Карибский полдень (Рнб-2)

Да уж... С непривычки тропики воспринимаются совсем не так, как это показывают в рекламе "кокосового наслаждения". Хотя..."

Парень снова открыл глаза, и посмотрел на волны в двух шагах от его ног мерно накатывающие на песок пляжа.

Протянул руку и взял флягу, лежащую под шляпой, отпил пару глотков прохладной воды, подкисленной вином.

"Да ежели так, то оно конечно вроде и нечего..."

Кирилл ухмыльнулся, и посмотрел вдаль. С юго-запада, под всеми парусами шел парусник.

— А вот и наша славная "Умеренность", — сказал вслух Литвинов младший поднимаясь на ноги, — интересно, что еще Чапай придумает, чтобы скрасить нам "досуг" ...

* * *

— У Вас в гарнизоне есть отличные стрелки? — Перегудов сидел в "рабочем кабинете" капитана Кайзерлинга, коменданта Якобсфорта.

На длинном столе "для совещаний", стоял небольшой бочонок вина, презентованный Василием Ивановичем, и закуска, организованная личным поваром капитана. Деловой обед приближался к своему завершению.

— Ну, человек десять стреляют вполне прилично, а зачем они вам?

— Я собираюсь сходить на Барбадос, и опасаюсь нападения пиратов. А там, в случае абордажа мои курсанты будут заряжать ружья, а ваши молодцы бегло отстреливать мерзавцев, так сказать на подходе. Без перерыва на перезарядку. Обязуюсь выплатить им премии, и по возможности вернуть в целости и сохранности.

— Вы думаете, кто-то решится напасть на "Умеренность"? — Кристоф фон Кайзерлинг скептически усмехнулся, — к тому же я слышал, что адмирал Пенн сгреб всех бандитов с Барбадоса вместе с их кораблями и назначил в свой флот.

— Господь расположен к подготовленным людям, — Перегудов улыбнулся, — по-русски это звучит как — "береженного Бог бережет". В конце концов, недельная прогулка на корабле разнообразит службу ваших солдат.

— Хорошо господин Инспектор, я подберу стрелков. Куда и когда их прислать?

— В пятницу, на берег, ближе к полудню. И пусть возьмут с собой по паре проверенных мушкетов.

* * *

"Какая красотища" — подумал Перегудов смотря на Солнце поднимающееся над островом. Он только что встал после ночной вахты, и поднялся на ют из каюты. Такелаж, палуба корабля, а также камни, строения и деревья на острове казались свеже помытыми целой ордой Золушек и сияли в утренних лучах первозданной красотой. Последние два дня шел тропический ливень. Без перерыва. Благодаря расположению Большой Курляндской бухты с подветренной стороны острова, довольно свежий ветер, принесший этот циклон, не сказался на кораблях. Но огромное количество воды ниизвергнувшееся с небес принесло некоторые неудобства. По крайней мере, для курсантов. Две группы которых, работая примитивными помпами, откачивали воду из трюма.

— Красота какая — сказал Отто, подойдя к Перегудову, — палубу как будто месяц всей командой драили. Кстати, матросы уже собрались. Последними с "Цветочного горшка" подошли, но и они уже свои вещи загрузили.

— Отлично, — Чапай перегнулся через ограждение и крикнул:

— Боцман, строй прибывших.

— Пойдем Отто, посмотрим на сливки общества, — Чапай усмехнулся и начал спускаться на палубу.

Пятьдесят человек выстроенные в две шеренги по левому борту представляли собой сборную солянку матросов с четырех кораблей курляндской флотилии.

— Матросы. В ближайшую неделю поступаете в мое распоряжение. Все вы хоть раз были в переделке, и знаете, с какого конца надо держать саблю. Поэтому поступаете на усиление противоабордажной команды "Умеренности". От общих работ по кораблю вы освобождены, питание усиленное, на обед порция рома. В полдень мы уходим на Барбадос. Англичане иногда пошаливают, поэтому вас здесь и собрали. Если случится заварушка, отличившиеся по результатам боя получат денежную премию, кроме обычных трофеев. Но возможно ничего не произойдет. Воспринимайте эту неделю как отдых. Единственный недостаток — придётся потесниться.

— Еще одно. Как вы знаете треть команды "Умеренности" — курсанты. В том числе и дюжина чернокожих парней, что мы взяли на обучение на Гамбии. К курсантам относиться уважительно. Через три — четыре года они станут капитанами, и вам, возможно, случится служить под их началом. Особо подчеркиваю — при нарушении дисциплины последует наказание. Сильно отличившихся нарушителей оставлю на Тобаго на два года строить дороги, вместо каторги.

— Всем все ясно?

— Так точно, капитан, — нестройно ответили матросы.

— Это ваш непосредственный начальник — сержант Мюллер, — Перегудов показал на стоящего рядом курляндца, одетого в пехотный камзол, — Сержант, вам слово.

— Матросы. Сейчас я отведу вас к месту расположения. После обеда по одному подойдете ко мне, и расскажете, кто из вас что может. Завтра и послезавтра до обеда проведем небольшие учения. На этом пока все. Берем вещи и за мной.

Чапай и Отто смотрели как матросы, разобрав свои сабли, топоры, багры, мушкеты и пистолеты и прихватив небольшие сумки с личными вещами, потянулись за сержантом на нижнюю палубу.

— Если не знать, что это парни с торговых кораблей, то можно подумать, что мы были на построении пиратской команды, — Перегудов посмотрел на Отто, — Ха... Тебе бы сейчас молленсовского попугая на плечо, и ты будешь готовый пиратский капитан. И чтобы птица непременно кричала — "Пиастры, пиастры".

— Скажете тоже, господин Инспектор, — Бальдауф усмехнулся, — нормальные парни. Да и в капитаны я не рвусь.

— Кстати о начальниках, — Отто показал за борт, — мне кажется, что в той лодке сидит Ван Гелен.

— Да? ... Действительно Ван Гелен, — Чапай улыбнулся, как кот перед миской сметаны, — очень хорошо! Давай подождем и послушаем об их положительном решении.

Когда голландец поднялся по шторм трапу и перемахнул через ограждение борта, то первым кого он увидел, были улыбающиеся Перегудов и Отто.

— Здравствуйте лейтенант Ван Гелен! — с интонациями радушного хозяина приветствовал голландца Чапай, — судя по вещам вы идете с нами на Барбадос?

Как раз в этот момент матросы подняли на борт сундук голландца.

— Да Корнелиус решил согласиться с вашими предложениями об организации Транспортной компании. И направил в качестве представителя от голландцев на переговоры к англичанам меня. Сразу хочу сказать, что мы с купцами и плантаторами обсудили вопрос о принадлежности нашей колонии флагу Курляндии, но ... Столь важное решение Корнелиус не может принять без консультаций со своим братом. Хотя, в общем, мы согласны с вами и по этому вопросу. Конечно после обсуждения спорных моментов по распределению земли и организации общих органов управления островом.

— Замечательно. Сейчас вестовой проводит вас в каюту, а за обедом мы поговорим подробнее.

Чапай кивнул ожидающему рядом матросу.

— Пройдемте за мной, герр Лейтенант, — сказал по-немецки вестовой, и махнув своим товарищам, держащим вещи голландца, пошел в сторону кормовой надстройки, где находились каюты офицерского состава.

Через четверть часа прибыли стрелки из форта. Сержант Мюллер сразу принял их под свое командование и увел на нижние палубы. На этом поток прибывающих иссяк.

А еще через полчаса Кирилл Литвинов, исполняющий сегодня обязанности старшего помощника, отдал команды о постановке парусов и снятии с якоря.

Паруса поймали ветер, и фрегат уверенно заскользил по зеленовато-бирюзовой глади Карибского моря на север в сторону Барбадоса.

Перегудов наблюдал за действиями Литвинова младшего и прочих курсантов стоя на юте. Рядом с ним стоял Отто. В последнее время старый немецкий матрос, ставший переводчиком и штурман русской атомной подводной лодки, ставший капитаном фрегата, флагманом торгового каравана и инспектором колоний Курляндии были практически неразлучны.

— Знаешь Отто, — Чапай посмотрел на удаляющуюся зеленую громаду острова, — можно сказать, что я отработал свое жалование за эту экспедицию, договорившись с испанцами и голландцами. А если и с англичанами с Барбадоса все получится как надо, то можно уже будет и премию попросить.

Перегудов повернулся к Бальдауфу и подошел на шаг ближе.

— Кстати о вознаграждении... Отто, неужели ты собираешься до конца жизни заниматься дурными переводами с английского на испанский, — Василий Иванович коварно ухмыльнулся, — есть у меня для тебя одно дельце...

* * *

— Парни! Сегодня хороший день. Я запланировал для вас культурную программу, — Перегудов стоял перед группой матросов.

— Вы спросите, что это такое? Отвечаю. Культурная программа — это планомерное посещение различных культурных мест. Театров, музеев, выставок, каких-нибудь исторических развалин и прочих подобных вещей. Но в связи с тем, что на Барбадосе никаких развалин нет, а в театр простого матроса никто не пустит, даже если вы этот театр там найдете, то ваша культурная программа будет заключаться в посещении кабака, а лучше двух или трех.

Матросы дружно переглянулись и заулыбались.

— Но ходить по кабакам будете не с целью ужраться ромом до состояния не стояния, а с пользой для дела — культурно. Ваша задача поднять уровень просвещения окружающих.

— Поясняю. В ходе отдыха и употребления вы всем и каждому будите рассказывать, какой у нас "Умеренность" прекрасный корабль. 30 пушек на двух орудийных палубах, как прекрасно он слушается руля и что в попутный ветер выдает 12 узлов, а в свежий может и все 15! А потом вы начнете жаловаться на курсантов, что, мол, набрали криворуких молокососов треть команды, а они не то, что парус ставить, они узлы могут вязать только бантиком. И в море уже полгода, а за канат, как за собственный конец держатся. И вообще они пацаны сопливые и всего на свете боятся. И кто их только от мамкиной титьки оторвал. А всего на борту 62 человека, с капитаном и офицерами, потому что часть команды приболела животами, и их оставили на Тобаго.

— После этого культурно-просветительского выступления вы дружно поднимаетесь и несете огонь просвещения и свет культуры в другой кабак.

— Держаться всем вместе, если будут задирать — изображаем культурных людей — празднуем труса, и всей группой уходим от драки. Если у кого-то сильно зачешутся кулаки, то обещаю, в следующий заход разрешу разнести хоть весь Барбадос по камешку. В этот раз вы должны сделать дело, и не потерять ни одного человека. Чтобы ни при каких обстоятельствах никто не узнал, сколько у нас народа в трюме парится — Чапай осмотрел задумавшихся мужиков и продолжил.

— Для закрепления повторяю. Сейчас сходите на берег. Идете в кабак. Там умеренно пьёте, и попутно расхваливаете достоинства "Умеренности" — 30 пушек, ход до 15 узлов, хорошо слушается руля. Потом говорите, что часть команды осталась на Тобаго, а треть команды, а сейчас чуть ли не половина, сопливые пацаны, которые боятся даже выстрела пушки. Потом перемещаетесь всей компанией в другой кабак. Через 6 часов все должны быть на борту. В местные бордели или просто по бабам заходить категорически не рекомендую — срамные болезни пока не лечатся.

— На все это мероприятие выделяю вам, на всех, 20 талеров.

— Если вы выполните свою культурную программу как надо, то по итогам вас ждет премия в 10 талеров, каждому. Все ясно? Вопросы будут?

— А как мы узнаем, что выполнили эту ... гм... культурную программу и получим премию?

— Премию выдам в Якобштадте, а культурный был отдых или просто пьянка, мы поймем по пути назад на Тобаго.

— Главное помним. "Умеренность" — чудо, какой корабль, половина команды — пацаны сопливые. Держимся вместе, при придирках уродов, все вместе уходим без драки. Все. Свободны.

Шесть человек, которых боцман отобрал из команды по критериям стойкости на выпивку и адекватности в драке, дружно повернулись и покинули кают-компанию. Когда шум разговоров, уходящих стих, Чапай повернулся к Отто и спросил:

— Как думаешь, про меня насвистят чего?

— Кхм... — поперхнулся старый моряк — а как же. Про капитана то обязательно пораспрашивают. А что парни скажут? Русский, утопил яхту — все в дело пойдет — Отто расплылся в улыбке.

— Ну да, ну да... — Перегудов достал бутылку, — давай выпьем за просвещение и удачу, и пусть второе всегда сопутствует первому.

— А потом сходи к матросам на нижних палубах и посмотри, что там и как, и, если надо поговори с парнями, чтоб сидели тише и не высовывались на палубу.

— А я пока подумаю, чем завтра на втором раунде переговоров господ с Барбадоса умасливать.

Чапай разлил по стаканам вино, и поднял свой.

— Ну, за просвещение и удачу! Прозит!

— Прозит! — Отто чуть ли не по-детски рассмеялся и выпил вино.

* * *

— Где капитан, — спросил Бальдауф у рулевого.

— Ушел куда-то на бак, — зевнув, ответил моряк.

Отто пошел на нос корабля, лавируя между спящими на палубе матросами. Поднявшись на носовую надстройку "ИО переводчика" заметил "Господина Инспектора", стоящего у правого борта.

— Что старина, не спится? — Чапай повернулся на звук шагов.

— Да вот решил посмотреть, как тут капитан тянет вахту, — улыбнулся старый моряк.

— А я все знаешь, смотрю на звезды, — Перегудов махнул рукой вверх.

На небе слегка ущербная Луна подсвечивала редкие облака, между которыми сияли звезды.

— Уже полгода в южных морях, а все никак не налюбуюсь. Там, где я ходил раньше, долго на небо не доводилось смотреть... Но зато часто было северное сияние. Ты видел такое чудо света?

— Да. Я как-то раз нанимался на китобоя, и мы ходили к Гренландии. Однажды, уже, когда возвращались с промысла, я стоял на вахте, и пол ночи смотрел на переливы небесного огня.

— Но южные звезды тоже очень красивы, — Чапай засмеялся, — и главное ничего не мерзнет, пока смотришь на небо. А то бывало, выйдешь на точку...

Перегудов прислушался, и, взяв бинокль, осмотрел море вокруг. Не обнаружив ничего подозрительного, он повернулся к Отто.

— Вот понимаю, что сегодня ночью ничего не будет, а все равно не могу спать. Думаю, завтра к обеду.

— Ну, может и не к обеду, но тоже думаю, что завтра, — старый моряк принюхался, а затем, смочив палец слюной, поставил его на ветер, — завтра погода не изменится, и ветер будет такой же.

— Ну, дай Бог. — Перегудов немного помолчал, — что там парни?

— А, устроили спор и ставят деньги. Кто-то уверен, что будут гости, кто-то говорит, что просто прокатились на добрых харчах, а кому-то так надоело ждать, что предлагают самим кого-нибудь догнать, проявив так сказать деловую инициативу.

— Эх, твою мать, инициаторы нашлись — произнес Чапай по-русски, — а я верю, что мои 20 талеров сыграют, — уже по-немецки сказал Василий Иванович.

— Ладно, Отто ступай спать. Надеюсь, у нас завтра будет нескучный день. И чего только не придумаешь, для обучения будущих капитанов!

Бальдауф расплылся в улыбке, повернулся и пошел обратно в свою каюту. А разбудил его крик вахтенного матроса:

— Справа по борту парус.

Поднявшись на ют Отто увидел там Перегудова, смотрящего в бинокль на приближающийся парусник.

— Добрый день Капитан! — Бальдауф прищурил глаз, — долгожданные гости?

— Да вроде бы, — Чапай передал бинокль старому моряку, — посмотри внимательно. Мелковата лохань на нас напрыгивать.