— Шипучку еще лет сто делать не будут, — ответил Костя, перебирая бутылки на столе, — ну и фиг с ним. Я его никогда особо не любил. Вот тебе отличное Альбариньо или, если ты красное предпочитаешь, то есть Морведре или Темперанийо.

— Правильно, только водку больше пить не будем, — Борис плотнее затолкал пробку в бутылку с разведенным спиртом и отставил ее в сторону. — Давай Новый Год встретим с белым, а потом под козлятину и красненькое хорошо пойдет.

— Согласен, только давай стаканы поменяем. Из этих стопок только водку пить...

Когда секундная стрелка на часах отсчитывал последний круг в этом году, друзья подняли и сдвинули кубки.

— С Новым Годом Борька!

— С Новым Годом Костик!

Друзья выпили и обнялись, похлопав друг друга по спине. Константин долил вино в кубки.

— Вроде бы сейчас положено новогодние пожелания говорить, — задумчиво протянул он, глядя в свой бокал. — Всякую тривиальность, вроде пожелания здоровья и счастья я говорить не буду. Это и так, само-собой, разумеется. А пожелаю я тебе благополучно завершить постройку твоей шхуны и стать на ней первооткрывателем Америки.

— Нашей шхуны, Костя, нашей, — Гальперин голосом выделил последнее слово, — и в плавание вместе пойдем. Или ты меня бросить хочешь?

— Ну куда же я от тебя денусь. Конечно, вместе пойдем. Нам друг за друга крепко держаться надо.

— Вот-вот. И почему вдруг Америка. Америго Веспуччи еще, по-моему, не родился. Чего это мы в его честь континент называть будем. Пока будем его Новым Светом называть, и чтобы никаких Вест-Индий. Мы-то знаем, что к Индии никакого отношения он не имеет, а когда-нибудь потомки, может быть, в нашу честь его назовут. Какой-нибудь Костаборикой, например.

— Ха-ха-ха, неплохо, — рассмеялся Николаев, — за это стоит выпить.

— Так, теперь моя очередь, — с серьезной миной произнес Борис после того, как остатки альбариньо перекочевали из бутылки в их бокалы. — У меня для тебя три пожелания: во-первых, чтобы инквизиция забыла о твоем существовании или, что более достижимо, чтобы ручки у нее коротки оказались тебя достать. Во-вторых, чтобы ты еще много раз прогресс двигал к нашей общей пользе. Ну и наконец, чтобы ты свою любовь за микитки взял и женился.

— Опять ты об этом...

— Опять или не опять, но за все сказанное я хочу выпить.

Борис прикоснулся краем своего кубка к Костиному и осушил его одним большим глотком. Константин, после секундного колебания поддержал тост.

— Отличное вино, жалко только, что закончилось.

— Да, альбариньо больше нет. Есть две бутылки красного и одна бутылка мансанильи.

— Тогда давай сейчас под мяско красное употребим, а сладкое вино на десерт оставим.

— А я так и предполагал.

Разложив козлятину по тарелкам, друзья вновь уселись за стол и наполнили бокалы. В тусклом свете масляной лампы рубиновое морведре казалось почти черным. Борис пригубил вино, посмаковал и одобрительно кивнул.

— Умеешь ты Костя вино выбирать. Прямо кононсье какой-то. И где ты этому научился только. Вроде ни на Камчатке, ни в Воронежской области виноград не растет.

— Ты тоже скажешь, я что — не одессит. На сколько я знаю, на Дальнем Востоке только в Приамурье виноград выращивать пытались. А вот успешно или нет — не знаю. Народ на Камчатке в основном самогонкой пробавлялся, благодаря этому гребанному минеральному секретарю. Ну или изредка плодово-выгодным. Хотя хорошо очищенная самогонка, да на таежных травках и на кедровых орешках настоянная, получше "Столичной" будет. У нас рядом с базовым рыбачьим поселком воинская часть стояла, так там прапор, заведующий складами, на десять лет загремел. У него по результатам ревизии недостачу большую обнаружили — патроны, танковые аккумуляторы, ГСМ и в том числе двадцать тысяч противогазов. Видимо он всех самогонщиков Камчатки фильтрами обеспечил. А в вине я не могу сказать, что уж очень хорошо разбираюсь. Просто я их сегодня на рынке поболее дюжины разных, наверное, перепробовал и выбрал то, что мне понравилось. Я, когда свой бизнес завел, пришлось как-то научиться хорошее вино от плохого отличать. Мне же с иностранцами дело иметь приходится. Не могу же я их Солнцедаром или портвейном три семерки угощать. Так, что пришлось хоть какие-то основы освоить. Французские, итальянские, испанские вина, даже чилийские, калифорнийские и южноафриканские довелось попробовать. Хороших вин много, но плохих еще больше. Вот, кстати, греческие — в основном фуфло, как ни стыдно мне, на четверть греку, это признавать. Вот израильских вин мне как-то не довелось пробовать. У вас что, виноград не выращивают?

— Еще как выращивают, — Борис облизал вилку и снова сделал глоток вина, — виноградников у нас много, особенно на Голанах. Это мусульманам Мохаммед запретил "сок виноградной лозы" употреблять, а евреи — это дело очень даже уважают. До посинения не пьют, но без вина ни один шабат не обходится. Ну ты же сам в доме у Шимона видел. И вино у нас совсем неплохое делают, только его почти не экспортируют. Сами все выпиваем. Евреи вино еще задолго до нашей эры делать начали. Даже в Библии об этом написано2. Я, кстати, где-то читал, что именно евреи принесли виноград в Испанию. Вроде как делали генетическое исследование какого-то сорта испанского винограда, может даже этого самого морведре, не помню точно. Так выяснили, что он родом с Ближнего Востока. Хотя, может быть, еще и до них финикийцы постарались.

— Какая разница, кто привез, — Константин в свою очередь глотнул из кубка, — гла-а-авное, что вино хорошее получилось.

— Так, ты давай на мясо налегай, — Борис, наклонив голову внимательно посмотрел на друга, — по голосу слышу, что тебя развозить начинает. Рановато, что-то — еще только половина первого.

Какое-то время друзья ели молча. Наконец Николаев, отдуваясь, оттолкнул тарелку. Он вылез из-за стола, подошел к камину, возле которого были сложены горкой поленья, отколол ножом тонкую щепочку и стал ей ковыряться в зубах.

— Отличное жаркое, — он сыто цыкнул зубом, — туда бы еще картошечки добавить — вообще великолепно было бы.

— Ну картошка еще не скоро будет. За ней надо в глубь континента ехать, к Андам, — Гальперин подхватил со стола бутылку с вином и оба кубка, и присоединился к Косте. — К тому же, она еще не вся съедобна. Ее надо отбирать и селекцию проводить, а я в этом деле не "Копенгаген". Скорее уж батат или ямс у майа добыть можно. Вот только он более теплолюбивый. Его в Европе почти нигде выращивать не получится.

Он поставил бутылку и бокалы на пол и опустился на корточки перед камином. Быстро сложил в нем дрова домиком, сунул в середину несколько мелких щепок и скомканный, исчерканный черновик, оставшийся после занятия с мастером Шломо, и поджег его зажигалкой. Когда дрова занялись, Борис придвинул к камину оба кресла, а бутылку с вином и кубки водрузил на табурет.

— Садись, в ногах правды нет, — он опустился в одно из кресел и стал разливать вино. — У огня оно уютнее. Самое-то в новогоднюю ночь.

— Да уж, англичане не дураки по части уюта, — Константин поерзал в кресле устраиваясь поудобнее, — это же они посиделки у камина как аристократический отдых придумали.

— Ну это ты загнул, — усмехнулся Борис, — люди у очага расслаблялись еще в каменном веке. Нынче развлечений мало, а на огонь смотреть, как кто-то сказал, никогда не надоедает. И мыслить это не мешает.

— И о чем же ты мыслишь?

— О многом, — Борис пригубил вина, — во-первых, успеем ли мы в этом году сходить в Новый Свет, или из-за всех этих пертурбаций, придется на следующий год отложить. Во-вторых, неясно как нам с командой быть. Человек тридцать-тридцать пять нам надо. Католиков я брать не хочу. Они на исповеди расскажут все в деталях и церковь обязательно опять сунет нос в наши дела. А евреев-мореходов не так много. На одну шхуну я может и наберу, а дальше?

— А ты что, целую эскадру собрался строить?

— Почему бы и нет? Для начала я думал хотя бы три судна построить. Мы же торговать хотим, а на одной шхуне много ли товара перевезешь. Вон у Шимона пять кораблей, и они у него не простаивают.

— Так одна твоя шхуна как три его карраки груза возьмет.

— Ну и что, а ты представляешь какой спрос на перец будет. А еще шоколад, ваниль и прочее... Тут и десяток судов не помешает.

— Не все же сразу. Много привезешь — сам себе цену собьёшь.

— Об этом я тоже думал. Если мы привезем перец в том виде, как его туземцы, майа, ацтеки или кто там еще, заготавливают, то на следующий год цена резко упадет, а через три — вообще никто товар покупать не будет.

— Это еще почему? — Константин удивленно поднял брови.

— Семена в стручках. Перец вполне можно и здесь выращивать. Это черный перец только в Индии себя комфортно чувствует, а красный — он более неприхотливый.

— Так переключимся на другой товар. Какао, например, тут точно расти не будет.

— В Испании нет, но в Африке еще как будет. Те же португальцы или мавры у нас бизнес перехватят. В Африке плантации разобьют и негров-рабов на них вкалывать заставят. В нашей реальности в Кении какао еще как выращивают. Поболее чем в Южной Америке.

— Так что ты предлагаешь, — Костя сделал глоток вина, — вижу, что есть у тебя идея. Давай, излагай.

— Ишь какой ты проницательный, — Гальперин допил вино и снова наполнил оба бокала. — А идея у меня такая — возить не сырье, а продукт. Хотя бы первичную переработку на месте делать. Вот тебе исторический пример — англичане в России пеньку покупали, канаты вили и уже готовую продукцию везли. В Европе те канаты впятеро дороже, а то и больше продавали. Если тот же перец высушить и перемолоть, то, во-первых, его по объему можно в три раза больше перевезти, а во-вторых, из него уже ничего не вырастет. То же самое с шоколадом — не какао-бобы везти, а порошок или даже плитки. Или скажем сок гевеи в южной части континента закупать, ткани в центральной, а в Европу уже прорезиненные плащи и палатки поставлять.

— Шоколад еще уметь перерабатывать надо. Ты технологию знаешь? Я, так, понятия не имею.

— Ничего там особенно сложного нет. Перемолоть и перетопить. Детали у туземцев узнаем. Они уже не одну сотню лет это делают.

— Все равно ведь разведают. Если товар ходовой будет, по следам поплывут или просто рыскать начнут и не через год, так через пять найдут.

— Ну какие следы на воде. Если просто следом пойдут, то всегда можно ложный маневр сделать, пока не оторвешься. А особо настырных и утопить можно. Кроме того, я хочу разнести сырье и переработку. Закупать сырье будем скажем у ацтеков в Мексике, а переработку можно сделать на Кубе или во Флориде. Флорида мне как-то больше нравится.

— А чего так? Там же болота с крокодилами.

— Ну болота с крокодилами и на Кубе есть. В нашем мире кубинцы даже крокодильи фермы там устроили. Болота во Флориде больше в северной части полуострова, ближе к устью Миссисипи. Дисней с компанией, когда в Орландо свой парк строил, с осушением болот прилично намучались. Я же имел в виду западную Флориду. Там, где в нашем мире город Тампа стоит. Там залив и бухта, огромная и очень удобная.

— Гаванская бухта тоже достаточно большая. Почему не там?

— Даже не сравнивай — разница на порядок, если не больше. Правда она в основном мелкая, метра полтора-два. Чтобы нормально к берегу подойти надо фарватер знать. У меня на ноутбуке лоция загружена и фарватер тот там указан, но за пять сотен лет все могло поменяться. Мерить все равно придется. Кроме того, Куба, Багамы, Каймановы острова на прямом пути из Европы лежат. Обнаружить поселение там — раз плюнуть. Не испанцы, так португальцы или еще кто там достаточно быстро появятся. А вот Флориду испанцы лишь спустя лет двадцать после Колумба только обнаружили. А колонизировали ее еще намного позже.

— А чего же так, там же от Кубы до Флориды доплюнуть можно. Кубинцы, которые оттуда после ихней революции бежали, чуть ли не в плавь до Штатов добирались.

— Ну, я не думаю, что вплавь там можно добраться. Там, где-то сотня морских миль, причем не до материка, а до островов Ки-Вест. Но на парусной или моторной лодке дойти можно, если повезет. С одной стороны, в Карибском море Гольфстрим начинается и если в него попадешь, то он тебя на север мимо Флориды пронесет. С другой стороны, если под парусом идти, то пассат тебя на юго-запад сносить будет к экватору. Надо знать куда плыть. А испанцы этого не знали, вот их на юг, к Мексике и снесло.

— Да... Планы у тебя грандиозные, — Константин отпил глоток вина, — что же ты раньше мне об этом не говорил? Вместе бы подумали.

— Я сам об этом не так давно думать начал, — Гальперин тоже глотнул из своего бокала, затем протянул руку и, сняв с елки обсыпанный корицей медовый пряник, отломил от него кусок и закусил. — Перед самым нашим отъездом из Малаги, но тогда все еще очень неопределённо было. Да и сейчас не слишком.

— Ну раз не слишком, то давай хоть сейчас проанализируем, — Николаев одним большим глотком опорожнил свой кубок, поставил его на табурет и стал загибать пальцы. — Первая проблема: построить и оснастить корабли. Вторая — набрать экипажи. Третья — доплыть до этой твоей бухты во Флориде. Кстати, Флоридой она еще пока не называется. Это уж как мы ее назовем.

— Вот здесь я бы название оставил, — Борис налил вина в Костин кубок и пополнил свой заодно, — а что, очень красиво и даже романтично — земля цветов. Шарман.

— Чтобы я так жил — возражать не буду, — Костя усмехнулся и продолжил. — Теперь четвертая проблема — основать колонию, пятая — построить там перерабатывающий комбинат. Шестая — обеспечить его сырьем и рабочей силой. Сюда же можно включить и постройку складов, и саму переработку. Седьмое — это привезти товар в Европу, ну и восьмое — организовать сбыт. Ну как, я все перечислил.

— Не-а, — Борис покачал головой и проглотил очередной кусок коржика, — девятая проблема — чем мы за сырье расплачиваться будем. Не отнимать же его у бедных туземцев. Я же не Колумб и не Васька де Гама, чтобы концлагеря устраивать и руки рубить за невыполнение нормы. Десятое — с местными племенами во Флориде отношения налаживать. Не помню, как они назывались.

— Семинолы, если память мне не отказывает, — напомнил Николаев.

— Нет, семинолы позже пришли, когда европейцы коренных жителей в основном на плантации вывезли на острова Карибского моря. Многие перемерли от оспы и других болячек. Да и семинолы тоже душками не были. Остатки населения вырезали или в рабство обратили. В этой связи последняя задача — надо как-то защититься от грядущей европейской колонизации. Даст бог, Колумба притормозить удастся, но боюсь ненадолго.

— Так, — Константин взял с табурета кубок, сделал глоток и на минуту задумался, вертя его в пальцах, — а давай-ка мы все это распишем поподробнее.

Не выпуская бокала из рук, он встал с кресла, прошел в комнату и вернулся обратно со стопкой бумаги. Быстро записав все сказанное по одному пункту на лист бумаги, он поднял глаза на друга.