Звездные юнги (в соавторстве с Donovan_Smiley)

Она окинула взглядом вокруг, и поняла, что вовсе даже ничего не хорошо. Позиции были оставлены, и вдали копошились тени, совсем непохожие на людей.

Запах стал сильнее. Мышка перехватила ружье, подкрадываясь к ним, и буквально позеленела: тени обгладывали труп. Из-под кожи и мяса уже показался костяк, тени чавкали и торопливо жрали, из-под смутной завесы показывались лапки с острыми краями, отрывающие багровые кусочки, как будто настругивающие. Одна из теней потянула что-то, выдернула серый кусочек, похожий на пенку — легкое. Потом еще один. Она... смаковала.

По цветастой юбке и отброшенной сумке Мышка узнала Лиду. Вот, значит, что с ней стало... в глазах помутнело от злости и слез.

— А ну пошли! — она выстрелила в тень. — Пошли! Прочь!

С противным щелканьем и скрежетом тени разбежались, подпрыгивая, семеня мелко-мелко... и выяснилось, что штаб совсем не так далеко, как казалось: вот же он, рукой подать. Что же так получилось-то, неужели мальчишки не смогли хоть парой выстрелов разогнать тени, когда те набросились на Лиду?

Мышка укрыла ее своей курткой, хоть немного защитив от злого и страшного света с небес, и пошла дальше.

Снаружи вокруг штаба ходили несколько фигур. Часовые? Почему ночью?

Она спряталась за углом выгоревшего еще в девяностые дома, пряча свой запах в густом горелом смраде. Запах был намного сильнее обычного.

Вот бы здесь очки ночного зрения или ещё что хорошее! Одна из фигур обернулась к ней, из форточки штаба высунулось дуло ружья, и начисто снесло существу башку.

Мышка не удержалась от вскрика — голова была как у насекомого, как будто это насекомое проросло внутри человека! Остатки рыжих кудрей, обрывки веснушчатой кожи... Сапсан!

— Мышка, сюда! — крикнул Оберег изнутри. — Я прикрываю, беги!

Несколько метров Мышка пролетела на одном дыхании, затем был бросок к закрытой двери, которая распахнулась в последний миг — Динь с Призраком дернули подругу внутрь за руки.

По косяку проскребли пальцы, но створка отсекла их ударом.

Мягкие, чуть подрагивающие, они валялись на полу, и казалось, норовили подползти, как раздувшиеся белесые червяки.

— Что происходит? — выдохнула Мышка. — Вы это все видите? Они пошли в наступление?

— Да. Прорыв очень большой, — выдохнул Командор, выходя вперед. — Ты в порядке? Тебя не покусали?

Призрак быстро ощупал Мышке затылок и спину.

— Чисто, — ответил он, — все хорошо.

Командор заговорил уверенным, спокойным тоном, гася панику:

— Тени прорвались, мы сейчас перекалибруем оборудование и снова их загоним подальше.

— Я знаю, как нужно с ними бороться! — крикнула Мышка с винтовкой на плече. — Там опасно, но мы сможем окончательно избавиться от этой угрозы!

Она сама не до конца понимала, как так вышло, откуда в ней это четкое, острое знание. Если дверь открыта, лучше запереть ее изнутри.

Им всем нужно уйти на Пустые Земли, зачистить там все до последней тени, раздавить каждую многоножку и тогда уж вернуться победителями.

— Слишком опасно, — Командор покачал головой, — здесь мы хоть как-то защищены, а снаружи будем как на ладони.

Его поддержал нестройный гул голосов, мол, да, дождаться рассвета, дождаться калиброванных винтовок, осторожно, и так бойцов осталось мало... Мышка хотела возразить, мол, это другое, но тут Призрак глянул в окно и ахнул.

— Ребята, нам... беда, — он явно имел ввиду другое слово. — Там, оно огромное, мама моя...

За стеклом медленно, демонстрируя белесое брюхо в язвах, плыло нечто гигантское. Крохотные лапки с крючковатыми коготками, разожравшаяся плоть в ворсинках...

— Назад! — рявнул Командор. — Назад, отойдите от окон!

Отряд отпрянул, и вовремя — в стену грянуло с ужасной силой. Все здание содрогнулось. Динь прижался к Мышке, заскулил от ужаса, да она и сама бы к кому-то прижалась, так страшно было видеть это брюхо, скользящее по окнам. Оно было сшито из кусочков кожи разных цветов, старой и новой, кое-где прохудившейся, с татуировками и без, с веснушками, со шрамами...

Напор усилился, сверху посыпалась мелкая труха, и крыша приподнялась.

— Залп! — крикнул Командор.

Вот это в них въелось с годами тренировок, и все слаженным движением, как в бою, выпалили вверх, в щель между стеной и крышей, где уже двигались, роняя куски кирпичной кладки и перекрытий, чудовищные хелицеры.

Красные залпы прорывали свет звезд и гнилостное зеленоватое свечение от твари. Призрака было подняло в воздух, но Мышка прицельно палила по задним лапам твари, та споткнулась и грузно осела назад, выпуская мальчишку.

— Справились, — выдохнул Совка, вытирая пот ладонью. — Смотрите, и мелкие улепетывают.

Штаб был разрушен — крышу тварь снесла подчистую, как и часть стены. Да и выстрелы тоже свою роль сыграли, наверное... Гигантская тварь, словно бы слепленная из частей человеческих тел, валялась, перевесившись через стену, и ее подергивания с каждой секундой становились все слабее.

Однако Мышка знала: это еще не конец. Твари придут еще, если не закрыть им дорогу.

Она потянулась к этому призрачном, гнилушечному сиянию звезд, соскальзывая в Пустые Земли и утягивая за собой остальных бойцов.

Свет звезд стал ярче, потом почти исчез. Вокруг сияло собственное бледное свечение Пространств, зеленоватое, мрачное.

— Где мы? — прошептал Призрак.

— Внутри, — Мышка выпрямилась, оборачиваясь. — И мы сейчас закроем дорогу раз и навсегда!

Она встретилась взглядом с Командором и осеклась.

Под этим светом его лицо плыло, как сделанное из воска. Возле рта пробивались узенькие лапки мандибул. За спиной на манер плаща свисали длинные черные крылья, как у жука-мертвоеда.

И глаза — они просто просвечивали, становясь прозрачными, выпирая наружу шарами, а под ними бугрилось и дергалось что-то мелкое, ползучее...

— Вот теперь понятно, что и п-почему, — шагнув назад, проговорила она. — Ты ведь сам из них, верно?

Альтаир поднял винтовку, целясь в нее, и становясь рядом. Сквозь него тоже проросло длиннолапое, страшное, выпирающее со всех сторон так, что лицо напоминало треугольную мордочку муравья со слепыми закатившимися глазами.

Мышка выстрелила — но не по ним, а в сторону, сшибая еще одну тварь с шеи Оберега. Совка как будто не замечал, что у него вокруг шеи легла многоножка на манер шарфика, впиваясь лапками ему в уши.

Он растерянно смотрел то на Мышку, то на Командора, и явно не мог понять, что происходит, тискал винтовку...

— Умная девочч-ччка. Слишш-шччком умная, — прощелкал Командор, и Мышка с омерзением опознала все тот же ритм морзянки в его стрекотании. Точка-тире.

— Динь, Призрак, сюда, — приказала Мышка таким тоном, которого сама не ждала.

Оберег тоже встал рядом, поднимая винтовку, Совка, немного поколебавшись, шагнул к командору. Его глаза быстро мутнели по мере того, как глубоко вкапывались лапки в уши.

Вокруг была сила — Мышка чувствовала ее так же легко, как вес оружия. Закрыть эту дверь, шагнув наружу. Только бы отбиться от бывших товарищей...

Командор медленно поднял руку — и воздух наполнился чавканьем, хлюпаньем, треском хитина. Пока еще далёкие и тихие, они явно приближались.

— Я прикрою, — сказал Оберег ровно, — уводи мелких и закрой дверь. Не жди меня.

— Я тебя не брошу, — Мышка коснулась его локтя.

— Не бросишь, — кивнул он, — а оставишь на прикрытии тылов. Иди.

Он ухмыльнулся неожиданно и задрал рукав, показывая наползающую на запястье черную хитиновую полосу, медленно поднимающуюся по руке.

— Давайте живее. Людям здесь не место.

— Мы тебя не забудем, — Мышка коротко его обняла и шагнула назад.

— Не уйдете, — проскрипел жук, занявший место Командора, и резко опустил руку.

Со всех сторон ринулись многолапые тени.

Мышка зажмурилась, вспоминая свет зеленых звезд, и обычный свет, и дом, и смеющихся родителей, и сестру, сосредоточенно разбирающую винтовку, смешно поджавшую губы.

Назад, прочь с Пустых Земель!

Оберег точно таким же жестом вскинул ладонь, останавливая волну тварей, Мышка видела это даже сквозь закрытые веки: сцена сияла светом ярким и резким, как лучи винтовок. Сияла во всей своей мерзости, как два чудовища, молодое и старое, готовились схлестнуться за добычу... а потом все схлопнулось, и Мышка с младшими остались одни на пустыре.

— Домой, — Мышка взяла младших за руки, — все, пойдем домой.

Динь тихо плакал. Призрак смотрел куда-то в пустоту остановившимся взглядом, и они последовали за ней — вперед, к городу, под старыми тонкими звездами, летней теплой ночью.

Втроем они возвращались домой. Пустые Земли, остававшиеся за их спинами, теперь совершенно обезлюдели.

Часть 3. Вместе едины

Линолеум на полу в больнице был стареньким, хоть и чистым. Львушка раз за разом пыталась представить, на что похоже светлое протершееся пятно у нее под ногами, неровное, съевшее типичный геометрический узор. Потому что думать, что скажет мама (или тем паче папа!) по поводу случившегося, у нее храбрости не было. Мама говорила ведь присмотреть за Мышкой, а теперь что? А теперь Львушка сидит в больничном коридоре и воображает всякие ужасы с участием младшей сестры, а остановиться не получается.

Но все-таки... Облако? Лягушка?

Раздался звук сообщения, Львушка вынула смартфон и глянула. Джилли спрашивала, ждать ли ее.

'Мышка сильно заболела, не ждите'.

— Нет, ну чертовщина какая-то, — заявил врач, входя в палату. — Кровь чистая, никакого алкоголя, а по клинической картине чистый делириум! Откуда он может взяться у десятилетки?!

— Я не знаю, — Львушка сама была в панике, но ради сестры заставила себя сесть ровно и подумать спокойно. — Ее привел из клуба О... один знакомый. Он сказал, что Мышка приболела, и чтобы я не отпускала ее обратно, мол, чтоб отлежалась бы дома. И тут она начала падать и заговариваться, и я позвонила в скорую, и... вот. Но в клубе никакого алкоголя никогда не было!

Львушка вспомнила, что не оставила дома никакой записки, и мама после смены придет и не будет знать, что с ними.

Надо бы позвонить и ей, и папе; но лучше, наверное, папе, он не будет ругать. А маме смс-ку отправить, все равно телефон она оставляет в ординаторской, пока смена не кончится. Не приставать к маме — это в доме было железное правило. А папа не всегда слышал звонок, особенно когда вел что-нибудь громкое, тряское... Львушка тряхнула головой, возвращаясь к упорному голосу врача.

— Она должна была что-то выпить. Просто так, без ничего, симптомы не появляются... Если это не опухоль мозга, конечно.

Львушка поперхнулась вздохом, глядя на его невыразительное, плоское, как тарелка, лицо.

Потом не глядя набрала номер.

— Призрак? — она с трудом отвела взгляд от доктора на Мышку, неясно бормотавшую про зеленые звезды уже добрых полчаса. Ее ужасно трясло, лицо слегка опухло, дрожали даже губы так, что только Львушка и могла разобрать, что она говорит.

— Что случилось? — ответил он оперативно.

— Ты ничего не давал Мышке? Лекарство, например?

— Хлороформ от икоты, две капли, — моментом ответил он. — Она уже принимала раньше, аллергия вылезла или что?

— Хуже. Она без сознания.

Призрак бросил трубку.

— Несколько капель хлороформа, — пересказала Львушка растерянно. — Я и сама пила, когда икала страшно.

Доктор дернул себя за бородку.

— Знал бы я... — пробормотал он. — Родители уже едут?

— Да, — соврала Львушка.

Надо было позвонить хотя бы папе. Надо, даже если он будет ругаться. Он наверняка будет знать, что делать, и у него там в войсках тоже наверняка есть знакомые врачи, и...

Очень было страшно. Но Львушка сказала себе, что она Второй Стрелок, она не боится теней, и один звонок папе она сделать может уж точно, не развалится. Теперь ему хотя бы дозвониться можно было, и...

Она не додумала, нажимая на кнопку вызова. Врач указал ей на дверь, и она выбежала в коридор, чтобы не тревожить сестру. Снова папа ответил через грохот и лязг:

— Да, милая? Что-то случилось?

— Папа? Пап, у нас тут ЧП, мама на работе, а мы обе живы, но Мышка в больнице, с ней что-то странное, доктор говорит, он не понимает, отчего все. Пап, ты не мог бы приехать? Или прислать кого-нибудь, кто разберется... пожалуйста?

— Так, так, секунду, кто в больнице? Что с Машей, хотя бы примерно?

— Доктор говорит, что галлюцинации, как от алкоголя, но она не пила! Приз... Паша, наш друг из клуба, дал ей хлороформа немного от икоты, мы и раньше принимали, никаких проблем!

— Трубку, — потребовал доктор, и Львушке пришлось отдать, переключив на громкую связь. — Леонид Михайлович, с вашей дочерью Марией происходит что-то странное. Добавлю, у нас массовое отравление, по всему городу похожие случаи, так что если у вас есть идеи, с чем это может быть связано, озвучьте, пожалуйста.

— А кто говорит? — уточнил папа.

— Алмаз Байцин, педиатр. Это действительно похоже на отравление или эпидемию, но мы никак не можем обнаружить источник. Картина близка к алкогольному делириуму. Употребляли или нет другие заболевшие хлороформ, пока неизвестно, сестры опрашивают их родных.

Папа негромко произнес что-то, что Львушка не расслышала, но переспросить не рискнула, уж больно тон сказанного был неприятный. Доктор, однако, расслышал и нахмурился. Потом отец снова заговорил, громче и быстрее.

— Я вам этого не упоминал, доктор, ищите как хотите, проверяйте как угодно, но с большими шансами это связано с водой. Нефильтрованной водой. Львушка, тебя это тоже касается, никакого хлороформа, и не пейте воду из-под крана больше, маме тоже скажи. Ни кипятить, ни в суп, ничего. Только из бутылок, или хотя бы очищенную. Доктор, берите пробы воды из колонок и прочего. Я буду через... черт... Львушка, держись там. Я постараюсь приехать как можно скорее.

— Я жду, папа, — сказала она громко, чтобы ее точно услышали.

Доктор отдал трубку, и покачал головой.

— Военное гов.... дрянь, вот как, — пробормотал он, — многое объясняет... Извини, детка, — он похлопал Львушку по плечу, — знаешь, всякое бывает. Посиди тут, с сестрой, если попытается встать — держи и кричи, мы сразу будем на месте. Хорошо?

Львушка покивала, тревожно глядя на Мышку, бледную, с закатившимися глазами.

— Буду сидеть, чего уж... — Она вздохнула, пытаясь убедить себя, что все будет хорошо. Иначе бы врачи бегали туда-обратно, как в фильмах, да? Верно?

* * *

Врачи и бегали. Громыхали каталками, негромко тревожно переговаривались, но в палате Мышки время словно застыло.

Ночь тянулась очень, очень долго. Мышка не пыталась встать, но металась, бормотала что-то невнятно, ахала... Пару раз ее тошнило, и Львушка держала сестру на боку, помня, что вроде пьяным нельзя лежать на спине, на ОБЖ в школе говорили... Потом приходилось убирать рвоту; хорошо еще, что Мышка не так уж много ела днем. Но когда еда в желудке кончилась, Мышку начало тошнить желчью, глаза теперь запали, опухлость лица исчезла, наоборот, сестра вся осунулась и побледнела до синевы. Медсестра заглядывала раза два, не больше.