— Вот смотри... Ну, меня ты знаешь. Я Таня. Татьяна Викторовна Коваленко. Была. Теперь — Дугина. Позывной — Тьма. Мы с тобой поженились, где-то тысячу дней назад...

Бабка поправила:

— Тысячу девяносто восемь дней...

— Да, — подтвердила Тьма, — вот... Это наш ребёнок. Виталька. Ох, Паша, ты бы знал какой он умный. Он уже много слов знает. Видишь — он так серьёзно смотрит. На тебя сильно похож...

— Татьяна Викторовна, вы не забывайте, что это был другой человек. Я к вашему сыну не имею никакого отношения.

Снова вклинилась Бабка.

— Тьма, не размазывай. Давай коротко и по существу.

Но Тьма попросила:

— Мила, давай ты. Я что-то так волнуюсь...

— Ну хорошо, — согласилась Бабка. — Значит так. Прямо перед тобой — Мария. Ну, ты её знаешь. Позывной — Беда. Рядом с ней Ромка, Роман Павлович Вольный, позывной — Шило, он муж Беды. У них двое детей, это ты уже понял. Дальше... С другой стороны — Ванесса Витольдовна Мазур, по образованию — врач. Позывной — Игла... Рядом с ней, Стариков Аркадий Викторович. Он педагог. Бывший. И он — муж Иглы. Позывной — Короткий... Эти две женщины, Оля и Габри, не в бригаде, но в нашей группе... Ну и я — Сергейчук Мила Львовна. Позывной — Бабка. Я командую этой бандой... Собственно, я её и создала. Все остальные экипажи тоже под моей командой. Ну, и по совместительству — я твоя супруга. Вот такой расклад...

— Как супруга? — удивился Дугин, — А Таня?

— Ну... И Таня — тоже.

— Так вы, что — обе? Странно...

— Нормально, — успокоила Бабка, — это наша дочка, Кристиной зовут.

Таня снова подключилась:

— Она такая хорошенькая, такая умненькая...

— Тьма, не грузи мужика, пусть пока первую часть переварит... Теперь ты... Твой позывной Скорый, и ты нам всем очень нужен. Вот скажи, Короткий, он тебе нужен?

— Конечно нужен, — откликнулся Короткий, — мы же ничерта не успели.

— А чем вы тут занимаетесь? Ну... Кроме того, что грабите магазины.

— А это надо показывать, — усмехнулась Бабка.

Рассказывали часа четыре. Смеялись и перебивали друг друга. Грустили и иногда горько замолкали. Добавляли эпизоды и уточняли подробности.

Разложили на столе карту Улья, водили по ней пальцами, спорили о местах событий.

Потом достали сметную документацию на Приют, объясняли последовательность строительства:

— Видишь, сначала хотели вот такое здание поставить. Буквой "Т". Потом, когда мы разгромили "ферму" и привезли в город восемьсот освобождённых, поняли, что этого мало и начали достраивать ещё два корпуса. Получилось вот что... Как буква "Ш". Один дополнительный корпус уже закончили, а второй на треть возведён. Там надо ещё много всякого привозить из рейдов. А без тебя это довольно сложно...

— Восемьсот человек? Восемьсот тут не поместятся.

— А у нас ещё здание школы. Там восемь классов, помещения большие. А в Приют перевезли женщин. Из мужиков, только тяжёлых. У нас, после того, как освобождённые доноры разбрелись кто куда, осталось около двухсот человек... А потом и те разбежались.

Пашка крутанул головой:

— Это целый батальон.

— Да, Пашенька, покрутились мы, как белки... Если бы ты только знал, сколько вопросов приходилось решать. Вода! Канализация! Продукты!... Банально — кровати!

Шило добавил:

— Одежда, обувь, мебель... Да мы тут голову бы сломали одни. Без тебя...

В конце рассказа Павел уже понял расклад сил, своё положение в бригаде и свой статус в этом мире. Покрутиться ему тут придётся крепко. Ещё он понял, что перед ним серьёзные ребята — если шеф говорит, остальные молчат, и никакого галдежа, всё по деловому. В конце повествования он спросил:

— А как меня убили-то? Если я такой крутой.

Все посмотрели на Бабку. И та ответила:

— Тут, Паша, странное дело. На чердаке двухэтажки, той, что около въездных ворот, была установлена снайперская машина...

Короткий пояснил:

— Дистанционный снайперский комплекс.

А Бабка продолжила:

— Американский комплекс, Паша. Представляешь?... При этом мы с Бедой не нашли источника "злого умысла". А этого не может быть. Этого просто не может быть. Беда очень мощный ментат. Сильнее её в Улье нет. Раньше она всегда находила. Всегда...

— И что?

— Что, что... Разнесло тебе голову.

— Я так понимаю, — догадался Пашка, — что взорвавшийся квадрокоптер тоже их этого же фильма.

— Да. Такая же мудатень. Что делать я не знаю. Единственное — я знаю, что ты со всем этим сумеешь разобраться.

Тут вступила Ванесса:

— Мне кажется, что эту воздушную атаку предприняли, рассчитывая на то, что Дар стрелка у Павла Дмитриевича ещё не инициализировался.

Короткий согласно покивал, поддерживая жену. Она продолжала:

— Никто ведь не знает, что это не Дар. Что это просто слегка увеличенные природные способности. И это хорошо.

— Ну, что же — протянул Дугин, — кое-какой информации прибавилось.

— Например? — поинтересовалась Бабка.

— Например то, что у вас в конторе есть крот. Осведомитель.

И опять Ванесса поставила точки над "и":

— Не обязательно. Но проверить на лояльность всех, включая живущих в интернате "новиков", конечно необходимо...

Бабка тут же перебила:

— Мария, завтра займи мой кабинет и проверь всех по списку. Шило, прикрой её.

Беда поинтересовалась:

— Что прямо всех проверить?... И Биту, и Янку?

— Да, Маша. Всех без исключения. Это называется равенство и демократия...

— А демократия-то тут причём? — удивился Короткий.

— А так... К слову пришлась.

А Ванесса продолжила:

— Тут сработала, я думаю, банальная логическая цепочка. Черновка перезагрузилась. Наша бригада отправилась в Черновку. Скорый — выходец из Черновки. Вывод очевиден.

— А почему не уничтожили всю группу? — пришла Павлу в голову мысль. — Грохнули бы всех и дело с концом. Вам не кажется?

Все задумались.

— Мда... Что-то тут не то. У тебя есть соображения?

— В ком-то из бригады — заинтересованы? А? В ком?

Беда оглядела внимательно всех и вывела вердикт:

— Нет никого в нашей бригаде, кто бы предал. Ясно? Никого.

И Ванесса Витольдовна добавила:

— Мы уже давно как одна семья. Никогда не поверю, что кто-то... Да и потом... Вот этот квадрокоптер... Что? Они ведь хотели всю бригаду положить? Чтобы наверняка?

Но Короткий возразил:

— Что там в нём было, мы не знаем. И, думаю, уже никогда не узнаем. Может там подвесная винтовка, а заряд взрывчатки это так... На всякий случай.

— Да, — поддержал мысль Пашка, — думаю, взрывчатка там была для самоликвидации. А я просто удачно попал.

— Да... Про "попал"... Ты, Паша, как? В норму пришёл? Ну, раз пришёл, тогда поехали, бригада, на стрельбище, — скомандовала Бабка. И все согласились, даже с некоторым восторгом. Чему радовались — непонятно.

Когда расселись в машине, Бабка попросила:

— Короткий, а накинь-ка на него "лешего".

— Сделано, — ответил Короткий.

Какой леший? Куда его накинуть? Скорый так и не понял.

Глава 7. Чиновничий беспредел

Въехали в ворота Приюта.

Если бы Пашке не рассказали про квазов, он бы точно бросился бежать. Удержался. Но внутри всё равно всё трепетало.

К машине подошёл крупный ящер одетый в окровавленный камуфляж. Картина-сюрр.

— Ну как, — спросила у него Бабка, — нормально сгонял?

— Да. Нормально. Сейчас в портал отправлять начну.

— А чё весь в кровище-то?

— Скотину отбивали. Из Кушниково целую ферму КРС вывезли. Завтра в Черновку попрём, там у многих кролики.

Тут к багги подбежала Янка-Заря:

— Бабка! У нас там проверка! Шалава какая-то припёрлась, с милицией! Продукты переписывают! Я ничего сделать не могу...

Бабка спокойно попросила кваза:

— Бекас, будь другом, не демонстрируй пока портал. Дай я разберусь, что это там за баба.

Бекас пошевелил плечами, пытаясь изобразить пожатие.

— Ну, ладно. Теперь-то мне спешить некуда.

Все пошли вокруг двухэтажки. Зашли в двустворчатую дверь и оказались в тамбуре. Справа, на большой кухне, у электрокотлов, стояли две перепуганные женщины в передниках, а рядом автоматчик с оружием наперевес. Бабка взвилась:

— Ты! — она ткнула пальцем в автоматчика, — Ты чего в пищеблоке делаешь? А ну, марш отсюда!

Солдат растерялся, затоптался испуганно.

— Мне приказано...

А Бабка совсем рассвирепела:

— Я тебе, что — неясно сказала?! Пошёл нахрен на улицу, баран!

Вояка не знал, что делать. Его лицо пошло красными пятнами, он круглыми глазами пялился на вошедших.

— Да твою же мать! — Бабка пошла к бойцу. Она схватила одной рукой здоровенного мужика, ростом выше её на голову, как котёнка за шиворот, другой за поясной ремень, приподняла того до уровня груди и попёрла к дверям. Распахнула ногой створку и метнула автоматчика во двор. Он взбрыкнул ногами, ударился плечом о вторую створку, открыл её, и пролетев метров пять, а то и больше, с грохотом рухнул мордой вниз в дорожную пыль.

Вскочив, мужик вскинул калаш, но на него уже смотрели пять стволов. А Скорый выхватил пистолеты и, хоть и неуверенно, но тоже направил на полицейского.

Бабка командовала дальше:

— Оружие на землю! Быстро!

Мужик присел и осторожно положил в пыль АКМ.

— Вот так! Скорый, забери ствол...

Ну а что делать? Дугин действительно пошёл и подобрал автомат.

Разоружённый мужик, как-то удивлённо, сказал:

— Бабка, зачем ты на неприятности нарываешься?

— Ты!... Сопляк!... Когда я говорю выйти из пищеблока, это надо делать быстро!... Понял?!.. Быстро!! — Бабку трясло.

Она глубоко подышала, немного успокоилась.

— Стой там, говнюк... Зайдёшь в помещение — ноги из жопы выдерну.

И, захлопнув створки, отправилась налево, в оббитую жестью дверь.

Дугин растерянно посмотрел на калаш, спросил:

— А с этим что?

— Дай-ка, — протянул руку Шило. Он взялся за ствол и без усилий слегка согнул его. Протянул Пашке.

— Заметно?

— Ну, конечно, заметно...

Шило снова помял ствол, выправил его насколько можно.

— А сейчас?

Пашка понял идею. Прикинул глазом вдоль ствола.

— Пойдёт.

Стрелять из такого аппарата, естественно, уже нельзя.

Тогда Шило открыл дверь на улицу и швырнул автомат.

— Держи, чучело.

Пошли за Бабкой.

Та уже орала на фигуристую бабу, одетую в армейскую форму цвета хаки — китель, юбку и кокетливую пилотку.

Гудели холодильники и морозильники, но Бабка их легко перекрикивала:

— Ленка, ты чего тут делаешь?! Тебе кто разрешил?!

— Во первых, — отвечала баба, — не Ленка, а Елена Геннадьевна... Во вторых, не ори, будь добра.

Бабка подошла вплотную.

— Ты не поняла вопроса? Какого хрена ты делаешь в моём складе?

— Я налоговый инспектор. Провожу проверку укрытых продуктов питания.

— Укрытых?! Укрытых, мать твою?!... Так... Ладно... Предъяви документы. Быстро.

Елена усмехнулась, дернула бровками, вытащила из внутреннего кармана красную корочку.

Бабка снова завелась:

— Мне насрать на твою ксиву! Документы на обыск у тебя есть?

— Мне не нужны документы на обыск.

— Ага. То есть, неприкосновенность частной собственности тебя не касается?...

И Бабка заговорила тихо и спокойно. Так, что от этого спокойного голоса у Павла мурашки по спине побежали. А двое автоматчиков, сопровождавших инспектора, засуетились. Один даже передёрнул затвор. А Бабка шипела:

— А ну-ка быстро, пошли на выход.

Потом всё же сорвалась на крик:

— Бегом, суки!

Бригада уже держала на мушке всю проверочную экспедицию.

Бойцы милиции, откровенно испугались.

И снова:

— Оружие на пол! Быстро!... Марш на выход!

И добавила переминающимся бойцам и красной от злости Елене Геннадьевне:

— Что? Пинками начать подгонять?

Троица вышла во двор. Милиционеры потребовали:

— Бабка, ты бы оружие-то вернула...

Шило уже втихаря поработал над длинностволом. Бабка забрала у него автоматы и выкинула их под ноги горе бойцам.

И компашка гостей неуверенно подалась к воротам, вслед за решительно шагающим "налоговым инспектором".

Но Пашка внезапно остановил:

— Елена Геннадьевна! Скажите, а... Вот эта вот проверка с пристрастием... Это ваша личная инициатива, или вам начальство так приказало? А вы всего лишь исполнитель? Меч, так сказать, в руке правосудия...

— А почему вас это интересует? — прищурилась обернувшийся инспектор.

— Ну... Согласитесь, во всём этом фарсе, нет здравого смысла?

Елена прошипела:

— Зато в этом, как вы выразились, "фарсе", есть законная подоплёка. И я этого так просто не оставлю.

— То есть — это, всё-таки, ваша личная инициатива... пробурчал Пашка, — Мда... Печально...

— Вы мне угрожаете?

— Господи! Боже святый! Помилуйте! Чем?! Как?!

На том и расстались.

Павел не выдержал.

— Мила Львовна, ты что, хочешь гражданскую войну затеять. Зачем ты так... Неполиткорректно. Тебе этого не простят.

Бабку колотило. Она села на табурет, собралась с мыслями.

— Так... Тьма, что у тебя по этой... По этой сучке?

— Она сильно злилась.

— На что?

— Не знаю. Я эмоционатор.

— Хорошо... Беда, что у тебя?

— Какие-то планы у неё рухнули. Далеко идущие планы. Но она будет мстить. Это абсолютно точно. А когда Скорый спросил её... Она как-то нехорошо разволновалась. Обрати внимание — она же ничего конкретно не сказала, то есть на вопрос не ответила.

— Вот ведь тварь. Мы же её спасли. Если бы не мы, она бы сейчас лежала себе спокойно, кучкой обглоданных костей.

Посидела, посопела мрачно, как рассерженный ёжик.

— Вот, Скорый. Вот она — людская неблагодарность. Ленка... Она же тут дней двести жила, всё знает. Мы от неё ничего особо и не скрывали. Так меня ещё никто не предавал... Что предлагаешь? Ты же у нас гений-администратор.

На Пашку прямо пахнуло лихими девяностыми. Вся тактика и стратегия тех лет всколыхнулись в душе. Обдало знакомым, злым привкусом смертельной борьбы за "своё".

— Как я понял, законов тут нет. И в арбитраж, по поводу... не обратишься.

— Нет, — хмуро отрезала Бабка, — не обратишься. Особенно теперь.

— Тогда её надо устранять. Кто за ней стоит?

— Не знаю... Так... Ладно... Пошли к Бекасу, а потом поговорим.

Повернулась к поварам:

— Варя, работайте дальше спокойно.

И бригада, через тамбур пищеблока вышла на улицу.

Грохнув дверями, следом на улицу вылетел мужик.

— Бабка! А я тебе звоню-звоню... Тут такие дела!

— Всё, Дед. Разобралась я с "делами".

Справа от здания, на газоне, у металлического ангара стояла колонна автомашин. Три броневика, две крытые брезентом фуры-КамАЗы, и семь штук газелей. У машин толкались человек пять мужиков и столько же квазов.

Бабка крикнула:

— Бекас! Можешь работать...

И бригаде:

— Пошли на стрельбище, постреляем, успокоимся...

Пашка остановил:

— Мила Львовна, они, — он кивнул в сторону колонны, — сейчас портал будут делать?... Тогда погодите немного, дайте посмотреть. Мне же интересно.