| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Да, чувствую...
— Это моё — божье вразумление входит в тебя, — слегка давлю, — ты чувствуешь его тяжесть?
— Да, Господи..., — шепчет благоговейно, — чувствую...
— Я хочу, чтоб ты расслабился — сейчас ты упадёшь. Ты чувствуешь, как сила вразумления божьего, тебя тянет вниз и назад?
— Чувствую...
— Падай!
ВСЁ!!! Пациент в кресле, готовый к внушению.
— Я хочу знать о том, что тебя беспокоит, старец Григорий. С чем ты пришёл к своему царю?
— Слишком много мертвых, раненых, вдов, слишком много разорения, слишком много слез... Подумай о всех несчастных, которые более не вернутся и, скажи себе, что каждый из них оставляет за собой пять, шесть, десять человек, которые плачут... А те, которые возвращаются с войны, в таком состоянии... Искалеченные, однорукие, слепые... В течение более двадцати лет, на русской земле будут пожинать только горе.
Надо же... Все люди одинаковы и, этот туда ж: чуть что — сразу о глобальном! А то, что в собственном подъезде насцанно, почему-то не замечают.
— А меня беспокоит, что погряз ты в блуде и гордыне, старец Григорий. Блудниц в их похоти ублажаешь, царей и цариц поучаешь... Ты кем себя возомнил, пёс смердючий?
— ...Царь с царицской слабы, они погубят себя, Расею и православный люд.
— Гордыня — самый тяжкий грех, порождающий все другие грехи. Думая, что спасаешь — ты действуешь по навету Лукавого, разрушая и губя — свою собственную бессмертную душу, в первую очередь. Царь ждёт от тебя подставленного плеча под тяжёлую ношу, а ты советуешь — куда и с кем ему идти. Грех это! Правильно ли ты понял Господа — которого почитаешь, старец Григорий?
— Я всё правильно понял, о, Господи!
— Я хочу, чтоб ты вернулся к Царице и убедил её как можно быстрее выполнить царскую волю. Ты меня понял, старец Григорий?
— Да, понял... Я вернусь и расскажу Маме про Божью волю.
* * *
Ну, кажись дело сделано: очи Распутина горели фанатичным огнём. Этот человек умеет добиваться того, что считает нужным — за это его и, убили. Сейчас, моё, его и особенно желание 'общества' совпадают, поэтому сломить — уже мной 'дистанционно' подломленную волю Аликс, ему не составит особого труда.
Чувство, как будто Тунгусский метеорит — готовый в любой момент взорваться, упал с моих плеч!
Что ещё?
Мне стало любопытно: Распутин яшкается с Анной Вырубовой, а та — лучшая подруга моей Гемофилии. Интересно, интересно... Любопытство, конечно, не порок — а всего лишь свинство... А не заглянуть ли мне (одним глазком), в 'семейный шкаф' императорской четы? В конце концов, знание тонкостей личных отношений Реципиента с его благоверной, мне могут пригодиться. Вдруг, придётся.... Не дай Бог, конечно! Но, всё же, а?!
Что спросить? ...Вот, я как-то позавидовал их взаимной любви, причём — с первого взгляда, которая была до самой 'гробовой доски', между Ники и Аликс. Это на самом деле так, или это такая красивая легенда историков?
Кто об этом может лучше знать, как ни лучшая подруга?!
— Я хочу, старец Григорий, знать — что тебе рассказывала Анна Вырубова... Любит ли Мама Папу?
Должен напомнить, что Распутин-Новых — неграмотный, необразованный мужик, еле-еле умеющий писать и читать. Говорит он тоже, до того коряво, что... Даже, дословно пересказывать его не получается. Однако, тут он заговорил — своим голосом разумеется, но — 'не так'! При дальнейшем разговоре на эту тему, было такое ощущение, что перед мной сидит и беседует не Григорий Распутин, а образованный и воспитанный...
Бородатый женщина-трансвестит! Ну, где-то так — хотя я не вполне уверен, что правильно передаю свои впечатления.
Однако, что 'она' мне рассказала:
— ...В самом начале их знакомства, Мама не любила Папу. Она его боялась и даже ненавидела.
Ох, ну ни хрена себе заявки!
— Почему?!
— Когда, Гневная прозвала Аликс 'гессенской мухой', та подумала: 'Хорошо! Буду мухой — буду кусать. Буду не любить его, а мучить'. Она приехала в Россию со злобой. Потом, Мама увидела солнечные лучи — это лучи от Бога и внушила себе, что его надо любить, что это тоже от Бога. После свадьбы же, почувствовала к нему жалость, после рождения детей — мягкость и теплоту...
Вот те, на! Ну, дурдом... Всё же интересно:
— Александра Фёдоровна, никогда не любила мужчин?
— У Аликс была детская влюблённость к Гене ...
Детский сад — штаны на лямках!
— Я спрашиваю про настоящую — 'взрослую' любовь.
— Мама, такая же женщина — как и все, начиная с Гневной и кончая последней прачкой. Почему, все другие женщины могут любить, а она не может?
Хм, гкхм... Логично!
— А, у вдовствующей Императрицы есть любовник?!
— Есть. Мама говорит, что в отличии от Екатерины — дальше постели своих любовников не пускающей, её Кавказец роется в ящиках письменного стола Папы.
Ну и ну, Маман! Вот, от кого не ожидал — так не ожидал... И, ты туда же: мало тебе наших — русских?!
— ...Гневная, набравшись от него вольностей, толкнула Папу на введение конституции в пятом году. Они не понимают, что Россия не Германия — а, русский царь не Кайзер. В Германии Кайзер управляет конституцией, а в России конституция прогонит Николая.
Понятно... Когда в России баба влезает управлять политикой, это приводит лишь к благу. Но, когда две бабы — да ещё и, с советниками-грузинами, это полный абздец!
* * *
Однако, вернёмся к делам семейным:
— Значит 'по-настоящему', Александра Фёдоровна Николая Александровича не любила... А кого она любила? Как мужчину?
— Орлов , вот кто первый увлёк Маму как мужчина! С ним, ей было всегда легко...
Это, что за 'Орлов'? Орловых то, в богатой на личности российской истории, до хренища было! Этого 'орла', наставившему рога моему Реципиенту, чес слово, не помню...
— ...Но, он не был никогда её любовником! Мама считала, что должна рожать детей и, всегда думать — кто взойдёт на российский престол. Она боялась, что если её ребёнок будет от другого и, он будет сильнее детей Царя — то, от этого будет плохо всем.
Надо же, какое чувство ответственности! Поневоле, начинаю проникаться уважением к своей Гемофилии.
— ...Поэтому, их любовь была печальна. Они, всего лишь беседовали и, она очень любила петь ему. Мама, называла его 'Мой Соловушка'... Я помню, как они танцевали на балу: это была самая поразительная из всех виденных мной, пара! Она — величавая и гордая от своей любви, вся от неё горит, как... Как Солнце! Он... Он — такой сильный, сильный в своей мужской красоте. Гордый и счастливый от её любви...
Блин... Завидую!
— ...Я глаз не могла оторвать от этой блистательной пары! И мне было больно от зависти к Маме: она такая стройная и гибкая, несмотря на троих детей. И я тогда думала — как в воду глядела: 'Это — великая любовь и, это будет очень большое несчастье...'.
Интересно, у императоров — всё, 'как у людей'? В смысле — муж узнаёт последним?
— Знает ли Николай про эту их 'платоническую' любовь?
— Знал и сказал однажды, что не потерпит как муж и Император.
— 'Знал'?
— Знал! Ведь, вскоре после его слов, Орлов умер от скоротечной чахотки...
Оба-на! Из императорского шкафа выпал первый скелет. Ну, что ж... Бывает, иногда такое.
— ...Для Мамы, утрата Орлова была такой тяжёлой потерей, что она боялась потерять рассудок. Лишь, скорое ожидание Маленького, спасло её от помешательства.
Очень интересно. Прям и не знаю, как использовать полученную информацию...
— А любил ли Николай Александру? Как женщину, а не по привычке или как мать своих детей?
— Лишь одну женщину Папа любил и ласкал по-настоящему — его 'Канарейку'... Так он её называл, а остальных обзывал 'брыкающимися суками'.
Дай, попробую, угадаю с первого раза:
— Балерину Матильду Кшесинскую?
— Да, её...
Я засомневался:
— Откуда это Анна всё знает? Она была любовницей Императора? Она его любила?!
Распутин, неожиданно вздрогнул и побелел. Зрачки его расширились и, он глухо заговорил — всё так же — с женскими интонациями, очень медленно — как будто на допросе в полиции вспоминал то, про что хотелось бы забыть как про страшный сон:
— Уверенна, ни одна женщина не отдастся ему по любви! Мне, ничего от него не надо, а мне говорят: 'Дура! Папа приходит к тебе не просто так. Сделай, как он велит и, проси что хочешь!'. А его ласки противны и зловонны — после них, я два дня не могу двигаться или сидеть...
'Два дня'?! Чем, это он её так — коленом, что ли?! Хм, гкхм...
— ...Такие как он, кидаются на женщину только пьяными! Он сам говорит: 'Когда я не пьян, я не могу с женщиной!'.
— Прям, так и говорит, — сильно засомневался я, — и, не боится, что ты расскажешь про это кому-нибудь ещё?!
— Он сказал мне, как-то: 'К тебе хожу, потому что с тобой могу говорить — как со стеной'!
— Почему, такая уверенность?
— Потому что, я знаю: Папа — ЗВЕРЬ!!! Дикий, хищный зверь с непонятной жестокостью. Он и, с женщинами обращается как сумасшедший зверь! Не даёт мне покоя, этот случай...
В принципе, зная патологическую страсть Помазанника к убийству невинных ворон, кошек и собачек, я практически уже готов согласиться — что он сумасшедший зверь.
— ...У няни Агинушки был крестник — гимназист по имени Петруша. Это был очень красивый, умный мальчик — ему не было ещё и, восемнадцати. Его все знали и любили — великие князья и царские дети тоже. Однажды, за вечерним столом, Мудро сказал что-то в отношении Мамы и уже покойного Орлова. Мама сильно испугалась, а Папа приревновал к 'тени', оскорбился и ушёл. Ночью, он так сжал руку Маме, что пришлось вызвать доктора, а наутро убил её маленькую собачку Виру.
Ну, мой Реципиент в своём репертуаре! Всё бы ему ворон геноцидить, кошечек да собачек...
— Агинушка, выболтала эту историю Петруше. Великая Княгиня Мария позвала его для какого то поручения и, тот ей всё рассказал. Вскоре, стало известно Папе. 'Гадёныша сюда! Гадёныша! — кричал он во гневе, — того, что этих блядей сплетнями про меня тешит!'.
Никого не напоминает?
МЕНЯ!!!
— ...Когда привели бледного Петрушу, он бросился перед Царём на колени. Тот, коротко допросил его, а когда отрок несмышлёный повинился в своём грехе, ударил в челюсть какой-то железкой... Кровь, полподбородка тут же отвисло...
Зная, что Реципиент частенько практиковался с топором рубя дрова, охотно верю — удар у него хорошо поставлен!
— ...А Папа, его всё бил и бил. Я криком кричала: 'Не надо, не надо!' — в ответ лишь кровь и кровь... Я к дверям, а он: 'Стоять и смотреть и, всегда помнить!' Потом, пришли двое с мешком и куда-то унесли тело несчастного Петруши... Агинушка, в тот же вечер, тоже пропала и про неё больше никто не вспоминал — как будто и не было никогда, этих двоих...
БРЕД!!!
'Вдруг из папиного шкафа...'!
Твою ж, мать! Я же всего, лишь уволил того поварёнка... Уволил и отправил на фронт для перевоспитания. Если тоже — не убьют, конечно, человеком станет и ещё 'спасибо' скажет!
Ну, что сказать? Идея была, не очень хорошая: чувствую себя так гадливо — как будто говна принародно наелся, честное слово... Я очень сожалею, что открыл дверцу того 'шкафа' ! Наверное, если бы в момент 'вселения' эту историю услышал — я, тут же застрелился, б!
Вне всякой логики, Распутин-Вырубова закончил(а):
— В нём много жестокости, но грустные и печальные глаза — как у мученика, знающего, что живым его не отпустят...
Дурдом! Пойми после этого этих баб!
* * *
Однако, пора заканчивать:
— Я хочу, чтоб ты забыл всё — что тебе рассказывала Анна Вырубова, старец Григорий и, никогда про это не вспоминал. ...Что рассказывала тебе Аннушка про Петрушу?
— А...? Какого, 'Петрушу'?
Прощался, лично выведя гостя на перрон. Уходя от меня, Григорий Распутин-Новых, через каждые пару шагов останавливался, оглядывался и крестился — с непередаваемым языком простого смертного, выражением на лице. Мало того, иногда он падал на колени и бил 'земные поклоны' в мою сторону, на глазах у всей честной публики.
После той аудиенции, дня три мне хотелось напиться до беспамятства и с кем-нибудь обязательно подраться... К счастью, дел и хлопот у меня появилось столь много, что эта история про 'скелеты из императорского шкафа' вскоре отошла на второй план, а после и вовсе забылась — как идиотский, хотя и страшный сон.
Глава 29. Секс-десант попаданца.
'Стишинский говорил про царя, что он — сфинкс, которого разгадать нельзя. Царь — слабовольный, но взять его в руки невозможно, он всегда ускользает, никто влияния на него иметь не может, он не дается, несмотря на всю слабость характера', — А. Богданович.
'Бог дал власть над всем миром мужчине, а не женщине. И не потому, что относился к ней хуже — а, просто потому что она ей была не нужна. Поскольку, женщине Бог дал власть над мужчиной!', — не помню откуда...
Проводив Распутина, я крепко задумался: одна проблема решена — Великому Посольству быть!
Однако, возникла другая проблема... Было такое ощущение, что я отправляю демократам на Запад очень мощную боеголовку, но с очень примитивным блоком наведения — как у первых советских межконтинентальных баллистических ракет, с точностью попадания в цель, где-то плюс-минус 200-300 километров.
Мне, как Божий день ясно, что в составе Великого Посольства, Распутин 'на вторых ролях' играть не будет! Он, сделает всё возможное, чтоб всем там заправлять — и ни какой мой гипноз, не сможет победить его натуру альфа-самца.... Ведь, главой Посольства официально является 'Мама' — а он ею вертит, как эфиопская мартышка очками съеденного местными неграми миссионера. Поставить главой Посольства кого другого, я не могу — у Мамы статус выше всех в Империи, кроме меня самого.
Да и, где гарантия — что история не повторится?
Да! По моей задумке, всю 'черновую' работу будет делать Председатель Совета Министров Горемыкин 'со товарищи' — но направлять и контролировать его работу должен тот, кто 'наверху'... Иначе, тут же двоевластие получится.
В принципе, это не так уж и плохо — моя благоверная очень плохой политик, а у Григория есть хотя бы природная сметка и крестьянский ум. Однако ж, он даже грамотный отчёт мне составить не сможет!
КАК ИМ УПРАВЛЯТЬ?!
Не говоря уже, чтоб прочитать и правильно понять мои поручения: ведь я же, намереваюсь 'дистанционно' управлять Великим Посольством на всех этапах его следования.
Значит, надо кого-то приставить к Распутину. Чтоб тот, будучи типа секретаря у Старца, мог вести переписку со мной и направлять 'боеголовку' в нужном направлении. Причём, здесь простого человека не назначишь приказом! К Распутину, нужно приставить некое подобие его самого — кто смог бы взять его 'за поводок'...
КОГО?!
Самый болезненный мой вопрос, это кадровый вопрос! Люди, которых я могу считать верными и при этом умными, буквально на пересчёт... Все они мне нужны, как воздух, все они нужны мне близ меня.
* * *
Практически, всю ночь не спал... Наутро, с распухшей головой, вполуха слушая список просящихся на аудиенцию к Императору и 'отфутболивая' каждого первого, всё продолжал размышлять:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
