Безымянная история

Безымянная история

"Macabre. Магазин ужасов" — задумчиво прочла Тая надпись на неприметной металлической двери. Девушка неуверенно потянулась к дверной ручке, сделанной в виде древесного сучка и выкрашенной под ржавчину — но почти тут же отдернула руку, словно та попыталась ее укусить.

Казалось, что готические буквы на полированной табличке обладали некой гипнотической силой. От двери ощутимо веяло холодком... Эта загадочная дверь манила и отталкивала.

Стоит ли входить туда?.. Тае поневоле вспоминались какие-то дурацкие детские страшилки и дешевые ужастики. Войдешь туда — и, чего доброго, уже никогда не выйдешь!.. И никто не найдет тебя, как ни будет искать — не найдут даже этой двери и этого двора...

Студентка рассеянно оглядела двор. Обычнейший старинный двор, каких полным-полно в старом Петербурге: гулкие арки, провода, ползущие по облезлым стенам, смыкающимся в тоскливый колодец, узкие окна, сырые парадные, из которых несет кошачиной и табаком. Таких дворов в Питере сотни; каждый из них неповторим — но все они одинаково уродливы и жутки.

Вот в такое странное место привела Таю обычная рассеянная прогулка.

Тае девятнадцать лет, она маленькая и кругленькая, чем-то похожая на сдобную булочку, однако при этом очень подвижная и любопытная. Почти каждый день она возвращалась из университета разными дорогами, описывая по старым улицам зигзаги, сворачивая с одного переулка на другой, рассматривая на ходу причудливую лепнину и странные рельефы, башенки и мезонины старинных зданий. Под сердитое пищание торопливых питерских светофоров перебегала улицы. Запиналась о булыжные мостовые. Запоминала адреса особо примечательных построек, чтобы вернуться и сделать хорошие фотографии — и, что часто случалось, не могла найти их вторично. Петербург восхитил ее с первого взгляда — и восхищение длилось уже более года. Единственное, чего Тая не любила в Петербурге — так это эти отвратительные дворы...

Ей казалось, что эти дворы пропитаны злобой, унынием, отчаянием и завистью — так трухлявая губка пропитывается болотной водой. Сколько лет этим дворам?.. Сколько лет они копили в себе жуть и мерзость?.. Во дворы Тая старалась не заглядывать. Они ее пугали. Но в этот раз что-то словно позвало ее из глубины арки — и всё тут. Словно невидимым крючочком зацепило.

И тут — эта дверь...

Тая снова протянула руку к дверной ручке. Робко осмотрелась — ни видит ли кто? — словно делала что-то охальное. Но двор был тих и безлюден. Только заляпанный грязью белый джипик "Suzuki Samurai" смотрел на нее фарами. Еще были три темных окна под самой крышей — но они казались слепыми.

Наконец Тая решительно взялась за ручку и отворила дверь в загадочный "Макабр". За дверью оказалась еще одна, открывающаяся вовнутрь — жуткого вида, с ржавыми пятнами и некой колдовской печатью, намалёванной красной краской. "Это не ржавчина, а декоративная эмаль, имитирующая ржавчину!" — мимоходом подумала девушка, открывая дверь и делая решительный шаг в магазин.

— Ай! — воскликнула она, невольно вздрогнув, когда какой-то несуразный предмет шлепнулся ей прямо в лоб и замелькал перед глазами. С отвращением схватила его, чтобы убрать с пути (оказалось — игрушечная летучая мышь, подвешенная к притолоке). — Дурацкие шуточки...

Странный запах... По-видимому — смесь шалфея и ладана. От этого запаха было не по себе...

В магазине было мрачновато: как в склепе, отсутствовали окна, а стены были задрапированы черной тканью. Чем-то этот интерьер походил на выставку заспиртованных уродцев. Тускло сияли три настенных фонаря "под старину". А вот шкафы и стеллажи были ярко освещены. Тая сначала даже удивилась: где же спрятаны лампы, освещающие их?.. При ближайшем рассмотрении оказалось, что светильнички направленного света были замаскированы пышным декором, изображающим змей, щупальца, черепа и кости. "Это же были простые шкафы! Кто-то самостоятельно декорировал их!" — восхитилась студентка, осторожно касаясь капюшона черной кобры.

Шкафов и стеллажей было немного. Собственно, и сам магазин-то был совсем небольшим — просто скудное освещение и черные стены создавали иллюзию б?льших размеров.

В ближайшем шкафу Тая обнаружила разную дребедень "для приколов": вставные вампирские челюсти, плавающие пластмассовые глаза, чтобы подбрасывать их в чьи-нибудь напитки... Ампулы с бутафорской кровью, накладные когти... Искусственные пауки и мухи... На шкафу, в полумраке — маски скелетов и вервольфов. Всевозможные хэллоуиновские дешёвки. "И к этому и сводится весь этот магазин ужасов?! Летучие мыши, падающие на голову, и вставные зубы?!" — презрительно скривилась она.

— Также имеются маскарадные костюмы! — громко произнес кто-то из темного закутка. — Вампиры, привидения, мертвецы и Чубакка. К сожалению, нет места, чтобы продемонстрировать все товары. Как видите, площадь у меня очень и очень скромная... Так что спрашивайте и интересуйтесь. То, чего нет на витрине, может быть на складе.

— Я так — любуюсь ассортиментом... — растерялась Тая.

Следующие два шкафа были полны дисков. Фильмы ужасов. Многие названия были знакомы Таисии. Многие знаменитые фильмы (вроде "Обители зла") почему-то отсутствовали. "Похоже, здесь подобраны фильмы для разборчивого зрителя..." — Она взяла с полки и задумчиво оглядела DVD-антологию Джорджа Ромеро. Названий было очень много — глаза разбегались. Запомнилось лишь то, что помимо фильмов изредка попадались мультфильмы и аниме, и то, что диски были выстроены в строгом библиотечном порядке. На отдельных полках обнаружились игровые диски: не только компьютерные или для модных консолей, но и сущий антиквариат — для первой PlayStation. Resident Evil 1-3... Silent Hill... "Я готова прослезиться!.. Да эти диски — чуть ли не мои ровесники! Нет-нет, я напрасно недооценила этот магазин..." — улыбнулась девушка.

— Как видите, имеются даже раритетные лицензионные диски. К сожалению, некоторые из них не в лучшем состоянии — такие мне приходится продавать по скидке. Но, уверяю, все они рабочие! — заботливо отозвался голос из тени. "Он словно актер, играющий роль! Вот только непонятно, чью роль..." — мелькнуло у девушки.

— Другой вопрос — каким образом их... эээ... воспроизвести.

— Разработано много программ-эмуляторов. Увы, эмулировать вторую PlayStation проблематично — требуется очень мощный компьютер. Но первая "сонька" эмулируется без малейших проблем.

— Спасибо... — зачем-то поблагодарила Тая, переходя к стеллажам. Попутно она обратила внимание на то, что потолок также завешен черной тканью, украшенной серебристыми цепочками.

Дальше были книжные полки. Далеко не последнее место там занимали Эдгар По и Говард Филипс Лавкрафт со своими продолжателями и подражателями — в том числе и подарочные издания, одними обложками которых можно было любоваться, и даже англоязычные издания. Книги тщательно упорядочены по авторам, выстроены в строгом алфавитном порядке. Лавкрафтовские сборники, как отметила Тая, даже были разделены на "Мифы Ктулху" и "Цикл Снов" — насколько это было возможно, ибо многие издатели безбожно смешивают эти два цикла. Абмроз Бирс... Роберт Блох... Брем Стокер... Стивен Кинг также присутствовал — но на отдельной полке, не смешиваясь с классическими писателями. "Чувствуется, что человек, расставлявший книги, не любит популярной литературы..." — подумала девушка.

Отдельные полки занимала оккультная литература — правда, не вся подряд, а только та, что касалась черной магии, некромантии и зловещих предначертаний. "Бульварная мистика. Или подделки под старинные трактаты..." — заключила Таисия.

— Имеются колоды Таро, маятники и прочие эзотерические товары... Причудливые свечи и аромалампы...

— Спасибо, неинтересно...

— Но что-то ведь должно быть для вас интересным!.. — театрально возмутился голос. — Если вы не видите ничего интересного — смело спрашивайте! Даже если в нашем ассортименте этого не найдется — я попытаюсь исправить это в кратчайшие сроки! Или, по крайней мере, дам вам совет, куда обратиться.

Тая повернулась к темному закутку, силясь разглядеть обладателя голоса. Ей удалось смутно разглядеть прилавок и человеческий силуэт за ним. Воображение живо нарисовало ей этакого графа Дракулу в черном плаще со стоячим воротником, бледнокожего и черноусого. "В этом голосе действительно есть что-то странное... Словно бы неживое!" — подумалось ей.

— Всё это... — Она широко развела руками, указывая на весь магазин. — Всё это — ненастоящие ужасы. Фантастика и фикция. Или попросту бутафория... — произнесла Тая с некоторым смущением. — Когда я наткнулась на этот магазин, я ожидала, что увижу что-то совсем необычное, из ряда вон выходящее. Как-никак, Петербург — город мрачных легенд, мало ли какая мистика может в нем обнаружиться... Но я разочарована.

Ей было стыдно говорить это — магазинчик, несмотря на свою фальшь, ей всё же понравился. В отличие от бесчисленных бутиков с обувью, одеждой и сумками, он обладал индивидуальностью. Просто Тае очень захотелось чем-то зацепить этого загадочного "Дракулу", чтобы хоть на миг услышать его настоящий голос, выманить его из-за маски.

— Осмелюсь вам предложить...

Громко щелкнул выключатель, и темный закуток осветился тремя яркими лампами. Бра были сделаны в виде ухмыляющихся рож сатиров — лампы горели у них между рогами. Тая вздрогнула от неожиданности. Загадочный продавец предстал перед ней.

"Уж лучше бы он и вправду был Дракулой в черном плаще..." — почему-то подумала девушка.

На первый взгляд этот человек ничем не был примечателен. Среднего роста, худощавый, одетый в потертые джинсы и неприметный серый свитер. Невыразительные черты лица... Коротко остриженные волосы... Но всё же в нем было нечто, внушающее уважение; что-то чуждое и странное, не вяжущееся с заурядным обликом. Каждая деталь его наружности по отдельности казалась обыкновенной или даже скучной — но в сумме они давали странное сочетание.

"Наверное, дело в его взгляде, мимике и движениях! — решила Тая. — Но всё равно не получается уловить в них ничего необычного!"

Продавец открыл настенный шкафчик, висящий за прилавком. "А шкафчик-то антикварный!.." — отметила Таисия. Что этот шкафчик скрывал в себе — девушка не успела толком рассмотреть. Промелькнули каменные статуэтки и фигурка какого-то персонажа с бензопилой.

— Как вам джентльменский набор борца с вампирами? — Он извлек из шкафчика темную шкатулку с серебряной окантовкой. — Распятие, Библия, освященные облатки, экстракт чеснока, флакон со святой водой, осиновый колышек... Последние элементы относятся к расходным материалам, посему по мере расхода вам придется пополнять их запасы самостоятельно.

— Не спорю — этот набор изготовлен с завидным мастерством, — рассмеялась Тая, — но неужели вы вправду думаете, что я верю в вампиров? Набор-то действительно подлинный — если только Библия в нем не "кукла", а колышек вправду из осины... Прокол лишь в том, что вряд ли представится случай, чтобы всё это применить.

— Вряд ли?! — улыбнулся продавец. — Вы сказали "вряд ли"?! Значит, вы все же колеблетесь?! Смотрите, как бы какой-нибудь приблудный вампиришка не застал вас врасплох! — Он вернул шкатулку на место. — А что вы скажете об этой удивительной реликвии?

Он протянул Тае обросшую ракушками четырехгранную бутылку в запечатанным горлышком. Внутри была какая-то желтоватая жидкость, сквозь которую угадывались очертания некой сморщенной и скорченной фигурки.

— Эммм... Уродливый плод?

— Это — зародыш рыбочеловека, одного из тех легендарных Глубоководных, о которых писал Лавкрафт!

— Хотела бы я знать, как его туда засунули через такое маленькое горлышко... Кажется, эта бутылка спаяна из кусочков. А в чем плавает этот "зародыш", я вообще боюсь предположить...

Она вернула "реликвию" владельцу. Странный продавец же уже протягивал ей другой предмет: не очень большую, но очень тяжелую книгу с потрескавшейся обложкой, застегивающейся на пряжки.

— Ну, тут и в книгу нечего заглядывать. Это кракелюрный лак, я с ним прекрасно знакома. Этот древний фолиант, похоже, был создан в двадцать первом веке...

— Что вы! Это же редчайший Некрономикон! — усмехнулся продавец. — Во всем мире сохранилось лишь несколько его экземпляров, один из которых — перед вами!..

— Странно, не правда ли — сохранившиеся экземпляры того, чего не существовало... Может быть, ваш магазин следовало бы назвать "Имитатор. Лавка фикции"?

— Ну зачем же вы так... — покачал головой продавец. Его улыбка вмиг исчезла. — Неужели вы — скептик и зануда?.. Люди нуждаются в таинственном и жутком — даже если знают, что имеют дело с фикцией. Человек, которого не привлекают тайны, который не желает намеренно щекотать нервы — разве это не слепец?..

— Извините... — замялась Тая. — Пожалуй, я увлеклась...

— Люди нередко сами желают быть обманутыми. Поэтому, как ни странно, спрос на заведомые имитации и подделки достаточно высок. Мой магазин не процветает, но держится на плаву. Впрочем, мне другого и не нужно... Мне не нужны толпы покупателей. Мне хватает и тех немногих, что находят время зайти сюда. Некоторые посетители приходят постоянно.

— Простите, что я начала насмехаться над вашими товарами и магазином. Просто мне захотелось... изучить вас. — улыбнулась Таисия. — Мне захотелось увидеть вас вне вашей загадочной роли.

— Изучить меня, как редкую бабочку или странного морского обитателя?.. Представьте себе, вы — не первая, кто пытался это сделать. Но никто еще не преуспел! — Он запрокинул голову, по-театральному чванно. — Я и сам с трудом различаю, где моя роль, а где — моя жизнь. Скорее всего, на самом деле это одно и то же. — Торговец сопровождал свою речь выразительной жестикуляцией. Слова звучали ясно и чётко, словно были заучены заранее.

"Вот так артист!.. Вот так оратор!.. Но сколько ему может быть лет?.. — подивилась Тая. — Вот в чем странность — я не могу определить его возраст!"

— Пугать и развлекать, продавать тайны и иллюзии!.. Должно быть, это моя судьба.

— Я — Тая... — спонтанно представилась девушка.

— Очень приятно! Александр Дмитриевич Шутов к вашим услугам! Подходящая у меня фамилия, не так ли?.. — Продавец поклонился, положа руку на сердце. — Как уже было сказано, людей сюда приходит немного, а таких, с кем есть о чем поговорить — и того меньше. Даже если вас не привлекают иллюзии — можете просто приходить сюда, как в бесплатный музей.

"Или в театр. Кто он такой?.. Чудак? Клоун? Сумасшедший? Просто желает выпендриться?.. — думала Таисия, вглядываясь в этого таинственного человека. — Нет-нет... В нем есть что-то неправильное! Он и есть единственная подлинная диковина среди подделок!"

— А вокруг меня постоянно крутится множество людей. Разных людей. Но, вообразите, поговорить можно лишь с некоторыми из них. Я ценю их... — ответила Таисия. — И, надеюсь, что вы меня не разочаруете. Я обязательно буду приходить. Может быть, у вас однажды появится что-нибудь подлинно непонятное и по-настоящему пугающее?..

Шутов неожиданно помрачнел.

— В мире много непонятных и пугающих вещей... — процедил он сквозь зубы. — Даже чересчур много... Люди приучены не замечать их, потому что мир, по их представлению, устроен иначе. Всё, что противоречит науке и религии, сразу записывается в мифы и заблуждения. В лучшем случае — в курьезы и казусы. И, знаете ли, Таисия... Как Вас по отчеству?

— Петровна.

— Знаете ли, Таисия Петровна, мне часто кажется, что этим вещам лучше оставаться в тени, за пределами человеческого мировоззрения. Пусть люди тешатся страшными книжками и зубодробительными фильмами, пусть забавляются подделками... В какой-то мере я отвлекаю их от настоящих тайн и защищаю от настоящих ужасов...

Это было произнесено мрачно и искренне, без малейшей театральности и фанаберии, и Тая неожиданно осознала, что верит ему... И услышанное немало заинтересовало ее.

— Похоже, что вы говорите об... об этом со знанием дела...

— Похоже, что я сболтнул лишнего! Забудьте о моих словах. Я просто нагнетаю атмосферу. Часть моей работы, понимаете?..

— Неправда! Я слышу, как изменился весь ваш тон.

Шутов вздохнул.

— Знаете... — продолжила Тая. — Я тоже подозреваю, что в мире есть явления, в которые никогда не поверит ни ученый человек, ни даже суеверный. Как-то раз, еще в детстве, мой папа сфотографировал меня во время прогулки по лесу.

Услышав об этом, Александр оживился. "Похоже, он смотрит не в глаза собеседнику, а на его губы!" — отметила про себя Тая. Сейчас торговец смотрел на ее губы так пристально, что казалось — еще немного, и его взгляд станет физически ощутим, как прикосновение. Шутов походил на натянутую струну; он весь превратился в слух и во взор. "Он что же — воспринимает речь не только ушами, но и глазами?.. Как же он тогда разговаривает по телефону?.."

— Продолжайте... — кратко сказал он с напряженным интересом. Такой интерес обычно испытывают к неожиданным плохим новостям...

— А когда он проявил фотографии, оказалось, что на том "лесном" снимке я не одна... Получилось, будто из-за камня выглядывает какая-то странная голова — в низко надвинутой шапке, с огромным носом...

Александр Дмитриевич вздохнул с облегчением.

— Должно быть, иллюзия вкупе с воображением. Игра света и тени...

— Но выглядит это жутковато...

— Это хороший пример того, как люди обманывают себя, создавая ложную тайну.

— ...Жутковато, потому что это было на Урале, где бытует много легенд о подземных жителях, о разной таинственной чуди. Или мифы, по-вашему — тоже самообман и ложь?

— Нет-нет... Мифы и даже семейные предания иногда имеют очень зловещие подтексты... — Он снова помрачнел, словно вспомнив о чем-то. — Запомните главное правило, Таисия Петровна: столкнувшись с чем-то по-настоящему необычным, вы это сразу заметите и сразу поймёте. Сомнений не будет! Эх... Вряд ли вам это что-то говорит...

"Семейные предания... И леса... Вот что его тревожит. Что-то тут нечисто..." — подумала Тая.

— А вам приходилось сталкиваться с такими... чудесами? — осторожно поинтересовалась она.

— Да. — сухо ответил Шутов. — Иначе откуда бы я столько знал?..

— А расскажите! Может быть, ваш случай — тоже игра воображения? Может быть, я смогу найти ему научное объяснение? Вы — не смогли, а я — может быть, и смогу? — Таисия смело пошла в наступление.

— А вы хороший ритор, мой юный друг!.. — невесело улыбнулся продавец, скрещивая руки на груди.

Около минуты он молчал, скрестив руки, а на лицо его успело сменить около десятка выражений. Раздражение сменилось усталостью, появилась смертельная тоска, блеснула надежда, возникло недоверие... "Снова актёрствует?.. — не могла понять Тая. — Нет, похоже, уже всерьез..."

— Нет-нет. Мою историю вы не опровергнете. У нее нет и не может быть научных объяснений. А если вы объявите ее вымыслом... Что ж, у меня есть неопровержимые доказательства.

Таисия даже приоткрыла рот от любопытства — хотя в глубине души съежилось сомнение: "А вдруг он сейчас расскажет какую-нибудь банальность про привидения или шаровую молнию?!"

— Собственно, я и сам — живое доказательство! — заявил вдруг Шутов.

— Эммм... Каким образом, если не секрет? — проронила Тая. Вспомнились рассказы Лавкрафта о наследстве колдунов и о подводных жителях, скрещивающихся с людьми. — Как у Лавкрафта, что ли? — проронила она.

— Что ж, вы — умная и рассудительная девушка. Вы очень приятны мне, и я раскрою вам свою тайну.

Тая недоверчиво покосилась: тайну? Так сразу — да первой встречной? Шутов поднял взгляд, заглянул ей в глаза и грустно усмехнулся.

— Нет, я не боюсь ее раскрытия. Собственно, мне много раз случалось раскрывать её и раньше, и я уже знаю, что это раскрытие ничем никому не грозит. Вы никому об этом не расскажете. А если расскажете — кто станет вас слушать?.. Мало ли что какой-то клоун кому-то рассказал! А тайна моя — стоящая. Не бутафорская.

Он покачал головой.

— Да... Лавкрафт писал фантастику — но многие его рассуждения насчет реальности воображения и ограниченности человеческого кругозора неожиданно оказались правдой. Я прожил много лет, ни о чем не подозревая. Закончил школу, вернулся из армии, закончил институт, начал работать... Всё, как у всех людей. Но этак в начале девяностых появилась эта проклятая мода....

"В начале девяностых?! А он к тому времени успел отслужить и закончить институт?! Сколько же ему лет?!" — изумилась Тая.

— Тогда многие стали яростно открещиваться от всего советского. Пришла мода искать дворян и аристократов среди своих предков. Не скажу, что эта мода была особо распространённой. Но один из моих ленинградских знакомых всерьез взялся за поиски и действительно оказался потомком какого-то там князя... Честно говоря, мне стало завидно. Я вспомнил о семейном предании — о начале рода Шутовых. Считалось, что мой прадед, Никифор Шутов, не имел отчества, так как был рожден незамужней девушкой от неизвестного отца. Моя тетя утверждала, что этот неизвестный отец был неким заезжим дворянином. Увы, никаких подробностей насчёт этого случая она не знала. Другая родня также ничем не смогла помочь. В общем-то, я поддерживаю контакт с немногими членами моей семьи — сестра, несколько дядюшек и тетушек, некоторые родственники по маминой линии... Определенно, дед и бабушка знали об этом больше — но, увы, их к тому времени уже давно не было на свете. От дядюшек и тетушек я ничего не добился. Они пожимали плечами. Или молчали. О прадеде Никифоре и его жизни я не узнал почти ничего. Было ясно, что нужно действовать самому. И тогда, взяв отпуск, я поехал на свою историческую родину — в Орловскую область. Я побывал и в архивах, и в краеведческих музеях, даже — о чудо! — сумел найти копию церковно-приходской книги, датированной приблизительно годами жизни прадеда Никифора. Но никаких упоминаний о Шутовых там не нашлось — словно они не крестились, не венчались и не отпевались. Ошибки быть не могло: это были те самые годы и та самая деревня. По дореволюционному Орлу сведений найти не удалось — но не суть важно. В советских архивах Шутовы уже были. "Какая-то секта?.." — предположила про себя Таисия.

— В районном краеведческом музее также выяснилось, что в нескольких деревушках района издавна бытовал странный фольклор... В частности, легенды о неком "Клятом лесе". Считалось, что там нет ни зверей, ни птиц, и что скот боится его. И виды трав и деревьев там встречаются такие, каких в других лесах нет. И что люди, рискнувшие пойти туда за грибами или по дрова, не могут долго находиться в этом лесу. А иногда и вообще пропадают. Если крестьяне и заходили в Клятый лес — то неглубоко и ненадолго. Иногда в лесу якобы видели странных незнакомцев...

— Инопланетяне, что ли?.. Или что-то вроде "белоглазой чуди"?

— Их называли "другие люди". Это были страшные легенды. Кого обычно обвиняют в засухах, ураганах, падеже скота? Ведьм и колдунов. Ну а в этих деревнях несчастья сваливали на "других людей". Было и предание о каком-то помещике-охотнике, который заблудился, попал в Клятый лес и неожиданно очутился в другом лесу, со странными деревьями и птицами.

— Прямо как у Желязны...

— Там он попал в плен к "другим людям", которые жили в огромном каменном доме. Они не желали отпускать его, чтобы "обычные люди" не узнали о переходе в страну "других людей", но через несколько месяцев охотнику удалось сбежать и каким-то образом вернуться домой. Согласно другой сказке, у окраины леса однажды нашли странно одетого ребёнка, который не понимал русской речи и говорил на неведомом языке. Одна семья приютила найдёныша — но однажды ночью семья не то была вырезана, не то сошла с ума, не то вымерла от страха. Ничего внятного — но ясно, что случилось нечто очень плохое. Найдёныш же в ту ночь пропал. Я не придал значения этим сказкам... И, не найдя никаких достоверных сведений, я решил посетить ту самую деревню. К тому времени деревня почти обезлюдела, были только полуразвалившиеся домики, да кучка спивающихся дедушек и бабушек...

— И вы нашли своих родичей?

— Нет. Шутовы уже давно не жили в этой деревне. Я попытался порасспросить местных стариков — а не знает ли кто чего о моей семье? Да, это действительно похоже на Лавкрафта... Они встретили меня холодно. И я узнал другую версию предания о неизвестном отце...

Таисия затаила дух.

— Оказалось, что Шутовы были героями еще одной местной легенды. Причем тоже жуткой легенды. Даже спустя много лет эту легенду знали в подробностях... Так, отец Никифора был действительно неизвестным. Но... Он не был дворянином. Селяне утверждали, что он был... хмм... не вполне человеком.

— Из других, что ли?!

— Да. Якобы моя прапрабабушка забеременела, побывав в Клятом лесу. А ведь других считали нехорошими, нечистыми существами. Чуть ли не чертями. Отсюда, видимо, и пошла эта странная фамилия — "Шутовы"... Вы ведь знаете, что черта в старину иногда называли "шутом"? Почему говорят "шут возьми" или "шут с ним"?.. Вряд ли речь идет о придворном шуте!

— И Шутовых не любили?

— И прапрабабушку, и ее сына нещадно шельмовали. Никифор остался некрещеным — батюшка отказался крестить "отродье". Дальнейшая судьба прапрабабушки неизвестна. Никифор же жил на отшибе, редко появляясь в деревне. У него появилась жена, неизвестно откуда взявшаяся — незаконная, конечно, ведь они не венчались. Одни говорили — приблудная нищенка. Другие говорили — тоже другая. На людях она появлялась редко. Они произвели на свет... более двадцати некрещёных детей.

— Но, если не ошибаюсь, в те времена была высокая детская смертность? Может быть, выжили лишь некоторые из них?

— "Более двадцати" — это только выжившие, те, которых видели соседи! — презрительно усмехнулся Шутов. — Этих детей тоже боялись и ненавидели. Хотя ничего плохого они не делали. Спокойно жили за околицей, пасли скот, растили урожай... Но... "Не наши они были, не от мира сего"! Были и более дикие слухи: что у Шутовых будто бы не растут дети и остаются недомерками, что между собой они разговаривают на своем собственном языке, никому не понятном, что Шутовы наводят взглядом порчу, что по ночам они прокрадываются в деревню и доят коров... По легенде, вся их орда жила в одной большой избе. Даже взрослые дети жили с родителями, и даже после смерти родителей братья и сестры продолжали жить вместе. Кстати, считалось, что Никифор Шутов прожил необычно долгий срок. Возможно даже, что родился он в восемнадцатом веке. Жаль, что годы его жизни остались неизвестными... Младшие Шутовы неохотно общались с односельчанами, так и живя замкнутой коммуной. Их стали обвинять еще и в кровосмешении, но на деле никто из них не оставил потомства. Исключение составили только двое детей: Иван и, возможно, Евминья — они покинули отчий дом. Евминья куда-то переселилась, и ее следы были утеряны. Иван же перебрался в Орел, где устроился на фабрику. В городе к нему относились без каких-либо предубеждений. Ивана Шутова считали образцовым работником и хорошим семьянином. Умный, трудолюбивый, непьющий, рассудительный... Это был уважаемый человек — и до революции, и после неё.

— И тоже многодетный?

— У деда Ивана было всего лишь шестеро детей. И он прожил завидно долгую жизнь — сто три года. Похоже, здоровье у него было отменное.

— А что же случилось с братьями и сестрами, которые остались в деревне?

— Старшие — умерли. Неизвестно, где они погребены. Младших — раскулачили и сослали. Больше о них никто не слышал. Подозреваю, что односельчане сыграли в этом не последнюю роль и были рады исчезновению странных соседей. Но никто не осмелился занять их дом... Мне даже показывали место, где он когда-то стоял.

— И что же?..

— Поле! — усмехнулся Александр. — Брошенную избу снесли, а землю распахали под колхозное поле. Ну, дальнейшую историю своей семьи я уже знал: один из младших сыновей Ивана, Дмитрий, поехал в Москву получать образование, что сделал с блеском. Увы, он погиб довольно молодым, и успел оставить только двоих детей — меня и сестру...

— А можно задать нескромный вопрос?.. — История звучала странно, но на удивление правдиво. Может быть, за счет своей нестандартности?.. Особенно же Таю почему-то заинтересовала странная бездетность части Шутовых. — А у других детей Ивана Шутова были дети?

— Я ожидал, что вы зададите такой вопрос. Дети, как и отец, слыли хорошими, старательными людьми. Но... Никто из них, кроме Дмитрия, не имел потомства. Один из братьев, однако, женился — но брак был бездетным. Над безбрачием Шутовых посмеивались...

"А есть ли семья у него самого?! — подумала тут Таисия. — Или у его сестры?" Но спрашивать было неудобно.

— Поначалу я разочаровался: никаких дворян у меня в роду не было! Но, обобщая рассказы селян и архивные документы, я понял, что история получается весьма странная... Поначалу я посмеивался, когда слушал россказни о "других людях" и дьявольской крови. Но, расспрашивая разных старичков, я обнаружил, что разные рассказчики вспоминают разные подробности, и при этом особо не противоречат друг другу. В конце концов я спросил у одного из них: а может быть, вы и до сих пор боитесь Клятого леса и "других"?! Дед осерчал: сходи туда и сам проверь! Его соседи тоже не желали говорить на эту тему — должно быть, заподозрили во мне родню тех "страшных" Шутовых. Впрочем, одна бабуля, Ульяна, почти выжившая из ума, оказалась добрее. Я спросил у нее, верит ли она в "других людей". Конечно же, сынок! Даже своими глазами их видела! — сказала она. И она поведала мне о том, как в послевоенные годы, еще будучи девушкой, она повадилась тайком ходить в Клятый лес за грибами и ягодами. Страшно было — но голод был сильней. Там, в лесу, было много ягодных мест... Ульяна всегда возвращалась оттуда с полной корзинкой. Но однажды, идя на полюбившуюся земляничную полянку, она вдруг увидела неподалеку двоих чужаков... Дословно она их описала так: "Стоят двое — не поймёшь, дети аль не дети, в таких жёлтых кафтанчиках, головы обриты — и на меня глядять, не шёлохнутся!" Ульяна испугалась и убежала без оглядки. Больше в Клятый лес не ходила.

— Вы, конечно, не поверили?

— Да мало ли что могла сочинить старушка с маразмом!.. Я вежливо выслушал её, но не поверил. Хотя было в этой истории что-то... Что-то пугающее. Когда я опросил всех, кто пожелал говорить, я обобщил собранную информацию. Ощущение было двоякое. С одной стороны, казалось бы, мне следовало вернуться в Питер и вспоминать об этой поездке, как об интересной экскурсии на историческую родину. Но, с другой стороны, странность моей генеалогии не на шутку встревожила меня. Я чувствовал, что речь идет не об обычной народной молве... И что я смогу выяснить больше правды — какой бы волшебной или страшной она не оказалась... В конце концов, и моего отца, и меня, и сестру многие считали чудными, "не от мира сего"...

Чем больше Тая смотрела на этого человека — тем жутче ей становилось: "Черт, а ведь и меня саму эта история интригует!.. Эти "другие люди"... Бесплодное потомство... Если это окажется розыгрышем — убью его на месте!" Украдкой девушка вглядывалась в черты лица рассказчика — а вдруг обнаружится какая-нибудь нечеловеческая черта вроде неправильной формы ушей или зрачков?! Но нет — никаких внешних странностей не было. Тем не менее, ощущение некой внутренней неправильности усиливалось с каждой минутой.

— И вы пошли в Клятый лес?.. — предположила Тая.

— Этот лес обнаружился совсем недалеко от деревни. На редкость нетронутый, старый, дремучий лес... Как в сказке. А еще я почувствовал... Запах. Просто Запах — с большой буквы. Ни в одном из лесов не было ничего подобного — но всё же он был мне до боли знаком. Запах влек меня, звал меня... Я понял, как чувствуют себя звери, которых привлекают феромонной приманкой. Я шел и шел вглубь леса — туда, где Запах становился сильнее. Может быть, это был и не запах вовсе... Словно... Некое настроение, повисшее в воздухе. Оно манило меня, вело куда-то, пело мне беззвучные песни. — Он молитвенно сложил руки, с упоением зажмуриваясь. — Неодолимый, сверхъестественный, загадочный зов захватил мою волю. По дороге я не встретил никакой живности: ни единой птички, ни единого насекомого. Но там было до странного уютно... Словно я вернулся в родной дом, давным-давно забытый! Начало темнеть — но я не боялся. Там, где правит Запах, со мной ничего не могло случиться... И неожиданно наткнулся на странное явление: на одной лужайке было светлое пятно, словно от дневного света! Но солнце уже садилось — откуда там было взяться ярким солнечным лучам?! Страшно, не правда ли?

— Жутко.

— Но я тогда не испытывал страха. Именно туда меня вел Запах. Я шагнул в это светлое пятно, мне казалось, что я возвращаюсь в давно забытый дом, на родину, которую я не помню...

— И?!

— Случилось то, о чем говорилось в байке про охотника. Я очутился в другом лесу, там был ясный день, и деревья там были совсем других пород — что-то вроде можжевельника и тиса. А еще там были люди... — Шутов тяжело вздохнул.

— Другие?

— С виду они вряд ли отличались от нас. Но они были одеты в странные желтые одежды и... Все они были на одно лицо... — Лицо Александра скривилось, словно от зубной боли.

— Как клоны?

— Скорее — как братья и сестры. Баба Ульяна говорила правду: они носили нечто вроде кафтанов, жёлтого цвета, и многие из них были маленькими, как двенадцатилетние дети, и у всех были гладко выбритые головы. Впрочем, некоторые были в синем или в фиолетовом — но их было меньше. Я несказанно обрадовался им — сам не знаю, почему. Но они отнюдь не были рады... Меня подвергли какой-то процедуре, повредившей мою память. Остались только урывки, клочья воспоминаний: вот меня ведут под конвоем, я попадаю не то в город, не то в огромное здание... Запах наполняет его... Он что-то нашептывает... А там — безволосые люди с однотипными лицами, в желтых, синих и фиолетовых робах... Глядишь на некоторых из них — и не поймешь, мужчины или женщины, дети или взрослые... Какие-то бородачи, важные шишки — что-то спрашивают у меня... Говорят на непонятном языке... Разглядывают с любопытством и отвращением... Что-то прикладывают к голове, и от этого мурашки бегут по телу... Радости уже не было. Осталось только замешательство... И страх. Страх остаться там навсегда. Страх этот никуда не прошел с годами — каждый раз, когда вспоминаю, меня начинает дергать, как психа... Видите? — Глаза продавца заблестели. Он говорил почти взахлеб, то и дело срываясь. И куда подевалась его театральность?.. — Это какой-то род гипноза, что-то вроде блокады... Это... Это цивилизация, совершенно отличная от нашей. Биологически они мало отличаются от нас. Но их культура и общество... Их наука и искусство изначально развивались в других направлениях. Вы когда-нибудь ловили себя на том, что испытываете неприязнь, читая об иностранных культурах?.. Скажем, о японской? Или об ацтекской?

— Они непохожи на нас, и потому мы испытываем к ним неосознанную неприязнь, так?

— Эти же существа отличаются от нас сильнее, чем японцы или ацтеки. Они знают многое, что и не снилось нашим мудрецам... К счастью, я, как и тот охотник, сумел убежать от них. Каким образом — не помню. Они же "изорвали" и "размыли" мою память. Очень может быть, что кто-то пожалел меня и помог спастись. Может быть, они обнаружили в мне смутное сходство с ними самими. Но, так или иначе, я снова очутился в Клятом лесу — усталый, отрепанный, и... с вот этим предметом в кулаке. С момента моего исчезновения прошло три дня...

Шутов продемонстрировал Тае странный серебристый диск величиной с карманные часы.

— Теперь вы верите, что моя история правдива?! Что другой мир есть, и что я там побывал?! Вам понятно, отчего Александр Шутов в шестьдесят лет выглядит не старше сорока?! Отчего Шутов до пятидесяти лет не нуждался в бритве?.. А что вы скажете об этом?!

Он положил предмет на прилавок и продемонстрировал Тае свои ладони. На первый взгляд она не заметила ничего необычного — но, присмотревшись, поняла, в чём дело: у Шутова было четыре отчетливые линии поперёк обеих ладоней. Линии "жизни", "ума" и "сердца" словно аккуратно потеснились, чтобы оставить место для четвёртой, такой же четкой и длинной.

— Ни в одном руководстве по хиромантии или по дерматоглифике я не встречал упоминаний ни о чём подобном. У моего отца было то же самое. И у некоторых его братьев и сестёр — тоже. Видели ли вы у кого-нибудь такой странный рисунок на ладонях? Теперь вы верите?

— Что вы... Я верила почти что с самого начала... — Таисию, однако, больше заинтересовало непонятное изделие. На диске выделялись асимметричные выступы и впадины. В центре — деталь, похожая на маленькую верньеру. — Как странно... Казалось бы — ничего особенного, но...

— Вы не первая, кто видит этот предмет. Я показывал его и другим людям, не объясняя его происхождения. Спрашивал: что вы об этом думаете? Но все думали одинаково — что я изготовил его сам, потому как всегда был горазд на выдумки. Как-никак, это я декорировал этот магазин, эти шкафы и светильники, это я изготовил часть "артефактов", которые теперь продаю. Но разве эта вещь похожа на чью-то самоделку?.. Кажется, что её не могли сделать человеческие руки, не так ли? Хотя человек может выдумать и изготовить тысячи самых странных вещей. Я не помню, как этот предмет ко мне попал и зачем он предназначен. Подозреваю лишь, что другие очень ценили его, и что он каким-то образом помог мне спастись.

— Может быть, он как-то связан с перемещением между мирами?..

— Эта вертушка блокирована, и я не знаю, как привести ее в движение. А теперь потрогайте его... Будет самое интересное. Это всех скептиков переубеждает.

Тая осторожно поднесла руку к "вертушке" — и тут же отдернула ее. Предмет отозвался ей! Не звуком, не светом, не теплом или холодом, ни телепатией — он просто откликнулся, среагировал на ее приближение. Девушка испытала чертовски странное ощущение: словно некое неприятное волнение поползло по воздуху, подобно ядовитому газу.

— Ох... — встрепенулся Шутов. — Чувствуете, Таисия?.. Это он и есть — запах... Эта вещь реагирует на Вас. Но не реагирует на меня... И кажется, я знаю, в чём тут дело...

— Она реагирует только на фертильных людей! — осенило Таю. — Я правильно догадалась?! Вы — рабочая особь, вроде муравья?! И ваши предки жили семьями-ульями?! — сказав это, она осторожно взяла диск и провела пальцами по его холодному металлу.

— Аккуратнее!.. Лучше не мусольте его, а то еще будет, как в фильме "Кин-дза-дза"!.. — почти простонал мужчина. А диск пел под пальцами девушки... Ей казалось, что она прощупывает саму его сущность, невидимое духовное продолжение, сотворенное неведомым мастером неведомыми способами...

— А что, если... — Было страшно. Но очень любопытно. Не сразу решившись, Тая потянулась к верньере...

— Нет! Отдайте!..

— Я совсем слегка...

— Отдайте мне! — Шутов выбросил вперёд руку, намереваясь выхватить у Таи диск. Та уже была готова отказаться от своего намерения — но отчаянный бросок Шутова неудачно подтолкнул её ладонь, держащую диск, и верньера сама угодила в Таины пальцы.

Что-то едва слышно щелкнуло, как в заводимых часах.

Оглушительный хлопок! Рывок куда-то в сторону! Мелькающие тени! Тая испуганно вскинула руки, закрывая лицо. Да Шутов как в воду глядел!.. Диск по-прежнему был в ее руке, металл холодил ей скулу. Она уже не могла сказать, где находится, ибо в этом месте не было никаких ориентиров, кроме мелькающих неясных теней. Эти клочья темноты мелькали и метались так, что просто дух захватывало. "Нужно вернуть верньеру в прежнее положение!" — смекнула девушка.

Хлопок и рывок! — но уже в другую сторону. Темнота. Тая почувствовала, что мир, лишенный света и звука, течет и плывет мимо нее, расширяясь и циркулируя, словно тягучая жидкость... Еще немного — и она сама почувствовала, что растекается. Деформирующимися руками она поспешно повернула расползающуюся верньеру.

Удар! Необозримое темное пространство, заполненное светящимися сферами, обменивающимися снопами света. Сферы тянулись к ней световыми пучками, явно удивленные и испуганные вторжением. Тая испытала ужас: а вдруг не получится вернуться обратно, в привычный мир и в нормальное состояние?!

Ослепительная зеленая вспышка! Вокруг Таи заплясали пузырьки воздуха. Лучи света играли в водяной толще, падая на белое песчаное дно, усеянное разноцветными пучками — не то растениями, не то животными. Поверхность воды была где-то неизмеримо далеко... Как колышущееся зеркальное небо. Вода же была необычайно прозрачной — почти как воздух. Давления воды совершенно не чувствовалось. Далеко вверху проплывали, взмахивая ажурными плавниками, причудливые исполины кремового цвета, отдаленно напоминающие китов. "Я же почти не умею плавать!.." — ужаснулась Тая, зачем-то зажимая ладонью нос и рот. Она беспорядочно забила ногами, пытаясь всплыть. И поплыла к поверхности — причем на удивление легко и быстро. "Киты" пугали её — хотя чувствовалось, что они совершенно безобидны. "Киты" пели, издавая приятные низкие звуки. "Нет, мне не хватит кислорода..." — обреченно подумала девушка, глядя на поверхность неземного моря, колышущуюся в голубой дымке. Наверное, даже лучшему в мире ныряльщику не хватило бы дыхания, чтобы доплыть до нее... "Омммм... Оммм..." — вибрирующее пение "китов" ближе и ближе. Отчетливо видны кружева их плавников. Громадные животные увидели странное неловкое существо, плывущее к ним, и повернулись к нему. "Уж не съедят ли?! Лучше уж утонуть..." Изо рта и носа Таи вырвались клубы пузырей. Вода хлынула в легкие... Тая зажмурилась, прекратила биться и беспомощно повисла в толще воды, прижимая диск к груди.

"Омммммм..." — раздалось совсем близко. Могучий водяной вихрь завращал бедную Таю. Она явственно почувствовала, как что-то необъятно большое, живое и упругое проплывает буквально в метре... А утопление почему-то не спешило наступать. Сознание оставалось ясным. "Я дышу! Я дышу под водой!!!" — поняла она. Тая открыла глаза — и увидела прямо перед собой гигантскую бело-розоватую голову... В профиль она напоминала тупую пулю. "Кит" смотрел на нее в упор. У него был антрацитово-черный глаз с пляжный мяч размером. И в его взгляде не было угрозы. Он не собирался никого есть. Да и не мог при всем желании — у него вообще не было ничего, похожего на рот. "Оооооо?.." — пропело существо, обращаясь к Тае. Какое-то время они смотрели друг другу в глаза. Огромный глаз "кита" излучал только дружелюбие и участие. Нет, эти огромные создания ничем не угрожали ей. Напротив, они были готовы помочь — только не знали, как...

"Ну я и дура! — отругала Тая саму себя. — Запаниковала на пустом месте... Сразу не могла перенестись?.. Будто забыла про диск!" И повернула верньеру.

Шлепок и свист! Девушка обнаружила себя на странном извилистом мосту, возвышающемся над темной долиной, заросшей исполинскими колючими растениями. Одежда и волосы отчего-то оказались сухими. Тая попыталась прокашляться, думая, что вода до сих пор заполняет легкие — но нет, она снова свободно дышала воздухом.

"Неужели это — по правде?! Чёрт возьми, как в тех дурацких книжках про попаданцев..."

Парапеты моста украшали угловатые и шипастые решётчатые фонари. В их жёлто-горячих лучах плясала мошкара. На мошкару охотились крупные колючие насекомые, жужжащие, как майские жуки. Темный ландшафт выглядел сюрреалистично и зловеще. Нет, здесь вряд ли может жить кто-то дружелюбный. Таисия снова повернула "переключатель".

Волна жара окатила ее. Она очутилась в месте, напоминающем рисунки, изображающие молодую Землю — до того, как появилась жизнь. Всё колыхалось и оплывало от жара... Взметывались фонтаны магмы и серы. Потоки расплавленных металлов текли вокруг этакими кошмарными реками. Девушка стояла на островке твердой породы, плывущем по реке лавы... Наверное, температура была адская — любое живое существо вмиг сгорело бы. Но Тая чувствовала только жар, словно в полдень на южном берегу Крыму.

— Да что же это такое?! — проскулила она, близкая к отчаянию. — Как же над ним колдовать-то?! — Она попыталась сделать над диском этакий круговой пасс — и это неожиданно сработало. Словно помехи на телеэкране, в воображении начали проступать картины других вселенных — до безумия непонятных и ни на что не похожих... Диск словно желал активно сотрудничать! "Кажется, поняла! Это словно предпросмотр, чтобы знать нужное положения верньеры!"

По лицу начал стекать пот. Она водила рукой над диском до тех пор, пока среди бесчисленных гротесков неожиданно не возникли обычные человеческие дома... Таисия поспешно крутанула верньеру...

В уши хлынул шум оживленной улицы. Тая была готова прыгать от радости: она оказалась в городе!.. Машины... Девятиэтажки... Пьянчужки на скамейке... Это всё моё, родное!.. Спустя минуту эйфория прошла, сменившись замешательством. У Таи возникло сильное подозрение, что этот город — не Петербург... "Что же делать?.. Спросить у прохожих?.. Посмотрят, как на чокнутую. Как на Лиходеева в Ялте. Что ж, пройдусь по этой улице и поищу каких-нибудь подсказок."

С растерянным видом девушка побрела по незнакомому городу, прижимая к груди проклятый артефакт. Было жарковато — хотя, конечно, не так, как в раскаленном мире. Некоторые прохожие косились на нее, необычно тепло одетую. Подсказка обнаружилась очень скоро: "Саранская городская поликлиника N..." "Саранск!!! — Таю прошиб холодный пот. — Ничего себе... Что же делать — без документов, без телефона и почти без денег?! И отчего я не ношу с собой свой мобильный?.. Спокойно, спокойно... Паника никогда никому не помогала!"

Искать отделение связи и звонить родителям?.. Неизвестно, сколько стоит звонок. И как долго будет идти перевод. И сколько времени придется торчать в Саранске, непонятно где и как... Напрашивался лишь один быстрый выход: вернуться в Питер тем же самым путем. "Попытаюсь без паники изучить его, разобраться в принципах работы этой чёртовой штуковины!" — Студентка решительно взялась за верньеру. Один из жителей Саранска впоследствии долго рассказывал о том, что якобы видел, как некая девушка растворилась в воздухе...

...Этот артефакт был очень тонким прибором. Он реагировал не только на прикосновения — на него можно было словно слегка надавливать мыслью, концентрировать на определенных образах. "Петербург... Величественная архитектура... Холодная Нева... Мосты... Каналы!.." — мысленно нашептывала Тая, впиваясь взглядом в серебристый металл, словно пытаясь его загипнотизировать. В "предпросмотре" и впрямь замелькали города — но большей частью какие-то инопланетные, или, скорее даже, иновселенские. "Универ... Катькин садик... Тетина квартира... Сырое парадное... — Она решила сузиться до конкретных образов. — Лекции... Учеба... Кафе... Музыка..." Она явственно представила музыку, игравшую в одном из арт-кафе, куда она однажды зашла с одногруппницами. Но упрямый диск не показывал ничего, даже отдаленно похожего на Питер. Лишь серебряные минареты, какие-то наклонные башни, сияющие многогранные небоскребы, покинутые замшелые храмы... В сердцах Тая снова тронула верньеру.

Ей показалось, что она провалилась сквозь стеклянный пол, разбившийся с тонким мелодичным звоном.

— Что это?! — выдохнула она, скорее удивленно, чем испуганно. Вместо голоса прозвучало несколько музыкальных нот, удивительно чистых, выражающих намного больше, чем примитивные слова. Фраза тут же потонула в целой волне подступающих нот. Тая просто захлебнулась от восторга, столкнувшись с этой волной. Это был звук — но звук ощутимый и теплый!.. Это была мелодия — но какая! Ее можно было видеть, осязать и обонять, пробовать на вкус! Каждый выдох добавлял в нее несколько кратких ноток, тут же вписывающихся в окружающую мелодию. У Таисии уже не было внутренних органов, конечностей и органов чувств — всё это превратилось в звук, живой и объемный! Прежним осталось лишь сознание.

Музыка текла мимо нее, как река или ветер. Музыка текла сквозь нее. Ноты кристаллизовывались в неподвижные, твердые минералы. Композиции росли и ветвились, расцветали и опадали, преследовали друг друга, сливались и давали начало новым. Они танцевали, взаимопроникали, о чем-то сообщали друг другу... Тысячи нот, тысяч тональностей звучали согласно, не перекрывая друг друга — какими бы громогласными или тихими не были. То, что люди называют "симфониями", здесь было лишь частями необъятной и прекрасной композиции; подобно тому, как симфония образуется из партий. Какие инструменты могли бы производить такую музыку?.. Некоторые звуки напоминали Тае звук рояля, гитары, барабана или флейты, или чего-то экзотического вроде маримбы или сякухати... Или звуки современной электронной музыки. Но это было лишь внешнее сходство. Ничто изготовленное из дерева, меди или бамбука не способно издавать ноты такой чистоты и такой силы. Даже редчайшие и ценнейшие инструменты казались бы здесь слишком грубыми и примитивными. Да и во всем мире нет стольких инструментов и стольких музыкантов, чтобы изобразить нечто хотя бы отдаленно похожее!..

Флейтовые переливы порхали, подобно птичьим стайкам. Строгие, надменные басы стремились ввысь, как горы или башни. Легкое тихое дудение неслось по небесам, состоящим из хрустального звона, растянувшегося до бесконечности. Вихри бурдонных звуков сердито кружились, вздымая облака маракасного шороха. "Целый мир, сотканный из звука?! — изумлялась и восторгалась Тая. — Целая планета из музыки?!" Ей казалось, что теперь ее слух не ограничен скудными пределами человеческого уха. Да что там человеческого! Пожалуй, даже дельфины и летучие мыши не способны слышать такой широкий диапазон — от нижайших инфразвуков до тончайших ультразвуков! Сконцентрировавшись, девушка поняла, что слышит даже звук вращения этого мира: низкий-низкий и тихий-тихий. И при этом все остальные звуки были лишь его продолжением и дополнением... Были слышны даже далекие-далекие, таинственно звенящие ноты, издаваемые небесными телами...

Зрение, вкус, обоняние и осязание исчезли, слившись со слухом — но у Таи, изучающей новый мир, всё равно неизбежно возникали зрительные ассоциации. Хрустальный звон был небесно-голубым. Щебетание было золотистым. "Гитарные" переливы были темно-синими и зелеными. А сама Тая была небольшой, компактной звуковой композицией, подвижной, пестрой и яркой, как скоморох... Она была чужда этому миру, сбалансированному и сложно упорядоченному — но отчаянно пыталась влиться в него, звучать согласно с ним. Таисия танцевала и кружилась, пытаясь соединиться с окружающим великолепием, купалась в мелодичных реках и ныряла в симфонические моря, вдыхала одни ноты — и выдыхала другие...

Новый мир очаровывал ее. Она уже не помнила, кем она была раньше и как очутилась здесь. Ей была обидна собственная чуждость. Она желала одного — найти свое место в исполинской симфонии, среди сияющих звуков и звучащих цветов, и звучать вместе с ними... Звучать вечно. Звучать изо всех сил...

"Ля, ля, ля, си, до!.." — жестикулировала она, вспыхивая ярко-фиолетовым и сверкающим синим. "Доо!.. Дооо!.. Ррреее!.." — гневно вторило ей что-то зелёно-белое. Или кто-то?.. "Си-ля-соль, соль-фа-соль!.." — вращалась Тая, пытаясь найти контакт с этой сущностью.

Желанного ответа не послышалось. Вместо него страшная, темная и холодная какофония обрушилась на девушку-мелодию, подобно лавине, погребая под собой. "Си-и-и-и..." — застонала Тая от ужаса и боли. Она не могла пошевелиться, не могла издать ни единой нотки... "Неужели конец?.." — подумала она.

И провалилась в какую-то темную бездну, сопровождаемая ужасным хрустом и звоном...

"Идиотка!!! Идиотка!!! Идиотка!!! — беззвучно кричал кто-то. — Ты нашла очень опасную игрушку (забаву?)!!! Ты могла не только прервать свой род (последовательность?), но и наделать много серьезных бед!!! Бед, которых ты даже не можешь вообразить (осмыслить?)!!!"

Падение закончилось внезапно и мягко. Тая лежала ничком, сжимая в руке серебристый диск, бессильно принимая проклятия, как удары. Что ж, по крайней мере, она снова была прежней Таей: с руками и ногами, в джинсовой куртке, черных штанах и кроссовках... С большим усилием она открыла глаза. Среди темноты виднелась, словно слегка светясь, фигура огромного (заметно выше двух метров!), широкоплечего и массивного мужчины в желтой одежде, чем-то отдаленно напоминавшего древнего перса. Этот человек держал какой-то шаровидный предмет, блестящий серебром — точь-в-точь, как злосчастный диск. Тая испугалась незнакомца даже сильнее, чем "китов" и черной какофонии и забарахталась, пытаясь уползти. От этого богатыря исходило такое же вибрирующее волнение, как и от диска, отзывающегося на Таино прикосновение — и это почему-то было самым страшным. Чувствовалось, что он, в отличие от Таи, прекрасно ориентируется среди иных миров и прекрасно знает правила путешествий по ним... Это было довольно-таки обидно. Словно съезжаешь по заснеженному склону на пузе — и смотришь на умелого слаломиста, лихо выписывающего зигзаги и ловко прыгающего через ямы.

Незнакомец, грузно ступая, подошел к уползающей Тае и склонился над ней. Потянулся, чтобы отнять артефакт — но, едва притронувшись к нему, с отвращением отдёрнул руку.

"Мы давно ждали, что этот прибор (инструмент?) даст о себе знать. Любопытный негодяй обманул меньших (детей?) и похитил его. Мы планировали операцию по его изъятию (возвращению?). Я пустился в погоню и догнал тебя. Но ты необратимо испортила трудносделанный (дорогостоящий?) инструмент!!! Потрудись же теперь уничтожить его!!! О, как вы все глупы!!! Как опасны в своей глупости!!! Как опасны для самих себя!!! Уничтожь его!!! Уничтожь!!!" — зазвучало у девушки в голове. Многие "слова" были неясны по своему значению: меньшие? младшие? отпрыски? дети?..

Человек небрежно ухватил Таю за руку и приложил к её кисти серебряный шар. Душераздирающая холодная дрожь прошла сквозь ее тело, словно пронзая его и входя в голову. В голове воцарился хаос — словно мозг перекручивали, как кубик Рубика... Тае показалось, что она теряет сознание. Затем послышался звук, похожий на звук лопнувшей струны. Девушка схватилась за голову, судорожно сжимаясь. Ничья рука уже не держала её. "Почва" исчезла, и тело Таи зависло в пустоте, словно в невесомости. Вокруг не было ничего, кроме темноты.

Затем перед ней снова появился человек в желтом. На сей раз он стоял поодаль и был не один: рядом с ним была женщина в фиолетовом, такая же высокая и могучая. А вокруг них, полукольцом — люди поменьше и пощуплее, в длинных робах (или скорее кафтанах?..) жёлтого или фиолетового цвета, всем видом выражающие любовь и почтение к супругам. Тая видела их всех смутно, словно сквозь туман или мутную колышущуюся воду.

"Что это? Какое-то видение? Они далеко отсюда — я вижу лишь их изображение. Или это я — видение для них?.." — подумала она, рассеянно пытаясь найти конечностями какую-то опору.

Многие из "подданных" были детьми или подростками. Таисия успела разглядеть лицо "короля в желтом": с окладистой бородой, с высоким лбом, с глубоко посаженными пронзительными глазами... "Он похож... похож на Шутова! Они — родственники!" — с изумлением поняла она. Женщину Тая не успела рассмотреть. "Подданные" же были весьма похожи друг на друга, а также имели явное сходство со своим предводителем...

"Король" и "королева" властным жестом подняли руки, и Таю словно швырнуло куда-то вдаль, во тьму. Наверное, она потеряла сознание.

Пробуждение пришло не сразу.

— Где я?.. И кто я?.. Всё чудесатее и чудесатее... — с болью в голосе простонала Таисия, открывая глаза.

Она оказалась в... своем временном жилье, в тетиной квартире на улице Марата. Сразу мелькнула мысль о странной сложной галлюцинации, об очень реалистичном сновидении или чем-то в этом роде... Потеряла сознание, рухнула на пол — и пережила всю эту странную историю... в своей голове.

Но дискообразная штуковина лежала на полу, печально поблескивая в луче лунного света. Лунного?! — встрепенулась Тая. Была уже поздняя ночь. "Как хорошо, что тетя на даче! Она не знает о моем исчезновении, и, что еще лучше, не видела моего появления!"

Когда она попыталась подобрать диск, тот снова ответил на ее прикосновение. Тогда Тая набросила на него покрывало.

Какая странная и жуткая история... В голове Таисии всё еще звучали отголоски музыки, заполнявшей странный чужой мир... Вспоминались лица зловещих людей в желтом и фиолетовом... И пение "инопланетных китов"... И странные города, мелькавшие перед ней... Переливы пламени, вырывающегося из потоков магмы... Сильнее же всего врезался в память "звуковой" мир, мир-мелодия. Тая отчетливо помнила многие отрывки этой мелодии. Не удержавшись, девушка села за старинное тетино пианино. "Может быть, мои мучения в музыкальной школе были не напрасными... Вдруг это станет новым направлением в музыке?!" — Она ударила по клавишам. До-до-до-дооо... Ре-рее, доо!.. И тут же схватилась за уши! Как же фальшиво и коряво звучало пианино!.. Это была не музыка, это был просто шум... То, что прекрасно и гармонично звучало в том мире, здесь оказалось каким-то рваным хаосом... Да и инструмент сильно не дотягивал...

В стену выразительно постучали.

— Извините... — буркнула Тая.

Во сне она снова путешествовала по царству цветной и светящейся музыки... Снова танцевала и извлекала чистые ноты — и на этот раз весь окружающий мир вторил ей. Как же ей не хотелось просыпаться!..

В странном, полудремотном состоянии Тая пошла в университет. Музыка, передаваемая по радио, вызывала у нее сильнейшее раздражение. Саксофон уличного музыканта изрыгал отвратительное сиплое вытьё. От шума проезжающих машин хотелось схватиться за уши. Человеческие голоса звучали нелепо и смешно — словно болтовня попугаев или лопотание обезьян.

В сумке лежал злосчастный диск, завернутый в футболку. И хотя он никак не проявлял себя, Тая то и дело вспоминала про него, постоянно ловя себя на том, что боится этой блестящей железки. В то же время было страшновато: а вдруг артефакт куда-то пропал или потерялся?! То и дело она совала руку в сумку, проверяя, на месте ли сверток.

Занятия шли долго, тягуче и мучительно.

— Ты не приболела? На тебе просто лица нет! — замечали одногруппники.

— Да нет... Просто голова болит.

Тая бессмысленно глядела в книги и конспекты, совиным взглядом смотрела на лектора, ничего не записывая. К четвертой паре силы покинули ее, и она опустила голову на стол, подложив вместо подушки толстый учебник.

— ...Таисия Петровна! Вы никак спите?! — сердито заметил преподаватель.

— Простите... Уже просыпаюсь...

С трудом она дождалась окончания занятий, и когда те наконец закончились, опрометью побежала к магазину ужасов. Сонливость как ветром сдуло. К тому же по дороге она забежала в кофейню и выпила стакан дорогого эспрессо.

Но где же этот "Макабр"?! Где этот магазин ужасов?! Неожиданно Тая испытала ужас и без его помощи: название улицы напрочь вылетело у нее из головы. Тая не помнила ни адреса, ни каких-либо ориентиров!.. В отчаянии студентка исходила десятки улиц и переулков, заглянула во множество дворов — безуспешно! Всё такое разное... И в то же время такое одинаковое...

В этот день она взяла с собой свой телефон. Мало ли что случится... Мало ли в какой Саранск может забросить судьба... Google, открытый с телефона, ничем не помог. Магазин "Макабр" не только не имел сайта, но и нигде не упоминался. Она не могла даже с уверенностью вспомнить, с какой стороны от Невского он находился. До Аничкова моста или после?.. Шла ли она вчера по Поварской?.. Или по Колокольной?.. В соцсетях не нашлось никаких следов никакого 60-летнего Александра Шутова.

Существовал ли он вообще, этот Шутов со своим "Макабром"?.. У Таи уже не было такой уверенности. Но откуда тогда взялась эта странная вещь?..

Обессиленная и расстроенная Тая смотрела на темную воду Мойки. В воде отражались тучи, угрюмые питерские тучи. Из кафе доносились звуки джаза. Такие же неприятные, как звук миксера или перфоратора. Девушку охватила злость. Она выхватила из сумки проклятый сверток и занесла руку, намереваясь швырнуть серебряный диск в воду. Она явственно представила себе, как он летит к темной воде Мойки, как звучно плюхается, в последний раз сверкает на солнце и навсегда исчезает...

На Таю уставились сотни глаз: туристы, лоточники, официанты и просто прохожие. Руки девушки затряслись. "Как же это глупо выглядит!.. До чего же глупо!.." Размазывая по лицу слезы, она швырнула сверток в сумку и побежала прочь.

Добежав до улицы Марата, запыхавшаяся Тая присела на скамейку. "Странное дело: бегущая плачущая девушка привлекла гораздо меньше внимания, чем девушка, намеревающаяся что-то бросить в воду... — подумалось ей. — Странные люди, странный город... Этот город заражает всех своей странностью!"

Она посидела немного, переводя дух и собираясь с мыслями. Другой человек велел уничтожить артефакт, чтобы он не натворил неких неописуемых бедствий. И, вероятно, знал, о чем говорил. "Нет, топить его в Мойке определенно не стоило. Там его вполне могли бы найти люди — например, при какой-нибудь очистке дна. Как же его уничтожить, если я боюсь даже притронуться к нему?.." — размышляла Тая.

Диск нужно уничтожить гарантированно и необратимо. Если и топить — то только где-нибудь в открытом море. Сесть на паром в Балтийск и бросить за борт где-нибудь на просторах Балтики?.. А что, если артефакт теперь представляет опасность сам по себе?.. И если он взорвется на морском дне? Или проделает какую-нибудь брешь в другие миры?

Еще его можно было бы распилить, разбить кувалдой или расплавить. Но у Таиной тёти в доме не было ни пилы по металлу, ни кувалды. Молоток вряд ли возьмёт — уж очень твердым и толстостенным это нечто выглядит. Бросить под асфальтовый каток?.. А что, если эту штуку вовсе нельзя уничтожить обычными способами? Может быть, она уязвима только для какого-нибудь иномирового колдовства?..

Подбросить в какое-то научное учреждение — пусть делают с ним всё, что захотят?.. Нет, это совсем не годится...

"Но раз уж он приказал мне уничтожить его — значит, он считал, что я смогу это сделать! Надо всё-таки попробовать его чем-то разрушить. Приклеить к рельсе — и пусть поезд по нему проедет?.. Но всё же это чужая вещь! Надо бы вернуть его Шутову и рассказать обо всём. Уж он-то придумает, как избавиться от этой штуки!" — заключила девушка. Вот только Шутова нужно было для начала найти. Не мог же он, в самом деле, испариться вместе со своим магазином? Она найдёт его! Непременно найдёт! Вот только артефакт на время поисков нужно спрятать — и подальше от других людей. Тая вернулась на улицу Марата, легла на диван и крепко заснула.

К счастью, следующий день был субботой. Тая положила в пакет запеленатый артефакт, сунула в него одну из тётиных садоводческих лопаток и поспешила на Витебский вокзал. Доехав до Павловска, она дошла пешком до Тярлева и направилась в Павловский парк. Ни для кого не секрет, что в парк можно войти совершенно бесплатно со стороны Тярлево — именно так Тая всегда и посещала его. Часть парка, примыкающая к Тярлево, не так многолюдна и не так ухожена, как туристическая часть. По сути, это настоящий сосновый лес...

Девушке повезло: ни местных жителей, ни заблудившихся туристов не было видно. После сорока минут пути по этому искусственному лесу, Тая приметила недалеко от дороги высокую сосну с характерным шрамом (от молнии, что ли?), заметным издалека. Для надежности сфотографировав дерево на телефон, она сошла с дороги и прошла несколько десятков метров вглубь парка. "Будет как в книжках про пиратов... — подумала она. — Только вместо карты — фотографии". Там она нашла старую сосну с узловатыми корнями, выступающими из земли. Запечатлев и эти корни, Тая нашла среди них укромную нишу, углубила её и спрятала в ней артефакт, тщательно засыпав землей и сухими иголками.

Впервые в жизни она пожалела, что не имеет современного мобильника или планшета с навигатором. "Чего доброго — забуду это место... Вон — магазин я и то не смогла найти! А так — поставила бы метку, и всё тут. Как сталкер — тень Чернобыля"

Прошли суббота и воскресенье, снова начались студенческие будни. На то, чтобы вновь привыкнуть к грубым земным звукам, ушло четыре дня. На пятый день случившееся уже казалось Тае странным сновидением. Она предприняла еще несколько непродолжительных попыток найти магазин Шутова — но безуспешно.

В пятницу было всего две пары: непонятная милость деканата, позволившая нескольким группам студентов начать свой отдых с полудня. Подумать только: полдня полной свободы! У студентов всегда найдется, чем заполнить такую бездну времени. Готовиться к субботней отработке? Пожалуйста! Бродить по городу, исследуя старинные улочки и разыскивая неизвестные архитектурные раритеты? Да хоть до вечера!

Группа спустилась с университетского крыльца. Очень часто по пятницам староста и "активная ячейка" группы выдвигали различные предложения: что-то посетить, куда-то поехать, сходить на какой-то фильм или спектакль. Увы, эти планы редко поддерживались большинством и зачастую оказывались утопическими. У одногруппников всегда находились срочные дела.

— Давайте съездим в "Звездочёт"! — предложила староста Алина. — Вы все должны его увидеть! Такой кафешки, наверное, во всём Питере нет! Правда ведь, Юлька? Правда. Лена и Тайка не дадут соврать...

Самое большее, чего обычно удавалось добиться активисткам — это сагитировать на поход или поездку непоседливую Таю. Так и отправлялись вчетвером: Алина, Лена, Юля и Тая.

— Да вы задолбали уже своей кафешкой... Нет, мне к отработке надо готовиться... — послышались недовольные голоса.

— А я съезжу, — ответила Тая. — Только мне придется домой слетать и вот это богатство оставить... — Она потрясла тяжелой сумкой с материалами для НИРСа. — Я уже жалею, что взялась за это.

— Хорошо. Будем ждать тебя возле памятника Мюнхгаузену. Ладно? Только ты не вздумай, как обычно, пешедралом добираться!

— Да я на метро поеду и туда, и обратно...

— Тогда беги, чтобы нам долго не ждать тебя!

— Пашка, Ярик! Ну что же вы за мужчины? Помогли бы, что ли, Тае? Такая маленькая девушка — и с такой тяжелой сумкой...

— Нет, спасибо. — отказалась Тая. — Вы за мной не угонитесь.

Вагон метро был полупустым. Тая сидела с сумкой на коленях, устало глядя на черноту, мелькающую за стеклом. Тяжесть сумки словно вытягивала из неё силы. "Надо ли было браться за этот НИРС?.. Стоило ли?.. — она уже заранее чувствовала страшную усталость от еще не начатой работы. — Что ж, раз взялся за гуж..."

— ..."Гостиный двор"...

Совершенно спонтанно, случайно Тая подняла взгляд.

— ...Осторожно, двери закрываются...

На платформе понуро стоял неприметный человек в черной куртке нараспашку. Под курткой виднелся серый потрепанный свитер. Собственно, этот свитер и бросился девушке в глаза, показавшись до боли знакомым. Лишь спустя мгновение студентка подняла глаза на лицо человека, и сердце заколотилось у нее, как после стометровки на физкультуре.

Прижимая к груди тяжелую сумку, Тая вскочила и метнулась к закрывающимся дверям. Развернувшись полубоком, она благополучно проскочила сквозь двери поезда — но налетела плечом на створку станционной двери. Девушка пискнула и выскользнула на платформу, теряя равновесие и сумку. Исполнив этакое нелепое танцевальное па, Тая всё же удержалась на ногах, но переполненная сумка полетела на мраморные плиты, замок на ней порвался, и часть книг высыпалась.

— Ну что же вы все не готовитесь заранее!.. — упрекнула её тетка в форме.

Увидев, что кафедральная литература, которую она взяла под личную ответственность, очутилась на полу, отнюдь не сверкающем чистотой, Тая, забыв о человеке в сером свитере, кинулась собирать книги. Это было делом нескольких секунд. Но одна из монографий, в мягкой обложке, угодила в лужицу, видимо, накапавшую с чьего-то зонта... Девушку так и бросило в жар.

— Ну всё, не сносить мне головы... — проворчала Тая, сидя на корточках и разглядывая пострадавшую обложку. Открыла. Вода попала и на страницы. Останутся следы или нет?.. Деформируется ли она?.. Получится ли утюгом?.. Вот же стыд будет, когда придет время возвращать...

И тут в её поле зрения возникла чья-то протянутая рука с необычно большим количеством линий на ладони.

Таисия подняла голову. Перед ней склонился Шутов, хозяин странного неуловимого магазина. Его лицо имело странное выражение: и радость, и облегчение, и удивление, и растерянность, и недоумение. Тая замерла, сидя на корточках. Он замер, склонившись с протянутой рукой. Будто нелепая скульптурная группа.

— Дайте-ка её мне. — произнёс он наконец. Тая протянула ему книгу, неловко поднимаясь.

— Я... Ваш артефакт... — растерялась девушка.

— К черту артефакт. Я очень боялся, что Вы погибли, мой юный друг... Или что оказались где-то, откуда не выбраться. Я себе места не находил несколько дней! — У Шутова с собой была наплечная сумка, из которой он вынул черный лоскут и некий безымянный флакон. Что-то насыпав на лоскут, он вмиг удалил грязь с обложки. Посмотрел на страницы. — Здесь должно просохнуть без следа или почти без следа. Положить между страницами газету и — под пресс...

— ...А я вернулась оттуда! Я почти разобралась, как им пользоваться — но никогда больше не буду этого делать! К тому же, похоже, этот предмет теперь испорчен...

— Давайте пойдём в магазин — там я попробую привести Ваши книги в порядок... Моя мама работала в библиотеке — так что в книгах я кое-что смыслю.

— А я уже неделю ищу Ваш магазин — но так и не нашла.

— Да уж, он у меня знатно спрятан... Вы не спешите?

— Теперь уже не спешу...

"Итак, "Звездочёт" отменяется, — подумала она, — и шут с ним... Шут, который не придворный..."

— Ну что ж, теперь моя очередь рассказывать загадочную историю... — произнесла Тая, глядя на ухмылку бронзового сатира. На прилавке перед ней возвышалась стопка книг, придавленная каменным божком — надо сказать, Шутов и впрямь умело привёл их в порядок. В магазине ужасов даже утюг и старые газеты нашлись! — Да уж, отличное место для таких рассказов.

Александр Дмитриевич снова, как и тогда, во время первой встречи, напрягся, опираясь о прилавок и не сводя глаз с губ девушки.

— Вы... ты была там, в мире других людей? В мире моих предков?..

— Нет. Но я видела их, бритоголовых людей в кафтанчиках... И их родителей. И еще побывала в нескольких интересных местах...

И она рассказала о чужих мирах: о светящихся сферах, и о кремовых "китах", о мосте над долиной, заросшей колючками, о плещущей магме, о случайном путешествии в Саранск... И, конечно же, о мире, сотканном из мелодий.

Казалось, что Шутов даже не дышал — так внимательно он слушал. Впрочем, новые сведения о других людях его интересовали намного сильней, чем параллельные миры.

— Да, совершенно верно! — заключил он, когда Тая закончила свой рассказ. — Крупные и могучие люди — это, так сказать, половые особи. А те, что поменьше, потощее и с обритыми головами, в одноцветных кафтанах — это рабочие. Такие же, как я. Подумать только: люди живут, как общественные насекомые! Насколько я понял, у них даже есть деление на "ми'норов" и "ма'йоров", как у муравьев.

— На маленьких и больших, то есть?

— Да. Я — "майор". "Миноры" — это те, которые похожи на детей. Видимо, отсюда и слухи о том, что у деда Никифора были дети-недомерки. Может быть, не такие уж и слухи... Вся эта история много лет меня будоражила. Я хотел найти какие-нибудь подсказки и догадки о том, что же это за чудеса с параллельными мирами и откуда там взялись эти люди-муравьи. Искал похожие мотивы в искусстве и национальных костюмах. Насколько я запомнил, у них замок был очень богато декорирован. И фрески, и барельефы, и картины, и мозаики... Звери и птицы, люди, растения... И всё сделано с очень завидным мастерством, причем в разных стилях. И ничто нигде не повторяется. Но знаете, какой мотив у них был самым популярным?

— Муравьи?.. Пчелы?..

— Нет. Чаще всего встречались изображения человеческих рук. Или просто кистей. Орнаменты из стилизованных пятерней. Руки, делающие разные жесты. Руки, держащиеся друг за друга. Какие-то звезды и свастики из рук, вырастающих из одной точки... Но ни у одного народа нашего мира ничего похожего нет.

— А надписи у них были?

— И надписей было много. Что-то вроде столбиков из кружков, в которых заключены комбинации точек и штрихов. Возможно, иероглифы. Но не похоже ни на одну современную или древнюю систему письма.

— А язык у них какой? А то со мной он только мыслями разговаривал.

— Со мной тоже разговаривали мыслями, когда пытались допрашивать. Речь их я запомнил плохо. На слух — что-то вроде "умамбара чуфа, чумамбара-тофамбара, уфафара-еее!" Много назальных звуков. По звучанию напоминает что-то... северное. Почему-то ассоциируется с какими-то чукчами или ненцами. Хотя я и литературу по языкам поднимал. Нет, тоже без толку.

— Стало быть, они просто жители параллельного мира?

— Но тогда почему родился мой прадед? Почему моя прапрабабка понесла после встречи с кем-то из "половых особей"? И потомство осталось плодовитым. Стало быть, мы с другими — один биологический вид. Или очень родственные виды. И знаешь, какая гипотеза у меня родилась? Другие люди родом с Земли, просто их предки много тысяч лет назад каким-то образом переселились в параллельный мир. Может быть, они воспользовались тем самым переходом в Клятом лесу. Вероятно, в этом мире не было никаких конкурентов, и это новое племя начало заселять его. Их история и эволюция пошли совсем иным путем... Есть в биологии такое понятие — эффект основателя. Наверное, они произошли от небольшой группы людей, носивших некие мутации. И эти мутации стали для них нормой...

— Да уж, экспедиция по контакту с ними принесла бы очень интересные плоды...

— Вот только сами они не желают никаких контактов с нами. Может быть, однажды еще кто-нибудь встретится с ними и узнает больше, чем я. Но я к ним больше не ходок, мне тех трех дней на всю жизнь хватило...

— ...Но артефакт-то вы заберете? — вспомнила вдруг Тая. — Ведь тот, другой, велел его уничтожить. А вы можете без опаски брать его в руки — на рабочих особей он не реагирует.

— Мне кажется, что на хранении у меня артефакт будет безопасен. Впрочем, что мы знаем о нем?.. И как знать, не попадет ли он снова в руки того, кто сможет им воспользоваться? Я же не вечный. Нет, все-таки он был прав, мой достопочтенный родич... Я уничтожу эту вещь, как бы не было её жаль.

— Завтра можем съездить за ней... За ним? — ответила Тая. — Я спрятала его в Павловске...

Суббота выдалась слякотной и какой-то полутемной. Электричка плыла сквозь морось, пронизывая водяной занавес. Мокрый баянист безмолвно прошел по почти пустому вагону: играть было бессмысленно. Мужчина с незапоминающимся лицом и маленькая упитанная девушка, сидящие в середине вагона, оживленно говорили на какую-то странную тему: о каких-то людях неопределенного пола и о... копьях.

— ...Когда я приморгался к свету, я увидел, что меня уже окружили. Оглядываюсь — три копья со трех сторон на меня нацелены. И такие добротные копья, наконечники изящные, с гравировкой. Сверкают на солнце.

— У них нет современного оружия?

— Смутно припоминается, что среди рабочих однажды промелькнул лучник. Охотник, наверное. Вот и всё оружие, которое я видел у них. Но они и без оружия такое могут... Нет, не хочу вспоминать.

— С помощью таких серебряных шаров?

— Да, с помощью всяких серебряных — или, скорее, серебристых предметов. Приложил к голове — и парализует... И даже не вспомнишь толком, что было после этого — сразу в дрожь бросает. Вот только тех пятерых, что меня пленили, я более-менее запомнил. Все в желтых балахонах, на головах — ни волоска, кроме ресниц. Трое помоложе, вроде бы двое парней и девушка, с копьями. Четвертый — постарше, с серебряной тростью.

— У него морщины были? Или как понять, кто у них младше, а кто — старше?

— Да, по коже и по зубам видно было, что немолодой. А в остальном — почти как подросток. Или даже какой-то ребенок-переросток. Как и все его братья и сестры.

— А пятый?

— А пятый был минор. С корзиной за спиной. Этакий миниатюрный субчик неопределенного возраста и пола. Разговаривал он писклявым голосом, всё суетился вокруг. А потом старичок ткнул меня своей тростью, и всё... Да я уже рассказывал. К чему повторяться?..

— Тярлево... Вот и Павловск.

От вокзала до Тярлева Тая и Александр шли, ведя беседу о каких-то пустяках. К другим людям и к артефакту не возвращались. Когда они вошли в Павловский парк, морось превратилась в частый дробный дождь (впрочем, довольно милосердный по питерским меркам), и Шутов раскрыл большой черный помятый зонт.

— Как у Тоторо... — усмехнулась Тая. — Только дырок не хватает.

— На помойку давно этого птеродактиля пора отправить. Все спицы погнуты, закрывается с трудом... Наверное, когда я беру его с собой — тучи видят и начинают смеяться до слёз...

У Таи зонта с собой не было, и она юркнула под "птеродактиля", взяв Шутова за локоть. "Если бы кто-то увидел нас сейчас, то решил бы, что мы — пара... — подумала она. — Или, может быть, отец с дочкой. А он на самом деле почти что в дедушки мне годится!"

Дальше они шли молча, слушая стук капель по зонту.

Вот и сосна со шрамом...

— А вот и оно — дерево! Мы на месте. Теперь направо и к корням, торчащим из земли...

— Есть, капитан! — невесело пошутил Александр. — Что-то неладное я чувствую... А ты, Тая?

— Да ничего, вроде бы... А что — опять ваш Запах появился?

— Должно быть, лишь воображение...

Обувь давит мокрую палую хвою, погружаются в сырую почву... Шутов закрыл зонт, чтобы он не цеплялся за ветки... Таю тоже посетило странное нехорошее предчувствие: а что, если тайник не удастся найти? А слякоть становилась всё глубже и глубже.

Внезапно её спутник резко остановился.

— Гляди...

— Тут кто-то ходил?

— И не кто-то, а несколько человек.

В грязи были отчетливо видны чьи-то следы — несколько цепочек, перекрывающих друг друга.

— Они же не с аллеи сюда пришли? Ведь мы бы увидели их следы раньше? — предположила Таисия.

— Вот откуда они пришли! — тихо и отрывисто ответил Александр Дмитриевич, указывая на что-то. Из земли торчала какая-то орясина чуть меньше метра высотой.

— Не поняла. Что за пень?.. — удивилась девушка. — Откуда они пришли?.. — И, подойдя к орясине, остолбенела. Ствол был не спилен, не срублен и не сломан. Срез был ровным и гладким, будто отшлифованным. И дерево было живым и здоровым, когда это случилось. Приглядевшись, Тая увидела, что такая же судьба постигла и несколько молодых сосенок и былинок, росших рядом с пнем. — Это как получается?.. — выдохнула она.

— А вот так... — Шутов показал ей на поваленную сосну, лежащую поодаль. Срез на обрубке ствола был таким же гладким, как и на пне. — Вжик — и двух метров ствола как не бывало!

— Он вогнутый, срезало по сфере... — Тая погладила срез пня. — Мистика какая-то...

— После того, что нам случилось увидеть и пережить, это — не мистика, сущие пустяки... Это было что-то вроде портала, думается мне. Как в фантастике-фэнтези.

— А шли они, скорей всего, к моему тайнику... Давайте пойдем по следам. Надеюсь, они уже вернулись обратно...

— Сравни с нашими следами — у них обувь совсем не такая, как у нас. Что-то вроде мокасин или толстых чулок, наверно. Черт, а ведь они тут совсем недавно ходили...

— Страшно...

Впрочем, пройти по следам так и не удалось — они то исчезали, выходя на сухую почву, то скрывались в подлеске. Тае и Александру вскоре пришлось отказаться от этой затеи. Тучи в небе сгущались, и утро превращалось в сумерки — и следы, и так неглубокие, искать стало тяжело. Очевидным было лишь то, что неизвестные кружили среди сосен, что-то разыскивая.

Когда же незадачливые следопыты нашли то самое дерево с узловатыми корнями, оказалось, что земля вокруг него натуральным образом истоптана, а земля вокруг корней — перерыта.

— Вот тот самый корень, та самая ложбина... — констатировала Тая. — Они забрали его.

— Это к лучшему, — ответил Шутов. — К лучшему. Им лучше знать, что делать с этой вещью. Видишь, тут пара больших следов, а остальные — поменьше. Тут был один бородач-отец и с ним — несколько рабочих. Рабочие раскопали тайник и вынули артефакт.

— Интересно, куда они потом ушли?

— Обратно к срезанной сосне они не возвращались. Должно быть, открыли новый портал.

— И убили им еще пару деревьев...

— Честно говоря, мне как-то не хочется искать это место. Они же были здесь совсем недавно! Что, если их обратный переход еще работает? Нет, я к ним снова попасть не хочу!

— Я тоже. Хоть и не была у них.

Где-то над Пушкиным тяжко и протяжно громыхнуло. Казалось, гром опрокинул в небе какое-то исполинское ведро, и на парк обрушился дождь, частый, холодный тяжелый. Будто даже не капли, а струи захлестали по сосняку, сухая хвоя и палые листья закружились в водоворотах, следы других людей вмиг были смыты.

— Айда обратно на вокзал! — воскликнула Тая.

— Я только за! — отозвался её спутник.

Держась за старый зонт, почти бесполезный против питерского дождя, они побежали прочь из парка. Страх неизвестности прошел, сменившись облегчением. По-ребячьи перешучиваясь, они скрылись вдали.

Но не только они испытали облегчение в тот момент: когда их голоса смолкли вдали, из густой заросли подлеска со вздохом поднялась огромная фигура, одетая в плащ из веток и листьев. С хрустом и треском выбравшись из заросли, гигант направился к ближайшей прогалине, извлекая из-за пазухи загадочный инструмент на раскладной штанге. За ним засеменили три фигуры поменьше, бесшумно вылезшие из лесных засидок...

Написано в декабре 2012-го, Кременчуг

Дополнено и закончено в сентябре 2016-го, Ирпень