Жизнь метаморфа. Пролог. Главы 1-3 (отредактированные)

Искренне ваша, Арабелла Фигг.

— Задница Мерлина! — ошеломлённо выдохнул Дамблдор, прекрасно понимавший, что в такой ситуации он не сможет вмешаться.

В конце концов, хоть стирание памяти и никто не отменял, но проделать это со всеми вовлечёнными лицами вряд ли удастся, да и информацию, практически мгновенно поступающую в центральное управление полиции через соответствующую компьютерную сеть, скорее всего не удастся извлечь из баз данных службы охраны правопорядка. Вернее Министерство это, конечно, могло бы сделать, но вовлекать в происходящее власти волшебников Альбусу не хотелось.

Что ж, оставалось одно — подождать пока мальчика не определят в приют, а затем сделать так, чтобы его усыновила подходящая семья волшебников. Уизли, например, вполне подойдут. Конечно, защитные чары, основанные на магии крови, не спасти, но и сейчас уже не те времена, что были сразу после падения Вольдеморта — ничего с Гарри не случиться, хватит и защиты вокруг Норы.

* * *

— Так как вы говорите? Его мать была ведьмой, а отец колдуном? — спросил невысокий седенький мужчина в очках и с козлиной бородкой, сидевший за большим полированным столом, который в свою очередь размещался в средних размеров комнате. На двери этого помещения была табличка: "Психиатр, Д. С. Грин", и было указано время приёма.

Находящийся прямо напротив него на стуле для посетителей Вернон угрюмо кивнул в ответ и, яростно сопя, сказал:

— Да, и они оба учились в этой их школе... в Хогвартсе! Потом их убил какой-то Волне де Морд... точно не помню его имя, а их ненормального сына сплавили нам на воспитание.

Доктор Грин располагающе улыбнулся, предлагая рассказывать дальше, и Дурсль ударился в повествование о том, как около его племянника вечно происходили всякие "ненормальные", магические события. Например, он рассказал о том, что вокруг него часто взрывались и ломались различные вещи, и что несмотря на его, Вернона попытки сделать из мелкого ублюдка порядочного нормального человека, ничего не получалось. Хотя он и старался, пытаясь выбить из него всю эту мерзость. Боже, как же он старался! Но ничто не помогало, казалось, что ненормальность племянника только прогрессировала. О чём ясно свидетельствовали все эти богомерзкие происшествия...

— А нельзя ли уточнить, что же это были за происшествия? — мягко перебивал Дурсля Грин.

В ответ Вернон разражался яростной тирадой о летающих вещах, самовозгорающихся предметах, отрастающих за ночь волосах и многом другом. Доктор, слушая Дурсля, продолжал всё также по-доброму улыбаться и понимающе кивать, что только раззадоривало отца Дадли, возмущённым шёпотом рассказывавшего о том, что "этот мелкий гадёныш" умудрился даже исчезнуть с улицы, когда за ним гналась компания его сына. Да-да, почтенный не ослышался, исчезнуть, раствориться в воздухе! Кошмар, ужас, что подумают после этого о них соседи?!!

— Да, настоящий ужас, — соглашался доктор, и продолжал выяснять подробности совместной жизни Поттера и Дурслей.

А они были весьма... как бы это сказать, удивительными, что ли? Оказалось, что Вернон и Петунья морили своего племянника голодом за проявления уже не раз упомянутой "ненормальности", заставляли его делать абсолютно всю работу по дому и много что ещё. В общем, картина вырисовывалась отвратительная, но несмотря на это лицо Грина всё также продолжало излучать дружелюбие, а его реплики утвердили покидающего кабинет Вернона в том, что есть по-крайней мере один человек на этом свете, который понимает его и его семейство полностью.

Петунья в то же время, когда её муж находился в кабинете Грина, сидела в похожем помещении, только на его двери значились другие инициалы после слова "психиатр": "...К. С. Янг". Супруга Вернона рассказывала молодой красивой женщине, носившей белый халат и ясно указывавший на то, что она была хозяйкой данного кабинета, о том, как её сестра вредила ей с помощью колдовства. Она была твёрдо убеждена, что именно из-за этой "дряни" её жизнь сложилась не так хорошо, как могла бы.

Петунья высказывала мнение о том, что очень жаль, что времена святой инквизиции безвозвратно ушли в прошлое. Ещё бы! Как замечательно было бы сжечь эту шлюху заживо вместе с её ещё не родившимся ублюдком. Да, это было бы прекрасно! А если ещё и муженька её на том же огне поджарить... о, это было бы восхитительно!

Беседа с Кимберли очень подняла Петунье настроение — ещё бы, ей удалось так замечательно посплетничать! Почему-то до её сознания не доходило, что подобной информацией не стоит делиться ни с кем, а тем более с психиатром. Так вот, хотя она и не осознавала, что делать таких признаний не стоит, но где-то на задворках её разума часть сознания пыталась докричаться до женщины, донести до неё, что что-то не так.

А у Дадли Дурсля, тем временем, не возникало никаких мыслей — он пытался ответить на ряд предложенных ему вопросов по типу следующего: "Каков в реке камень?" Пока ему не удалось найти ответ ни к одной из "загадок", но он не сдавался, ведь доктор Грейхэм, пожилой сухощавый мужчина с лысиной во всю голову, обещал дать ему шоколаду в случае успеха. А ради того чтобы поесть, причём не абы что, а шоколад, Дадли готов был пройти все круги ада. Вот и продолжала гора жира по фамилии Дурсль терзать свои почти полностью отсутствующие, заплывшие жиром мозги. А Гарри, конечно, тут был почти не причём. Он всего лишь затормозил центральную нервную систему кузена. А больше — ни-ни!

Когда же все три доктора сдали членов весёлой семейки с рук на руки санитарам, у них состоялась непродолжительная беседа, в ходе которой были подведены итоги "работы" с Дурслями и вынесено единогласное решение отправить всех их по соответствующим лечебным учреждениям в простонародии известным как психушки.

* * *

Офицер Глейз была очень сострадательной и милой девушкой. Основным мотивом её обучения на полицейского и последующей работы в этом качестве являлось желание помогать людям и вершить справедливость, наказывая зло.

Зло же она понимала очень просто: это то, что нарушает естественный порядок вещей. Вот взять, например, то, как должны относиться к детям — с любовью и нежностью. Соответственно злом в данном случае должно выступать плохое, жестокое обращение с ребёнком.

И именно такой случай она наблюдала сейчас. Потому офицер Глейз, или попросту Роза, приложила все усилия для того, чтобы опекуны, доведшие бедного мальчика до подобного состояния, заплатили по полной программе. Она организовала чрезвычайно быструю проверку дома четы Дурслей социальными работниками, сопровождавшимися полицией (девушка попросила коллег подсобить).

Оказалось, что семья мальчика была попросту сумасшедшей. Они были помешаны на нормальности, хотя любой человек, не имеющий никакого отношения ни к психиатрии, ни к клинической психологии мог бы сказать, что именно этого им самим и не хватало. Что, однако, не мешало этим придуркам обвинять в своих бедах несчастного ребёнка и мучить его за "ненормальность".

Вообще Розе было немного жаль, что их забрали на психиатрическую экспертизу, ведь если их признают невменяемыми, то срока не дадут. Но с другой стороны — некоторые лечебницы были даже хуже тюрем. Потому мисс Глейз позвонила знакомому своего отца, бывшему главврачом одного из "дурдомов" Лондона и, посвятив его в ситуацию, попросила поспособствовать тому, чтобы Дурсли в любом случае получили своё — в самой "хорошей" психбольнице города. Тот пообещал сделать всё, что только можно.

А пострадавший ребёнок, тем временем, дремал в участке в большом кресле и думать не думал о своих родственничках. Причиной такого равнодушия послужил тот факт, что Гарри совершенно точно знал, что с экспертизы Дурсли отправятся прямиком в психиатрическую лечебницу. Ещё бы, это же он на них воздействовал! Нет, он не сделал с ними ничего этакого — Поттер просто убрал оттуда всяческие тормоза и даже малейшие проблески здравого смысла, заставив их высказывать первому встречному (в данном случае психиатру) такие вещи, которыми они могли поделиться лишь друг с другом.

С Дадликом же он провернул фокус, который был и того проще — кузен и так-то был туп, как пробка, а уж сделать его ещё немного тупей на короткое время не составило вообще никакого труда. Гарри произвёл этот своеобразный "контрольный выстрел" в тот момент, когда родственников на короткое время привели в участок, и он их мельком увидел.

Теперь же Поттер вкушал самые изысканные яства из тех, что могло предложить царство Морфея, и не знал, что как раз в данный момент, далеко отсюда, в доме, казалось, державшемся исключительно на добром магическом слове происходила весьма интересная беседа.

Этот разговор вращался вокруг Гарри и его дальнейшей судьбы, а участвовали в нём три человека: седобородый старик с весёло поблескивающими голубыми глазами, средних лет рыжеволосый мужчина и дородная женщина с цветом шевелюры похожим на взбесившийся апельсин. Все трое были одеты в мантии, да и вообще с точки зрения современного человека выглядели довольно эксцентрично.

В данный момент матрона, неуверенно переглянувшись с другим рыжим, произнесла:

— Альбус, мы, конечно, очень сочувствуем мальчику — бедняжке так не повезло... но и вы нас поймите! У нас и так семь детей, которых надо кормить, поить и одевать. Я уже не говорю про деньги, которые уходят на оплату их обучения и про то, что у нас просто нет свободного места в доме.

— Да, директор, Молли права. И как бы нам не хотелось помочь маленькому Гарри... у нас просто нет на это средств. Обратитесь лучше к какой-нибудь другой семье. Вот, например, Диггори вполне подойдут... — поддержал женщину мужчина.

Старика, однако, эти аргументы ничуть не убедили, и он выдал им речь следующего содержания:

— Артур, Молли, вы, конечно, правы, но... но я хочу, чтобы именно вы взяли на воспитание сына Джеймса и Лили. У вас очень дружная, большая и любящая семья — что просто замечательно. До сих пор Гарри жил в отвратительном месте, где его постоянно шпыняли и всячески унижали, и он очень нуждается сейчас в любви и хорошем отношении, а не в восхищённых взглядах и похвалах за то, что он сделал будучи младенцем. Ваша семья так себя вести не будет, в то время как те же Диггори... Надеюсь, вы понимаете.

— Да, но это никак не отменяет наши стеснённые финансовые условия, — с тоской, выдававшей её желание помочь мальчику, возразила Молли.

Дамблдор, казалось, только этого и ждал, потому что он хитро улыбнулся и сказал:

— Думаю, с этим проблем не возникнет. Видите ли, я, как директор Хогвартса, имею право распределять некоторые средства, выделенные советом попечителей школы на помощь студентам из многодетных семей. Так что я смогу обеспечить практически бесплатное обучение двух ваших младших детей: Рональда и Джиневры. Кроме того, платить за Гарри вам всё равно не придётся — его родители оставили ему достаточно денег, чтобы спокойно прожить на них до окончания Хогвартса.

— Ну, я даже не знаю, — неуверенно произнёс Артур и бросил взгляд на жену.

Супруги ещё пытались приводить возражения, но почему-то всем вдруг стало ясно, что, в конечном счете, они согласятся.

* * *

Приют был мрачным зданием, построенным в готическом стиле. У большинства людей при взгляде на него возникало ощущение, что его не ремонтировали с момент постройки в глубоком средневековье. Поттер не относился к большинству людей, потому у него не просто возникало такое ощущение — он это точно знал.

А всё благодаря способности видеть ауры и прочие энергетические структуры. Вы спросите: как эта способность помогла ему распознать что-то связанное с историей здания, куда его собиралось упечь любимое государство? Всё просто — неодушевлённые предметы не имеют ауры в полном смысле этого слова, что, однако, не отменяет явление информационного следа, которое заключается в том, что почти все предметы, сделанные из естественных материалов, хорошо запоминают события.

Насколько Гарри понял, его вели к кабинету Джереми Лайта, руководившего этим приютом. Видимо, перед окончательным зачислением в это учреждение все сироты встречались с ним лично. На взгляд Поттера процедура была в целом ненужной, но в контексте его намерений по промывке директору мозгов как нельзя более подходящей.

Роза постучала в дверь.

— Войдите, — раздалось изнутри.

Глава 3

Возглавлявший приют мужчина оказался на удивление молод. На вид ему можно было дать не больше двадцати пяти лет. На лице у него "красовались" маленькие аккуратные усы, неприятно напомнившие Поттеру Вернона. Но в отличие от его дяди мистер Лайт не был склонен к полноте, был значительно выше ростом, а его волосы не были такими прилизанными. Когда дверь в кабинет открылась, директор как раз работал над какими-то бумагами. Подняв от них голову, он вопросительно взглянул на Розу:

— Да, офицер?..

— Глейз, — закончила за него та, — Я привела к вам вашего нового "постояльца" — Гарри Поттера, — кивнула полицейская на стоящего рядом паренька.

— Ах да, мне сообщили, что у нас намечается пополнение, — кивнул тот, и пристально рассматривая мальчика, поинтересовался, — Надеюсь, документы у вас с собой?

— Да, конечно, — Роза протянула ему папку, которую она держала в руках.

— Ну что ж, тогда вы можете быть свободны, дальше я разберусь со всем сам, — сказал мистер Лайт.

— Хорошо, — согласилась девушка, но перед тем, как уйти, присела на корточки рядом с Гарри, слегка обняла его и сказала, — Надеюсь, у тебя всё будет хорошо.

После этого она покинула помещение. Как только за ней захлопнулась дверь, с лица начальника приюта сразу же исчезло добродушное выражение. Он пробурчал себе под нос нечто нелицеприятное о полиции и перевёл взгляд на Поттера.

— Слушай внимательно, мальчишка, два раза повторять не буду... — начал мистер Лайт, видимо, собираясь объяснить Гарри что к чему в этом приюте.

Что именно он не собирался повторять, осталось неизвестным, так как в этот момент Поттер резко поднял голову и пронзительным взглядом уставился в глаза Джереми. Тот сбился и замолчал, приобретя вид грезящего наяву человека. А мальчик стал выспрашивать у своей "жертвы" интересующую его информацию. Директор отвечал на его вопросы, всё также не приходя в себя.

Поттеру невероятно повезло, что его привезли именно в этот приют, где директор за определённую сумму денег мог с лёгкостью оформить все необходимые документы на усыновление даже в том случае, если будущие "родители" по всем законам не имели права растить детей.

Так что теперь Гарри практически ничего не надо было делать — лишь внушить Лайту, чтобы он оформил все документы на его усыновление каким-нибудь фиктивным лицом, по бумагам, однако, вполне успешно платящим налоги, имеющим паспорт и даже водительские права! Если бы подобное мальчик попытался провернуть в обычном приюте, где его глава не имел соответствующих контактов с властными, но очень коррумпированными структурами, то вряд ли у него вышло бы хоть что-нибудь, а так... всё должно было пройти легко и безо всяких проблем.