутации стали для них нормой...

— Да уж, экспедиция по контакту с ними принесла бы очень интересные плоды...

— Вот только сами они не желают никаких контактов с нами. Может быть, однажды еще кто-нибудь встретится с ними и узнает больше, чем я. Но я к ним больше не ходок, мне тех трех дней на всю жизнь хватило...

— ...Но артефакт-то вы заберете? — вспомнила вдруг Тая. — Ведь тот, другой, велел его уничтожить. А вы можете без опаски брать его в руки — на рабочих особей он не реагирует.

— Мне кажется, что на хранении у меня артефакт будет безопасен. Впрочем, что мы знаем о нем?.. И как знать, не попадет ли он снова в руки того, кто сможет им воспользоваться? Я же не вечный. Нет, все-таки он был прав, мой достопочтенный родич... Я уничтожу эту вещь, как бы не было её жаль.

— Завтра можем съездить за ней... За ним? — ответила Тая. — Я спрятала его в Павловске...

Суббота выдалась слякотной и какой-то полутемной. Электричка плыла сквозь морось, пронизывая водяной занавес. Мокрый баянист безмолвно прошел по почти пустому вагону: играть было бессмысленно. Мужчина с незапоминающимся лицом и маленькая упитанная девушка, сидящие в середине вагона, оживленно говорили на какую-то странную тему: о каких-то людях неопределенного пола и о... копьях.

— ...Когда я приморгался к свету, я увидел, что меня уже окружили. Оглядываюсь — три копья со трех сторон на меня нацелены. И такие добротные копья, наконечники изящные, с гравировкой. Сверкают на солнце.