Живите люди!

Тут встал Ильин и повернулся к княюшке.

— А князюшка, да какой ты князюшка, ты бастард, причем не признаный. Сказать кто у тебя мать? Я молчал жалел тебя, жалко было твою мать, думал ты воспользуешься шансом, за свое молчание я отвечу. Я не знаю, кто подделал тебе бумаги. И у меня крепнет подозремие, что причиной посылания нас сюда может быть ты. Твой отец действительно влиятельный человек и возможно он решил избавиться от позорища своего. Мой тебе совет иди к капитану с совой и во всем признайся, я признаюсь в своем. Если ты сейчас не пойдешь, то эту ночь можешь не пережить. Иди. Я согласен умереть во славу своей родины, но не изо всякого дерьма. Неужели ты думал, что подделка не вскроется.

Сидели молча, ждали. Князюшка, да какая нахрен его фамилия сидел на своем лежаке, опустив голову. Неожиданно от входа послышалось покашливание. Повернули головы туда, у входа стоял Славин. Этот, якобы Глебов, поднялся и пошел к выходу.Ильин пошел за ним, Славин жестом остановил его. Погрозив всем пальцем Славин вышел.Молча все разошлись по своим местам. Ночью Савва несколько раз вставал проведать Буланку, к утру она легла на сено и спокойно спала. Все спали или делали вид, что спят. Утром Савва проснушись сходил за водой для Буланки напоил, предложил овса, не хочет. Правильно, всю почти ночь сено жевала. Занялся собой, к этому времени и другие проснулись, хмурые, друг на друга не смотрят — занялись своими деломи. Савва как проснулся, обратил внимание, что лошади этого засранца нет. Другие тоже не спрашивают. Подошел драгун позвал.

— Пойдете ребята затракать, вы у нас пока на довольствие, только котелки да ложки прихватите. Завтракали молча, да и никто к ним не приставал с разговорами. Савва ополоснул посуду, прошел к Буланке и развалился у ее ног на сене. Она шутя толкала его мордой как сгоняя с места, так они дома баловались, когда Буланке надо сорвать, ну вон ту травинку, а на ней разлегся Савва. Так почти до обеда и прослоняли слонов. К обеду пришел Славин, позвал всех в палатку

— Ну не будем терять время. Что надо мы выяснили, вот список подразделений где есть вакансии, там же фамилии командиров к кому обращаться, решайте между собой, до завтрашнего вечера надо решить. Затра вечером еще курсанты могут прибыть. Повернулся и ушел, оставив списки на чьем то лежаке.

Савва подошел, взял списки, вокруг сгрудились остальные.

— Ну, что давайте решать, кто что возьмет, что бы по одной вакансии не просились двое. Наши конкуренты в этом случае будут только курсанты из других групп.И так пехота — кто берет? Ильин, пехота — кто -Захаров. квартирмейстерская служба. Кто — Конев. Так дальше — штаб, письмопроизводство — нас осталось двое, я сразу говорю в штаб не пойду, не потому что пренебрегаю, в армии все службы одинаково важны, а потому, что осталась еще одна вакансия— в гренадерную роту, там командиром мой сосед, так что еще не известно кто лучше устроится. Судьба тебе Плетнев в штабе быть, прошу отдай мне вакансию в гренадеры.

— Ну если ты так просишь, то бери, пойду в штаб.

А радость до конца, не смог спрятать, молод еще, ничего парень с головой и вроде не успел испортиться, да и впервом поколении в военной службе.

Все разобрали направления и разошлись по надобнастям. Савва со своим направлением направился в гренадерскую роту, он уже потихоньку вынюхал у драгун, где эта рота стоит.

Придя в роту, обратился к встреченному гренадеру:

— Скажите, пожалуйста, где я могу найти вашего командира?

Ошарашенный подобным обращением,

гренадер некоторое время хлопал глазами, потом молча показал на палатку. Это и нужно было, а то пошли бы вопроы, кто да зачем. Зайдя в палатку увидел поручика— гренадера.

— Разрешите обратиться, подпоручик резерва Пекарев Савва Игнатьевич ищу вакансию на прохождение практикума. Вот направление на вакансию.

— Решение по этому вопросу может вынести только командир роты, я заместитель, командир сейчас отсутствует.

— Могу узнать, когда будет командир, чтобы обратиться непосредственно?

— Он по служебной надобности и не могу сказать время его прибытия.

Попрощавшись, Савва вышел из палатки. Мысленно плюнул, прокляв все штили высокого общения. Постоял прикидывая, где может быть Тимошин. Уже качнулся идти, когда услышал в палатке возле которой стоял ;

— А я, что не смог бы что ли в оцеплении у крепости стоять. А командир Степана взял, а не меня.

— Да ты дурья башка, сам вспомни, сколько они с собой взяли, а если бы подвел ты Тимошина?

— Что вспоминать то, один. ....

Савва уже не слушал, так вот ты где Тимошин. Сейчас на Буланку и по хитрой дороге к Крепости, конечно Славин мог дунуть про других претендентов, но все таки, да и не слишком жирно -то гренадеров в оцепление. Ну это нам с Буланкой не интересно, у нас другие заботы. Так Буланку в повод тихо пешком, идем Буланку поить на речке. Все видели, как я Буланке отношусь. Как говорил этот хитрец? К елке от нее к пеньку, а там в речку. В речку зашли не замеченнеые. Поначалу Савва опасался, что под водой камни могут попасть, еще Буланка не дай бог ноги повредит, но нет, дно ровное. И все равно Савва шел впереди, держа Буланку за спиной. Доволно долго шли, часа два, Савва уже сомневаться стал, как услышал голоса. Оставив Буланку в воде и погрозив пальцем, что бы стояла спокойно, Савва тихо пробрался кустами голосам. Хм, вот она Крепость. Солидное сооружение.

Дорога к Крепости, на дороге перед Крепостью бастион стоит, видны пушки на дорогу направленные. Вроде про бастион никто ничего не говорил.А в виду бастиона обоз стоял, на телегах рогатки противопехотные. На месте стояли, на дороге. Вот только с обозными у телег крутились гренадеры капитана Тимошина. И он здесь, только все без шлемов своих знаменитых. И не похоже, что патрулируют, скорей дорогу из Крепости и бастиона перекрыли, что мало для перекрытия дороги, вон на бастионе гораздо больше людей.Ладно у меня свои дела. Вернулся к Буланке, тихонько провел сквозь кусты. Некогда подьем искать. Савва на Буланке подьехал к телегам, спешился, привязал Буланку к ближайшей телеге. Дождался пока Тимошин обратит на него внимание. — Господин капитан, разрешите обратиться? Подпоручик резерва Пекарев с личной просьбой. — Савва Игнатьевич? Ты как здесь оказался?

Потрудитесь обьяснить, господин подпоручик причину вашего появления и каким образом вам удалось миновать кордоны. Савву удивило холодность тона Тимошина и заметил он, как пара гренадеров приблизилась к ним. — Я являюсь подпоручиком резерва войскового и прошу вас принять меня в вашу роту рядовым, иначе не сдам практикум службы. — Хорошо, но как ты прошел мимо кордонов? — Я вас увидел еще в лагере, узнал, что у вас в роте есть вакансии, хотел подойти, вы были заняты, а тут узнал, что вы с обозом ушли в охранение, я и подумал, найдеться время поговорить. — Но там же кордоны кругом, как проехал, еще верхом. Градус холодности Тимошина, заметно снизился. — Ну не всегда верхом, да и Буланка у меня умница. — Это тебя Буланка привезла в обход кордонов? Засмеялся Тимошин. Помнил он, помнил этого серьезного парня. Тут один из гренадеров показывает на дорогу из лагеря — Господин капитан еще один из лагеря летит.

Подлетает на роскошном коне подпоручик, судя по аксельбанту на плече -штабной и начинает командует ; — Срочно установить рогатки как можно ближе к бастиону, дабы препятствовать атакам противника.

Гренадеры молчат и только переводят взгляды с капитана на это чудо. Видя неповиновение подпоручик спрыгнул с коня

— Господин капитан, почему ваши люди не исполняют приказы вышестоящего начальства? Тимошин посмотрел вокруг, перед ним стоит подпоручик. Недоуменно Тимошин спросил у подпоручика; — А где вышестоящее начальство и какой приказ мои люди должны исполнить? Как перекрутило адъютанта, но на капитана варежку не раскроешь, можно и в нос получить. Пошедший пятнами подпоручик резко сбавил тон. — Господин капитан, у меня приказ командующего об установлении перед этим бастионом рогаток,дабы препятствовать турецким атакам. — Кто вам поручил передать приказ командущего? — Полковник Севрюгов. Тимошин повернулся к Савве: — Вот учись как надо докладывать вышестоящему начальству и карьера в кармане, а ты в гренадеры просишься. И опять повернулся к адъютанту: — Но у вас господин подпоручик тоже карьер может не построится, вы прилетели сюда, стали командовать не известным вам подразделением, не поставив в известность командира подразделения, и не увидели, что пытались командовать гренадерами или вы считаете, что близость к штабу может вас защитить от конфротации гренадеров? Побледневший подпоручик пролепетал: — Что же мне делать? Он понял в какой блудняк попал ; как это называли армейские и как гренадеры могли среагировать на это. Бывало и пропадали офицеры из палаток и их приходилось потом друзьям выкупать у гренадеров. А что гренадерам — у них льгота еще от деда нынешнего императора. Первыми идущие на врага, должны иметь на войне развлечения. И шли в гренадеры только добровольцы, да не всякого брали. — Ладно, пойдем, поставим. А тебе Савва Игнатьевич, следует вернуться в лагерь и там мы с вами продолжим разговор. Продолжая идти рядом с капитаном, Савва просительно сказал: — Господин капитан вы не ответили положительно, а вдруг в штабе кем — нибудь закроют вакансию! — Как же ты не вовремя Савва со своей просьбой. — Вот видите, опять не вовремя. Так продолжая разговор шли за гренадерами. Адьютант следом, толи любопытствуя, толи проверяя исполнение приказа. Гренадеры разобрали рогатки и такой жиденький вроде строй получился, но все со своим снаряжение полным. Жесткое правило, хоть до ветру иди, снаряжение на расстоянии руки должно быть.Только подходить к половине пути, глянь, турки навстречу с бастиона идут и у офицера ихнего на полке тряпка белая. Ну гренадеры уже без большой опаски идут, а что штурма не было, потерь ни с какой стороны еще нет.Турки с белой тряпкой, может надо чего, да и пройти осталось саженей пять, там узнаем чего надо.А когда до турок осталось саженей пятнадцать, офицер турецкий бросил палку с белой тряпкой на землю, выхватил пистолет и давай стрелять в офицеров русских.Тимошина— то, сразу свалил, а в Савву вторым выстрелом промазал.Гренадеры глядят командир упал— тут и взревели— капитана убили и кинулись на турок. Савва выхватил саблю и рванул за гренадерами, вот они турок и давай пластать, ох как пригодилась наука Никиты. Гренадеры поначалу кинжаломи своими резали, а когда турки кинулись в страхе обратно к бастиону, своими гранатами стали швыряться.Так на плечах у турок и кинулись к бастиону. Кто то там туркам скомадовал стрелять из пушек, да жидкая стрельба получилась, гренадеры уже закидывали гранаты в бастион. Так, что немного турок уже к крепости сбежало. Вот в какой-то момент и шоркнуло Савву ядром выше колена. Вроде и не сильно больно, так, как прутом раскаленным приложил, как раз обернулся, глянуть что сзади и видел как ядро то двоих гренадеров свалило. Взобрался Савва на бастион, а там только мертвые турки лежат, да гренадеры ходят, осматриваются.Глянь, подпоручик адьютанский здесь же, тоже прихрамывает, мертвого турка с пушки тащит и норовит наружу выпихнуть. — Господин подпоручик, а вы каким образом здесь? Так все побежали на бастион, так и я со всеми. И к Савве обратился, как младший к старшему. — Какие приказания будут, господин подпоручик.? — Меня зовут Савва Игнатьевичу, наедине Савва называете.А приказания: проверить пушки на предмет годности, зарядить, собрать оружие, очистить бастион от тел турецких. Тела русских воинов, сложить в ряд под тем навесом. Гренадерам снять с турецких артиллиристов панцири и шлемы и надеть на себя, и нечего рожи кривить, мы здесь останемся, поэтому защита нужна. Видите как у турок артелеристов ценят— каждый в панцире. Подпоручик в улыбке показал белые зубы: — Так тупые они турки, вот и мало артиллиристов, а вон те двое лежат, так вообще англичане, даже мундиры свои не сняли.Кстати, Савва Игнатьевич, меня Петр Савельевич Шубин прозывают, ну или просто Петр. — Петр, ты бы умылся что ли, а то как оскалил зубы, так страшно стало. — На себя бы посмотрел, весь в кровищи, как искупался в ней. И засмеялся: — Но как ты того офицера турецкого догнал и саблей его. Вот никогда бы не поверил, что можно на бегу, от ключицы до самой задницы. И опять засмеялся. — Ты чего все время лыбишься? — Да нога, зараза, ноет. — Ранен что ли? — Да нет, когда вниз спрыгивал под ногу турок мертвый попал я и поскользнулся Вот что за подлая нация, мертвые и то пакастят. Ладно я пойду с пушками разбираться. Савва, стараясь не нагружать ушибленную ногу, пошел обойти бастион. Но и без него гренадеры вовсю шустрили на бастионе. Нашел подпоручика: — Ну что Петр Савельич, как дела? — Да вот надо эти картечницы поставить в эту сторону, будут контролировать дорогу к нам, эти три мортиры, надо переставить мордой на крепость. Почему так? Вот смотри, это единственный проход через горы с юга к нам и единственная торговая дорога, слева горы, считаются непроходимыми. Конечно по тихому шастают. Справа болота, это точно были непроходимые Но в прошлом году, здесь была страшная жара, леса горели. Вот турки и пролезли сюда. Я сам читал рапорта начальника крепости, просил он войска в крепость, гарнизон— то двести человек. Есть опасность захвата. Так эти чинуши не чесались. Сейчас то все собрали, до единой бумажки, чтобы назначить виноватого. Эта крепость изначально была построена, как пропускной торговый пункт с югом. Потом уж достраивалась, да укреплялась. Когда турки -то перестали друг друга резать, к нам сунулись, давайте вместе проход контролировать! Простые люди, дескать у вас земли много.Ну наши турок послали, контролируйте со своей стороны, кто вам мешает, там такой кавардак, что тетенька подпрыгни.Вот наши и стали крепость укреплять, понапихали в землю такое, что если это бахнет, проход завалит так, что за сто лет не разберешь.Ну и крепость изчезнет с лица земли. А это единственная дорога с юга нам. Стратегическая, в болото ее с подвывертом. Смотри дальше, Савва Игнатьич, вот по бокам ворот башни стоят, от ворот по восемьдесят саженей, они выдвинуты вперед и огнем с них, накрывается все перед воротами, но есть реальный шанс, что сработают минные поля. Далее, видишь дорога идет вдоль стены, тоже накрывается огнем. И дорога эта идет к нам и это единственная дорога. А остальная местность минирована, поэтому турки и поставили здесь бастион, чтобы не допустить нас на дорогу, а минные поля стоят между крепость и бастионом. Смотри сколько пушек сюда натаскали, но сейчас они наши. Нет, не будут турки бахать из больших пушек по нам. Будут числом давить.

— Вот откуда ты, Петр, это все знаешь Уж шпион ли тайный? — Ага шпион, хрена ль делать при штабе, если не посылают никуда. Я ведь при штабе был на посылках, как самый молодой, а там все важные, толстые и посылают нафиг: Шубин плюнул: — А я артеллирист и фортификатор и корпус окончил первым по успешности. Мне к погонам сабля пожалована за успехи и старания в учебе.Так и написано, за успевание и старательность в позновании воинского дела. Только надпись сделали на лезвие, что же мне саблю обнажать, чтобы показать какой я умный? А вдруг не так поймут,а я на саблях не очень. Савва, улыбаясь, спросил: — Как же при штабе оказался, да к нам подскакал, весь из себя. — А, да, надоело, куда не придешь, все важные, занятые, ну и решил себя показать. И захохотал блестя зубами. — А в штабе оказался благодаря маменьки моей, отец умер, пока я учился, один я у маменьки остался, ну она, уговорила брата своего, генерал — майора Сыромятова к себе взять, а здесь такие чины собрались, что Сыромятов сам на посылках Вот я в свободное время и рылся в бумагах. А да, какие там секреты, эти секреты на столах валялись. Говоря это Петр, успевал лазать по пушкам, Где кривясь, где одобрительно кивая себе. Ну ты смотри, пушки английские, заряжаются с казенной части. Вот откуда они у турок? Подбежал унтер Назар Алексеев— — Ваше благородие, жив наш капитан, только без памяти лежит. — Показывай, где он. Торопливо шел за унтером , а тот захлебываясь словами говорил: мы его туточки в каземате положили, у него плечо прострелено и нога, перевязали, только пули внутри сидят. Забежав в каземат, увидел лежащего Тимошина. Так, Никита учил не только убивать, но и еще кое чему. Сейчас и проверим. — Так унтер, пошли всех людей к артиллеристу, все, что скажет, исполнять.Сам останется со мной. — К какому артиллиристу? — Да к подпоручику. Что здесь все собрались? К подпоручику все, рапорядится. Мне всю водку, какая есть, бинты, если есть еще раненые — сюда. Про себя себя и выматерил, командир за ногу бы тебя, разговоры разговаривал, про раненых забыл. — Так нет раненых, только Мишке Хлопову морду покаряболо. — Потом его ко мне. Савва снял китель, засучил рукова рубашки снял с пояса плоскую коробку. Никита приучил не снимать ее пояса. Как он говорил, хоть на бабу, а с коробочкой. Раскрыл ее, ланцет, пинцет, нитки, иголки. Савва осмотрелся: — -Назар, этот стол освободить, застели его простыней с этой постели, она почище. Зажги эту лампу, сам вымой руки с мылом. Есть вода? — Да тут мыло и рукомойник есть, английцы жили. — Потом руки водкой вымой, есть водка? — Как без этого, вон сколь оставили. — Давай тихонько переносим капитана на стол готовим к операции. Срезал бинт, срезал одежду. Так что здесь, полить водкой, — Держи его Назар крепче, Расширить рану, пинцетиком тихонько туда постучать ага, у самой кости зараза, тихонько зацепили тянем. Вот сволочь, выскользнула, но осталась на месте, еще раз взяли, сильно не сжимаем, тянем, есть, вытянули репку. Дальше, проверить рану нет ли грязи, посмотреть кость, повреждена, нет, калибр маленький, для фасону носил, грязи нет, помыть водкой вокруг, следить чтобы в рану водка не попала. Шить, шесть стежков нормально. бинтовать. — Ваше благородие, погодите, вот мазь наша, ей богу быстрей заживет. — Фу, черт, напугал, зови Савва Игнатьевич. Давай свою мазь. Бинтовать. Дальше нога— срезать шаровары, рана сквозная, уже неплохо, промыть вокруг ран, тампон из бинта, пинцетом в канал, прихватить с другой стороны, почистить канал. Есть, нормально, прихватить раны по два стежка. — Назар, где твоя волшебная мазь? Назар приготовь вот эту кровать, вроде почище, нет, подушку не надо, плечо не нагружать и укрой одеялом, видишь капитан раздетый. Я сейчас вымоюсь, а ты Мишку корябанного веди. Пока Савва мыл руки, Назар привел Мишку. Ну нехрена себе, Мишка, как матерый медведь, вставший на дыбы. А Назар подталкивает его в спину. — Иди я говорю, его благородие такой лекарь, что нате — возьмите. Господина капитана так обиходил, что тот и не ворохнулся. — Так Миша давай разматывать лицо, что у тебя там? — Шапонить в шисо. — Да, помолчи, ты Миха, турок ему по щеке штыком попал. Нечего было варежку раскрывать. Мама родная, если это покорябал, то что тогда для них рана. Так мыть рану, поправить надрезанный лоскут щеки, Шить не меньше шестнадцати стежков, еще вокруг промыть водкой, мазать мазью Назара и бинтовать. Ох ты, как нога — то болит, но некогда. — Назар, еще есть кто покарябаный? — Нет, бог миловал. — Так, Миша, ложись на ту постель и отдохни после перевязки и за капитаном поглядывай, придет в себя, позовешь меня или Назара. Пойдем, унтер, посмотрим, как дела. А дела на бастионе были хороши— подпоручик как будто всю жизнь командовал гренадерами. Только и слышно было: — Ну не сюда надо, здесь откат у орудия, зацепит лоток с порохом. Василий, лучше мортиры маскируйте, да сами на глаза туркам не лезте, пригнувшись у брусвера шастайте. Здоровенный гренадер, пригнувшись, тащил мимо два лотка с картечными зарядами, обычно один двое носили, смеясь сказал: — Сам мелкий, а мы на четвереньках бегаем.