Оружейная магия: Начало

— Работа. Работа, — привлёк моё внимание лопоухий надзиратель, как только я закончил со своими делами.

— Послеобеденного отдыха, значит, не будет, — иронично и больше для себя, чем для него сказал я и взялся за нелёгкий труд скотника.

Под присмотром и руководством фючи я руками вкатил в конюшне пустую телегу, погрузил в нее навоз, вычищенный собственноручно и сваленный на улице моим предшественником уже куда-то уползшим. Потом кое-как запряг в телегу не лошадь, а лохматого быка и мы поехали к городским воротам, а после, отстояв очередь, выехали через них за город. За стеной оказалось предполье метров в 200 шириной, а за ним раскинулось кольцо руин какого-то древнего города. Предполье города тоже когда-то было занято руинами, это было заметно, но его вычистили и как могли, сровняли. Дорога от города напрямик проскакивала ровную местность и тянулась дальше, петляя среди развалин. Руины кончались метров через 500 и начинались поля с раскиданными небольшими поселками или даже скорее хуторами в несколько больших дворов с высокими частоколами. Дальше в нескольких километрах виднелся краешек большого леса, а между ним и засеянными полями тянулись луга, среди которых тоже можно было приметить развалины каких-то каменных строений.

Рядом с полями были перегнивающие на удобрения кучи с навозом и в одну из них мы и выгрузили содержимое своей телеги, а после отправились в обратный путь. На въезде нас остановили, но быстро пропустили. Естественно, что эту телегу тут знали, поскольку она ездила каждый день. Я ожидал, что за въезд в город стребуют какую-то плату, но как выяснилось, это было не так, хотя с въезжающих людей плату брали. По моим предположениям так было по тому, что мы подпадали под какое-нибудь правило об очистке города, но в виду плохого знания языка я не выяснял так ли это, так что точно утверждать не могу.

— Работай, — радостно оповестил меня ушастый по возвращении и убежал прочь с конюшни на постоялый двор, а я едва поставил в стойло быка, как пришлось принимать лошадь у нового постояльца и отдавать другую, но уже съезжающему клиенту.

В итоге меня оставили работать, и сам я решил никуда не уходить, пока не разберусь что тут и как. Пусть работенка была грязная и не легкая, но платили, кормили и было где приткнуться на ночь, так что оно того стоило. Первые дни из-за врожденной брезгливости и отсутствия навыка обращения с животными было особенно тяжело и без нареканий не обошлось, но я привык и научился как вести себя с лошадьми и быком. Другие животные тут оказались редкостью, но в итоге, на пятый день, выяснилось, что обычные клетки предназначены для больших ездовых собак, коими преимущественно пользовались похожие на высоких гоблинов урики. Небольшая группа, таких как раз тогда останавливалась в заведении Гунча. Так же догадался, что большие клетки с насестами тут поставлены для местных животных больше всего похожих на грифонов, но не классических, а всего с одной парой лап. Правда, этих я видел пока только издали.

Почти всегда получалось перекинуться парой слов с приносившими мне еду работниками двора, что по чуть-чуть, но регулярно пополняло мой словарный запас. У них даже появилось нечто вроде развлечения — они пытались научить меня длинным и труднопроизносимым словам и смеялись, когда я пытался их произнести. Я на это не обижался, ну если только чуть-чуть. Однако вида все равно не подавал. Все же учиться как-то было надо.

Работники Гунча были не единственным источником языка. Иногда получал вместе с чаевыми несколько новых слов от постояльцев передававших мне под опеку своих животных. Кое-что узнавал от мальчишек прибегавших даже через несколько улиц, что бы посмотреть на не частых в городе ездовых зверей. Какой-то интерес для ребят представляли кони, но не простые, а шестиногие, да еще и с рогом во лбу или те же урикские собаки, но только именно ездовые. Про грифонов, название которых можно было перевести как крыльев, вообще молчу. Когда мальчишки видели такого в небе, то бежали за ним через половину города. Не удивительно ведь крылев был одним из самых дорогих и редких животных. Их разводили всего в паре мест, а летать на нем мог только хозяин, растивший птенца с самого вылупления. Других разумных живой самолет не признавал.

Шестиногий конь являлся самым распространённым из редких ездовых животных. Стоили они на порядок дороже лошадей и разводились где-то достаточно далеко, но в городе они были. Несколько десятков находилось в распоряжении гвардии правителя Хатиола, так назывался город, и сколько-то имелось в частном пользовании. Урикские собаки встречались гораздо чаще однорогов и разводили их даже в городе, но по большей части они использовались как сторожевые псы и не подходили под стандарты уриков. Настоящих верховых собак разводили только сами зеленые гуманоиды в своих степях и только для себя. Да и не особо они подходили представителям иных разумных видов. При своих больших размерах собачки были все же мелковаты для людей и фючи и уж тем более для ворготов. Феи леони имея собственные крылья, вообще не ездили ни на ком. Разве что на повозках и в исключительных случаях в составе какого-нибудь каравана или какой-нибудь экспедиции. Карлики-миготы обладали слишком короткими ногами, что бы ездить без сёдел цепляя ноги под брюхом собаки в замок как урики. Разве что кто-то из 'маленьких людей' сподобится сделать седло на собаку.

Как и стоило ожидать в мире с существующими магическим трамваями иногда встречался и иной механический транспорт. Он не был частым явлением, но различные самоходные повозки на магической тяге я видел чаще грифонов. Если не считать боевых мехов-големов из гарнизона города, а тут были и такие, то пользовались различными самобежками в основном маги. Например, я приметил, что на одной такой ездил волшебник с соседней улицы. Это было нечто вроде большого трехколесного велосипеда с двумя полноценными креслами, матерчатой складной крышей и небольшой багажной корзиной. Достаточно простой агрегат по сравнению с другими, но и маг был простым, если вообще можно так сказать о маге, коих на 50 с лишним тысяч горожан приходилось не более 400 сотен. Простота эта заключалась в отсутствии контракта с городом на участие в его обороне и соответственно башни, полагавшейся только магам защитникам. А так это был опытный старый маг человек и не заинтересовать меня он не ног.

Поинтересовавшись, я узнал, что старика зовут Задит Кохобор, что живёт он в своём доме со слугами и внуком. Занимался он в основном изготовление домашних и нательных амулетов от различных вредителей и паразитов, начиная от измененных дикой магией существ и заканчивая обычными комарами. Его амулеты стояли в некоторой части домов Хатиола, и одно их обслуживание позволяло Задиту существовать пусть не в большом богатстве, но в достатке в большом доме и с некоторым количеством слуг.

Помимо маг, впрочем, как и все они, консультировал народ по разным магическим вопросам, занимался зарядкой батарей для магических приборов и выполнял различные заказы. Это давало надежду получить какую-то помощь с возвращением на родину, но сразу кидаться к нему не стал. Говорить с ничего не имеющим в прямом смысле воняющим даже после помывки скотником он не станет. По этой причине решил подкопить деньжат, а уж потом обратиться к Кохобор за консультацией. Я надеялся, что если он не сможет вернуть меня домой, то подскажет к кому в городе с этим вопросом можно обратиться. Конечно, можно было попробовать отыскать того мага в полосатом чепчике. Благо у него имелась башня, и сделать это было не так сложно. Однако искать мне его по понятным причинам не хотелось, и я решил пойти иным путем. Вот если уж без того будет никак не обойтись, то тогда стану искать.

4 глава:

Со дня моего появления в этом мире прошло около трех недель. В тот день я как раз закончил с делами первой половины дня и пошёл умываться, что бы к обеду быть чистым, когда увидел в небе снижающегося крыльва-грифона. Сначала он спикировал у башни ворот, и я не придал особого значения его появлению, но он почти сразу же взлетел и над крышами домов полетел вдоль улицы к нашему постоялому двору. Глядя на это еще почти фантастическое для меня существо так близко, я замер во дворе у бочки с водой и отмер только когда крылатый зверь, приземлившись, скрылся за воротами. Вот тут уж сообразил, что эта диковина не мимо, а к нам, что не зря у меня в конюшни клетки специально для таких крылатых зверей стоят. Отмерев, бросил полотенце на лавку, стоявшую у стены конюшни и служившую мне обеденным местом в хорошую погоду, опрометью кинулся через конюшню на улицу и выскочил к уже спешившемуся и стоявшему на земле всаднику.

— Молодец, открывай ворота, заводить буду, — летун держал в руках повод, закреплённый в специальных отверстиях, просверленных в клюве крыльва.

— Хорошо. Хорошо, — закивал китайским болванчиком я.

— Не помню тебя, — смерил он меня взглядом. — Вроде другой тут был. Или ошибаюсь? — человек повел удивительного зверя в конюшню.

Не мог не обратить внимания на удивительный способ передвижения грифона. Он шел по земле не как птица, на задних конечностях, но и крыльями себе помогал, сложив их каким-то чудным образом. Поражали и размеры животного. Весил грифон наверняка меньше обычной лошади, но вот габаритами вроде как превосходил. И ведь оно летает без грамма магии и несет на себе седока, хотя сколь-нибудь значительный дополнительный груз уже, наверное, не возьмет. Еще пару десятков килограмм поверх веса всадника и зверь не взлетит или взлетит, но далеко не улетит.

— Был. Теперь нет. Пил. Выгнали, — сторонясь грифона, ответил я, с долей труда подбирая слова и безбожно их коверкая.

— Ты издалека что ли? — обратил всадник внимание на мой не милосердно режущий слух акцент.

— Далеко. Далеко, — закивал я.

— Ты вообще меня понимаешь? — засомневался он.

— Понимаю. Хорошо. Говорю не очень, но понимаю, — выдав целую фразу, почти превзошёл себя.

— Кормить мясом, обвалянным в крупнодробленой пшенице. Мясо все равно чьё, главное, что бы свежее. Можно говядину, можно свинину, можно дичину. Накормишь прямо сейчас и вечером, а утром не вздумай. С полным желудком ему лететь тяжело, — инструктировал меня владелец живого самолета, уже заведя грифона в конюшню и ведя его к клетке мимо возбудившихся из-за запаха странного хищника лошадей и как всегда флегматично жующего лохматого быка, долгое время принадлежащего постоялому двору и перевидавшего в этой конюшне куда больше меня.

— Хорошо. Хорошо, — кивал я.

— Господин Тиголь, как я рад вас видеть! Рад, что не забыли мое скромное заведение! Надолго к нам?! — на пороге конюшни вырос уже знавший о появлении представительного постояльца Гунч.

— Старина, привет тебе. В этот раз переночую всего одну ночь. Утром в дорогу. Как расценки? Те же? — всадник завёл своего зверя в клетку и уже снимал повод.

— Нет, господин Тиголь. Всё дорожает и мне пришлось немного поднять цены, — чуть виновато сказал великан.

— Ну, если немного, то не страшно, — всадник вышел из клетки и закрыл её за собой. — Присмотри за ним хорошенько. Он мне как родной, — сказал человек уже мне и бросил медную монету достоинством в 5 дисоль, что превышало мой суточный заработок почти вдвое.

— Обязательно. Буду смотреть как за любимой женой, — ответил я хорошо заученной фразой, ловко поймав монету.

— Не беспокойтесь господи Тиголь, Стас сметливый малый. За своего зверя можете не переживать, — воргот жестом позвал гостя за собой. — Идемте, я уже распорядился приготовить лучшую комнату. Ту, в которой вы останавливались в прошлый раз.

— Можно подумать, что ты знал, что прилетел именно я, — усмехнулся гость.

Продолжая разговаривать, они вышли во двор, пересекли его и скрылись в здании, где располагались комнаты для гостей, обеденный зал, кухня и многое другое, включая жилище самого Гунча. Я остался стоять возле клетки и любоваться диковинным зверем с львиным хвостом, задом и лапами, но птичьими ступнями, странными крыльями и головой гигантского орла. Редкий летающий зверь по-обезьяньи прошёлся по клетке, и несколько раз взмахнув крыльями, взлетел на насест, где угнездился, держась за перекладину не только лапами, но и цепляясь за нее когтями на крыльях. При этом он пристально глядел на меня, чуть склонив голову на бок. Наверняка ждал, когда я озабочусь его кормлением. Почесал в затылке и отправился во двор, что бы согреть мясо для грифона. Мясо хранилось в подвале под постоялым двором в специальной комнате с холодильными амулетами, и было скорее охлажденным, чем полноценно замороженным, так что долгой разморозки не требовалось.

Накормив крыльва нарубленной и обвалянной в крупно дробленом зерне четвертиной туши не сальной свиньи обратил внимание на несвойственны шум, доносившийся с улицы. Выглянул в щель в воротине и увидел компанию ребят, в основном людей и фючи, возрастом лет от девяти и до пятнадцати. Среди них приметил парнишку лет 11 — 12 с торчащим из прорези в брюках хвостом с костяным лезвием на конце, небольшими рожками торчащим и из-под чёлки на лбу и по девчачьи смазливым личиком. По этим приметам, легко узнал мальчишку. Это был внук мага Кохобор. Он иногда играл на улице с местными ребятами, так что его присутствие не удивляло. Зато немного удивлял облик пацана, ведь дед его с виду был самым обычным человеком, но это легко можно было объяснить каким-нибудь магическим экспериментом или усыновлением.

Приоткрыл воротину и выглянул на улицу.

— Чего вам? — спросил у ребятни, прекрасно зная ответ на вопрос.

— Крыльва посмотреть хотим, — заявил самый старший из ребят, которого вроде Тимом звали.

— Утром, — я изобразил ладонями взлетающую птицу.

— Утром улетит? — переспросил Тим.

— Да. Улетит, — кивнул я.

— А сейчас? Хоть одним глазком, — стал просить он.

— Нет, — твердо ответил я как обычно и, закрыв воротину, стал смотреть через щель в ней, как делал в подобных случаях.

Обычно после такого парни, чуть постояв, уходили и возвращались к назначенному сроку, что бы посмотреть на необычных ездовых животных убывающих постояльцев, но теперь они задержались гораздо дольше обычного. Хотел уже, было, выйти и поторопить, но на ажиотаж у своего заведения обратил внимание Гунч. Выйдя и зычно прикрикнув, он и стал катализатором перемещения пацанов подальше от своего заведения. Увидев, что все наладилось, я отправился на чердачный сеновал, где у меня с первых дней был оборудован небольшой угол. Там у меня имелось спальное место, маленький магический светильник — люмен и хранились не многочисленные личные вещи, приобретенные за время работы в заведение Гунча. Оно кстати называлось без фантазии, просто — трактир у Торговых ворот. Это в честь близких Торговых ворот, именуемых так за то, что через них проходило больше половины грузопотоков города.

Сидя в своем углу, решил посчитать свои финансы. Мне полагалось 3 дисоля в день, и рассчитывались со мной каждый вечер. За 20 рабочих дней я получил 60 медных монет. Однако мне частенько перепадало по нескольку дисолей в качестве чаевых от постояльцев. Медные дисоли с чеканным профилем правителя Хатиола были самой мелкой местной монетой. На 1 дисоль можно было не изысканно, но сытно поесть в нашем постоялом дворе, так что стоило порадоваться, что кормили меня бесплатно. Иначе приходилось бы самому покупать продукты и кормиться. Дисоля бы как раз хватило, что бы купить продуктов и поесть два-три раза. Насчитал 132 дисоля, что равнялось 13 солям с мелочью. Соли уже были серебряной монетой среднего достоинства, но я пока такие видел только в чужих руках. В целом, с чаевыми, вышло вполне неплохо. Грузчики на складах у трамвайных путей и разнорабочие на рынке получали в день больше, но это только если без чаевых и к их работе не прилагалось пусть хотя бы, такое как у меня спальное место и питание.