Стрет и Вайнд. Непохожие

— Вайнд, а каково это — быть членом из богатой семьи, имеющей связи, власть и богатство? — спросил я у него первое, что мне пришло на ум.

— Замечательно, — просто ответил тот. Я ожидал, что он что-нибудь добавит к своему скудному ответу, но он даже и не думал раскрывать своего рта.

— Эй, ты обещал отвечать на мои вопросы! — искренне возмутился я.

— И я ответил. И заметить — ответил честно, как я и обещал, — заметил он мне язвительно.

— Но это слишком простой ответ, — указал я ему на очевидное.

— А я и не обещал, что буду отвечать во всех подробностях, — ответил хитрый лис и лишь поплотней завернулся в серый халат.

Вот вечно он так. Будь проклята его изворотливость.

— А каково это — иметь супругу? — снова спросил я, понимая, что и этот вопрос мне мало про что расскажет.

— Не так замечательно, как быть богатым. — Чуть больше, чем пара слов, но все равно, слишком уж мало.

— А как ты стал магом? — задал ему я свой последний вопрос.

— Внезапно. — Коротко, ясно и... ожидаемо.

— И тебе это... понравилось? — спросил я, не надеясь получить хоть какой-нибудь ответ — ведь три мои вопроса закончились.

Но я ошибся.

— Понравилось? — Вайнд вспыхнул, словно комок сухого мха. — Да что тут может понравиться? Ты знаешь, когда у меня обнаружился дар?

Конечно же, этого я не знал, ведь кое-кто мне об этом даже не заикался.

— И когда же? — Я тут же сделал очень заинтересованное лицо.

— В семнадцать лет. В семнадцать, Стрет! — Вайнд с возмущением воздел руки к небу, словно собираясь упрекать его в происшедшем.

— И что же тут такого? — искренне удивился я.

— Что, не понятно?

— Нет.

— Плохо в этом то, что, в отличие от вас, голозадой шантрапы, у нас, у богачей, к этому времени все уже расписано, — с бессильной злобой воскликнул он. — Все. Вся жизнь. На каждый божий год.

— Что значит расписана? — спросил я, совершенно не стесняясь своего незнания.

— То и значит, — рыкнул он. — Уже все решено, все запланировано на много лет вперед: когда нужно искать невесту, когда жениться, когда начинать становиться на ноги.

— И что? — Я все еще никак не понял сути его стенаний.

— О боги, — какой же ты несмышлёный. — Вайнд снова воздел свои руки к небу. — Проблемой стало то, что благодаря открывшемуся во мне дару, мне, а точнее моему отцу, пришлось заново все перекраивать. Все, понимаешь, Стрет? Ты даже не представляешь, как это было ужасно.

— Да, ты прав — я не представляю. — Я согласно кивнул.

— Согласно отцовским планам, я должен был заняться торговым делом. Для этого отец заранее подыскал для меня подходящую лавку, накупил туда всякого товара, а главное — нашел весьма толкового купца и отменного распорядителя. Уже все было готово. Все! Мне оставалось лишь время от времени наведываться туда, получать отчеты и забирать прибыток. Если бы все развивалось согласно отцовскому плану, то сейчас я был бы богат как... как. — Вайнд внезапно умолк, поглощенный нахлынувшими переживаниями.

— А что получилось? — Я не желал оставаться в бессмысленной тиши.

— Обнаружился этот проклятый дар. — Вайнд застонал, словно раненный в гузно бык. — Ясное дело, что отец оценил работу магом куда выше, чем статус хозяина лавки. И участь моя была решена: отец распродал товар, продал лавку, уволил работников, и отправил меня в Школу Семи Лепестков — учиться магии.

— И что же в этом плохого? — Разговаривать в Вайндом не просто, но, если беседа ладилась, я всегда узнавал очень много нового и интересного. Вот как сейчас.

— Плохого? — Голос бывшего мага снова стал похожим на рык. — А ты что, сам не понимаешь?

— Нет, не понимаю, — сказал я и пожал плечами.

— Магии нужно было учиться, а получив лавку, я бы пришел на все готовое. Теперь тебе все понятно, олух? — снова прорычал не сложившийся маг.

Ага — теперь я все более-менее понимал.

— Да, я не понимаю — знание магии обязательно принесет деньги, власть, и славу. Но это — потом, опосля, через какое-то время. — Вайнд все-таки решил мне разжевать до конца. — По прошествии многочисленных лет кропотливой и нудной учебы. И то лишь — при удачном стечении обстоятельств. Понимаешь? — Он тяжело вздохнул. — Но, имея лавку, я добился бы этого быстрее. Деньги, власть, и слава, — снова вздохнул приятель. — Все это было в моих руках. Почти было. А долбанная магия все это у меня отняла. Теперь-то ты понимаешь, почему магию я не сильно-то привечаю? — Вайнд повернул ко мне донельзя расстроенное лицо.

Я кивнул — теперь, мол, я понимаю.

— Тем более после всего того, что я тогда узнал в Академии, я...— начал было он, но тут же осекся и снова ушел в себя.

Вскоре поля по бокам дороги закончились, а впереди показалась неровная кромка леса — мы были почти у цели.

* * *

Я оказался прав — найти лагерь разбойников в роще Тысячи Клыков оказалось не так уж сложно. Порядочно пройдясь вдоль главной лесной дороги, мы свернули в лес, где после некоторого блужданья услышали громкие крики и грязные ругательства. Осторожно подойдя к источнику шума, мы заметили четырех мужиков, сидящих на поваленном дереве, и о чем-то отчаянно споривших.

— Погляди, Вайнд — вон они, разбойники, — тихо прошептал ему я.

Столь близкое присутствие опасных личностей ничуть меня не пугало. А вот Вайнд испугался прилично, хотя, конечно же, старался мне этого не показывать. Но подрагивающий голос все же выдавал его с головой.

— Это разбойники? — неуверенно проговорил он, стараясь говорить как можно более ровным голосом. Но куда там!

— А кто же это, по-твоему? — удивился я, не спуская взгляда со спорящей компании.

— Может это — обычные охотники. Или просто какие-то путешественники, — с сомнением выдал он.

Я тяжело вздохнул — только такой домосед как Вайнд может усомниться в том, что перед нами не кто-нибудь, а именно лесные бандиты.

— Охотники? Вайнд, ты видишь у них что-нибудь, что наводит тебя на мысль об охоте?

Мой спутник не стал мне отвечать, а принялся внимательно вглядываться в четверых людей, громко переругивающихся у тлеющего костерка.

— А что именно я должен увидеть? — не постеснялся спросить он меня.

— Луки видишь? — пристально оглядев стоянку, через время ответил он.

— Только один.

— Вот, — протянул я со знанием дела. — А копья?

— Ни одного.

— Вот, — протянул я еще уверенней. — Какие-нибудь охотничьи трофеи?

— Нет, — уже намного быстрее ответил он.

— Вот, — почти с победой ответил я. — А теперь посмотри на их наряд. — Я осторожно указал пальцем на тяжелую обувь и на пеструю одежду четверых незнакомцев. — Теперь глянь на ихние рожи. И наконец — послушай, о чем они болтают.

Вайнд, и правда, прислушался.

— Мы же сговаривались, что доли награбленного добра должны быть одинаковыми, — гнусаво пробасил один из четверки.

— Да, но рисковали-то мы по-разному, — не согласился с ним картавый.

— А кто больше подставлял свою шею, тому больше и награда, — согласился с картавым хриплый.

— А ты докажи, что ты больше рисковал, — недоверчиво бросил гнусавый.

— А чего доказывать? Ща как в ухо дам...

Для меня этого было более, чем достаточно.

— Поверь мне, человеку, кто целый год патрулировал злачные места и темные закоулки Трилисса— это отнюдь не безвинные путешественники и уж тем более не охотники.

— Ты действительно в этом уверен? — Приятель все еще колебался. — Не пойми меня неверно — если окажется, что ты ошибся, и что напал на совершенно невинных людей...

— Да они такие же честные и невинные, как девушки в доме для развлечений, — тихо хохотнул я, чувствуя, как во мне просыпается боевой задор.

И Вайнд, отступив, кивнул. Вот и ладненько.

— Ладно, хватит разговоров. — Чувствуя себя в до боли знакомой обстановке, я тут же начал командовать. — Сейчас я выйду к ним и покажу, что жизнь разбойника не такая уж сладкая.

— Имеешь ввиду, что ты их всех... убьёшь?

— Убивать? Нет. Зачем? Убивать их мне не нужно. Я просто им как следует им наподдам.

— Один? Четверым? — изумился Вайнд.

— Ага. — Я повертел головой, разминая шею.

— И ты... не боишься?

— Чего?

— Того, что ты можешь не справиться?

— Ну... — Сказать, что я совсем не боюсь, оказалось бы большим преувеличением. Да, я боялся. Но это был не животный страх. Я просто боялся сделать что-то не то, или сделать что-то не так, как надо.

— Вайнд — если бы я боялся всякой опасности, то я бы не пошел в пастухи, — честно ответил я. — Тем более — в пастухи ночные. И уж тем более я бы не вырос до старшего пастуха. Знаешь поговорку: волков бояться — пастухом не стать? Вот по ней я и живу.

Закончив успокаивать напарника, я осторожно вынул из-за пояса купленную палицу и взял ее в правую руку. Тяжесть оружия немного меня успокоила.

— Да — если что, подсоби, как и договаривались, — напомнил я ему напоследок.

— Да-да, конечно, — ответил он взволнованно, даже не думая спорить.

Я прошел не менее десяти шагов, прежде чем четверка соизволили меня заметить. Мужчины прекратили кричать друг на друга, и на меня уставилось четыре пары ничего не понимающих глаз.

Нужно их срочно чем-то огорошить.

— Мне тут пообещали целую серебряную кварту за головы нескольких разбойников, — обратился к ним я с самой широкой улыбкой. — Но лес большой. Вы не знаете, где я их могу найти?

Четверка быстро переглянулась и тут же вскочила на ноги.

— Умри щегол! — заорал тот разбойник, что был ближе всего ко мне, и, выхватив из-за пояса деревянную дубину, он с криком понесся ко мне. С шумом, гиком, напролом? Не лучший способ атаки. Вспомнив, чему меня учили, я подпустил бегущего разбойника как можно ближе к себе, затем отскочил вправо, и, что есть силы ударил его по правому колену.

— Да что б тебя, — только и крикнул он, но моя палица уже падала на его опускающееся плечо. Хруст, крик, брань — и первый разбойник растягивается на земле.

— Этому волку в лес не ходить. Ну, кто еще желает! — крикнул я, оскалясь.

— Он завалил Граймса! Убью! — вскрикнул второй бандит, лысый и долговязый, и бросился на меня вслед за первым. У этого на вооружении оказался молотильный цеп. В умелых руках — опасное оружие: длинное и легкое. А если повезет с замахом, то удар будет под стать булаве. Но этот разбойник видимо не знал обо всех достоинствах своего оружия, потому что, как и его напарник, он просто понесся на меня, не разбирая дороги. Дождавшись выпада, могущим стать для меня смертельным, я ловко ушел из-под него, и, сделав поворот, саданул навершием палицы прямо ему в висок. Новый крик, новый стон — и на грязной лужайке распростерлось новое тело.

Еще одним гадом меньше. Но расслабляться рано.

— И этому волку в лесу не гулять. Кто еще! Живее!

— Чего стоишь, Инвар? Бей его! — крикнул крепкий разбойник в меховом жилете на голое тело второму, одетому в синюю рубаху, ростом поменьше и телом похудей.

— А-а-а! — закричал худощавый больше от испуга, чем от злости, и позабыв про лук, выхватил дубину и бросился на меня с отчаянным видом в испуганных глазах.

Отчаяние — страшная и опасная вещь. Но — не для стража. Выпад — и дубина проскользнула всего в нескольких пальцах от моего лица. Близко — но все-таки мимо. Опять все та же ошибка — сила есть, а про ловкость и мастерство никто не думает. Пользуясь представившейся возможностью, я обрушиваю палицу на голову проносящегося рядом разбойника. А, нет — промахнулся. Худой выскочил из-под моего удара и снова идет в атаку, но на этот раз держит дубину на уровне пояса. Что, хочешь ударить меня по ребрам? Не выйдет. Я ловко отбиваю очевидный удар. Разбойник отскочил назад и напоролся на острый древесный сук.

Синяя рубаха вмиг окрасилась темной кровью, а лес — горьким жалобным криком.

— Давай, Инвар, давай — зажимай, — донеслось зло откуда-то сбоку, и краем глаза я заметил разбойничьего главаря, пытающегося обойти меня с левой стороны. Наличие сразу двух противников меня не пугало. А вот оружие в руках главаря — очень даже: он держал в руках колотушку на длинной ручке. На очень, очень длинной ручке.

— Сдохни. Сдохни. Сдохни! — истошно прокричал окровавленный синерубашечник и понесся на меня с удвоенной силой. Новый выпад, от которого я легко увернулся на одной ноге и, оказавшись спиной к сопернику, с силой ткнул палицей куда-то назад.

Удар не мог быть сильным, но он попал в нужное место.

— Сволочь! — завопил щуплик и тут же схватился за закровоточившее ухо. Развернувшись, я с силой саданул своего третьего врага по ребрам, тем самым пополняя коллекцию валяющихся тел.

— И поделом тебе, — отметил победу я.

Теперь мы остались один на один — я и главарь разбойничьей шайки.

Не нужно иметь двух извилин в голове, чтобы понять, что этот противник мне не по зубам. Главарь бандитов оказался крепким и широкоплечим детиной. Вдобавок ко всему он, в отличие от его толи не умных, толи нетерпеливых компаньонов, он не собирался лезть на рожон. Ценит свою жизнь? Ну, это-то и понятно. А еще это его оружие — массивная деревянная кувалда с длинной рукоятью. Я с моей палицей ничего не смогу поделать против него. Да и будь я даже с мечом, мои шансы едва ли б поднялись.

Я понял, что без чужой помощи мне не обойтись.

— Вайнд! — громко крикнул я. — Помогай.

А в ответ — тишина.

Разбойник испуганно огляделся, но видя, что никто не собирается прийти мне на помощь, лишь злобно ухмыльнулся.

— Давай, сосунок, кричи. Зови свою мамочку, — зло бросил он мне в ответ.

— Вайнд! — снова громко крикнул я. — Помогай. Мне одному не справиться.

И снова мне ответом была лишь тишина, да мрачное посмеивание бандита.

— Вайнд! Отзовись!

Молчание.

— Вайнд. Помоги.

И вновь одно молчание.

— Вайнд, гад — ты же обещал...! — только и успел крикнуть я, как мой соперник снова пошел в атаку. Выпад. Я ускользаю, даже не пытаясь защититься. Широкоплечий детина злобно ухмыляется, перехватывает рукоять и снова устремляет било смертоносной колотушки ко мне. Замах, удар. Я снова отскакиваю в сторону, как можно подальше от жаждущего крови бандита. Затем начинаю делать вид, что собираюсь обойти его со стороны. Здоровяк ухмыляется, и привычно готовится напасть. Оно и понятно — я бы тоже ухмылялся, имея в руках подобное оружие: одна осечка, один недочет, и твое соперника тебе больше будет тебе преградой.

Страшна смерть от такого оружия. Ей богу страшна.

Тем времен мой враг не дремал.

— Давай, малыш — иди к папочке. Он тебя приголубит, — зло хохотнул детина, демонстративно поигрывая здоровенной колотушкой. Но моя страсть к сражению значительно поугасла — глядя на столь смертоносное оружие, да в таких умелых руках, я уже подумывал, а не пуститься ли мне наутек. Да — сбегать с поля боя стыдно. Но при таком раскладе — разумно. Сколько бы волги не сгрызли в стаде овец, но жизнь пастуха дороже.

Проклиная всех и вся, я сделал несколько осторожных шагов назад.

Но бандит тут же разгадал мои намерения.