Ермак 2. Главы 1-7

Цесаревич обернулся и сделал рукой знак есаулу Вершинину, чтобы тот подошел поближе. Командир конвоя, подошел к наследнику Государя, держа в руках расстёгнутый саквояж, который успел принести один из атаманцев. Николай заглянул внутрь и достал золотую медаль на Аннинской ленте.

— Атаман Савин, за активное участие в военной подготовке будущих умелых и отважных казаков Амурского конного полка, жалую Вас золотой медалью 'За усердие' на Аннинской ленте.

Наследник Государя прикрепил медаль на мундир Савина, который с покрасневшим лицом и выпученными глазами застыл столбом перед Николаем.

'Вот это да, — обалдело подумал я. — Сразу через три предыдущих по статусу награды атаман перескочил'.

— Покорно благодарю, Ваше Императорское Высочество! — натужно выдавил из себя, находящийся в изумлении Савин.

Цесаревич милостиво кивнул головой и, повернувшись к свите, огорошил меня вопросом: 'Тимофей, ты говорил, что школа была создана при другом атамане?'

— Так точно, Ваше Императорское Высочество. Решение о создании школы для казачат принимали атаман Селевёрстов и старейшины станицы.

— Казак Селевёрстов здесь? — Николай обратился к застывшей толпе встречающих. — Пусть подойдет ко мне.

Пётр Никодимович, который в своём парадном мундире с нашейной серебряной медалью 'За храбрость' находился в первом ряду казаков, стоящих за старейшинами, несколько неуверенно двинулся к цесаревичу. Потом, перейдя на строевой шаг, подошёл к Государю Наследнику и доложил:

— Ваше Императорское Высочество, старший урядник отставного разряда Селевёрстов, по вашему приказанию прибыл!

— Молодец, старший урядник Селевёрстов! За организацию школы по подготовке казачат к дальнейшей службе жалую Вас золотой медалью 'За усердие' на Анненской ленте.

Цесаревич прикрепил медаль, которую подал есаул Вершини, на мундир дядьки Петро, лицо которого стало не менее изумленным, как до этого было у атамана Савина.

— Покорно благодарю, Ваше Императорское Высочество! — ответ Селевёрстова на милость наследника был более уверенный, чем у его свата атамана Савина.

— Ваше Высокопреподобие, отец Александр, — обратился цесаревич к Ташлыкову, — передаю вам в дар наперсный крест, освященный на службе в Казанском соборе — храме русской воинской славы. Службу и освящение проводил Новгородский, Санкт-Петербургский и Финляндский, Свято-Троицкия Александро-Невския лавры священно-архимандрит отец Никанор.

— Благодарю Вас, Ваше Императорское Высочество! — Ташлыков с поклоном взял из рук Николая богато украшенный серебряный крест на цепочке и, поднеся крест к губам, поцеловал его.

После этого батюшка Александр, взяв крест за основание, благословил им цесаревича Николая со словами: 'Благословен Бог Наш всегда ныне и присно...'.

Цесаревич после благословения протоирея Ташлыкова подошёл к старейшинам. Через пару минут у основателей станицы Черняева на груди заалели Аннинской лентой серебряные медали 'За усердие'.

После награждения старейшин цесаревич, сделав знак рукой всем награждённым и свите следовать за ним, направился к строю казачат. Остановившись перед серединой первой шеренги, Николай подозвал к себе Вершинина и заглянул в саквояж, после чего позвал меня к себе. Когда я браво подскочил к наследнику, Николай произнёс:

— Я хотел бы наградить всех участников этих замечательных показательных выступлений, но достойных наград у меня только пять. Тимофей, тебе выбирать, кого награждать. Справишься?

— Так точно, Ваше Императорское Высочество, — и развернувшись к строю, скомандовал. — Ученики школы Селевёрстов, Верхотуров, Подшивалов, Шохирев, Данилов выйти на два шага из строя!

Названные мною казачата разом сделали два шага вперёд и застыли перед первой шеренгой.

— Почему они? — поинтересовался цесаревич.

— Селевёрстов — лучший боец без оружия, обучает этому молодой десяток, Верхотуров всё хозяйство школы на себе везёт, Подшивалов проводит конные занятия, Шохирев лучший фехтовальщик, а Данилов проводит занятия с мальками по общеобразовательным предметам.

— Понятно, — улыбнулся цесаревич. — Решил преподавательский состав школы наградить. Молодец!

Будущий император подошёл к Ромке Селевёрстову и, повернувшись к есаулу Вершинину, который как тень следовал за Николаем справа от него и на шаг сзади, запустил руку в саквояж. Достав кинжал с рукоятью из чёрного дерева в ножнах, обтянутых черным бархатом, украшенных металлическим прибором с вытравленными изображениями диких животных в лесу и стилизованного растительного орнамента, цесаревич обнажил клинок. Далее наследник, поворачивая клинок, показал его казачатам. За это время я успел увидеть, что прямой, однодольный, обоюдоострый, с боевым концом копьевидной формы и длинной около 20 сантиметров клинок был покрыт вытравкой. На одной из голоменей в обрамлении стилизованного растительного орнамента была надпись: 'Врагу страшенъ, хозяину покоренъ', на другой — 'Златоустъ'.

Цесаревич вложил клинок в ножны и вручил его Ромке.

— Покорно благодарю, Ваше Императорское Высочество! — приняв кинжал и вытянувшись во фрунт, гаркнул Лис.

Остальные казачата, получив кинжалы, также чётко поблагодарили наследника Государя за полученные награды.

Цесаревич, вручив последний кинжал Данилову Петьке, отдал честь и скомандовал: 'Встать в строй!' Казачата, развернувшись кругом, встали в строй.

— Ученики Черняевской казачьей школы, благодарю за службу! — громко и чётко произнёс будущий император.

— Рады стараться, Ваше Императорское Высочество! — дружно и чётко ответил строй казачат.

— Вольно! — скомандовал цесаревич и повернулся к свите. — Теперь осталось решить, как наградить Аленина Тимофея.

Николай подошёл и вопросительно посмотрел мне в глаза.

— Что хотел бы получить в награду начальник казачьей школы станицы Черняева? — будущий император как мальчишка задорно улыбнулся.

Я озадачено застыл молчаливой статуей. Такого поворота в общении с наследником я не ожидал. Выручил, неожиданно для меня, атаман Савин.

— Ваше Императорское Высочество, — волнуясь, произнес окружной атаман. — Дед Тимофея Аленина завещал ему поступить в Иркутское юнкерское училище.

Савин, сконфузившись от своего поступка, замолк. Вперёд выступил князь Барятинский.

— Думаю, что ходатайства от Наследника Государя для поступления Тимофея в училище необходимости нет. Он и сам легко пройдет все испытания. Я пока с ним общался за время выступлений, не раз ловил себя на мысли, что говорю минимум с обер-офицером.

— Согласен с Вами, ваше сиятельство, — веско произнёс генерал-губернатор Корф. — Я думаю, в казне генерал-губернаторства найдется две тысячи рублей в год для дальнейшего развития школы. Но чтобы в ней обучались казачата со всего Черняевского округа. А хорунжего Аленина надеюсь скоро увидеть в списках Амурского конного полка.

'Вот это удружил, дедушка Корф, — подумал я про себя. — Подарочек-награда, однако!'

— По поводу ходатайства, — усмехнулся цесаревич, — проблемы не вижу. А пока, за усердие вручаю, Тимофей Аленин, тебе эти часы.

Будущий император, подойдя к Вершинину, достал из распахнутого саквояжа, часы в золотом корпусе и вложил их мне в руку. Я как мои казачата браво рявкнул: 'Покорно благодарю, Ваше Императорское Высочество!'

— Тимофей, я не смог наградить всех твоих учеников и чувствую себя несколько неуютно.

После этих слов, на меня накатила моя 'чуйка' на опасность, только гораздо сильнее. Застыв на несколько секунд, я, не задумываясь, ляпнул: 'Ваше Императорское Высочество, разрешите первому десятку сопровождать на пароходах Вас и вашу свиту. Через двадцать пять вёрст вверх по Амуру будет удобная бухта, где мы сойдем. А о сопровождении в конвое Вашего Императорского Высочества казачата будут рассказывать своим внукам'.

Глава 3. Спасение цесаревича.

Я сидел на бухте каната, опираясь на 'Гевер', стоящий между ног. В голове была полная пустота. Под журчание забортной воды, струящейся у борта парохода 'Вестник' я отдыхал, сбрасывая невероятное нервное напряжение от общения с цесаревичем и его свитой.

'И зачем я влез во всё это?' — в очередной раз подумал я, вспоминая события двухчасовой давности.

Накатившее чувство опасности во время разговора с Николаем, когда он спросил меня, как наградить всех казачат, заставило попросить включить их в конвой на небольшой участок маршрута путешествия цесаревича.

Государя Наследник, махнув рукой, с улыбкой разрешил и под руку с протоиреем Ташлыковым прошествовал к коляске. По его распоряжению всем надо было проследовать в станицу на обеденную службу, а после обедни и трапезы наследник престола планировал отправиться дальше вверх по Амуру.

За цесаревичем потянулась вся свита кроме меня, есаула Вершинина и генерал-губернатора Корфа. Когда все направились за наследником престола, а я хотел отойти к строю казачат, Корф сзади взял меня под руку и не дал двинуться с места. Вершинин, передав саквояж одному из атаманцев, присоединился к генерал-губернатору.

— Тимофей, к чему эта просьба, — хозяин Приамурья, с неожидаемой силой развернул меня к себе лицом. — Я заметил, что после вопроса Наследника, ты изменился в лице. Оно у тебя стало какое-то мёртвое. А потом это странное предложение. Обычно, встречавшие Цесаревича казаки, провожают пароходы по берегу. Пока есть такая возможность. Тебе что-то известно об опасности, которая может грозить Государю Наследнику?

— Никак нет, Ваше превосходительство, — я мысленно поёжился от взгляда есаула, на лице которого явно читалась мысль перерезать кому-нибудь глотку. — Мне ничего не известно, но накатило чувство опасности. У меня уже один раз такое было при разгроме банды Золотого Лю. Если бы не прислушался тогда к этому ощущению, сейчас бы здесь живым не стоял.

— Такое чувство и мне знакомо. На Кавказской войне возникало неоднократно, — генерал-губернатор скосил взгляд на свой орден Святого Георгия четвертой степени, который в единственном числе был на его груди. — Но зачем казачат в конвой на пароходы?

— Ваше превосходительство, после вопроса Государя Наследника, я подумал о том, что на пароходах в конвое мало казаков-атаманцев. И если будет нападение, то таким количеством отбиться будет сложно. А первый десяток казачат школы уже был в бою, и больше обучены воевать в пешем порядке из засад и укрытий.

— Ваше превосходительство, у меня в конвое десять атаманцев, вооруженных восьмизарядными винтовками системы Лебеля. Да мы за полминуты, если ещё один патрон в ствол добавить, девяносто выстрелов сделаем. А все атаманцы конвоя великолепные стрелки, — вступил в разговор есаул Вершинин. — Отобьемся. Ещё и револьверы есть. Да и казаки помогут, которые по берегу пойдут.

— Всё это замечательно, — генерал-губернатор снял фуражку и, достав белоснежный платок, вытер вспотевший лоб. — Но думаю, у Аленина, ещё какая-то причина была, попросить включить казачат в конвой?

— Ваше превосходительство, у меня промелькнула мысль, что если нападение будет, то вернее всего среди островов, которые начинаются верстах в четырёх от станицы вверх по Амуру. Особенно опасен для засады остров Разбойный и два острова напротив него. Фарватер судов проходит между островами. От острова Разбойный и пятидесяти шагов не будет. Фланговый огонь из засады может быть сильно губительным, — я глубоко вздохнул и продолжил. — Кроме того, острова покрыты кустарниками, есть немного леса, а самое главное остров Разбойный закрыт с нашей стороны другим островом и заболоченной поймой Амура. Ближе версты не подойдешь. Поддержки с берега не будет.

— Надо лоции у капитана посмотреть, — озабочено произнёс Вершинин. — Может быть, есть какой-то другой путь мимо этого острова.

— В этом году вода в Амуре высокая, — нарушая субординацию, перебил я есаула. — Возможно, получится обогнуть остров вдоль нашего берега. В этом случае возможный огонь будет вестись только с одной стороны.

Генерал-губернатор, вновь протёр вспотевший лоб платком, держа фуражку в руке.

— Господи, не допусти вреда Цесаревичу Николаю Александровичу, — Корф, истово перекрестился. За ним осенили себя крестным знамением я и есаул.

— Тимофей, сколько тебе времени надо, чтобы подготовить отряд? — обратился ко мне генерал-губернатор, одевая фуражку.

— Пятнадцать минут, Ваше превосходительство, — ответил я. — Необходимо заехать на хутор, чтобы переодеться и вооружиться мне, а казачатам получить ещё по пять пачек патронов. Остальное для трёхдневного марша у них уже с собой.

— Основательно, — хозяин Приамурья покрутил головой. — Отличная мобильность! Тогда поступим следующим образом. Аленин, ты со своими учениками выдвигаешься в станицу, где ждёте приказа. А мы с господином есаулом в перерыве между службой и трапезой организуем свой 'совет в Филях'. Всё ясно?!

— Так точно, — дружно и слажено прозвучали наши ответы с Вершининым.

Вот и хорошо. Пойдёмте, Алексей Львович, — генерал-губернатор взял есаула под руку. — А то у тарантаса, который оставили для меня, ваши атаманцы извелись, ожидаючи.

Перед тем как двинуться к экипажу, генерал-губернатор задал мне ещё один вопрос:

— Тимофей, а кто у вас в станице сможет разведать обстановку на острове?

— Ваше превосходительство, лучший следопыт и охотник в станице урядник отставного разряда Лесков, а среди казаков второй и третьей очереди наибольшим авторитетом пользуется вахмистр Шохирев.

— Очень хорошо, — задумчиво произнёс Корф, заканчивая разговор, и направился вместе с Вершининым к тарантасу.

Прибыв всем отрядом минут через двадцать в станицу, мы увидели столпотворение у Черняевской церкви во имя Сретения Господня. Счастливцев, попавших внутрь церкви, где проходила обеденная служба в присутствии цесаревича, было не много. Основная масса народу стояла перед церковью в ожидании, когда Николай выйдет, и можно будет ещё раз увидеть обожаемого Государя Наследника, а может даже удастся к нему прикоснуться.

Найдя свободное пространство рядом с церковью, где смогли разместиться оба десятка с конями, спешились и, наконец-то не спеша и не взахлёб, между ребятами началось обсуждение событий на полигоне.

— Ермак, часы покажи, — попросил меня сияющий, как надраенный самовар Ромка, который то и дело сжимал рукоять вручённого цесаревичем кинжала. С такими же сияющими лицами, на которых каждые десять-пятнадцать секунд возникали глупо-восторженные улыбки, были ещё четыре обладателя наград от наследника престола.

Я, сдвинув перевязь с метательными ножами, достал из левого нагрудного кармана рубахи часы в золотом корпусе с золотой цепочкой. На крышке красовался вензель императора. Щёлкнув кнопкой, откинул крышку, на внутренней стороне которой оказалась надпись 'Hy Moser & Co'.

— Эх-ты, с вензелем, да ещё и минутным репетиром, — восхищённо выдохнул командир мальков Мишка Башуров. — Ермак, а дай в руках подержать.

Я отдал Мишке часы, а сам посмотрел на вход в церковь. В этот момент на крыльцо церкви выскочил отец Дана приказный Данилов и буквально скатился по ступеням, ужом проскользнув в толпу. Через пару минут он вместе с Митяем Широким и дядькой Михайло Лесковым застыл у крыльца церкви с правой стороны.