Хозяйка "Логова"

Да, Суо действительно сильный маг.

3.

Проснулась в предрассветной серости с четким осознанием — пора уходить.

Я, Тороп и Тимка покидаем "Логово", оставляем за спиной родные стены, а так же всю одежду, утварь и сбережения. Последние я особо не прятала и даже оставлю... нет уже оставила записку об их местоположении. Вон она, лежит.

Взгляд привычно скользнул на столик у двери, но натолкнулся отнюдь не на столик и лист бумаги белеющий на нем, а на массивную фигуру с листком в руке.

— Даже так?! Неожиданно, хотя теперь и понятно, — насмешливо прокомментировал неизвестный одну из строк послания, и я, узнав его голос, вспомнила. Мой непутевый побег и возвращение, спор с тарийцем, запугивание расправой, вынужденное согласие на брак и обряд. Хотя последнее, как и перелет в храм прошедший в объятиях Гилта, помнился смутно, в отличие от поздравления и поцелуя, коим меня Инваго Дори осчастливил. И едва вспомнила о трех волнах боли, окативших меня с ног до головы, в теле проснулись их отголоски.

— Чтоб тебя!

— Вернулась... — Воин в мгновение ока оказался рядом, поднял меня на подушках, помог сесть.

— Больно! — Я скривилась, попыталась оттолкнуть его, но даже руки поднять не смогла.

— Тихо-тихо, не шевелись. Сейчас пройдет. Пей. — Он поднес к моим губам чашу с водой и настоятельно посоветовал: — До дна.

Пить не хотелось, но мысль о том, что с тарийцами спорить опасно пришла вовремя. Я безропотно открыла рот. Первый глоток, позволил свободнее вздохнуть, второй, расслабил мышцы шеи и плеч, третий принес свободу рукам, я шевельнула пальцами и потянулась перехватить чашу.

— Нет, — пресек Дори мою инициативу. — Пей.

Выпила до дна, как и просил. И ощутив, как спокойствие и легкость наполняет меня, уже куда более миролюбиво заметила:

— Тебе стоило меня предупредить... там в храме.

— Я не знал, — повинился он тихо. Поставил чашу на пол и присел на кровать.

— И что это было?

— Привязка к хранителю рода. Как сказал Сато, будь контакт более глубоким и с девственницей, боли было бы в разы меньше, а через поцелуй и при помощи мага...

— Жива, и на том спасибо. — Небрежно отмахнулась я и заметила со смешком: — Теперь понятно, почему у тарийцев вторые браки так редки. Они не хотят становиться вдовцами у алтаря. Или вдовами тоже? — лукаво покосилась на воина.

— Напрямую с хранителем рода связаны только мужчины. И да, второй брак не лучшая идея... — произнеся это, Дори помрачнел. Минуту молчал, буравя взглядом свои руки, затем качнул головой и уже деловым тоном продолжил. — Теперь о хорошем. Защиту я на тебя накинул, владение харчевней узаконил, деньги оставил. О лорде Уросе можешь не вспоминать, любая попытка предъявить на тебя права закончится для него плачевно.

— Почему? — За три года волнений о своей судьбе, я искала все о законах Тарии, прямо или косвенно касавшихся брака, и не нашла там даже лазейки для спасения. И тут вдруг, защита. А ведь я прошла всего лишь привязку к хранителю рода.

— Потому что ты жена Таллика Дори наследника рода и бесценной реликвии. И до тех пор, пока твой супруг жив, ты вне опасности.

Своевременное уточнение.

— И с чего вдруг такая уверенность, что он жив? Пять лет прошло, а твой брат не вернулся и никак о себе не сообщил.

— Хранитель, это не просто звук, — ответил Инваго с усмешкой.

— Но... но... как же тогда брак?! — я подскочила на подушках, одарив деверя гневным взглядом. — Получается, хранитель знает истинную дату, знает о вашей авантюре и он...

— Дал согласие на все, провел привязку через поцелуй и прекрасно понимает как это важно для Талла и рода. К слову, — едва заметная улыбка, — меня просили передать тебе это.

На безымянный пальчик моей правой руки скользнул тяжелый перстень с красным прозрачным камнем в грубой оправе. Он, как и руна, откликнулся на прикосновение слабым сиянием и теплом, но изумилась я другому:

— Ваш хранитель разумен... Он что, живой! Так это он меня?.. — закрыв рот рукой, оторопело посмотрела на воина. Моя реакция немало его насмешила, но он сдержал улыбку.

— Хранитель это дух, испокон веков оберегающий наш род. А целовал тебя я. И на будущее, не все тарийцы мерзавцы, мой отец был человеком достойным уважения. — С этими словами, Инваго встал. — И да, совсем забыл...

— Что? — спросила настороженно. С этого станется на последок ляпнуть гадость.

— В погоревшие покои не входи. Защита защитой, но все-таки убереги себя от соблазна. Асда я забираю, Гилт останется на пару недель. — И улыбнулся вопрошая: — Поцелуешь на прощание?

Вздрогнула всем телом и поежилась.

— Лучше я просто тебя проведу, до двери. Входной. Чтобы точно быть уверенной в том, что ты уехал.

— Одевайся. — Милостиво предложил воин и ухмыльнулся, когда я заметила, что на мне кроме кольца и золотой руны больше и нет ничего.

— Дори!

— Подожду за дверью.

Он ждал не за дверью моей комнаты, и даже не за входной дверью харчевни, догадливый мерзавец вскочил на коня и уехал достаточно далеко, когда я выбежала его "проводить". Оружие жгло руку, а с языка рвались проклятья.

— Тарийская свинья! — прошипела я и с досадой пнула снежный ком, и он разлетелся на тысячи снежинок, налипая толстым слоем на мои сапоги. Странное свойство снега, вчера же только насыпало. Я нахмурилась.

— Кто-то проснулся не в духе, — послышался рядом голос Асда.

— И это после трех дней беспробудного сна, — вторил ему Гилт.

И уже оба в один голос поприветствовали меня:

— Доброе утро, Тора. Прекрасно выглядишь в этой охотничьей куртке поверх сорочки... Со взведенным арбалетом в одной руке и иглами в другой...

— И вам не хворать, — я обернулась к улыбчивым нелюдям, успевшим неслышно ко мне подобраться. Оглядела их с ног до головы, сделала в памяти зарубку: оба одеты для дальних поездок и оба без лошадей. — Где остальные?

— Отряд отбыл еще двое суток назад вместе с Сато Суо, — улыбнулся вампир. — Дори уехал лишь минуту назад...

— И очень спешил, — поддакнул оборотень.

— Мои где? — уточнила хмуро и разрядила арбалет в ближайший столб. Провалялась бесчувственной трое суток, чтоб этого Дори и его привязку к хранителю!

— Тороп и Тимка на кухне. В "Логово" ночью прибыли новые постояльцы, попросили что-нибудь легкое приготовить, — ответили они мне, опять-таки в один голос. Переглянулись заговорщически и сообщили: — И чтобы путаницы не было, прими как данность — мы теперь тоже твои...

— В смысле? — Что-то не нравятся мне их улыбки, кажется, зря я разрядила арбалет.

— В смысле холить нас нужно и лелеять. Эх, темнота! — Асд шагнул ближе, поцеловал в лоб и отступил. — До встречи, Тора.

— А... — Я не успела ничего сказать, на месте, освободившемся от оборотня, оказался вампир, поцеловал в щеку и отстранился со словами:

— До вечера. Кстати, сегодня четверг и на ужин будет шашлык из барашка, да? — я кивнула, и кровопийца обнажил клыки в улыбке: — Вот, слышал? Обзавидуйся хвостатый! Это тебе не какая-то там мясная запеканка...

* * *

Как ни странно, но после того как на нашей заставе все прибыльные местечки были распределены меж новыми хозяевами, резни не началось. Никто из чужеземных захватчиков не пытался заселиться в самые богатые дома, не лез к женщинам и детям, не унижал мужчин, не устраивал расправ над провинившимися, если таковые были. Тишина и покой вернулись к нам спустя две недели, которые и запомнились лишь тем, что в белом храме на скале прошла серия бракосочетаний меж прошлыми хозяевами и нынешними для, так сказать, законного оформления собственности. Удивительно, но тарийцы не особо верили в дарственные, волей которых им от щедрот правителя Вдовии отошли харчевни, постоялые дворы, прачечные, гладильные, кузницы, торговые ряды, лавки кожевников, мастерские древесных и каменных дел, небольшой участок леса с родником и заброшенная угольная шахта, что была на взгорье.

Создавалось ощущение, что вояки, потом и кровью послужившие своему государству, совсем не верили гербовым бумагам, ожидали изменения в настроении властей, а потому и не особо у нас оседали. Договор подписали, брак оформили, деньгами расплачиваться обязали и отбыли восвояси. В сущности все происходило точь-в-точь, как с Дори, правда, тот сам оставил мне приличную сумму золотом да еще Гилта в помощь подрядил.

Знать не знаю, чем кровопийца средь бела дня занимался, но был он как штык на каждом ужине. Садился за самый дальний стол, с наслаждением съедал всю порцию жаркого, иногда заказывал вторую, а затем с ехидной усмешкой писал что-то на листке и прятал его в черном конверте. Конверт исчезал с белой вспышкой и через минуту возвращался с красной, и чаще всего свое открытие сопровождал тихим пробирающим до костей рыком. Ответ писал Асд. Я узнавала его по свойственной оборотню эхообразной вибрации голоса, и всякий раз улыбалась их мальчишескому соперничеству. Делать нелюдям нечего, хвастаются ужинами...

Именно так я и считала, пока в один из вечеров кровопийца не подозвал меня к себе. Он указал на соседний стул и, свернув только что полученный листок, сказал:

— Садись, Тора.

— Что-то случилось?

— Ничего страшного. Сюда идет посылка из Тарии, — обронил он. Взглядом указал на кувшин, и я понятливо обслужила вампира. Налила чашу темного терпкого чая, подала.

— Посылка... неужели мой заказ прибыл? Наконец-то. А то, я уже умаялась без скребков сковородки драить и казаны начищать. К тому же горелка для каминов вот-вот закончится, а там новый запас, — прошептала обрадовано. Все же топить в наши холода дровами или тем же углем слишком муторно и дорого. То ли дело тарийский ангедон или как его в простонародье зовут — горелка, налил на красные угольки десять капель и сэкономил целую вязанку дров. Двенадцать часов держит тепло, ворошить не нужно, раздувать не нужно. Красота! Но самым важным в заказе были ткани. Белые на постельное белье, темно-синие на окна и светло-голубые на столы, чтобы вновь блеснуть новинкой перед посетителями. Ведь как сказал мне один из постоянных постояльцев "Логова", нашу заставу ждут золотые времена. Здесь будет проходить дорога, соединяющая две столицы ранее враждебных государств. И как назло все захапали тарийцы.

— Нет. Посылка не твоя, — разрушил Гилт все мои надежды. — Но ее тебе придется переправить в Тарию.

Теперь понятно, зачем Дори золото оставил, не понятно другое...

— Куда переправлять? — переспросила, не веря собственным ушам. — И как? А главное с кем? Сейчас начнутся бури посильнее прошлой.

— С... — он долго подбирал подходящее слово, а в итоге выдал: — с обозами. Придут со стороны моря.

— С какими обозами, с какого моря? В ближайшие месяц, или даже полтора никто в своем уме и доброй памяти не рискнет сунуться через льды залива в город-порт Заснеженный, а тем более подняться от него на нашу заставу.

— Ради хорошего вина, пройтись по льду километр другой... — начал кровопийца, но я перебила.

— Двадцать километров! К тому же порт будет в пятиметровых сугробах. Там народ выживает, только потому, что они всем скопом каждую зиму от дома к дому роют в сугробах тоннели.

— Теперь ясно, почему Заснеженный не удалось обнаружить во время войны.

Я только фыркнула, краем глаза отслеживая работу прибирающих со столов помощниц.

— Его не обнаружили, потому что сюда соваться смысла, как нет, так и не было. Да и чего ради? Наша застава побольше будет, но до нее еще требуется добраться по тропе, продуваемой всеми ветрами.

— Ради твоей постели... — многозначительно протянул вампир

— Хорошо, — отмахнулась я и подхватила его тон, — ради моей постели на такие жертвы пойти и впрямь не грех, но дальше-то куда?

— Через перевал, — милостиво пояснили мне.

Вот тут я уже вспылила:

— Гилт, обоз, если таковой и будет, застрянет на перевале под каменными обвалами, так и не добравшись до тропы, ведущей в Тарию. Людей поляжет... А, все там и останутся.

— А кто сказал, что обоз будут сопровождать люди? — Удивился он и улыбнулся, обнажив клыки. Одна из моих помощниц подметив этот оскал, осенила себя священным знаком.

— Свят! Свят! — послышалось от нее.

Увалень, уже не впервой делает, так чтобы симпатичная пышка Ася уверовала в его нечеловечность. Вот же... вампир недоделанный! Я пнула Гилта ногой под столом, и послала девушку на кухню.

— Да что ты дерешься постоянно? — прошипел он, потирая голень. — Им нужно привыкать уже к стороннему вниманию. Как ни как все обозы останавливаться будут у тебя. А там от десяти до двадцати вампиров, быть может, парочка собак, и все до ба... женских ласк голодные.

В глазах потемнело, сердце сжалось, и сама не заметила, как начала кричать:

— То есть я, назад вернулась и обряд бракосочетания прошла, чтобы вы мне здесь дом терпимости развернули?!

— Тора... я пошутил. Прости, я забыл... — зашипел кровопийца, запоздало сообразив, что сболтнул, но меня уже было не унять.

— Подлец! Свинья! Козел... — Я не мелочилась понапрасну, не хваталась за ножи и вилки, не била тарелку о его голову, а сразу же взялась за деревянный поднос. Удар наотмашь, справа, слева, опять справа... первые два вампир получил, на третьем растворился в воздухе. И я рухнула на скамью, стуча зубами от ужаса перед содеянным и кашляя из-за сорванного голоса. — Если хоть один, хоть раз... Я сожгу "Логово" и подамся в бега! И плевать мне на ваши законы и условия, я здесь главная и я не позволю...

А у самой мороз по коже. Я только что побила кровопийцу! Что же я наделала?!

— А вот и хозяйка! — огласил всю харчевню радостный голос и отвлек меня от нарастающей паники.

— Как и обещали, истинная волчица! — Ко мне подлетел маленький пухленький мужичок в белом тулупе до пола, напоминающий подвижного снеговика. Склонившись надо мной, с ужасом оглядывающей пустую столовую, он приник к дрожащей руке поцелуем и торопливо представился: — Эванас Тюри, директор театра Тюри, преданный поклонник красоты и таланта незабвенной Алиссии Тюри, моей супруги и звезды...

— Театра? — спросила сипло, все еще не веря в то, что вампир не растерзал меня за покушение на свою клыкастую персону.

— Всей Вдовии, — хмуро поправил меня гость и отступил. — Разве вы не слышали о ней в этой глу... на этой заставе? — Я помотала головой, и он посмотрел в потолок со вздохом: "Алиссия мне этого не простит". А затем, словно бы вспомнив о чем-то важном, опять затараторил витиеватыми фразами то, что уложилось бы в два слова: — Прошу простить, я не надеялся дозвониться до вас от ворот, тем более докричаться в этой метели, потому пересек ваши владения, чтобы лично зарекомендовать себя и заказать номера в самой гостеприимной харчевне.

— Комнаты, — уточнила я, все еще не веря своему счастью. Жива и невредима, а Гилта рядом нет. — Я сдаю комнаты.

— Как? — директор театра и поклонник кого-то там даже попятился. — Разве у вас нет номеров с отдельными ванными комнатами и кабинетами, где моя дорогая супруга смогла бы тренировать свой дивный голос?

И столько недоверчивого возмущения, словно бы я обманом заманила его в свои владения и деньги за недельный постой взяла наперед.