Александр. Продолжение похода 5

Впрочем, большей частью страхи и опасения, по крайней мере, на первой половине пути, оказались несколько преувеличенными, порожденные в первую очередь неизвестностью. Нумидийцы и самниты довольно легко перенесли прохождение по просторам саванны. Корма для лошадей, вода и прочий провиант, пусть не в большом изобилии, но имелся.

Судьба явно благоволила к македонцу. В этот раз год выдался не жаркий и реки без начала и конца, а также озера не успели высохнуть к приходу армии Лисимаха. Следуя карте карфагенян, стратег вывел своих воинов к берегам одной такой безымянной реки. Двигаясь вдоль них, македонцы дошли до гор с вершин, которых, река и брала свое начало.

Оставляя горный массив по левую руку, войско Лисимаха благополучно обогнуло его и вступило на территорию кочевых племен. Зная, из записок экспедиции Магона, что кочевники миролюбивые люди, стратег категорически запретил своим воинам обижать берберов.

— Сейчас, нам главное пройти их земли, а потом вы свое возьмете, потерпите, — говорил он наемникам самнитам, которые составляли его главный ударный кулак и те покорно слушались стратега. Находись они в любом другом месте Средиземноморья и белокурые красавцы разговаривали бы совсем иначе, со своим нанимателем, однако здесь, они не торопились проявить свой агрессивный характер.

Двигаясь от одного колодца к другому, войско Лисимаха соблюдало строгий порядок. Колодцы и оазисы оставлялись в таком же состоянии, в каком они были прежде, а при встрече с берберами, македонцы проявляли дружелюбие и дарили подарки.

Именно благодаря подаркам, удалось избежать повторения той трагедии, что случилась с экспедицией Магона. Берберы предупредили о низком качестве воды в двух колодцах, к которым Лисимах вел своих солдат, следуя путями карфагенян. Вместо них, берберы посоветовали стратегу изменить маршрут, обещая привести к оазису с хорошей водой.

Слушая слова кочевников, Лисимах испытывал двойственное чувство. С одной стороны он был согласен изменить маршрут, зная о той опасности, что угрожала его солдатам. С другой стороны, он опасался, что берберы заведут его войско в засаду и, пользуясь проблемами с водой, уничтожат.

Помочь стратегу решить эту дилемму, помог начальник кавалерии Гилл. Опытный боец, он резонно указал, что запасы воды, взятые из последних колодцев можно растянуть на два перехода. А чтобы точно знать, что ждет македонцев впереди, он предложил послать верховую разведку.

— Наши лошади конечно не верблюды и не могут состязаться с ними в выносливости и в беге по этим местам, но все то, что лежит впереди нас мало похоже на пустыню. Давай рискнем — предложил Гилл стратегу и тот согласился.

Утром следующего дня отряд в двадцать конников ушел вперед, а к вечеру, гонец докладывал Лисимаху, что вода в колодце к которому шло войско, была мало пригодна для питья.

Тоже самое, стратег услышал и от второго гонца. Гилл настойчиво не рекомендовал пить воду из второго колодца, хотя вокруг него было много верблюжьих следов. Гомест дал попить воды псу, специально взятому с собой и животное сдохло. Урезая остатки воды в бурдюках, отряд Гилла следуя по следам верблюдов, дошел до третьего колодца и там, хвала бессмертным богам, вода была хорошей.

Опасаясь всяческой заразы, перед тем как попробовать воду, Гилл приказал её прокипятить, но его страхи оказались напрасными. Ни один из воинов или коней не заболел. Не желая разбираться по какой причине вода в колодцах была непригодной для питья, Лисимах стал торопить солдат. Он даже пошел на риск, отправив вперед всю нумидийскую конницу, оставив полки без прикрытия.

Совершив стремительный марш бросок, нумидийцы успели прибыть к колодцу раньше, чем туда пришли берберы, которых Лисимах подозревал в двойной игре. Так это или нет, неизвестно, но в присутствии солдат, кочевники вели себя очень вежливо. Напоив верблюдов, они покинули оазис, не задерживаясь в нем на ночь.

Была ли это любезность или они так поступили, боясь разоблачения, Лисимаха не очень сильно интерисовало. Главное он провел свою армию через пески, за которыми вновь начиналась саванна, следуя по которой Гилл вышел к большой полноводной реке. Она несла свои воды с запада на восток и была заселена чернокожими племенами.

Появление армии Лисимаха вызвало сильный переполох среди обитателей деревень на обеих сторонах могучей реки. Словно по мановению невидимой силы они пустели, а их жители спешили переправиться на своих лодках на противоположный берег. Негры явно опасались пришельцев с севера и не зря. Получив доступ к провианту, фуражу и воде, Лисимах не стал сдерживать своих солдат. Все запасы еды и фуража, оказавшихся на пути армии стратега негритянских деревень вычищались, что называется под метелку.

Ради удовлетворения нужд своего войска Лисимах был готов разделить свою армию на две части и отправить одну из них на противоположный берег, но его останавливало отсутствие в нужном количестве лодок.

Вначале, чернокожие обитатели деревень в ужасе разбегались от пришельцев, чья белая кожа вызывала у них сильный страх. Однако пролитая ими кровь и разорение прибрежных деревень побудила негров оказать сопротивление непрошеным гостям. Если в первые дни своего пребывания на реке гоплиты занимали деревни без какого-либо сопротивления, то по прошествию шести дней им пришлось выбивать негров из очередной деревни, под прикрытием лучников и пельтеков.

Вооруженные дубинами из черного или железного дерева обитатели деревни храбро бросались на подошедших к воротам чужестранных воинов, стремясь как можно скорее смять их, опрокинуть, а затем сбросить в реку на поживу крокодилам, что в большом количестве в ней обитали. Высокорослые и крепкие чернокожие жители деревни были готовы биться до победного конца, но их праведная ярость и отвага разбилась о хорошо отлаженную машину войны, в виде стрел, копий и сарисс.

Подобно неразумному дитя, наступив на железные колючки македонского ежа и уколовшись нежным место, защитники деревни дружно обратились в бегство, прочь, оставив победителю свои жилища вместе со всем провиантом. Именно тогда Лисимах отметил на головах некоторых убитых негров странный знак в виде вытянутого глаза. Стратег не придал этому особого значения, посчитав это малозначимым фактом, но как оказалось напрасно.

Через три дня войско Лисимаха подошло к деревне, что своими размерами превосходила все прежде встреченные македонцами поселения. Впрочем, вначале, воинов стратега удивили не размеры деревни, а небольшое стадо слонов, что пришли на водопой к реке. Любимцы Лисимаха самниты пришли в неописуемый восторг, увидев этих огромных серых гигантов, что мирно плескались в мутных водах реки. Стоя по брюхо в воде они неторопливо и величественно махали проходящим мимо них самнитам хоботами, ушами и даже хвостами что вызывало новые бурные восторги северян.

Посланные на разведку нумидийцы, донесли, что деревня пуста. Об этом говорили настежь распахнутые ворота и полное отсутствие возле них людей, включая женщин и детей. Это известие, вызвало среди воинов Лисимаха град острот относительно того, что чернокожие бунтари хорошо усвоили преподанный им урок, однако вскоре им пришлось убедиться в обратном.

До ворот якобы покинутой неграми деревни солдатам Лисимаха оставалось совсем немного, когда неожиданно из-за ограды затрещали барабаны, и из распахнутых ворот выбежала огромная толпа чернокожих воинов. В руках у них были неизменные дубины, на лбу был нанесен узор с белым глазом и все они наперебой яростно выкрикивали непонятное слово: — Ардос! Ардос! Ардос!

Действовали чернокожие воины они довольно быстро и сноровисто, но вот тягаться с лучшими воинами того времени, они не могли. Не дожидаясь приказов гоместов, воины за считанные минуты произвели боевое построение и ощетинились копьями, прикрывшись щитами.

Миг и разгоряченные бегом адепты Ардоса налетели на строй македонской фаланги, и броненосная машина смерти пришла в действие, начав методично истреблять противника. Каждый удар, каждое движение был доведен у гоплитов македонского царя до автоматизма и вскоре, перед их шеренгой, стали вырастать груды окровавленных тел. Тех, кто не смог преодолеть строй смертоносных пик и копий воинов Лисимаха.

Кроме самих гоплитов, свою лепту в уничтожение противника вносили лучники и пельтеки, стоявшие позади них, привычно методично и целеустремленно метавшие во врагов свои стрелы и дротики.

Смерть безжалостно косила адептов белого глаза, но понесенные потери в схватке с македонцами их совершенно не смущали. Словно одержимые неведомой силой, чернокожие воины продолжали выбегать из ворот деревни и при этом число их нисколько не уменьшалось. Громко выкрикивая "Ардос!", они бросались на ряды гоплитов пытались пробить дубинами стену их сарисс и щитов.

Поначалу тактика противника вполне устраивало стратега, но та неудержимость, которую выказывали негры и новые солдаты, что все выходили и выходили из ворот деревни, вызвало у него беспокойство. Лисимах приказал бросить в ряды негров два горшка с огненной жидкостью, что сразу решило исход этого сражения.

Как только земля и одежда на аборигенах вспыхнула ярким огнем, а огненная жидкость стала лизать их ноги, в сознании чернокожих произошел моментальный перелом. Истошно подвывая, они бросились прочь, побросав от страха перед огненным чудищем свои дубины.

Около, двухсот осталось лежать на земле после этого сражения. Раздосадованные галлы, которым стратег не позволил блеснуть мастерством рукопашного боя, стали неистово рубить головы павшим врагам, своими боевыми топорами. Вначале они складывали отрубленные головы в холощеные мешки, а после того как насытили свою душу, самниты принялись насаживать свои трофеи на колья забора окружавшего селение. Когда все свободное место изгороди было полностью занято, белокурые воины с полным знанием дела принялись рубить шесты и насаживать свою кровавую добычу на них.

Они успокоились только в ночи, отправившись спать ужасно довольными от свершенного им деяния. Утром странная картина открылась перед глазами разведчиков рискнувших приблизиться к покинутому белыми дьяволами селению. Кроме массы отрубленных голов выставленных на всеобщее обозрение, на ближайших деревьях висели подвешенные за ноги голые тела множества воинов. Главные шаманы долго совершали очистительные обряды вокруг поруганных тел, а затем предали оскверненное селение очистительному огню, спалив в одночасье все, что в ней было.

Однако главное сражение с белоглазами ждало Лисимаха впереди. В этот день двигающееся на восток македонское войско приблизилась к месту слияния основного русла с притоком несущего свои воды с севера. После недолгого раздумья стратег решил занять деревню, что находилась как раз на стыке двух водных потоков.

Помня о прошлом неприятном сюрпризе, воины Лисимаха подходили к воротам деревни в полной боевой готовности. И когда раздался грохот барабанов и из ворот деревни появились чернокожие воины с дубинами, солдаты Лисимаха уже знали, с кем им предстоит воевать.

Первыми на этот раз, в бой вступили самниты, грезившие пополнением своих коллекций из вражеских голов. Пока негры не успели преодолеть пространство, что разделяло противников, самниты принялись взбадривать себя частыми ударами оружия по бокам и плечам. Эти они довели себя до такого возбужденного состояния. Что когда противников разделяло около двадцати шага, галлы с ревом кинулись в атаку.

Благо наемники Лисимаха находились на флангах, общая картина построения македонского войска не сильно изменилась. Впереди шли гоплиты и гиппасписты, за ними пельтеки и лучники, а за их спинами развернулись нумидийские конники.

В этой схватке, самниты были выше всех похвал. Ловко уклоняясь от ударов негритянских дубин или грамотно парируя их, они сами наносили сокрушительные удары своими огромными топорами, что буквально разваливая своих противников пополам. После каждого такого удара галлов, кровавые брызги разлетались во все стороны, щедро окропляя находившихся вблизи воинов.

Некоторые из белокурых воителей принялись, в бешеном темпе вертеть вокруг себя смертоносным лезвием и с каждым этим движением выкашивая одного бойца противника за другим. Это было потрясающее зрелище. Впав в боевой транс, галлы не замечали ничего вокруг себя, с завораживающей быстротой и четкостью исполняя свой танец смерти. При этом они совершенно не реагировали на удары вражеских дубин и копий, что вселяя в сердца врагов мистический ужас.

Негры бы давно обратились в бегство, столкнувшись с подобной удалью и отвагой, но от этого шага их удерживал бешеный барабанный бой, что буквально гипнотизировал их души. Подобно живым куклам они продолжали сражаться медленно но, верно отступая под натиском воинов Лисимаха к деревянному частоколу, из-за которого раздавался этот магический треск. И чем ближе македонцы приближались к ограде, тем яростней и истеричней становился ритм барабанов.

Молодой Агафокл, первым из всех атакующих солдат стратега связал барабанную дробь с поведением врагов. Едва только македонцы достигли частокола, как воин быстро приставил к стене свой щит и, оттолкнувшись от него, с разбега взобрался наверх, откуда его взору предстала длинная шеренга сидящих на земле барабанщиков и, что есть силы стучащих в кожаные барабаны.

Не раздумывая ни секунды Агафокл, спрыгнул вниз и удачно приземлившись, бросился в атаку, грозно потрясая мечом. Ловким выпадом он сначала ударил живот тощего негра охранявшего барабанщиков, а затем отбив удар дубины второго война, разрубил ему бедро. Стражник рухнул как подкошенный и, перескочив через него, Агафокл принялся нещадно избивать барабанщиков, однако больших результатов в этом деле не достиг.

Сидящие на корточках люди находились в полном трансе, слушая только стук главного барабана, что задавал ритм всем остальным барабанам. Меч Агафокла укоротил на голову четырех барабанщиков, но это никак не повлияло на работу, этого грохочущего оркестра смерти. Сидящие на корточках негры, совершенно не реагировали на блестящую смерть, впав в священный транс. Их было много и до главного тамбурмажора Агафокл явно не смог бы добраться. Его появление уже заметили другие стражи и устремились к нему, размахивая огромными дубинами.

И тогда воин принял решение. Крепко сжав в руке меч, он стремительно побежал вдоль шеренги барабанщиков, с каждым взмахом прорубая туго натянутую кожу инструментов. Агафокл успел уничтожить двенадцать кричащих голосов противника, прежде чем на него обрушились негритянские дубины. Схватка была короткой и вскоре Агафокл, рухнул на землю с размозженной головой, спася ценой своей жизни, жизни своих товарищей.

Барабанный треск моментально потерял свою силу и лишенные магической поддержки, негры стали впадать в ступор. Ободренные этим македонцы прорвались сквозь небольшие ворота деревни и устремились внутрь. В считанные минуты самниты перерубили охрану барабанщиков и заставили навечно замолчать оставшиеся голоса барабанов.

Последним, под их мечами погиб главный барабанщик и с его смертью, защитники деревни полностью лишились сил. Теперь они не помышляли о сопротивлении, а спешили поскорее спасти свою жизнь.