Агентство "Другая Сторона" - 2 (рабочее)

— Интересно как, — задумчиво протянула Светлана. — А случайно контактов его у вас не осталось? Было бы интересно и с ним встретиться.

— Увы, — деланно всплеснул руками нас собеседник. — У нас большая часть архивов не сохранилась. Я и фамилию его плохо помню. То ли Райхерт, то ли еще как-то так.

— Маг? — шепнул я Светлане на ухо, убедившись, что Иван Ильич снова зарылся в мятую коробку, где вперемешку лежали бумаги, плакаты и еще какие-то непонятные листы.

Она молча кивнула и показала мне пальцем на еще одно фото. Где в обнимку с ней стояла совсем юная, но отлично узнаваемая Юлия Корос.

— Узнали, да? — опередил нас Иван Ильич. — Молоденькая такая была, но упорная и ответственная. Хоть и совладелец крупной компании, но в отличие от многих, членские взносы до сих пор платит. Пусть с тех пор партийными делами и не занималась.

— Как ее, Корос, верно? — Светлана сделала вид, что пытается припомнить подзабытую фамилию. — Она дружила с Федорицкой?

— Да вроде нет, — Иван Ильич замялся. — Буквально месяца три она у нас проработала. А потом и Федорицкая погибла, и выборы прошли. Но, кажется, немного общались, как, в общем и все мы.

Он выразительно посмотрел на часы и мы, отлично поняв намек, рассыпались в благодарностях и, захватив на память один из плакатов, покинули не слишком-то дружелюбный к нам офис партии монархистов.

Следующим шагом был визит в университет — и на этот раз я опять был один. Возможно, стоило бы взять кого-то из своих, но все были в разгоне, а терять время отчего-то совсем не хотелось. Нужное направление я знал, на входе меня пускали свободно, так что я, в очередной раз подивившись различию невзрачности здания снаружи и монументальной основательности внутри, поспешил в знакомый мне кабинет.

Застать Бабушку Наташу на месте не удалось. Мобильным она не пользовалась принципиально, а на кафедре только развели руками "бегает где-то". Зато когда в конце коридора мелькнула знакомая рыжая шевелюра — я решил, наступив на горло своей гордости, воспользоваться имеющимся шансом.

После нашего мартовского приключения Елизавета ко мне заметно охладела. То ли получила что хотела, то ли стыдно стало за свою слабость, то ли еще что случилось — разбираться я не стал. Я дважды звал ее выпить кофе, но, оба раза получив отказ с жалобой на катастрофическую нехватку времени, принял ситуацию к сведению. Несколько раз мы случайно пересекались по работе, но при встрече она только сухо кивала и дальше неслась по своим делам. Было немного обидно, и как-то раз я даже поймал себя на желании, чтобы при очередном отъезде князя именно она поставила мне новую серьезную задачу лично. Но мечтать о глупостях я давно уже отвык.

— Можно тебя на пару минут? — чуть придержал я разогнавшуюся ведьму.

— Я как всегда спешу и ничего не успеваю, — немного виновато, как мне показалось, улыбнулась она. — Давай как-нибудь потом, а?

— Вопрос, можно сказать, смерти и смерти, — я не стал убирать руку с ее плеча. — Просто скажешь, знаешь ли ты.

Договорить я не успел. Елизавета прищурилась, и посмотрела мне в глаза, оборвав на полуслове.

— А, к черту, — пробормотала она, явно что-то для себя решив.

После чего как-то хищно огляделась вокруг, схватила меня за руку и втащила в ближайшую пустую аудиторию. Дверь захлопнулась и она, не говоря ни слова, впилась в мои губы жадным поцелуем.

В некоторых случаях задавать вопросы не принято, а руки и прочие части тела живут своей жизнью. Захватившая нас обоих вспышка страсти не спешила затихать, и я отдался ей целиком.

Когда, маленькую вечность спустя, Елизавета, охнув, скатилась с парты и принялась оглядываться, мне оставалось только молча отдать ей закинутый в дальний угол кружевной элемент одежды.

— Ты понимаешь, он страшный человек, — вдруг забормотала она, прижавшись ко мне. — Настоящий вождь, я пошла бы за ним снова и снова, но он считает своим все, до чего может дотянуться. Даже то, что ему не так уж нужно. Я и хочу, и боюсь, и больше за тебя, чем за себя.

Казалось, она готова расплакаться, но до этого все же не дошло. Я сжимал прекрасную рыжую женщину в объятиях, плавился от ее тихого, но такого горячего шепота, и вяло размышлял, что на ровном месте вляпался в очередные приключения.

Наконец, она выговорилась и смогла оторваться от меня.

— Я бы хотела продолжить, и если мы будем осторожны, то, наверно, получится, — прошептала она. — Ты ведь поэтому меня здесь нашел, да?

— Ты будешь смеяться, но я тебя действительно по делу искал, — ответил я, уткнув глаза в пол.

Чувствовал себя при этом как школьник. И поделать с этим дурацким ощущением ничего не получалось. Но увидев, как в пронзительно зеленых глазах Елизаветы затихает обида, я все же сумел подобрать нужные слова. Врать ведьме — последнее дело, и уж такую глупость я точно совершать бы не стал.

— Этот вопрос, если что, меня мучал последние месяцы, но задать его я тебе не решался. Думал, что не нужен, что незачем усложнять, что у тебя своя жизнь и свои дела.

— Скоро совсем седой станешь, а все еще мальчик, — Елизавета вздохнула, но заметно успокоилась. — Тут я наверно сама виновата. Хотела тебя поберечь, а вышло как обычно. Но хоть поняли оба, что творим, и то хорошо. Чего хотел-то?

Я вкратце описал ей историю нашего привидения и показал фотографию рунного скрипта на кинжале.

— Никаких следов ритуала, остаточной магии и всякого такого? — на всякий случай уточнила посерьезневшая Елизавета. И тут же продолжила. — Да, твои ребята правильно решили. Это именно что убийство, а не ритуал. Причем конкретным орудием под конкретного человека.

— Ты о чем?

— Ты что-нибудь знаешь о романовском посмертии? — рыжая ведьма, чуть увлекшись, встала за кафедру, и я буквально увидел, как она читает лекции замершим в восхищенной тишине студентам. — Когда-то об этом знал едва ли не каждый маг в империи.

— Откуда уж мне, — развел я руками.

Елизавета приосанилась и знакомым жестом поправила прическу.

— Светлана твоя ведь получается княжна имперской крови, праправнучка императора, степень родства все еще достаточная, чтобы эта кровная способность у нее проявилась. Или, как говорят наши восточные друзья, собравшие огромную теоретическую базу по подобным вещам, кеккей генкай. Романовы вообще необычны в этом плане — не слишком сильные маги, но зато их способности очень стабильны и слабо размываются со временем. В общем, один из их родовых даров — девять дней после смерти любой маг, знающий ритуал, может призвать еще не ушедший на перерождение дух на разговор. По слухам, иные семейные тайны только так и передавались.

— В общем, никаких апоплексических ударов табакеркой в висок, — констатировал я.

— Именно, — улыбнулась Елизавета. — Уж смерть правящего монарха точно должна быть результатом консенсуса в элитах. И надо обладать редким талантом, чтобы так достать всех в своем государстве. Светлана же состояла в монархической партии — а уж в окружении Наследника кто-нибудь просто обязан нужный ритуал знать. Хотя сам он, если верить слухам, в магии разбирается как свинья в апельсинах.

— Тогда, получается, этот кинжал должен был заставить ее молчать?

— Я не могу расшифровать весь скрипт, его какой-то редкий самородок делал, — Елизавета поморщилась, — но суть примерно такая. Он рассекает астральное тело. Видимо, последствия были просчитаны не до конца — и дух, вместо ухода на перерождение, остался по эту сторону смерти. Только позабыв все о себе.

— А она вспомнит?

— Полагаю, что знакомые действия, места и люди могут вернуть ей память, полностью или частично. Постарайся ей в этом помочь, это очень важно.

— Затем и занимаюсь, — кивнул я. — Или ты о чем-то еще?

— На лекцию о привидениях сейчас времени точно нет, — Елизавета смешно сощурилась, постучав ладонью по кафедре. — Потом расскажу, что же такое твоя секретарша, и как устроена ее не-жизнь. Давай пока другие вопросы, по глазам же вижу, что они есть.

На примерную схему защитного контура заклинательного покоя Елизавета только развела руками. В ее курс такое не входило, а как этим вещам учили другие — она пока не разбиралась.

— В Германии чуть не в каждом втором старом подвале что-нибудь обустроено, причем с каким-нибудь хитрым вывертом, — припомнила она. — Так что просто надобности не было.

А вот на вопросе о чарах неузнаваемости она ощутимо замялась.

— Вообще-то такое считается невозможным.

Развивать тему я не стал. Пожаловался только на необходимость уточнить, не работал ли в университете некий Райхерт, и заодно все-таки узнать насчет защитных контуров.

Елизавета ухмыльнулась и соорудила из забытого кем-то карандаша и нитки маятник, начавший под ее недобрый шепот указывать вполне конкретное направление.

— Ага, — прокомментировала она. — Бабушка Наташа в лаборатории отсиживается, травки свои ненаглядные выращивает. А ведь обещала мне учебные планы обновить и кандидатов на продвинутый курс представить. Ну что, пойдем ловить!

Рада нам бабушка Наташа совершенно точно не была, но довольно убедительно это скрывала. Правда, и толку от ее помощи было немного. Никакой Райхерт никогда в университете не объявлялся, а вот схема защитного контура была довольно стандартной, как раз в рамках обычного учебного курса для магов. И никакой особой специфики в том не было — схема с незначительными изменениями применялась в наших краях последние лет триста. А в Европе — и того дольше, Яков Брюс, считающийся автором, ее просто адаптировал под местные условия.

Напоследок, привстав на цыпочки и почти коснувшись губами моей щеки, рыжая ведьма шепнула:

— Приходи на Бельтайн. Будет весело, обещаю.

— Куда идти-то? — не понял я.

— А, точно, — рассмеялась она. — Студенты-то все знают. Мне и самой не так давно рассказали, но я прониклась. Зови свою банду — они тебя в нужно место проведут. Тащи их всех, и, кстати, Светлану тоже не забудь. Думаю, она тоже оценит.

— Много народу-то будет?

— Изрядно. Да и с дочкой там наверняка пересечешься. Начал это университет, а потом и просто многие местные маги, Дети и, кхм, прочие подтянулись. Ну, кроме тех, кто считает себя слишком серьезными для такого, — она смерила бабушку Наташу хитрым взглядом и снова рассмеялась. — В общем, жду!

Я согласно покивал головой, мягко коснулся ее руки кончиками пальцев и блаженно улыбнулся. В кои-то веки идея оторваться на празднике в компании с безбашенной молодежью не казалась мне неудачной.

Собрать информацию и, по возможности, познакомиться с детьми Светланы еще в самом начале нашего расследования вызвался Василий. Я предлагал составить ему компанию, но стажер только махнул рукой.

— Не беспокойтесь, шеф. Все будет в лучшем виде, — он поправил галстук, и, что-то насвистывая, отправился на задание.

Еще через пару дней меня ждал не только качественно оформленный отчет, которым мог бы гордиться даже Ярослав, но и устный доклад едва не подпрыгивавшего от нетерпения Василия.

Рассказ и впрямь оказался довольно интересным, особенно я подивился бурной фантазии и богатым связям своего подопечного. Возможности-то я давал всем, но вот пользовались ими мои ребята по-разному.

Василий дозвонился до школы, где учились дети Светланы и представился сотрудником Нижегородского института социальных технологий, занимающимся поиском одаренных детей. После чего отправился в сам институт, встретился там с бабушкой Наташей и предложил взаимовыгодное сотрудничество — она ему даст поносить артефакт для выявления потенциальных магов среди подростков, а он — список тех, кого сумеет найти.

Магическое ядро у подростков, вступившее в активную стадию формирования, обычно отличалось яркими всплесками, что и делало специализированные артефакты пусть и сложными, но в целом достаточно понятными устройствами. Потому бабушка Наташа без возражений согласилась не предложение Василия. С чем тот и отправился в школу.

В свою очередь, большинство директоров хотя бы подозревали, что сочетание "институт социальных технологий" и "одаренные дети" означает не совсем то же, что и обычно. Но возражений обычно не имели — небольшой, но элитный частный университет пользовался в нашем городе немалым уважением, да и размер благодарности тем, кто сумел вырастить хотя бы нескольких "одаренных" детей тоже имел значение. Так что Василия приняли с распростертыми объятиями и с готовностью позволили ему провести тестирование. Он молча поприсутствовал на нескольких уроках, благо классов в параллели было немного, изучил результаты короткого письменного теста, а потом сам пообщался с несколькими старшеклассниками. Среди которых, понятно, был и старший ребенок Светланы, Матвей. Дальше уговорить самого парнишку познакомить с сестрой, учившейся на пару классов младше, было уже делом техники. В способностях же Василия находить общий язык с кем угодно, я никогда и не сомневался.

О самой школе он отозвался вполне благосклонно. Здание ухоженное, мебель новая, учителя похожи на людей, а не на человекообразную функцию или туповатое приложение к учебникам. Что до учеников — подростки как подростки, на переменах бегают, самолетики пускают, озлобленных и забитых по крайней мере на первый взгляд не видно. О самих же детях Светланы Василий рассказал более подробно.

— Матвей на свою маму похож невероятно. Уже сейчас видно — далеко пойдет, если глупостей не наделает. Немногословный, уверенный, одноклассники к нему за советом обращаются, а две девочки так на него смотрели, что, казалось, дырки прожгут. Он их, правда, и вовсе не замечал — но это дело наживное. Разве что вот спортом бы ему заняться не помешало — но так очень славный парень. И абсолютно лишен способностей к магии. Кровный дар, возможно, унаследовал — но это надо отдельный анализ проводить.

— А младшая, Ирина, как тебе?

— Тут что-то совсем другое. На уроках самолетики рисует, но учится хорошо. Ни с кем особо не дружит — но и в обиду себя не дает. Тихая такая, милая вроде — а взгляд тяжелый и пронзительный. Вот она, кстати, может стать неплохим магом. Пока, конечно, рано судить — ей еще и четырнадцати нет — но прибор уже сейчас зафиксировал несколько всплесков.

— О Светлане расспрашивал?

— Да, смог задать несколько вопросов так, чтобы не напугать и не расстроить. Грустят, конечно — но лет все же уже немало прошло.

Толком ничего особенного он не рассказал. Что дети помнят и гордятся, что радовалась, когда ехала на аэродром, что последние два года очень много работала. Но подбодрить Василия и оценить его работу стоило.

— Смотрю, ты здорово с ними общий язык нашел. Хотя, конечно, хотелось бы побольше выяснить. Не думал еще побеседовать?

— Они меня даже в гости звали. Но, главное, я договорился о вашем визите, — победно улыбнулся Василий. — Можете готовиться

— О моем? — нахмурился я.

— Рассказал, что мой давний знакомый и вообще наставник, журналист, пишет об их маме статью. Но ему не хватает чего-то личного. Так ребята радостно согласились помочь. И договориться с папой.