— Так вы не разные виды?! Вы Лорды? Вы выращиваете живых существ внутри собственного тела? Они внешние формы? Вы внешние формы? Кто вами управляет?! Монстры!

Сначала я еще пробовал вмешаться, но потом бросил. Кажется, вопрос разделения полов оказался для Матиаса занимательной темой.

На попытку отойти от двери заарн отреагировал диким взглядом, шарахнулся в сторону и стремительно вылетел в соседнюю комнату. Я опустился на пол, собирая разлетевшуюся на листы явно очень дорогую и красивую рукопись и подумал, что надо серьезно поговорить с заарном на тему личных комнат и личных вещей.

...Хорошо, Матиасу позволительно не знать. Может, только вылупившимся из икринок заарнам, дабы не ломать психоматрицу, милосердно врут, что люди берутся из воздуха. Надеюсь, Лорд Норман-то в курсе?

Я вернул рукопись на стол и закрыл лицо руками, скрывая смех. Нет, и насчет Нормана не уверен. Напишите мне пособие, расскажите мне, что мне делать с этими людьми, которые теперь моя гильдия.

Спросить у Шеннейра? Я оторвал ладони от лица и коснулся черного браслета. Что темный магистр может ответить?

"Шеннейр, как мне разговаривать с моими людьми, чтобы не причинить им боль? Как мне говорить с ними как настоящий глава гильдии?"

"Их эмоции — их дело. Переживут".

Спасибо, магистр. Мне не очень помогло.

* * *

Раз уж светлые пропустили праздник, то возвращение им гражданства решили провести со всей торжественностью. Позвали множество гостей, и то, что в Нэтаре творилось нечто неладное, было заметно от въездных ворот. Гирлянды, флаги городов и знакомые ледяные щиты, навстречу которым в кабинет Нэттэйджа я вошел с радостью.

Лорд Норман был ниже даже островного полукровки, но, казалось, занимал весь кабинет и выходил за пределы здания. Давление чужой ауры согнало Нэттэйджа с любимого кресла за столом, и теперь глава внутренней службы ютился рядом с аквариумом, и золотые рыбки тоже сбились в углу, словно пытаясь спрятаться у человека за спиной.

А еще внутренняя служба все-таки отказалась от воздушных шариков. Воздушные шарики и правитель Аринди совсем не сочетались.

— Приветствую, светлый магистр, — спокойно сказал мне Норман. — Я не присутствовал при вашем прибытии, чтобы не омрачать момент.

— Мы не говорили про омрачать! — запротестовал Нэттэйдж. — Просто было бы неудобно, если бы от вашего сияющего величия половина зрителей упала бы в обморок...

Он говорил чересчур быстро, жестикулируя, и чувствовать себя не хозяином в собственном доме ему явно не нравилось.

Норман заставил его замолчать одним взглядом, и хоть выражение Лорда не изменилось — оно никогда не менялось — я мог бы поклясться, что в эмпатическом поле промелькнула скука.

Меня сопровождали Кайя и Бринвен; Матиас все еще прятался в своих покоях. Когда я заглянул к нему перед отъездом, внутри было совершенно темно, и заарн ничем не проявлял себя, хотя я слышал, что он в одной из ниш под потолком.

Я даже не стал заходить внутрь, положив у дверей стопку учебников. Как и хотел ранее, история и природоведение: природа земли, природа растений, природа человека. И сказал:

— Странно надеяться, вломившись в чужой мир, что там будет все, как дома.

Хотя люди почему-то тоже считали заарнов похожими на людей.

Нэттэйдж сразу засуетился вокруг подмастерий, но те едва ли замечали старания, полностью деморализованные присутствием темного высшего мага и заарнейского Лорда. Первым пришел в себя Кайя, поприветствовав Нормана вежливо и полностью в утвержденной традиции, и Бринвен с запинкой последовала за ним.

Со светлыми Норман знакомился чисто из вежливости — насколько я понимал правила Заарнея, Лорды разговаривали только с Лордами, а подчиненные не считались самостоятельными существами. Встречаясь сейчас с моими светлыми, он шел на уступки.

Один Лорд показывает другому красивые полезные вещи. Норман рассматривал предложенное с привычным холодом, но без враждебности, и ледяные щиты как будто сдвинулись, сканируя прибывших.

Бринвен выглядела очень бледной, и я подступил ближе, начиная волноваться, что поступил необдуманно. Возможно, даже командиров общины следовало знакомить с местным ариндийским злом постепенно. С другой стороны, заметив неладное, к волшебнице подошел Нэттэйдж, и мы вместе упустили момент, когда не Бринвен, а Кайя вдруг пошатнулся, вытирая бегущую из носа кровь.

— Лорд, ваши новые подданные на ногах не стоят от счастья! — Нэттэйдж подхватил подмастерье под локоть, помогая сесть, и подал платок.

Светлость не светлость, но мои подчиненные явно слегка малахольные. Я почти поверил, что от того, что его хватает темный, Кайя вовсе хлопнется в обморок.

Норман следил за всем с отменным равнодушием. От исследования вещи немного поломались, но с ними такое случается.

Кайю уложили на диван, и вокруг закружили спешно вызванные медики. Перспектива получить кабинет, в котором помер какой-то светлый, Нэттэйджа вовсе не устроила. Аура помнется. Лорд Норман удалился, ничуть не тронутый произведенным эффектом, и глава внутренней службы бросился за ним, уже предчувствуя валящихся штабелями дорогих гостей. Величие истинного правителя действительно выбивало дух.

Темный магистр Шеннейр развернул кресло, в котором сидел спиной к нам, и встал. Я склонил голову в вежливом приветствии, краем глаза замечая, как Бринвен пятится как загнанный зверь, и внезапно понял, что это первый раз после встречи на острове, когда светлые оказываются от темного магистра так близко.

Шеннейр только хмыкнул, скользнув по Кайе равнодушным взглядом, и протянул руку, быстро начертив на его лбу непонятный знак.

Даже врачи всплеснули руками; если до этого подмастерью было нехорошо, то от темной магии его практически вырубило. Со стороны Бринвен сверкнула злость, и я словно наяву увидел, как она бросается к Шеннейру, чтобы помешать, а тот отшвыривает волшебницу в сторону...

Потому что светлые должны знать свое место. Никогда еще я не обращался к эмпатической связи так быстро.

Увести магистра из кабинета получилось легко — он и сам собирался передать что-то мне без чужих ушей. Бринвен застыла прямо на пути, не в силах двинуться дальше — я на мгновение пожалел о силе эмпатического воздействия, но пусть лучше у нее будет болеть голова, чем головы не будет — но не собиралась отступать. Темный магистр смерил ее взглядом с головы до ног, взял за плечо и оттолкнул к стене. Даже не вкладывая в жест эмоции — убрал с дороги как неживой предмет.

Кайя прикидывался мертвым и вел себя умнее всех.

— Наш Лорд попытался ментально считать вашего подчиненного, — без предисловий сообщил Шеннейр сразу за дверью. — Его привлекла эмпатическая связь. Пустили же тварь ко власти, эти...

Определение Алина и компании он все же пропустил.

— Но вы призвали Нормана в наш мир.

Я думал о том, насколько могу просить или требовать у темного магистра не трогать моих светлых. И что он может сделать в ответ. Наше добровольное сотрудничество важно, но не критически важно. Я буду вести переговоры, но как раз Шеннейру переговоры не слишком сдались. Отвратно ощущать, что все, что я получаю, получаю вовсе не по праву силы. Высшим выгодно общаться со мной мирно и не прилагать лишних усилий, но когда понадобится, они достанут другие рычаги влияния.

Изгнанники вернулись слишком рано. У меня слишком мало власти и влияния, а враг силен. Я привык рисковать и не слишком боялся того, что происходит, и тех, кто вокруг, но мои светлые не имеют права рисковать и должны бояться.

— Еще несколько лет и он бы издох сам. Но эта... высшая шайка... дала ему энергию для построения инкубатора. Заарны мрут как осенние мухи, но заарнов у него все еще достаточно, а значит, инкубатор работает.

— Норман протащил с собой инкубатор?

— Чем вы слушаете, Кэрэа? — несмотря на тон, эмоции подсказывали, что Шеннейр скорее занят своими мыслями. Какое счастье, что темные не эмпаты. Какое счастье. — Лорд приказал клеткам своего тела делиться определенным образом и вырастил инкубатор внутри себя. А потом отделил. Насколько я понимаю, у новорожденного инкубатора низкая мощность, может быть, один заарн в месяц, но чем дальше, тем больше. В итоге Норман будет качать энергию из нашего мира и клепать себе последователей как на конвейере. Вы от него млеете, но помните об этом.

Не от Нормана, а от его ментальных щитов. Ментальные щиты Нормана — вот последний оплот покоя и мой свет в окошке. Не думал, что это заметно.

— Вы многое знаете о Лордах.

Шеннейр даже остановился, наконец обернувшись ко мне, и отчетливо выговорил:

— Я спросил у вашего заарна. Вы светлые и вы не разговариваете?

...просто угроза Лорда Нормана не была у меня в приоритетах. Я был слишком занят своими планами.

Шеннейр усмехнулся, и темное тягостное ощущение, что преследовало меня в последнее время, немного развеялось.

— Прекращайте витать в облаках, Кэрэа. Мир вам этого не простит.

Эмпатическая сеть неслышно замерцала, нащупывая рядом со мной темного магистра, и обрушила на меня волну беспокойства, сочувствия и поддержки, так, что я едва не врезался в стену, потеряв равновесие. Эти люди умели быть не вовремя.

Когда я вернулся к кабинету, там уже не было никого, кроме светлых. И, судя по голосу Кайи, чтобы ускользнуть от ментальных щупальцев Нормана он прикидывался в гораздо большей степени, чем чувствовал себя плохо. Я не хотел подслушивать и не хотел бы вовсе это слышать, но Бринвен говорила очень громко:

— Это то самое чудовище, что напало на Иншель! Я не стану ему кланяться и благодарить!

— Бринвен. Ты будешь ему улыбаться и будешь благодарна.

— Почему я должна улыбаться, когда я не хочу улыбаться? Суть светлого не в лицемерии!

— Бринвен, — размеренно повторил Кайя. — Делай то, что я тебе говорю. Твой магистр делает все для тебя, а ты обесцениваешь его старания.

Я рванул на себя дверь, сразу же пожалев об эмоциональном всплеске. Подмастерья разом обернулись, мгновенно принимая радостно-умиротворенный вид: и я боялся, что они проберутся за мои щиты? Стены, которыми изгнанники защищались от мира, были не менее высоки, чем мои.

— Вы услышали, — утвердительно произнес Кайя, меняя эмоциональный фон так же стремительно — теперь на горечь и раскаяние. — Мы плохие светлые. Мы не должны были ссориться.

— Разрешать противоречия в диалоге, а не молчать — именно то, что должны делать светлые, — никогда бы не подумал, что режим мудрого величественного магистра перед своими придется включать в десятки раз чаще, чем перед темными. Я посмотрел на Бринвен и напомнил: — Лорд Норман заключил сделку, чтобы спасти себя и своих последователей, и выполнял свои обязательства.

Я прекрасно понимал, что Бринвен хочется возразить, но она продолжала удерживать ментальное спокойствие, пусть оно и стало насквозь фальшивым. Если бы мне и моей гильдии предложили спасение в обмен на уничтожение колонии заарнов — согласился бы я?

В конце концов, какое мое дело до чудовищ.

— Лорд Норман — официально избранный правитель Аринди, который полностью восстанавливает вас в правах граждан.

— Монстр и тиран, — шепотом повторила она. — Почему вы сотрудничаете с ними, магистр? Неужели вам не противно?

Мне? Мне все равно. У меня нет на то права. Или, может быть, мне дано выбирать?

— Это трудно, — я положил ладони ей на плечи, и негромко произнес: — Но мы должны через это пройти.

Волшебница часто заморгала и кивнула. Я кратко сжал пальцы и добавил:

— Спасибо.

Вручение проходило в торжественном зале при большом скоплении народа и важных лиц. Представители власти, общин и городов Аринди, крупных производственных концернов и тому подобная публика. Сейчас уже решили, что светлые поедут в пять самых крупных убежищ — Шафран и Таволга на востоке, Астра и Мальва на западе, Бывшая Полынь — и на каждое убежище сообразно потребностям будут выданы квоты. С тех пор города рвали эти квоты друг у друга как акулы свежую добычу, а список потребностей разрастался день ото дня.

По одну руку от Нормана стоял глава Кипариса и всего побережного блока и переглядывался со стоящим по другую руку бывшим главой администрации Полыни и нынешним главой Шафрана. От близкого присутствия Лорда их должно было воротить, но эти высокие бледные мужчины в строгой темной одежде были прожженными мирринийке, и потому от них воротило уже меня.

Некоронованная столица Шафран выставила требование на такую бешеную квоту, что, подумав, я дописал в начале единицу, а в конце зачеркнул ноль. Глава Шафрана Маленре на словах поддерживал темных, но был готов поддерживать и светлых, и вообще ему было без разницы. Он уже успел отловить меня в коридоре и пожаловаться на самоуправство темных, заарнов, погоды и природы и выразить надежду, что человеческие страдания не оставят светлого магистра равнодушным. Глядя на некоторых добрых граждан Аринди, я размышлял о том, чего вообще требую от темных. Они родились в этой системе, а на осинке апельсины не растут.

Норман стоял на возвышении и вручал идентификационные карточки под громкое объявление имен. Процедуру можно было и сократить, но о тех, кто прибыл в Аринди, требовалось заявить громко. Именно поэтому я постарался, чтобы на торжестве присутствовало как можно меньше темных и как можно больше обычных людей — чтобы подчеркнуть, что это не внутреннее дело магов, а дело государства. Пусть те, кому нужно, светлых заметят.

— Какие знакомые все рожи, — нараспев отметил Миль, наблюдая за теми, кто забирал карточки. — Через раз знакомые.

И поэтому тоже. Примерно половина изгнанников была связана со светлыми кровным родством, и я не мог поручиться, что глядя на них, темные не будут вспоминать своих заклятых врагов. Глядя на темных, заклятых врагов вспоминали светлые, и этого уже хватало.

— А мне все островные полукровки Нэттэйджа напоминают, — поддакнул Вильям. Вырваться на Побережье он сумел только сегодня. — Такие забавные.

Судя по лицу заклинателя, Вильям оскорблял его одним своим существованием.

Больше инцидентов не происходило — должно быть, потому что светлые подходили к Норману на совсем короткое время или потому что Лорд снизил нажим своих щитов. Или потому что в большой толпе светлых защищало общее эмпатическое поле. Я старался поддерживать его в спокойствии как мог и считал минуты.

Последними идентификационные карточки получали самые младшие. Инициации несовершеннолетних светлой гильдии со скрежетом зубовным простили — как исключение, возникшее из-за отсутствия выбора. Все равно ничего не исправишь. Гасить дар подросткам было опаснее, чем оставлять. На церемонии отсутствовала только Юна — она была слишком мала, и ее метрику отдавали родителям.

Гражданин Аринди Юна. Одиннадцать лет. Место рождения — Острова, остров Кималеа. Я видел эту табличку и сам ее подтверждал.