Стеклянный Альбион

Глава 1. Демон

Неизвестное место под Фиделиусом, июль 1998

В этот раз тело мне досталось довольно измождённое. Худое как палка, хрупкое от неподвижности, с убитой нервной системой. К тому же, за решёткой. Хотя плюсы это перевешивали: души не было, защиты от нематериальных сущностей не было, а вот способность к управлению энергией уже была. Отличный сосуд для бродячего духа, вроде меня.

Захватить эту бесхозную болванку оказалось просто‒ будто хороший костюм надел. А вот дальше начались хлопоты, хотя и не особо обременительные. Я сразу начал приводить тело в порядок (насколько это было возможно со столь скудной биомассой), и обнаружил интересную вещь: это тело отлично подходило для трансформаций. В нём был ген то ли оборотней, то ли подменышей, и исправлять проблемы тела удавалось довольно легко. Активировалась эта способность забавным способом: чтобы сменить облик, нужно было страдать хотя бы начальной стадией дисморфобии‒ неприятия собственной внешности. В моём случае это действительно была не моя внешность, но я ограничился укреплением костей и мышц, увеличением лёгких и восстановлением нормального зрения.

Затем я занялся остатками памяти. Итак, моего реципиента звали Гарри Джеймс Поттер. Три года назад он оказался втянут в какое-то состязание, похищен и использован в некромантическом ритуале. Затем восставший лич пленил его и стал пытать до безумия, не решаясь почему-то его убить. Потом ему это надоело и этим стали заниматься его прислужники. Потом и им это надоело, и теперь к нему заходил один доходяга, спаивал ему зелье, чистил его чарами, пытал ровно две минуты заклинанием Круцио и уходил. Довольно однообразно. Тело уже даже не держали прикованным (прикованное тело нельзя было очистить заклинанием ‒ кандалы гасили магию), поскольку его обитатель уже покинул юдоль скорби.

Теперь мне оставалось лишь восстановить запас энергии и дождаться тюремщика, так что я погрузился в медитацию и начал потихоньку впитывать энергию из эфирных потоков. И продолжал, пока не услышал шаги в коридоре.

Насвистывая весёлый мотивчик, невысокий мужчина стал копаться в замке, который поддавался с явным скрипом. За это время я успел не только сфокусироваться в Боевом предвидении и усилить мышцы энергией, но и приготовил гостю неприятный сюрприз с помощью техники Метаморфоза.

Наконец, он справился с замком, открыл дверь и шагнул внутрь, доставая из кармана флакон с какой-то жидкостью. И в тот момент, когда он отвлёкся на пробку, я напал.

Повернувшись в прыжке, я ухватил его за грудки и повалил на пол, приземляясь сверху. Правой рукой зажал рот, левой нанёс быстрый удар в грудь, второй, третий... Моя левая рука превратилась в костяной шип и, проскользнув между рёбер, разорвала лёгкие. Подарок от демона Полагра ‒ схватка с этой тварью едва не отправила меня к праотцам когда-то, но позволила скопировать удобное для метаморфоза приспособление. Хрип мага захлебнулся.

Я ‒ паршивый телепат, и для экскурсии в чужой разум мне нужна помощь ‒ дурман, боль, страх. В разум умирающего Стэна Шампайка я проникаю, хоть и с трудом. Я нахожусь в загородном доме Лестрейнджей. Здесь обитает один отряд молодёжи и присматривающая за ними Беллатрикс Лестрейндж. Выбраться можно только портключом, которые все у Беллатрикс. Стэн ‒ в роли прислуги, его все шпыняют и гоняют по мелким делам.

Этого мне достаточно. Сворачиваю шею этому нацисту-недоучке и быстро переодеваюсь в его одежду. Жаль, что я не слышал его голоса, но и так сойдёт. Затем меняю внешность на моего незадачливого тюремщика с помощью Метаморфоза.

Я поднимаюсь из темницы, старательно разминая конечности и привыкая двигаться в мантии. Поначалу немного путаюсь, но быстро понимаю как двигаться, чтобы не запутаться в ногах‒ на элегантность рассчитывать пока не приходится. Наконец, поднимаюсь в зал, где расселись молодые Пожиратели Смерти. Они играют в карты, сидя в креслах, но моё появление не проходит незамеченным.

‒Эй, Стэн,‒ насмешливо тянет их заводила, белобрысый манерный парень. ‒Что-то ты долго. Или ты его там трахнуть решил? Ну, да, с кем тебе ещё? С тётей? Или домовыми эльфами?‒

Пока компания малолетних маньяков ржёт над нехитрой шуткой, я кривлюсь и иду как бы мимо. Моя цель ‒ точка, откуда я вижу всех шестерых, и их не прикрывают кресла. К счастью, такая точка есть, и она‒ на пути к выходу из зала. В правильный момент я резко поворачиваюсь и активирую разогнанный до предела Выброс Энергии: Молния. Волна электричества ударяет не ожидавших атаки людей (воздух наполняется маленькими разрядами потерянной энергии), а затем, сразу же, на пределе проводимости, вторая. Из руки вырастает шип и я бегу к тем, кто остался в живых: крепкому парню, что силится выбраться из кресла и высокой и широкоплечей девушке, что упала на колени. Крепыш не успевает выбраться ‒ шип пробивает его аорту насквозь, что при электрическом шоке ‒ приговор. Девушка успевает рвануться в мою сторону, намереваясь сбить с ног, но я успеваю отступить и насадить её на изменённую метаморфозом руку. Она пытается дотянуться до меня, но я успеваю прервать её мучения хуком в горло. При этом из раны в животе хлещет кровь, и когда я освобождаю руку, меня ей окатывает.

Я слышу как кто-то бежит ‒ двери открываются по пути сюда, у меня лишь пара секунд. Превращаюсь в белобрысого, его самого укрываю полой мантии (не забыв провести "контроль"). И начинаю быстро ползти к двери. В зал врывается Беллатрикс Лестрейндж с палочкой наголо и видит меня.

‒Тётя..‒ хриплю, протягивая к ней руку.

‒Драко,‒ она бросается ко мне. ‒Что случи...‒

Шип снова пробивает плоть, а я, внезапно ринувшись навстречу, бью её лбом в лицо и выхватываю палочку из руки. Затем, наношу ещё несколько ударов, не давая ей прийти в себя. Последний удар шипом пробивает горло и она оседает, теряя сознание от боли и кровопотери. Погружаюсь в её разум: быстрее, пока она не умерла. Портключи лежат у неё в комнате, как ни странно, разложены в шкатулки по местам назначения. Я запомнил ту, что ведёт в Лондон (там должен быть новый рейд). Заодно запомнил где у неё лежит заначка золота, после чего её разум начал гаснуть, и мне пришлось разорвать связь.

Я не задерживаюсь в зале: не знаю, сколько у меня времени для побега, но нужно спешить. Бегу в её комнату, забираю заначку, высыпая монеты в кошелёк Стэна ‒ там только были только серебро и медь. Затем я хватаю портключ из шкатулки и произношу "Летус". Мир начинает быстро вращаться.

Интерлюдия. Антонин Долохов

Сцена вызывала оторопь. Никто не ждал нападения в защищённом убежище, и найденная здесь кровавая баня выбивала из колеи даже меня. Наследников держали подальше от риска, пока они не наберутся опыта, но это событие определённо повлияет на динамику во Внутреннем Круге. Малфои, Паркинсоны, Крэббы, Гойлы, Нотты, Булстроуды, Лестрейнджи... Они были пока в шоке, но скоро они впадут в ярость и будут требовать крови. Я вышел из зала и спустился в темницу: интуиция подсказывала, что там самое интересное.

Стэн Шампайк был обычным червём: потомственное ничтожество, способное только завидовать другим, лгать и предавать. Ни силы, ни таланта, ни стремления стать лучше: вот убить, ограбить, изнасиловать ‒ это пожалуйста. Такие люди не вызывают ничего, кроме брезгливости. Для вступления он сдал полдюжины адресов магглорожденных, которые пользовались Ночным Рыцарем, и с радостью пытал и убивал тех, кому вчера улыбался и пытался впарить лишнюю зубную щётку. Конечно, среди Пожирателей смерти он оказался на самом дне иерархии. И даже тут он умудрился облажаться.

Он вошёл в камеру к заключённому, не наложив паралич или оглушение ‒ это первая ошибка. Не закрыл за собой дверь ‒ вторая. Не держал палочку наготове ‒ она так и осталась в брюках, нападавший не стал её забирать. Третья ошибка. Расслабился, потерял бдительность. Прах к праху, придурок.

А вот нападавший. был интересен. Он не мог придти снаружи ‒ дом был под Фиделиусом и найти его без Беллатрикс никто не мог. По времени смерти стало ясно, что нападения начались отсюда. И напрашивался вывод, что это был Поттер... только это не мог быть он. Беспалочковая магия и жёсткая боёвка на уровне Внутреннего Круга ‒ это не для измученной пытками жертвы. Я проверил палочку Приори Инкантатем ‒ Круциатусы там были, так что с пытками промашки не было. А значит случилось что-то другое...

Извне... Точно. У меня появилась догадка, от которой мне стало довольно жутко. Но которая всё объясняла. Я побежал в зал.

Там уже рыдали родители погибших детей, Рудольфус в шоке застыл над телом Беллы, а в зал с другого конца заходил Лорд.

‒Рудольфус, это срочно! Здесь стоит противодемоническая защита?‒

Лестрейндж непонимающе на меня смотрит, а вот Лорд сразу понимает о чём я. Он достаёт палочку и начинает бормотать заклинания. И мрачнеет с каждой фразой.

‒Нет, здесь ничего такого нет. Ты думаешь?..‒

‒Мой Лорд, живое тело безумного мага, боец с мощной беспалочковой магией, предпочитающий ближний бой. Это самое разумное объяснение: Гарри Поттер одержим демоном!‒

На секунду повисло молчание, а затем зал взорвался шумом.

Лондон, Великобритания, июль 1998

Душевные в этом мире люди. Через час после моего появления в Западном Лондоне меня попытались ограбить, прицепившись к одежде. Пополнив запас маггловской наличности, я зашёл в ближайший магазинчик благотворительности и разжился более неприметной одёжкой, а затем сменил внешность, смешав лица трёх прохожих в плохо узнаваемой комбинации. Также пришлось сбросить верхний слой кожи и часть волос, чтобы избавиться от запаха темницы. Получился ещё один муравей в огромном муравейнике мегаполиса. К магам я не рискнул пока соваться‒ общество у них маленькое, незнакомца срисуют быстро, а мне нужно время для приведения тела и мыслей в порядок. Денег было мало, но это дело поправимое: псионику моего уровня доступно довольно многое, главное‒ не зарываться и не наглеть.

Поев, наконец, нормальной еды, я решил, что в Лондоне задерживаться не стоит: всё же меня могут искать волшебники, и не факт, что псионику не смогут засечь. Потому я доехал до станции Пэддингтон и сел на поезд до Кардиффа, не забыв затариться мясом в дорогу: предстояло наращивать на это тело нормальные мышцы. Поездку я провёл в углу вагона, выходя из медитации, только чтобы поесть. Кости удалось вырастить так, что рост дошёл до шести футов, появилась нормальная мускулатура гимнаста (в старом теле я бы не рискнул отрываться от земли‒ слишком корявый баланс наскоро восстановленных мышц), а зрение и слух вернулись к привычной чувствительности. Лицо я сменил лишь когда выходил с Центральной станции Кардиффа, скопировав с мелкими правками лицо с какой-то афиши.

Схема заработка изначального капитала была простой как палка (для псионика‒ простому человеку так делать, конечно, не стоило бы). Зайти в плохой район, нарваться на неприятности, всех побить, эксплуатировать эксплуататоров. Для человека, способного усилить тело и вылечить любое физическое повреждение, это потребовало лишь пару часов работы. Потом местная гопота кончилась, а я решил поискать укрытие в Роатском парке. На ночь он был закрыт, но мне удалось перелезть через ограду и отыскать старую сторожку на отшибе‒ то, что нужно для короткого отдыха летней ночью.

Утро порадовало меня новыми ощущениями: если вчера я едва ощущал тело из-за повреждений нервной системы, то теперь я чувствовал и тепло, и холод, и голод. Очистив тело техникой и помедитировав, чтобы привести запас энергии в порядок, я выбрался из сторожки и влился в ряды работяг. идущих утром через парк. За оградой я начал искать паб, поскольку хотелось есть не совсем на бегу, а нормально, сидя за столом и что-то горячее. Местный горячий завтрак оказался тем, что надо: яичница, бекон, печёные бобы, что-то ещё мясное и картофельное, кофе (целую жизнь уже не пил). После такого пиршества, я задумался над тем, что в новом мире нужно как-то легализоваться, поскольку мои смутные воспоминания говорили, что без бумажки у магглов никуда. А это в свою очередь значило, что мне нужно было искать преступников, способных это организовать. Ну, и денежный вопрос никуда не делся: добытого хватило бы на пару дней, но создание документов явно будет стоить немало.

‒Дермут, мне пинту тёмного!‒ раздалось от стойки. Там оказался седой бородатый мужчина в плотной куртке и с палкой в руке.

‒Ангус, ещё и десяти нет!‒

‒Лучше я сопьюсь, чем свихнусь! Клянусь, какая-то чертовщина у нас творится.‒

Бармен наполнил стакан и поставил перед стариком. Затем спросил:

‒На кладбище? Сатанисты какие шельмуют или собаки приблудились?‒

‒Если бы! Это-то привычные беды. Призраки у нас завелись. Натуральные: светятся, воют, могилы шевелят!‒

‒Могилы шевелят?‒

‒Да, плиты некоторые сдвинуты оказались утром. Я, может, и свихнулся на старости лет, но плиту безумием не сдвинешь!‒

Вот это уже было интересно. Я решил расспросить старика.

‒Скажите, а что за могилы были потревожены?‒

Старик оторвался от пива и нахмурился.

‒Какое это имеет значение? Да и вообще, кто ты такой?‒

‒Очень большое иногда. Джон Эванс. Я немного разбираюсь в теме.‒

Смотрю ему в глаза и меняю свою радужку на фиолетовую. Мужчина вздрагивает от удивления, и тогда я возвращаю глаза в исходное состояние.

‒Эксперт, говоришь... Ну да, наш край известен... экспертами. Я не помню, но могу показать их. Ты готов помочь?‒

‒Мне нужна помощь человека, знакомого с местными реалиями. Так что я помогу‒ это лишь разумно.‒

Старик допил бокал залпом и бросил пару монет на прилавок. Затем, повернулся к двери и махнул рукой.

‒Ну, пойдём, "эксперт".‒

Кладбище Кэтэйс было довольно большим, и дорога до нужного места заняла добрые полчаса. В пути я объяснил, что нужны документы, в том числе и для работы. Старик сказал, что, если помогу, позвонит одному приятелю в администрации: бывало что ребята из деревень в город приезжали вообще без гроша за душой, и их надо было устраивать и оформлять, чтобы не плодить гопоту. Я на местного ни физиономией, ни говором не похож, так что без взятки тут не обойтись, но дело вполне решаемое. Если я и вправду помогу.

Потревоженные могилы принадлежали паре, Освальду и Эмили Кларк. Ангус сказал, что будет в сторожке, а я остался ждать. Я пристроился у дерева, откуда были видны могилы, и погрузился в медитацию: тело уже пришло в относительный порядок, но мне был привычен несколько иной стандарт ловкости и силы. Так что, когда медитации надоели, я занялся упражнениями на гибкость: удерживал тело в сложных положениях, растягивал связки, дрессировал руки на точность мелкой моторики: это было часто нужно и псионикам, и магам.

Увы, магия мне вряд ли будет даваться‒ слишком отличная школа мышления. Но оно и к лучшему: среди псиоников откровенных безумцев было мало, тем более, среди практикующих дисциплину Психометаболизма.

Эта дисциплина направлена как раз на овладение собственным телом до сверхъестественной степени и его усиление силой разума. В Телепатии я разбираюсь довольно слабо: читать память, бить в разум, внушать очень простые образы и чуять враждебность‒ вот мой предел. Кинетика мне давалась лучше: управление энергией было очень полезной дисциплиной в бою. Искривление (управление пространством), Провидение (усиление чувств и разума) и Метасозидание (создание объектов и существ из эктоплазмы) я умел использовать, но особых успехов в этих областях не имел.

Тем временем, прошло где-то четыре часа. Я сбегал до ближайшего магазина и наскоро перекусил, заодно захватив воды, пару шоколадок и путеводитель по городу. Остаток дня я провёл на кладбище, тренируясь, изучая путеводитель и наблюдая за людьми вокруг. Их было немного, и никто особо не выделялся. В город я соваться не хотел: меня просто обязаны были искать, и не факт, что никто ничего не заподозрит, если меня увидит. Однако вечером моё ожидание было вознаграждено: к потревоженным могилам приехали посетители.

Женщина лет тридцати в чёрном платье с вуалью привела к могилам пару детей лет десяти: мальчика и девочку. Прикрыв глаза, я сконцентрировался на колебаниях фона мировой энергии и сразу же понял, что моя догадка была верной: дети явно были одарёнными. В женщине чувствовался слабый огонёк способностей, на грани пробуждения дара, но явно недостаточный для инстинктивного использования. А вот детское необузданное желание, умноженное на дар способно весьма на многое.

Я осторожно подошёл к ним, стараясь не попадать в область обзора. Дети не заметили ничего странного, а вот женщина явно видела, что плиты были сдвинуты, и это её нервировало. Подойдя ближе, я понял как именно это было сделано: девочка, сама того не осознавая, насыщала землю эктоплазмой‒ подобием материи из смеси психической и природной энергии. Она явно обладала талантом к Метасозиданию, и из-за горя он выходил из-под контроля.

‒Вандалам такое не под силу,‒ говорю, оказавшись за спиной женщины. Она резко поворачивается с выражением испуга, которое быстро переходит в гнев.

‒Да как вы!..‒

Её обвинительная речь обрывается: я повторяю свой фокус с глазами, позволяя им сменить цвет на фиолетовый. Демонстративно возвращаю их в естественное состояние и продолжаю:

‒Вы ведь их родственница? Тётя, наверное? А здесь ‒ их родители?‒

‒Да, они погибли в автокатастрофе,‒ женщина отвечает медленно, видимо пересиливая страх. Похоже, больше одарённых в их семье нет, иначе простой фокус не произвёл бы впечатления.

‒У детей неплохие способности, но если они продолжат насыщать землю силой, тут скоро или дух воплотится, или мёртвые восстанут. Учить их, я так понимаю некому?‒

‒О чём вы говорите? Какие мёртвые? Какие духи? Вы в своём уме?..‒

Она явно в шоке. Придётся демонстрировать что-то посильнее. Демонстрирую ей пустые ладони, а потом на кончиках пальцев начинают гореть огоньки. Она замирает, но через несколько секунд берёт себя в руки. Тогда я гашу пламя.

‒Способности? Это какая-то магия?‒

‒Ну, есть разные традиции. Я отношусь к псионикам, мастерам разума. Есть волшебники, колдуны, жрецы и прочие чудотворцы на полставки. Думаю, нам стоит поговорить об обучении ваших племянников, пока они не натворили бед или не влипли во что-то.‒

На несколько минут мы замолчали. Наконец, она решилась нарушить тишину.

‒Кто вы такой?‒

‒Меня зовут Джон Эванс. Я магистр Психометаболизма. Решил перебраться в Кардифф, поскольку в потустороннем Лондоне стало неспокойно, а ввязываться в гражданскую войну волшебников‒ дело неблагодарное.‒

‒Гражданскую войну?‒

‒Да, старые семьи магов теряют влияние, более молодые хотят их потеснить. Первые бьют на упреждение, вторые пока огрызаются и отжимают влияние во властных структурах. Одновременно с этим вырезаются маги в первом поколении, чтобы не дать "молодым" вырастить себе рекрутов. При этом "старики" теряют немногих своих перспективных волшебников и сами лишают себя будущего. В общем, грязь и бардак.‒

Женщина напряглась, явно просчитывая варианты.

‒А псионики в этом не участвуют?‒

‒Нет, мы стараемся держаться подальше от волшебников: с нашей точки зрения, они‒ опасные безумцы, дающие слишком много воли своим желаниям. Даже псионики-дикари и то больше контролируют себя, чем средний волшебник. Мы делаем упор на самоконтроль, и только потом‒ на контроль окружающего мира.‒

Да, я несколько искажал факты, поскольку псион, насколько мне известно, был здесь только один‒ я, но мне сильно хотелось получить место репетитора этих детишек: в моём положении это было бы оптимальным источником дохода. Я успел оценить платье женщины и одежды детишек: качественная ткань, сшитая явно по мерке одёжка, общая ухоженность‒ это выдавало достаточно состоятельных людей, способных это себе позволить.

Тем временем, дети закончили своё бдение и подошли к нам.

‒Джессика, Артур. Это мистер Эванс,‒ представила нас женщина, стараясь скрыть неловкость.

‒Здравствуйте,‒ поздоровались они.

‒Здравствуйте,‒ я на секунду поднял взгляд к могилам и осторожным телекинезом вернул их на место. Их тётя заметила движение, но смогла скрыть изумление. ‒Давайте, я к вам вечером зайду на чай и мы закончим разговор.‒

Мы договорились на встречу у них дома в 9 часов вечера, и на том расстались.

Когда они ушли, я очистил захоронения от эктоплазмы (мало ли кто может позариться) и пошёл к Ангусу сдавать работу. Тот мне, конечно, не поверил на слово, но пообещал, что если завтра всё будет спокойно, он позвонит своему приятелю и назовёт цену вопроса.

‒Скажи, а заброшенные дома с привидениями у вас здесь есть?‒

‒Есть, дальше на севере, дом Холланда на Радри роуд, за трассой М4. Там в принципе недвижимость так себе: ничего нет, всё устарело и прогнило, что могло. Вокруг одни поля для гольфа да фермы. Есть ещё в центре, но они достопримечательности. А эта халупа уже сотню лет никому не нужна.‒

Разумеется, я решил его проверить ‒ после полудюжины часов нудного сидения в засаде руки чесались во что-нибудь влезть, и я не стал отказывать себе в таком удовольствии. Пришлось помучиться с местными поездами и автобусами, а потом пройти ещё несколько миль вдоль дороги, но наконец я нашёл это место: заросший травой участок среди холмов с двухэтажным каменным домом старой постройки. Крыша явно прогнила, в траве могли водиться змеи, да и псионическое чутьё подсказало, что слухи о привидениях здесь возникли не зря. Тропу ко входу я выжег огнём, все возможные обитатели поспешили убраться с дороги. Деревянная дверь присохла к косяку, и пришлось поднапрячься, чтобы её открыть. Когда-то давно это явно был довольно роскошный дом, может, охотничий домик какого-то вельможи или богатея. Но столетие запустения привело к тому, что всё, кроме камня, рассыпалось в прах, сгнило или было утащено бродягами. Пройдясь по первому этажу я понял, что наверх идти бесполезно: там были явно только пыль, тлен и нечистоты. А вот из подвала потусторонней силой фонило очень явно. Туда я и направился.

Спустившись по ступеням вниз, я призвал светляка ‒ эктоплазменный конструкт, летящий впереди и способный принять на себя удар. Сам я укрепил тело метаморфозой и перестроил глаза под Ночное зрение.

Подвал был устроен довольно просто: прямой коридор, три пары дверных проёмов в разные стороны и тяжёлая дверь в конце, явно ведущая в какой-то зал. Первая правая комната была уставлена уставлена шкафами с различным стеклом, будто лаборатория алхимика. Слева же оказался настоящий арсенал инквизитора: точно сказать чем это было раньше я не смог бы, но шипы и зажимы всех мастей как бы намекали. Следующая пара проёмов скрывала натуральные темницы, с решётками, кандалами и даже скелетом на полу одной из камер. Судя по костям, это когда-то была молодая женщина. Третья дверь справа вела в помещение с мягким когда-то полом и различными диванами, теперь уже истлевшими. Слева находилась комната с какими-то станками, упорами и кандалами‒ явно в продолжение пыточной темы. Похоже, когда-то тут было убежище каких-то маньяков, которые в конце концов нарвались на что-то сверхъестественное: вероятнее всего, на необученного мага. Приготовившись атаковать разум поджидающей меня твари, я потянул на себя дверь зала.

Какофония воплей, рыданий и криков оглушила меня на секунду и заставила отступить, но на инстинктах я успел ударить Духовной Плетью и отбросить этот полтергейст. Это явно был он: амальгама из боли и страданий десятков, если не сотен человек, пропитавших это место, слитая воедино магическим импульсом.

Бой с этой тварью оказался довольно нудным: она была заперта в зале и кидалась в меня обломками мебели, когда я высовывался, чтобы приложить её Духовной Плетью. Я в меру сил уклонялся и пытался потратить как можно меньше сил на бой. Наконец, после очередного удара полтергейст оглушительно взвыл и рассыпался тёмными хлопьями. Я проверил его чутьём псионики, затем запустил в зал светляка и только потом зашёл сам.

Зал явно был ритуальным: в центре квадратного помещения шириной примерно в пятнадцать метров, был выбит круг со вписанной в него пятиконечной звездой. Дальше стоял алтарь: стол, украшенный золотом, способный вместить взрослого человека. Там также стояло семь кубков, сделанных из человеческих черепов и украшенных самоцветами. У стен валялись останки людей и мебели, одинаково истлевшие и переломанные.

Алтарь, кубки и вершины пентаграммы я выжег Разрушением (маги его называли Разрушением магии, а псионики‒ соответственно, псионики), чтобы предотвратить возвращение полтергейста. Остальное решил оставить на завтра: запас сил у меня всё же не бесконечный, а ещё визит к Кларкам на носу.

Я вышел на улицу и сразу же начал чиститься от грязи, всё же комплект одежды у меня пока был один. Затем вышел к шоссе и направился к гольф-клубу. От него до дома Кларков я доехал на такси, успев даже помедитировать по пути. Добрался я даже раньше, чем мы договорились, так что зашёл в ближайшее кафе перекусить. Британская кухня мне не особо нравилась, но псионика съедала кучу сил и организм требовал своего.

Ровно в 9 вечера я позвонил в дверной звонок их дома. Открыла мне уже знакомая по кладбищу женщина (я так и не спросил её имени) и жестом предложила зайти.

Я разулся в прихожей и по приглашению хозяйки зашёл в зал, где в кресле в углу сидел мистер Кларк, тут же направивший на меня револьвер. Обманчиво-спокойным голосом он сказал:

‒На столе наручники. Наденьте. И без фокусов.‒

Я улыбнулся. В этот момент, предохранитель на его револьвере отщёлкнулся, заблокировав курок, а миссис Кларк оказалась закутана в эктоплазменный конструкт, выскользнувший из моего рукава. Я выхватил пистолет из её руки, а затем, телекинезом, из руки её мужа.

‒Вот теперь действительно без глупостей.‒

Я высыпал патроны из револьвера на стол, изъял обойму из пистолета и оставил оружие на столе. Затем отозвал конструкт, вернув его на место под одеждой и уселся в кресло.

‒Кажется, я упустил какую-то часть контекста. Не изволите ли объясниться?‒

Как оказалось, Стивен и Агата Моррисоны (Освальд Кларк был мужем сестры Стивена) были сквибами, потомками магов, лишёнными магических сил. Они принадлежали к клубу знакомств, который сводил сквибов в надежде, что у потомков проявится магия. Их родители тоже состояли в этом клубе, но им не повезло‒ их дети родились без магии. Несколько лет назад началась серия смертей, когда очень многие сквибы, в том числе те, чьи дети получили приглашение в Хогвартс или Министерский колледж, начали погибать в странных несчастных случаях. Чета Кларков погибла в таком же (машина сорвалась с эстакады, пролетела почти пятьдесят метров и врезалась в дом, убив хозяев‒ так себе случайность), и дети выжили лишь потому, что гостили у дяди с тётей. Меня приняли за мага-охотника и попытались нейтрализовать.

‒Я никогда не слышал о псиониках, кроме как в научной фантастике, так что насторожился. Вы понимаете?‒

‒Да. Сам бы, наверное, примерно также поступил. Но будь у меня желание вас убить, так бы сразу и сделал.‒

‒Понимаю. Так в чём ваш интерес?‒

‒Я числюсь в списках Министерства как магглорожденный, прошедший обучение у репетитора. Недавно у меня возникли проблемы с магами, которые придерживаются идей чистоты крови и я решил, что стоит сменить личину. Увы, двигаться пришлось в спешке, знакомых за пределами Лондона у меня не оказалось, а тем, кто остался я не доверял. Так что я начал жизнь с нуля для надёжности. Псионики вообще довольно самодостаточны, палочка нам не нужна, инструменты не обязательны, пока есть разум. Так что я решил подработать репетитором, раз уж встретил необученных детишек. Тем более, сейчас Хогвартс‒ это риск, личное обучение куда безопаснее в этом плане.‒

‒Звучит резонно. Но вы выглядите довольно молодо, вы уверены, что можете учить? Это непростое занятие.‒

‒Мне уже не первая сотня лет. Я могу управлять своим телом, так что старение‒ это исключительно психический процесс для меня. И я его неплохо останавливаю.‒

Вот это их явно впечатляет, хотя они и пытаются подавать виду.

‒Даже для людей со слабым даром, вроде вас, освоение дисциплины Психометаболизма‒ это два десятка лет жизни, Предвидение‒ это практически гарантия успеха в бизнесе, а Телепатия‒ решение вопросов надёжности кадров и партнёров. Для детей это намного больше: вершины Метасозидания‒ это создание собственных миров, Кинетики‒ власть над стихиями, Искажения‒ странствия по всей Вселенной. Если вы готовы над этим работать.‒

Стивен цинично усмехнулся.

‒У нас с Агатой нет способностей.‒

‒У вас мало способностей, недостаточно для использования палочки. Но для основ псионики этого достаточно. Да, вершины вам уже не достичь, но и доступного довольно много.‒

‒Почему же вы тогда не обучаете всех сквибов?‒

‒Во-первых, мы не любим светиться, а если сквиб обретёт силу, он ведь не удержится от того, чтобы ей похвастать перед роднёй, что его отвергла. Во-вторых, обычно учат талантливых, у кого есть яркие способности и кто быстро изучит основы ‒ просто чтобы не тратить лишнее время. В третьих, мы ‒ ярые индивидуалисты, и не стремимся к доминированию над всеми, поскольку хорошо знаем свои пределы. Нам обычно незачем стремиться к большому числу посвящённых. Потому мы и не лезем в войну волшебников ‒ нам просто не интересно тратить время и рисковать жизнями ради решения проблем их общества. Увы, иногда это создаёт трудности.‒

‒Трудности? Вы лишились дома, лица и имени! Вы называете это "трудностями"?‒

‒Это мелочь. Пару лет пройдёт и волшебники перебьют друг друга. Тогда я спокойно вернусь к своей прежней жизни. Это даже освежает.‒

Стивен вздохнул и закрыл глаза. Минуту спустя он задал вопрос, которого я ждал.

‒Сколько будет стоить обучение?‒

Я улыбнулся.

Интерлюдия. Гермиона Грейнджер.

Им снова повезло. В этой стычке не было потерь с их стороны, поскольку создавший портключ Люпин смог доставить их на крышу, откуда они синхронно накрыли Пожирателей Взрывными заклятиями. Дамблдор настаивал, чтобы они пользовались Оглушающими, но пожилой маг с ними не ходил в контратаки, и о том, что происходило узнавал лишь по отчётам, которые были далеки от правды. Да, Пожиратели были сильнее, опытнее, порой ‒ быстрее, но Орден Феникса быстро учился и действовал более слажено. И, откровенно говоря, всё более жёстко. Пленных брать никто не собирался.

Всё началось с исчезновения Гарри Поттера. Северус Снейп сказал, что тот был заточён в какое-то тайное место, известное лишь лорду Волдеморту, и попытки найти его не увенчались успехом. Во время последней Северус Снейп рискнул всем, чтобы вытащить его из темницы, но... тело было фальшивкой (так сказал его Патронус), а сам зельевар погиб, пытаясь выбраться. Для Сириуса Блэка это стало началом конца. Потеря крестника сломала его, как не смог Азкабан: он погрузился в семейную магию и сегодня никто бы в нём не узнал былого: ни задиру и дамского угодника из Хогвартса, ни отчаянного беглеца из Азкабана. Он создал карту Британии, засекавшую групповую аппарацию или использование портключей более чем на четырёх человек. В точку прибытия перемещался наводчик под мантией-невидимкой и создавал портал, так чтобы Орден мог быстро уничтожить хотя бы пару Пожирателей. Иногда они теряли бойцов, часто они выходили ранеными, почти всегда рейды заканчивались унылой попойкой. Хуже всех доставалось Невиллу.

С исчезновением Гарри, ему досталась сомнительная роль Дитя Пророчества и он... не тянул. Слишком много от него ждали, слишком много он сомневался в себе, слишком мало он получал реальной поддержки. Гермиона видела, как в нём появилось что-то тёмное: искра безумия, надлом, жестокость как месть за свой страх. Он не обладал могуществом или талантом, но жестокость его атак заставляла даже Пожирателей застывать в ужасе. Невилл падал в бездну и Гермиона не знала как его остановить. С каждой потерей становилось всё хуже.

А потерь было много. Магглорожденных, пытавшихся отсидеться и не сумевших, уже никто не считал. Билл Уизли, Симус Финеган, Дин Томас, Фэй Данбар, Ли Джордан, Кэти Белл, Чжоу Чанг... Они боролись, но им не повезло. В этом деле одного раза было достаточно. Старшее поколение она просто не запоминала. Были Шизоглаз и Люпин, был Сириус, были старшие Уизли. Остальные оставались массовкой. Или умирали.

Её отношения с Роном были странными. Да, они спали вместе, сбрасывали напряжение друг о друга после очередной близкой стычки со смертью, но в этом не было какой-то близости. Клуб одиноких гениталий, когда не помогает алкоголь. О словах "любовь", "дети" или "свадьба" и речи не шло.

Что-то не давало Гермионе покоя этой ночью: последняя миссия наводила на очень странные мысли. Бой произошёл там, где когда-то, до войны, жила она с родителями: казалось кто-то из старых "друзей" вспомнил о "гриффиндорской заучке". Вот только никого из них не было, а были Рабастан Лестрейндж и Нарцисса Малфой, помимо мелкой рыбёшки. И это было странно. Что-то явно случилось.

На эту же мысль наводило и нападение на Лавгудов. Отреагировать на него не успели, когда они прибыли, от здания в форме ладьи остался лишь щебень. Внутри нашли обгоревшие до неузнаваемости тела Пожирателей, а также тело Ксенофилиуса Лавгуда со следами пыток. Его дочери, Луны, не было, и совы отказывались доставлять ей письма. Лавгуды были соседями Уизли и имели доступ к защите Норы. Не теперь, конечно: после атаки Уизли исключили всех, кроме кровной родни из защиты. Странная цель: Лавгуд был чистокровным и слыл безобидным чудаком, совсем не похож на обычные цели Пожирателей. Что-то здесь было не так, Гермиона чуяла, но не могла понять. Вздохнув, она выбралась из кровати, накинула мантию и направилась вниз, за газетами. Ей нужны были новые данные.

Глава 2. Убийца

Кардифф, Великобритания, август 1998

Учить детишек оказалось довольно легко. Джессика любила уроки искусства и красиво одеваться, так что нырнула в Метасозидание с головой, осваивая на неделю месячную норму. Помогало также то, что у неё были неплохая память и пространственное воображение. Правда, усидчивости и выносливости не хватало, но это была не большая беда. Медитации, бег, медитации на бегу, медитации в прыжке— это всё осваивалось шаг за шагом, сократить этот путь едва ли кому удавалось. С Артуром было сперва сложнее: усидчивость у мальчика была так себе, концентрировался он только на том, что ему было интересно, то есть играх, телевизоре и книжках. Однако, и на него нашлась управа под названием Звёздные Войны. Какой мальчишка не мечтал стать джедаем? Как ни странно, Предвидение ему давалось легко. Пришлось организовать ему тренировки с саблей и научить метать ножи, сперва показав серьёзность и опасность этого оружия, чтобы и думать не мог применять на одноклассниках.

Успехи взрослых были скромнее: они постепенно приходили в лучшую форму и осваивали азы, но менее гибкий разум и типичные для взрослых людей тревоги сильно их тормозили.

Мои дела шли замечательно: сила вышла на прежний уровень и даже начала расти понемногу, документы я получил, реализовал находки из дома Холланда и купил себе его в собственность. Ремонт и восстановление особняка проводил Кинетикой, так что работа спорилась, и у меня уже был ровный, ухоженный участок и чистый остов дома. Жил я пока в отеле, поддерживая образ бизнесмена в деловой поездке. На всякий случай проложил "кротовую нору" от отеля к дому Холланда и оттуда ‒ к дому Моррисонов, чтобы не тратить кучу времени на дорогу. Увы, быстрое использование Искажения у меня получалось лишь в пределах видимости. В свободное время я изучал достижения местной науки, читал книги, смотрел фильмы‒ в общем, жил полной жизнью. Пока однажды, погожим августовским днём всё не полетело в тартарары.

Была суббота и центральные улицы Кардиффа были полны отдыхающих людей. Стайки туристов щебетали вокруг, пощёлкивая фотоаппаратами и налетая на сувенирные лавки. Я прогуливался с сеанса "Армагеддона", только появившегося в кинотеатрах и искал достаточно пустое кафе для комфортного приземления. Уроки я завершил ещё утром, и остаток дня планировал посвятить дому или досугу.

Взрыв прервал мои ленивые размышления и заставил сердце бешено биться в предвкушении боя. Рванув в ближайший переулок, подальше от глаз прохожих, я усилил ноги, прыгнул вверх и подтолкнул себя телекинезом, чтобы оказаться на крыше ближайшего дома. По крыше я бегом направился в сторону неприятностей и не прогадал: там были уже знакомые мне фигурки в чёрных плащах. Пока они стояли рассеянной группой и метали вокруг заклинания, упиваясь творящейся паникой. Рядом лежало несколько явно мёртвых людей, и ещё с полдюжины как минимум раненых. Решив, что медлить и дожидаться авроров нельзя, я создаю Выброс Энергии, но в этот раз ‒ звуковой. Его зона поражения более чётко очерчена (не заденет гражданских), а источник почти незаметен, так что для засады ‒ самое то. Плюс, порванные барабанные перепонки обычно сбивают концентрацию и нарушают координацию, что для боевого мага ‒ почти приговор. За первой волной идёт вторая, а я срываюсь на бег, меняя позицию, поскольку после таких художеств мою позицию вполне могут заметить. И правильно: один маг с хлопком перемещается ко мне на крышу. Я мимикрирую под стену и создаю костяной клинок, готовясь напасть. Волшебник произносит какое-то заклинание и начинает двигаться в сторону, так чтобы скоро меня увидеть. Увы, со скрытностью у него плохо: я просто слышу его шаги и знаю где он находится. Сворачиваю пространство и оказываюсь у него за спиной. Он успевает повернуться и даже пытается навести на меня палочку, но удар костяным мечом в грудь настигает его раньше. Удар в челюсть, а, затем в пах ‒ после этого пару секунд никакой маг не будет даже думать о магии ‒ и я врываюсь в его разум.

Передо мной Рудольфус Лестрейндж. Ему поручили провести отвлекающий манёвр в Кардиффе, чтобы отвлечь авроров. Пожиратели не знают, что я здесь, но ищут "демона", желая мести за гибель наследников. Он сам, когда понял кто я, желал отомстить мне за Беллатрикс. Сперва он думал, что здесь кто-то из Ордена Феникса, шавок Дамблдора, потому что они иногда срывали их рейды, а последний рейд стоил жизни его брату и он хотел отомстить.

Он начинает приходить в себя, потому я отрубаю ему голову ‒ шансов на его побег быть не должно. Машинально подхватываю слетевшую с шеи цепочку с ключом и убираю её в карман. Затем, удерживая кровоточащую голову в руке, я подхожу к краю крыши и вижу, что люди в серых мантиях теснят Пожирателей. Чувствую блокировку пространства ‒ Искажением с этой площади не уйти. Решаю подгадить Пожирателям, метнув в одного из них головой их командира, благо, сила позволяет. Такой удар головой сбивает мою цель с ног и режущее заклятие прерывает его жизнь. Пожирателей быстро добивают и начинают озираться по сторонам, выискивая меня. Я ускоряюсь и, в лучших традициях супергероев, начинаю убегать по крышам, потом спускаюсь вниз и бегу мимо мусорки в сторону отеля. Внутрь я не забегаю, поскольку кротовая нора до моего убежища начинается в глухой подворотне рядом с ним. Часть стены заменена на фальшпанель на пружине, закрывающую её за моей спиной. Характерное ощущение, будто идёшь сквозь желе; делаю несколько шагов через силу и оказываюсь у бывшего дома Холланда. Здесь я переодеваюсь (одежда заляпана кровью, хотя на футболке и плохо видно), а затем отправляюсь к Моррисонам: то ли интуиция, то ли тревога подсказывает, что это стоит сделать сразу же.

Кротовая нора к Моррисонам выходит немного над крышей их дома: случайно не попасть. Я привычно приземляюсь, осторожно спускаюсь на задний двор их таунхауса, и вхожу через заднюю дверь. Дети наверху, судя по аурам псионики, на первом этаже ‒ Стивен и Агата, посторонних не слышно.

‒У вас всё в порядке?‒ спрашиваю прежде, чем появляюсь в гостинной, где они сидят.

‒Бывало лучше,‒ сварливо отвечает Стивен. Я, наконец, вижу их. На холёном и аристократически бледном лице Агаты красуется порез через весь лоб, едва не достающий до серо-голубых глаз; тонкие губы сжаты до белизны от гнева. Стивен гораздо красочнее: правая половина его лица‒ сплошная гематома, глаз распух, к плечу прижат пакет со льдом; судя по поникшим от влаги чёрным усам, он раньше находился на лице.

‒Нравлюсь?‒ едко спрашивает мужчина.

‒Не особо. Будем лечить или пусть живёт?‒

‒А ты можешь?‒

‒Могу, но не люблю. Решай пока я добрый.‒

‒Давай.‒

Я касаюсь его и применяю Перенос ран. Псионы как правило не могут лечить других, но иногда надо. Потому была придумана эта техника: я вливаю в цель свою жизненную силу, леча его и нанося себе вред. Затем я могу вылечить себя, что не совсем просто, но привычно. Но сперва за благородство придётся пострадать.

На пару секунд я ощущаю раны Стивена: и отбитое плечо, и саднящее лицо, и ломящую спину, а затем направляю жизненную силу к повреждённым участкам. Боль быстро уходит, но её замещает чувство опустошённости и болезненной слабости. Я сажусь на пол и сразу же начинаю восстанавливать потраченную силу, черпая её из эфира. Процесс это неэффективный и медленный, но зато не расходующий запас психической энергии, только время. Через минуту я повторяю технику на Агате, убирая царапину‒ вот тут уже немедленный отдых не требуется.

‒Это нас искали или тебя?‒ наконец спрашивает пришедший в себя Стивен.

‒Хуже. Эти идиоты сегодня запланировали серию отвлекающих манёвров, чтобы их хозяин куда-то проник, пока правительство магов пытается не дать рухнуть Статуту Секретности. Вот как пить дать, завтра фотографии в интернете будут.‒

‒Почему это хуже?‒

‒Потому что количество магов в Британии вряд ли больше десяти тысяч. Из них боевой опыт есть лишь у двух десятых. С учётом трёх лет войны‒ уже меньше. Очень сомневаюсь, что магические поселения неизвестны нашим военным, так что количество магов может уменьшиться очень быстро, если Статут падёт из-за толпы придурошных головорезов. И вот это уже плохо, потому что оказываться на лабораторном столе мне не охота, да и бегать от всяких инквизиторов тоже. А хуже всего то, что Пожиратели считают это допустимым риском. Это значит, что они вообще не владеют ситуацией и не смогут просчитать последствия. ‒

‒Ты же говорил, что не хочешь в это лезть?‒

‒Не хочу. Но, если всё пойдёт как идёт, о спокойной и интересной жизни мне останется только мечтать. Меня это не устраивает.‒

Я задумался. Нет, к Дамблдору я опасался соваться: он явно хорошо знал Гарри и мог попытаться меня выдворить из тела. Бессмысленно и болезненно. Министерство ‒ типичная бюрократия, притворяющаяся демократической системой. В памяти Гарри были воспоминания об аресте Хагрида, покушении на Сириуса Блэка и мошенничестве с выигрышами в тотализаторе ‒ всё в исполнении чиновников Министерства. Не вызывали они у меня доверия. Кинут и имя не спросят. Гоблины? Спасибо, посмеялся. Волдеморт, судя по всему, неадекватен и потому отпадает. Остаётся... в общем, никто. Отступники, одиночки, отчаянные, безумцы. И мне придётся их искать в Волшебном мире. Вот веселье. Всё ради того, чтобы жить спокойно.

Да и не бросать же учеников...

Интерлюдия. Кингсли Шекболт

Бывает, что не везёт. А потом раз‒ и опять не везёт. И так каждый день. Глядя на труп Рудольфуса Лестрейнджа, я не сомневался: мне снова не повезло. И Амбридж, настырно пытающаяся влезть на место преступления, подтверждала эту догадку.

‒Старший Субсекретарь Амбридж, как только будут результаты экспертизы, я сразу же вам сообщу. В противном случае согласно уложению "О следственных мероприятиях при гибели магов в условиях нарушения Статута Секретности" я буду вынужден вас задержать, поскольку диагностические заклинания будут выдавать вас как участника преступления.‒

Она что-то шипит со своей фирменной приторной ухмылочкой, но я её уже не слушаю. Следы магии очень слабые, и диагностическое заклятие их едва различает. Есть что-то связанное с пространством, что-то смутно напоминающее сонорус и больше ничего. Рана на шее не совсем ровная, есть рваные края. Это не заклятие‒ это меч. Причём, скорее всего, артефактный и придающий владельцу телесной мощи: чтобы обезглавить не очень острым мечом требуется огромное усилие.

Значит, убийца заманил Лестрейнджа на крышу, атаковав их группу каким-то амулетом, оглушил ударом по голове с помощью какой-то пространственной магии (наверное, чтобы ударить с расстояния) и обезглавил мечом, а голову‒ бросил его "слугам". Наводит на мысли о ритуале или подражании Артуру: казнить преступника благородных кровей мечом ‒ прерогатива древних королей. Учитывая любовь валлийцев к артурианским легендам, тут каждый второй молодой волшебник (или ведьма ‒ есть девы в валлийских селеньях) с радостью назовёт себя Новым Пендрагоном и пойдёт карать "обнаглевших англов". А значит, дело с этого угла не раскрыть. Нужно думать иначе.

"У кого есть возможность и мотив?" Явно не кто-то из министерства или Ордена ‒ мечами никто из известных мне магов не пользовался. Случайный свидетель? Случайно с волшебным мечом в руках? Бред. Пожиратель? Могла бы быть внутренняя разборка, борьба за власть? Вполне. Вот только зачем им рисковать, бросаться на волшебника с мечом ‒ яд или удар в спину во время боя с аврорами или орденцами помог бы лучше и незаметнее. Профессионал? Ждал его, не факт что в первый раз рядом с местом нападения Пожирателей, публично убил и ушёл с закрытой наглухо крыши, несмотря на блокировку пространственной магии. Пожалуй, самая стройная версия, которая всех устроит.

‒Джонс, что у тебя?‒ спрашиваю у аврора, исследующего палочку Лестрейнджа.

‒Стандартный пожирательский набор из режущих, взрывных и пыточных заклятий, но последнее‒ Гоменум Ревелио.‒

Следов Дезиллюминирующего заклятия нет, значит мантия-невидимка. Значит, действительно профессионал. Отбил цель от стаи и убил, видимо, согласно заказу. Что ж, так и стоит доложить.

Лондон, Великобритания, август 1998

Самое странное, чем мне пришлось заниматься за последние сутки ‒ это учиться имитировать ирландский акцент. Стивен снисходительно просветил меня, что знающему человеку мой акцент скажет многое, а чужака или отшельника ‒ выдаст с головой. Я сперва думал, что для изображения ирландца мне хватит медно-рыжих волос, веснушчатой кожи и зелёных глаз, но оказалось, что без акцента это будет лишь дешёвым маскарадом, на который не купится ни один лавочник старой школы. А Волшебный мир был весьма старомоден, так что просчёт был почти гарантирован. Вот и пришлось мне почти день издеваться над речевыми центрами, приучая себя ошибаться правильным образом.

Чтобы не выделяться в Косом переулке, я одел старомодный брючный костюм и, поверх него, коричневый плащ. День был как раз ветреный и пасмурный, и смотрелась одежда немного излишней, но уместной. Вошёл через Дырявый котёл, выпил там пинту довольно дрянного пива, и затем, уточнив у бармена комбинацию, отправился ко входу в волшебный квартал. В переулке было практически пусто.

Начал я с Гринготтса: волшебных денег у меня было мало. Гоблины мне не понравились: как были хитрыми и подлыми подземными тварями в моём прошлом мире, так ими и остались. Кассир даже попытался обсчитать меня на пару кнатов, но я был начеку и рыкнул на паразита, изображая буйного. Тот сразу же вернул недостачу, хотя извиняться не стал‒ ну и Бездна с ним.

Я начал с магазина пространственных сумок "Сумки Безумного Богмина". Владелец пытался впарить мне какие-то новинки, но я стоял на своём: мне нужен был поясной кошель, саквояж и палатка. Торговались мы долго: продавец напирал на тысячи лет традиции, я‒ на оптовую покупку. Мне удалось сбить процентов двадцать с цены, на большее было жалко времени. Я настоял, чтобы продавец уменьшил палатку, сказав, что иначе тот меня может обвинить в том, что я неправильно заколдовал покупки, если что пойдёт не так. Он пытался отнекиваться, но я понял, что он так видимо и делал в случае претензий. Когда я уходил, заметил, что он как-то злорадно на меня смотрит. Выходя я присмотрелся к вывеске и заметил начерченный в углу череп. Ясно, ко мне скоро приедет крыша этого гнуса. Что ж, не будем разочаровывать.

Следующей точкой стал книжный магазин "Флориш и Блоттс". Здесь я закупился книгами по артефакторике и волшебным минераллам. Потратив полчаса, я вышел, упаковав покупки в саквояж. Снаружи меня уже ждали два молодчика в чёрных плащах. Нападать посреди улицы они всё же не стали, решив дождаться пока я или направлюсь к "Дырявому Котлу", или к публичной точке аппарации (напрямую сюда никто не перемещался‒ слишком мало места). Я решил их порадовать и свернул в переулок, который быстро заканчивался резким поворотом. Пока они меня не видели, я развязал завязки плаща и перехватил его. Сразу за поворотом я быстро поставил саквояж на землю и отошёл на пару шагов в тень, укрывшись простой иллюзией.

Когда маги повернули за мной, левый запнулся за саквояж и полетел на землю, а в правого полетел плащ. В темноте он не успел среагировать и запутался в нём. Я подскочил к упавшему, ухватил за волосы и несколько раз ударил коленом в лицо. Учитывая мою силу, ему досталось очень сильно: сотрясение мозга, раздробленная челюсть, сломанный нос. Правый выпутался из плаща, но его палочка оказалась слишком близко к моей руке: едва он начал выполнять жест заклятия, я выхватил её из руки и завершил комбинацию неспортивным ударом в пах.

‒Долго ещё будешь скрываться? Я тебя всё равно слышу.‒

Я услышал шаги, раздававшиеся эхом в этом глухом проходе между зданиями, и сразу понял, что имею дело с невидимкой. Судя по тому, что он или она ещё не напала, спешить с помощью Пожирателям явно не собирались. Я был спокоен: уйти я, если что, успею, а неизвестный вероятно считает, что у него преимущество, поскольку у него есть палочка, а у меня, видимо, нет.

‒Добивать будешь?‒ раздался женский голос. ‒Или мне это за тебя сделать?‒

Я усмехнулся: похоже, невидимка их враг или конкурент. Хотя, расслабляться не стоит. Ближайшего ко мне мага я просто поднял за шкирку и ударом раздробил ему горло. Лежачего я сперва попытался прочитать: он был в шоке, но я узнал, что им приказали следить и допрашивать всех чужаков, у которые светят деньгами или делают дорогие покупки. Похоже, мне повезло попасть под описание почти сразу же. Только зря время на акцент убил. Большего Пожиратель не знал, так что я свернул ему шею и повернулся к невидимке.

‒Ты двигаешься как профессионал. Ты убийца?‒

‒Я убиваю врагов. Иногда получаю с этого деньги,‒ говоря это, я обыскал мертвецов, вскрыл их кошели когтем и высыпал монеты в свой кошелёк.

‒Ты можешь убить человека, если я тебе за это заплачу?‒

‒Я так не работаю. Мне нужна информация, много информации. Кто, где, почему, зачем.‒

‒Боюсь, меня это не устроит. И-империо!‒

Приятное по первому ощущению заклятие, но я на такие глупости не попадаюсь. В ответ ей летит Духовная плеть, заставляющая её вскрикнуть и прервать заклятие. Она пытается наколдовать Оглушающее, но оно срывается, и я отправляю в её сторону эктоплазменный конструкт, который обматывает её, не давая направить заклинание. Я выхватываю палочку из её руки и хватаю её за шею, аккуратно пережав кровоток. Она несколько секунд трепыхается, но затем теряет сознание.

Я убираю плащ в саквояж, закидываю её лёгкое тельце на плечо и концентрируюсь, прокладывая путь от этого переулка до крыши на окраине Лондона, куда я перемещался из Уэльса. Затем, я прыгаю в потолок, успевая уцепиться за кротовую нору. Через минуту я уже нахожусь в доме Холланда.

К счастью, разобрать подвал я ещё не успел и пара кандалов, прикованных к потолку, прекрасно подошли моей новой знакомой (после небольшой регулировки цепи): переместиться из них без вреда для себя не выйдет, поскольку они соединены со всем домом и маг будет вынужден тянуть с собой огромную массу посторонней материи.

Она оказалась молодой девушкой невысокого роста, худой, даже измождённой,с синяками под глазами от недосыпа (потому, наверное, так быстро и отключилась). Белые волосы были грязными и сальными, похоже не видав воды как минимум пару дней. Одежда была потёртой и грязной, что было странно: бытовая магия позволяет решить эту проблему буквально взмахом палочки. Которую я поспешил забрать и спрятать в шкатулку в другой комнате— Манящие чары не действовали, если нет беспрепятственного пути.

Сперва я собирался просто влезть в её память, но заработал лишь головную боль: её разум был странным и не поддавался этой технике. Пытать я не любил, так что понадеялся, что мне удастся решить дело миром или хотя бы страхом.

‒Проснись и пой, птичка певчая.‒

Девушка медленно приходила в себя, обнаруживая себя в довольно неудобном положении: её руки были скованы и подняты над её головой, так что, чтобы ровно стоять на полу, ей приходилось немного напрягать ноги и вставать на носки.

‒Обычно я не делаю такого на первом свидании,‒ меланхолично заметила она.

‒А Империус ‒ это обычная практика?‒ язвлю в ответ.

‒Глупо получилось. Ты сильный маг, конечно ты его сбросил.‒

‒Думаю, достаточно лирики. Как твоё имя?‒

‒Луна Лавгуд. Дочь Ксенофилиуса Лавгуда.‒

‒Я не особо ориентируюсь в Волшебном мире. Он ‒ кто-то известный?‒

‒Он был редактором журнала Придира, пока его не убили несколько недель назад.‒

‒И сделали это, видимо, Пожиратели Смерти?‒

‒Люциус Малфой. Я смотрела как он пытал моего отца, но не могла ничего сделать: он был не один. Еле успела сбежать, когда отец активировал самоуничтожение нашего дома. Малфой ускользнул, хотя был ранен.‒

‒Полагаю, ты хотела, чтобы я его убил. Что он пытался узнать?‒

‒Ему зачем-то был нужен доступ к Норе, дому семьи Уизли. Наши семьи были союзниками когда-то, и раньше у нас был тайный ход через их защиту. Он был разрушен в прошлую войну, а потом Уизли обновили чары, так что они никого не пускали.‒

‒Зачем ему было лезть к Уизли?‒

‒Он мне не докладывался, но он психовал ‒ видимо, что-то серьёзное. Они все в Ордене Феникса, так что могли что-то знать.‒

Повисло молчание. Ситуация была мне ясна, выход ‒ не очень. Если Пожиратели "крышуют" магазины, значит они ‒ не только террористы, но ещё и классическая преступная группировка, причём явно со связями в верхах, иначе их давно бы накрыли на рэкете. Значит, искать союзников среди преступников бесполезно ‒ меня или сдадут, или примут за провокатора. В любом варианте, я ничего не добьюсь таким путём. Информация о Малфое ясности тоже не добавляла.

‒Ты убьёшь меня? Если да, пожалуйста, сначала изнасилуй. Будет обидно умереть девственицей.‒

Я морщусь. Тоже мне, нашла чудовище, глупых девчонок резать почём зря.

‒Не собираюсь я тебя убивать. Судя по тому, что ты не стала врать, мозги у тебя имеются. Пожиратели тебе не друзья, как и мне. Так что цели у нас, в общем, совпадают.‒

‒Тогда зачем это всё?‒ она кивнула на кандалы.

‒Чтобы твои эмоции можно было спокойно читать ‒ ты же не думала, что я бы поверил тебе на слово просто так?‒

‒То есть тебе на самом деле не нравятся игры со связыванием?‒

Я частенько натыкался в книгах на стенания мужчин о непознаваемости женщин. Похоже, я начал понимать почему. Вот о чём она вообще? Небрежным жестом и телекинезом раскрываю кандалы, позволяя ей нормально встать на пол.

‒Пойдём, сядем. Тут дальше беседовать нет смысла.‒

‒Ну, раз ты не хочешь мне показать ещё какую игрушку, то ладно.‒

Я жестом указываю ей на дверь и мы идём к бывшую лабораторию: только там сейчас есть сидячие места и что-то смутно напоминающее кухню. Луна с интересом оглядывается, пока я готовлю чай (проводку и водопровод я уже сделал, так что чайник грелся без применения псионики) и достаю пачку крекеров из шкафа‒ больше тут просто ничего нет..

‒Дай угадаю ‒ здесь ты разливаешь кровь девствениц по бутылкам для продажи вампирам.‒

‒Интересный бизнес-план. Надо попробовать как-нибудь. Угощайся.‒

Беру крекер и начинаю жевать ‒ прокладывание кротовой норы сожрало кучу сил, Девушка пару секунд колеблется, но потом набрасывается на еду. Которая, впрочем, быстро кончается. Мда, похоже план меняется, придётся смотаться в город. Я выхожу из комнаты, оставив гостью одну (надеюсь, я об этом не пожалею) и поднимаюсь наверх за сменной одеждой и её палочкой. Когда я возвращаюсь, она уже исследует шкаф со старыми бутылками, открывая их и нюхая.

‒Зачем тебе столько мускуса и полынной настойки?‒

‒Так вот что это. От прошлых хозяев осталось.‒

‒Они оставили тебе такое богатство?‒

‒Они умерли жуткой, страшной и весьма заслуженной смертью где-то сотню лет назад, а я просто купил эту заброшку, после того как изгнал местного полтергейста. Пока не разбирался со всем этим хламом.‒

‒Хламом? Да этот флакон белого мускуса на сотню галлеонов потянет!‒

‒Буду знать. Так, вот одежда, вот палочка, подгони под себя и не делай глупостей. Я не собирался сюда приводить гостей, так что из еды тут ничего нет, придётся есть в городе.‒

Она улыбается, принимая палочку и начинает раздеваться. Я спешу покинуть комнату, зная, что тут (судя по памяти Гарри) не принято находиться с раздевающимися девушками в одной комнате. Пока она приводила себя в порядок, я разобрал саквояж, вытащив книги и расколдовал палатку: для этого нужно было лишь коснуться её палочкой, которая мне досталась от покойного Стэна Шампайка. Когда я вернулся к "лаборатории", луна уже была там: чистая, приглаженная и в подходящей по размеру маггловской одежде. Палочку она с видимой неохотой отдала мне. Я убрал артефакт в шкатулку и положил во внутренний карман пиджака. Мы поднялись на поверхность, вышли из дома и я взял её за руку, чтобы провести через "нору". Она удивилась, но не стала вырываться, и я провёл её через привычное "желе" в Кардифф. Точку выхода можно было немного варьировать, так что мы появились в переулке, не открывая тайник. Я отпустил её руку, чего она практически не заметила: наверное, ощущения при таком переходе сильно отличались от привычной для магов аппарации.

Мы отправились в ближайшую забегаловку: сухое печенье только раззадорило аппетит. В следующие полчаса мы не говорили, только насыщались. Похоже, она довольно давно нормально не ела ‒ её состояние раньше как бы намекало, что она была в недостаточно адекватном состоянии, чтобы заботиться о себе.

‒И что дальше?‒ наконец спросила она.

‒Понятия не имею. Я знаю, что не хочу падения Статута Секретности, а Пожирателям несколько плевать на сопутствующий ущерб. Я не доверяю Министерству и Дамблдору ‒ они позволили ситуации прийти к современному виду. Да и хозяйничающие в Косом переулке Смертежранцы намекают, что в верхах министерства есть симпатизирующие им люди. Значит, нужно как‒то вычистить эту заразу.

‒Логично,‒ Луна замолкает на минуту, но потом продолжает. ‒Я хочу отомстить за отца. Я хочу закончить эту проклятую войну и восстановить свой дом. Но мне не дадут это сделать, если клика Малфоев, Ноттов, Паркинсонов и прочих останется у власти, с Тёмным Лордом или без. Проблема в том, что я слаба. Я многое знаю о магии, но никогда нормально не училась драться или биться на дуэли. Я слишком медленная, я не могу решить какое заклинание лучше выбрать, я слишком недолго могу колдовать, не уставая. У меня нет друзей, которым я могла бы доверять. Я не нужна Ордену‒ мне нечего им предложить. Потому я и искала убийцу‒ у меня остались деньги в Гринготтсе, я могла бы попытаться заказать Малфоя, если нашла бы человека, который не боится убивать Пожирателей.‒

‒То есть ты просто пошла в Косой переулок, надеясь найти убийцу?‒

‒Я слышала в "Дырявом котле", что какой-то наёмник убил последнего Лестрейнджа и что Пожиратели ищут кого-то, кто на этом хорошо заработал. Местный бы на такое не решился, так что ищут чужака. Думаю, отдел Международного транспорта в Министерстве под колпаком, так что убийца должен был внезапно оказаться запертым на острове и искать способы залечь на дно или покинуть страну.‒

‒Так вот с чего они следили за магазином палаток. Ясно. Про маггловские способы они, интересно, подумали?‒

‒Понятия не имею. Я и сама в них не разбираюсь. А зачем тебе палатка?‒

‒Хотел её стройматериалами загрузить, чтобы ремонт дома быстрее закончить.‒

‒Зачем? Можно же уменьшить.‒

‒Забавно. Ты видела, чтобы я хоть раз пользовался палочкой?‒

Луна застыла с широко раскрытыми глазами, глядя на меня с потрясённым видом.

‒Ты же нас перемещал!‒

‒Без палочки. И телекинез был без неё. Я не волшебник ‒ у меня другая традиция.‒

Она замерла на секунду, затем потянулась к меню и всмотрелась в последнюю страницу.

‒Мы в Кардиффе. Где убили Рудольфуса Лестрейнджа. Странным способом, который списали на амулеты убийцы магов. Ты не пользуешься палочкой. Ты без колебаний убил двух Пожирателей голыми руками. Ты живёшь в Кардиффе, потому оказался рядом. Это ты убил Лестрейнджа.‒

‒Браво. Поверишь, если я скажу, что случайно там оказался?‒

‒Поверю. Сама не знаю почему, но поверю.‒

Повисло молчание. Я не стал её торопить, давая ей обдумать ситуацию. Через минуту я услышал фразу, которой ждал.

‒Научи меня.‒

Что ж, плюс один.

Интерлюдия. Долорес Амбридж.

Многие люди за глаза звали Долорес Амбридж жабой ‒ она прекрасно знала кто и когда. Но сама она считала себя скорее крысой: неистребимой, приспособленной, безжалостной и социальной. Связи здесь, в Министерстве, решают всё. И сейчас, когда Фадж вылетел из офиса, проворонив визит Тёмного лорда в Отдел Тайн, она напрягала все свои связи, чтобы подняться на заветную вершину. Кто-то считал, что она ‒ человек Фаджа; кажется недавно и он сам так думал. Но, как говорил кто-то из древних "Падающего ‒ подтолкни".*

Увы, для этого требовалось найти одну маленькую вещицу. Ключ Рудольфуса Лестрейнджа. Последний сохранившийся ключ к их хранилищу. Гоблины отказались выдавать новый не-Лестрейнджу по крови: пока явного хозяина не было, стоимость содержания хранилища вырастала, и им долгие поиски ключа или наследника были выгодны. Некоторым влиятельным людям (Долорес даже в мыслях не называла их по имени) что-то было нужно в этом хранилище. И нуждающаяся в их поддержке чиновница рыла носом землю.

Увы, тщетно: большинство личных врагов этой тёмной семьи уже благополучно погибли. Долорес была готова рвать на голове волосы от досады, но всплыло ещё одно имя: Августа Лонгботтом, бабушка недо-избранного Невилла Лонгботтома. Старая кошёлка вполне могла "заказать" последнего выжившего палача своего сына. И кому-то предстояло задать ей пару вопросов.

Напроситься к ней на чай оказалось довольно просто: Долорес написала письмо, в котором предложила поддержать признание Невилла Лордом Лонгботтом Визенгамотом в обмен на поддержку её как кандидата в министры. Старуха давно этого пыталась добиться, но при формально живом сыне это требовало подтверждения, которого она никак пока не могла получить. Письмо было написано на исчезающем пергаменте ‒ ни к чему плодить улики.

Старуха приняла её насторожено, но за стол пригласила и налила чаю. Это было ошибкой. Одним из унаследованных от предков трюков была пара зелий: отравленные духи, и принимаемое внутрь противоядие. Яд сделал Августу медлительной, чем Долорес воспользовалась, незаметно вытащив палочку из рукава и обезоружив хозяйку дома.

Вот только старуха отказывалась говорить. Ни Веритасерум, ни Круциатус, ни более тёмные чары не помогли‒ старуха молчала как камень, не выдавая исполнителя. Даже когда её кожу сдирали заживо, она лишь с ненавистью смотрела на свою мучительницу.

‒Знаешь, может мне и вправду помочь твоему внучку, а, Августа? Твой сынок такой беззащитный, а у целителей в Мунго так много работы... Случайности, знаешь, случаются.‒

Августа затряслась и побледнела. Амбридж не была целителем, и потому слишком поздно поняла, что это не страх и не судороги от боли, а сердечный приступ. Мадам Лонгботтом была мертва.

Долорес почувствовала, что дом, лишившийся хозяйки, начал консервироваться. Оставаться здесь было опасно, защита могла её просто заморозить на месте. Прочитав быстрое заклятие, стирающее следы ауры (три года Азкабана за применение), она покинула помещение. Ей ещё предстояло стереть следы чар с палочки.

Увы, то, что один из портретов был живым, она не заметила.

*‒ цитата из Ницше, но, поскольку он ‒ маггл, Амбридж считает, что это сказал кто-то древний. Кто станет её поправлять?

Глава 3. Охотник

Кардифф, Великобритания, август 1998

Как ни странно, псионика Луне давалась весьма легко: её склонность к Предвидению, похоже, и была тем, что помешало мне влезть в её разум. На освоение медитаций и осознанного поглощения энергии из эфира ушло больше времени, чем на технику Защитного предвидения. Энергии она пока накапливала чуть, но прогрессировала очень быстро из-за умения поддерживать концентрацию, которому её не нужно было учить. С психометаболизмом и физической подготовкой всё было хуже: во время упражнений она частенько падала на меня, порой выматывалась так, что буквально висла на мне (приходилось лечить ‒ времени на подготовку было мало) или просила быть с ней нежнее. В общем, эту часть подготовки пришлось пока отложить. Она начала очень легко запоминать и вспоминать информацию с техникой Погружения в разум, и это было как раз тем, что мне было нужно: ученица Рэйвенкло (теперь, наверное, бывшая, поскольку возвращаться в Хогвартс она не собиралась, как минимум, пока не закончится война) очень много читала, причём не только разрешённого и не только в школьной библиотеке, и теперь эти знания были нужны для мозгового штурма по основному вопросу: что делать с Волдемортом.

Ему точно удалось вернуться после смерти, причём, судя по воспоминаниям этого тела и фотографиям в газетах, в виде змееподобного лича. Это наводило на мысль о филактерии, но где он мог его спрятать ‒ вопрос на миллион. Можно было разрушить его разум, но он был известен как мастер ‒ менталист, а значит был хороший вопрос кто кому чего разрушит. Нужно было придумать что-то ещё. Как ни странно, от этой мысли мне было весело. И страшно. И как-то... возвышенно. Трудная, рискованная задача, требующая работы на пределе. Как же мне этого не хватало!

Глядя назад, я понимаю, что смерть не прошла для меня бесследно: многие вещи, казавшиеся ненужными, я, похоже, забыл. В последний месяц я занимался бытовыми хлопотами, продиктованными разумным желанием комфорта. В бои я вступал не используя максимум сил, ограничивая себя: вчерашних Пожирателей я мог запечь на месте, но нет, полез в рукопашную, рискуя. Мне просто не хватало этого забытого чувства, заставляющего увидеть, что ты ещё не на вершине, тебе есть к чему стремиться, и в сравнении с чем-то ты ещё ‒ незначительная мелочь. Забавно.

Оставив Луну медитировать в отведённой для этого комнате, я вышел на улицу. Я слышал, что подъехала машина, привезя стройматериалы и часть мебели. После своего приключения в Волшебном мире, я задался важным вопросом: а как эту проблему решают маглы? Оказывается, с помощью денег и специально обученных людей. Мне осталось лишь выбрать и оплатить товары, расчистить и уплотнить площадку под разгрузку и принять покупки несколько часов спустя. То есть, сейчас. Мы с водителем быстро разгрузили машину и он укатил, оставив меня разбирать "сокровища".

Из ремонта вышла отличная тренировка телекинеза: требовалось внимание к малейшим деталям и предельная сосредоточенность, чтобы ничего не сломать, не порвать или не оставить каких-то дефектов. Казалось бы, невелика наука, но к вечеру я с ног валился от перенапряжения. А вот Луна, напротив, сияла и лучилась довольством. Она уже почти час медитировала, глядя на мои упражнения в сборке мебели и, похоже, увидев что-то интересное.

‒Я снова вижу мозгошмыгов!‒ провозгласила она.

‒Молодец, умница. А что это за мозгошмыги?‒

‒Ну, я их так называла в детстве, когда всё время их видела. Они роятся вокруг людей, когда те сильно думают. Или злятся, или радуются, или чувствуют что-то сильное.‒

‒Ясно. И какие они у меня?‒

‒Двойные. Одни довольные, одни‒ напуганные.‒

А вот это было очень, очень плохо.

‒А напуганные, они отовсюду идут или откуда-то конкретно?‒

‒Вот тут, на лбу, в основном. Странно, да?‒

‒Нет, скорее плохо. То, что ты видишь ‒ это какой-то духовный паразит. И его нужно срочно выселять, раз он смог спрятаться от моего внимания. Пойдём, покажу как делают ловушки душ.‒

Пришлось воспользоваться книгами по волшебной минералогии и магией Луны: я планировал со временем вырастить себе пси‒ кристалл, но всё пошло не по плану.

А я-то думал, почему Волдеморт оставил это тело в живых. Похоже, он подготовил его для своего вселения в случае гибели. Любопытно будет узнать как.

Кристаллы часто используются в псионике из-за своей однородности и относительной прочности. Запасы камней мне достались от культистов, так что мне осталось лишь набрать правильное количество кварца и полевого шпата и небольшой кусочек природного обсидиана для основы. Тигель также нашёлся в лаборатории, так что к процессу удалось приступить почти сразу.

Обсидиан был раскрошен в пыль. Смесь кварца и полевого шпата была раздроблена и нагрета до плавления (Поток энергии можно не только в бою использовать). К начавшему остывать расплаву я добавил обсидиановую пыль и началпридавать массе форму телекинезом. Когда в воздухе повис шар из чёрной, вязкой жидкости (его приходилось вращать, чтобы не потерял форму), я резко охладил его тем же Потоком энергии. Нет, не было "энергии холода", просто нагрев‒ это ускорение движения, а заморозка‒ напротив, замедление. Охлаждать шар равномерно было непросто, но, мне всё же удалось. Ловушка, в результате, состояла из множества сросшихся микрокристаллов ‒ по сути, неорганический мозг. Отличный сосуд для духа.

Луна, вроде, поняла суть процесса, хотя он и был ей пока не по силам. Вот к экзорцизму я её не подпустил ‒ дух мог предпочесть живого носителя, а защититься от него она вряд ли могла. Да и наблюдать там особо незачем.

Любой ритуал экзорцизма основан на том, что носитель становится для духовной сущности неудобным или бесполезным, так что она покидает сосуд в поисках нового. Я просто коснулся лбом ловушки и начал осторожно выжигать плоть там, где раньше был шрам. Паразиту это не понравилось, и он стал посылать волны боли напрямую в мой разум, но я подавил эту часть восприятия и продолжил жечь. Дух долго упрямился, но я не собирался отступать и терпеть его присутствие в своей голове. С каждым миллиметром сгоревшей кожи, он терял связь с материальным миром, и я чувствовал теперь его страх. Наконец, он запаниковал и рванул в ловушку: я чувствовал, как он сбегал из раненой части тела, и как наполнялась Ловушка Душ.

Закончив процесс, я использовал Восстановление тела, не желая тратить время на медитацию. Как ни странно, в результате мой контроль энергии вырос: паразит явно мне мешал.

Природа паразита оказалась парадоксальной: это был осколок души живого человека, а не демон или дух. И у меня был на примете только один экспериментатор, который бы вселил в своего безумного врага осколок своей души. Что, как бы, намекало, что такой филактерий был не единственным: вряд ли бы человек, настолько боящийся смерти, стал бы рисковать жизнью в таком эксперименте. Скорее, он бы отработал методику и потом поставил такой эксперимент, просто чтобы ускорить процесс своего возрождения в случае гибели. А значит, таких филактериев несколько.

Вот их поиск ‒ это та ещё задачка. По идее, душа должна стремиться к целостности, то есть, к объединению с частями. Значит, осколки должны реагировать друг на друга. Вот только, мир большой, а где он мог спрятать филактерии‒ без понятия. По идее, это должны быть места Силы, причём неслабые, чтобы на них держалась защита от всяких астральных хищников. Вот только это не сильно помогает ‒ вариантов так много, что ни одного, по сути, нет.

‒Луна, ты случайно не знаешь места Силы, которое бы Тёмный Лорд считал важным и надёжным?‒

Луна, пока я занимался изгнанием, обживала кухню: здесь появились продукты и посуда, и она что-то колдовала с их использованием.

‒Случайно, даже два. Хогвартс ‒ он очень хотел там работать и, говорят, считал своим домом. Но ему отказали, и он проклял должность учителя Защиты, так что её больше года никто не занимает. ‒

‒ А другое?‒

‒Я в нём не уверена, но год назад ребята из Ордена предлагали материал о его детстве для Придиры. Отец его не принял, не хотел связываться, но я его читала. Они утверждали, что он ‒ сын маггла и сквибки из рода Мракс, можешь себе представить?‒

‒Могу. Маглы это называют гетерозисом, когда гибрид двух чистых линий имеет необычно ярко выраженные свойства.‒

‒Эм... Ну, как бы то ни было, там было написано, что Мраксы жили рядом с городом Литтл Хэгглтон, кажется. Точнее не вспомню, давно это было. Но Мраксы— древний род и их дом тоже должен стоять на месте Силы.‒

‒Хорошо, я найду. Как твои упражнения?‒

‒Я выдохлась, пока отдыхаю. Кстати, как вам моё платье, Мастер?‒

Она одета в чёрное короткое платье с белой каймой и белой шнуровкой спереди. Также на ней миниатюрный чепец и плотные чулки до середины бедра. Кажется, магловские девушки носят что-то такое.

‒Довольно мило,‒ воспоминания Гарри не очень помогают в плане ответов на такие вопросы, но кажется про одежду девушек надо говорить так. Луна хмурится, но тут же возвращается к готовке.

Я тем временем иду во двор. Раз уж мой контроль вырос, возможно, у меня начнут получаться некоторые техники Искажения, на которые я давно облизываюсь.

Во-первых, телепорт. Меня откровенно тяготит возня с кротовыми норами, нужно средство мгновенного перемещения. Во-вторых, дезинтеграция ‒ разрушение путём скручивания и разрыва пространства на цели. Вот ими я и решил заниматься до вечера.

Вечером я выписался, наконец из отеля и въехал в новый дом. Заодно, уточнил насчёт города: он назывался Литтл-Хэнглтон, в графстве Уилтшир. Загрузил Луну упражнениями на завтра и отправился отсыпаться ‒ предстоял довольно весёлый денёк.

В Лондон я телепортировался затемно. Провинций в Британии ‒ как собак нерезаных, ориентиров места у меня не было, так что пришлось плестись на маггловском транспорте до местного районного центра. Увы, дальше удача от меня отвернулась: автобус в сторону Литтл-Хэнглтона шёл четыре раза в день, и первый я уже пропустил. Местные водилы отказались ехать в такую глушь ‒ городок имел дурную репутацию и находился в медвежьем углу, хотя по прямой он и был всего в дюжине миль отсюда. Решив не тратить время впустую, я вышел из городка, углубился в ближайшую рощу и начал превращаться.

Трансформация с уменьшением массы псионикам даётся тяжело. Местные анимаги не так ограничены массой, но форма у них только одна, и выбрать они её не могут. У меня есть формы для большинства сред, куда меня может забросить нелёгкая, и сейчас я превращаюсь в одну из них ‒ в белого орла. Птичка крупная, хищная и на фоне пасмурного неба почти невидимая ‒ нечего маглов зря пугать. Каким-то чудом мне удалось выдержать направление и вскоре я прибыл в этот захолустный городишко.

Хижину Мраксов я увидел издалека: если другие дома в деревне сохраняли хоть какое-то подобие благообразности, то это была открованная развалюха. Я сел в полусотне метров и превратился назад в человека. Чутьё показало, что ближе начинается защита. Я достал ловушку душ и сосредоточился: шар явно вибрировал и, когда я поворачивался к хижине, вибрация становилась сильнее. Видение магии показало мешанину из тучи разных защит, обманок и заклятий, но пройти ещё две дюжины метров можно было без труда, на земле ловушек там не было.

Вздохнув, я начал накладывать на себя щиты от магии, атак на разум, стихий и физических явлений. Напоследок погрузился в Защитное предвидение и шагнул через край защиты.

Щиты от магии и атак на разум начали работать сразу же: защита явно пыталась что-то внушить. Не желая проверять надолго ли защиты хватит, я рванул вперёд, и преодолев половину расстояния остановился, чтобы применить технику. Дезинтеграция довольно красива: она выглядит как радужная волна, текущая сквозь воздух. Человек может от неё увернуться, если будет достаточно проворен. А вот зданию не повезло: оно мгновенно обратилось в прах. Я активировал Видение магии понял, что филактерий ещё цел, его аура была видна, как и дюжина волшебных ловушек, а вот защит поубавилось. Подойдя ещё на дюжину шагов, я прицельно ударил дезинтеграцией в артефакт. В этот раз он и всё его окружение послушно обратились в прах.

Я услышал хлопок за спиной, уронил на месте сумку с Ловушкой и повернулся. Первым, кого я увидел, был мужчина в чёрной мантии с чёрными волосами и не менее чёрной неухоженной бородой. Он появился с палочкой наголо и каждый его жест буквально кричал об агрессии. В магическом видении он был пропитан чернотой, словно держал наготове какие-то тёмные чары.

Его спутник был высоким белобородым старцем в серебряной мантии. Дамблдор был спокоен, но внимателен и явно заметил меня быстрее, чем его спутник. Едва тот заметил меня, в мою сторону полетела волна черноты, явно гадостно-смертоносной направленности. Я переместился к нему так, чтобы он закрывал меня от Дамблдора и толкнул его в старика, выхватывая палочку из руки чёрного мага. Дамблдор не сплоховал, разорвав дистанцию аппарацией и создав земляного великана, который попытался меня ухватить. Я сделал сальто назад, на излёте ударив обезуроженного мага ногой по голове, затем крутанулся, отступая от новой атаки голема и швырнул в него лежачим магом. Дамблдор был вынужден перехватить своего спутника в воздухе. Пока он отвлёкся, я перенёсся на пару метров ему за спину. Он резко повернулся ко мне, выставляя щит, но атаки не было. Я спокойно стоял, поигрывая трофейной палочкой и не проявляя агрессии.

‒Может, всё же поговорим?‒

Интерлюдия. Невилл Лонгботтом.

Безумие начинается с безразличия. Любому в голову может прийти мысль, например, запрыгнуть на стол и закукарекать. Дураку это покажется хорошей идеей. Безумцу будет плевать, делать это это что другое, вдруг пришедшее на ум. Может на этот стол, может на другой. Какая разница?

Сегодня был важный день: голосование по вопросу о незаконных объединениях. Даже удивительно, но в этом вопросе сошлись и Тёмные, и Светлые: членство в какой-либо политической или гражданской ассоциации должно было перестать быть преступлением. Все говорили о "народных дружинах самообороны", но громко думали или про Пожирателей, или про Орден. Сегодня в зале Визенгамота должен быть аншлаг.

Эту нишу я заприметил давно, ещё когда бабушка привела меня на первое заседание с собой. Тогда я боялся толпы вокруг и забился сюда, а бабушка лишь через дюжину минут спохватилась, что меня не видно. Хорошее было время.

Теперь я сидел под дезиллюминирующими чарами и ждал прихода почётной гостьи, чьё выступление откроет сегодняшний бал. Он будет незабываем, я чувствую. Только бы не начать раньше времени. Но нет, Красная королева бала должна приходить с модным опозданием. Иначе не поймут-с.

Сперва в зал устремляются представители светлых семей: я узнаю Огдена, Фортескью, Стиббонза, но остальные сливаются в неразличимое месиво. Затем идут представители тёмных родов: Гринграсс, Забини, Яксли. Их видимо меньше ‒ по большинству из них пока ещё плачет стул с цепями. Последними заходят работники министерства ‒ маленькими, серыми кучками. Профессор Дамблдор задерживается, но оно и к лучшему.

Крысиная Королева приходит, слегка припозднившись. Она со свитой: рослый детина в алой мантии, кажется, Доулиш, и серая мышка, чьё лицо я забываю, едва она отворачивается. Что ж, время для конфетти.

Невербальное режущее заклятие срубает голову с плеч Амбридж. Виват Алой Королеве! За ним сразу же летит взрывное: Доулиш слишком растолстел на своей непыльной работе, зато теперь худеет, показав всем свой глубокий внутренний мир. Мышке ‒ мышкина смерть: просто жалящее заклятие в раскрывшийся от ужаса рот. Много сил в него вложи л‒ мышке голову пробил. Вот я поэт ‒ спою куплет. И принесу гостям букет. Я вхожу в золотые двери волшебнейшего собрания

"Я дерево, что стремится к небесам..."

‒Фиендфайер!‒

"... дорогой огня."

Кто сказал, что пламя нужно контролировать? Этот прекрасный цветок достоин того, чтобы отдаться ему целиком, как страсти, как музыке, как безумию... Танцуй моя, дорога в небо... Ни в чём себе не отказывай...

Невилл не знал, что Корбену Яксли в этот день была поручена важнейшая миссия. Тёмный Лорд желал лично наблюдать за ходом важного голосования, и потому отправил с ним своего фамилиара, Нагини. Они погибли одними из первых в зале Визенгамота, вперёд нескольких сотен самых влиятельных и родовитых волшебников Британского Волшебного мира. Пламя удалось остановить лишь Альбусу Дамблдору, опоздавшему всего на две минуты из-за неожиданной встречи.

Кардифф, Великобритания, август 1998

Удачный вышел денёк. Понимаю тех, кто восхищается Дамблдором: его харизма реально завораживает. Человеку, не знакомому с искусствами разума сопротивляться этому непросто: даже мне пару раз пришлось себя одёргивать, когда он ненавязчиво пытался выведать откуда у меня находящий филактерии артефакт. Но мне всё же удалось деликатно послать его лесом, уточнив "А как так вышло, что Верховный судья укрывает беглого преступника, да ещё шпионившего на другую сторону?" Блэк разъярился, но намёк Дамблдором был понят правильно и расспросы прекратились.

Договорились мы до следующего: я вместе с Сириусом Блеком проверял некоторые места на наличие хоркрукса, как они его называли. А потом мы отправлялись в Хогвартс и уничтожали найденное Мечом Гриффиндора. Как оказалось, Волдеморт любил сувениры и как минимум одним из его трофеев была Чаша Хаффлпафф, другим ‒ медальон Слизерина, найденный и уничтоженный Сириусом Блеком, а третьим ‒ родовое кольцо Мраксов, которое я, вероятно, и испепелил. Мы проскакали галопом по всей Британии, и нашли два места: Гринготтс и Хогвартс. По Хогвартсу пришлось поплутать, но в конце концов, с помощью местных домовиков, мы нашли довольно интересную диадему-усилитель. Её удалось избавить от осколка души мечом Гриффиндора, стоявшим в директорском кабинете. После этого тот перенёс нас в Косой переулок силами своего ручного феникса, и убежал по своим делам, заявив, что опаздывает на важное заседание. Мы с Блеком поспешили удалиться: он к себе, а я к себе. Убедившись, что Луна занимается делом (она готовила еду в странном, похожем на передник платье), я отправился в лабораторию, выращивать пси-кристалл.

Пси-кристалл ‒ это, по сути, фамилиар для псионика. они обладают собственным разумом, хотя обычно и не очень сильным по человеческим меркам, и обладают иногда различными способностями, вроде телепатического общения или запоминания огромных объёмов информации. Увы, задать можно лишь общее направление способностей, точно кем и с какими способностями вырастет пси-кристалл предсказать тяжело. В свой я закладывал мыслеформу общения с сетью, надеясь создать телепатический интерфейс для интернета, без заморочки с модемами и звонками. Увы, насколько мне это удалось ‒ не ясно.

Вечером Луна подошла ко мне со странной фразой: "Нам надо поговорить". Я оторвался от книги и вопросительно посмотрел на неё.

‒Джон, скажи, ты серьезно не понимаешь намёков или это у тебя манера отказывать такая?‒

‒А можно с первой страницы? Я не понимаю о чём ты.‒

‒Слушай, я с тобой флиртую, я одеваюсь в откровенные платья и называю тебя Мастер, я еду готовила в одном фартуке на голое тело, Мерлин тебя побери! Если я тебе не нравлюсь в плане секса, так и скажи, а то я себя совсем дурой чувствую.‒

Действительно, дурацкая ситуация. Ладно, надо объяснить так, чтобы и правда, и свою "демоничность" не засветить.

‒Видишь ли, тут какая проблема... Какое-то время назад из-за действий одного мага у меня была сильно ограничена память. И мне пришлось выбирать: запомнить важные вещи, вроде псионики, оснований воли или боевых искусств, или забыть что-то важное и оставить воспоминания о менее нужных мелочах. Насколько я понимаю, секс у меня попал в категорию "неважных". Я натыкался на термин в маггловском учебнике, но там он связан с передачей генетической информации, а не с платьями. А что, это что-то важное?‒

Луна несколько секунд неверяще на меня смотрела, а потом начала истерически смеяться. Несколько раз она вроде прекращала, но поднимала глаза на меня и закатывалась снова. Четверть часа спустя она просто заснула на диване, так ничего и не объяснив. Я решил не заморачиваться и просто перенёс её телекинезом в выбранную ей комнату.. Мне предстояло много работы.

Моё утро началось с будильника‒ я, всё же, живой человек и иногда могу проспать. Это был именно такой случай: засидевшись допоздна над объединением волшебной, магловской и псионической кристаллографии, я уснул слишком поздно. К счастью, сон вполне можно заменить простой целительской техникой (другое дело, что отказывать себе в этом удовольствии я не люблю). Завтракать пришлось на бегу: я опаздывал к Моррисонам и мне не хотелось сбивать планы на весь остальной день, из-за такой глупой ошибки.

Занятия прошли довольно легко: дети легко усваивали простейшие техники, взрослые учились поглощать и удерживать энергию, что с моей помощью начало немного удаваться, Артур поинтересовался, нашёл ли я как создавать световые мечи; я ответил, что пока работаю над этим. В полдень я вернулся домой, чтобы найти Луну медитирующей на веранде. Я проследил за её током энергии и, не найдя особых проблем, отправился на кухню, сооружать себе перекус из взятых в городе продуктов.

Пока меня не было, пришёл мой заказ на подшивку номеров Ежедневного пророка: один набор за ноябрь 1981 года, когда шли суды над Пожирателями, а другой ‒ за последний год, когда начались полноценные боевые действия. Я составил список тех, кто был или подозревался в участии в движении Пожирателей Смерти, и начал вычёркивать тех, кто был мёртв (навскидку вспомнился только Барти Крауч-младший, остальных пришлось искать). Где-то через час после начала этой возни на кухне появилась Луна. Она Приготовила себе чай и пару тостов с джемом, после чего поинтересовалась:

‒Что делаешь?‒

‒Дурную работу. Пытаюсь решить загадку, в которой что-то упускаю.‒

‒Поделишься?‒

‒Есть вещь, которая очень важна Тёмному Лорду. Она хранится в Гринготтсе ‒ это точно известно. Но в каком сейфе? Не представляю, кому он мог доверить такую ценность.‒

‒Это очень важный артефакт, который ему нужно сохранить любой ценой? И чтобы он не попал в чужие руки?‒

‒Да.‒

‒Лестрейндж.‒

Я замер, глядя на неё с недоумением и изумлением.

‒Он им сильно доверял. Они были ему настолько верны, что пошли в Азкабан, не особо защищаясь и даже на Суде вещали о его возвращении, если я правильно помню газеты тех лет. Он ищет ключ от их сейфа, напрягая все резервы Пожирателей смерти, потому что ключ попал не в те руки. Лестрейндж.‒

‒Я идиот.‒

Она улыбается и гладит меня по плечу.

‒Бывает. Но у тебя много других достоинств.‒

Что ж, значит всё просто: нужно прийти в Гринготтс с ключом и просто уничтожить эту чашу. Пожалуй, смысла маскироваться особо нет: просто удобного магловского костюма для такого предприятия будет достаточно. Переодевшись, я переношусь в Косой переулок. Здесь практически пустынно: даже некоторые магазины закрыты, хотя уже обеденное время. В банке тоже было пусто: полдюжины гоблинов сидели за стойкой и старательно занимались своими гоблинскими делами, что записывая и перекладывая. Я подошёл к одному из кассиров, достал ключ и сказал:

‒Я хочу посетить ячейку.‒

‒Ваш ключ, пожалуйста,‒ гоблин осмотрел кусок металла на цепочке. ‒Мордоклык! Отведи благородного волшебника к сейфу триста тринадцать.‒

Невысокий гоблин с видимой неохотой приглашает меня за собой. Сперва мы петляем по коридорам где-то дюжину минут, а затем садимся на вагонетку, которая едет медленно и очень нудно по сложным и переплетённым старым тоннелям. Судя по злорадству в эмоциях, эта гоблинская сволочь нарочно выбрала длинный и нудный маршрут, желая убить скуку и поиздеваться над волшебником. Внизу вагонетка чуть ускоряется, и мы едем ещё пару минут, пока внезапно не падает тьма. На инстинктах я активирую Ночное зрение, Ускорение (вариант укрепления) и щит от магии.

Когда тьма пропадает, гоблина в вагонетке нет. Зато вокруг неё, где-то в шести шагах вокруг меня стоит кольцо из двух дюжин магов в стильных масках и балахонах. Их палочки направлены на меня. Главная королева драмы здесь ‒ высокий, бородатый мужчина с хорошо поставленным басом (остального из-за костюмчика не разглядеть)..

‒Ну наконец-то, мой юный друг. Мы уже заждались, когда же ты решишь забрать свой законный трофей. Мы все так хотели встретить убийцу нашего друга Рудольфуса, верно, Руквуд? А теперь давай, будь хорошим мальчиком, отдай цацку.‒

‒Чтоб мне провалиться...‒

Интерлюдия. Луна Лавгуд

Иногда трудно понять, хорошо или плохо ты поступаешь. И сейчас, допивая чай и просматривая свежий номер Пророка, я не особо вникаю в буквы и слова передо мной, пытаясь примириться с принятым решением. Уж очень оно похоже на предательство.

Я с детства видела мир не так, как другие. Пока была жива мама, она учила меня как брать это видение под контроль ‒ увы, сама она в этом разбиралась плохо. После её смерти, отец заботился обо мне изо всех сил, что было очень приятно, но совершенно не подготовило меня к Хогвартсу. Там я узнала как человек может испортить жизнь другому вроде бы бытовыми мелочами, как пара вовремя сказанных слов превращается в травлю, и как правда рассыпается под реками мелких искажений и откровенной лжи. Я была школьной парией, как ни грустно это признавать. Пришлось научиться манипулировать "снизу": говорить глупости и несуразности, наводя людей на мысли, которые мне были выгодны, шокировать окружающих, чтобы защититься, выдавать неважное за важное, чтобы никто не понимал что реально работает против меня. Это был своеобразный, скользкий ад. Единственным утешением была любовь отца... пока он не погиб.

Это надломило меня. Вся обида ‒ на людей, на судьбу, на мир ‒ выплеснулась в помутнение рассудка. Я скиталась по Волшебному миру безумной тенью и искала что-то, сама не зная что. И нашла, на свою голову.

Когда Джон захватил меня, я думала, что сейчас умру. И тогда всё будет напрасно: и терпение школьных обид, и смерть отца, и вообще, вся моя нелепая жизнь. Эта мысль отрезвила меня, заставила собрать все силы и выкручиваться. Я умела выкручиваться, будучи слабее.

Он явно не был чистокровным: в нашей культуре есть простой постулат "враг ‒ не человек", чистокровного не разжалобить слезами, обещаниями или клятвами. Маглорожденные так не могут: им сперва нужно дегуманизовать врага, убедить себя, что он ‒ не такая же личность, как и ты. Приклеить бирку, отнести к категории, изгнать из своей стаи. И мне удалось этого избежать, играя на его эмоциях: всё же у мужчин есть определённые слабости в поведении, которыми можно пользоваться. Ну, в той или иной степени.

С Джоном было непонятно: он легко делился знаниями (да половина чистокровных удавилась бы за половину того, чему он меня научил за эти неполные три дня), привёл меня в свой дом (правда, на тот момент он был несколько в руинах) и совершенно не реагировал на мои неловкие заигрывания (вроде, парни в Хогвартсе реагировали и на сильно меньшее со стороны девушек). Его объяснение показало его мне с другой стороны: он буквально потерял практически всё, кроме способности драться за свою жизнь. То что казалось зацикленностью на поисках знаний, оказалось судорожной попыткой узнать хоть что-то о мире вокруг него. То что казалось отсутствием интереса, оказалось просто отсутствием знания о предмете. Он был как ребёнок во взрослом мире и теле.

А ещё он дал мне много и не попросил взамен ничего, и именно поэтому я чувствовала себя настолько виноватой.

Это была ловушка. Каждый гран моего чутья просто вопил об этом, но... я отправила его туда. Сама. Потому что знала, что он выживет. Потому что чувствовала, что там свершится моя месть и решится судьба этого противостояния. Так было нужно, чтобы разрубить этот узел. Я видела заголовок "Бойня в Визенгамоте" в сегодняшнем Пророке и знала, что если не Пожиратели, то гоблины со дня на день добьют ослабленное Министерство. Чтобы этого не произошло... я сделала то, что сделала.

И теперь мне оставалось лишь молиться Мерлину, Богу, кому угодно, кто услышит, чтобы мне не пришлось об этом пожалеть.

Комментарий автора: Говоря об "возвышенности", Джон, по сути, ссылается на идеи Эдмунда Бёрка из труда "Философское исследование о происхождении наших идей возвышенного и прекрасного", видимо попавшего ему под руку во время месяца натурализации в этом мире. В нашем мире об этом можно посмотреть видео на ютьюбе.

И да, я решил обыграть "дуба анимешного" в главном герое. Текста осталось не так много, развитие или не развитие романтической линии я решил оставить за кадром с самого начала, но тут это удачно сошлось со штампами "парень и девушка под одной крышей" и "сильный персонаж с загоном в социальной жизни" и я решил немного сыграть на этом. Ну, и мета-причина: заявлен Джен, значит он и будет=)

Глава 4. Воин

Где-то под Лондоном, Великобритания, август 1998.

‒Чтоб мне провалиться.‒

И я провалился ‒ в тоннель от техники дезинтеграции, направленной прямо под ноги. Затем, дюжиной метров ниже, открыл новый, в сторону, и выскочил туда прежде, чем первое заклятие влетело мне в спину. Старый тоннель обрушился за мной.

Гоблины ‒ сволочи, всегда это знал. Что ж, сыграем в "ужас подземелий". Я расплываюсь аморфной массой и сосредотачиваюсь на вибрациях земли. Пожиратели замерли метрах в десяти надо мной, явно выжидая пока я покажусь. Отряд гоблинов сидит в засаде в дюжине метров от них, за стеной. Похоже, у нас тут "Королевская битва", победителю нашего боя предстоит ещё один смертельный матч. А вот ниже... ниже лежит огромная туша, чьё дыхание заставляет камень ритмично сотрясаться. Даже отсюда я чувствую его мощную ауру, полую огня, ветра и ярости. Сторожевой дракон: вот это отличный ресурс. Прокладываю себе путь до его пещеры.

Он явно слышит меня, но не спешит атаковать: вряд ли он способен опознать меня как врага, когда я больше похож на лужу грязи, чем на человека. Теперь тонкое место этой затеи: с ним нужно хотя бы условно договориться. Телепатия никогда не была моим сильным местом, но теорию я знаю. В принципе, нужная мне сила должна работать примерно как Плеть и Чтение мыслей, только мягче: потянуться к разуму, но, вместо удара начать синхронизировать мысли и осторожно втолкнуть образ: сломанную цепь. В этой форме я не вижу (могу отрастить глаза, но это сильно ухудшит восприятие, да и толку от них в темноте пещеры), зато чувствую положение дракона и вбитый в землю крюк, к которому прикреплена цепь: дракон дышит, цепь звенит, касаясь земли, крюк с прочным основанием отражает вибрации земли, из-за чего возникает что-то вроде эха. Оттуда я и понимаю, что цепь есть, и она достаточно длинна, чтобы дракон её видел. Технику приходится повторить с десяток раз, но наконец мне удаётся сделать всё правильно: я чувствую изменение эмоций дракона с ярости на недоумение.

Немного приподнимаю одно щупальце над землёй на удалении от себя так, чтобы дракон меня заметил. Судя по отсутствию струи огня, он не воспринимает меня враждебно. Вытягиваюсь и достигаю цепи тонким щупальцем и начинаю вырабатывать кислоту на конце. Металл явно зачарован против магии, оружия и разрыва, но есть предел тому, что можно написать на каждом из звеньев цепи, сохранив при этом силу чар. Кислота ‒ это вечная ошибка магов, когда дело касается зачарования металлов. Цепь растворяется с шипением. Я шлю образ направления, падающих камней и гоблинов, указывая на тот зал, где меня встретили. Потом делаю себе норку и направляю в ту сторону поток звуковой энергии, после чего сразу же прячусь.

Эта порода отлично проводит вибрации: мой удар в полную силу заставляет камни трястись. Трещины бегут по породе с глухим треском, и, через несколько секунд, потолок обваливается с жутким грохотом, освобождая проход в следующую пещеру. Дракон, почуявший свободу, рвётся вверх, расширяя пролом и усиливая обвал. Затем я слышу его рёв, полный ярости и торжества. Перебирая щупальцами, я поднимаюсь за ним.

Наверху творится хаос: маги явно пытались разобрать завал и последовать за мной, не ожидая такого гостя. Гоблины, вероятно, догадываются о масштабе беды: вырвавшийся и беснующийся в подземельях дракон ‒ это гарантия обрушения всего и вся. Скоро тут будет не продохнуть от коротышек. Надо действовать быстро.

У Психометаболизма есть довольно тёмный аспект, которому не учат новичков и идеалистов: Поглощение, также называемое вампиризмом. Вместо медитации и поглощения энергии из эфира, её можно просто вырвать из живого существа, обычно не без вреда здоровью жертвы. Мастера моего уровня могут делать это в бою, но только из умирающего, здоровый человек требует слишком большого времени. Моя форма Ужаса подземелий хороша как раз тем, что позволяет наносить быстрые, незаметные и смертельные ранения в абсолютной темноте, а затем восстанавливать силы, выпивая жертву. О чём засадный отряд гоблинов узнаёт очень скоро: они явно вызвали подмогу, и охраняют проход, не собираясь выпускать из зала магов, что занимают дракона. Они отлично видят в темноте, но я подбираюсь под землёй и наношу смертельные раны снизу, пробивая их тонкими, но сильными щупальцами насквозь. Увы, восстановить мне удаётся лишь четверть резерва, при том, что примерно столько у меня и оставалось после всех трат. Что ж, надо добить магов, а потом уже заканчивать с гоблинами.

Проблема борьбы с драконом в том, что очень немногие чары на них работают. Непростительные бесполезны (они заточены под людей), большая часть обычной боёвки ‒ тоже. Дракона можно ослепить, но что толку, если он заливает всё огнём? Работает только трансфигурация, но нужно создать достаточно прочный конструкт, чтобы дракон его не смог сломать. Задача для мастера трансфигурации, чем никто из Пожирателей похвастать не может. Однако, их много, и совместной силой они могут его прижать. Их беда в том, что в слабом освещении подземелий очень тяжело следить за деталями. Например, за бьющими в спину щупальцами. Кровавый хаос и мрак ‒ в это превращается поле боя. Мой запас энергии быстро пополнялся, но я не обольщался: скоро гоблины подтянут подкрепления, и дракону придётся туго. У гоблинов явно есть магические способы его подавить, раз им удалось посадить его на цепь. Наконец, последний из магов загорелся, не успев увернуться от пламени дракона и упал на землю уже в виде обугленного скелета. Цели в этом зале закончились.

Не желая стать следующим, я запустил звуковой Поток энергии в потолок, продалбливая путь на следующий уровень Гринготтса. Увидев новый путь вверх, дракон рванулся туда, к новым вершинам. И, судя по выпущенной струе огня, новым трупам. Я метнул своё тело вслед дракону и начал выискивать новые цели. Как оказалось, наверху нас уже ждал отряд ловчих: несколько гоблинских магов с магическими посохами в руках и три десятка воинов в тяжёлых доспехах и с оружием. Здесь царил полумрак, и я отрастил себе пару глаз, пытаясь лучше разобраться в творящемся.

Как оказалось, ошейник на драконе был артефактом, и сейчас он, судя по движениям дракона, прижимал его голову к земле. Маги что-то читали на гоблинском, отчего кристальные навершия посохов в их руках светились всё ярче, а дракон склонялся всё ниже. Броня воинов, судя по всему, давала им иммунитет к драконьему пламени, и они атаковали дракона чем-то вроде металлических кнутов, которые удлинялись, обматывали шею хищника и сдавливали её, видимо, пережимая кровоток. Я хотел рвануться к магам, но... они ведь не могли не знать, что дракона кто-то выпустил и скорее всего могли наблюдать события внизу. Я не замечал ловушки, но был практически уверен, что она есть. И потому решил, не подходя ближе, ударить одного из магов Духовной плетью со всей силы. Тот закачался, но устоял на ногах, хотя и прервал своё заклятие.

В этот момент из-под земли вырвалась металлическая фигура ‒ железный голем. Такие поделки изрядно помогали в гоблинских восстаниях и были запрещены кучей билей Визенгамота, благодаря почти полному иммунитету к магии. Много их гоблины никогда не делали, видимо потому, что опасались их выхода из-под контроля (в местной литературе, как магловской, так и магической, это была распространённая тема). Голем двинулся ко мне с неприятным проворством, а я ещё раз атаковал гоблинов, по уже Выбросом энергии, опять же звуковым. Раненный гоблин упал на колени, отчего навершие его посоха потухло, останавливая действие его заклятия на дракона. Где-то позади завопили в ярости воины ‒ новая частичная свобода дракона от чар им явно не понравилась. Второй гоблин закрылся посохом, создавшим какой-то защитный экран, но я услышал едва заметный звон: кристалл явно был уязвим к вибрации. Голем же тем временем подбежал ко мне и попытался разрубить мечом, буквально росшим из его руки. Моя плоть расступилась, уходя от удара, а затем я обвился вокруг него и начал выделять кислоту всей поверхностью тела. Раздалось шипение: металл начал разрушаться, хотя и медленнее, чем должен был: артефакты часто были прочнее незачарованных вещей.

Гоблины-маги попытались кинуть в меня несколько заклятий, но я перетекал, закрываясь от них спиной голема и готовил свой ответ. Сперва я ударил звуком в потолок, заставив более целого гоблина отпрыгнуть в сторону. Его напарнику не хватило сил, чтобы уклониться, и обвал проломил ему череп. Воспользовавшись прикрытием от обвала, я отправил в сторону второго мага эктоплазменный конструкт в форме веретена, призванный спеленать его: моей целью сейчас был сейф Лестрейнджей, так что нужен был кто-то, кто мог меня к нему провести. Голем постепенно растворялся от кислоты и всё пытался меня ухватить, но создатели явно не очень заморачивались мелкой моторикой конструкта, и я буквально утекал сквозь его пальцы. Гоблин поднял чарами несколько дюжин крупных камней и метнул их в меня с големом, поняв, что от чар проку не будет, а голем почти потерян. Вот это оказалось неприятно: бронёй такая форма похвастаться не может и, хотя я и спрятался от самих ударов камней, голем упал на меня, что не добавило мне здоровья. Тем временем, мой эктоплазменный конструкт долетел до мага и начал связывать его руки друг с другом. Он пытался вырваться, но его сопротивление не особо помогало. И, заодно, отвлекало его от меня. Тем временем я резко сжал своё тело вокруг голема и, наконец, сломал его, переломив металлический позвоночник надвое. Он замер, а я поспешил к пленнику конструкта. Там, за спиной, беснующийся дракон давил воинов, лишившихся поддержки магов. Добравшись до гоблинского чародея, я легонько придушил его, лишая его сознания. А затем занялся восполнением сил и лечением себя: сперва провёл контроль лежавшего под камнями гоблина, а затем начал привычно выбивать воинов ударами в спину. Несколько из них попытались сбежать, но я добил их Плетьми Духа, прежде чем они покинули зал. Минуту спустя всё было кончено: дракон расправился с последними гоблинами и остановился, тяжело дыша.

Я послал ему образ: ломающийся ошейник, и начал отращивать щуп, чтобы его пережечь. Дракон лёг на пол, и, вскоре, ошейник зашипел, растворяясь в кислоте. Когда он, наконец, сломался, я пробил Потоком энергии проход на следующий уровень, оставив дракону путь вперёд, а сам вернулся к бессознательному магу. я решил действовать немного тоньше: обвился вокруг его тела, скрывшись под мантией, и только потом разбудил его, вонзив тонкое щупальцев его живот. Он взвыл от боли, но моё тело было смирительной рубашкой, в которой он не мог и двинуться без моего разрешения. Я использовал Чтение Мыслей и начал искать информацию о сейфе триста тринадцать. Он пытался сбить меня, посылая фальшивые картины, но после нескольких болевых импульсов, перестал сопротивляться, хотя явно что-то задумал. Я увидел путь и решил преодолеть его "на гоблине". Тот покорно пошёл в нужном направлении.

Как оказалось, сейф находился недалеко, на пару уровней ниже: гоблины опасались, что я мог ориентироваться под землёй и почуять подставу, если бы мы ехали совсем не туда. Если бы я добыл воспоминания кого-то из Лестрейнджей о пути и имел бы свой сейф здесь (память Гарри вдруг напомнила мне, что вообще-то у него был сейф), я мог бы и понять что-то, если бы они решились отвезти меня не туда, но в этом случае их предосторожность сыграла против них самих. Я дошёл до сейфа и начал раздумывать над тем, как попасть внутрь. Эмоции мага предали его, выдав злорадство и предвкушение. Гоблины ‒ мастера ловушек, и в том, что тут была ещё одна сомневаться не приходилось. Я попытался влезть в память мага, но он сумел просто стереть из своей памяти метод открытия двери. Вот незадача.

В конце концов я решил, не мудрствуя лукаво, просто дезинтегрировать дверь. Ушло целых три полностью заряженных удара дезинтеграцией, чтобы её выбить, и ещё один ‒ чтобы разрушить Чашу, стоявшую внутри. Я не стал заморачиваться с золотом и прочим содержимым ячейки: сил осталось не особо много и нужно было выбираться. Я свернул магу шею, одновременно выпивая его энергию, а затем отправил технику дезинтеграции под углом вверх, желая пробиться наружу. Это оказалось ошибкой: раздался грохот и земля затряслась. Я отрастил когти и начал карабкаться по стене, которая дрожала, а временами и ходила ходуном. Похоже, причинённый мной (ну, и драконом) ущерб привёл к тому, что часть уровней начала обрушиваться, превращаясь постепенно в полноценный обвал сети пещер. Похоже, у Гринготтса начались тяжёлые времена.

Я выбрался наверх, воспользовавшись ещё несколько раз дезинтеграцией (что совсем не повысило стабильности земли) над уже обрушившимися уровнями банка). Наверху творился хаос, гоблины толпились и рвались наружу. Я превратился в одного из них, вышел на улицу в общем потоке и оттуда ускользнул в подворотню, где превратился в человека.

Уже в таком виде я прошёл по Косому переулку, купил у разносчика свежий выпуск Ежедневного Пророка с заголовком "Бойня в Визенгамоте", бросившимся в глаза. Номер был утренним, значит Луна его, скорее всего, видела. И вряд ли она не понимала, что при такой плотности событий Пожиратели будут настороже и сейчас соваться в Гринготтс ‒ это пинать рассерженный улей. Если только она не сделала это нарочно. Я отправился к своей "кротовой норе". Эта дурацкая, вымороченная миссия была закончена.

Дом встретил меня тишиной. Я принял свой стандартный облик и прошёл на кухню. Если раньше у меня были сомнения, предвидела ли Луна ловушку, теперь у меня их не было: чувством вины и страхом она полыхала на всю комнату.

‒Знаешь, если бы ты просто сказала, что меня там ждёт ловушка, мне было бы проще. Меня там едва не прибили с полдюжины раз, чисто из-за того, что я не был готов к подставе. Это было очень глупо и подло с твоей стороны.‒

Она явно ожидала более яркой реакции, но и от сказанных слов она дёрнулась, как от пощёчины.

‒Я закончу твоё обучение основам, раз уж взял на себя обязательство, но дальше тебе придётся разбираться самой. Для полноценного ученичества нужно доверие, а его, судя по всему, с тобой выстроить теперь не выйдет.‒

‒То есть... ты меня не будешь убивать?‒

‒Возможно, стоило бы, но я позволю себе быть милосердным, в одном конкретном случае. Советую тебе вернуться в Хогвартс ‒ если я хоть что-то понимаю в сложившемся раскладе, Волдеморт скоро попытается его взять, но любое другое место в Британии ещё опаснее. Из-за того, что я прорывался с боем, Гринготтс разрушен, будет куча напуганных волшебников без денег, но с палочками. Я сейчас поеду к профессору Дамблдору, буду с ним договариваться о дальнейших планах. Советую собрать вещи ‒ тебе не стоит тут задерживаться.‒

Я повернулся и направился к выходу из кухни, когда услышал её голос.

‒Прости меня. Я поступила подло и недостойно.‒

‒Я понимаю, почему ты так сделала, и даже не злюсь. Но доверять тебе после этого я не смогу. Такова цена.‒

Интерлюдия. Том Риддл, широко известный в узких кругах как лорд Волдеморт

Вопреки расхожему мнению, Тёмный лорд часто сомневался в своих действиях и умел признавать, что совершил ошибку. И сейчас, услышав донесение о событиях в Гринготтсе, он не стал пытать гонца, а удалился в личные покои. Гнев ‒ это хорошо, но только тогда, когда ты направляешь его на достойную цель. А сейчас ему требовалась ясность.

Ошибок у него накопилось много. Ошибкой было сохранение жизни Гарри Поттеру. Ошибкой были слишком заметные действия после возвращения: его опьянила победа над Ребёнком Пророчества и он решил, что теперь его не остановить. Увы, вызволение Пожирателей из Азкабана стало последней его успешной операцией в первый год войны: несмотря на заверения Люциуса, Министерство не спешило склониться перед ним. С силами всё тоже было плохо: судя по всему, Дамблдор спустил с поводка Хмури, который после года пыток был сильно озлоблен, и, получивший карт-бланш и поддержку нескольких богатых семей старый аврор быстро нанёс несколько превентивных ударов. Его пожиратели были отравлены довольно коварным магловским ядом: это их сразу не убило, всё же волшебная кровь есть волшебная кровь, да и услуги лучших медиков были им по карману, но вот восстановление их до сколь-нибудь приличных бойцов заняло почти на год дольше, чем он рассчитывал. С молодыми рекрутами всё тоже было плохо сперва: нескольких новичков поймали в лютном неизвестные (он предполагал, что это были Хмури и Блэк) и буквально разобрали на запчасти, мучительно и показательно казнив с применением чернейшей магии. Искать рекрутов стало тяжелее: несмотря на его былую репутацию, немногие рисковали вступить в его ряды.

Сперва он думал, что тех неудачников подловили, поскольку те решили покрасоваться в новых мантиях, но всё оказалось куда неприятнее: Снейп его предал и активно противодействовал ему изнутри. Ещё одна ошибка. Вскрылось это лишь в начале девяносто седьмого, когда он попытался выкрасть Гарри Поттера, но был пойман и убил себя, прежде чем рассказал хоть слово. Это тоже плохо повлияло на его планы: всё, чего касался Снейп могло было быть скомпрометировано, а он касался многого. Менталист и зельевар способен нанести много долговременного вреда незаметно: поиск ментальных закладок занял месяц при весьма скромных размерах организации в тот момент, а отравленные предметы они находили до сих пор: один фокус с источающей яд краской на стенах чего стоил. После его гибели дела пошли лучше, но время было упущено, многие позиции были потеряны.

Хмури устроил настоящую кровавую баню великанам, не дожидаясь пока те встанут на его сторону: им удалось узнать, что было использовано зачарованное магловское вооружение по следам от чар и взрывчатки, но с тех пор великанов в Британии попросту не было. Тащить их с континента тоже было рискованно: директриса Шармбатона и новый директор Дурмстранга при негласной поддержке Дамблдора подняли бучу в связи с Турниром Трёх Волшебников, всплыл свежепоцелованый Барти Крауч. Все близкие страны были начеку и готовы прижать любого британца, рыскавшего в подозрительном месте. Несколько поисковых партий были тихо уничтожены, якобы в бою при сопротивлении. С оборотнями вышло примерно также: стаю Грейбека, судя по останкам, перепахали миномётами и добили серебром.

Попытки использовать маглов тоже не увенчались успехом: за всеми сколь-нибудь важными функционерами правительства следили, и на попытки подчинения реагировали незамедлительно. В конце концов стало ясно, что все операции, в которых он не участвует лично проваливаются. А это значило, что ему требовалось выйти из тени.

Тогда ситуация изменилась: он начал находить новых последователей, акции устрашения стали успешнее, Министерство стало поддатливее. Несколько месяцев всё шло по плану, пока не произошло непредвиденное: в одном из рейдов они наткнулись на Хмури с группой поддержки. Волдеморт решил лично покончить с врагом, который доставил ему столько хлопот и, будучи более сильным магом, он этого быстро добился. Вот только когда он уже собирался пытать безоружного и связанного врага, лежавшего у его ног, тот попросту взорвался, отправив во все стороны мириады осколков из хладного железа. Ему самому пришлось несладко, несколько месяцев он провёл леча полученные раны, а большинство присутствовавших тогда рекрутов, которых он хотел "связать кровью" и проверить в настоящем деле, погибли или стали калеками. Для боевого духа это стало серьёзным ударом, несмотря на гибель врага.

Утраченные позиции они восстанавливали медленно, как тогда, в семидесятых. И только ему начало казаться, что они снова перехватили инициативу, появился этот проклятый демон. Похищение тела Гарри Поттера в принципе было катастрофой, а гибель сразу шести наследников и его вернейшего лейтенанта сделала всё ещё хуже. Беда в управлении Слизеринцами в том, что они хитрые, амбициозные сволочи, которые с радостью подставят ближнего своего ради капли власти. Ближний круг требовал мести всем и сразу, младшие члены разбились на блоки и интриговали, подставляя друг друга. Таким разладом воспользовались ученики Хмури, наловчившиеся как-то обнаруживать рейды быстрее аврората, и не стеснявшиеся запачкать руки. Это стоило жизни Рабастану Лестрейнджу и Нарциссе Малфой ‒ начав ходить в рейды на маглов, они часто рисковали, вымещая злость и не глядя вокруг. В конце концов, они за это поплатились. Приструнить это змеиное кубло пришлось жёстко, прочистив каждому мозги Круциатусом.

Тогда он задумался обо всех неудачах и понял, что, возможно, виной всему Пророчество. Увы, его слугам не дано было взять его: для тех, кто не был упомянут в пророчестве оно было попросту нематериальным. Ему нужно было заявиться в Министерство самому, причём днём, поскольку ночью Отдел Тайн по новым протоколам был в принципе почти не доступен. Потому он решил провести серию отвлекающих ударов и проникнуть, воспользовавшись хаосом. Увы, хотя он добыл пророчество, это было ловушкой: на выходе его прижали бойцы аврората. Ни один из них не был ему равным, но их было много и у них было тактическое преимущество. Ему удалось уйти, убив в бою два десятка, в том числе старую тварь Боунз, но он получил несколько ранений, из-за чего ему пришлось день провести на зельях. И за этот день всё стало намного хуже.

Погиб Родольфус Лестрейндж. Более того, этот идиот взял с собой ключ, причём единственный, от ячейки с его хоркруксом, и ключ был в руках у убийцы. Пришлось срочно ставить на уши всех информаторов, обещать награду и рассылать бойцов, а самому идти давить на гоблинов, чтобы те даже думать не смели провести к сейфу постороннего. Увы, даже его власти было недостаточно, чтобы заставить их открыть сейф: по их словам, после гибели владельцев он автоматически запирался и открыть его мог или владелец по крови, или по праву завоевания, т.е. тот, у кого был ключ. Маги сами настояли на таких чарах, не доверяя гоблинам ни на кнат. Но гоблины согласились при появлении человека с ключом от сейфа триста тринадцать его задержать и вызвать его последователей. Одному из них даже разрешили ждать в банке, чтобы быстро сообщить о появлении "ключника".

Самого Волдеморта в подземельях видеть не желали: гоблины знали кто влез в сейф семьсот тринадцать несколькими годами ранее, так что "настоятельно ему не рекомендовали" там появляться". Том и сам не горел желанием соваться в вотчину гоблинов: мало ли, обвал какой произойдёт, замурует его чисто случайно. Гоблинам он верил не больше, чем древние маги. .

Люциус Малфой бестолково метался, пытаясь выйти на членов Ордена (как будто ему первому в голову пришла такая идея), чтобы отомстить и вернуть былое влияние. После очередной неудачи, он был включён в отряд, который должен был пойти в Гринготтс, несмотря на не прошедшие пока хромоту и ожоги. Волдеморт назначил старшим на задании МакНейра, которого Люциус раньше звал "обслугой за лордским столом".

Следующий день обещал быть серьёзным триумфом, по сути легализовывавшим его Пожирателей, и позволяющим его последователям взять большинство в Визенгамоте. Однако, в свете последних событий, он ожидал подвоха, так что приказал своему скрытому и доверенному последователю, Яксли, взять с собой Нагини, чтобы он мог лично следить за происходящим и передать указания своим последователям сразу же, не дожидаясь завершения заседания, если что-то пойдёт не так.

Всё испортила идиотка Амбридж: она всегда легко шла по головам и, услыхав о награде от Лорда Судеб, решила добиться её любой ценой, надеясь занять министерское кресло. Ценой стала жизнь Августы Лонгботтом, кровницы Лестрейнджей (логичный кандидат в заказчики убийства). Обезумевший от горя Невилл Лонгботтом учинил бойню в Министерстве, уничтожив не только самых богатых, чистокровных и влиятельных магов Королевства, но и его хоркрукс. Это напугало Лорда: два таких совпадения не могли быть простой случайностью. Он рванулся проверять свои тайники, и результаты ужаснули его: медальон Слизерина, оказывается, отсутствовал на месте много лет, благодаря Регулусу Блэку, а от кольца Мраксов остался только прах, как и от всего их бывшего имения. Поскольку дневник Малфой благополучно отдал Дамблдору, Том не сомневался, что безопасность Диадемы под угрозой. А, значит, у него оставалась лишь Чаша, запертая в Гринготтсе.

И вот, он узнаёт, что погибли лучшие бойцы Внутреннего круга, Гринготтс разрушен, гоблины растеряны и злы, в том числе на него. Создать новый хоркрукс он уже не мог: семь оказалось действительно самым сильным числом, дальнейшее деление почти гарантированно будет стоить ему магии. Оставались лишь демон в теле Гарри Поттера и диадема, а значит, Хогвартс. Последний центр силы, где победитель получит всё.

Для того, чтобы взять его и победить Дамблдора ему нужен был некий козырь в рукаве. У него была одна идея раньше, когда он только создавал свою Тёмную метку. Тогда она показалась ему слишком рискованной... Но не теперь...

Хогвартс, Шотландия, Великобритания. август 1998.

Вечная беда с Альбусом Дамблдором: когда тебе в голову приходит идея, он вероятно её уже обдумал, улучшил и доработал до практического применения. Прибыв в Хогвартс, я отправился в кабинет директора и наткнулся на военный совет Ордена Феникса. Внутри находилось шесть человек: Дамблдор, неизвестный темнокожий аврор, лысеющий рыжий мужчина и его молодая копия (Артур и Рон Уизли), смуглая девушка в зачарованной броне с короткой стрижкой (показалась смутно знакомой, но не узнал), Сириус Блэк и Минерва МакГонагалл. Услышав меня (я не скрывался), они прекратили разговор.

‒Профессор Дамблдор, дамы, господа. Чаша уничтожена, увы не так незаметно, как хотелось бы.‒

‒Не так незаметно?!‒ вскрикнула девушка в броне. По возмущению я узнал в ней Гермиону Грейнджер. ‒Гринготтс рухнул, сотни погибших гоблинов, экономика Волшебного мира бьётся в конвульсиях ‒ это "не очень незаметно"?!‒

‒Министерство ослаблено, конфликт с гоблинами был неизбежен,‒ вступился за меня аврор. ‒Я бы не отказался узнать как вы этого добились, но это лишь праздное любопытство.‒

‒Освободил одного из сторожевых драконов, он сделал основную часть работы. Пока гоблины разбирались, взял одного под контроль и вскрыл сейф. Видимо, повезло, что обрушилась часть перекрытий, и началась цепная реакция. Однако, это можно было и совой сообщить. Я хотел предложить собрать некоторых учеников в Хогвартсе раньше: здесь всяко безопаснее, чем в остальном волшебном мире. Там их могут взять под Империус и прислать уже диверсантами.‒

‒Мы уже разослали письма, согласовали доставку и подготовили убежище под Фиделиусом, куда они поедут на самом деле. В Хогвартсе будет слишком небезопасно, я бы не хотел подвергать учеников лишнему риску.‒

‒Понял, не лезу. Вам помочь с обороной?‒

‒Извините, но я не настолько вам доверяю, пока,‒ грустно улыбнулся Дамблдор. ‒Видите ли, мистер Эванс, вы, конечно, сильный маг и уничтожили как минимум два хоркрукса, но, боюсь, неизвестный боец по эту сторону стен будет слишком напрягать союзников.‒

Намёк понял, Дамблдор так тонко предложил мне контратаковать, когда Волдеморт нападёт на Хогвартс и откроется. С этим я попрощался и покинул замок. Похоже, самое время подкрепиться и выспаться перед битвой.

Когда "мистер Эванс" ушёл, Кингсли Шекболт поинтересовался, кем был их гость. Альбус Дамблдор ему ответил с грустной улыбкой:

‒Один молодой человек с непростой судьбой. Я сильно подвёл его, но недавно постарался всё исправить.‒

‒Тогда почему он не с нами?‒ поинтересовался Рон.

‒У него другая судьба. Всё должно идти так.‒

Никто не стал уточнять, понимая, что директор ничего яснее не скажет.

Я решил поставить палатку в Запретном лесу, точнее на платформе на деревьях. В процессе сооружения ко мне зашли недовольные соседи, к которым пришлось нанести везит вежливости и познакомиться поближе. Оказывается, паучий шёлк отлично горит, кто бы мог подумать. Зато до заката я спокойно проспал, восстанавливаясь после довольно стрессового дня.

Ожидая прихода "армии Тьмы", я всю ночь занимался доводкой пси-кристалла. Процесс это довольно тонкий, и никогда не знаешь точно, сколько он займёт. Однако, ночь прошла спокойно, и утром я смотался в Кардифф, чтобы поесть и оставить палатку: вряд ли Волдеморт станет ждать больше суток в стремлении захватить Хогвартс. Всё же, если министерство чудом организуется, количество его врагов может и вырасти.

Однако, когда я вернулся, я понял, что пропустил самое начало: десятки магов на мётлах обстреливали Хогвартс заклятиями, а защитники пытались сбить их своими чарами. Чем-то мне не понравились эти летуны: уж слишком чётко они взаимодействовали. Я решил проверить посетившую меня идею, создав модифицированный Светляк: конструкт оставался почти прозрачным, пока я не давал ему команду засветиться. Сам я превратился в ворона и сел на крышу Хогвартса, чтобы всё видеть. Конструкт перекрыл траекторию одному из летунов и тускло засветился за полсекунды до столкновения. Летун затормозил, его метла ‒ нет, и он приземлился на лужайку перед замком. Следующий летун, закончивший описывать петлю вокруг башни, увидел ту же картину, но увернулся и метнул в объект заклинание, хотя времени у него было не больше, чем у прошлого. Я атаковал летуна Духовной плетью, но она будто отскочила от разума этого человека. Неприятно. Хотя, Волдеморт ‒ гений, но гений уж явно безумный. Множественных филактериев ему было мало для счастья.

Внезапно, летуны отступили, да и остальные маги отошли от стены за предел действия большинства заклинаний. Вперёд вышел один человек, и было довольно очевидно кем он был.

‒Альбус Дамблдор!‒ раздался усиленный заклинанием голос. ‒Пришедшие со мной маги ‒ простые люди под подчинением! Выйди и сразись со мной, как подобает мужчине и магу, или я прикажу им убить себя! Выйди, Ари.‒

Перед ним появилась другая фигурка, ниже ростом. Я обострил зрение и увидел, что ей лет шестнадцать, у неё тёмные волосы, высокие скулы и довольно массивная челюсть. Странно, что он выбрал кого-то с такой внешностью для демонстрации, Волдеморт протянул ей кинжал и сказал:

‒Арианна, дорогая, убей себя.‒

‒Как скажешь, братик,‒ произнёс усиленный заклинанием, странно детский голос. Девушка взяла кинжал и, с безмятежной улыбкой перерезала себе горло. Кровь хлестала из раны, текла по белому платью на землю, а девушка стояла и улыбалась, пока, наконец, не упала сломанной куклой.

Альбус Дамблдор появился в пламенной вспышке с фениксом на плече и с палочкой наголо. Его лицо было белым, как его борода, а руки немного подрагивали от едва сдерживаемого гнева. Похоже, сейчас хорошее время для появления. Я метнулся вниз и у земли превратился в человека. Решив понервировать Тёмного Лорда, я сделал свою внешность похожей на взрослого Гарри Поттера ‒ всё же он должен опасаться того, что я собой представляю.

‒Привет, Томми-бой! Что-то ты сегодня поднабрал. Потолстел, что ли? Никак не пойму.‒

‒Гарри...‒ прошептал Дамблдор. Волдеморт злорадно оскалился.

‒Ты его так зовёшь... Неужели ты не заметил, что место твоего Золотого мальчика занял демон?‒

‒Конечно, я заметил. Я его и призвал. И я заплачу за это цену.‒

Мы застыли. Это... многое объясняло.

‒Начнём, что ли?‒ я активирую ускорение до предела.

‒Двое против одного? Меня устроит.‒

Армия магов подняла палочки в синхронном движении, тогда как Волдеморт направил какое-то серповидное проклятие в нас с Дамблдором. Дамблдор поднял стены из земли, гася массовые атаки, а я погасил летящее проклятие Разрушением магии. Так и пошёл бой: я пытался сократить дистанцию, и подобраться к Волдеморту в ближнем бою, а он, левитируя, старательно её разрывал, тогда как Дамблдор пытался нелетально остановить марионеток Тёмного Лорда.

Волдеморт был чертовски быстр и умел: его постоянные атаки не давали мне подготовить свою или сократить расстояние между нами. Дамблдора же давили со всех сторон: пока он справлялся с одними, другие выбирались из ловушек, приводили соратников в сознание, готовили трансфигурированные снаряды. Дамблдор обладал превосходящими силой и мастерством, но он был лишь одним пожилым человеком. Наверняка, его соратники спешили на помощь, но, сорвавшись из-за провокации, директор остался без поддержки магов. Его феникс пел, поддерживая директора и отвлекая на себя часть атак, но так не могло продолжаться вечно.

Я понял, что придётся подставиться, и даже понял подо что ‒ магическое зрение позволяло мне хоть примерно представлять, что в меня летит. Я запнулся и угодил под замедляющее заклятие, чем Риддл тут же воспользовался, наложив на меня Круциатус.

Пыточное проклятие ‒ это разновидность магии разума, по сути, внушающая разуму мысль "страдай". Но, самое главное, это ‒ связь между двумя разумами (иначе его не нужно было бы поддерживать). Преодолевая боль, я сосредоточился как тогда, с драконом, и начал передавать ему свою мысль. Своё чувство, которое он мне внушал. Кольцо замкнулось.

Это был поединок душ и смерти. Мы оба стояли на грани: душа в чужом теле и изуродованый огрызок ‒ в своём и двух сотнях других. Марионетки... каждый человек в его армии был мини-хоркруксом, держащим душу чёрного мага в этом мире и послушным, как своя рука. Мы оба чувствовали смерть, но его она приводила в ужас, а мне казалась лишь привычным злом. Он терял концентрацию ‒ чувства из сотен тел начали перегружать его могучий разум, ослепленный страхом. Процесс нарастал, как лавина, а потом... она захлестнула нас обоих.

Интерлюдия. Джон Эванс.

Давным-давно, в одном очень далёком мире жил-был мальчик. Имя его забыл даже он сам, так что вспоминать его нет смысла. Он жил в маленькой деревне и мечтал, как все мальчики, стать героем и увидеть весь мир. Однажды в его деревню пришла чума. Деревенский священник молился об избавлении, но один за одним люди в деревне заболевали. Заболел и мальчик. Он пытался заботиться об окружающих, но все вокруг умирали, несмотря на молитвы. Они говорили, что такова судьба. Мальчик остался последним, посреди смерти. Он не мог быть тем, кем был, и выжить. Он изменился, превратился в то, что не могло болеть. Таким его и нашли целители.

В нём проснулась сила, но с ней и ненависть к богам и судьбе. Он победил эту чему, поделившись своей кровью, научившейся защищаться от болезни. Он стал псионом, мастером своего тела. Он победил многих злодеев, путешествовал по всему миру и всегда гордился тем, что выбирал свой путь сам, следуя своему "пути человека" и не склоняясь ни перед кем.

Но однажды к нему явился посланец богини судьбы и возвестил своё пророчество: он будет одним из тех, кто сразит великого чёрного мага. Гордый псион с бранью прогнал небожителя, но... он не знал, что и сам чёрный маг знал об этом пророчестве. Не желая быть побеждённым, чёрный маг пришёл к нему и убил, хотя сам и был ранен. Нанесённая рана мага стала той слабостью, благодаря которой другим героям удалось сразить его и победить зло.

Но путь псиона не закончился. Боги не пожелали принять отвергнувшего их в свои чертоги, но его дух, плывущий через реку миров, услышал зов того, кто в нём нуждался. И он направился туда. На зов к тому, кто сможет исполнить Пророчество. Тому, кто родится вновь, когда седьмой месяц умрёт...

Хогвартс, Шотландия, Великобритания. август 1998.

Я смеялся, не в силах перестать. Моё прошлое, Пророчество из памяти Волдеморта... Я был игрушкой Судьбы, считая себя её хозяином. Слепец, бредущий в темноте и не замечающий ведущей ведущей его руки. Гордец, верящий в своё могущество, и не видящий своей слабости. Сколько силы я бы ни набрал, какие техники бы ни изучил, я буду настолько же подвержен судьбе, как и простой человек. Никто не выше Судьбы ‒ и тело Лорда Судеб на земле Хогвартса тому лучшее доказательство. Кажется, это ‒ хорошая новость.

Я подошёл к Дамблдору и закрыл его глаза, желая ему хорошего пути. Затем я подошёл к телу Волдеморта. Как ни странно, он был ещё жив. Вселенская ирония ‒ его тело так и не умерло, хотя душа уже ушла за грань, также как и души всех его марионеток ранее.

Я хотел убить его, но... нет, это ничего не давало. Смерть вообще только берёт ‒ давать не в её природе. Это пророчество, эта безумная война, этот водоворот ненависти... Они раскололи этот мир на части, как сувенирный стеклянный шарик с фальшивым снегом. И, похоже, я знал как его починить.

В моей руке замерцал пси-кристалл.

Эпилог.

Совершенно секретно. Категория Ч+. 2000г.

Маг: Разумный, способный изменять мир сообразно своему желанию.

Волшебник: Разумный обитатель Волшебного мира, способный использовать заклинания.

Псион: Разумный, способный манипулировать особыми формами энергии без использования внешних инструментов.

Магические войны: Системный кризис Британского магического мира, уничтоживший сложившиеся социальные институты и взаимоотношения. Завершились 1 сентября 1998 года с возникновением Администрации и Единого Магического Кодекса.

Администрация: Маго-псионический искусственный интеллект, выполняющий функции государственной и финансовой регуляции Британского Волшебного мира. Беспристрастен, неподкупен, осведомлён обо всём. Состоит из двух типов существ: Узлы ‒ люди, лишившиеся личности и являющиеся безупречными элементами государственного механизма; Послы ‒ люди, подключившиеся к сети Администрации для выполнения различных социальных функций.

Единый Магический Кодекс: Однородный свод законов Британского Волшебного мира, полностью заменяющий прежние законы.

Цереброманты: Организация магов-псиоников, изучающая совмещение этих дисциплин. Нынешний глава‒ Луна Лавгуд.

Академия псионики: Международная организация, занимающаяся подготовкой псионов. Характерной особенностью является предпочтение к обучению сквибов и существ с малым магическим потенциалом. Нынешний глава‒ Джон Эванс.

Хогвартс: Школа чародейства и волшебства Британского Магического Мира. Нынешний глава ‒ Минерва МакГонагалл.

Гоблины: Околочеловеческая раса подземных обитателей. До магических войн обитали изолированно от остального мира. После событий Магических войн получили право поступать в Академию псионики и Школу Хогвартс. Ранее обладали монополией на банковскую деятельность, после её утраты заняли значительные позиции в Гильдии Артефакторов Британии и Гильдии Зачарователей Британии.

Проект "Гефест": проект исследования возможностей магии и псионики для освоения космического пространства.

Послесловие или Что хотел сказать автор.

Есть такая проблема: что автор хочет сказать, что у него получается сказать, и что понимает читатель ‒ очень часто сильно разные вещи. И в какой-то степени это хорошо, поскольку творчество диктующее что правильно, а что ‒ нет, как правило сухое, дидактичное и неинтересное. Лучше, когда творчество заставляет задаваться вопросами и приходить к каким-то выводам самостоятельно. Но вот беда: далеко не всегда удаётся рассказать историю точно так, как хочется. Что-то не бросается в глаза, что-то выпадает из-за ритма повествования, что-то просто не принимается, поскольку противоречит многим установкам читателя. Потому я решил написать послесловие и расставить некоторые точки над и. Например, на случай если я решу написать продолжение.

Текст.

У меня есть привычка бросать недописанными тексты, интерес к которым увял, и поэтому я взял довольно быстрый темп написания, пока не закрылось своеобразное "окно интереса". Вроде, у меня это получилось.

В основе текста лежала восьмеричная система Дэна Хармона, по которой текст делился на пять неравных актов (каждый акт содержал все 8 шагов). Одновременно с перспективой ГГ, шли события, которые раскрылись в Интерлюдии Тома Риддла, а именно, действия Пожирателей и противодействие им других сил.

Джон Эванс.

Проблематика этого героя во многом вдохновлена Сайтамой (Ванпанчмен), Мобом (Моб Сайко 100) и Алукардом (Хэллсинг). В общем-то с последним за пределами антуража довольно много сходств, которые не факт, что бросаются в глаза. Герой, сила которого не делает его счастливым. При всём своём могуществе, он с большей готовностью идёт на фильм или читает книгу, чем совершенствует свои навыки, по крайней мере пока считает, что нашёл свою зону комфорта.

Разумеется, у героя должны быть слабости. В этом случае их три: Судьба, Секс (какой секс?) и Сила. Герой до последнего момента не знает о Пророчестве и не воспринимает события вокруг него как действия Судьбы (хотя многие совпадения весьма подозрительны и натянуты). По этой причине он и не допускает сперва предположения о Лестрейнджах, как хранителях хоркрукса. Тема с сексуальностью... честно говоря, с одной стороны её полное отсутствие выглядело бы нелепо, но в сюжете она, на мой взгляд, была бы излишней, а я не хотел затягивать текст. Потому я обыграл ситуацию с Луной примерно таким образом, но об этом дальше. Тема с Силой чуть тоньше. Противостояние псионики и магии ‒ это противостояние Разума и Желания. И, как показывает человеческая история, желания часто мощнее разума. Поэтому у опытных магов есть огромное преимущество перед Джоном, честно победить Волдеморта в дуэли в чистом поле он не мог бы, несмотря на силу. Но разум может манипулировать желаниями, обманывать их, если понимает их природу. Так и выходит в их противостоянии.

Другая важная часть его проблематики ‒ вопрос власти. Он обладает, по сути, "безответственным могуществом" и для многих это очень опасное искушение (Пожиратели в этом мире, многие диктаторы, режимы и автократы в нашем). Сперва он воспринимает магов как ограничитель, заставляющий его играть по правилам и не палиться. В конце он приходит к идее Судьбы как такого ограничителя. Но, будучи неглупым человеком, он не рассчитывает, что диктат идеи подойдёт всем и потому, желая исправить ситуацию в Волшебном мире, он создаёт из пси-кристалла и бездушных тел Администрацию, как живую идею-ограничитель для всех магов, взамен уничтоженным институтам.

Луна Лавгуд

Проблематика Луны ‒ это проблематика слабого человека. Откровенно говоря, по канону до встречи с Гарри она такой и была, и только после Отряда она обрела хоть какую-то уверенность в своих силах. Вопрос с её сексуальностью немного скользкий. Большую часть поведения мы копируем у окружающих, родных и близких. Чему-то нас учат родители, чему-то друзья, чем-то книги, чему-то опыт. Вот только от матери Луна не успела перенять нужных знаний, друзей у неё не было, как и опыта. Книги в каноне ограничены практическими предметами, биографиями и легендами, и то, что истории Локхарта воспринимают всерьёз ‒ своеобразный показатель (ни для одного магла не новость, что автор может сочинить историю по мотивам каких-то реальных или не очень событий, и ввести туда персонажа со своим именем), так что с художественной литературой там, похоже, скудно. Волшебный мир находится культурно в позапрошлом веке, судя по виду, и тогда в Британии были нередки случаи, когда образованные леди и джентльмены не имели малейшего представления о сексуальности, поскольку об этом было не принято говорить или писать. В какой-то степени Луна ‒ жертва именно такой культуры. Плюс, для Луны такие отношения ‒ первые сколь-нибудь серьёзные в жизни. В них всё всегда идёт наперекосяк.

Её манипуляция на грани предательства ‒ это следствие, с одной стороны, отсутствия привычки дружить и доверять людям (школа её от такого отучила), а с другой ‒ страха от невозможности получить контроль в ситуации. Последнее, в общем-то, и обостряет её жажду мести ‒ она оказывается в ситуации, которую никак не может изменить и это вызывает у неё ужас, гнев и стремление уничтожить источник, помимо закономерной скорби и злости. Под таким углом, искушение обострить конфликт становится очень сильным, а "радение о благе Волшебного мира" становится хорошей отмазкой для совести.

Лорд Волдеморт

В общем-то раскрыт в своей интерлюдии. Его последний "козырь" ‒ это оммаж к старому штампу из фанфикшена нулевых, что Тёмные метки пьют силу владельцев, подпитывая Лорда, а также отсылка к книге "Властелин Морморы" Макса Фрая. Волдеморт вроде бы перерос эту идею, но, будучи загнанным в угол, и, потеряв привычный способ бессмертия, он возвращается к былому уровню.

Своеобразная ирония, что события Второй Магической Войны начались с того, что Светлая сторона была загнана в отчаянное положение и действовала намного жёстче. В каноне у них была надежда на Гарри, что заставляло их действовать более осторожно при прочих равных. Невилл не был отмечен, как равный, и его привлечение было жестом отчаяния. Что привело к закономерной трагедии.

Альбус Дамблдор

Очень неоднозначная личность. На мой взгляд, его проблематика ‒ это Вина. Чувство вины за Геллерта, и своё участие в его жизни, за Арианну, за Тома Риддла и Гарри Поттера. Возможно, даже за свой гомосексуализм, который во времена его молодости сильно порицался обществом, что могло на него сильно повлиять. В конце концов, отчаявшись, он проводит ритуал, ценой которому с его жизнь, но самое страшное в нём то, что он ‒ признание его неправоты в попытке сделать из Гарри героя. С этого момента он обречён искупить свои ошибки в тот момент когда исполнится пророчество, так или иначе.

В битве за Хогвартс Волдеморт нарочно провоцирует его, придав одной из девушек подобие сестры Дамблдора и показав ему её смерть с особым цинизмом, что заставляет Альбуса рвануться вперёд соратников (гриффиндорцы, что с них взять).

Во время охоты на Хоркруксы, Альбус понимает кто перед ним (странное могущество, борьба с Волдемортом, способность находить хоркруксы, отсутствие враждебности к Сириусу Блэку, который всё ещё считается преступником). В сцене в кабинете он, по сути, проверяет готовность Джона общаться со старыми друзьями и, видя, что её нет, отсылает его, понимая, что от Гарри ничего не осталось.

Также эта сцена ‒ возможный задел на будущее, если оно будет.

Долорес Амбридж

Ещё один пример опьянения властью: её положение в Министерстве и в каноне позволяет ей творить лютую дичь. Здесь, во время войны, она ещё менее щепетильна в средствах. Её цель ‒ закономерная для "мелкого тирана" ‒ увеличение своей власти.

Продолжение

Вопрос сложный. Не уверен, что смогу этим заниматься сейчас. Через пару месяцев ‒ может быть.

В волшебном мире делать дальше особо нечего, нужен совместимый сеттинг, без нового попадания. Я думаю про Звёздные врата, но буду рад предложениям. Всем спасибо за внимание! ^__^