Дворец Ангелов

Я в другом месте, успокаивала себя Мэри, пока встретившая их горничная вела ее в гостевую комнату. Егор был полностью поглощен сестрой, едва кинул Мэри короткое: "будь, как дома, я к тебе потом загляну" и растворился где-то среди антикварной мебели, которой был набит дом. Еще одно сравнение с Бароном, который любил старинные вещи и собирал их в большом количестве, не улучшило настроения. Однако к тому времени Мэри была вымотана настолько, что была готова спать на вокзале. Если бы не гостеприимство Егора Зеркального, так оно бы и было.

Гостевая комната была обставлена в лучших традициях вип-комнат, которых во Дворце насчитывалось два десятка. Там обслуживали избранных гостей и постоянных клиентов. Даже приняв душ, закрыв на замок дверь, задернув плотные шторы и натянув одеяло до подбородка, Мэри не могла избавиться от чувства, что сейчас волшебным образом в комнате материализуется вип-клиент, которого надо будет обслуживать.

Поворочавшись на шелковых простынях еще полчаса, она, наконец, провалилась в тяжелый сон. Ей снилась Мэри Смелая, повешенная на ветке самой большой сосны под окнами кабинета Барона.

Когда ее разбудил наполненный мочевой пузырь, за окном уже стемнело. Мэри протащилась в уборную с мраморной плиткой, вернулась к кровати, посидела, завернувшись в одеяло, но поняла, что заснуть уже не сможет. Приученный к ночному режиму организм требовал заняться привычными делами. В первую очередь — поесть. Между тем, голод в ней пробудился нешуточный. Именно он заставил ее открыть замки, выбраться из временного убежища и отправиться на поиски съестного в одном халате и тапочках — увы, другой одежды в комнате не нашлось, а ее собственная была грязной.

Напольные часы в огромном зале с большим деревянным столом посередине показывали одиннадцать вечера. Дворец Егора, который по логике должен был быть наполнен домочадцами, слугами и охраной, настораживал пустотой. Повсюду был включен приглушенный боковой свет, стояла тишина. Впрочем, Мэри была не против одиночества. Тем более, что по соседству с залом с часами, она нашла кухню, в которой было много чего, но главное там имелся гигантский холодильник, набитый едой, в том числе, уже приготовленной и упакованной в контейнеры. Вытащив коробку с каким-то салатом, сыр и масло, Мэри принялась искать, в каком углу может храниться хлеб, когда в кухню вошел Егор.

С тех пор они и разговаривали. Впрочем, говорил, в основном, Егор, Мэри же поглощала яства, которые хозяин дома периодически извлекал из шкафов и холодильников — их оказалось несколько. Егор объяснил, что отпустил слуг пораньше, а охрана внутрь дома заходит редко, но повар всегда оставляет еды с запасом, так что Мэри должно хватить. Был ли это юмор, чтобы разрядить витавшее в воздухе напряжение — а его можно было ножом резать — Мэри не знала, но решила, что поесть — ее главная задача, и плевать, что там подумает Егор о ее обжорстве. Что он о ней вообще думал, она и так знала.

Разговор начался с Линды. Врачи настояли на том, чтобы забрать ее в частную клинику, где девушку лечили раньше, однако завтра ее должны были привезти обратно. Разумеется, Линду сопровождала армия телохранителей.

Потом повисла тягостная тишина. О чем говорить с хозяином дома, который сидел напротив в костюме и туфлях за несколько тысяч долларов, Мэри не знала. Егор снял галстук, став похожим на классического клиента "Дворца Ангелов" из категории ВИП. Такие обычным сексом не обходились. Кусок брынзы из салата застрял в горле в буквальном смысле, и Мэри долго кашляла, едва окончательно не задохнувшись, когда Егор привстал ей помочь. Отчего-то так легко было принять его руку там, на шоссе, но сейчас от одной мысли, что он до нее дотронется, Мэри готова была упасть в обморок. Она отскочила к раковине, поймала его удивленный взгляд, сообразила, что ведет себя неправильно, и наклонилась к крану, открыв холодную воду. Мол, пить хотела.

Затем Егор сказал "спасибо". Может, такие слова он говорил нечасто, а может, у него тоже в горле першило, но прозвучало все так сухо и горько, что лучше бы она доела салат в молчании. Пришлось сказать "пожалуйста".

И тогда он спросил ее о цене за оказанную услугу. Мэри так хотелось ляпнуть что-нибудь типа "ценник указан в прейскуранте на входе", но она заставила себя сдержаться и принялась сосредоточенно жевать хлеб. Хлеб во "Дворце" выдавали только анорексичкам типа Лизы, Мэри же и подавно забыла его вкус. Из всех блюд, предложенных Егором, хлеб впечатлил ее больше всего. Она уже съела половину батона и поглядывала на банку с джемом, который так и просился, чтобы его намазали на аппетитный ломоть, но Егору приспичило выяснять, кто кому должен. Вообще-то это она была должна ему, а не он. Честь и совесть одобрительно хлопали ее по плечам, а внутреннее эго охрипло петь гимны самой себе на тему "какая я молодец". И все потому, что Егор назвал ее пустотой. Нет. Не только поэтому. По ее вине едва не погиб невинный человек. Линда со своей больной головой долго бы во Дворце не выжила. Мэри, конечно, ее спасла, но в первую очередь, она спасла свое право называться человеком. И пусть Егор не вспомнил о тех словах, что бросил ей во Дворце, они стали тем волшебным пинком, который изменил ее жизнь. К лучшему или худшему — Мэри еще не знала, но уже чувствовала вкус свободы, ради которой была готова биться насмерть.

— Если сделаешь мне документы, будем квиты, — кивнула она.

— Удивила, — поднял брови Егор. — А деньги, разве, тебе не нужны? Мне казалось, для тебя они многое значат.

Это было замаскированное "ты ведь все за деньги делаешь — и ноги раздвигаешь, и людей спасаешь". Мэри надолго пригубила чашку с чаем, стараясь справиться с нахлынувшими чувствами: злостью, гневом, обидой. От вина, предложенного Егором, она отказалась. Алкоголя была слишком много в ее прежней жизни, пусть в новой все будет по-новому.

— Так сделаешь?

— Не вопрос. А что с твоими? Неужели не захватила? Ты и впрямь отчаянная. Такой безумный побег совершила, а паспорт не взяла.

Вообще-то паспорта у Мэри не было. Барон сжег ее документы давно, еще в самом начале, когда Мэри была другим человеком.

— Завтра можешь? — настойчиво повторила она.

— Так быстро?

— Значит, не можешь?

— Дело не в документах, — от чего-то скривился Егор. — Если надо, их тебе и сегодня ночью сделают. Дело в тебе. Лучше поживи у меня недельку-другую. Так безопаснее. Надеюсь, ты не расстроишься, если я скажу, что работать во "Дворце" ты уже не сможешь. Этот притон, наконец-то, закрыли. Вчера его взяли штурмом в прямом смысле. Перестрелка стояла такая, что у наших до сих пор голова болит, как бы прессе рот закрыть. Пока идет разбирательство, решили делу огласки не придавать. Поэтому ты тоже помалкивай. Кстати, нашли еще десять похищенных девушек, в том числе, из других городов, некоторые по несколько лет в розыске. Одно плохо — Барон сумел уйти. Сейчас его ищут. Не думаю, что он будет мстить тебе за то, что ты украла Линду, у него сейчас голова другим занята, а может, он вообще о твоем побеге не знал, мы ведь сразу, как вас отвезли, во Дворец отправились. Однако лучше не рисковать. Документы я тебе сделаю, готов и с работой помочь. Новый притон я тебе, конечно, не найду, но, вот, честную работу, поискать можно. Как ты на это смотришь? Тебе, конечно, будет трудно привыкнуть к нормальной жизни, но попробовать стоит. Например, моей горничной нужен помощник.

Мэри захотелось швырнуть ему в лицо оставшийся кусок батона. От большого количества еды разболелся желудок, и сейчас просил исторгнуть все обратно немедленно. А чего ты от него хотела? Чтобы он поставил тебя с собой на одну ступень только потому, что ты спасла его сестру? Да для такого, как Егор, никто ровней не будет, а шлюха тем более.

— Сделай мне завтра документы, — сказала Мэри, осторожно поднимаясь из-за стола. — Мне нужно срочно уехать. К подруге... Она в городе живет. Спокойной ночи. И спасибо за еду, вкусный был хлеб.

Ей казалось, что если она начнет резко двигаться, то, непременно, сорвется на истерику. Нужно было держать лицо. Ведь, по крайней мере, в собственных глазах она уже превратилась в достойного человека, который стоял на одном уровне с Егором Зеркальном. Ну и что с того, что он этого не видел? Она и не такое переживала. Хотя... Если быть честной с самой собой, ей еще никогда не было так важно еще чье-то мнение. Отчего-то в его глазах хотелось выглядеть самой лучшей на свете.

— Постой, — окликнул ее Егор, и Мэри испытала легкий укол совести. Сейчас он скажет, что она неправильно поняла его слова, но на всякий случай он хотел бы извиниться. И теперь ей будет стыдно, что она подумала о нем плохо.

— А как тебя зовут по-настоящему? — спросил он, откусывая от бутерброда, который она приготовила для себя, но не съела. — Сто лет уже хлеба с маслом не ел, кстати, очень вкусно. Но завтра из-за тебя придется в спортзале лишние полчаса отрабатывать. Так что там с именем? Для шлюхи имя "Мэри" подходит идеально, но, мне кажется, тебя зовут по-другому.

Барон тоже думал, что имя "Мэри" идеально подходит для шлюхи. И потратил много сил и времени, чтобы она тоже стала так думать. С другой стороны, если сейчас отказаться от "Мэри", это будет настоящим предательством. Слишком многое они прошли вместе. Это имя теперь с ней навсегда.

— Для паспорта я что-нибудь придумаю, а ты продолжай называть меня Мэри, — сказала она, останавливаясь в дверях. — Все равно общаться нам недолго осталось. У нас с тобой разные пути, ты уже на честной дороге, вон, сколько благ честным способом заработал, а мне эту дорожку еще искать и искать.

Уходя, Мэри сто раз пожалела, что ляпнула про "блага" и "честную работу". Егор был человеком сверху, да еще и со связями в силовых структурах, с ним бы поосторожнее. Он ничего не сказал ей в ответ, но взгляд, устремленный в ее спину, был злым и тяжелым.

Глава 3.

Несмотря на неприятный разговор с Егором накануне, утро началось чудесно. Мэри еще ночью приоткрыла окно и теперь с наслаждением валялась в кровати, наблюдая за солнечными бликами, играющими на потолке. В голове было приятно пусто. На улице щебетали утренние птицы. Из раскрытого окна пахло кофе и свежей выпечкой. Кто-то негромко переговаривался. Послышался плеск воды, и Мэри, не сдержав любопытства, отдернула штору. Окно выходило на внутренний дворик с большим бассейном, в котором плавали двое мужчин, спортивных и подтянутых. В одной из них она узнала Егора. На столике у бассейна был накрыт завтрак — это от него так заманчиво пахло кофе.

Мэри осторожно задвинула штору обратно, но неплотно. Желанию подглядеть за хозяином дома было трудно сопротивляться, однако раздался стук в дверь, и планы были нарушены. Пришли горничные, которые принесли завтрак и одежду, а также кто-то в пиджаке и галстуке, который, ничуть не смущаясь полураздетому виду Мэри, натянул на нее блузку, сфотографировал и задал несколько вопросов, из которых самым неудобным был тот, что касался ее фамилии.

— Несмеянова, — наконец, выдавила она. — Мэри Несмеянова, так и запишите.

— Отчество? — даже не поведя бровью, спросил мужчина. У него был такой вид, будто он каждый день стряпал новые документы для потерявшихся в этом мире людей. А может, так оно и было?

На отчестве ком в горле все-таки образовался, Мэри хлебнула горячий кофе, обожглась и замахала руками перед лицом, показывая, что причина навернувшихся на глаз слез — напиток.

А ведь когда-то она хорошо помнила его имя, а сейчас надо же, с трудом разбудила в памяти. И так же быстро забыла.

— Григорьевна, — придумала Мэри, подглядев отчество на бэйдже у горничной, которая звалась Галиной Григорьевной.

Также быстро мужчина удалился, испарились и служанки. Одна из них обратила ее внимание на купальный костюм и предложила поплавать в бассейне, мол, вода с подогревом. Теперь было понятно, отчего Егор так смело рассекал воду в уличном бассейне в апреле. Значит, подогрев.

Посетившая ее мысль была дерзкой и веселой. Может, обнаглеть и, действительно, поплавать в воде с подогревом? Интуиция подсказывала, что такой возможности может больше и не оказаться. А потом уже думать, что делать дальше.

Мэри уже потянулась было к купальнику, когда голоса мужчин стали ближе. Наверное, они вылезли из воды и принялись за завтрак. Она подобралась к окну — отчего-то на цыпочках и затаив дыхание, и осторожно выглянула из-за шторы. Егор с мокрыми волосами и в купальном халате понравился ей куда больше Егора в костюме, которого она видела во Дворце и вчера вечером. Он смеялся и с довольным видом намазывал сыр на тонкий хлебец. В отличие от нее хозяин дома никогда не забывал о фигуре и правильном питании.

— Ну ты и фантазер, Влад, — говорил он собеседнику — веснушчатому парню с модной бородкой. — Она будет работать у меня горничной, шлюх я дома не держу.

— А зря, — фыркнул Влад. — Я вот даже жалею, что Дворец закрыли. Девчонки там отменные были. И эта, как ее там, Мэри, очень ничего. Все при ней, мордашка смазливая, фигурка как надо. Бывших шлюх не бывает. А еще они все воровки, так что за имуществом приглядывай. В общем, недолго она у тебя проработает. Готов поспорить, что охрана в ее комнате поселится. Да я и сам не против. Она тебе благодарна должна быть, что ты ее у себя приютил, так пусть меня по знакомству обслужит.

— Странная она, — задумчиво протянул Егор. — Хотел денег ей дать и отправить в город с водителем, но что-то меня зацепило. Спортивный интерес, что ли? Да — красивая, да — не очень умная, распутная девка, как ни крути, но взглянет в глаза и хочется что-то хорошее для нее сделать. Она во Дворце, как мне тогда сказали, самая старая была, ей около тридцати с хвостиком, значит, на панели лет с двадцати, дольше в этой профессии товарный вид сохранить трудно. Интересно, что у нее в голове творится? С одной стороны — типичная шлюха, а с другой — Линду вытащила. Я хочу попробовать. Это же безумно приятно вытащить кого-то со дна.

— Идейный ты наш, — хмыкнул Влад. — Ну давай, вытаскивай. А спорим, что она уже завтра в твоей кровати окажется? Когда тебя Ангелина бросила? Неделю назад? Значит, взаимная сопротивляемость равна нулю. Ты неделю без женщины, а шлюхе твоей надо как-то в жизни устраиваться. В общем, можешь, что угодно говорить про высокие цели и мораль, но я уверен, что ты нашел себе горничную и подстилку в одном лице. А что? Девочка все умеет, уговаривать не надо, как минимум, месяц тебе будет с ней интересно. Потом можешь меня позвать. У меня тоже горничных не хватает.

— Во-первых, это я Ангелину бросил, а не она меня, — поморщился Егор. — А во-вторых... Да ну тебя с твоими пари. Если честно, я Мэри еще сегодня ночью завалил бы прямо на кухонном столе, видел бы ты, как она ела. Никогда бы не подумал, что меня заведет вид женщины, жующей хлеб с маслом. Но я же этого не сделал? Поэтому отвали. А вот, если наша Мэри не справится, ну там, с охраной начнет вертеть, или те же вилки пропадут, вот тогда и посмотрим, что с ней дальше делать. Еще надо будет ее историю проверить. Мутная она какая-то. Документы почти у всех девчонок из Дворца восстановили, а по Мэри ничего не нашли. Я не слукавлю, если скажу, что она меня заинтриговала еще там, в борделе. Но я тогда решил, что это у нее профессиональное. А вот вчера понял, что нет — есть в ней что-то такое, что за душу цепляет. Хорошо, что не отпустил ее вчера. Мне вообще ее пока никуда отпускать не хочется. По крайней мере, пока я ее не пойму.