Ведьмина тайна

— Щас же девайсов дофига, — втолковывал он мне с напыщенным видом. — Даже ваши диктофоны и фотики — прошлый век! Один телефон с собой взяли — и всё! Хотя, конечно, — протянул с тяжким вздохом, явно копируя деда, — ваш сотик, уж простите, отстой.

Я, слушая его вполуха, только улыбалась да по сторонам поглядывала. Тлели летние сумерки, над домами густо стелился сизый банный дым, а воздух пропитывали запахи костра и жареного мяса. И почти с каждого двора слышался возбужденный гвалт.

Обсуждали обитатели садового общества, само собой, одно и то же — оборотня. Писк сезона и гвоздь программы. Сегодня как раз полнолуние, и в каждом третьем дворе собрались тусить большой компанией всю ночь, чтобы лично отловить пушистого мерзавца и... Аминь.

Тимофей-младший всю дорогу с умным видом вещал про любимые девайсы с "офигенным звуком" и "крутыми подсветками", но я его не слушала — я находилась там, среди дачников, невидимым и очень заинтересованным слушателем. И только и строчила в блокноте, замирая у очередной ограды.

"У нас на Огуречной он все грядки вытоптал, скотина, на пяти участках, прям вот подряд!.."

"А у нас на Рябиновой ни разу не был..."

"А на Помидорную заходил, Петровна сама видала!.."

"А на Виноградной, у Макаровых, которые в синем доме, на стене такое написал, засранец!.."

Сплетни — самый легкий источник информации всех времен и народов, да. На правах рекламы.

За час с копейкой мы обошли всё общество. Стемнело, и на ухоженных аллеях зажглись яркие фонари. Остановившись под одним, я бегло просмотрела записи и перебила пацана, который пошел со своими девайсами уже на пятый или шестой заход.

— А скажи-ка, парень, ты с телефоном как быстро проведешь опрос местного населения, а?

— Э-э-э... Ну-у-у... — запнулся мой провожатый.

— Мы сейчас на какой улице находимся? — я перелистнула исписанное и открыла чистую страницу.

— На Помидорной, — послушно ответил Тимофей.

— А Петровну отсюда знаешь?

— Вот этот вот дом, — он показал на кирпичную одноэтажку рядом с нами, утопающую в разноцветных люпинах.

— А где находится Виноградная? — я начала чертить в блокноте план.

— А вам зачем? — заинтересовался мальчишка.

— Ответь на все вопросы, и я расскажу тебе, где этой ночью можно поймать оборотня, — я подмигнула. — Лады?

— Ну окей, — он недоверчиво кивнул. — Вот там Виноградная, слева от нас и Помидорной.

Через десять минут, внимательно изучая план нападений "превращенца", я пришла к двум выводам.

Первое: он ходил по окраинам, чтобы легче было драпать. Истоптал две крайние аллеи, которые упирались огородами левая в поле с травой-по-пояс, а правая — в лесок. Плюс пошуршал рядом с первым и последним участками на каждой садовой аллее, которые, опять же, кончались полем или леском.

Второе: "оборотень" не один. Их двое или трое. Один ходил исключительно по крайним улицам и всегда по клубнику. Второй огородами вообще не интересовался, лишь пугал из бани или с качелей. И кто-то — или из этих двоих, или всё же третий — написал популярное матерное слово на стене дома учительницы русского языка и литературы, причем с ошибкой в окончании, что ее крайне возмутило.

— Ну? — Тимофей пританцовывал, норовя заглянуть в мои записи. — Так где он сегодня будет?

— Допустим... — я опустила блокнот и ткнула пальцем наугад. — Здесь.

— А вот и... — мальчишка презрительно ухмыльнулся и дернулся, когда я схватила его за ухо: — Ай, пусти-и-и!..

— Попался, заяц, — я улыбнулась, второй рукой вцепившись в его плечо, — причем дважды. Думал, я ничего не смыслю в девайсах? Зато я точно знаю, кто здесь ценит "офигенный звук" и "крутую подсветку".

— Деду не говорите... — "оборотень" шмыгнул носом.

— При одном условии, — я отпустила пацана.

Он отпрыгнул в сторону и сразу же обнаглел:

— Ну и ходите тут всю ночь! Заблудитесь, и заберет вас нечисть из проклятого дома!

— А дед тогда что скажет? — хмыкнула я, подбирая оброненный блокнот. — Молодец, внучек? И по голове погладит, если провалишь задание? — и демонстративно достала из кармана бриджей телефон: — Сотик мой, конечно, отстой, но навигатор при нём, — я скопировала тон известного профессора. — Да и без него найду дорогу. Сам же мне план общества продиктовал и сказал, где мы сейчас находимся.

— Не говорите деду... — Тимофей опять сник.

— Забудь про оборотней — и не скажу, — я посерьёзнела. — А теперь слушай очень внимательно. Знаешь, к чему могут привести ваши шалости? Да-да, ваши, поди с сестренкой по огородам бродишь? Заяц, тут отдыхают пожилые люди, с проблемами со здоровьем. Выйдет бабушка ночью по нужде — вы ее напугаете — у нее случится инфаркт. Слышал о таком? Нет? Так используй свой навороченный девайс и просветись. Грубо говоря, это разрыв сердца. Смерть то есть. И полиция нагрянет, и вас в два счета вычислят. Знаешь, какая это статья Уголовного кодекса? Так открой интернет и прочитай про убийство по неосторожности для начала. Это убийство, понял? Нужны тебе такие проблемы?

Пацан опустил очи долу, нервно и с силой расчесывая левое предплечье. Я смягчилась:

— Ладно, пока ничего не скажу. Но если твой дед снова мне позвонит — не обессудь, сам виноват.

Тимофей нехотя кивнул, и я добавила:

— Пошли, дом с нечистью покажешь. Прогуляемся, проветримся... А сестренке напиши, чтоб больше ни ногой в огороды. Или это брат?

Мой провожатый только глянул искоса, достал сотовый, вацапнул послание и просительно протянул:

— А давайте не пойдем в проклятый дом, а? Там и правда нечисть. Оборотень. Настоящий. Честно-честно. Мы его когда увидели, тогда и решили... ну, тоже побыть. Немного. И взрослые поверили, — заметил осуждающе.

— Местные, — я ухмыльнулась, — им всё, что не касается огородов и рассады, в диковинку. Экшен, разнообразие и есть, о чем поговорить. Но ты подумай: оборотень — это же волк. Хищник. Зачем ему клубника?

— Оборотень — это человек, — уперся Тимофей. — Я сам видел. У него глаза еще... ну, горят. Светятся. Даже днем.

— Идём, — повторила я. — Но обманешь...

— Ну и напросились! — с затаенным торжеством фыркнул пацан. — Если чё, то сами виноваты!

Теперь я заинтересовалась всерьез. Неужто здесь обитает паранормальное?.. А то я в сомнениях, что теперь про оборотней-то писать, кроме разоблачительного и поучительно-насмешливого.

Я убрала блокнот с ручкой в сумку-кошелек, и мы пошли темными аллеями в сторону леса. Гвалт дачников поутих, лишь откуда-то слева доносились взрывы хохота. Наступал последний выходной — воскресенье, и те, кто хотел выспаться перед рабочей неделей, разошлись по постелям. Я посмотрела на часы. Ну да, время — второй час ночи.

— Дед за ночные прогулки ругаться не будет? — спросила я.

— Не, я ж с вами, — отмахнулся Тимофей. — Типа работаю.

Аллея упиралась в пригорок, поросший плакучими березами и кустами дикой смородины. В суровых зарослях виднелась широкая тропа.

— Наши тут за грибами ходят, — указал пацан. — Как раз мимо проклятого дома. Идите. А я не, не пойду.

Оттого, как резво он попятился, стало не по себе. Но и трусить — не дело. Хотела же мистики — вперед.

И я пошла. Осторожно раздвигая кусты и прислушиваясь к отдаленному смеху. В тишине бы, наверно, очканула, а так — люди рядом... И, пока топала по тропе, обратила внимание на полное отсутствие насекомых — ни комарья, ни мошкары. Интересно, чем их травят? Пока по обществу гуляли — хоть бы один комар тяпнул. Да и сверчков не слышно.

Дом я едва не прошла. Старая развалюха — времянка-сарайка — стояла, выше окон скрытая буйной малиной и смородиной, и продираться к ней впотьмах совершенно не хотелось. Над кособокой дверью тускло горел одинокий фонарь, идти от тропы — шагов двадцать... Но не в городской одежде. Исцарапаюсь. И бриджи испорчу. Попрошу завтра у председателя старые тряпки и схожу.

Приняв решение, я отвернулась от дома... и с воплем попятилась. Он стоял очень близко — в одном шаге от меня. Высоченный мужик с неопрятной бородой, а под кустистыми бровями горели нереальной желтизной прищуренные глаза с нитью зрачка.

Инстинкт самосохранения всё решил за меня, и ноги сами понесли прочь — благо, уже потом сообразила я, мужик стоял на тропе со стороны леса, а не общества. Слетев с пригорка, я пулей пронеслась мимо поджидающего Тимофея и помчалась дальше.

Пацан нагнал меня в два счета.

— Видали? — крикнул он на бегу.

Я ничего не ответила — я бежала. Подальше от... нечисти. И поближе к людям. К своей реальности. Черт...

— Сюда нам, — пропыхтел мой провожатый, схватив меня за локоть. — Да стойте вы!.. Нет его за нами!

Я остановилась, переводя дух, согнулась пополам, упершись руками в колени. Сбившееся дыхание рвалось, в левом боку кололо, спина намокла. Думала, пацан ржать будет, но нет.

— Видали? — повторил Тимофей серьезно.

— Угу, — я выпрямилась, отирая пот со лба.

— Оборотень он, — уверенно сказал мальчишка. — Мы с батей его в лесу как-то встретили, когда по грибы ходили. Он в темных очках был — ходит с палочкой, типа собирает что-то. Батя с ним заговорил, про грибные места расспросил, то да сё... А он как-то рукой сделал, вот так, — и показал, будто нос резко вытер, — и смахнул очки. Батя тогда даж меня обогнал, как вчесарил... Потом велел забыть и молчать.

— Но вы с друзьями его выследили? — я поправила сумку, убрала за уши растрепавшиеся волосы и огляделась.

Ума не приложу, где мы находимся... Вокруг — только спящие дома да шелестящие кусты.

— Агась, — важно кивнул Тимофей. — Тут же его не знают, значит, он там живет, в проклятом доме. Мы с пацанами раз подсмотрели ночью... — и он передернул плечами.

— Тоже подкрался и напугал? — предположила я. — Ладно, пошли к деду. Хватит на сегодня.

Председатель ждал нас у калитки:

— Ну что? — спросил жадно. — Видали оборотня?

Мы с мальчишкой переглянулись, и я выдала заготовленный ответ:

— Увы, — и с сожалением пожала плечами. — Сбежал, наверно, от прессы. Нас все боятся. Если завтра-послезавтра не появится... То всё.

Тимофей Лукич огорченно цокнул языком, обнял внука за плечи и, чинно пожелав мне доброй ночи, отправился к себе. А я — к себе. Рядом с двухэтажным домом председателя ютился небольшой кирпичный домишко "для детей". Молодежь-де любит уединение и отдохнуть от визга детворы, пояснил он, выдавая мне ключ.

Сразу спать я не пошла. Минут десять посидела на крыльце, бездумно глядя в небо. Полная луна закуталась в саван легких облаков, и по ним кругами расходилась яркая радуга... а мне виделись глаза. Ядовито-желтые. Нечеловеческие. И как теперь уснуть?.. А впрочем, усталость, свежий воздух, лесная прохлада вместо душного городского пекла...

Отперев дверь, я зашла в крошечную прихожую-кухню и включила свет. Всё, что было в домике, — это узкий закуток с крючками-вешалками, старым буфетом да столом с чайником у окна возле входа, дверь в ванную-туалет и узкий коридорчик, ведущий в маленькую спальню. Но мне здесь сразу понравилось. С удовольствием зависла бы на недельку.

Включив чайник, я достала из сумки полотенце с летней пижамой и сходила в душ. Вода в нагревателе уже остыла, но я не привередливая. Сполоснулась, обтерлась, оделась и вышла. И замерла на пороге. Мужик-нечисть сидел за столом и меланхолично размешивал в кружке сахар. Свет я не включала — хватало луны и дачных фонарей, и в полутьме жуткие глаза горели нереально ярко.

— Доброй ночи, Рада, — сказал он негромко и сипло, простуженно. — Не бойтесь, — добавил тихо. — Если бы навредить хотел... Вы бы даже не поняли, кто пришел, что сделал... Не надо бояться. Садитесь. Поговорим.

Я сглотнула, судорожно вцепившись в дверную ручку. Ноги дрожали и подкашивались, а мужик сидел очень... правильно — на табуретке рядом с входной дверью. И мысль о побеге через окно спальни я отмела сразу. И пары шагов не сделаю, как догонит и скрутит.

— Я, извините, покурю, — предупредил он вежливо и осторожно, не делая резких движений, полез в карман старых камуфляжных штанов, достал пачку сигарет и зажигалку, плавно встал, приоткрывая окно. И снова уставился на меня.

А я, в майке и шортиках, сразу почувствовала себя голой.

— Рада, — мужик-нечисть улыбнулся и щелкнул зажигалкой, — люди меня совершенно не интересуют... ни в каком виде. Не бойтесь. Вы правильно сделали, придя к дому. Напомнили, что я раскрылся перед людьми и мне пора уходить. Я еще месяц назад собирался съехать, но мы слишком привыкаем к одному месту — к своей территории, — добавил с нажимом, и по интонации я поняла, что это не просто слова. Это... знак. Вроде дорожного "Машины не ставить!".

И, вдохнув-выдохнув, я на негнущихся ногах подошла к столу и неловко села на табуретку напротив окна и боком к нечисти. Деваться-то некуда... Мужик, зажав дымящуюся сигарету в уголке губ, сразу встал, налил мне чаю и пододвинул упаковку печенья.

— Вы... кто? — я кашлянула и неловко взяла печенье.

— Нечисть, — он сел, затянулся и выпустил из носа струйки дыма. — Таких, как я, ведьмы называют "летучими мышами". "Нетопырями". Это... разновидность. Я с патентом, — пояснил сразу и коснулся подвески-монетки на шее, — с правом жить среди людей. Нас постоянно проверяют на адекватность, умение социализироваться и безопасность для людей.

Ведьмы. Нечисть. "Мыши" какие-то "летучие". Черт, а... Я сгрызла печенье и глотнула горячего чая, цепляясь за свою реальность, в которой я не верила ни в каких оборотней. А они есть, как мудро заметил Вовчик, и не нуждаются в нашей вере, чтобы... быть. Существовать. Они прячутся в тенях и отражениях зеркал, притворяются людьми, чтобы...

— Я не пугать пришел, — незваный гость огляделся в поисках пепельницы, не нашел и использовал вместо оной баночку с остатками меда. — И не мстить за вторжение. А поговорить. Предупредить.

— О чем? — я, забывшись, посмотрела на него, вздрогнула, встретив фосфоресцирующий взгляд, и опять уткнулась в чашку.

Он вздохнул и достал из бокового кармана штанов темные очки.

— Так легче?

Я глянула искоса и снова отвернулась. Ненамного. Ядовитая желтизна отражалась от темных стекол, озаряя небритое скуластое лицо нездоровым светом. Он снова вздохнул.

— Извините... — промямлила я.

— Ничего, — "нетопырь" поднял очки на макушку, убирая с лица длинный чуб. — Вы верите в меня — и в вероятность существования таких, как я. Это хорошо, — и одобрительно кивнул. — В семье кто-то, да? С даром. В раннем детстве вы видели волшебство каждый день, но потом выросли и забыли. Но вера осталась. И сейчас она не дает вам удариться в истерику и сойти с ума. Страшно, но с этим вы справитесь. Иначе бы я не рискнул прийти.

Я снова на глянула него искоса. Его вежливые манеры и грамотная речь совершенно не вязались с неряшливым внешним видом. Неопрятная темная борода, отросшие всклоченные волосы, линялая майка-тельяшка. Крестик, кстати, на второй цепочке, рядом с подвеской-монеткой. И вроде бы пахнуть от него должно... соответственно, а не пахло. Ничем, кроме смородины и леса.