Жизнь метаморфа. Пролог. Главы 1-3 (отредактированные)

От автора

или

Предупреждения

(обязательно прочитайте)

1) Текст относится к категории AU (Alternative Universe, т.е. "альтернативная реальность"). В связи с этим возможны самые разнообразные отступления от фактов, изложенных Роулинг в своих книгах.

2) Здесь присутствует изрядная доля ООС (Out of character). Это означает, что некоторые герои будут иметь совсем не такой склад личности, как в книгах Роулинг.

3) Прошу верующих людей обратить особое внимание на то, что в этом тексте используется информация, взятая из оккультных источников. Если это оскорбляет ваши религиозные воззрения — не читайте.

4) Имейте в виду рейтинг фанфика — R (Restricted). Так маркируют тексты, в которых присутствуют секс, насилие или ругательства.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Disclaimer:

Harry Potter, names, characters and related indicia are copyright and trademark of Warner Bros. Harry Potter publishing rights copyright J.K Rowling. Это произведение написано по мотивам серии книг Дж. К. Роулинг о Гарри Поттере.

Жизнь метаморфа

"Магия есть Искусство и Наука произведения перемен в согласии с Волей".

Алистер Кроули

Слово "оккультный" означает "скрытый" или "тайный". Не более того.

(...) Магия — это искусство и наука обращения с особыми видами знания, распоряжение которыми приводит к результатам, поразительным для недостаточно информированных людей.

(...) Магия имеет дело со знаниями, которые по тем или иным причинам ещё не полностью исследованы и не подтверждены другими науками и искусствами.

Филлип Боневитс, "Реальная магия"

Магия — совокупность считающихся чудодейственными обрядов и заклинаний, призванных воздействовать на природу, людей, животных и богов.

С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова, "Толковый словарь русского языка"

Пролог

Сивилла рано осиротела. Её родители умерли от какой-то тропической лихорадки, которой заразились в отпуске на африканском континенте, когда ей было пять лет. Это был настоящий удар для маленькой девочки, но, к счастью, ей не пришлось жить в приюте — бабушка по материнской линии Медея Трелони была жива, вполне здорова и поспешила забрать её к себе.

Здесь, конечно, стоит рассказать об этой старой женщине более подробно. Она происходила из древней чистокровной семьи магов и волшебниц, чей род начался с великой пророчицы прошлого Кассандры Троянской и не менее знаменитого героя (а по совместительству и чародея) Одиссея. Последний, правда, понятия не имел, что явился зачинателем нового семейства: ясновидящая понесла от него ребёнка после того, как тот её изнасиловал, когда Троя пала.

У пророчицы родилась девочка, которая унаследовала дар матери. В дальнейшем выяснилось, что способность предвидеть будущее передаётся в роду исключительно по женской линии. С тех легендарных времён прошли тысячи лет, потомки Кассандры переселились на Британские острова, но до сих пор помнили о своём происхождении. Помнили и гордились. Ещё бы, ведь в их жилах тёк ихор, хоть и сильно разбавленный кровью простых смертных!

Бабушка маленькой Сивиллы очень серьёзно относилась к чести рода. И наряду с этим она не придавала никакого значения бытовавшим в английском обществе взглядам насчёт чистоты крови. В глазах Медеи самое аристократичное семейство волшебников (наподобие Блэков, Прюиттов или Малфоев) ничем не отличалось от обычных магглов, ведь и у тех и у других не было прямых божественных предков.

В связи с такими взглядами, британские чистокровные семьи, в большинстве своём, сильно недолюбливали род Трелони. И потому общались с его представителями лишь по необходимости. По этой причине у маленькой Сивиллы дома, в Хогсмиде, не было подруг. Но позже, в Школе чародейства и волшебства, они появились. Хотя, конечно, это были магглорождённые ведьмы, которые не разделяли предубеждения чистокровных магов. Аристократы магического мира по-прежнему не хотели иметь с ней ничего общего.

Когда девушка была на седьмом курсе её жизнь начала налаживаться. Ну, по-крайней мере, ей так казалось — у неё появился парень. Его звали Джек Мэтьюс, и он был ужасно очаровательным молодым человеком. Сивилла начала с надеждой смотреть в будущее, которое у неё практически не получалось предвидеть.

Но почти полное неумение заглядывать в грядущее она восполняла мечтами о нём, представляя себя в роли счастливой супруги, со множеством детей и любимым мужем. К сожалению, реальная жизнь оказалась вовсе не такой, как в грёзах девушки. Джек бросил её сразу же, как только переспал с ней. Потом она узнала, что он заключил пари с одним из своих друзей, что сможет соблазнить её. После этого молодую женщину настигло известие о смерти бабушки, скончавшейся от сердечного приступа. И вдобавок ко всему, она вскоре поняла, что ждёт ребёнка от Мэтьюса.

Когда Сивилла сообщила ему об этом в надежде на то, что он всё-таки её любит и поможет с воспитанием ребёнка, то нарвалась лишь на предложение дать денег на аборт. Так она окончательно растеряла все иллюзии на его счёт. Самой Трелони и в голову не приходило избавиться от плода.

Но и на поприще материнства Сивиллу ждала беда — у неё случился выкидыш. После этого она погрузилась в глубокую депрессию и кто знает, чем бы это закончилось, если бы не подруга её бабки — Минерва МакГоннагал. Эта строгая женщина, преподававшая в Хогвартсе трансфигурацию, не очень-то любила внучку Медеи, считая, что причиной большей части её неудач, была она сама. Однако в память о своей почившей подруге профессор превращений порекомендовала Сивиллу директору Школы чародейства и волшебства на пост учителя прорицания.

Именно на собеседовании с Дамблдором, проходившем в пабе под названием "Кабанья голова", и произошло то, что окончательно помогло молодой женщине придти в себя. Она изрекла своё первое истинное пророчество. В результате чего была тут же принята на работу.

Медея не раз говорила своей внучке, что пророческий дар способен влиять на реальность, но Сивилла не очень-то верила ей. Однако отрицать очевидное не могла даже она — из-за своих способностей молодая преподавательница получила очень престижное место работы, высокий социальный статус и хорошую зарплату. Да и проводить время с детьми девушка тоже любила.

Вот только одного она так и не поняла. Её бабка имела в виду совсем другое, когда говорила о влиянии пророков на судьбы мира.

Глава 1

Черноволосый мальчишка лет восьми бежал по тихому переулку с аккуратно подстриженными газонами и маленькими, но ухоженными и уютными, домами. Дома эти были окружены заборчиками из белого штакетника. На каждом здании, как и полагалось, значился номер и название улицы — Прайвет Драйв.

Упомянутый выше мальчик был маленького роста даже для своих невеликих лет, да и тело его могло бы служить наглядным пособием по анатомии человека — выражение "кожа да кости" характеризовало этого ребёнка как нельзя лучше. Кроме того, мальчишка наверняка смог бы отлично продемонстрировать студентам-медикам, специализирующимся на судебной медицине, большое количество ссадин, синяков, царапин и прочих побоев, скрытых под мешковатой, старой и явно большой ему одеждой.

По пятам за мальчиком неслась целая банда ребят, настроенных явно очень недружелюбно. Такую картину здесь можно было наблюдать довольно часто — местные задиры обожали поиздеваться над пареньком. Причиной такой "горячей приязни" служил тот факт, что заводилой в этой шайке был кузен жертвы, очень не любивший своего двоюродного брата.

Родители главного задиры по имени Дадли Дурсль тоже не питали особой симпатии к племяннику. Мать и отец убегавшего паренька, которого звали Гарри Поттер, были мертвы и вступиться за него не могли, поэтому ни Вернон, ни Петуния Дурсль ничего не предпринимали по поводу действий своего сына и его друзей, регулярно избивавших мальчика. Им, по большому счёту, не было до этого никакого дела. Да и, чего греха таить, они сами тоже любили пошпынять нелюбимого родственника.

В данный момент всё шло как обычно: стоило Гарри покинуть школьный двор, как на него напала банда его двоюродного брата, а он, готовый к такому повороту событий, тут же задал стрекоча. Бегал Поттер гораздо быстрее, как своего толстого кузена, так и его лизоблюдов, потому у последних не было ни единого шанса догнать мальчика. Но они прекрасно это знали и поэтому заранее подготовились, разместив на пути к дому номер четыре засаду. И сейчас Пирс Полкисс и ещё один тип, которого Гарри не знал, ждали его на подходе к дому Дурслей.

— Чёрт! — с чувством выругался Гарри, отчаянно желая находиться где-нибудь подальше. Ну, хотя бы в своём чулане.

Каково же было удивление Поттера, когда на несколько мгновений всё вокруг расплылось, как если бы с него сняли очки, и он очутился в том самом месте, где ему мгновение назад так хотелось оказаться — в чулане под лестницей, служившем мальчику спальней.

— Вот это да... — поражённо пробормотал он, ложась на кровать.

Этот комментарий относился как к только что случившемуся, так и к событиям, произошедшим несколько раньше. Конечно, по сравнению с мгновенным переносом в пространстве прочие странности выглядели как-то мелко, но... когда у тебя за ночь отрастают отрезанные под корень волосы, то это удивляет немногим меньше.

Гарри был очень смышлёным для своего возраста ребёнком и прекрасно понимал, что эти события с точки зрения науки объяснить вряд ли получится. А раз так, то стоило обратить внимание на другие области человеческого знания как раз и занимающиеся всякими сверхъестественными явлениями. Вполне может быть, что в каких-нибудь книгах или интернете, есть стоящие сведения, которые помогут разобраться в происходящем и дадут возможность научиться воспроизводить все эти странные эффекты сознательно. В контексте довольно враждебных отношений с его родственниками такие умения как телепортация могли прийтись очень кстати.

Поскольку компьютера, денег на поход в интернет-салон или покупку книг у мальчика не было, у него оставалась единственная возможность для поиска информации — местная публичная библиотека.

"Завтра после школы надо будет сходить туда" — решил Гарри.

— Поттер!!! — перебил его мысли вопль тёти.

"Правда, для того чтобы осуществить задуманное, придётся в очередной раз уверить Дурслей в их полной психической несостоятельности. А то ещё запрут в чулане на несколько дней..." — поморщился мальчик и встал со своей жесткой койки.

Около чулана стояла бледная от ярости сестра его матери.

— Да, тётя Петунья? — как можно более вежливо обратился к ней Гарри, мысленно костеря её на чём свет стоит.

— Ты, мелкий паршивец! — завизжала мать "Дадлика", — Ты что творишь, а?!!

— А что такое? — Гарри постарался изобразить сильное удивление.

— Как ты умудрился исчезнуть с улицы?

— Что сделать? — осторожно, как будто разговаривал с буйно-помешанной, переспросил мальчик.

— Исчезнуть! — пуще прежнего заорала Петунья, — Раствориться в воздухе! Дадлик мне всё рассказал!

Поттер постарался, чтобы на лице возникло снисходительное и немного опасливое выражение, словно он не знал, что может выкинуть его родственница в следующую секунду, но заранее готовился простить её.

— Тётя, надеюсь, вы понимаете, что подобное невозможно? Может вам сходить на приём к доктору Локку? — предложил он.

Местный психиатр, случись ему принять Петунию, наверняка объяснил бы всё происшедшее каким-нибудь психическим отклонением, лечение которого, несомненно, обошлось бы чете Дурслей в кругленькую сумму.

— А ну заткнись, умник! — снова завизжала тётя, — Чтобы сегодня я тебя больше не видела!

После этого она развернулась и ушла на кухню. А Гарри довольно ухмыльнулся — он знал, как надо разговаривать с Дурслями. Его родственники, ненавидевшие всё странное и "магическое", даже Рождество не любили. Как же, ведь Иисус Христос совершал самые настоящие чудеса! И наряду с нелюбовью ко всему "ненормальному", как они это называли, Дурсли очень заботились о том, чтобы оставаться чинными, благовоспитанными членами общества в глазах окружающих. На этом-то Поттер и играл, когда ему надо было как-то оправдать происходящие около него странности.

В частности, тот инцидент с отросшими за ночь волосами он даже пытаться объяснить не стал. Вместо этого мальчик уверенно заявил, что тётя не стригла его вчера вообще. На резонное: "Как это не стригла, негодник? Я же помню..." — Гарри твёрдо ответил, что ничего подобного не было.

Его актёрское мастерство в сочетании с отсутствием материальных свидетельств происшедшего (Поттер об этом позаботился) привели к тому, что тётя и дядя невольно засомневались в своём душевном здравии. В отличие от Гарри они знали, что магия существует. Но для того, чтобы отрастить с помощью колдовства волосы, нужна была волшебная палочка и хорошие знания в области чар или куча различных ингредиентов и не менее серьёзные навыки в зельеварении. Ну, по-крайней мере, ни о каких других способах столь радикального воздействия на внешность Лили сестре не говорила. А уж она очень хорошо разбиралась в магии. Поэтому Вернон и Петуния решили, что племянник действительно ни при чём, а на них сказалось столь длительное ожидание чародейских пакостей с его стороны.

В результате они отправились к доктору Локку. Тот провёл с ними полугодовой курс терапии и велел в случае повторения подобных "галлюцинаций" немедленно обращаться к нему. Так что Гарри теперь имел возможность многое сваливать на "обострения", которые якобы изредка случались у Дурслей, а сам, тем временем, задавался следующим вопросом: что за чертовщина постоянно творится рядом с ним?

Фраза "чтоб я тебя сегодня больше не видела" предполагала, что Поттер должен запереться в чулане и не выходить оттуда до завтра. Но поскольку такое времяпрепровождение было чрезвычайно скучным, мальчик решил незаметно выбраться из дома и, раз уж подвернулась возможность, сходить в библиотеку. Ему ведь всё равно надо было начинать собирать информацию на метафизические темы.

Потихоньку выскользнув за дверь, Гарри побрёл к местному хранилищу знаний. Он там, честно говоря, ещё ни разу не был — читать он никогда особенно не любил. Потому ступил внутрь здания с некоторой опаской. Внутри его встретил довольно комфортный интерьер читального зала с низкими круглыми столиками и креслами, а также длинной деревянной стойкой, за которой обнаружилась сурового вида женщина средних лет, по-видимому, выполнявшая здесь обязанности библиотекаря.

— Я вас слушаю? — изогнула бровь она.

— Ээ... я бы хотел... ну, изучить некоторую литературу, — ответил Поттер.

— Какую же?

— Ну, мне бы хотелось почитать что-нибудь о сверхъестественных силах.

— Очень хорошо, — сказала женщина таким тоном, что любому тупице стало бы ясно — ничего хорошего она здесь не видит, — Для того, чтобы брать книги на дом вам надо зарегистрироваться. Мне нужны документы ваших родителей и ваше свидетельство о рождении.

— А нельзя ли как-нибудь обойтись без документов и родителей? — спросил Гарри.

— Без вышеперечисленного вы можете читать книги только здесь, в читальном зале, — просветила его библиотекарша.

— Хорошо, меня это устраивает, — довольно сообщил мальчик, — А теперь... не покажете ли вы мне, где у вас располагаются книги по магии?

* * *

За полгода изучения оккультизма Гарри вошёл во вкус — ему стал нравиться сам процесс сбора и усвоения новой информации. Не последнюю роль в этом сыграл предмет исследования: он был настолько многолик и огромен, что просто поражал воображение. Кстати, именно из-за большого объёма информации Поттер вскоре пришёл к мысли о том, чтобы делать записи — завести что-то вроде рабочего журнала.

И в этих материалах он в первую очередь разделил всю метафизическую литературу на собственно магическую (или тавматургическую) и мистическую (по-другому теургическую). Последняя имела обычно то или иное религиозное назначение, то есть мистики, как правило, ставили себе целью познать суть бога, абсолюта, и таким образом разобраться с вечными вопросами, мучающими мыслящую часть человечества с незапамятных времён. Также мистика применялась для того, чтобы выйти за границы обыденного сознания, расширить восприятие и изменить собственную природу, приблизившись ещё на шажок к совершенству, манящему величием, бессмертием и прочими интересными вещами.

Что же касается тавматургического направления, то тут всё обстояло гораздо проще в идейном смысле — маг выступал как оператор, манипулирующий определёнными силами ради достижение конкретного результата. В тоже время разброс мнений, теорий и методик был едва ли не больше, чем в предыдущем типе оккультных знаний. Здесь можно было найти "магию" на любой вкус: начиная от заговоров и молитв, направленных на лечение, продолжая способами вызвать понос у соседа, методами управления погодой и заканчивая различной сложной ритуалистикой.

Но и тут Гарри предпринял героические попытки по упорядочиванию информации. Для удобства он разделил тавматургию на ритуальную и практическую магию. В первую входили каббалистические, викканские и извлечённые из различных гримуаров обряды. Во второй можно было найти различные методики прямого мысленного воздействия, которые обходились либо совсем без вспомогательных средств, либо использовали минимальное количество оных.

После изучения всех доступных сведений, касающихся ритуального чародейства, Поттер пришёл к выводу, что наиболее действенными и простыми в этой области волшебства являются именно викканские [1] обряды, в то время как Каббала [2] чересчур сложна и склоняется к мистическому течению эзотерики, а "гримуарная" [3] магия больше напоминает сборник рецептов написанных сумасшедшим.

Ну, в самом деле, что может быть проще и понятнее ритуалов направленных на достижение конкретных результатов посредством проведения простых обрядов, главной составляющей которых является активная визуализация с минимальной формальной подготовкой в виде Ассама [4] и несколькими другими похожими инструментами? Да и, кроме того, с достаточной практикой можно было научиться вообще не использовать "магические инструменты", обходясь исключительно воображением и волей.

На фоне вышеописанного Каббала со своими сефиротами [5], именами бога, древом жизни [6] и зубодробительно сложными ритуалами смотрелась наредкость отталкивающе, не говоря уже о гримуарах, указания которых выглядели просто идиотски. Ну, вот что это такое: "Возьмите экскременты летучей мыши, перемешайте с царской водкой, добавьте мозг петуха, заверните получившуюся смесь в "девственный пергамент", бросьте в огонь и прочитайте заклинание: во имя священных имён бога Адонаи и Тетраграмматон, да свершится воля моя..." К этому можно добавить, что девственный пергамент делается из шкуры неродившегося телёнка. Получившаяся картина так называемой "магии", описываемой в гримуарах, чётко показывает глупость и сомнительную практическую ценность подобной системы.

Потому Гарри из всего этого слегка заинтересовала только Викка. А вот практической магии он действительно уделил внимание — это было единственное направление волшебства, которое казалось Поттеру потенциально рабочим. Данный вид колдовства основывался на сосредоточении внимания, визуализации и непосредственной работе с энергией. Также важными факторами тут являлись правильное дыхание и умение релаксации. В целом данный вид чародейства основывался на развитии различных паранормальных способностей. К ним относилась способность видеть и осязать энергетическую сторону реальности, астральная проекция [7], телекинез (также известный как психокинез [8]), пирокинез, левитация, телепатия и метаморфизм.

Последний пункт он добавил в список, вспомнив о том, как умудрился за ночь отрастить отрезанные под корень волосы. И название этой способности он придумал сам, не найдя ничего похожего в книгах. Там, конечно, упоминались кое-какие способы устранения шрамов, а также некоторые методы улучшения здоровья с помощью визуализации, но это не очень-то походило на то, что случайно умудрился проделать он. Потому Гарри осмелился добавить некоторую отсебятину в своё исследование.

Но как бы там ни было, а за чтением оккультной литературы он пока не продвинулся к непосредственному практическому овладению какими-то необычными способностями. И это спустя полгода изучения чародейства!

Нужно было приниматься за практику, и Поттер решил начать с того, мимо чего многие неофиты совершенно зря проходили в надежде на что-то большее: Гарри решил заняться тренировкой правильного дыхания, релаксацией и медитацией. Это были те основы, на которых зиждилось всё здание магии, поэтому не овладевший этими дисциплинами человек практически наверняка не сумел бы достигнуть в чародействе чего-то стоящего.

Так вот, решив взяться за это, мальчик столкнулся с препятствием в лице Дурслей. У него итак были с ними большие проблемы из-за его почти постоянного просиживания в библиотеке и, как следствие, не выполнения полного объёма работ по дому. Теперь же приходилось изыскивать время для занятий в самых неожиданных местах. Таких как само местное хранилище книг.

Оно вообще стало для Поттера не только источником знаний, но и своеобразным убежищем от Дадли. Ведь заманить последнего внутрь было практически невозможно. Так что неудивительно, что мальчик попытался заниматься дыхательными и медитативными упражнениями прямо там. И тут его ждал приятный сюрприз. С самого начала своих практических занятий Гарри понимал, что полноценной тренировкой в библиотеке заняться не получится. Миссис Дэвис очень зорко следила за учреждением, которое было вверено её заботе. Рано или поздно она должна была заметить "нецелевое" использование помещения библиотеки и тогда должны были последовать "санкции" в отношении нарушителя.

Приблизительно так всё и произошло, правда, с одним серьёзным отличием. Поттер решил немного отдохнуть от книги с интригующим названием "Черная магия". [9] Обычно Гарри пытался это делать посредством практики дыхательных и медитативных упражнений, но до сих пор у него ничего толком не получалось и он уже подумывал забросить эти занятия.

Мальчик как раз сидел за своим столиком спиной к стойке, за которой обычно обитала миссис Дэвис, и выполнял комплекс дыхательных упражнений, взятый им из книги Мантэка Чиа "Цигун. Железная рубашка". Никакого эффекта Поттер по-прежнему не ощущал и уже в который раз задумался о целесообразности этой практики. Именно в этот момент раздался голос библиотекарши:

— Ты неправильно дышишь, да и делать это нужно стоя.

Как оказалось, женщина с давних пор увлекалась китайской культурой и неплохо разбиралась во многих её аспектах. Знала она кое-что и о цигун. Немного, но достаточно для того, чтобы указать Гарри на ошибки в базовых упражнениях и порекомендовать хорошую литературу на эту тему. Впрочем, это не спасло мальчика от нравоучения о недопустимости подобных занятий в библиотеке и замечания о том, что близлежащий парк подойдёт для этих целей гораздо больше.

С этого момента в практических занятиях Поттера наступил перелом. Упражнения, которые он уже начал воспринимать как докучливую и бесполезную обязанность, начали приносить первые плоды: улучшилась память и общее самочувствие, повысилось настроение, да и способность к сосредоточению медленно, но верно начала расти.

С тех пор Гарри старался как можно больше времени уделять практике цигун, стараясь использовать любую свободную минуту для занятий. А через несколько месяцев появился ещё один положительный эффект — у Поттера ощутимо улучшилось зрение. Очки ему теперь были не нужны.

Спустя год после вмешательства в его тренировку миссис Дэвис мальчик уже довольно далеко продвинулся в овладении железной рубашкой и, так случилось, что вскоре ему выпал шанс проверить насколько хорошо он овладел этой психотехникой. Гарри знал, что ему не стоит заниматься цигун в палисаднике дома N4, однако искушение было чересчур велико и побороло здравый смысл.

У Вернона, тем временем, был очень неудачный рабочий день. Один из тех, когда всё валится из рук, а все планы идут прахом. Поэтому неудивительно, что домой он пришёл в очень плохом настроении, да к тому же раньше, чем обычно, отпросившись у своего босса. По личному "дерьмометру" Дурсля этот день тянул на восемь баллов из десяти возможных. Но когда он увидел Поттера, занимающегося чем-то странным в его палисаднике, стрелка этого прибора показала самую плохую отметку.

В результате разъярённый Вернон сильно побил племянника, чего до этого не случалось. Конечно, Дурсль и раньше довольно часто отпускал мальчишке подзатыльники и мог отходить его ремнём при случае, но до того, чтобы пустить в дело кулаки мужчина никогда прежде не опускался. В этот раз он был зол настолько, что не удержал свой взрывной темперамент под контролем.

Через несколько дней, окончательно успокоившись и придя в себя, Вернон даже сделал попытку извиниться перед Гарри за своё поведение. Правда при этом дядя очень чётко дал понять, что никаких странных занятий, свидетелем которых он стал, в своём доме больше не потерпит.

А пока Гарри лежал в своём чулане и морщился от боли. Большая часть ударов, нанесённых Верноном, не причинила Поттеру никакого вреда — его спасла железная рубашка. Но даже то, что она не сумела погасить, вызывало сильную боль. В результате Гарри не мог на следующее утро даже покинуть свой чулан. И скорее всего, Поттер провалялся бы в нём не один день, если бы ему не удалось подлечить себя.

С болью он справился довольно быстро — стоило только сосредоточиться на торчащем из стенки чулана гвозде, отсекая при этом всё постороннее. Очистив, таким образом, сознание, мальчик задумался о том, как вылечить своё тело. В итоге, Поттер решил взять за основу метод, который почерпнул в одной из книг. К несчастью в данной ситуации он должен был обернуться огромным количеством боли. Данный способ подразумевал, что Гарри должен был вчувствоваться в места травм, а потом, ощутив их, вылечить, просто управляя своей плотью как рукой или ногой.

Мальчик начал дыхательные упражнения, которые он практиковал уже больше года, и сконцентрировался на грудной клетке. Его мгновенно затопила чудовищная боль. Некоторое время он старался выделить её источник как можно чётче. Наконец, это ему удалось — в сознании непонятно откуда возникла информация о том, что у него треснуло ребро. Кроме того, Поттер ощутил, что знает способ срастить кость. И он действительно смог управлять своим телом и просто соединил ребро, а также убрал синяки и кровоподтёки. Минут через тридцать Гарри сумел избавиться ото всех повреждений. После успешного исцеления мальчик понял, что зверски проголодался. Настолько сильного голода он не испытывал ещё никогда.

"Видимо" — решил Поттер, — "на изменения своего тела, как и на любую другую деятельность, уходит определённое количество энергии. Что ж, логично. А сейчас... надо поесть!"

Подумав так, Гарри осторожно выбрался из чулана и разведал обстановку. Оказалось, что дома была лишь тётя Петуния, да и та поливала цветы в палисаднике. Потому Поттер легко смог проникнуть на кухню, сделать большущий бутерброд из хлеба, огурцов и колбасы и вернуться обратно незамеченным.

Уплетая за обе щёки добытую еду, мальчик обдумывал свой успешный магический эксперимент. Во время исцеления Гарри испытал ощущения идентичные тем, которые он чувствовал во время дыхательно-медитативных упражнений взятых из цигун. Единственным отличием была острота ощущений. В последнем случае они были гораздо слабее, чем при самолечении. Это позволяло предположить, что с помощью цигун Поттер опосредованно воспользовался своим талантом, позволявшим ему отращивать волосы. А это в свою очередь говорило о том, что защитила мальчика от побоев дяди вовсе не железная рубашка, как он поначалу подумал, а присущая ему способность, которую он уже успел окрестить "метаморфизмом".

Между тем этот талант мог дать Гарри настолько огромные возможности для саморазвития, что ему хотелось плясать от радости. Например, можно было попытаться научиться телекинезу. Ведь насколько знал мальчик, при этом феномене кровь приливала к лобным частям коры головного мозга и активировала центры, отвечающие за эту способность. А поскольку Поттер мог напрямую управлять своим организмом, ему не должно было составить ни малейшего труда, проделать именно это. Да и все остальные магические способности, имея своё анатомическое отображение в организме, теперь могли быть достигнуты Гарри довольно быстро и без особых усилий. По-крайней мере, мальчик на это надеялся.

Но он, как всегда, решил не бежать впереди паровоза и сначала овладеть менее сложными трансформациями, такими как изменение цвета глаз, формы лица, пропорций тела и прочими подобными метаморфозами. Для этого Поттер начал постоянные эксперименты со своей внешностью. Поначалу мальчик делал это в местах, где его мало кто мог увидеть — в дебрях близлежащего парка, в чулане, в кабинке школьного туалета. Но вскоре стал изменять незначительные детали своей внешности прямо на глазах у людей. Удивительно, но никто ничего не замечал.

Теперь Поттер каждый следующий час щеголял глазами другого цвета, немного не такой формой носа, новой родинкой над верхней губой... Также он изменял цвет и длину волос, но это делалось по-прежнему в местах, где подобного не могли заметить. В общем, он старался натренировать свой навык до уровня условного рефлекса. И надо сказать ему это удалось. За одним очень раздражающим исключением: у него никак не получалось убрать с лица зигзагообразный шрам, всегда раздражавший мальчика.

Каждый раз, когда он пытался трансформировать соединительную ткань шрама в обычную, ничем не повреждённую кожу, возникало ощущение, будто он упёрся в стену. Вскоре это стало для Гарри своеобразным вызовом. Он каждый день старался преодолеть это препятствие и убрать раздражающую отметину. В случае успеха он был бы избавлен от шрама навсегда — все метаморфозы носили постоянный характер, а усилия с его стороны требовались только для превращения.

Ещё Гарри осознал и некоторые другие ограничения своего таланта. Он не мог превратиться во что-то, что имело большую или меньшую чем у него массу тела. Не получалось у него и менять структуру своего тела на нечто полностью неорганическое (такое как камень). Но это не очень-то беспокоило Поттера, тем более что он решил наконец-то попытаться научиться видеть энергетический слой реальности.

Гарри использовал несколько простых упражнений по расфокусировке взгляда, одновременно следя с помощью своего дара за физиологическими изменениями, происходящими в организме. Как только мальчик понял, что надо сделать, чтобы видеть энергию, он тут же принялся тренировать соответствующую трансформацию. Вскоре он уже умел довольно сносно видеть энергетические структуры и ауры.

Последние, кстати, представляли собой удивительное зрелище — нечто вроде переливающегося разными цветами кокона, по которому можно было многое сказать о человеке. В частности, здоров он или нет, и если нет, то что у него болит. Также можно было разобраться в чертах характера и даже узнать кое-что о его прошлом. Правда, всё это требовало уже простого знания, а не самого умения видеть.

Зато для восприятия энергетических контуров никакого знания нужно не было. Эти естественные линии силы были распределёны по всей планете, представляя собой "кровеносную систему" Земли. Контуры отличались друг от друга цветом и, так сказать, вкусом силы. То есть ощущались по-разному. По-крайней мере, те две линии, что проходили через парк Литтл-Уингинга действительно отличались по этим двум параметрам.

Разбираясь со всем этим, Гарри старался не практиковаться вблизи Прайвет Драйв из-за опасения, что Дурсли могут что-то заметить. Но однажды вечером, возвращаясь домой из библиотеки, он позволил себе оглядеться истинным зрением вблизи дома N4. Осмотрев улицу, Поттер сильно удивился. Резиденция его родственников была окружена энергетическими барьерами, потрескивающими от объёма закачанной в них силы. При взгляде на эти защиты на голове начинали шевелиться волосы — столь явным было чувство опасности, исходившее от них.

Зайдя в дом, Гарри продолжил разглядывать "узор заклятия" и заметил кое-что интересное. Нити энергии, крепившие всю конструкцию, были зафиксированы на его тёте и кузене. А через несколько секунд после того, как он вошёл, неведомо откуда возникший силовой жгут прикрепился и к его ауре.

Эта энергетическая система совершенно точно являлась охранным образованием, призванным, судя по всему, защищать проживающих в доме людей. А это говорило о том, что помимо Поттера существовали и другие маги. Причём гораздо более опытные. Хотя зачем им понадобилось налагать заклятия на дом ничем непримечательных обывателей, было не совсем понятно.

"Скорее всего, это как-то связано со мной" — решил Гарри.

Не зря же Дурсли называли его "ненормальным" и очень резко реагировали на любые упоминания о магии. Они явно что-то знали.

— — — — — — — — — — — — — —

[1] Викка — "возрожденная религия", относится к неоязычеству. Основана на почитании сил природы, представленных в женской и мужской ипостасях.

[2] Каббала (в переводе с иврита — "предание") — древняя еврейская мистическая система. Наряду с герметизмом послужила основой западной оккультной традиции. Отличается сложной структурой и разветвлённой ритуалистикой.

[3] Гримуар — сборник магических рецептов.

[4] Ассам — магический кинжал, используется для направления энергии, просыпающейся во время обрядов и заклинаний. Этот кинжал обычно тупой и обоюдоострый, с тёмной или чёрной рукояткой.

[5] Сефироты — в каббале различается десять сефиротов. Это основные ипостаси Бога, его божественные и бесконечные качества и сферы эманации.

[6] Древо Жизни — своеобразная диаграмма, состоящая из десяти сефиротов. Первый из них — Монада, Первопричина. Остальные образованы тремя троицами, из которых каждая есть образ изначальной троицы: мужского и женского начал и объединяющей их способности к пониманию.

[7] Астральная проекция — отделение астрального тела от физического и перенос в него сознания, или, грубо выражаясь, — отделение души от тела.

[8] Психокинез — психомагнетические способности. Явление, когда наблюдается прилипание металлических предметов к различным местам человеческого тела (обычно ко лбу, вискам, груди, ладоням). Иногда психокинез используется в качестве синонима телекинеза. В этом фанфике психокинез употребляется именно в таком значении.

[9] Имеется в виду книга Ричарда Кавендиша "Чёрная магия". Гарри Поттер всячески рекомендует её для изучения курса "История магии". :)

Глава 2

Следующие несколько месяцев Гарри безуспешно пытался освоить телекинез. Но сколько бы он ни напрягался, пытаясь мысленным усилием сдвинуть какой-нибудь, пускай даже самый маленький предмет, у него ничего не получалось. Не оправдал себя в этом отношении и метаморфизм.

С его помощью Поттер хотел отследить центры головного мозга, ответственные за эту способность, и развить их напрямую. Но оказалось, что не всё так просто: никаких особых процессов в мозгу при попытке сдвинуть объекты с места не происходило. Тоже самое наблюдалось и просто при сильной концентрации на какой-нибудь задачке, взятой из школьного учебника математики.

Не было у Гарри и никаких подвижек с попытками убрать со своего лба шрам в виде значка высокого напряжения. Как бы он ни напрягал свои метаморфические способности, рубец не спешил исчезать с его чела. Поттер уже начал отчаиваться и склоняться к мысли, что на большее он попросту не способен, когда у него получилось найти метод, позволивший ему убрать с лица зигзагообразную отметину, а в дальнейшем и подобрать ключ ко многим другим способностям, включая психокинез.

Помимо попыток научиться телекинезу и метаморфических экзерсисов, Гарри не забывал о цигун и истинном зрении. Обычно сразу после школы он отправлялся в малопосещаемый уголок парка, через который проходил энергетически контур. Там мальчик занимался своими оккультными практиками. Времени на это у него теперь было предостаточно — после случае с его избиением Верноном, Дурсли перестали нагружать Поттера работой по дому, опасаясь, видимо, что мальчик обратиться в полицию. Кроме того, Гарри теперь жил не в чулане под лестницей, а в комнате, служившей до этого складом для поломанных Дадли вещей.

Во время одной из таких тренировок начинающий волшебник заметил, что если он практиковался в цигун непосредственно на энергетическом контуре, эффект от упражнений был гораздо сильнее. Это явление заставило Поттера обратить внимание на свою энергетику и то, как она взаимодействовала с окружающим миром.

Конечно, разобраться со своей тонкой оболочкой с наскоку он не сумел бы при всём желании. На то, чтобы в деталях её исследовать, по самым оптимистичным прикидкам, должно было уйти несколько лет. Но даже пары десятков экспериментов хватило, чтобы понять главное: именно энергетический кокон во многом определял "магические" способности Гарри. Например, после тренировок на линии силы у Поттера гораздо легче получались любые трансформации. А истинное зрение показывало большую энергетическую наполненность ауры.

Причём после месяца занятий цигун на энергетическом контуре, биополе мальчика значительно усилилось, позволив сделать превращения настолько лёгкими и естественными, как дыхание. Сложив два и два, Гарри пришёл к выводу, что упражнения насыщающие тело энергией развивают магические способности и являются чародейским аналогом тренажёрного зала, совмещённого с правильным питанием и режимом. А такие занятия, проводимые в местах с повышенным энергетическим фоном, ускоряли развитие кокона ещё сильнее.

Поэтому Поттер большую часть своего времени стал тратить именно на такие упражнения. Их, кстати, мальчику пришлось создавать самому, переработав кое-какие методики цигун и биоэнергетики под свои нужды. Вместе с этим он также стал пробовать напрямую изменять не только физическое тело при своих метаморфозах, но и энергетическое. Результатом всей этой бурной исследовательской деятельности стало то, что, во-первых, процесс превращения серьёзно ускорился, а во-вторых, однажды, уже традиционно пытаясь убрать со своего лба шрам, Гарри почувствовал, как рубец резко сдал свои позиции и исчез.

После этого происшествия в течение нескольких дней мальчик ощущал некую непонятную эйфорию и лёгкость, какие обычно испытывают люди, неожиданно избавившиеся от затянувшегося стресса. Ещё одним побочным эффектом стало то, что восприятие Поттера значительно углубилось и детализировалось. В частности он теперь видел и ощущал процессы энергетического обмена с внешней средой, о существовании которых раньше лишь догадывался.

Новую глубину восприятия Гарри тут же использовал для того, чтобы исследовать ту часть своего биополя, где ранее находился шрам. "Увиденное" ему сильно не понравилось: там ещё сохранились остатки какой-то чужеродной энергии, теперь быстро распадавшиеся и вытесняемые жизненной силой его организма.

"Скорее всего, рана, от которой остался этот рубец, была нанесена магией" — обеспокоено решил Гарри, внезапно осознавший, что рассказанная Дурслями история об аварии ложь.

Также теперь становилось ясно, почему дом его родственников окружили защитными барьерами.

После того, как Поттер разобрался со своим шрамом, его внимание целиком и полностью приковали к себе попытки научиться телекинезу. Поскольку первоначальный план по овладению этой способностью закончился полным провалом, мальчик решил, что новый стоит разработать с учетом энергетической составляющей. И он начал экспериментировать с энергетическим воздействием на материальные предметы.

Первые же опыты подтвердили, что на этот раз он движется в правильном направлении: с помощью направленного пучка энергии ему удалось немного сдвинуть с места шарик от пинг-понга. При этом он весь взмок от приложенного усилия и устал едва ли не сильней, чем при первой удачной трансформации.

После этого последовал ещё месяц экспериментов, итогом которых стало то, что Поттер научился вызывать пламя. Но каким бы замечательным достижением на поприще пирокинеза это не выглядело, на самом деле мальчик был не очень доволен своим прогрессом. Ведь для того, чтобы поджечь, например, спичку или сдвинуть с места какой-нибудь очень лёгкий предмет уходило огромное количество энергии. Фактически подобное применение способностей не оправдывалось, съедая такую прорву сил, что после этого надо было около суток восстанавливаться. Конечно, с помощью разработанных Гарри упражнений срок можно было чуть ли не вдвое сократить, но вряд ли это могло служить утешением.

Поттер видел три явных пути преодоления этой проблемы. Во-первых, стоило продолжать заниматься упражнениями на упрочение биополя. Через какое-то время оно должно было укрепиться настолько, что подобные потери энергии будут едва ощущаться. Во-вторых, совершенно явно нужно было совершенствовать методы энергетического воздействия. Наверняка должны быть способы, позволяющие серьёзно снизить потери энергии. Ну и, в-третьих, Гарри считал, что можно попытаться создать для этих способностей биологическую основу. Начать он решил именно с этого.

Сдвигая импульсами силы предметы, или подпаливая пучок сухой травы в парке, Поттер теперь обращал внимание на ощущения в физическом теле. Не будь он метаморфом, это заняло бы у него годы упорных занятий. А так уже через несколько дней он смог, пускай приблизительно, определить центры мозга, связанные с этими способностями.

Дальнейшее было уже делом техники. Буквально через неделю Гарри мог не особо напрягаясь использовать телекинез и пирокинез. Конечно, он всё равно уставал от применения этих способностей, но гораздо меньше, чем до этого. И если раньше его воздействия ограничивались легкими и хорошо воспламеняемыми предметами, то теперь он вполне мог поднять в воздух такую тушу как его дядя или поджечь какие-нибудь не особо горючие материалы. И при этом он практически не уставал.

Был и ещё один интересный аспект его способностей, который Поттер обнаружил во время визита тётушки Мардж, ставшего для него настоящим сюрпризом.

Страстью сестры Вернона были бульдоги и всё с ними связанное. А её нынешний любимец, которого звали Злыдень, сильно недолюбливал Гарри. В один из предыдущих визитов тётушки этот пёс довольно сильно укусил мальчика за ногу, а ещё как-то раз загнал его на росшую в саду яблоню.

В этот раз всё началось как обычно: тётушка обругала Гарри последними словами и заставила затащить её тяжеленный чемодан на второй этаж в гостевую комнату. Правда, для Поттера с его новыми способностями это не составило никакого труда — он втихую использовал телекинез.

После этого Петуния накрыла на стол. А когда все (кроме Гарри, разумеется) поели, Вернон достал бутылку дорого бренди, на которое Мардж была очень падка. Поттер постарался слиться с обстановкой и у него это, до некоторой степени, получилось — на него никто не обращал внимание. Но счастье не могло длиться вечно. Сестра его дяди как раз дошла до кондиции, когда её тянуло поговорить о несовершенстве мира.

Обычно они с Верноном начинали этот разговор с рассуждений о том, что находящиеся сейчас у власти премьер-министр и правящая партия понятия не имеют как надо управлять государством. Затем следовало перемывание косточек своим коллегам по работе и начальству. Последнее всегда "удостаивалось" исключительно ругательных эпитетов. Потом дискуссия плавно переходила на сплетни о соседях, которыми очень любила делиться Петуния. Ну, а дальше "почтенное собрание" вспоминало о Гарри. Понятно, что внимание к его персоне ничего хорошего Поттеру не сулило.

В этот раз всё прошло бы по такому же сценарию, если бы мальчик не решил провести уже давно откладываемый (за неимением подопытных) эксперимент. Мысленным усилием он сформировал энергетическое образование конусовидной формы и выпустил его в пса.

Результат последовал незамедлительно — пробитая "снарядом" Поттера аура собаки начала истекать жизненной энергией. А сам Злыдень тоскливо заскулил. Через несколько минут у него начались судороги. Мардж тут же стало не до разговоров. Всё её внимание обратилось на собаку, находящуюся явно не в лучшем состоянии.

Потом было много беготни, воплей, криков и причитаний. Дурсли позвонили ближайшему ветеринару и договорились о приёме для больной собаки. Мардж всё это время не отходила от пса ни на шаг и вообще вела себя так, будто это было не домашнее животное, а как минимум её родной сын. На следующий день Злыдень умер — врач ничего не смог сделать.

"Похоже на пищевое отравление" — объяснил ветеринар хозяйке покойного бульдога, — "Непонятно только, чем ваша собака могла отравиться. Никаких ядовитых веществ мы в крови не обнаружили".

Мардж уехала к себе на следующий день. Выглядела она очень подавлено.

Вернон же, спровадив сестрицу домой, вздохнул с облегчением. У него было подозрение, что со смертью пса как-то связан его племянник, хотя Дурсль и не был в этом уверен — слишком уж сильно этот случай отличался от предыдущих магических инцидентов, вызванных Поттером. Раньше всегда был какой-то видимый признак, выдававший проявление его способностей. В этот же раз ничего такого не было — Злыдень просто умер безо всяких внешних спецэффектов.

Так в планах Гарри появилось ещё одно (очень перспективное) направление исследований. Ведь энергетические воздействия такого рода можно было использовать не только в качестве оружия, но и для достижения целого ряда эффектов, связанных с живыми существами.

А между тем вскоре должны были начаться летние каникулы. Однако окончание учебного года несло с собой не только долгожданный отдых. Перед этим нужно было сдать итоговые тесты по большей части предметов, к которым Поттер, как нетрудно догадаться, был совершенно не готов. Он настолько увлёкся магией, что совсем забросил школу.

К счастью в это же время проявился один побочный эффект от развития телекинеза и пирокинеза, который хоть и доставил мальчику некоторые неудобства, но на тестировании пришёлся весьма кстати. У него в голове начал раздаваться шёпот. Гарри вначале приписывал это разыгравшейся фантазии, усталости, недосыпу и переутомлению попеременно и вместе взятым. Но вскоре шепот начал усиливаться и стал звучать как обычные, сказанные вслух слова. Вот тогда-то Поттер и понял, что с этим надо что-то делать. Причём чем скорее, тем лучше — ему как-то не улыбалось угодить в дурдом.

Однако, как выяснилось после нескольких экспериментов, Гарри вовсе не сходил с ума. Мальчик слышал мысли людей. Видимо он случайно активировал телепатические способности, когда готовил биологическую основу для пирокинеза и психокинеза. Поэтому вскоре он уже не только довольно сносно мог считывать поверхностный поток мыслей, но и пытался влиять на него, перейдя, таким образом, к внушению. Надо сказать, что получалось это у него довольно хорошо.

И именно талант к воздействию на мысли людей очень пригодился Гарри. Вместо того, чтобы как все остальные дети писать тесты, мальчик просто внушал своим учителям, что он их уже сдал на отлично. Возможно, дальнейшего бы и не случилось, если бы Поттер вёл себя при этом менее вызывающе. Но что сделано, то сделано.

А дело было вот в чём. Дадли, конечно же, был в курсе того, что Гарри откровенно "забил" на школу. И толстяку это не нравилось — он завидовал своему кузену, которого никто не заставлял заниматься. Если бы Дурсль-младший попробовал не учиться или, паче того, прогуливать, мать с отцом мигом бы вправили ему мозги. Они, конечно, не стали бы его бить, нет. Просто Дадли остался бы без подарков на день рождения и выездов на природу по выходным. Да и на диету его вполне могли посадить.

Что касается его жалоб на Поттера, то родители попросту игнорировали ситуацию с Гарри. Они считали (и, в общем-то, обоснованно), что их племянник сам себе роет могилу. В конце концов, кому нужен необразованный человек без специальности? Не работодателям уж это точно. А значит, Поттер закончит свои дни без гроша в кармане, возможно, сопьётся или попадёт в тюрьму, тем самым точно выполнив их, Дурслей предсказания.

Но все эти доводы слабо действовали на Дадли, лень которого не поддавалась логическим аргументам. Что, однако, ни капли не мешало ему вовсю издеваться над кузеном. Ох, чего он только не наговорил Поттеру. Но как бы там ни было вся брань толстяка являлась, по сути, повторением выводов его родителей, только с добавлением некоторой порции нецензурных выражений.

Казалось бы, эти выпады должны были злить Гарри, но тот в ответ лишь снисходительно улыбался двоюродному брату. Дадли это бесило, однако он терпеливо дожидался недели итогового тестирования, чтобы вволю посмеяться над Поттером.

То, что произошло в дальнейшем, толстяк потом считал одним из самых унизительных моментов в своей жизни. Вместо того, чтобы с позором провалить все тесты, Гарри получил по ним отличные оценки. При этом Дадли совершенно точно знал, что его кузен не то, что не готовился к контрольным, а даже и не писал их. Учителя просто ставили ему высшие баллы и хвалили за отличную работу. И это в то время, когда сам Дурсль едва-едва дотягивал до отметки удовлетворительно по большей части предметов (меньшую часть "благополучно" завалив).

И всё было бы ничего, если бы Поттер спустил эту ситуацию на тормозах, но юный маг молчанию предпочёл прилюдно выражать мнение по поводу умственных способностей своего двоюродного брата. Дадли, не привыкший, чтобы над ним (пускай и за его спиной) смеялся весь класс, отреагировал на ситуацию весьма болезненно. Дурсль-младший плохо понимал, как до этого дошло. Ведь совсем недавно Гарри не стал бы никто слушать не только из-за страха перед Дадли, но и по той причине, что Поттер всегда был одет в обноски, носил очки, вёл себя очень робко, а в конфликтных ситуациях полностью терялся.

Теперь же Гарри носил нормальную одежду, был уверен в своих силах и решителен. А когда Дадли пытался высмеять его, отвечал на инфантильные подначки "Большого Д" так, что тому просто нечего было сказать. Причём эти изменения хоть и происходили на глазах толстяка, но почему-то заинтересовался он этим только сейчас. И если отсутствие реакции на эти перемены со стороны самого Дадли было не так уж невероятно (ведь по-настоящему его интересовал только он сам), то Вернон и Петуния просто обязаны были обратить на это внимание. Хотя бы потому, что у Поттера не было денег на покупку новой одежды, а он, тем не менее, где-то их нашёл.

Если бы Дадли знал, что Гарри происходит из семьи волшебников, то он, несомненно, предположил бы, что во всех этих несуразицах виновата магия. И толстяк бы не ошибся, ведь причиной всего этого была техника мысленного внушения, которую Поттер оттачивал не только на учителях, но и на своих домашних. Да и про одноклассников мальчик не забывал. Деньги на одежду он, например, позаимствовал у школьных хулиганов, любивших угрозами вынуждать других детей делиться с ними своими карманными деньгами. Поттер обеспечил малолетним преступникам возможность ощутить то, что чувствовали их жертвы, и заодно поправил своё финансовое положение.

Поскольку авторитет "Большого Д" в классе серьёзно пошатнулся и с ним не общался никто кроме его закадычного друга Пирса, Дадли решил отомстить Гарри с помощью того, на кого он мог положиться в любой ситуации. Дурсль-младший собирался использовать своего отца. Особым интеллектом кузен Поттера никогда не отличался, поэтому план мести, придуманный им, был очень прост (если не сказать туп). Впрочем, это нисколько не умаляло его действенности.

Одним не слишком прекрасным для Гарри днём Дадли пришёл домой с огромным фингалом под правым глазом и заявил, что этот "фонарь" ему поставил Поттер. Петуния отреагировала на это известие очень бурно, даже не подумав подвергнуть слова её "Дадлюсечки" сомнению. Ей и в голову не могло придти, что кровоподтёк на лице был организован специально, и что благодарить за это стоит Пирса Полкисса. Самого Гарри в этот момент ещё не было дома — он, как всегда, занимался биоэнергетикой в парке, поэтому выплеснуть своё возмущение на него у тётки не получилось.

В этот раз Поттер настолько задержался, что явился на Прайвет Драйв уже ближе к вечеру. Вернон к этому времени уже давно был дома и кипел от ярости, накрученный женой и сыном до состояния извергающегося вулкана. Поэтому стоило Гарри войти в дом, как он тут же был схвачен дядей за ухо и силком оттащен в гостиную. При этом Дурсль рычал что-то о бесполезных "ненормальных уродах", отвечающих на их доброту чёрной неблагодарностью и размахивал кожаным ремнём с железной пряжкой.

Притащив Поттера на кухню, где обнаружились остальные члены семейства, Вернон собирался хорошенько отодрать мальчика ремнём. Но перед этим решил высказать Гарри всё, что накипело. Дурсль в подробностях объяснил, кем он считает родителей Поттера и его самого. Отца мальчика он называл не иначе как "бесполезным алкашом и бомжём", а мать "шлюхой и наркоманкой". Сам Гарри удостоился "титула" "малолетнего преступника, по которому плачет тюрьма".

Но Поттер, на взгляд со злорадством наблюдавшего за разносом Дадли, повёл себя в этой ситуации как-то странно. Вместо того чтобы испуганно съёжиться и побледнеть, он смотрел на дядю без малейшего опасения. А когда Дурсль замахнулся на него ремнём, сделал в сторону Вернона резкое движение рукой, словно толкая что-то невидимое. В результате мужчина отлетел назад и, ударившись о стену, потерял сознание.

Наблюдавшая за этим со стороны Петунья, бросилась к мужу. Выставив в сторону племянника веник, словно надеясь, что он её защитит, она испуганно закричала:

— Не трогай его, ты, урод!

— Ну, если кто здесь и урод, так это ты, твой супруг и толстая свинья, которую вы почему-то считаете своим сыном, — стараясь выглядеть спокойным, произнёс Гарри.

Несмотря на то, что мальчик контролировал происходящее, оно ему сильно не нравилось. Поттер предпочёл бы обойтись без применения силы, но Вернон вынудил его защищаться. К тому же сыграло свою роль и то, что юный маг ещё не освоился со своими новыми ментальными способностями, значительной частью которых оказалась эмпатия. Дурслям стоило благодарить Бога за то, что Гарри сумел справиться со шквалом агрессии, исходившим от его дяди. Иначе всё могло закончиться гораздо печальней.

Теперь, когда Вернон благополучно выбыл из игры, Поттеру оставалось справиться только с эманациями страха, идущими от Петуньи и Дадли. Последний, правда, вскоре частично избавил мальчика от этой проблемы — визжа от страха, он выбежал из дома. И Гарри остался один на один со своей тёткой.

"Что ж, тянуть больше нельзя" — решил Поттер и обратился к сестре своей матери.

— Если сейчас вы ответите на мои вопросы, — сказал он, — Я развернусь и уйду из этого дома, не причинив больше никакого вреда. Хорошо?

Петуния, прекрасно понимавшая, что ничего не сможет противопоставить магии, побледнела ещё сильней и молча кивнула.

— Итак, вопрос номер один, что вы знаете о моих родителях и почему их так не любите? — спросил Гарри.

— А за что нам их любить?!! — провизжала в ответ тётя, — Этих... этих ненормальных... этих... волшебников!

— Т-а-а-к, а вот с этого места поподробнее, — протянул мальчик, чей голос похолодел сразу на несколько градусов.

Женщина оценила ситуацию правильно, и затараторила, постоянно сбиваясь и повторяясь, но, тем не менее, исправно рассказывая все, что знала о старших Поттерах. А знала она немало. Так, Гарри выяснил, что в возрасте одиннадцати лет его мать получила письмо из Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Что помимо мира простых смертных существует ещё так называемый "волшебный мир". Что именно в вышеупомянутом учебном заведении Лили встретила Джеймса, и что они были убиты Темным Лордом, а он был отдан директором школы на попечение им, Дурслям. В общем, она выдала абсолютно всё, что знала о мире магов.

После того, как Петуния закончила своё повествование, Поттер отвернулся от неё и неторопливо направился на улицу, размышляя над полученной информацией. Конечно, он ожидал чего-то подобного, но сам масштаб описанного тёткой поражал воображение. Подумать только, существовал целый скрытый мир, со своим правительством, школами, больницами и прочими общественными институтами!

Всё ещё находясь под впечатлением от услышанного, мальчик пошёл к центру Литтл-Уингинга, где находилось отделение полиции. По пути он быстренько создал и равномерно распределил по всему телу энное количество синяков, ушибов и царапин, а также примерил на лицо выражение испуга. Вместе с довершавшими картину старыми, потрёпанными джинсами, висевшими на нём мешком, и такой же футболкой получилось очень жалкое, душераздирающее зрелище забитого маленького ребёнка.

По-крайней мере, именно так подумала офицер Глейз, увидев Поттера.

— Боже мой, — воскликнула девушка, только в прошлом году закончившая учебу, — Что с тобой произошло, малыш?

— Меня... меня побил дядя, — сквозь слёзы сообщил тот.

* * *

Альбус Вульфрик Персиваль Брайан Дамблдор, кавалер ордена Мерлина первой степени, Великий волшебник, Верховный чародей, Президент Международной конфедерации магов, Председатель Визенгамота и директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, известный своей победой над тёмным магом Гриндевальдом и работами по алхимии был недоволен. Он как раз слушал камерную музыку и ел лимонные дольки, когда это замечательное времяпрепровождение прервала сова, постучавшая в окно его кабинета в Хогвартсе.

Пробурчав себе под нос заклинание, прервавшее музыку, Дамблдор, кряхтя, подошёл к окну и впустил пернатого почтальона. Отвязав от лапы совы послание, он предложил птице корм, который приберегал как раз для таких случаев, и, опустившись в своё кресло, принялся читать письмо. Оно было от мисс Арабеллы Фигг, сквиба жившей рядом с домом родственников Гарри Поттера и приглядывавшей по его просьбе за молодым волшебником. К моменту прибытия этого послания от неё уже довольно длительное время не поступало никаких сообщений — что-то новое случалось на Прайвет Драйв исключительно редко. Потому Альбус был рад вестям о Мальчике-который-выжил, но радость эта мгновенно испарилась, стоило ему прочитать следующего содержания письмо:

Здравствуйте, Альбус!

У меня срочное сообщение: мистера и миссис Дурсль арестовали по обвинению в нарушении прав ребёнка. Надеюсь, вы догадываетесь какого именно? К сожалению, я узнала об этом довольно поздно, так как недавно сломала ногу и практически не выходила из дома, заказывая всё необходимое по телефону. Хуже того, чета Дурслей похоже потеряла всякий имевшийся у них разум — они обвинили маленького Гарри в том, что он попытался убить их с помощью колдовства! Сейчас они проходят психиатрическую экспертизу и, похоже, будут признаны невменяемыми. Поттера, скорее всего, отправят в приют. Я не знаю, но вполне может быть, что случившееся план каких-нибудь недобитых Пожирателей, желающих мальчику смерти. Надеюсь, что вы можете что-то сделать.

Искренне ваша, Арабелла Фигг.

— Задница Мерлина! — ошеломлённо выдохнул Дамблдор, прекрасно понимавший, что в такой ситуации он не сможет вмешаться.

В конце концов, хоть стирание памяти и никто не отменял, но проделать это со всеми вовлечёнными лицами вряд ли удастся, да и информацию, практически мгновенно поступающую в центральное управление полиции через соответствующую компьютерную сеть, скорее всего не удастся извлечь из баз данных службы охраны правопорядка. Вернее Министерство это, конечно, могло бы сделать, но вовлекать в происходящее власти волшебников Альбусу не хотелось.

Что ж, оставалось одно — подождать пока мальчика не определят в приют, а затем сделать так, чтобы его усыновила подходящая семья волшебников. Уизли, например, вполне подойдут. Конечно, защитные чары, основанные на магии крови, не спасти, но и сейчас уже не те времена, что были сразу после падения Вольдеморта — ничего с Гарри не случиться, хватит и защиты вокруг Норы.

* * *

— Так как вы говорите? Его мать была ведьмой, а отец колдуном? — спросил невысокий седенький мужчина в очках и с козлиной бородкой, сидевший за большим полированным столом, который в свою очередь размещался в средних размеров комнате. На двери этого помещения была табличка: "Психиатр, Д. С. Грин", и было указано время приёма.

Находящийся прямо напротив него на стуле для посетителей Вернон угрюмо кивнул в ответ и, яростно сопя, сказал:

— Да, и они оба учились в этой их школе... в Хогвартсе! Потом их убил какой-то Волне де Морд... точно не помню его имя, а их ненормального сына сплавили нам на воспитание.

Доктор Грин располагающе улыбнулся, предлагая рассказывать дальше, и Дурсль ударился в повествование о том, как около его племянника вечно происходили всякие "ненормальные", магические события. Например, он рассказал о том, что вокруг него часто взрывались и ломались различные вещи, и что несмотря на его, Вернона попытки сделать из мелкого ублюдка порядочного нормального человека, ничего не получалось. Хотя он и старался, пытаясь выбить из него всю эту мерзость. Боже, как же он старался! Но ничто не помогало, казалось, что ненормальность племянника только прогрессировала. О чём ясно свидетельствовали все эти богомерзкие происшествия...

— А нельзя ли уточнить, что же это были за происшествия? — мягко перебивал Дурсля Грин.

В ответ Вернон разражался яростной тирадой о летающих вещах, самовозгорающихся предметах, отрастающих за ночь волосах и многом другом. Доктор, слушая Дурсля, продолжал всё также по-доброму улыбаться и понимающе кивать, что только раззадоривало отца Дадли, возмущённым шёпотом рассказывавшего о том, что "этот мелкий гадёныш" умудрился даже исчезнуть с улицы, когда за ним гналась компания его сына. Да-да, почтенный не ослышался, исчезнуть, раствориться в воздухе! Кошмар, ужас, что подумают после этого о них соседи?!!

— Да, настоящий ужас, — соглашался доктор, и продолжал выяснять подробности совместной жизни Поттера и Дурслей.

А они были весьма... как бы это сказать, удивительными, что ли? Оказалось, что Вернон и Петунья морили своего племянника голодом за проявления уже не раз упомянутой "ненормальности", заставляли его делать абсолютно всю работу по дому и много что ещё. В общем, картина вырисовывалась отвратительная, но несмотря на это лицо Грина всё также продолжало излучать дружелюбие, а его реплики утвердили покидающего кабинет Вернона в том, что есть по-крайней мере один человек на этом свете, который понимает его и его семейство полностью.

Петунья в то же время, когда её муж находился в кабинете Грина, сидела в похожем помещении, только на его двери значились другие инициалы после слова "психиатр": "...К. С. Янг". Супруга Вернона рассказывала молодой красивой женщине, носившей белый халат и ясно указывавший на то, что она была хозяйкой данного кабинета, о том, как её сестра вредила ей с помощью колдовства. Она была твёрдо убеждена, что именно из-за этой "дряни" её жизнь сложилась не так хорошо, как могла бы.

Петунья высказывала мнение о том, что очень жаль, что времена святой инквизиции безвозвратно ушли в прошлое. Ещё бы! Как замечательно было бы сжечь эту шлюху заживо вместе с её ещё не родившимся ублюдком. Да, это было бы прекрасно! А если ещё и муженька её на том же огне поджарить... о, это было бы восхитительно!

Беседа с Кимберли очень подняла Петунье настроение — ещё бы, ей удалось так замечательно посплетничать! Почему-то до её сознания не доходило, что подобной информацией не стоит делиться ни с кем, а тем более с психиатром. Так вот, хотя она и не осознавала, что делать таких признаний не стоит, но где-то на задворках её разума часть сознания пыталась докричаться до женщины, донести до неё, что что-то не так.

А у Дадли Дурсля, тем временем, не возникало никаких мыслей — он пытался ответить на ряд предложенных ему вопросов по типу следующего: "Каков в реке камень?" Пока ему не удалось найти ответ ни к одной из "загадок", но он не сдавался, ведь доктор Грейхэм, пожилой сухощавый мужчина с лысиной во всю голову, обещал дать ему шоколаду в случае успеха. А ради того чтобы поесть, причём не абы что, а шоколад, Дадли готов был пройти все круги ада. Вот и продолжала гора жира по фамилии Дурсль терзать свои почти полностью отсутствующие, заплывшие жиром мозги. А Гарри, конечно, тут был почти не причём. Он всего лишь затормозил центральную нервную систему кузена. А больше — ни-ни!

Когда же все три доктора сдали членов весёлой семейки с рук на руки санитарам, у них состоялась непродолжительная беседа, в ходе которой были подведены итоги "работы" с Дурслями и вынесено единогласное решение отправить всех их по соответствующим лечебным учреждениям в простонародии известным как психушки.

* * *

Офицер Глейз была очень сострадательной и милой девушкой. Основным мотивом её обучения на полицейского и последующей работы в этом качестве являлось желание помогать людям и вершить справедливость, наказывая зло.

Зло же она понимала очень просто: это то, что нарушает естественный порядок вещей. Вот взять, например, то, как должны относиться к детям — с любовью и нежностью. Соответственно злом в данном случае должно выступать плохое, жестокое обращение с ребёнком.

И именно такой случай она наблюдала сейчас. Потому офицер Глейз, или попросту Роза, приложила все усилия для того, чтобы опекуны, доведшие бедного мальчика до подобного состояния, заплатили по полной программе. Она организовала чрезвычайно быструю проверку дома четы Дурслей социальными работниками, сопровождавшимися полицией (девушка попросила коллег подсобить).

Оказалось, что семья мальчика была попросту сумасшедшей. Они были помешаны на нормальности, хотя любой человек, не имеющий никакого отношения ни к психиатрии, ни к клинической психологии мог бы сказать, что именно этого им самим и не хватало. Что, однако, не мешало этим придуркам обвинять в своих бедах несчастного ребёнка и мучить его за "ненормальность".

Вообще Розе было немного жаль, что их забрали на психиатрическую экспертизу, ведь если их признают невменяемыми, то срока не дадут. Но с другой стороны — некоторые лечебницы были даже хуже тюрем. Потому мисс Глейз позвонила знакомому своего отца, бывшему главврачом одного из "дурдомов" Лондона и, посвятив его в ситуацию, попросила поспособствовать тому, чтобы Дурсли в любом случае получили своё — в самой "хорошей" психбольнице города. Тот пообещал сделать всё, что только можно.

А пострадавший ребёнок, тем временем, дремал в участке в большом кресле и думать не думал о своих родственничках. Причиной такого равнодушия послужил тот факт, что Гарри совершенно точно знал, что с экспертизы Дурсли отправятся прямиком в психиатрическую лечебницу. Ещё бы, это же он на них воздействовал! Нет, он не сделал с ними ничего этакого — Поттер просто убрал оттуда всяческие тормоза и даже малейшие проблески здравого смысла, заставив их высказывать первому встречному (в данном случае психиатру) такие вещи, которыми они могли поделиться лишь друг с другом.

С Дадликом же он провернул фокус, который был и того проще — кузен и так-то был туп, как пробка, а уж сделать его ещё немного тупей на короткое время не составило вообще никакого труда. Гарри произвёл этот своеобразный "контрольный выстрел" в тот момент, когда родственников на короткое время привели в участок, и он их мельком увидел.

Теперь же Поттер вкушал самые изысканные яства из тех, что могло предложить царство Морфея, и не знал, что как раз в данный момент, далеко отсюда, в доме, казалось, державшемся исключительно на добром магическом слове происходила весьма интересная беседа.

Этот разговор вращался вокруг Гарри и его дальнейшей судьбы, а участвовали в нём три человека: седобородый старик с весёло поблескивающими голубыми глазами, средних лет рыжеволосый мужчина и дородная женщина с цветом шевелюры похожим на взбесившийся апельсин. Все трое были одеты в мантии, да и вообще с точки зрения современного человека выглядели довольно эксцентрично.

В данный момент матрона, неуверенно переглянувшись с другим рыжим, произнесла:

— Альбус, мы, конечно, очень сочувствуем мальчику — бедняжке так не повезло... но и вы нас поймите! У нас и так семь детей, которых надо кормить, поить и одевать. Я уже не говорю про деньги, которые уходят на оплату их обучения и про то, что у нас просто нет свободного места в доме.

— Да, директор, Молли права. И как бы нам не хотелось помочь маленькому Гарри... у нас просто нет на это средств. Обратитесь лучше к какой-нибудь другой семье. Вот, например, Диггори вполне подойдут... — поддержал женщину мужчина.

Старика, однако, эти аргументы ничуть не убедили, и он выдал им речь следующего содержания:

— Артур, Молли, вы, конечно, правы, но... но я хочу, чтобы именно вы взяли на воспитание сына Джеймса и Лили. У вас очень дружная, большая и любящая семья — что просто замечательно. До сих пор Гарри жил в отвратительном месте, где его постоянно шпыняли и всячески унижали, и он очень нуждается сейчас в любви и хорошем отношении, а не в восхищённых взглядах и похвалах за то, что он сделал будучи младенцем. Ваша семья так себя вести не будет, в то время как те же Диггори... Надеюсь, вы понимаете.

— Да, но это никак не отменяет наши стеснённые финансовые условия, — с тоской, выдававшей её желание помочь мальчику, возразила Молли.

Дамблдор, казалось, только этого и ждал, потому что он хитро улыбнулся и сказал:

— Думаю, с этим проблем не возникнет. Видите ли, я, как директор Хогвартса, имею право распределять некоторые средства, выделенные советом попечителей школы на помощь студентам из многодетных семей. Так что я смогу обеспечить практически бесплатное обучение двух ваших младших детей: Рональда и Джиневры. Кроме того, платить за Гарри вам всё равно не придётся — его родители оставили ему достаточно денег, чтобы спокойно прожить на них до окончания Хогвартса.

— Ну, я даже не знаю, — неуверенно произнёс Артур и бросил взгляд на жену.

Супруги ещё пытались приводить возражения, но почему-то всем вдруг стало ясно, что, в конечном счете, они согласятся.

* * *

Приют был мрачным зданием, построенным в готическом стиле. У большинства людей при взгляде на него возникало ощущение, что его не ремонтировали с момент постройки в глубоком средневековье. Поттер не относился к большинству людей, потому у него не просто возникало такое ощущение — он это точно знал.

А всё благодаря способности видеть ауры и прочие энергетические структуры. Вы спросите: как эта способность помогла ему распознать что-то связанное с историей здания, куда его собиралось упечь любимое государство? Всё просто — неодушевлённые предметы не имеют ауры в полном смысле этого слова, что, однако, не отменяет явление информационного следа, которое заключается в том, что почти все предметы, сделанные из естественных материалов, хорошо запоминают события.

Насколько Гарри понял, его вели к кабинету Джереми Лайта, руководившего этим приютом. Видимо, перед окончательным зачислением в это учреждение все сироты встречались с ним лично. На взгляд Поттера процедура была в целом ненужной, но в контексте его намерений по промывке директору мозгов как нельзя более подходящей.

Роза постучала в дверь.

— Войдите, — раздалось изнутри.

Глава 3

Возглавлявший приют мужчина оказался на удивление молод. На вид ему можно было дать не больше двадцати пяти лет. На лице у него "красовались" маленькие аккуратные усы, неприятно напомнившие Поттеру Вернона. Но в отличие от его дяди мистер Лайт не был склонен к полноте, был значительно выше ростом, а его волосы не были такими прилизанными. Когда дверь в кабинет открылась, директор как раз работал над какими-то бумагами. Подняв от них голову, он вопросительно взглянул на Розу:

— Да, офицер?..

— Глейз, — закончила за него та, — Я привела к вам вашего нового "постояльца" — Гарри Поттера, — кивнула полицейская на стоящего рядом паренька.

— Ах да, мне сообщили, что у нас намечается пополнение, — кивнул тот, и пристально рассматривая мальчика, поинтересовался, — Надеюсь, документы у вас с собой?

— Да, конечно, — Роза протянула ему папку, которую она держала в руках.

— Ну что ж, тогда вы можете быть свободны, дальше я разберусь со всем сам, — сказал мистер Лайт.

— Хорошо, — согласилась девушка, но перед тем, как уйти, присела на корточки рядом с Гарри, слегка обняла его и сказала, — Надеюсь, у тебя всё будет хорошо.

После этого она покинула помещение. Как только за ней захлопнулась дверь, с лица начальника приюта сразу же исчезло добродушное выражение. Он пробурчал себе под нос нечто нелицеприятное о полиции и перевёл взгляд на Поттера.

— Слушай внимательно, мальчишка, два раза повторять не буду... — начал мистер Лайт, видимо, собираясь объяснить Гарри что к чему в этом приюте.

Что именно он не собирался повторять, осталось неизвестным, так как в этот момент Поттер резко поднял голову и пронзительным взглядом уставился в глаза Джереми. Тот сбился и замолчал, приобретя вид грезящего наяву человека. А мальчик стал выспрашивать у своей "жертвы" интересующую его информацию. Директор отвечал на его вопросы, всё также не приходя в себя.

Поттеру невероятно повезло, что его привезли именно в этот приют, где директор за определённую сумму денег мог с лёгкостью оформить все необходимые документы на усыновление даже в том случае, если будущие "родители" по всем законам не имели права растить детей.

Так что теперь Гарри практически ничего не надо было делать — лишь внушить Лайту, чтобы он оформил все документы на его усыновление каким-нибудь фиктивным лицом, по бумагам, однако, вполне успешно платящим налоги, имеющим паспорт и даже водительские права! Если бы подобное мальчик попытался провернуть в обычном приюте, где его глава не имел соответствующих контактов с властными, но очень коррумпированными структурами, то вряд ли у него вышло бы хоть что-нибудь, а так... всё должно было пройти легко и безо всяких проблем.

Осталось только решить, какая у его будущего "родителя" и, соответственно, у него самого, будет фамилия. Немного подумав, Поттер пришёл к выводу, что Эванс — это то, что надо.

"Ну, что ж..." — довольно потёр руки Гарри, выйдя из кабинета Джереми через несколько минут, — "Теперь подождать с недельку и всё!"

После этого юный маг направил свои стопы на первый этаж, где ему было выделено место в комнате N3. (О том, как туда пройти, да и о том, что ему вообще выделили это самое место, он узнал всё оттого же мистера Лайта.) Коридоры приюта представляли собой высокие гулкие арочные проходы, полы которых были устелены потёртыми ковровыми дорожками красного цвета.

Оказавшись перед искомым помещением, Поттер глубоко вздохнул и, с трудом открыв тяжёлую дверь, зашёл в комнату, где ему предстояло ночевать ближайшие несколько недель. Это было небольшое, вытянутое и узкое помещение, вдоль стен которого стояло две двухъярусные кровати, а у торца рядом с окном находилась тумбочка. Она была в таком паршивом состоянии, что язык не поворачивался назвать её предметом меблировки. Кровати, впрочем, тоже выглядели не очень хорошо. Единственным, что в этой комнате было в неплохом состоянии, являлось постельное бельё. Оно было свежевыстиранным и явно новым. Видимо, директор хоть и экономил на воспитанниках, но о гигиене не забывал — ему не хотелось, чтобы дети подхватили какое-нибудь инфекционное заболевание, следствием чего могла явиться проверка его замечательного заведения теми структурами, с которыми у него не было налажено взаимопонимание посредством выплаты определённых сумм денег.

— Жить можно, — резюмировал мальчик и уселся на одну из кроватей.

Сейчас в комнате никого не было. Воспитанники приюта, с которыми Гарри должен был делить комнату, находились на занятиях в школе. Делать было нечего и потому Поттер, не раздеваясь, улёгся на кровать и принялся размышлять над тем, чем стоит заняться после собственного успешного "усыновления".

Идей была куча, но все они были разрозненными и мало реализуемыми на практике. Учиться ему не хотелось, хотя он и понимал, что хорошее образование никому ещё не помешало. Но смысла в этом Поттер никакого не видел — в конце концов, он легко мог добыть любое нужное ему количество денег. Лучше уж было заняться самообразованием.

Был и ещё один момент, который его тревожил: волшебный мир в целом и его, Гарри, в нём положение. Из монолога перепуганной Петуньи выходило, что он чуть ли не национальный герой волшебников, то есть — знаменитость. Причём знаменитость, которую восхваляет одна часть общества магов, а другая мечтает прибить при первой же возможности. Прибавить сюда всяких папарацци и прочих акул средств массовой информации, которые обязаны существовать даже в столь маленьком обществе, и вырисовывается не очень приятная картина — на него наверняка будут глазеть, кое-кто будет безо всяких причин обожать, кое-кто — ненавидеть. Но главное — он будет в центре внимания огромного количества людей, а оно ему надо? Да нет, конечно.

Проблема же была в том, что ему хотелось и дальше развивать свои магические силы, а для этого всё-таки лучше было бы иметь источники информации, в которых правда составляет больший процент, чем в том, что он уже успел изучить к сегодняшнему дню. Но опять же, стоит ли более быстрое изучение магии того цирка, который наверняка вызовет его появление и в котором он будет играть роль главного клоуна?

На этой-то мысли Поттер и заснул. Разбудил его звук открывающейся двери — это вернулись из школы воспитанники приюта, жившие в этой комнате. Их было трое, и все они были приблизительно одного с Поттером возраста. На них красовалась униформа приюта: чёрные брюки, чёрные же пиджаки и белые рубашки.

Увидев внутри новенького, они принялись беззастенчиво его рассматривать с поистине детской непосредственностью. Через минуту этого безмолвного осмотра один из них подошёл к Гарри и, протянув ему руку, представился:

— Майкл Карпентер.

Поттер пожал его длань и назвал "своё" имя:

— Гарри, — сказал он и после некоторой заминки добавил, — Эванс.

— Ну, что ж, — протянул Карпентер, — Добро пожаловать! Да, это вот Джим по фамилии Батчер, — Майкл указал на худющего мальчика со светло русыми волосами и выражением уныния на лице, — А это, — ещё один взмах рукой на этот раз в направлении черноволосого паренька с голубыми глазами, — Терри Гудкайнд.

— Будем знакомы, — подвёл черту самопровозглашённый Эванс и подумал: "А ведь если я буду носить другую фамилию и немного изменю внешность, то вполне можно будет пойти учиться в Хогвартс".

Майкл же, тем временем, попытался завязать беседу с новеньким, но тот на его вопросы отвечал односложно, а на предлагаемые для обсуждения темы, долженствующие заинтересовать всякого мальчика их возраста, либо вообще не реагировал, либо отвечал с каким-то непонятным выражением на лице, словно боксер, к которому подошла маленькая девочка и сказала: "Дядя, я тебе сейчас в нос дам!" В общем, минут через пятнадцать он от него отстал, решив, что Эванс высокомерный зазнайка. А подумав так, он с товарищами покинул комнату и куда-то ушёл.

Гарри же откровенно этому обрадовался. Честно говоря, на протяжении всей беседы с Майклом его не покидало ощущение того, что он попал в ясли и вынужден "общаться" с находящимися там карапузами. Ещё у Поттера стали мелькать сомнения по поводу учреждения, куда его поместили: не было ли там в названии приписки, что это приют для умственно отсталых детей? Ведь и Карпентер, и его товарищи — Гудкайнд и Батчер, вели себя настолько незрело, что... что просто уму непостижимо! Или это он их опережал в развитии и психологически был старше?

Как бы там ни было, Поттер решил пока не забивать себе голову этими вопросами и заняться медитативной тренировкой. Привалившись к стене, около которой стояла кровать, он начал успокаивать и углублять дыхание, наряду с проведением классических релаксационных упражнений. В них использовалась визуализацию шара света, летающего над телом и излучающего тепло и отдохновение. Закончив это упражнение, он отправился на боковую, несмотря на то, что часы показывали три часа дня.

Когда Гарри заснул, произошло довольно неожиданное событие. Прежде с ним ничего подобного не случалось. Мальчик очутился под потолком комнаты, в которой он только что заснул. Под ним на кровати лежало его спящее тело, и он это прекрасно понимал, но при этом не спешил просыпаться. Разум был довольно ясен, хотя Поттеру всё же приходилось прикладывать значительное усилие для того, чтобы не потерять осознанность.

Попытавшись пошевелиться, Гарри обнаружил, что не может не то, что двинуть рукой, а даже моргнуть. От этого открытия его охватил ужас, а сознание помутнело, грозя погрузиться в обыденное сновидение. Мальчик постарался переключить своё внимание с испытываемых эмоций на необходимость посмотреть на свои руки. И как только он это сделал, реальность грёзы резко стабилизировалась, а страх сошёл на нет.

"Спасибо тебе, КК" [1] — благодарно подумал Поттер и продолжил попытки пошевелиться.

Несмотря на то, что с ним впервые происходило нечто подобное, Гарри знал довольно много об осознанных сновидениях. Случившееся с ним до этого момента вполне укладывалось в имеющиеся у него данные. Невозможность пошевелить своим "телом сновидение" объяснялась тем, что он ещё ни разу за всю свою жизнь не пробовал им двигать. А сильные эмоции в этом состоянии были вообще противопоказаны, так как съедали уйму сил, нужных на удержание осознанности. С точки же зрения физиологии это объяснялось и того проще. Осознанное сновидение являлось непривычным для мозга режимом функционирования (диссоциативным трансом), к которому нужно было просто привыкнуть.

И действительно через некоторое время ему удалось шевельнуть пальцами руки, после чего процесс пошёл по нарастающей. Вскоре мальчик уже легко мог контролировать "тело сновидения" целиком. Разобравшись с этим, Поттер начал перемещаться по комнате, рассматривать детали обстановки и пытаться двигать предметы. С последним у него ничего не вышло, но зато юный маг обнаружил, что за время, которое он посветил этим экспериментам, комната незаметно для него изменилась.

Собственно говоря, это уже было не то помещение, в котором он уснул. Оно было гораздо просторнее, потолки были немного выше, вдоль одной из стен стояли книжные полки, а около окна находился стол, за которым, видимо, обычно работал хозяин этого "кабинета". По другую сторону массивной столешницы стояла маленькая табуретка, прикрученная к полу железными болтами. На стенах висели серебряные пластины, испещренные руническими надписями.

В тот момент, когда Поттер хотел присмотреться к ним повнимательней, отворилась дверь, через которую в помещение вошёл человек. На нём была надета простая чёрная мантия, подчёркивающая его худобу. Ему было около сорока лет отроду, а его бывшие когда-то чёрными волосы почти полностью поседели. С узкого лица с прямым носом цепко смотрели серые, словно пасмурное небо, глаза.

Пройдя сквозь висящего в нескольких сантиметрах от пола Гарри, он устроился за столом. Через несколько минут, которые этот человек провел закрыв глаза и бормоча себе под нос что-то на латыни, дверь открылась снова и двое мужчин втолкнули в комнату девушку лет шестнадцати. Она была одета в дорогое шёлковое платье ярко синего цвета, покрытое грязью и пятнами крови. На запястья девушки были одеты серебряные кандалы, покрытые всё той же рунической вязью. Мужчины усадили её на табуретку и были отосланы движением руки хозяина кабинета. Тот молча уставился на представительницу прекрасного пола. Она ответила тем же.

— Ну что, Ханна, будешь говорить сама? — спросил он по прошествии нескольких минут игры в гляделки.

— О чём, Амадей? — изобразила неведение девушка.

Её собеседник поморщился и сказал:

— Не прикидывайся дурой. Ты прекрасно знаешь, что от тебя требуется. Где Хельга? О чём договорилась с Советом Лордов её семья? И самое главное: где Ключ Центрального Плетения?

Ханна презрительно посмотрела на мужчину и поинтересовалась:

— Ты что, действительно думаешь, что тебе удастся у меня что-то выпытать?

— Значит, сотрудничать ты не желаешь? — риторически вопросил Амадей, — Как хочешь, тебе же хуже.

Он резко выбросил в её направлении руку и произнёс фразу на латыни. Ханна застыла, не в силах двинуть даже глазами, а мужчина пробормотал длинное неразборчивое словосочетание уже на греческом языке. Затем последовал лёгкий волнообразный пасс обеими руками. В ответ на это действие все символы, заполнявшие серебряные пластины, вспыхнули ярким холодным светом, сконцентрировавшемся в толстые лучи. Они выстрелили в тело девушки и она закричала. Но уже через несколько секунд свечение исчезло, как будто впитавшись в её тело.

Амадей сделала ещё несколько пассов и, схватив пленницу за волосы, заставил смотреть себе в глаза.

— Последний раз предлагаю, — произнёс он, — Расскажи всё сама. Не вынуждай меня делать это.

— А не пошёл бы ты... — прохрипела сорвавшая голос Ханна.

— Как хочешь, — устало сказал мужчина и опустил веки.

Целую минуту ничего не происходило. Казалось, маг собирается с силами. А потом он открыл глаза и что-то тихо прошептал. Из глаз девушки вырвались и ударили в очи Амадея два луча. Он закричал не менее надрывно, чем Ханна до этого. Это продолжалось несколько мгновений, после чего на пол упал труп девушки с выжженными глазами, а Амадей продолжил корчиться и орать от боли.

Сначала из его носа, а затем и из закатившихся глаз потекли тонкие струйки крови. Потом его крик оборвался бульканьем и алая влага начала течь из горла, а тело начали сотрясать судороги. Скорее всего, это не кончилось бы для Амадея ничем хорошим, но тут распахнулась дверь и в комнату вбежала женщина. Мгновенно оценив ситуацию, она достала из кармана своей чёрной мантии пузырёк с какой-то мутной жидкостью. Ловко разжав сведённые судорогой челюсти мужчины, она влила в него всё содержимое флакона.

Эффект был почти мгновенным. Сперва прекратились судороги, а через несколько секунд прервалось кровотечение. Женщина же на этом не собиралась останавливаться — она вытащила откуда-то из широкого рукава своей одежды небольшую палочку и принялась делать ей какие-то странные пассы, при этом бормоча что-то на смеси латыни и староанглийского. Результатом всех этих необычных манипуляций стали порозовевшие щеки Амадея и то, что уже через несколько минут он пришёл в себя.

Кряхтя, маг с помощью своей спасительницы поднялся на ноги.

— Спасибо, Лиз, — прохрипел он и, поморщившись, добавил, — Ты меня спасла.

— Не за что, — ответила та, разглядывая обезображенный труп Ханны, — Ты лучше скажи, что тут у тебя произошло?

— Мы облажались, — коротко ответил Амадей, — Хельга в Совете, Ключ там же. Причём они собираются спрятать его в замке, где будет открыта их новая магическая школа. Кроме того, Лорды сейчас договаривается о том, что делать с нами. Хаффлпафф сдала нас со всеми потрохами в обмен на то, что её не тронут. К тому же, судя по всему, они уже придумали, как можно противостоять нашей магии.

— Вот же ... — выругалась Лиз, — Что будем делать?

— Уносить ноги, — мрачно сказал маг, — Если успеем, конечно.

На этом видение на мгновение оборвалось, но уже в следующий миг оно возобновилось. Правда, было очевидно, что со времени "последнего включения" прошло довольно много времени. Откуда-то снаружи здания доносились крики и звон оружия, наравне с грохотом грома или чего-то на него похожего.

Через пару минут в коридоре показался Амадей. Он шел, пошатываясь и зажимая колотую рану в плече. Кое-как открыв дверь в комнату, где он до этого допрашивал Ханну, мужчина проковылял к своему рабочему столу и практически рухнул на стул. Некоторое время он сидел, видимо собираясь с силами, а затем поднял правую руку с одетым на безымянный палец золотым кольцом и зашептал что-то на латыни. Через пару мгновений из его глаз начал сочиться серебристый туман, а перстень стал впитывать его словно губка.

Это продолжалось несколько минут, после чего Амадей опустил руку и стал снимать украшение со своей руки. Видимо от потери крови его движения были вялыми и плохо координированными. Наконец, перстень был снят и маг снова начал шептать слова заклятий. Если бы рядом с ним в этот момент присутствовал кто-нибудь другой, он испытал бы странное чувство. Пространство словно приобрело какое-то новое, дополнительное измерение, а затем перед лицом волшебника возникла небольшая, размером с форточку, дырка в реальности. Поместив туда кольцо, мужчина устало махнул рукой и странный феномен исчез.

В это же мгновение дверь в комнату была открыта пинком ноги, и внутрь ступил человек, держащий наизготовку палочку, похожую на ту, которой пользовалась Лиз. Амадей поднял руку и с неё слетела слепящая молния, направленная прямиком на новое действующее лицо. Но пришелец не растерялся и успел взмахнуть зажатой в руке деревяшкой. В результате этого пасса молния рассеялась безобидными искрами. Затем последовал ещё один короткий взмах палочкой, и Амадея объяло пламя, очень быстро превратившее его в горстку пепла.

На этом моменте Поттер проснулся, разбуженный звуком открывающейся двери. Это вернулись в комнату Джим, Терри и Майкл. Гарри бросил на них раздражённый взгляд и, прикрыв глаза, принялся вспоминать все детали сновидения, стараясь сохранить их в памяти. Ведь обычно сны сначала как бы "выцветали", а затем и полностью забывались. Пройдясь по всем деталям сна ещё раз, Поттер нахмурился. Ему очень хотелось узнать, что же это был за конфликт между явно магическими группировками, происшедший, судя по всему, в здании, располагавшемся когда-то на месте приюта.

Ко всему прочему Гарри сильно впечатлили умения противоборствовавших сторон. Да уж, научиться вытворять то, что делали Амадей и его противник, он тоже был бы не прочь. Повелевать огнём и молниями в таких масштабах — что может быть круче? Впрочем, он был рад даже просто увидеть своими глазами (пускай и в видении прошлого), что существуют и другие маги помимо него. Потому что в рассказанное тётей верилось с трудом (Петунья не была надёжным источником информации, особенно относительно того, что она ненавидела). Ну, в самом деле, какой здравомыслящий человек поверит в то, что наряду с обычным миром существует целое сообщество магов со своим правительством, школами и законами?

Теперь же, получив зримое подтверждение тому, что он со своими способностями в мире не одинок, Поттер чувствовал некий душевный подъём. Правда, вскоре за этим подъёмом объявились и опасения. В конце концов, рассказ сестры его матери мог и не соответствовать истине на все сто, и кто знает, что за нравы царят среди магов... Так что Гарри решил всячески избегать своих коллег по ремеслу. По-крайней мер до тех пор, пока не научится проворачивать такие же фокусы, как Амадей и его убийца. Контакт с миром магов откладывался... хотя в любом случае не то чтобы Поттер знал, как его наладить.

Поразмышляв ещё некоторое время в этом направлении, Гарри задумался о перстне Амадея. Нашёл ли его напавший на колдуна человек? И если нет, то можно ли достать кольцо из "тайника"? Ведь тёзка Моцарта не зря его спрятал, предварительно зачаровав. Это украшение явно было очень ценной вещью.

Ответы на вышеприведённые вопросы требовали практических усилий, но поскольку сейчас в комнате вместе с ним находились трое посторонних, надо было дождаться того времени, когда он снова останется один. А до тех пор можно было попытаться выяснить кое-что другое. Чтобы сделать это Гарри решил отправиться в библиотеку.

На то, чтобы добраться до здания хранилища знаний у Поттера ушло всего полчаса пешего хода. Вот когда Гарри возблагодарил высшие силы за то, что он жил в Литтл-Уингинге — этот городишко был настолько маленьким, что его можно было пересечь из конца в конец всего лишь за один час.

Итак, зайдя в библиотеку, Поттер сразу же направил свои стопы к стойке, за которой обитала миссис Дэвис. Смерив мальчика жёстким взглядом, библиотекарша в своей обычной манере поджала губы и поинтересовалась, может ли она чем-нибудь помочь.

— Я хочу проверить свои интеллектуальные способности, — ответил Гарри, — Можете посоветовать что-нибудь на эту тему?

Миссис Дэвис немного поразмыслила и принесла ему две книги. Первым был учебник по возрастной психологии, а вторым сборник психологических тестов под общим названием "Диагностика умственных способностей". Поскольку Гарри по-прежнему не был зарегистрирован в библиотеке и не имел права брать книги на дом ему пришлось "убедить" библиотекаря с помощью своего дара в обратном.

Шагая к готическому зданию приюта, Поттер размышлял над увиденным в осознанном сновидении, когда его неожиданно поразила одна мысль, раньше почему-то проходившая мимо сознания. В своём видении он понимал Амадея так, как если бы тот был его, Гарри современником. А этого не могло быть — так давно язык должен был значительно отличаться от нынешнего варианта английского. И это ещё при условии, что средневековый маг вообще разговаривал на этом языке, ведь он вполне мог говорить на французском или, скажем, гаэльском. Отсюда вытекал вопрос: каким образом Поттер вообще умудрился понять чародея и Ханну?

Через несколько минут раздумий Гарри пришёл к выводу, что дело было в том, что он воспринимал непосредственно смысл слов, минуя вербальную формулу. Это, конечно, было довольно спорным заключением, но тем не менее, ничего лучшего ему в голову не пришло.

Найдя приемлемое объяснение этому явлению, Гарри принялся размышлять над не менее актуальным вопросом. Вопросом своих интеллектуальных способностей. Мальчику было ясно видно, что он действительно превосходил сверстников. И Поттер не менее отчётливо помнил, что до того, как он стал заниматься магией, его умственные способности ничем не отличались от способностей других детей. Нет, его коэффициент интеллекта, конечно, превосходил IQ Дадли, но тут ничего удивительного не было — Дурсль-младший был туп как пробка даже в своей возрастной категории. В остальном же Гарри был вполне обычным пареньком... Ну, не считая магических способностей, конечно. Итак, когда же изменился его умственный уровень?

Поразмышляв над этим вопросом некоторое время, мальчик понял, что единственным моментом, когда это могло произойти, был период усиленного изучения оккультной литературы. У Поттера даже появилась довольно правдоподобная теория, объяснявшая то, как такое могло случиться. Будучи восьмилетним мальчиком Гарри, конечно, не мог понять большую часть прочитанного, но ему очень хотелось... Вот тут-то и вступил в действие дар метаморфа, не обнаруженный им ещё к тому времени, но оттого не менее реальный.

Отвечая на подсознательное желание Поттера стать умнее, его мозг изменился, обеспечив пареньку возможность понять прочитанное. Конечно, изменения произошли только на физиологическом уровне — на психические новообразования метаморфические способности не распространялись. Но с этим Гарри справился уже просто так: через постоянную тренировку посредством чтения и размышления над узнанной информацией.

Придя к такому заключению и зданию приюта, мальчик зашёл внутрь и направился на второй этаж в комнату под номером три. Там Поттер, не обращая внимания на своих соседей, улёгся на кровать и открыл книгу по возрастной психологии на странице с оглавлением. К его удивлению оказалось, что большая часть учёных, занимавшихся исследованиями в этой области психологии, были русскими. Единственным нерусским именем, упомянутым в содержании, было имя Эрика Эриксона, американского психолога.

Открыв книгу на странице, посвящённой его работам, Гарри принялся читать. Особое внимание Поттера привлекла периодизация развития личности по Эриксону, и конкретно — стадия этого развития, протекавшая с 6 до 12 лет под названием "Школьный возраст". Область социальных отношений в этом возрасте должна была быть ориентирована на школу и соседей. От этого зависело, какие качества личности сформируются у ребёнка (прочитав это слово, Поттер поморщился — ребёнком он себя не ощущал). Полярными качествами, между которыми происходило развитие всех других, были компетентность и неполноценность. А результатом "прогрессивного развития" в этом возрасте должно было явиться овладение знаниями и умениями.

Так что даже одна эта теория кое-что объясняла. А уж когда он прочитал некоторые разделы книги, посвящённые русским авторам, всё прояснилось ещё больше. В частности, становилась понятна странная одержимость Гарри его новыми способностями — ещё бы, ведь в этом возрасте учебная деятельность становилась ведущей.

Впрочем, даже без учёта всех этих возрастных особенностей юному волшебнику было совершенно ясно, что не заинтересоваться подобными способностями мог либо настоящий ребёнок (попросту до конца не понимающий ситуацию), либо полный придурок.

Читая книгу, Гарри наткнулся на упоминание о психологе по имени Альфред Бине, разработавшем тесты на IQ. Показателем этих методик выступал умственный возраст. А это было как раз то, что хотел выявить Поттер, чтобы окончательно разобраться со степенью развития своих умственных способностей.

Тест Бине он нашёл во второй книге, выданной ему миссис Дэвис. Затратив на выполнение входящих в него шести заданий около двух часов, Поттер ещё потом долго обрабатывал результаты согласно прилагавшейся к методике инструкции. Взглянув через некоторое время на результат, Гарри устало помассировал виски и подумал:

"Ну, что ж... это всё проясняет".

И действительно, цифра, полученная мальчиком (хотя каким там мальчиком!), и долженствующая означать умственный возраст "испытуемого", полностью объясняла высокие умственные способности Поттера.

Ещё бы. Двадцать лет как-никак.

* * *

Следующим утром Гарри проснулся ровно в семь часов в прекрасном расположении духа. Приведя себя в порядок после сна, он отправился в столовую. Там уже выстроилась очередь к окошку, из которого выдавали еду. Поттер пристроился в конец и принялся ждать своей очереди. Наконец, получив причитающуюся ему снедь, мальчик сел за стол и принялся быстро поедать овсяную кашу и маленький кусочек бифштекса, запивая их тыквенным соком.

"Видимо" — решил Гарри, — "На еде директор тоже экономить не решается".

Закончив кушать, Поттер отнёс тарелку и стакан к ещё одному окошку, куда полагалось сдавать грязную посуду, и вернулся в свою комнату. Там он застелил кровать, взял подмышку фолианты по психологии и отправился в библиотеку.

Вернув книги, Гарри не торопясь пошёл в сторону полицейского участка. Он хотел проведать офицера Глейз. К ней он решил заскочить для того, чтобы попытаться с её помощью что-нибудь выведать о своих родителях. Конечно, учитывая, что его отец был чистокровным волшебником, вряд ли про него можно было найти какую-нибудь информацию в маггловских базах данных, но о Лили Эванс должны были быть хоть какие-то сведения.

Роза была в своём кабинете. Увидев Поттера, она сильно удивилась и обеспокоено поинтересовалась всё ли у него хорошо. Паренёк заверил девушку, что у него всё просто замечательно и что его скоро усыновит человек, который, судя по фамилии, может быть его дальним родственником. Дальше Гарри поведал непосредственно о цели своего визита — желании узнать что-нибудь о своих родителях.

Офицер Глейз некоторое время колебалась, стоит ли помогать пареньку. В конце концов, использование полицейских баз данных в таких целях было запрещено, но с другой стороны она собиралась предоставить информацию не кому-то там, а мальчику желающему узнать побольше о своих родителях (к тому же покойных). В итоге, Поттеру даже не пришлось применять свои способности, чтобы убедить сострадательную девушку помочь ему.

На поиски информации было потрачено около двух часов, но, в конечном счёте, данные были найдены. Их было не так уж много, но всё-таки гораздо больше чем то, на что надеялся мальчик. О своём отце Гарри, как и предполагалось, ничего нового не узнал. По документам создавалось такое ощущение, что никакого Джеймса Поттера вообще никогда не существовало — у него не было ни свидетельства о рождении, ни паспорта, ни водительских прав. Старший Поттер упоминался лишь один раз, да и то косвенно — в бумагах, касающихся брака Лили Эванс, сменившей после замужества свою фамилию на родовое имя мужа.

А вот о матери мальчика в различных архивах накопилось много данных. Там было и свидетельство о рождении, и паспорт, и все прочие документы, которые полагалось иметь каждому жителю Соединённого Королевства. Розе удалось даже найти личное дело ученицы средней школы Стоунуол Хай Лили Эванс, а затем и студентки Оксфордского университета заочного отделения, обучавшейся на лингвиста со специализацией в мёртвых и древних языках. В деле имелось несколько фотографий мамы Гарри разных возрастов: из школьных и университетских альбомов. Кроме того, мальчик узнал, что студентка Эванс хорошо проявила себя в учёбе и научной деятельности, а также была на хорошем счету у всех без исключения преподавателей.

Гарри попросил Розу распечатать ему всю найденную информацию, включая и фотографии — благо в участке был цветной принтер. Так что вскоре мальчик шагал к приюту, то и дело поглядывая на снимок своей родительницы, оказавшейся на редкость пригожей девушкой с ярко-рыжими волосами, красивым лицом и изумрудно-зелёными глазами.

Добравшись до приюта, мальчик улёгся на кровати в своей комнате и принялся с удовольствием вчитываться в строчки документов. Оттуда он, в частности, узнал, что школа волшебства и чародейства имела официальный статус и в мире обычных смертных, так как в деле Лили значилось, что она проучилась в вышеуказанном учебном учреждении с одиннадцати до восемнадцати лет. (Правда, в бумагах Хогвартс проходил как школа для одарённых детей, а не под своим истинным наименованием.) Ещё одной любопытной деталью стало то, что студентка Эванс имела несколько научных статей по лингвистике в публиковавшихся университетом сборниках.

"Надо будет их найти" — подумал Гарри, дочитывая последние строчки и откладывая распечатки в сторону.

— — — — — — — — — — — — —

[1] КК — Карлос Кастанеда. В своих книгах он рекомендовал взглянуть во сне на свои руки для удержания осознанности.