Дранг нах Зюден

Тем временем, англичане на себе ощутили всю сложность и трудность борьбы на два фронта. Несмотря на все попытки остановить противника на подступах к Каиру, сделать это не удалось из-за банальной нехватки сил и времени. Те войска, на которые рассчитывал генерал Окинлек ещё не подошли к Каиру, а те, что находились в египетской столице, не смогли противостоять натиску войск генерала Штудента.

Прибыв в штаб-квартиру фюрера для получения Дубовых листьев за захват Крита, он сумел убедить Гитлера разрешить его десантникам принять участие в боях за Египет. Не смотря на свои слова о "красном свете", верховный командующий Германии не смог отказать настойчивой просьбе генерала, который стараниями доктора Геббельса превратился в национального героя, очистившего просторы Средиземного моря от англичан.

Не получив разрешение на захват Мальты, генерал чувствовал себя обиженным в душе и едва фюрер сказал "Да", с утроенной силой принялся за новое дело. Воспользовавшись царившей в дельте Нила суматохой, посадив своих солдат на многочисленные итальянские планеры, Штудент произвел удачное десантирование на восточный берег Нила в районе Каира. Благодаря быстрым и умелым действиям, десантники сумели не только захватить мосты через Нил и удержать их до подхода танков Роммеля, но и предотвратить взрыв дамб и затопление дельты.

Используя трофейное горючее, Роммель смог совершить новый марш-бросок на восток и выйти к Исмаилии. Находящиеся в городе британские корабли не позволили немецким танкистам сходу, на плечах бегущих солдат форсировать Суэцкий канал. Танки "Льва пустыни" встали в ожидании поддержки со стороны Люфтваффе. Без её ударной силы справиться с линкорами было невозможно.

* * *

Победное солнце Аустерлица ярко светило Германии в начале июля сорок первого года и отбрасываемая им грозная тень сулила англичанам мрак поражения. Все было плохо у сынов туманного Альбиона в этот период истории. Они терпели от врага одно досадное поражения за другим, хотя до победы им оставалось совсем немного.

Занявшие Мосул войска полковника Хоупа не смогли удержать этот важный стратегический пункт из-за сильного волнения в тылу местных племен. Англичане всего на день опередили танковые батальоны Гудериана, движущиеся вдоль железной дороги с минимальным запасом топлива. Благодаря этому они имели все шансы на то, чтобы остановить победное продвижение молодцов "папы-Гейнца", но этого не случилось.

Сторонники свергнутого премьера подняли восстание в городе. Из-за каждого угла, окна или подворотни, по солдатам Хоупа восставшие иракцы вели огонь. Британцы подавляли один очаг сопротивления и сейчас же получали три новых. Восстание в считанные часы охватило весь город, и контроль над ним ускользал из пальцев англичан как песок.

Не будь на подступах к Мосулу немецких танков, полковник Хоуп, наверняка навел бы порядок в городе. Следуя старому проверенному правилу британских колонизаторов, "если туземцы вас не понимают, говорите громче", картечью и пулями он бы внушил туземцам чувство уважения к белому человеку, но "ролики" генерала Фитенхофа висели дамокловым мечом над его головой.

После экстренной консультации с находящимся в Багдаде генералом Уилсоном, он получил добро на отступление. Вверх взял британский прагматизм, лучше встретить врага крепким кулаком, чем оказавшись между двух огней получить удар в спину.

Под прикрытием ночи, Хоуп начал отступление на юг и провел это с таким блеском, что ни немцы, ни арабы утром следующего дня не сразу заметили отсутствие противника.

Уходя, англичане как могли, разрушали за собой железнодорожное полотно, но это не смогло надолго задержать их преследователей. По личному распоряжению Гитлера, армии Гудериана был прикреплен специальный отряд из войск генерала Тодта в обязанность которого входил ремонт и восстановление железнодорожных путей.

Не было счастья британскому оружию под солнцем июля и на просторах Сирии. Генерал Лемельзен в пух и прах, разбил под Хомсом австралийскую бригаду генерала Моксли, заставив отойти его к Тадмору. Этот успех позволил командиру 47-го корпуса отправить на помощь осажденному Дамаску моторизованную дивизию генерала Вольфа.

Перемолов своими гусеницами пески сирийской пустыни, "панцерваффе" успели дойти до Дамаска и спасти французский гарнизон генерала Дентса. Под натиском англичан он из последних сил держал оборонительную "линию Бару", созданную под Дамаском инженер — полковником Тэрензье. Вчерашние союзники дрались друг с другом с таким упорством, как будто они защищали Дувр или Кале.

Попав под удар бронированных машин, индусы не выдержали испытание стали и огнем и отступили, заставив тем самым отойти и британцев. Как бы, не было горько генералу Гровсу отходить от Дамаска, который был практически у него в руках, но был вынужден это сделать. Не желая получить в оголенный фланг сокрушительный удар вражеских танков в неприкрытый тыл, он отвел свои войска от сирийской столицы к Голанским высотам и закрепился на них. Обрадованный успехом Вольф не стал преследовать отступающего врага и получившие небольшую передышку англичане, стали усиленно окапываться. Что-что, а окапываться, они умели. Особенно когда от этого зависела их жизнь.

Единственным успехом у вторгшихся в Сирию британских войск можно было назвать захват им Ливана. Двигаясь вдоль побережья на север от Хайфы, они сначала заняли Сайду, затем долины Антиливана и подошли к Бейруту. Французский гарнизон под командованием полковника Кюлюса попытался оказать сопротивление англичанам, но затем предпочел сложить оружие на почетных для себя условиях. Осажденный в Дамаске неприятелем генерал Дентс ничем не мог помочь Кюлюсу, а надеяться на приход немцев бригадир не стал.

Получив под свой контроль Бейрут, бодренные успехом англичане продолжили свой поход на север и вскоре подошли к Триполи, последнему большому городу на ливанском побережье. Одновременно с ними, к городу подошли соединения 24-го танкового корпуса, последней бронетанковой составной армии Гудериана. Доставленные по железной дороге в Искандерум, через Латакию и Тартус они двигались на Бейрут, но несколько запоздали.

Между немецкими и британскими подразделениями началась жестокая борьба, в которой вверх одержали англичане. В самый решающий момент они получили поддержку со стороны кораблей британского Средиземноморского флота. Мощные корабельные орудия линейного крейсера "Ринаун", а также самолеты пришедшего в Средиземное море авианосца "Арк Роял" не позволили генералу Бёме установить контроль над Триполи. Немцы были вынуждены отступить, и это был единственный радостный момент к этому времени.

Сам британский флот был расколот на две части в связи с захватом генерал-полковником Роммелем Суэцкого канала. Узнав о падении Александрии, захвата Каира и выходе к Исмаилии, фюрер пустился в пляс и на радостях повысил Роммеля в звании и добавил Мечи, к его Рыцарскому кресту и Дубовым листьям.

Срочно перебазировавшиеся на аэродром Каира "штуки" сумели нанести серьезный урон британским кораблям, находившимся вблизи Исмаилии. Были повреждены линкоры "Нельсон" и "Валиант" и потоплено два эсминца, вместе с кораблями сопровождения. Англичане всегда были весьма чувствительны к подобным выпадам в отношении их кораблей и поспешили отойти, сначала в Соленое озеро, а затем в Суэц.

Подобные действия окончательно раскололи британский Средиземный флот. В состав южной группировки, что ушла в Красное море, вошли линкоры, эсминцы, а также авианосец "Илластриус", еще не полностью отремонтированный после попадания в него итальянской торпеды при атаке на Таранто. В составе северной группировки оказались крейсера во главе с "Ринаун" и два авианосца "Аргус" и "Арк Роял", с почти ста самолетами на борту.

Едва стало известно, что Исмаилия пала, генерал Окинлек отдал приказ об отводе армии вглубь Суэцкого полуострова. Имевшихся в его распоряжении сил и средств не хватало для создания полноценной обороны вдоль всего канала. Генерал посчитал лучшим создать прочную оборону в районе Газы, полностью закрыв выход с Синая от городка Рафах на берегу Средиземного моря, до Эль-Ауджа.

Воспользовавшись тем, что из-за проблем с горючим танкисты Роммеля не могли активно преследовать отступающие соединения 8-й британской армии, Окинлек бросил все имеющиеся в его распоряжении силы на сооружении оборонительной "линии Монро". Названной так в честь офицера командовавшего возводившими её солдатами.

В помощь подполковника Монро главнокомандующий силами Среднего Востока отрядил эвакуированных с Крита пятнадцать тысяч греков, канадцев, австралийцев и новозеландцев. Вместе с местными арабами они вгрызались в землю Палестины, рыли траншеи и окопы, возводя блиндажи и ряды колючей проволоки, создавая противотанковые рвы и минные поля.

Все готовились к жестокой и бескомпромиссной битве за Палестину и Ближний Восток, которая к огромному разочарованию немцев и радости англичан задерживалась.

Совершив стремительный многокилометровый бросок от Тобрука до Александрии, Роммель был вынужден взять техническую паузу. Его армия "Африка" испытывала дефицит в горючем и боеприпасах, нуждалась в скорейшем пополнении живой силой и техникой. Все, что было получено в начале мая, он потратил для захвата Египта и потому "Лев пустыни" должен был временно втянуть свои когти и поджать лапы.

Пока его танки отдыхали, генерал-полковнику было поручено принять участие в большой дипломатии местного значения.

Все дело заключалось в том, что сразу после взятия Александрии, Муссолини загорелся страстным желанием побывать в Египте и осмотреть легендарные пирамиды. Действия дуче были обусловлены его мелочным стремлением сравняться в величии победителя с Цезарем и Наполеоном. Этим самым он желал закрасить неудачи итальянской армии в Европе и подчеркнуть участие итальянских солдат в сражении за Египет.

Не желая портить отношения с фюрером, Муссолини предложил ему совместный визит в Александрию, но из-за напряженного графика работы Гитлер отказался от поездки. В приемной его рейхсканцелярии встречи с ним добивался турецкий премьер Иненю, личные посланники иранского шаха, афганского короля и румынского кондукатора Антонеску.

Кроме этого ожидался визит в Берлин каудильо Франко. После взятия Александрии, последней болевой точкой, которая не позволяла провозгласить Средиземное море внутренним "германским водоемом" был Гибралтар. Взять эту британскую "скалу" можно было только при помощи флота или штурмовать с суши по узкому перешейку.

Флота способного вышвырнуть англичан из Гибралтара у Гитлера не было. Французские и итальянские корабли предусмотрительные англичане перетопили или повредили, а игрушечному испанскому флоту такое было не по силам. Оставался штурм с суши, но каудильо категорически не желал отказываться от своего статуса нейтрального государства. Фюреру предстояло либо сломать упрямство Франко или ввести на территорию Испании войска, как это он сделал с Турцией.

Не желая портить отношения с союзником, Гитлер решил прибегнуть к операции "Гиперион" в крайнем случае. Поэтому он намеривался склонить испанского диктатора посулами и потрясти его сердце успехами германского оружия в Африке. Для этой цели был запланирован совместная поездка вождей в Александрию, и присутствие на ней третьего союзника было лишним.

Чтобы подобные действия не слишком сильно обижали Муссолини, в качестве его гида по захваченной Александрии и Каиру, фюрер отрядил Роммеля. Своим присутствием "Лев пустыни" должен был подсластить итальянскому вождю горькую пилюлю одиночества и одновременно обсудить дальнейшие совместные действия германо-итальянских войск в Африке. После того как англичане покинули Суэц, военные действия в Египте на этом не заканчивались. Британские солдаты занимали Сомали, Эфиопии, Судане и южном Египте, и для их нейтрализации на время марш броска германских танковых колонн на Багдад нужен был прочный итальянский заслон на южном фланге.

В помощь к ним Гитлер собирался добавить и румынские военные подразделения. На этих "романизированных цыган" как называл фюрер румын, у него были свои планы, для чего и был вызван в штаб-квартиру Гитлера Антонеску.

Договориться с кондукатором было легко и просто. Пообещав Антонеску колонию в Африке и право грабежа румынской армии на землях Египта, фюрер получил вороватого, но относительно верного союзника.

Зная, что Роммель плохой дипломат, Гитлер поручил ему лишь только встретить самолет Муссолини в Каире и, обменявшись с ним почтительным рукопожатием уехать, сославшись на неотложные дела. Все остальное время пребывания дуче в Египте, его сопровождал генерал Адам Шмидт, присланный из Берлина в качестве заместителя Роммеля.

Он как никто другой умел сглаживать острые углы и в беседах с Муссолини ни разу не позволил себе ни одного замечания в адрес итальянских солдат. Тогда как Роммель и все его окружение высказывались о боеспособности итальянского союзника исключительно в отрицательном тоне и, как правило, не стеснялись в выражениях.

Дуче был очарован устроенным ему приемом с почетным караулом из немецких солдат, а также видом пирамид и сфинкса. Однако больше всего его восхитили вереницы английских военнопленных. Их по специальному приказу генерала Шмидта прогнали по дороге, во время проезда автомобиля Муссолини из аэропорта в Каир.

От осознания того, что и его армия причастна к этой огромной победе дуче раздулся от величия и стал чувствовать себя "вторым Цезарем и первым Августом". Шмидт стоически выдержал все три дня общения с итальянским лидером, успокаивая себя мыслью, что в самом скором времени его ждет неприятный сюрприз.

Эта лакированная гадость заключалась в начале наступления немецких войск под Газой. Оно было приурочено к визиту Гитлера в Египет, который состоялся во второй половине июля. Взяв с собой каудильо Франко, он окольными путями прибыл в Каир, чтобы запечатлеться на фоне пирамид своим личным фотографом Гофманом.

— Это конечно не Букингемский дворец и не Нью-Йоркские небоскребы, но здесь больше чем, где либо, чувствуется дух и величие истории — выдал свое заключение фюрер, позируя перед фотографом в специально пошитой для этого случая военной форме песочного цвета. Среди увешенных орденами генералов, он со своим Железным крестом 1-й степени смотрелся сиротливо, но в этом, по мнению Гитлера, был свой смысл. Это он милостиво награждал генералов орденами и званиями, деньгами и поместьями, тогда как в его маленьких руках была сосредоточена огромная властная сила.

Именно она, по взмаху его руки обрушила бронетанковые колонны вермахта оборону на вражескую оборону на Синайском перешейке.

Первыми по позициям англичан ударили немецкие войска, наступающие на побережье у городка Рафах. Они ещё штурмовали первую линию обороны, а на помощь защитника "линии Монро" уже пришли авианосцы и крейсера находящиеся в Яффе. Британские истребители не позволили немецким бомбардировщикам чувствовать себя хозяевами в небе Палестины, а заградительный огонь кораблей сорвал наступательные действия противника. Два дня английские пилоты и моряки храбро защищали "линию Монро", но как показали дальнейшие события, подвиг их был напрасен.