— Вы очень наблюдательны, полковник. Несколько дней назад я наголову разбил и полностью уничтожил отборный полк, с которым принц Васпиан пытался прорваться к Нирнкэрну. В живых остались только шесть человек, взятых мною в качестве пленников, включая самого принца. До вас эта новость, видимо, еще не дошла.

О, эти круглые глаза...

— И... что случилось с принцем?

— Сидит в моей темнице.

— Хм... Видимо, теперь вы можете не опасаться короля Тантагора, ваша светлость?

Тут я решил немного выпендриться.

— А я его и раньше не опасался: у него нет сил с Порчей справиться, куда со мной тягаться-то? А что слышно с вашей стороны? Какие новости?

— Ну, из новостей, в основном, только плохие. Марана и Болонга собирают войска. Пока что армии стоят на границе и отражают робкие атаки Порчи, но нашему послу в Болонге стало точно известно о планах этой страны нанести удар совместно с Мараной и зачистить все опустошенные земли. Кроме того, есть сведения о том, что Марана и Болонга, скажем так, не планируют добрососедскую помощь. Вероятно, будет попытка пересмотра границ Тантагора, потому, скажем так, уже не факт, что именно Тантагора вам надо опасаться.

— Ну а Симеону что за беда? Он же в любом случае в выигрыше, ведь тогда его соседом станет Марана, а не одряхлевший Тантагор.

— А вот не скажите. С учетом того, что король Мараны — давний враг Кортании, Симеон имеет все основания опасаться... В общем, Болонга и Марана, поделив большую часть Тантагора, войдут во вкус и тогда Кортания станет следующей.

Я криво усмехнулся: кажется, мне пока везет, иначе, не будь Марана врагом, Симеон мог бы быстренько забыть о нашем договоре. Ладно, надо немного приободрить 'союзничка'.

— Такой вопрос. Если я уничтожу армию Мараны, Симеон сможет быстро захватить Марану и удержать ее под контролем?

У полковника слегка вытянулось лицо.

— Армия Мараны — это двадцать тысяч только тех войск, которые сейчас на границе стоят. Она сможет собрать еще столько же, и, вероятно, этим и занята...

— Хорошо, если я разгромлю эти сорок тысяч, Симеон сможет захватить Марану до того, как маранский монарх успеет перегруппировать остатки армии?

Полковник чуть подумал.

— Зависит от того, насколько сильный урон понесет маранская армия. Но если удастся рассеять ее — некоторое время Симеон не встретит сопротивления, потому где-то треть Мараны сможет взять почти сразу.

— Всего-то треть? Я думал, Кортания маленько посильнее...

Полковник развел руками так, словно сам в этом виноват:

— Была посильнее, но тяжелые времена настали. В одной провинции мор, в другой — бунт, разбойников немало переловили, а их только больше становится... В такой ситуации большая часть армии из страны уйти не может, иначе все рухнет.

— Ладно. Пусть треть — но удержать-то хотя бы сможет?

— Удержать сможет, если не дать быстро собрать маранскую армию обратно. Там местность гористая, если занять и подготовиться — оборонять ключевые города и крепости легко.

— Тогда так. Нужна цепочка постов на расстоянии в половину дневной скачки, или даже более густая. Как только Марана и Болонга двинутся — я должен узнать быстро, куда и когда. Настолько быстро, насколько это вообще возможно. А Симеон должен тайно собрать силы возле границы с Мараной и быть готовым действовать. Если мне повезет и генерал объединенной армии окажется идиотом — я ударю в тот момент, когда они будут заняты Порчей, тогда уже Маране оправиться трудно будет. Симеону останется просто взять страну, оставшуюся без армии, а Болонге придется заботиться о себе, а не о союзнике.

Полковник чуть подумал.

— Есть тут одна трудность. Несмотря на то, что вражда Мараны и Кортании ни для кого не секрет, выступление Симеона одновременно с вами заставит всех подозревать сговор.

— Это как раз не трудность. Когда я разобью маранцев и возьмусь за болонгцев, моя армия вырастет многократно и договор со мной станет для Симеона не проблемой, а охранной грамотой.

— А как вы намерены собрать много армии? — полюбопытствовал полковник. — Просто я слыхал, что собрать много нежити в одном месте невозможно по каким-то магическим причинам...

Я улыбнулся:

— Что невозможно для других — возможно для меня, я не раз делал вроде бы невозможное. Как именно — увы, если вы это узнаете, мне придется вас убить. Кстати, насчет армии. Скоро ждать следующую партию рекрутов?

— Караван — около пяти сотен тел на телегах — должен был отправиться на следующий день после моего отбытия. Думаю, его стоит ждать дня через три-четыре.

— Это все разбойники?

— Да, разбойники, притом не последние. По всей стране их собирают и свозят в ближайшую крепость, значится, для 'подготовки'...

— Отлично. У вас остались какие-то вопросы, полковник?

— Да, ваша светлость. Что слышно о собственно Порче?

Я пожал плечами:

— Да ничего особенного. Иногда приходят всякие приблуды вроде рыцаря, приросшего к коню, или здоровенной твари о многих ногах и ртах... Будете ехать обратно — вон с той стороны деревню объезжайте, полюбуетесь на останки. У меня с ними разговор короткий. А, кстати, у моей ученицы тоже вопрос имеется...

— Где проклятые лже-Карлайлы?! — выпалила Альта.

— Ну, король уже арестовал большинство, и теперь ведет дознание, чтобы, значит, самому узнать, как так вышло, что их, кхм, происки остались неизвестны. Подробностей не знаю, я за доставку груза отвечаю.

Я распорядился накормить людей полковника — пусть каша почти без ничего, но горячее с дороги не помешает, у них самих должно найтись, чем сдобрить — и вскоре отряд отбыл в обратный путь.

— Интересно, Симеон хотя бы подозревает, что твой идеальный мир будет без королей? — флегматично сказал Грегор, за время беседы с послом не проронивший ни слова.

— А его это не касается. Новый мир построить — тут несколько поколений нужно, так что если Симеон не облажается и не подведет... Скорей всего, просидит на троне до самой старости. К тому же, управлять государствами все равно кто-то должен, магам такое не по душе, покуда страны и народы признают мою власть и соблюдают запреты на оружие и войны — могут осуществлять местное самоуправление, как хотят. А модель власти с верховным правителем, которого избирает народ и который делит свою власть с другими должностями, выбранными народом, пока что невозможна, до нее человеческая цивилизация еще дорасти должна. Менталитет должен быть соответствующий, кардинально отличающийся от нынешнего, для которого король — наместник богов на земле...

— Не представляю себе такой власти, где народ королей выбирает, — признался Грегор, — видимо, менталитет не тот.

Затем мы с Альтой занялись телами. Оказалось, работы там еще непочатый край: тела выпотрошены, завернуты в мешковину с раствором да и только. Даже зашить распоротые животы не удосужились. Пришлось через старосту собрать людей из соседнего села, которые уже имели дело с обработкой драгун, и озадачить их новой работенкой.

Всего тел оказалось двести, и к ним прилагалось примитивное, не особо качественное, но все же довольно добротное оружие, в основном, пики, алебарды, дубины и тесаки. Не густо, против моих пехотинцев, хоть старых, хоть новых — вообще ни о чем. Но лучше такие, чем никакие, все же плюс двести солдат, это существенная прибавка к основной ударной силе в пять с половиной сотен.

Альта, когда я это сказал, скептически покачала головой:

— Только я не понимаю, как они помогут нам справиться даже с двадцатью тысячами, не говоря уже про две полновесные армии.

Я ухмыльнулся.

— Несколько дней назад нас было шестьдесят против шестисот, и ничего, справились.

— Так там еще жители были, которые к тому же отравили врага...

— А почему ты решила, что мы будем с Болонгой и Мараной в чистом поле махаться в открытую?

— У тебя есть план?

— Есть мыслишка. Пошли в лабораторию.

Мы вернулись в дом, зашли в комнату, которая служила Альте лабораторией, по пути я вынул Чучундру из клетки и посадил себе на плечо. Крыса, как обычно, принялась сердито фыркать и чихать на Альту.

— Только держи ее подальше от моих заметок и реактивов, — предупредила Альта.

— Эх-х... И что ж вы так друг друга невзлюбили, — вздохнул я.

— Это вопрос не ко мне, она — твой фамильяр, не мой. Так что за идея?

Я сел на стул и забросил ногу на ногу.

— Суть в том, чтобы научиться накапливать эфир, — сказал я. — Снабдив каждого солдата таким накопителем, мы сможем собрать как угодно большую армию. Хоть сто тысяч мертвецов. И они смогут действовать даже там, где эфира не осталось совсем.

— А с чего ты взял, что это возможно? Эфир — не эль, в банку не нальешь.

Я пожал плечами:

— Всякую энергию можно накопить. А что нельзя накопить напрямую — то можно преобразовать и накопить.

Альта уселась на край стола напротив меня и скрестила руки на груди.

— Это вообще как?

— Легко. Например, твои карманные часы содержат накопитель мускульной силы. Ты заводишь их, накручивая пружину, которая таким образом накапливает ту силу, которую ты прилагаешь к ней. Если сделать такую пружину, только большую, в ветряной мельнице — можно будет накапливать энергию ветра. Любой вид энергии можно накопить. Например, в моем мире используется энергия молнии, называемая 'электроэнергия'. Точнее, молния есть природное проявление электроэнергии, люди и без молний умеют производить ее и накапливать.

— Накопить энергию молнии? — заинтересовалась Альта. — И как это сделать?

— Под воздействием электроэнергии происходит специальная алхимическая реакция в устройстве, которое так и называется — 'накопитель'. Накопитель таким образом 'заряжается'. Когда нужно получить энергию обратно — реакция запускается в обратную сторону, в результате нее электроэнергия выделяется обратно.

— Хм... А огонь как накопить?

— Огонь можно преобразовать в электроэнергию. Собственно, люди так и получают ее: сжигают на специальных электростанциях топливо, например, уголь.

— Впечатляет, — согласилась Альта, — только это не значит, что сохранить можно абсолютно все. Как ты сохранишь солнечный свет?

Я хмыкнул:

— Все так же. У нас есть солнечные панели, которые поглощают свет и выделяют электроэнергию. Но есть и более наглядные примеры.

Я встал, взял с полки покрытую пылью керосиновую лампу и поставил перед Альтой.

— И что?

— За счет чего лампа дает свет?

— За счет сжигания керосина.

— А откуда берется керосин? — улыбнулся я.

— Из земного масла.

— А откуда берется земное масло? — я улыбнулся еще шире.

— Из земли же.

— Ну так вот, земное масло образовалось из органических отложений, погребенных под землей. На это ушли десятки и сотни миллионов лет. А древние леса, превратившиеся в земное масло, выросли, впитав энергию солнечных лучей. Таким образом, свет, который дает керосиновая лампа — это свет солнца, прошедший много превращений. Наконец, яблоко, которое ты ешь, выросло на дереве благодаря солнечным лучам, которые дали дереву энергию. А дерево потратило ее на то, чтобы преобразовать минералы почвы в яблоко. Потому можно сказать, что жизненная сила всего живого — это энергия солнца, на самом деле.

Альта чуть помолчала, осмысливая.

— Хорошо, допустим. В твоем мире научились преобразовывать и сохранять различные энергии — но как быть с эфиром?

— Эфир — тоже вид энергии. Почему он не должен подчиняться закону о том, что все может быть накоплено тем или иным путем? Да наконец — магическая ловушка. Разве это не пример? Ловушка остается, порой на годы, даже если сотворивший ее маг умер, ведь в ней самой есть заряд магии.

— Согласна, — кивнула Альта, — но вопрос в том, как зарядить зомби. Даже если у нас будет такая руна, которая даст энергию зомби — мы задолбаемся накладывать ее на каждого солдата. В принципе, еще можно сделать по типу подымающего посоха, но тут есть ограничения. Во-первых, посох очень много расходует на себя. Во-вторых, зомби тоже много расходуют, и если мы наложим на них руну — она быстро исчерпается. Надо перенакладывать, а сделать этого нельзя, потому что посоху никакой системы подпитки не хватит. Одно дело, если у тебя сотня зомби — а если сто тысяч... Ну и без посоха тоже никак: у тебя сердце разорвется, если ты будешь каждый день перенакладывать руну хотя бы двести-триста раз.

— У меня совсем иная концепция в голове. Вещь-накопитель, которая поглощает эфир из окружающего мира или из системы подпитки, если есть лишняя, и отдает эфир зомби, если его не хватает. Ты знаешь, кто такие верблюды?

— Первый раз слышу это слово.

— В моем мире есть такие животные, обитающие в пустынях. Их особенность в том, что они способны накопить в специальном горбу много жира и обходиться без воды и пищи очень долго. За это их называют 'кораблями пустыни'. Нам нужен 'горб', позволяющий нашим солдатам накапливать эфир. Оснастив таким накопителем каждого зомби, мы сделаем их способными функционировать там, где не хватает эфира и нет системы подпитки. Мы сможем в решающий момент, к примеру, соединить разрозненные отряды в единый громадный кулак, причем даже на территории, где сырого эфира не хватит и на десятую часть войска. Мы сможем на время вывести армию из зоны, покрываемой системой тотемов. Ранее невозможность собирать огромные армии была самым уязвимым местом некромантов. Если мы преодолеем это ограничение — весь мир будет лежать у наших ног.

Альта скептически хмыкнула.

— То есть, ты думаешь, что до тебя десятки талантливых некромантов ушедших эпох, многие из которых были ровней Рэйзелю, не пытались обойти это ограничение? Пытались, потому что в этом и вправду ключ к господству над миром.

— Тем не менее, эти десятки талантов не додумались до подземной закладки тотемов поглощения, — возразил я. — Как сказал один мыслитель в моем мире, многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы, но потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий. А все дело в том, что линии энергопередачи в моем мире не эфемерны, как потоки эфира, а физически осязаемы. Например, трубы с жидким топливом. Их приходится прокладывать под землей, и эту идею я позаимствовал в своем мире. Идея накопителя и здесь не нова: многие маги заряжают эфиром вещи, чтобы иметь запас на крайний случай. И я предлагаю всего лишь оснастить такими вещами наших солдат.

— Есть проблема, — возразила Альта. — Живой маг может зарядить эфиром вещь при помощи определенных усилий и потом получить его обратно, разрушив вещь. Но мертвые колдовать не могут.

— Верно, и потому нам нужно заклинание, наложенное на накопитель, которое будет колдовать само.