Chrome Shelled Regios том 3

— Что... там?

— Прости, не вижу.

Остальные посетители и персонал ресторана обступили и заслонили экран. Лейфон, наверное, мог бы что-нибудь расслышать, усилив слух внутренней кэй, но ему было не настолько интересно.

— Ты... не особо беспокоишься.

— А?

— Исходом боя взводов.

— Да, не особо.

— По-прежнему не интересуют бои?

— Ну, так я бы тоже не сказал.

— Ты такой сильный, что тебе не надо следить за соперниками?

— Не в этом дело. Просто, ну...

— Ой, прости... — снова опустила взгляд покрасневшая Мэйшэн, испугавшись, что спросила не то.

— Да нет же. Ничего такого. Мм... Как бы объяснить... — задумался он, пытаясь подобрать слова. — В Грендане ужасно много военных. Ну я, конечно, кроме него только здесь был и не знаю, быть может и в других городах так же.

— Ужасно... много?

— Да. Ты знаешь, что он с необычной частотой сталкивается с гряземонстрами?

— Да...

— Вот и людей, умеющих пользоваться кэй, там тоже много. Но уметь пользоваться кэй ещё не означает уметь драться с гряземонстрами...

На самом деле, если бы Грендану вдруг пришлось отбиваться даже от личинок — подобных тем, что напали на Целни — силами одних лишь студентов, ещё неизвестно, чем бы всё кончилось.

— В Грендане ценят только военных, за плечами которых множество боёв с гряземонстрами. Поэтому там часто проходят бои между военными: есть аналоги боя взводов, где проходят официальный отбор те, кто отвечает за защиту от гряземонстров, и есть предварительные бои, на которых ещё надо доказать право называться военным.

Одного этого Лейфону хватало, чтобы студенты Целни выглядели в его глазах "мягкотелыми". Он входил в состав взвода, участвовал в боях и, хотя из-за порой неожиданных действий противников не мог позволить себе расслабиться, того напряжения, которое охватывало его в боях Грендана, тоже не испытывал. Самому Лейфону, как ни странно, проще было драться без предварительной информации. Когда не знаешь, с чем придётся столкнуться, поневоле сосредотачиваешься.

Он и сам иногда задумывался, не самообман ли это. Но ведь в бою такое положение дел само собой разумеется. Не будет же противник каждый раз давать пять минут на инструктаж.

— Ой, мне тут рассказывали, — радостно хлопнула в ладоши Мэйшэн. — Ну, то есть, говорят, есть в Грендане такой титул, сама королева даёт.

— Угу. Есть такое, титул она, конечно, даёт...

— А в боях за него ты тоже участвовал, Лейтон?

— Угу, участвовал.

Не просто участвовал — упомянутая Мэйшэн королева наградила Лейфона титулом... Обладателя Небесного Клинка. Но об этом Лейфон подругам пока не рассказывал. Не осмеливался. Да и всё равно титула его с позором лишили. Сам он себя неправым не считал, но его обвинили в подрыве главных устоев жизни города, и теперь он опасался схожей реакции девушек. Быть может, он становится трусом?

Лейфон вспомнил, как рассказал Нине о своём прошлом, вспомнил печаль в её взгляде. Придётся ли ему снова увидеть такой взгляд? Эта мысль, а также размышления о том, что случится после, причиняла боль.

— Так ты... и там с гряземонстрами сражался?

— Угу, доводилось.

На лице Мэйшэн застыло выражение удивления от столь спокойного ответа.

— И ты... не боялся?

— Что?

— Я в тот раз боялась. Только и могла, что сидеть в убежище и ждать, пока ты, Наруки и остальные воевали... Думала, что умру, и боялась.

— Такая у военных работа.

— Наруки хочет в полицию. И ты, Лейтон... тоже другого хочешь, разве нет?

— Всё так, но...

Он опять не нашёл правильных слов и лишь грустно улыбнулся.

Раз люди могут жить только в замкнутом мире города, раз военные существуют для противостояния опасности гряземонстров, раз военные находятся в привилегированном положении среди жителей города, — у военных просто нет права бежать от опасности, от гряземонстров. Наруки, пусть даже она желает лишь исполнять роль полицейского, учится на военном факультете, и думать об обеспечении порядка в городе тоже должна как военный. А значит, не может уклоняться от боя с гряземонстрами. Таков неписанный закон города, и соблюдается он неукоснительно.

А Лейфон решил больше не быть военным. Он не испытывал ненависти к Кариану, вынудившему Лейфона перевестись на военный факультет. Но и обстоятельствам, вынудившим разрываться между собственными желаниями и требованиями текущей ситуации, он был вовсе не рад.

А что если... Он вдруг подумал, что мог бы остаться в Грендане и отказаться от Военного Искусства. Но представить, чем он мог бы заняться вместо Искусства, оказалось непросто. Быть может, это даже труднее, чем просто начать жизнь в другом городе — такой путь был бы тернист и неблизок. Ведь имя Лейфона Альсейфа в Грендане под запретом.

Впрочем, что толку мечтать, если Её Величество выслало его из города? Стремительный полёт мысли уткнулся в жестокую реальность. Размечтался, одёрнул себя Лейфон и чуть заметно покачал головой.

— Лейтон?

— М? А, да это я так, — отмахнулся он и заметил, что тарелка Мэйшэн пуста. — Может, десерт в другом месте возьмём? Тут шумят всё время.

— А? Д-да. Давай.

— Знаешь хорошее место?

— А ты... на любое согласен?

— Угу, любое, где тебе нравится.

— Тут немного далековато.

— Ну и пойдём.

Лейфон успокоил порывавшуюся заплатить по счёту Мэйшэн, расплатился сам, и они ушли с проспекта и направились туда, где сбились в кучу школьные здания.

— Правильно идём?

— Да, там вкусное мороженое продают.

— Правда?

Место было рядом со школой, но всё же в стороне от его ежедневного маршрута, так что Лейфон оказался там впервые.

— Я недавно нашла, случайно, — сказала шагающая рядом Мэйшэн с очень счастливым видом.

После ресторана она, кажется, стала разговорчивее. По-видимому, привыкла к отсутствию своих вечных спутниц, Наруки и Мифи. Привыкла ко мне, подумал Лейфон и решил считать это свидетельством того, что он приспособился к жизни в Целни.

Руководствуясь указаниями Мэйшэн они, наконец, добрались до парка. Вокруг парка были посажены деревья, и сквозь них местами можно было видеть школьные здания. Внутри парка тоже были деревья, вокруг царила атмосфера умиротворения.

— Тут ведь алхимический факультет рядом?

— Да.

Был выходной, но из распахнутого окна алхимического факультета валил невероятного цвета дым. Кто-то явно проводил подозрительный эксперимент. Про его успешность сказать ничего было нельзя, и оставалось лишь надеяться, что в дыму нет вредных примесей. Зазвеневшей сигнализации Лейфон не особо удивился — наверное, ещё один признак адаптации к школьной жизни.

— Вон, вон там, — указала девушка на пёструю палатку в тихом углу парка, так же не обращая внимания на сигнализацию.

— Палатка, — удивлённо сказал Лейфон — он-то был уверен, что они просто срезали дорогу через парк.

— Случайно нашла. Хорошо, что она ещё здесь.

В самом деле, большая часть людей пошла к боевой площадке, и было вполне вероятно, что палатка тоже переехала туда.

Мэйшэн заказала классическое с ванилью, Лейфон же мучился, пытаясь найти что-нибудь не слишком сладкое, и наконец взял йогуртовое.

— Ах да, прости, ты сладкое не любишь...

— Нет, ничего, вкусно.

Йогуртовое мороженое и правда пришлось ему вполне по вкусу.

Он откусывал мороженое из рожка и выискивал скамейку поближе, когда заметил людей. Двух человек, один из которых сидел в кресле-каталке. Его спутник сидел на скамейке, и они с Лейфоном одновременно издали возглас удивления, увидев друг друга.

— Привет, вот так встреча, — воскликнул Харли.

Он одним махом заглотил своё мороженое, вскочил со скамейки и стал махать Лейфону рукой.

— Привет, ты и сегодня в лаборатории? — предположил тот, глядя на замасленный, как обычно, комбинезон.

— А, составил кое-кому кое-где компанию. Сейчас отдыхаем и снабжаем мозги сахаром. Ой, кстати, — добавил вдруг Харли, схватился за рукоятки в задней части кресла-каталки и развернул его к Лейфону.

Сидящий в кресле прежде даже не смотрел в его сторону.

— Это Кирик Серон. Мы с ним в одной лаборатории.

— И что? Твой знакомый, ты и общайся, — ответил парень в кресле и недовольно посмотрел на стоявшего сзади Харли, но тот совершенно не обращал внимания.

— Ты ещё не знаешь, кто перед тобой — это Лейфон.

— Что?

Взгляд, по-прежнему недовольный, теперь сверлил Лейфона. У Кирика было красивое лицо. Черты были изящными, но кожа нездорового бледного цвета подсказывала, что хозяин её слишком редко бывает на воздухе. Кресло тоже способствовало созданию образа человека больного и немощного — образа, разрушенного одним резким брошенным на Лейфона взглядом.

— Так это ты моё творение угробил?

— Творение?

— Он создатель адамантового дайта.

— Аа...

Для боя со старым гряземонстром ему вручили комплексный дайт нового типа, в состав которого для нормальной работы нужно было включить другие дайты. Дайт назвали адамантовым, а с его создателем по причине нелюдимости последнего Лейфон тогда не встретился, но...

— Эх, ну и уделал же ты его. Мне аж дурно становится от мысли, что с моим творением обошлись так бездарно.

— Ну, ну...

Он оказался на удивление неприятен в общении.

— По-моему, криворуким Лейфона не назовёшь.

— Да я даже по обломкам вижу. Что за взмахи дурацкие? Линий разреза не знаешь, просто рубил как придётся, махал наугад во все стороны. Хорошо ещё жив остался.

Лейфон обомлел, но не от гнева, а от восхищения. Этот человек так запросто сумел увидеть произошедший бой?

В отверстия адамантового дайта вставлялось три простых, два из них пришли в негодность посреди боя, а оставшийся дайт и сам корпус Лейфон передал Харли по возвращению — то есть именно их, по-видимому, и осмотрел Кирик, после чего, изучив одну трещину за другой, увидел бой так, будто сам там побывал.

— Но ведь я говорил, составная структура означает повышенную плотность и быстрый перегрев. От нагрева падает прочность, теряется форма, всё попросту ломается — так что там вроде стоял предохранитель, который срабатывает в опасный момент и предотвращает цепную реакцию. Но при долгом использовании выброс большого количества тепла по-прежнему представляет собой проблему, верно?

— Конечно представляет, я это учитываю. Но он-то два дайта сломал просто из-за того, что рубить не умеет, так что нечего его оправдывать.

— Ну у него же не было опыта боевого применения, а просто воздух рубить пользы мало, понимаешь?

— Нет, ты неправ...

Спор стал разгораться, и Лейфон, немного отодвинувшись, предпочёл ограничиться ролью наблюдателя.

— Может... их остановить надо?

— Мороженое растает, и вообще, по-моему, влезать не стоит.

— Да... — нерешительно согласилась Мэйшэн, покосившись на спорящих.

Они уже успели перейти на технический жаргон, и теперь было почти невозможно понять, о чём речь. Каким-то образом они ушли от первоначальной темы спора и теперь, кажется, дискутировали о чём-то своём, и Мэйшэн перестала за них беспокоиться.

К тому времени, как спорщики замолчали, чтобы перевести дух, мороженое было почти доедено.

— Блин, в горле пересохло, — простонал Кирик, дотронувшись до горла.

— По-моему, мы весь драгоценный сахар впустую растратили, — заметил Харли, смахивая рукавом комбинезона пот со лба.

— В таком случае подкрепимся ещё раз и снова обсудим проблему. Клубничное.

— Как скажешь. А я шоколадное буду.

Мгновенно перейдя от ожесточённого спора к решению, какое мороженое брать, молодые люди разделились. Харли пошёл к киоску один — видимо, возьмёт и на долю Кирика. Последний после ухода товарища случайно заметил Лейфона.

— Вы что, ещё здесь?

По-видимому, Кирик о них напрочь забыл.

— Ну, я, в общем... Прости, что сломал твоё творение, — сказал Лейфон и склонил голову.

Он услышал, как стоявшая сзади Мэйшэн чуть не задохнулась от волнения.

— Инструмент сделан для того, чтобы ломаться, — произнёс Кирик, отводя взгляд от склонившегося Лейфона. — Мне лишь хочется, чтобы ломался не зря. Он принёс тебе пользу?

— Конечно. Будь у меня обычный дайт, я бы, наверное, не вернулся.

— Понятно, — ответил Кирик, положил руки на колёса и развернулся спиной к Лейфону. — Следующее творение принесёт больше пользы. А ты научись лучше пользоваться.

— Хорошо.

Лейфон поднял голову и покинул парк, ведя за собой Мэйшэн. Краем глаза он увидел Харли, поспешно возвращавшегося к Кирику с двумя порциями мороженого в руках.

* * *

— Ага, когда они вдвоём, это нечто.

Когда Лейфон закончил рассказ о послеобеденной встрече, они с Ниной сошлись на середине. Работа в отделении центрального механизма была в самом разгаре, и они вдвоём чистили трубу.

— Нечто?

— Разве не так?

— Вообще да.

— Ну вот, — закивала Нина, едва сдерживая смех. — Сама его лишь несколько раз видела, и всё время ворчит. Только на силу, говорит, и полагаешься. Ну и ещё всякое рассказывал, но он так сложно выражается, что я не поняла.

— Твой дайт тоже от него, сэмпай?

— Ага. Его вообще стоит послушать, он в боевых искусствах неплохо разбирается.

— Верно. Мне тоже так кажется.

В парке Кирик упоминал термин "линия разреза". У любого предмета есть угол, под которым его легко разрезать — чтобы разрубить даже самую твёрдую вещь, достаточно нанести удар клинком с нужной силой и скоростью. Разумеется, линия разреза даже для одного материала может отличаться, и для её обнаружения мало просто навыков умелого фехтовальщика.

— Может он бывший военный?

— Может, — согласилась Нина, тоже явно подумав о кресле-каталке.

Если так, то злость по отношению к не видевшему линии и сломавшему дайты Лейфону вполне можно понять. Разумеется, именно поэтому Лейфон и извинился, склонив голову.

— Но всё-таки, зачем же тебя бездарным называть? Хотя это в его стиле, конечно...

— Нет, он в самом деле указал на мою ошибку.

— Правда?

Появившаяся было на лице Нины улыбка сменилась удивлением.

— Угу. Ты, по-моему, сама видела, проблема возникла из-за двух неудачных ударов.

Хотя было у него, конечно, и оправдание. Оба раза его что-то отвлекало от отработанных действий, сбивая концентрацию. И оба раза были связаны с Ниной. И раз уж на то пошло, дайты ещё и просто выработали свой ресурс в бою с гряземонстром.

Но этого Лейфон говорить не стал. Настоящая причина, если разобраться, заключается в том, что он совершил ошибку, пытаясь драться здесь так, как дрался в Грендане. Позже он заглянул в библиотеку с целью выяснить, как сражаются с гряземонстрами в других городах, и не очень удивился, узнав, что стиль Грендана... точнее, стиль Обладателей Небесного Клинка, не является нормой. Опасные поединки вне города, один на один с гряземонстром, сами по себе не что иное, как настоящее безумие. И дайты для подобного применения существуют лишь в Грендане.

— Кстати, Лейфон.

— Что?

Если Нина будет слишком много думать о причинах неудач Лейфона, она может прийти к выводу, что здесь есть её вина. Поэтому в глубине души он обрадовался уходу от темы. Но взглянув на Нину он обнаружил, что она замешкалась и даже сделала шаг назад. Лейфон с недоумением заметил, что её щёки слегка порозовели.