Однажды в Друмире

Придя в себя, чернокнижник начал звать пса, под звонкий смех бесовки. Маленький засранец остановился и выжидающе оглянулся, но как только увидел, что Рома двинулся в его сторону, сорвался с места и отбежал подальше, остановившись на безопасной дистанции. При этом, он стал самозабвенно мотать головой из стороны в сторону, тряся той непонятной штукой, что была у него в зубах, и всем своим видом показывая, что ему неплохо и одному. Парень злобно выругался, вызвав удивлённый и даже, пожалуй, уважительный взгляд Заразы. И побежал за щенком снова. А тот — от него.

Началась долгая загонная охота, со всевозможными хитростями, обходными манёврами и засадами, но догнать и поймать Счастливчика, который явно наслаждался происходящим, не получалось никак. Наконец, парень вымотался, не столько физичкески, сколько морально. Да и появилось сообщение, что необходимо поесть, иначе характеристики понизятся. Махнув рукой в сторону неуловимого щенка, горе-собаковод официально заявил, что тот может катиться ко всем чертям. Бухнувшись между корнями какого-то дерева и удобно облокотившись спиной на ствол, раскрыл свою сумку и достал купленную в лавке снедь — сушёное мясо, сухари и какие-то фрукты. Зараза ненавязчиво подошла и присела рядом, начав с нескрываемым любопытством следить за Ромиными действиями. Тот удивлённо посмотрел на неё:

— А камни душ тебе на что?

— Так то камни, а это — еда. Что же я, по твоему, жрать ничего не должна? Святым духом, архангел его забери, питаться?

— Ну типа того...

— Не, хозяин, так просто от меня ты не отделаешься. Хочешь, чтобы от усталости и голода не грохнулась где-нибудь — корми.

Рома тяжело вздохнул — на то, что придётся кормить ещё и бесовку, он не рассчитывал. Но деваться некуда. Поделив всё съестное, что у него имелось, на равные части, он сделал два самодельных бутерброда, и один протянул Заразе.

— Кстати, где там этот маленький поганец, убежал уже небось, да?

— Да вот же он! — Чертовка ткнула пальцем Роме за спину.

Парень повернул голову и обнаружил прямо рядом со своим плечом облизывающуюся морду. Маленькие чёрные глазки внимательно смотрели на бутерброд в Роминой руке.

— Ах ты пёсий сын! Ну и где ж в тебе совесть-то, а?

Счастливчик кинул на говорящего быстрый взгляд и снова сосредоточил всё своё внимание на руке с вожделенным лакомством.

— Это называется — вымогательство! Ладно, что-то слишком уж я добрый, держи, так и быть... — Рома отломал половину и протянул псу. Тот мгновенно заглотил её, и тут же начал гипнотизировать другую, оставшуюся, которую парень держал в другой руке. — Что?! А не жирно-то будет?

Опять быстрый красноречивый взгляд. Нет, не жирно.

— Не-не-не. Так не пойдёт! — Рома демонстративно отвернулся и начал есть сам. И еле-еле успел отдёрнуть руку, когда маленькая щенячья пасть чуть было не перехватила остатки бутерброда у самого рта.

— Наглая тварь! — Счастливчик отскочил от летящего в него кулака и застыл на безопасном расстоянии, ни на секунду не спуская глаз с лакомства. — Перестань так смотреть! Кусок в горло не лезет!

Ноль реакции.

— Только попробуй ещё!..

Страхуясь и постоянно держа под контролем маленького наглеца, Рома всё же смог доесть и с облегчением вытер руки о штаны. А щенок, сразу же потеряв к нему всякий интерес, переместился к Заразе, которая ела медленнее и у которой ещё оставалось много. Бесовка, улыбнувшись, отломала бедному голодающему кусочек бутерброда, который тут же предсказуемо исчез в недрах маленькой, но ненасытной глотки. Погладила по голове. Счастливчик извернулся, понюхал руку, понял, что в ней ничего съедобного нет, и снова стал смотреть на процесс насыщения чертовки. Которая, после недолго колебания, в итоге всё остальное тоже скормила ему... Пёс довольно облизнулся и с сожалением огляделся, не видя больше ничего вкусного вокруг.

— Всё, хватит рассиживаться, надо качаться! Пошли! А этот маленький вымогатель, если хочет, пусть идёт с нами. Но бегать за ним я больше не собираюсь.

Рома решительно встал и пошёл. Зараза неохотно поднялась и последовала за ним, в пол голоса бурча что-то про ангелов и задницы. Щенок, чуть постояв, с независимым видом тоже затрусил следом, мол, я вообще не с вами, мне просто по пути.

Началось снова рутинное истребление всего, что попадалось по дороге, с целью добычи опыта. Причём, Счастливчик охотно подключился к процессу, умудряясь не мешаться и не лезть, когда не надо, и иногда выгоняя из густых зарослей каких-нибудь кроликов или лис — которые, иначе, так бы и остались незамеченными. Правда, теперь весь опыт иногда уходил ему, но тут уж ничего не поделаешь. Когда через пол часа добрались до деревни, где жил Грум, у Ромы и щенка был уже пятый уровень, а у бесовки — четвёртый.

Счастливчик сразу побежал общаться с местными псами, а юный чернокнижник, в сопровождении своей подчинённой, махнул на излишне самостоятельного зверя рукой и направился прямиком к дому старого колдуна.

Тот, как обычно, шлялся не пойми где, и только спустя минут пять-десять поисков и расспросов обнаружился на берегу пруда. Гоблин сидел с удочкой, что-то тихонько насвистывая себе под нос, и недовольно скривился, увидев, что его покой собрались нарушить.

— Здравствуй, Грум! — радостно крикнул Рома.

— Ну и чего припёрлись, чего орёте, окаянные? Уже пары минут отдохнуть спокойно не дают! И рыбу распугали всю, теперь ещё долго клевать после таких воплей не будет...

— Извини нас. Просто, кроме тебя, нам никто помочь не может, надо вон бесовке способности разблокировать...

Гоблин скользнул взглядом по Заразе и усмехнулся.

— Ага. Вот скажи мне, и что это ты себе такое призвал? Маленький же ещё! А уже по бабам. Нет бы беса обычного мужского полу, а?..

Рома покраснел.

— Да не специально я, она сама такая получилась! Сам бы хотел лучше нормального кого, а то эта постоянно сквернословит и задирается...

— Так что, хочешь другого прислужника? Это в принципе можно!

Парень глянул на стоящую с независимым видом Заразу.

— Да нет, ладно. Уж что призвалось, то призвалось. Так как, поможешь ли ты нам?

— Помочь-то помогу. Только сначала рыбы мне наловите. Всё равно, весь кайф уже старику испортили, а жрать что-то надо. Так что дерзайте, а я пошёл пока...

Грум кряхтя поднялся, положил удочку на камень, и поплёлся в сторону деревни. Рома подошёл, осмотрел странный инструмент — рыбачить ему в жизни до сих пор не приходилось — и сел на бережку. Что делать дальше, он представлял смутно, вроде надо было ждать пока "клюнет", а как будет клевать, кто и кого — непонятно. Но подумал, что наверняка не пропустит это событие.

Спустя пять минут Зараза, примостившаяся рядышком с травинкой во рту, вдруг подала голос:

— Там у тебя наживку всю сожрали уже давно.

— Что?

— Ангела на плечо, что. Достань удочку и насади червяка на крючок.

Рома поднял удочку, поймал кончик лески и с удивлением понял, что и правда, крючок голый.

— Это ж как так! Сожрали и не насадились!

— Да ты проспал просто, потому и не насадились. Дай мне вообще лучше, всё равно не умеешь.

Парень, чуть поколебавшись, отдал удочку бесовке. А сам сел рядом.

Чуть спустя, она вдруг заговорила снова, задумчиво смотря на воду:

— А почему ты отказался, когда этот мерзкий старикан предложил тебе другого прислужника?

Рома залился краской.

— Ну... Не знаю... Привык наверное... Да и не такая уж ты и противная, думаю... В душе только... Глубоко-глубоко... — Смущённо улыбнулся. А чертовка стрельнула в его сторону своими хитрющими глазами и засмеялась.

В следующее мгновение, она вдруг вся напряглась, вскинула удочку, и на землю, трепыхаясь, шлёпнулась здоровенная рыба. "Карась, 2 уровень", всплыла подсказка.

— Давай, кидай в корзинку, вон там стоит...

— Ага... — Парень сбегал за корзинкой. Тем временем, бесовка уже сняла рыбу с крючка и закинула удочку по новой. Присев рядом, Рома посмотрел на неё и спросил: — Слушай, а где ты научилась рыбу-то ловить? Неужели у вас в аду моря есть?

Зараза опять рассмеялась.

— Есть конечно. Моря лавы. Только рыбы там водятся... своеобразные. — И снова задумчиво замолчала.

Спустя ещё какое-то время, на берег шлёпнулась очередная рыба. А Рома вдруг подумал, что надоело ему уже вот так просто на берегу сидеть. В конце концов, чернокнижник он или куда? Парень лёг на живот у самого берега и стал всматриваться в толщу воды. Вскоре, заметил блеснувшую на солнце чешую быстро плывущей куда-то рыбины. Поглощение, и вот она уже всплывает брюхом вверх, а Рома высматривает следующую... Таким образом, вдвоём, совокупными усилиями, они уже довольно скоро набили корзинку доверху, и пошли к дому старого гоблина.

Тот сидел на брёвнышке, что лежало рядом с домом, грелся на солнышке и стругал что-то ножиком.

— Вот, мы наловили! — Гордо возвестил чернокнижник, ставя добычу на землю.

Грум мельком глянул в корзину, и продолжил стругать.

— Так что? Мы задание выполнили, вроде.

— Да выполнили, выполнили. Разблокировал я девку твою, у ней три единицы талантов теперь. И у тебя, кстати, тоже. Всё, катитесь, чтоб глаза мои больше вас не видели, окаянные... И до десятого уровня не возвращайтесь! — Старик всем своим видом показал, что аудиенция закончена, и говорить он больше не намерен.

— Хорошо, спасибо тебе! До свидания!

Не дождавшись ответа, Рома с чертовкой пошли в деревню, ловить пса. Тот обнаружился в песочной куче, в которой самозабвенно валялся на спине, болтая в воздухе лапами, и заваливался то на один бок, то на другой. Его начали звать на два голоса, но на все уговоры, предложения и угрозы, как обычно, щенок и не подумал реагировать.

Тем временем, из соседнего дома вышла старушка. Крикнула щенку:

— Эй, на! — И кинула на землю здоровенную кость.

А потом обратилась к Роме и Заразой:

— Это ваш? Я вижу, непослушный совсем. Если хотите, дам поводок с ошейником, мне не нужен всё равно, Рыжик мой давно окочурился... Ловите только сами.

— Спасибо вам! Конечно нужен, а то мы и не знали, как с ним справляться...

Старушка ушла в дом, а Рома начал осторожно подкрадываться к увлечённо грызущему кость Счастливчику со спины. Приблизившись как можно ближе, прыгнул, и, сам удивившись, понял, что удалось поймать непослушного пса за задницу! Тот стал вырываться и кусаться, но всё было бесполезно. И парой минут спустя на шее строптивца затянулся ошейник, вынесенный наконец из дома доброй бабулей, ознаменовав тем самым окончание личной щенячьей свободы. И — опять вывалилось системное сообщение, о том, что время игры вышло...

Весь окрылённый и распираемый чувствами, Рома выбрался из капсулы. На подъёме, созвонился с Серым, тем самым, который помогал выбирать капсулу, вызвав немалое удивление своим непривычно радостным и восторженным голосом, и рассказал, как круто оказалось в Друмире. Говорили долго, увлечённо обсуждая многие игровые моменты. В конце концов, Серый предложил на следующий день сходить с ним вместе в одну локацию, под названием "Осквернённый Замок", и сказал, что потолкует с соратниками и уговорит их взять в команду пока ещё слишком маленького уровнем и практически бесполезного чернокнижника, с условием, что за свою безопасность тот будет отвечать сам. Рома, естественно, не колебался, и согласился сразу.

Глава 2

Geheimnis

Человек, игравший на главной площади Нового Хайдельберга, умудрился собрать вокруг себя порядочное количество народа. Что для данного места было в высшей степени удивительно, учитывая его скромные размеры и населённость. Зеваки были привлечены, во-первых, неведомым музыкальным инструментом, который, вероятнее всего, был рождён в результате совокупления пианины и скрипки (ибо сходства наблюдались с обоими предполагаемыми родителями, а может, и потомками, кто знает). Практически все присутствующие видели подобное впервые, и в городе, бедном на события, не могли пройти мимо подобной диковинки. Во-вторых, музыкант умудрялся настолько виртуозно и красиво играть, что даже те люди, которых навестил в детстве косолапый зверь, и которые не в состоянии были отличить звук отбойного молотка от новейших и прогрессивнейших течений тяжёлой музыки, восхищённо замирали, жадно ловя вылетающие из странной штуковины звуки, и начинали невольно притопывать в такт. И, наконец, в-третьих — личность самого игравшего не могла не вызвать интерес: интерфейс подсказывал, что его зовут странным именем "Solovey", и что он принадлежит к довольно редко встречающемуся и классу "вервольфов", который был закрыт всвязи с малой популярностью, но некоторые персонажи сохранились ещй со времён тестирования игры.

Среди исполняемых Соловьём мелодий, которые постоянно переходили одна в другую, те слушатели, что постарше, время от времени узнавали что-то смутно знакомое; после долгого копания в недрах памяти и напряжённой работы головного мозга, они вдруг с удивлением понимали, что слышат куски песен давно забытых групп, таких, как "Rolling Stones", "Deep Purple", "Scorpions", и иже с ними. Но, не будь они этническими немцами, а родись где-нибудь в России, они бы удивились ещё больше. Потому как, если "Зеленоглазое такси" среднестатистический фриц в принципе ещё мог случайно услышать в исполнении когда-то бывших весьма популярными дедушек-пердунов Rammstein, то такие песни, как "18 мне уже", или "Ну где же вы, девчонки", ему знать было просто неоткуда! И тем не менее, слушая задорные мелодии, даже не зная, откуда они взялись, собравшиеся на площади увлечённо покачивались и отбивали ритм пальцами, ногами и всем, чем его можно было отбивать. Самые смелые приглашали дам на танец под мелодии поспокойней, а некоторые подходили к музыканту и бросали ему медяк-другой.

Но всё хорошее, к сожалению, обладает одним прискорбным свойством — конечностью во времени, что означает, проще говоря, что то, что когда-то началось, рано или поздно закончится. Вот и Соловей, притомившись играть, вывел долгую протяжную ноту, намекающую на завершение концерта, опустил свой загадочный инструмент и поклонился публике. Со всех сторон раздались бурные аплодисменты, многие, проталкиваясь сквозь толпу, стали подходить к музыканту, чтобы выразить своё восхищение лично, хлопали его по плечу, благодарили за отличную игру и выражали надежду, что такой талант задержится в Новом Хайдельберге на какое-то время. Талант же в ответ вежливо улыбался, восхищался красотой города, и с сожалением говорил, что остался бы в нём навсегда, но неотложные дела не позволят ему этого сделать.

Народ с площади постепенно расходился по своим делам, и Соловей, наконец, закончил разговор с последними из новоприобретённых поклонников. Спрятав орудие производства в сумку, он направился, по всей видимости, к ближайшей таверне, предвкушая честно заработанные шницели и немецкое пиво. Вернее, хотел направиться, потому как сзади раздался оклик, который заставил его остановиться.

— Земляк, постой!

Обернувшись, музыкант увидел мужчину, идущего к нему в сопровождении двух великолепных петов, белоснежного кобеля и рыже-чёрно-белой суки русской псовой борзой. В интерфейсе высветилось, что мужчину зовут Ворон, и принадлежит он к классу рэйнджеров.