Посещение часть 2

Похоже, Хоук не оставил надежды на "воссоединение" со своей "группой поддержки". А так как второго "маячка" у Хоука не было, а другого способа связаться со своими людьми он не знал, возможно, только если где-нибудь на открытом месте разжечь большой костер. По всей видимости, именно этой возможностью решил воспользоваться Хоук. А учитывая, что свидетели и "помощники" в этом ему были не нужны, Хоук собрался провести эту "операцию" единолично.

Расстояние до месторасположения старого лагеря у храма налегке Пётр преодолел достаточно быстро. Не выходя из зарослей, он увидел Хоука, сидящего перед затухающим костром, подбрасывающего в него зелень, отчего столб дыма поднимался ввысь прерывистыми колоннами — благо утром не была горизонтально дующего ветра. Какого либо шифра, Пётр не усмотрел — обычная индейская система передачи сигналов дымом. Вроде: "Я здесь!"

Теперь Петру стало окончательно ясно — Хоук всё ещё не потерял надежды вызвать и дождаться "кавалерии".

Пётр прекрасно сознавал, что сейчас он вполне может почти безболезненно расправиться с этим "пендехо"**. Во всяком случае, преимущества у него имелись — скрытность и неожиданность. Он понимал, что находясь на его месте, Хоук так бы и сделал.... Может быть. Но учитывая, что ночью, уходя из лагеря, тот его не тронул, Пётр решил великодушно отдать ему своеобразный долг — он тоже не стал его убивать. Он всё же ещё придерживался своего личного кодекса чести.

Ожидать вместе с Хоуком прибытия вертолёта он не стал, и отправился в обратный путь. Как поступить дальше он ещё окончательно не решил, но то, что необходимо как можно скорее отправляться дальше и по возможности скорее, он понимал. Для себя он посчитал, что при таких раскладах с Хиггинсом, кичащимся своими "кроками" и который полз как черепаха, в попутчиках ему явно не по пути. Он не собирался его трогать, также как и Хоука, если только тот сам не захочет сделать это первым. Пётр только думал, как цивилизованно решить эту проблему. Он не хотел первым начинать "сезон кровавой охоты". Как оказалось, решение за него уже приняли другие и как он предполагал инициатором оказался Хиггинс.

ГЛАВА 5

Ярослав Ростиславович пригласил Николая на охоту. Заядлым охотником Николай не был, он не был даже просто охотником, но он сразу сообразил — директор института собирается устроить ему своеобразный экзамен на пленэре, без свидетелей. Даже профессор Марков — к слову сказать, как раз охотник заядлый, пораженный этой страстью даже более чем Крымский, в этот раз не поехал, сказавшись приболевшим. По этой причине своё ружьё он одолжил Николаю, у которого охотничьего оружия не было.

"Охотничьи угодья" Крымского и Маркова находились в пятидесяти километрах от города. В лесном массиве имелось обширное болото, по краям поросшее густой осокой и камышом, с немногочисленными прорехами — оборудованными охотничьими местами. Здесь обычно собирались любители отстрела диких уток. Проводилась такая охота в период определенного сезона. Сейчас до открытия официального охотничьего сезона оставалось два дня и Крымский с Николаем, практически являлись браконьерами. Но благодаря этому обстоятельству толпы других охотников здесь не было и они могли вполне спокойно перебраться на небольшой островок среди болота, заросший сосновым лесом, о существовании которого если кто и знал, но путей прохода к нему не ведал. К островку была проложена неприметная гать, которую в своё время, проявив недюжинную выдержку и поражающее трудолюбие, провели Крымский и Марков. Лет тогда им было даже меньше, чем сейчас Николаю. На острове ещё в те времена была построена бревенчатая сторожка с деревенской печкой.

В этом домике Крымский и Николай устроили временную базу. В болотные сапоги они переобулись еще у его топких берегов. Здесь они расчехлили ружья, подготовив их к стрельбе.

— Сейчас прогуляемся, охотнадзор нас здесь не отыщет, потому, может быть, подстрелим уточку, и зажарим её на костерке. Знаю один способ — утка в собственном соку — вкусная получается, вот только солить придётся после приготовления. Марков Юрий Петрович научил. А в процессе нашего отдыха как раз и поговорим потихонечку о наших, так сказать "баранах". Здесь-то уж точно прослушки нет, или всё же имеется? Проверишь с помощью своего психокинеза? — Вышагивая, по, только ему известной тропе, начал разговор Крымский.

— Да нет. Электронных устройств я не чувствую. Не обнаруживаются. — Ответил Николай, которому его новые способности с каждым часом всё более поддавались в управлении.

— А на каком расстоянии можешь это чувствовать? — спросил Крымский.

— Не знаю. Ваш кабинет в институте и территорию вокруг него где-то метров на пятьдесят по всей сфере я мог сканировать, там устройства были, а здесь просто всё чисто... определить могу даже немного дальше. Во всяком случае, до кромки болота достаю...

— Ого, растёшь — ведь это уже где-то километр получается. Предел-то будет? — Видно было, что Крымский очень удивился.

— По-моему, это как раз предел и есть. Дальше для меня ничего — только "белый шум", если только это можно так назвать. — В задумчивости сказал Николай.

— Ну, хорошо! Расстояние хоть и нужная вещь, но в настоящее время на этом, как я понимаю, можно остановиться, после всегда можно определить экспериментально... — Высказал своё мнение Крымский. — Однако хочу тебе сказать, что мы не можем оставить тебя один на один с твоими НОВЫМИ способностями. И совсем не из-за того, что желаем держать тебя под контролем. Хотя чего от тебя скрывать, — желание такое имеется и довольно сильное, но всё же, в первую очередь я хочу, чтобы ты сам себе не навредил.... Чтобы не поддался эйфории оттого, что можешь такое, что никто больше на планете не может.... Не появится ли у тебя чувство вседозволенности — сверхспособности — сверхчеловек и как следствие — сверхмораль.... Не перерастёт ли всё это во что-нибудь сверуродливое? Надеюсь, ты меня понимаешь? Пока что?

— Ярослав Ростиславович, Юрию Петровичу я уже говорил, что считаю эти сверхспособности — сверхизбыточными для человека, именно по причине того, что могут изменить его именно в психическом и моральном планах. Вместо сверхчеловека как раз может появиться сверхурод, монстр в человеческом обличии, и такое мне уже в голову приходило. Но я, как вы знаете, никогда не испытывал агрессивности к кому-либо... даже к своей жене и её новому мужу — разлучнику... и оттого, что я во всём виноват сам. Возможно, я в какой-то степени тоже урод, только с противоположным знаком... Я рохля, не приспособленный к борьбе человек.... Только йога чуть помогла мне измениться.... А теперь ещё эти способности....

— Вот именно, родной, вот именно.... Эти способности могут подвигнуть тебя на дальнейшую эволюцию человека — борца....

— Такая возможность имеется, но..., поверите вы мне или нет, но я не знаю, для чего мне нужны эти способности.... Самым полезным я считаю только сканирование информации с разных носителей, я ещё не знаю, со всех ли возможных.... Помогает выиграть время в процессе изучения какого-нибудь явления, быстрее находить решение поставленных задач — эта способность очень полезная. В какой-то мере телекинез тоже является подспорьем в экономии времени на простые нужды — принести отнести что-либо, вроде ручки, отвертки или ещё чего-то. Действует телекинез в пределах видимости — величина переносимых предметов, как я пока считаю, не очень велика: только то, что сам бы поднял, или двигал руками-ногами. Но и всё!..

— Ну, а телепортация? — С некоторой хитринкой в голосе спросил Крымский.

— А что телепортация? Ну, воспользовался я ею пару раз, причём в первый раз неосознанно — я имею в виду визит в Ленинград — туда и обратно. А второй раз уже осознано — за цветами для Вероники. Но радости мне это не принесло, кроме как сэкономленного времени — по-обычному на приобретение цветов ушло бы около трех часов, а может быть и больше. Надо было найти автотранспорт, съездить в совхоз и вернуться.... Да потребовалось бы три-четыре часа. Вот только это и всё... Вы бы знали, как я от этого устал.... Если в случае с Ленинград свою усталость я списал на эмоциональную составляющую и спал больше десяти часов, проснулся голодным, как волк и опустошил запасы своего холодильника. Во втором случае, я даже через какое-то время чуть не потерял сознание, и чуть не выдал себя, набрав в столовой тройную порцию еды — благо можно списать проявление аппетита на занятие йогой — там также энергия тратится. Не в таких количествах, правда. Так вот, после того, как я "набил пузо" пищей, мне пришлось запереться в кабинете, для того, чтобы спокойно эту пищу переварить.... Так что, Ярослав Ростиславович, монстром я становиться просто не хочу!..

Крымский, наверное, потому и стал незаурядным учёным, оттого, что был терпелив и умел слушать. Он не перебивал Николая всё то время, которое тот затратил, пока изливал ему душу. А то, что это был своеобразный крик души, Крымский понял сразу. Даже обрушься на него самого — многомудрого и опытного Крымского такие возможности, он бы и сам не знал, что с ними делать.... Вначале.... Позже, возможно, и нашёл бы им применение..., со временем, когда полностью бы осознал, что это ему нужно. И в то же время, а нужно ли? Крымский вполне понимал Николая.... Но и исследовательский интерес, да и в какой-то мере долг в первую очередь перед родителями Николая, не мог оставить в покое создавшееся положение дел.

— Давай всё же чуть остановимся на телепортации. Не задумывался ли ты о том, какого веса предметы, ты бы мог переместить вместе с собой? В первый раз это была женская сумочка. Второй раз — букет цветов, а вот каков максимум?

— Такой задачи я перед собой не ставил Ярослав Ростиславович, так как нет у меня потребности, развивать эту способность по той причине, что я вам уже объяснил.

— Понимаю я тебя, но оставить всё так, как есть сейчас, мы с тобой не имеем права. Раз заполучил способности, можешь их потом, в дальнейшем не использовать, но перед этим изучить их возможности, ты обязан. Поэтому сегодня давай-ка набросаем небольшой планчик изучения твоих способностей, чтобы, не разбрасываясь хотя бы чуть систематизировать твои изыски. Жаль только, что держать это всё придётся в уме... бумаге доверять нельзя...

— Это для меня сейчас совсем не актуально.... Теперь я знаю, что человеческий мозг может вместить очень много информации, при определённых затратах времени, я могу это посчитать, но нужно ли это? Способ расположения информации в голове мне представляется таким образом: имеется множество полочек-ячеек, в которые информация размещается, где-то в упакованном виде, где-то нужно держать поблизости — прикрытой только "обложкой" — это представление, как я понимаю, индивидуально, у всех может восприниматься по-разному.

— Ну, какой объём хранения мозга мы определять не будем, это ты прав, сейчас это не столь существенно. Нам, я думаю, достаточно будет того, что мы можем применять оперативно, то есть того, что лежит, так сказать, на поверхности — то есть то, что тебе "даровано" — только с этим ещё разбираться и разбираться.

"Да, — подумал Крымский, — а нам ведь ещё повезло, что способности достались именно Николаю. Попади они какой-нибудь деятельной натуре с непомерными амбициями, у которой, как говорится "скипидар в одном месте" — и для которого такие способности — предел мечтаний — и он бы сразу принялся перестраивать мир под себя.... Вот бы сразу и получился маньяк, и таких, похоже, в мире большинство.... Видно бог всё же есть, раз ЭТО досталось Николаю, который, как говорится, "и мухи не обидит". В пользу этого говорит его заявление, что уток он стрелять не будет, хотя на охоту пойти не отказался, вполне понимая, что задумана она как конспиративная встреча, и только одной охотой мы заниматься не будем. Как говорится ему "птичку жалко". — Про себя улыбнулся Крымский.

— В какой-то степени ты меня обрадовал, Коля! — После непродолжительной паузы высказался Крымский. — Но, тем не менее, ещё раз хочу тебе сказать. Раз уж ты оказался психокинетиком, твой долг хотя бы изучить параметры своих возможностей. Не исключено, что, несмотря на нежелание, ими пользоваться, во имя всего человечества тебе придётся это делать.... Ведь мы пока не знаем, с какой целью и с какими намерениями в отношении нас, приближаются ГОСТИ! Как гласит старинная пословица: "Незваный гость хуже татарина!" Так что уж позволь нам с Марковым помочь тебе себя изучать, надеюсь, возражать против этого ты не будешь? Ты наш "козырь" для ГОСТЕЙ, хотя они сами сдали нам эту карту.

Хорошо бы ещё было, что это сделано не сознательно, и ты на самом деле от них зависеть не будешь, когда они приблизятся.

— Я уже сейчас могу вполне противостоять вторжению в мой мозг. А с защитной сеткой на голове я могу дать почти 100% гарантию. — Сказал Николай.

— Всё же, только почти? — С некоторым сомнением в голосе спросил Крымский.

— Я просто привык при исследованиях оставлять хотя бы долю процента на неудачу.... Поэтому, хотя, и уверен в себе до конца, я оставляю долю процента на погрешность. — Ответил Николай.

— Нет, Коля! В таком деле погрешности недопустимы. Они оборачиваются большой кровью. Вот поэтому-то будем лучше мы изучать тебя, чем этим, не дай бог займутся "кураторы" Маркова.

— Они всё же как-то могут узнать обо мне? — в некотором замешательстве спросил Николай.

— Ты и то закладываешь погрешность в свои изыскания. А у них здесь процент гораздо выше. Они всё же профессионалы. — Со вздохом сказал Крымский. — А вот и уточки! — Переключился он на другую тему, увидев вспорхнувших из зарослей камыша диких уток.

Ружьё у него было наготове, и он выстрелил дуплетом, стараясь попасть в тех особей стаи, которые в этот момент оказались над островом, а не над водой. Стрелок он был не из последних, но выстрелы его зацепили лишь одну утку, да и то, та с истошным кряко-криком, всё равно спланировала обратно в заросли камышей, так что до неё нужно было ещё добраться. Николай по уткам не стрелял.

— Да! Досадно! Возможно, придётся намочить ноги. Ну, что, Коля! Поможешь достать добычу?

Хотя оба были обуты в болотные сапоги, но испытывать глубину водоёма в поисках упавшей утки, которая трепыхалась в камышах, вроде и шум от неё служил ориентиром, им обоим не хотелось.

— Вот поэтому на утиную охоту надо ходить с собакой... — Сказал Крымский. — Марков обычно брал у приятеля, но тот пёс зимой оставил нашу юдоль, а нового пока не завели.

— Ну, что же, Ярослав Ростиславович, попробую ещё раз применить телекинез.... Утка, хотя и не пепельница... — Николай, ориентируясь на издаваемый раненой уткой шум, всматривался в заросли, стараясь ее, если не увидеть, так хотя бы представить и определить место её нахождения. Он представил мутную воду среди камыша и плавающую в ней утку, захотел, чтобы эта утка оказалась здесь, на берегу. Ничего не получилось. Тогда Николай снова попытался высмотреть искомую утку в зарослях, ориентируясь на шум, издаваемый утиной стаей. Он ничего не видел, но постарался всё же, в очередной раз представить несчастную утку, от напряжения он весь покрылся потом. Не то, что бы он хотел показать Крымскому, что ему всё под силу, ему просто стало жалко утку, которая, в конце концов, погибнет от ран, утонув в болоте. И это чувство жалости, к ни в чём не повинному существу, превалировало. Наверное, всё же именно чувство сострадания оказалось самым сильным фактором, который и помог Николаю выполнить задуманное.