Посещение часть 1

За думами о семье Русо просидел до смены, и только передав её Джованни, завернувшись в пончо, уснул, накапливая силы на новый дневной переход.

ГЛАВА 6

Рика с любопытством осмотрелась вокруг. Всё напоминало дворцовый сад, но приглядевшись внимательнее, она не находила ни одного знакомого растения. И деревья, и кустарники радовали глаз яркой привычной зеленью, но за исключением причудливых изгибов стволов и веток деревьев — растения всегда прихотливо произрастая, тянулись к живительному свету солнца и формой своей были хотя и различны но, в то же время, подобны, по сути. И сочная, доходящая вершками до колен, трава, более походила на молодую прорость каких-то злаков. Но самым удивительным было небо. Глубокое небо, с нежной синевой и пробегавшими по нему клубками облаков. Такого выразительного неба во дворце не было. Не чувствовалось там и ветра — сильного, и в то же время ласкового, приносящего с собой свежие запахи листвы и трав. Рика находилась на небольшой поляне — прогалине в центре могучего лесного массива, состоявшего из смеси деревьев и кустарников различной высоты, толщины стволов и конфигураций ветвей. А уж форм листвы было неисчислимое множество. Такого обилия растительной жизни Рика никогда еще не видела. Планета оказалась сказочно богатой. Рике здесь нравилось.

Исходя из минимально-необходимого объёма знаний, почерпнутого при помощи "крул'ла", Рика могла сделать предварительные выводы о развитии местной цивилизации.

Очень жаль, что планета заселена аборигенами, имеющими уже вполне приличную техногенную цивилизацию. Видно было, что развитие здесь пошло совершенно другим путем, чем на родной планете Рики. Причем в их распоряжении не было "крул'лов". И все говорило о том, что люди на этой планете очень талантливы, упорны и трудолюбивы. Да талантливы, если самостоятельно смогли справиться с трудоемкими процессами познания и развития. Ведь каждое свое изобретение они должны были воплощать в жизнь с мелочей, своими руками, какие бы приспособления для этого они не использовали.

Рике живо представилось, какими темпами могла бы развиваться эта цивилизация, будь в ее распоряжении "крул'лы". В настоящем-то, эта коротко живущая по отношению к родным тахал'гам раса имела такую скорость развития, сравнимую со взлетом антигравитационного челнока, в то время как движение тахал'гов казалось медленным произрастанием зерна распространенного на Оранге злака.

Возможно, именно краткость жизни индивидуумов этой расы и объясняло такую скорость развития — они спешили сделать что-то еще при своей жизни, и все подчинено этой цели? Возможно также, именно поэтому у аборигенов почти первейшим долгом было интенсивное размножение. И особенно это было заметно по народностям, проживающим как раз в не совсем комфортных условиях — в песках, например, где в глинобитных сооружениях ютились семьи, имеющие по десятку детей разного возраста.

У тахал'гов все было иначе. Тахал'гам, в отличие от местных жителей, спешить было некуда, сроки их жизни благодаря "крул'лам" превышали продолжительность жизни местных аборигенов в десятки раз. Семьи были и у них, вот только детей рождалось очень мало. В семье Рика была старшим ребенком и имела ещё младшую сестру, и хотя возможности деторождения ее матери в возрасте в тысячу условных оборотов материнской планеты все еще оставались на высоком уровне, братьев у нее не было. Рике очень бы хотелось иметь ещё и брата, но она понимала, что ограничение в количестве детей диктуется необходимостью поддерживания своеобразного баланса в "Ковчеге". Такие ограничения должны были действовать в интересах его населения хотя бы до тех пор, пока ПУТЬ их не завершится. А это произойдет только тогда, когда найдется подходящая для расселения планета. Такая, например, как эта. Жаль, что она уже занята.

Но в данной солнечной системе имеется еще не менее двух подходящих планет, правда на данный момент безжизненных и не обустроенных так, как эта. С помощью "крул'лов" их можно вполне в недолгие сроки приспособить для заселения. И, возможно, для этого понадобится помощь обитающих на этой планете людей. Но для этого нужно будет иметь разрешение ее жителей. Ведь в будущем обитатели этой планеты сами окажутся способными приспособить их для себя. Вот только времени для этого у них потребуется больше, настолько, что сменится не одно поколение живущих здесь аборигенов.

Но как они встретят незваных пришельцев, да еще и претендентов на то, что они вправе считать своим? Ибо они, являясь единственными разумными обитателями системы, имеют полное право и на все остальные планеты. Как они встретят претендентов на ареал своего будущего расселения? Единственным решением в этом положении казалась ассимиляция обитателей "Ковчега" среди местной расы. Благодаря тем же "крул'лам" при генетической перестройке организмов и это было возможно. Тогда из такого слияния может возникнуть новая сущность людей, имеющая активность и жажду жизни расы аборигенов с увеличенной продолжительностью существования, заимствованной у тахал'гов. Но не будет ли такое решение ошибочным? Вдруг, получив почти бессмертие, новая раса потеряет свой жизненный напор и целеустремленность? Так, как произошло с самими тахал'гами?

Но все это были лишь пока предположения только самой Рики. Что бы об этом подумали на "Ковчеге", она не предполагала. Она только знала, что имеется исследовательско-разведывательная служба под командой Хумбаара Толимайну — Принимающего Решения, в составе которой находился и аналитическо-прогностический отдел. Но в полной мере методов этой службы Рика не знала, хотя и служила в этой службе полевым агентом. Но если судить по тем сведениям, которыми она располагала, ее мысли и задумки могли вполне пойти вразрез с намерениями этой службы.

Вот это Рика и собиралась выяснить. На скоростном скутере, при помощи "крул'ла" окруженного кислородной субстанцией она тайно покинула "ковчег" и намного опередила время его прибытия. Впрочем, для тахал'гов время это не могло оказаться долгим. Долгим оно должно было бы показаться аборигенам, если каким либо чудом, они смогли в этот момент обнаружить приближение вселенского "гостя" к планете их обитания. Правда, почти совсем исчерпав запасы необходимой материи, Рике пришлось даже пожертвовать самим скутером, переработав его в кокон перестроенного пространства, в котором она и спустилась на планету почти вслепую.

Рика считала, что самым предпочтительным для нее было бы внедриться в общество населяющих планету людей, чтобы изучить это общество "изнутри". Для этого она постаралась впитать в себя необходимое количество информации, при помощи "крул'ла" "подключившись" к информационному полю планеты. Любая планета населенная разумом имеет свое информационное поле, которое формируется с того момента, когда этот разум появляется на планете. И поле это постепенно становится все насыщеннее, аккумулируя в себя все, что этот разум рождает на планете. Сейчас ее интересовали только те сведения, которые она сможет почерпнуть для своей адаптации, тот слой информации, относящийся к настоящему времени. При необходимости она могла бы проникнуть и глубже, в историю планеты, но сейчас ей этого не было нужно. Возможно позже, когда это ей понадобится. А "крул'л" поможет ей не "утонуть" в обилии информации.

Сейчас же она, обладая полученными знаниями, рассчитывала без особых трудностей войти в неизвестное ей общество. Она встряхнула головой, разбрасывая волосы по плечам. Из остатков своего "одеяния", способного становиться и комбинезоном и скафандром высшей защиты, Рика "сотворила" себе одежду, превратив его в наиболее подходящее для этого места и времени года, одеяние. Оно могло принимать расцветку, окружающей ее растительности. Одеяние, состоящее из платья, которым называли здесь эту одежду, предназначенную для особ ее пола, которое совсем не походило на привычные ей по "ковчегу" туники. На ногах сформировалась не очень удобная обувь — называемая здесь — кеды, а в руках корзинка, в которую местные аборигенки собирали произрастающие в лесах съедобные белковые образования, под названием грибы. И вот это оказалось всё, что она смогла сделать из своего скафандра, причем не энергетическая его составляющая закуклилась в шарик, величиной с горошину, и, теперь не известно было, сможет ли она вновь обладать впоследствии привычным одеянием. "Крул'л" тоже потерял основную часть своей энергии. Он смог бы насытиться энергией, но теперь для этого ему нужно было время. Много времени.

Осуществив эти приготовления, она направилась сквозь лес в том направлении, где совсем недавно слышалось тарахтенье местного технического агрегата. Этот уродливый механизм, называющийся трактором — смешной, с маленькими передними и большими задними колесами. Так и казалось, что он в любое мгновение рассыплется на составляющие части. Безобразно дымя отвратительным смрадом, он передвигался вдоль жидкой лесополосы, явно высаженной искусственно, обрамлявшей обширное поле с какими-то злаковыми культурами, что указывало на то, что земледелием на этой планете аборигены занимались на достаточно высоком уровне. Наличие поля в совокупности с местным техническим устройством говорило о том, что поблизости должно находиться и поселение аборигенов. При высадке, Рика, окутанная оболочкой перестроенного пространства, не смогла заметить такого поселения, и теперь могла надеяться только на свою интуицию в его поисках. Стараясь не привлекать к себе внимания, придерживаясь тенистых зарослей, она проследовала за пыхтящим транспортным средством, немилосердно пылящему при продвижении его по грунтовой дороге-тропе. Это было совсем не трудно, ибо скорость того была сравнима с панцирным медлительным травоядным животным, обитавшим в лесах ее мира.

ГЛАВА 7

В этот день Николай, впервые после вступления в должность заведующим лабораторией, решил посетить занятия одной из групп студентов. В лабораторию он пришел раньше обычного времени. До сих пор преподавательской деятельностью Николаю заниматься не приходилось, и хотя сами лабораторные работы со студентами должны были проводить два его ассистента, он все равно чувствовал некоторый психологический дискомфорт.

И сегодня ему лишь мельком пришла об этом мысль, когда он разместился за преподавательским столом, разложив бумаги для заметок. Сегодня ему хотелось понаблюдать за студентами третьего курса, чтобы составить для себя мнение об их знаниях, и заодно предварительно наметить кандидатуры, так сказать, будущих сотрудников.

Ватага студентов с веселым шумом заполнила лабораторию. Поглядывая на них, Николай вспомнил и свои студенческие годы, навеявшие добродушное настроение.

В ходе занятий, его внимание привлекла группка студентов, державшаяся неразлучной троицей — девушка и два парня, казавшиеся по типажам противоположностью друг другу. Один, коренастый и мускулистый, широкое лицо, которого светилось природной приветливостью, как у всех людей, выросших в близости к девственной природе, имел имя Василий. Его напарник — Александр, ростом превышал его на целую голову, светловолосый, был тонок в кости, что придавало ему дополнительную, можно сказать, элегантную стройность. Тонкие черты лица, украшаемые синими глазами и аккуратно подстриженными тонкой щеточкой светлыми усами, подчеркивали это впечатление. Он обладал манерами, которые Николай про себя также назвал бы "аристократическими".

Связующим звеном, по-видимому, между ними служила девушка Татьяна. И в Татьяне аристократизм не проглядывался. Ростом она была невысока, имела густые черные волосы, даже слегка отливающие синевой, несколько скрадывающие некоторую пухлость лица, а вот черные глаза затмевали все недостатки, которые можно было бы обнаружить, не будь этих выразительных жгучих черных глаз. Чуть пухлые яркие губы сводили, на "нет" возможные поиски таких недостатков. А приветливая улыбка преобразовывала лицо, делая его неимоверно привлекательным, особенно, когда она общалась с Василием. Но и Александра она изредка одаривала ослепительными улыбками. Создавалось впечатление, что она держит обоих "на коротком поводке", одновременно отдавая чуть большее предпочтение Василию, который держался с ней немного скованно-сдержано, хотя и приветливо, и в то же время не лишала надежды Александра, не отрезая к себе пути окончательно. Ни для кого из окружающих, за исключением, возможно одного Василия, не было секретом, что она в него влюблена. Он же относился к ней достаточно сдержано, совсем не разделяя пылавших к нему чувств. Александр, в отличие от Василия, был явно по уши влюблен в Татьяну, впрочем, всеми силами стараясь этого не выказывать. Тем не менее, все трое дружили, и дружба их была крепкой. Они считались "не разлей вода". Получался своеобразный любовный треугольник, одновременно связывающий всех троих дружбой, и в то же время не дающий каждому из участников полного удовлетворения. Эту тенденцию Николай определил с высоты своих прожитых, хотя и не больших, но по сравнению с молодежью более зрелых, и богатых коллизиями именно такого плана, лет. И хотя Татьяна внешне совершенно не походила на Нину, но таким своим противоречивым поведением, она тотчас напомнила Николаю его первую, и пока что, единственную любовь. И совсем неожиданно Николая охватили воспоминания, унося его мысли в прошлое....

Девушку звали Нина! Она обладала фигурой богини, лицом ангела и яркими глазами голубого цвета. Эти яркие голубые глаза смотрели на Николая всегда с чуть надменным выражением. Она была необыкновенно красива и отлично это понимала. Именно понимание своей красоты, знание того, что она очень нравится окружающим, наложили отпечаток на ее характер и отнюдь не в лучшую сторону, чем и выработали его противоречие. Проплывая величаво по шумным коридорам института, она лишь слегка кивала своей прекрасной головкой со скучной, но привлекательной улыбкой. Но приветствовала она, таким образом, не всех, а только некоторых счастливчиков, которых она "замечала", а без улыбки она кивала тем, кого уважала. Дело в том, что все люди делились для нее на четыре основных категории. В первую включались все те, которые вились за нею, как улей пчел за чашей с нектаром — этих она "замечала". Ко второй категории относились люди, которые в общении с ней вели себя ровно, как бы, не замечая ее красоты, отмечая лишь ее ум — этих людей она уважала. Тех, которые над ней втихую насмехались, а сами провожали ее "маслеными" взглядами — она презирала. Остальных же, не выказывающих каких-либо эмоций при общении с нею, она просто не замечала, или делала вид, что их не существует.

Николай не относился ни к одной из этих категорий, но и благосклонности Нина, как ему казалось, к нему не питала. Скорее наоборот, она всегда старалась поставить его в смешное положение, между тем ловко лавируя так, чтобы это смешное положение не перерастало в оскорбление. Это была своеобразная игра "кошки с мышкой". Одной-двумя репликами в обществе сокурсников она ставила его в неловкое положение и заставляла краснеть, но в последующее мгновение, когда на него должен был обрушиться шквал интеллектуально-убийственного "огня" от "батареи" шлейфа ее поклонников, она одной фразой заставляла эти "батареи" умолкнуть. Так же было и на недавнем студенческом вечере, когда кто-то завел разговор о так называемых, "черных дырах" во Вселенной. Нельзя сказать, чтобы Николай был в этих вопросах некомпетентным. Совсем наоборот: он мог дать большую фору любому из сокурсников, и в любом споре прийти к победе, но.... Но Нина, благодаря не столько знаниям, хотя и знаниями она обладала незаурядными, сколько своим внешним данным, была для всей когорты обожателей непререкаемым авторитетом и, можно сказать, истиной в последней инстанции. Эти поклонники, с благоговением ловившие каждое ее слово, и старающиеся угадать любое ее желание, готовы были по легчайшему жесту "растерзать" любого ее противника в споре. Именно всей массой — суммой своих отрывочных знаний они накинулись на Николая, стараясь опровергнуть его точку зрения. Но когда, как говорится, Николай уже почти "лежал на лопатках", она резко их осадила, дав ему возможность благополучно выбраться из спора.