Стеклянный Альбион

‒Логично,‒ Луна замолкает на минуту, но потом продолжает. ‒Я хочу отомстить за отца. Я хочу закончить эту проклятую войну и восстановить свой дом. Но мне не дадут это сделать, если клика Малфоев, Ноттов, Паркинсонов и прочих останется у власти, с Тёмным Лордом или без. Проблема в том, что я слаба. Я многое знаю о магии, но никогда нормально не училась драться или биться на дуэли. Я слишком медленная, я не могу решить какое заклинание лучше выбрать, я слишком недолго могу колдовать, не уставая. У меня нет друзей, которым я могла бы доверять. Я не нужна Ордену‒ мне нечего им предложить. Потому я и искала убийцу‒ у меня остались деньги в Гринготтсе, я могла бы попытаться заказать Малфоя, если нашла бы человека, который не боится убивать Пожирателей.‒

‒То есть ты просто пошла в Косой переулок, надеясь найти убийцу?‒

‒Я слышала в "Дырявом котле", что какой-то наёмник убил последнего Лестрейнджа и что Пожиратели ищут кого-то, кто на этом хорошо заработал. Местный бы на такое не решился, так что ищут чужака. Думаю, отдел Международного транспорта в Министерстве под колпаком, так что убийца должен был внезапно оказаться запертым на острове и искать способы залечь на дно или покинуть страну.‒

‒Так вот с чего они следили за магазином палаток. Ясно. Про маггловские способы они, интересно, подумали?‒

‒Понятия не имею. Я и сама в них не разбираюсь. А зачем тебе палатка?‒

‒Хотел её стройматериалами загрузить, чтобы ремонт дома быстрее закончить.‒

‒Зачем? Можно же уменьшить.‒

‒Забавно. Ты видела, чтобы я хоть раз пользовался палочкой?‒

Луна застыла с широко раскрытыми глазами, глядя на меня с потрясённым видом.

‒Ты же нас перемещал!‒

‒Без палочки. И телекинез был без неё. Я не волшебник ‒ у меня другая традиция.‒

Она замерла на секунду, затем потянулась к меню и всмотрелась в последнюю страницу.

‒Мы в Кардиффе. Где убили Рудольфуса Лестрейнджа. Странным способом, который списали на амулеты убийцы магов. Ты не пользуешься палочкой. Ты без колебаний убил двух Пожирателей голыми руками. Ты живёшь в Кардиффе, потому оказался рядом. Это ты убил Лестрейнджа.‒

‒Браво. Поверишь, если я скажу, что случайно там оказался?‒

‒Поверю. Сама не знаю почему, но поверю.‒

Повисло молчание. Я не стал её торопить, давая ей обдумать ситуацию. Через минуту я услышал фразу, которой ждал.

‒Научи меня.‒

Что ж, плюс один.

Интерлюдия. Долорес Амбридж.

Многие люди за глаза звали Долорес Амбридж жабой ‒ она прекрасно знала кто и когда. Но сама она считала себя скорее крысой: неистребимой, приспособленной, безжалостной и социальной. Связи здесь, в Министерстве, решают всё. И сейчас, когда Фадж вылетел из офиса, проворонив визит Тёмного лорда в Отдел Тайн, она напрягала все свои связи, чтобы подняться на заветную вершину. Кто-то считал, что она ‒ человек Фаджа; кажется недавно и он сам так думал. Но, как говорил кто-то из древних "Падающего ‒ подтолкни".*

Увы, для этого требовалось найти одну маленькую вещицу. Ключ Рудольфуса Лестрейнджа. Последний сохранившийся ключ к их хранилищу. Гоблины отказались выдавать новый не-Лестрейнджу по крови: пока явного хозяина не было, стоимость содержания хранилища вырастала, и им долгие поиски ключа или наследника были выгодны. Некоторым влиятельным людям (Долорес даже в мыслях не называла их по имени) что-то было нужно в этом хранилище. И нуждающаяся в их поддержке чиновница рыла носом землю.

Увы, тщетно: большинство личных врагов этой тёмной семьи уже благополучно погибли. Долорес была готова рвать на голове волосы от досады, но всплыло ещё одно имя: Августа Лонгботтом, бабушка недо-избранного Невилла Лонгботтома. Старая кошёлка вполне могла "заказать" последнего выжившего палача своего сына. И кому-то предстояло задать ей пару вопросов.

Напроситься к ней на чай оказалось довольно просто: Долорес написала письмо, в котором предложила поддержать признание Невилла Лордом Лонгботтом Визенгамотом в обмен на поддержку её как кандидата в министры. Старуха давно этого пыталась добиться, но при формально живом сыне это требовало подтверждения, которого она никак пока не могла получить. Письмо было написано на исчезающем пергаменте ‒ ни к чему плодить улики.

Старуха приняла её насторожено, но за стол пригласила и налила чаю. Это было ошибкой. Одним из унаследованных от предков трюков была пара зелий: отравленные духи, и принимаемое внутрь противоядие. Яд сделал Августу медлительной, чем Долорес воспользовалась, незаметно вытащив палочку из рукава и обезоружив хозяйку дома.

Вот только старуха отказывалась говорить. Ни Веритасерум, ни Круциатус, ни более тёмные чары не помогли‒ старуха молчала как камень, не выдавая исполнителя. Даже когда её кожу сдирали заживо, она лишь с ненавистью смотрела на свою мучительницу.

‒Знаешь, может мне и вправду помочь твоему внучку, а, Августа? Твой сынок такой беззащитный, а у целителей в Мунго так много работы... Случайности, знаешь, случаются.‒

Августа затряслась и побледнела. Амбридж не была целителем, и потому слишком поздно поняла, что это не страх и не судороги от боли, а сердечный приступ. Мадам Лонгботтом была мертва.

Долорес почувствовала, что дом, лишившийся хозяйки, начал консервироваться. Оставаться здесь было опасно, защита могла её просто заморозить на месте. Прочитав быстрое заклятие, стирающее следы ауры (три года Азкабана за применение), она покинула помещение. Ей ещё предстояло стереть следы чар с палочки.

Увы, то, что один из портретов был живым, она не заметила.

*‒ цитата из Ницше, но, поскольку он ‒ маггл, Амбридж считает, что это сказал кто-то древний. Кто станет её поправлять?

Глава 3. Охотник

Кардифф, Великобритания, август 1998

Как ни странно, псионика Луне давалась весьма легко: её склонность к Предвидению, похоже, и была тем, что помешало мне влезть в её разум. На освоение медитаций и осознанного поглощения энергии из эфира ушло больше времени, чем на технику Защитного предвидения. Энергии она пока накапливала чуть, но прогрессировала очень быстро из-за умения поддерживать концентрацию, которому её не нужно было учить. С психометаболизмом и физической подготовкой всё было хуже: во время упражнений она частенько падала на меня, порой выматывалась так, что буквально висла на мне (приходилось лечить ‒ времени на подготовку было мало) или просила быть с ней нежнее. В общем, эту часть подготовки пришлось пока отложить. Она начала очень легко запоминать и вспоминать информацию с техникой Погружения в разум, и это было как раз тем, что мне было нужно: ученица Рэйвенкло (теперь, наверное, бывшая, поскольку возвращаться в Хогвартс она не собиралась, как минимум, пока не закончится война) очень много читала, причём не только разрешённого и не только в школьной библиотеке, и теперь эти знания были нужны для мозгового штурма по основному вопросу: что делать с Волдемортом.

Ему точно удалось вернуться после смерти, причём, судя по воспоминаниям этого тела и фотографиям в газетах, в виде змееподобного лича. Это наводило на мысль о филактерии, но где он мог его спрятать ‒ вопрос на миллион. Можно было разрушить его разум, но он был известен как мастер ‒ менталист, а значит был хороший вопрос кто кому чего разрушит. Нужно было придумать что-то ещё. Как ни странно, от этой мысли мне было весело. И страшно. И как-то... возвышенно. Трудная, рискованная задача, требующая работы на пределе. Как же мне этого не хватало!

Глядя назад, я понимаю, что смерть не прошла для меня бесследно: многие вещи, казавшиеся ненужными, я, похоже, забыл. В последний месяц я занимался бытовыми хлопотами, продиктованными разумным желанием комфорта. В бои я вступал не используя максимум сил, ограничивая себя: вчерашних Пожирателей я мог запечь на месте, но нет, полез в рукопашную, рискуя. Мне просто не хватало этого забытого чувства, заставляющего увидеть, что ты ещё не на вершине, тебе есть к чему стремиться, и в сравнении с чем-то ты ещё ‒ незначительная мелочь. Забавно.

Оставив Луну медитировать в отведённой для этого комнате, я вышел на улицу. Я слышал, что подъехала машина, привезя стройматериалы и часть мебели. После своего приключения в Волшебном мире, я задался важным вопросом: а как эту проблему решают маглы? Оказывается, с помощью денег и специально обученных людей. Мне осталось лишь выбрать и оплатить товары, расчистить и уплотнить площадку под разгрузку и принять покупки несколько часов спустя. То есть, сейчас. Мы с водителем быстро разгрузили машину и он укатил, оставив меня разбирать "сокровища".

Из ремонта вышла отличная тренировка телекинеза: требовалось внимание к малейшим деталям и предельная сосредоточенность, чтобы ничего не сломать, не порвать или не оставить каких-то дефектов. Казалось бы, невелика наука, но к вечеру я с ног валился от перенапряжения. А вот Луна, напротив, сияла и лучилась довольством. Она уже почти час медитировала, глядя на мои упражнения в сборке мебели и, похоже, увидев что-то интересное.

‒Я снова вижу мозгошмыгов!‒ провозгласила она.

‒Молодец, умница. А что это за мозгошмыги?‒

‒Ну, я их так называла в детстве, когда всё время их видела. Они роятся вокруг людей, когда те сильно думают. Или злятся, или радуются, или чувствуют что-то сильное.‒

‒Ясно. И какие они у меня?‒

‒Двойные. Одни довольные, одни‒ напуганные.‒

А вот это было очень, очень плохо.

‒А напуганные, они отовсюду идут или откуда-то конкретно?‒

‒Вот тут, на лбу, в основном. Странно, да?‒

‒Нет, скорее плохо. То, что ты видишь ‒ это какой-то духовный паразит. И его нужно срочно выселять, раз он смог спрятаться от моего внимания. Пойдём, покажу как делают ловушки душ.‒

Пришлось воспользоваться книгами по волшебной минералогии и магией Луны: я планировал со временем вырастить себе пси‒ кристалл, но всё пошло не по плану.

А я-то думал, почему Волдеморт оставил это тело в живых. Похоже, он подготовил его для своего вселения в случае гибели. Любопытно будет узнать как.

Кристаллы часто используются в псионике из-за своей однородности и относительной прочности. Запасы камней мне достались от культистов, так что мне осталось лишь набрать правильное количество кварца и полевого шпата и небольшой кусочек природного обсидиана для основы. Тигель также нашёлся в лаборатории, так что к процессу удалось приступить почти сразу.

Обсидиан был раскрошен в пыль. Смесь кварца и полевого шпата была раздроблена и нагрета до плавления (Поток энергии можно не только в бою использовать). К начавшему остывать расплаву я добавил обсидиановую пыль и началпридавать массе форму телекинезом. Когда в воздухе повис шар из чёрной, вязкой жидкости (его приходилось вращать, чтобы не потерял форму), я резко охладил его тем же Потоком энергии. Нет, не было "энергии холода", просто нагрев‒ это ускорение движения, а заморозка‒ напротив, замедление. Охлаждать шар равномерно было непросто, но, мне всё же удалось. Ловушка, в результате, состояла из множества сросшихся микрокристаллов ‒ по сути, неорганический мозг. Отличный сосуд для духа.

Луна, вроде, поняла суть процесса, хотя он и был ей пока не по силам. Вот к экзорцизму я её не подпустил ‒ дух мог предпочесть живого носителя, а защититься от него она вряд ли могла. Да и наблюдать там особо незачем.

Любой ритуал экзорцизма основан на том, что носитель становится для духовной сущности неудобным или бесполезным, так что она покидает сосуд в поисках нового. Я просто коснулся лбом ловушки и начал осторожно выжигать плоть там, где раньше был шрам. Паразиту это не понравилось, и он стал посылать волны боли напрямую в мой разум, но я подавил эту часть восприятия и продолжил жечь. Дух долго упрямился, но я не собирался отступать и терпеть его присутствие в своей голове. С каждым миллиметром сгоревшей кожи, он терял связь с материальным миром, и я чувствовал теперь его страх. Наконец, он запаниковал и рванул в ловушку: я чувствовал, как он сбегал из раненой части тела, и как наполнялась Ловушка Душ.

Закончив процесс, я использовал Восстановление тела, не желая тратить время на медитацию. Как ни странно, в результате мой контроль энергии вырос: паразит явно мне мешал.

Природа паразита оказалась парадоксальной: это был осколок души живого человека, а не демон или дух. И у меня был на примете только один экспериментатор, который бы вселил в своего безумного врага осколок своей души. Что, как бы, намекало, что такой филактерий был не единственным: вряд ли бы человек, настолько боящийся смерти, стал бы рисковать жизнью в таком эксперименте. Скорее, он бы отработал методику и потом поставил такой эксперимент, просто чтобы ускорить процесс своего возрождения в случае гибели. А значит, таких филактериев несколько.

Вот их поиск ‒ это та ещё задачка. По идее, душа должна стремиться к целостности, то есть, к объединению с частями. Значит, осколки должны реагировать друг на друга. Вот только, мир большой, а где он мог спрятать филактерии‒ без понятия. По идее, это должны быть места Силы, причём неслабые, чтобы на них держалась защита от всяких астральных хищников. Вот только это не сильно помогает ‒ вариантов так много, что ни одного, по сути, нет.

‒Луна, ты случайно не знаешь места Силы, которое бы Тёмный Лорд считал важным и надёжным?‒

Луна, пока я занимался изгнанием, обживала кухню: здесь появились продукты и посуда, и она что-то колдовала с их использованием.

‒Случайно, даже два. Хогвартс ‒ он очень хотел там работать и, говорят, считал своим домом. Но ему отказали, и он проклял должность учителя Защиты, так что её больше года никто не занимает. ‒

‒ А другое?‒

‒Я в нём не уверена, но год назад ребята из Ордена предлагали материал о его детстве для Придиры. Отец его не принял, не хотел связываться, но я его читала. Они утверждали, что он ‒ сын маггла и сквибки из рода Мракс, можешь себе представить?‒

‒Могу. Маглы это называют гетерозисом, когда гибрид двух чистых линий имеет необычно ярко выраженные свойства.‒

‒Эм... Ну, как бы то ни было, там было написано, что Мраксы жили рядом с городом Литтл Хэгглтон, кажется. Точнее не вспомню, давно это было. Но Мраксы— древний род и их дом тоже должен стоять на месте Силы.‒

‒Хорошо, я найду. Как твои упражнения?‒

‒Я выдохлась, пока отдыхаю. Кстати, как вам моё платье, Мастер?‒

Она одета в чёрное короткое платье с белой каймой и белой шнуровкой спереди. Также на ней миниатюрный чепец и плотные чулки до середины бедра. Кажется, магловские девушки носят что-то такое.