Однако это означало и то, что мне вновь следовало сменить попутчиков. Странности не могли бесконечно множиться, оставаясь незамеченными.Рано или поздно детская болтовня заставила бы их призадуматься, да и передвигались их повозки слишком неторопливо. Иногда нас обгоняли более быстрые беглецы, несущие с собой тревожные вести: у Юга более нет королей, Астолано превращается в призрачный город, а знатные люди, в отличие от простолюдинов не имеющие права на страх перед неведомым, убивают друг друга на улицах. Тревога беженцев усиливалась с каждым рассказом у костра, превращаясь в суеверный ужас пред лицом силы, которую пока что именовали гневом богов, а я боялась совсем иначе — как человек, который знает, в чем его вина, и какое наказание за нее положено.

Едва Хорвек окреп настолько, чтобы встать на ноги, я попрощалась с Валлой и ее семьей — они решили двигаться через долину к дальнему перевалу, пригодному для груженых повозок, а нам ничто не мешало попытать счастья на более крутых склонах. Теперь мы путешествовали вдвоем, верхом на маленьких смирных лошадках, едва-едва умеющих ходить под седлом — их продали нам в одной из местных деревенек. Демон все так же молчал, покорно следуя за мной и не спрашивая, куда мы направляемся. В какой-то момент я самоуверенно решила, будто научилась угадывать пожелания Хорвека, оттого он не подает голос. План мой оставался таким же простым, как и ранее: оставить за спиной Астолано, запутать следы, а затем свернуть на восток, в сторону Лаэгрии. "Мы узнали все, что должны были знать о тайнах рыжей ведьмы, — думала я, решительно направляя лошадь вверх, по извилистой тропе, ведущей к перевалу. — Пришло время вернуться. Хорвек, к тому времени, как мы доберемся до Таммельна, вновь войдет в силу и мы сможем победить ее".

Но я ошибалась во всем. Впереди меня ждало самое тяжелое испытание, и у этой беды не имелось ни клыков, ни когтей.

Правда открылась, когда Хорвек понемногу заговорил. Голос его стал тихим, как шелест сухих листьев, но я все еще не хотела верить в то, что эта слабость — начало угасания, а не конец болезни. В то время мне казалось, что главное — распрощаться с Астолано. Именно в проклятом городе, лишившемся короля, я видела главную опасность, способную разъединить нас с Хорвеком. Что еще могло помешать нам вернуться в Таммельн, как не память о Белой Ведьме, желающей видеть сына правителем Юга? Изо всех сил я убеждала себя, что спасаю его от страшной ошибки — кровавая корона не принесла бы ему счастья!.. — но иногда червь сомнения точил мою душу: быть может, я просто желала использовать Хорвека в своих интересах? Чиста ли была моя совесть?.. От одной мысли про Астолано на душе становилось тяжко и муторно, и я старалась не вспоминать, не думать, не сомневаться. Вперед, только вперед! В Таммельн!..

Но стоило мне сказать это вслух — впервые за то время, что мы странствовали, покинув столицу Юга, — как глаза Хорвека вновь потускнели, а лицо побледнело едва ли не сильнее, чем в самый разгар его болезни. Мы сидели у костра, согревая руки — здесь, на северном склоне гор, зеленая трава, которую я недавно видела в долине, казалась мимолетным видением: мокрый снег и ветер загнали нас в узкую расщелину, где мы кое-как сумели развести огонь. День походил на поздние сумерки — лучи солнца не могли пробиться сквозь низкие темные облака и полосы крупных хлопьев снега.

-Йель, — глухо промолвил Хорвек, не глядя на в мою сторону. — Мы не можем вернуться. Мне очень жаль, но...

Я была потрясена этим неожиданным ответом. Мне казалось, возвращение в Таммельн — само собой разумеющееся дело. Хорвек не выказывал желания вернуться в Астолано, так куда же еще мы могли направиться? Я не заговаривала об этом раньше только потому, что считала, будто все давно решено и не подлежит обсуждению!..

-Но почему? — вскричала я, придя в себя. — Разве... разве ты сам не желал победить рыжую ведьму? Не ты ли разгадывал ее тайны? И что теперь? Оставить все, как есть? Куда же мы идем, если не в Таммельн, позволь спросить?!

-Я не смогу, — ответил он, сгорбившись и обхватив себя руками, словно пытаясь справиться с ознобом. — Прошу тебя, Йель, поверь мне. Мы не должны возвращаться, будет только хуже...

Это была едва ли не самая долгая речь из тех, что я слышала от него за последнее время, и я впервые заметила, как Хорвек задыхается после каждого слова.

-Хуже? — переспросила я, решив, что понимаю, куда он клонит. — Можно подумать, в Астолано тебя ждет легкая жизнь!

-Я не говорил, что нужно возвращаться в Астолано. С этой историей покончено.

Я недоверчиво хмыкнула, приглядываясь к нему, и Хорвек продолжил, явно пересиливая себя.

-Ты сама видишь — я не справился с тем, что сам для себя выпросил у судьбы. И оказался недостойным сыном своей матери.

-С чего ты взял... — начала я, сама не зная, что именно собираюсь оспаривать и зачем.

-Да с того, — перебил меня Хорвек, — что я сейчас едва жив и ни на что не способен. Ни капли силы Белой Ведьмы мне не досталось, она не сочла меня своим наследником, хотя узнала во мне сына. Свои собственные силы я истощил и не знаю, когда они вернутся. Поэтому нам нужно выждать...

-Нет! — теперь я не дала ему договорить. — Я не могу ждать!

-И что же ты можешь сделать? — спросил он, не скрывая злости. — Как победишь рыжую чародейку, Йель?

Ответа на этот вопрос я не знала, но сдаваться не собиралась.

-Разве не ты говорил, что любое колдовство можно разрушить, если знать слабое место чар? — выпалила я. — Мы знаем, как ведьма обманула Лодо! Он согласился подчиниться ей из-за любви, которой не существовало. Если мы скажем Лодо, что его обманули, сделку можно будет расторгнуть!

-По-твоему, все так просто? — Хорвек смотрел на меня то ли с досадой, то ли с жалостью. — И что же дальше? Чары разрушатся, но ведьма останется ведьмой. И сил у нее не убавится. Думаешь, любезный принц Лодо, освободившись, сумеет ее убить? Мало же ты знаешь о чародеях и принцах! В роду Виллейма нет больше ведьмоубийц, да и сам он сумел убить Белую Ведьму, прибегнув к чьей-то тайной помощи — я уверен в этом. А скажи-ка, Йель, как ты собираешься встретиться с заколдованным принцем? Думаешь, чародейка подпустит тебя к нему? Думаешь, позволит произнести хоть слово?..

-Но если мы не попытаемся, то надежды и вовсе нет! — возразила я запальчиво. — Да, принцу Лодо не победить ведьму, но Хорвеку это по силам! Ты просто разуверился в себе. Болезнь уйдет, ты вновь станешь прежним...

-Йель... — он горько и тяжело вздохнул. — Хорвек не сможет одолеть рыжую ведьму. Он слаб. И даже в лучшие свои времена он не сумел бы выстоять — ведьма гораздо могущественнее, чем ты думаешь. Она даже могущественнее, чем думал раньше я. Все мои знания — ничто в сравнении с ее яростью. Чародей, сумевший подняться из могилы — страшное существо.

-Ты был похоронен заживо в своей тюрьме, — сказала я упрямо. — И вернулся из мира мертвых!

-Я вернулся не в своем обличье, — он покачал головой. — И должен был умереть. То, что произошло со мной — неправильно и невозможно. И оттого непредсказуемо. Ты сама видела, что произошло в Астолано, когда я самоуверенно решил, будто мне по плечу настоящая магия. Мое время еще не пришло. Я не могу колдовать так, как желаю. Это тело — все еще тело смертного, не имевшего магического дара, и превращение, происходящее с ним, далеко от своего завершения, как бы нам не хотелось обратного. Поэтому я и говорю тебе: нам нужно выждать, пока я стану... сильнее.

-Но что, если не станешь? — в запале я произнесла это и запоздало поняла, о чем именно спросила.

-Если не стану — значит, умру, — ответил он. — Тело должно измениться ровно настолько, чтобы вместить мое колдовство — или оно погибнет.

-Нет, нет, — я лихорадочно придумывала, как возразить ему. — Ты уже говорил, что умрешь — и не умер, Вот и сейчас то же самое... Ты просто пугаешь меня и себя! Хватит принижать себя, Хорвек! Мы пойдем в Таммельн, встретим ведьму и ты поймешь, что не так уж она и страшна.

-Я не могу, — повторил он безжизненно и твердо.

-Можешь! — я понимала, что выиграть в этом споре не выйдет, но все еще пыталась найти выход. — Мы что-нибудь придумаем! Всегда есть какая-нибудь хитрость, уловка... Ты столько всего знаешь, чего не знает она!

-Хитрость? Да знаешь ли ты цену этой хитрости?! — слова эти напоминали выкрик, и Хорвек закашлялся. — Нет, Йель, нет...

Я сидела, раскачиваясь из стороны в сторону — отчаяние полностью поглотило меня. Он сказал правду, с которой невозможно было поспорить, и правда эта была страшна.

-Будь со мной, Йель, — сказал он, и умоляющий голос его звучал настолько непохоже на обычную речь Хорвека, что я долгое время считала, будто придумала эти слова в исступлении. — Не совершай ошибку. Ты не должна возвращаться в Таммельн.

-Я должна вернуться, — произнесла я, не зная, отвечаю ли Хорвеку или просто говорю сама с собой. — Меня там ждут. Я не могу отступиться. Лучше я умру, но буду знать, что не бросила их.

-Что ж. Выбор сделан. К этой цели ты пойдешь одна, — услышала я то, чего боялась больше всего на свете. Теперь его голос был спокоен и я уверилась в том, что просьба, прозвучавшая только что, попросту мне почудилась.

В первое мгновение показалось, будто меня предали, и я едва не сказала это вслух, но увидела, как печально лицо Хорвека — что-то заставляло его поступить именно так, не давая права на иной выбор! — и напомнила себе, что если у него и были какие-то долги передо мной, то их он давно искупил с лихвой. Опять я забыла, что мои беды — всего лишь беды обычной смертной, которые, к тому же, я сама призвала на свою голову. И еще я вспомнила, что Хорвек когда-то предупреждал меня, что я рано или поздно возненавижу его.

-Я... я не ненавижу тебя, — сказала я, все еще не веря, что мы прощаемся. — Спасибо за то, что помог зайти так далеко.

-Еще не время, — глухо и едва слышно пробормотал он, спрятав лицо в руках. — Черед ненависти еще не пришел.

Молча, в тишине мы ждали, когда снегопад утихнет. Мокрый снег превратился в ледяной дождь, между камнями побежали грязные ручьи. Нам следовало идти дальше. Здесь, на узкой горной дороге, не вышло бы попрощаться по-настоящему: нам предстояло вместе добраться до очередного перевала или же спуститься в долину — я не знала толком, куда ведет эта тропа. Но, странное дело: несмотря на то, что я ясно видела Хорвека, могла дотронуться до его руки — он был уже не со мной. Сказанные им слова оказались сродни магии: они превратили моего друга в призрака, унесли прочь так далеко, что никому не по силам отыскать. Рядом со мной осталась всего лишь тень, оболочка.

И от этого мне становилось так горько, что на время забывалось — кто я есть и куда держу путь. Мне хотелось только одного: вернуть Хорвека, вернуть нашу прежнюю дружбу, еще недавно казавшуюся такой прочной, словно сама судьба предназначила нас друг другу. Я знала, что это всего лишь боль одинокого сердца, которое не в силах смириться с внезапной разлукой, но не могла прогнать из головы мысли, изводившие меня: быть может, я обидела его, уведя из Астолано? Смело распорядилась его жизнью тогда, в темнице, думая лишь о своих бедах? И он решил, что я использую его?..

Но стоило мне только подумать об этом, как чувство вины сменялось жгучей обидой: разве не была я верной спутницей Хорвеку? Разве отступила хоть раз, испугавшись той тьмы, в которую он меня вел? Я не ушла, когда Хорвек сам гнал меня прочь, и ни разу не усомнилась в его выборе до той самой минуты, когда поняла, что он отступился от самого себя, сочтя Эдарро более достойным сыном своей матери. Астолано погубил бы его! Этот город вскрывал старые раны и сыпал на них морскую соль, желая лишь одного — чтобы сын ведьмы обезумел от боли и в безумии этом нес смерть всему живому. Нет, ему нельзя было оставаться там! Я спасла его!..

Но и это было всего лишь плачем одинокого сердца — в глубине души я знала, что Хорвек уходит не из-за обиды, равно как и то, что я сама не имею права на него обижаться. Но так хотелось верить, что еще можно что-то исправить! Попросить прощения или же потребовать вернуть долг, отбросив ложный стыд... Ах, если бы это могло сработать! Но нет, нет...

Оттого я упрямо молчала, запутавшись в мыслях и чувствах. О, как мне было плохо! Все плыло перед глазами, точно в бреду, и я не могла разобрать, душевная боль меня изводит или же телесная; в чем разница между ними, и отчего я не могу вдохнуть горный воздух полной грудью — то ли ледяной ветер застудил все мое нутро, то ли страх и отчаяние сковали намертво тело.

Но свершившаяся потеря — а я сразу и бесповоротно поверила в то, что он потерян для меня навсегда, — позволила мне задавать тени Хорвека те вопросы, которые я побоялась бы задать Хорвеку-другу.

-Ты возвращаешься к Темному двору? — спросила я во время очередного привала, который мы совершили на крошечном пятачке у отвесного обрыва. Ветер продувал наши плащи насквозь, спрятаться здесь было негде и лошади обиженно фыркали, не желая стоять на месте. Но я от усталости едва держалась в седле и боялась, что вот-вот свалюсь вниз и покачусь прямиком в пропасть.

Хорвек смолчал, но меня это не остановило.

-Я помню, что ты говорил... когда мы ушли с чертовой мельницы, — продолжила я. — Ты можешь вернуться, многие твои сородичи считают тебя героем, ведь так? А твой венценосный темный батюшка и вовсе обрадуется, руки у него окажутся развязаны...

-И ты думаешь, что этими руками можно будет уничтожить рыжую ведьму? — он легко угадал, к чему я клоню. — А не думала ли ты, Йель, чем обернется для мира людей мое возвращение? Или ты позабыла, почему меня считают героем мои... подданные?

Я похолодела: и впрямь, за то время, что мы странствовали вместе, я перестала воспринимать Хорвека, как существо чуждое и враждебное людям по своей природе. Позабыла, зачем он вернулся в мир людей и почему очутился в темнице Таммельна. Его история виделась мне теперь, как месть за погибшую мать, как предательство рыжей ведьмы — такой могла быть история человека, такого же, как и я — с алой кровью в жилах. Но Хорвек человеком не был! Главная истина размылась и забылась: его соплеменники желали вернуть времена, когда мир людей был их скотным двором. И его войну они считали возвращением былого порядка. Стало быть, если Хорвек вернется к ним, то...

-Война повторится? — я смотрела на него, страшась услышать правду. — И ты... ты не хочешь этого?

-Какая разница, чего я хочу?! — глаза его были злы и я подумала, что ошибалась в нем гораздо больше, чем могла предположить. — В этом теле мне нет пути обратно. Для всех — слышишь, Йель? — для всех будет лучше, если Рекхе продолжит гнить в темнице Таммельна. Ты хочешь победить рыжую ведьму с помощью демона? Ну так знай — это приведет к возвращению старого порядка, при котором человеческая кровь начнет литься рекой. Ты должна помнить эти старые страшные сказки — когда матери выбирали, которого из своих детей отдать темному господину, постучавшемуся в дверь ночной порой, в храмах на алтаре резали человеческие глотки, и покойники лежали вдоль дорог, потому что некому было их предать земле. Их до сих пор рассказывают у костра — я слышал. И ты наверняка слышала. Хороша цена за победу над ведьмой?..

123456

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓