Возьмите нас в стаю

Глава 6

Тим не знал, чего ожидать от жилищ шемин-мингрелей. Он, конечно,видел фотографии, и поразился похожести их домов на земные (споправкой на рост обитателей). Но фотографии — это иное. Есликто-нибудь посмотрит, например, развороты модного интерьерногожурнала, это ничем не подготовит его к визиту в обычную квартиру. Даи быт людей бесконечно разнообразен: возьмите маленькую хижину всибирском поселке, где из всего транспорта — самолеты; илифешенебельные апартаменты на верхнем этаже небоскреба в НебесномБлагодарении — самом быстро развивающемся городе ЗемнойКонфедерации; да в конце концов возьмите обычный стандартный домик впригороде! Одно дело, когда там живет бездетная пара, активно занятаякарьерой, и совсем другое — традиционная семья с тремя детьми...Наивно ожидать от шемин-мингрелей иного.Внешне их города походили на человеческие, только очень старые. Развечто дома стояли друг от друга подальше, давая места широким поясамзеленых парков и садов, больше похожим на полудикие леса безподлеска. От этого тот же Ликран, город, на окраине которого стоялопосольство, растянулся куда дальше, чем требовало его сравнительнонебольшое поселение.Ликран был административной, но не деловой столицей планеты -как Вашингтон в Америке или Канберра в Австралии — а потомунебольшой пучок небоскребов в самом центре здесь окружали довольноприземистые, трех-четырехэтажные дома, по большей части кирпичные, споднимающимися над крышей противопожарными перегородками.Таня жила в одном из таких домов. Тим обалдел и от подъезда с пузатенькими решетками перил, и отдверей, обитых чем-то, кажется, вроде дерматина — подъезд будтовылупился из старых земных фильмов. Разве что квартир было мало,всего три на подъезд. Перед своей дверью Таня обернулась к Тиму и тихонько спросила:— Тим, не возражаешь, если я задам тебе довольно личный вопрос?— Э, вперед, — кивнул Тим.Он давно решил, что Таня заслужила свое право на личные вопросы.— Ты сексуально привлекателен по меркам своей расы?В ответ на его изумленное молчание, Таня развила тему:— Я так предполагаю, что да, потому что ты в хорошей физическойформе, молод и у тебя симметричные черты лица. Но я могу ошибаться,это деликатный момент. Не отвечай, если этот вопрос тебя оскорбляет.— Да, привлекателен, — ответил Тим, забавляясь. -Очень даже.— Отлично, — улыбнулась ему Таня, после чего распахнуладверь — она оказалась не заперта. И закричала на всю квартиру:— Тетя Мина, я начала водить домой привлекательных мужчин! Всекак вы и хотели!Говорила Таня на общеторговом, чтобы Тиму было понятно.От этого Тим немного офигел, а еще больше офигел, когда навстречупоявилась упомянутая тетя Мина — толстенькая даже помингрельским меркам пожилая женщина в длинном фиолетовом платье допят и накинутой на плечи шали, такой ярко-красной, что взгляд как-топадал на эту шаль сам собой. — Боже мой, — только и сказала она и сделала жест,отводящий дурное — аналог крестного знамения у землян. Тим невольно попятился, но мингрелька уже утробно, низкорасхохоталась.— Да уж, милочка, ты ничего не делаешь наполовину! Сорох! Ну,проходите, молодой человек? Тим, надо полагать? А это твой нэли? Какзовут? Ох какой красавец! Он у вас хищник, не так ли? У меняприпасено немного протеиновых пластинок, хищники всегда голодные, аароматизатор пусть выберет на свой вкус...У Тима остро кружилась голова под ощущением дежавю: впечатление былотакое, как будто его одноклассница привела домой после школы делатьвместе уроки. Тетя Мина даже принесла им чай (то есть травяной сок,не вредный для метаболизма землян, но совершенно безвкусный; его тутпили горячим) и что-то вроде печенья. Джеку тоже достались упомянутыепротеиновые пластинки: он стрескал их безо всякого ароматизатора,вмиг. Тим не стал возражать, хотя по режиму не полагалось -иногда можно, и так обстановка для пса незнакомая. Джек обнюхал две комнаты Тани — рабочий кабинет и спальню. Этоне заняло у него много времени: комнаты отличались скудностьюобстановки и чистотой. Между спальней и кабинетом даже не было двери,только раздвижная ширма, сейчас собранная, и были видны — обоже! — тазик и кувшин на столике перед кроватью. ...То есть водопровод не предусмотрен... интересно, аканализации тоже нет?..Закончив инспекцию, Джек, довольный, уснул под насестом птицы, Киры,которая косилась на него недовольным глазом. Тим и Таня как раз в этовремя устраивались работать за Таниным стационарным компьютернымтерминалом — очень крутой и навороченной системой, чуть ли некруче, чем те, что стояли в посольстве. Была даже панель дляобъемного проектирования.— Печенья не ешь вот эти, с красными пятнышками: нарушат работутвоего кишечника, — заметила Таня вскользь, ставя блюда прямона саму панель. — Остальные бери, но учти, что синие я особеннолюблю и буду с тобой за них драться. Тим, естественно, сразу же попробовал синюю. Ничего особенного. Исолоно, и сладко, а в целом тесто очень уж пресное, как традиционныеанглийские булочки. Зато зеленые оказались вполне себе ничего, и онис Таней поделили блюдо по-братски. Но поеданием печенья дело не ограничилось: они вызвали на экран схемупомещения и принялись за работу.— Сегодня второй выходной, — напутствовала его Таня, -все административные учреждения города работают в стандартные рабочиедни, кроме тех, которые занимаются здравоохранением. Cанитарнуюсправку мы будем получать в последнюю очередь. Но план придуматьможно прямо сейчас.Тим ожидал, что опыт в планировке военных операций (а ему частенькоприходилось незаметно исправлять измышления начальства, когда онкомандовал отделением) пригодится ему при организации фестиваля. Но стаким маленьким плацдармом Тиму работать еще не приходилось.Выделенный им участок в большом павильоне представлял собой пятачоктри на четыре метра.— И это для всей Конфедерации? — не поверил Тим. -У нас пять плотно заселенных планет! И еще с десятокнесамостоятельных колоний.— Это же не выставка достижений народного хозяйства, -улыбнулась Таня. — На нее допускаются только члены Содружества.А тут у нас культурный павильон, для всех миров скопом — и тех,кто в Содружество входит, и тех, кто только ждет вступления, и дажетех, которых разведали, но с которыми не установили контакт.— Мне, кстати, всегда интересно было, кого вы считаетедостойными контакта, — Тим приподнял брови. — Аршалоки,кажется, до сих пор не знают колеса, и все же с ними в контактвступили и готовят к принятию в Содружество...— А это разве не открытая информация? — чуть удивиласьТаня. — Я читал официальные резолюции Комиссии по контактам и немногозапутался, — честно признался Тим.— А, понятно. Ох уж эти мне политкорректные формулировки...— Таня покачала головой. — Ну, они смотрят на рядпараметров, но главные два такие: устанавливают контакт с темицивилизациями на более низких ступенях развития, кто, во-первых,имеет что-то полезное или интересное для нас, и кто, во-вторых, приэтом может нормально психологически перенести контакт. Комплекснеполноценности у целого народа — страшная штука. Был случайлет триста назад: рамиане обвинили шегай-роа в том, что если бы те неподарили им космические технологии, у них бы ни за что не закрепиласькастовая система. С тех пор мы стали гипер-осторожны.— И что интересного есть у аршалоков?— Поэзия, — совершенно серьезно ответила Таня. — Ихстихи — самое красивое, что мне приходилось слышать, даже впереводе. А если уж положить на музыку... — она покачалаголовой. — Поэзия? Серьезно? — Тим почувствовал навязчивое желаниесебя ущипнуть. То ли Таня искусно вешала ему лапшу на уши, то ли...Но, впрочем, возможно, Галактическое Содружество и впрямь процветалонастолько, что стихи в обмен на технологии представлялись им выгоднойсделкой.— Да, поэзия — это очень серьезно... — как нив чем ни бывало ответила Таня, не подозревая о сомнениях Тима. -Еще в пользу аршалоков сыграло их высокомерие. Они и бровью неповели, когда им предложили колесо, обработку железа и космическиеполеты. Сказали, что Небо всегда вознаграждает самых достойных своихдетей, — Таня улыбнулась чуть ли не по-матерински, как будтосама устанавливала контакт с аршалоками.— Ну ладно, серьезно, что можно устроить на таком пространстве?— Тим вновь кивнул на экран. — Сделать киоск ссувенирами? Поставить заводную куклу человека в национальной одежде,которая будет всем кланяться? — У вас есть единая национальная одежда? -заинтересовалась Таня. — Как необычно!— Нет, у нас куча разных, но можно выбрать какой-нибудькрасочный костюм, типа японских церемониальных императорских одежд...— Тим вздохнул. — Нет, дурацкая идея.— Обычно устанавливают голоэкраны, они позволяют несколькорасширить пространство, — мягко сказала Таня. — На нихпоказывают сценки из каких-нибудь исторических постановок, народныетанцы... Только звук нужно фокусировать в центре или ставитьшумоподавление, чтобы не допустить звукового загрязнения. Иногда,действительно, устанавливают андроидов в национальных или обрядовыхкостюмах. Иногда что-нибудь интерактивное... Салафодиаки,например, в позапрошлом году воспроизводили свой свадебный обряд длявсех желающих парочек.— Боже! Надеюсь, он не такой, как их обряд вступления ввозраст?— А что такого в их обряде? — удивилась Таня. — А,ты про опасность? Нет, свадебный обряд у них включает удушениеневесты и опускание меча на шею жениху, но это делается чистосимволически.— Веселенькие у них взгляды на брак, — со смешком сказалТим.Таня хихикнула тоже. Смех у нее был красивый, звенящий.— Да, как-то я неудачно описала, — подтвердила она. -Но смысл совсем другой! Считается, что молодожены возрождаются дляновой жизни... Вообще у них когда-то давно была довольнокровавая религия, которая потом значительно смягчилась ираспространилась на большую часть планеты. Знаешь, так бывает.Тим проглотил едкий комментарий, что у "братского" народагалактическое сообщество готово было пропустить "кровавуюрелигию", а человечество будут продолжать тыкать носом в егоагрессивность до полного пристыжения. Но промолчал. Таня была невиновата в любом случае. И потом, она говорила, словно бы извиняясь,словно бы понимая двойной стандарт.— Голоэкраны пойдут, — решил Тим. — Я рекомендуюРенате. Купим сколько надо, установим... Вопрос — что наних показывать.— Это уже решать вам, — дипломатично проговорила Таня. -Возможно, Мейснер...— Рената велела мне представить свои соображения... -Тим взлохматил волосы. — Может быть, какую-нибудь пьесуШекспира с субтитрами? Все любят Шекспира... Хотя найтичто-нибудь без крови — это, конечно, задачка... Или вотеще можно виды музеев запустить под красивую музыку...— А... зачем искать без крови? — осторожно спросилаТаня. — Я читала... шотландскую пьесу, да, так принятоговорить? Очень красиво.Тим уставился на нее в ответ в немом изумлении, забыл даже жеватьбыло откушенное печенье.— Мне ведь надо было знать, с кем я работаю, — пояснилаТаня. — Так что я прочла кое-что из Шекспира, абу-Ишмира вкратком пересказе и антологию Гомера. Понимаю, что это очень малаявыборка, но свободно читать ни на одном из ваших языков я не умею, апереводов на общеторговый пока очень мало.— Нет, я не этим удивлен, — Тим прожевал наконец печенькуи сглотнул. — Я просто как-то думал... Нет, пустяки.Джек в углу комнаты вскинул голову и глухо заворчал — почуялскрытый гнев. — Что ты думал? — Таня осторожно коснулась своеймаленькой короткопалой рукой рукава Тима. — Что случилось?— Одна из целей этого посольства, — сказал Тим оченьраздельно, — избавиться от этой стигмы, которую наложили налюдей. Это нигде не декларируется, но я думал, ты понимаешь, что внашей истории и культуре — не только война и кровь!— Но Тим! — большие желтые глаза Тани стали еще круглее.— С чего вы взяли, что на вас лежит эта... стигма? Клеймо,да? — С того, что я не слепой. Ты меня сначала испугалась. И вообщенами тут, похоже, пугают детишек. Сорох, Сезар — ладно..."Сторох" — древний демон войны! Думала, я не найду?— Да все не так! — воскликнула Таня. — Почти любаяраса в галактике любит войну, риск и кровь! И никто непытается пристыдить этим вас!Самое умное, что Тим смог сказать, это:— Чего?

Глава 7

Поездка не заняла много времени, но время это пришлось коротать вобщественном транспорте.У Тима пока не было местных водительских прав, поэтому до дома Таниони ехали на посольской машине, а вела, разумеется, сама Таня. Однакодо места, которое Таня загорелась ему показать, на машине было быдобираться долго и неудобно, поэтому они отправились на сверхзвуковомпоезде.Тим заранее решил, что будет держаться невозмутимо и дружелюбно, дажеесли на него будут показывать пальцем все, кому не лень. Только нехотелось, чтобы плакали детишки. Однако на вокзальном терминале, несмотря на выходной, толпы не было,и никто на Тима и Джека особенно не глазел. Наоборот, его, похоже,подчеркнуто не замечали. Какой-то инопланетянин (Тим забыл, какназывается их вид) покрытый разноцветными перьями и похожий набольшой мяч из метелок для пыли, при виде Тима раздулся и прошипел.Тим понятия не имел, что это значит, и только легкомысленно бросилему на общеторговом:— И вам того же!А Джек промолчал, потому что был куда воспитаннее Тима.Вообще-то он чувствовал, что изолированное житье-бытье в посольственачинает его допекать. Хуже, чем на космическом корабле во времяпереброса. Там-то их хоть селили по ротам: пятьдесят-шестьдесятребят, плюс еще экипаж корабля... конечно, традиционно они с"флотскими" общались мало, но все-таки все знали, что всоседних отсеках есть еще люди.А тут — вся планета перед тобою, и никаких людей на многокилометров или миль, как вам больше нравится (никак не нравится).Одни инопланетяне, и какими бы милыми или красочными они ни были, этаих реакция на человечество изрядно достает...В остальном же вокзал ничем не отличался от привычных Тиму, только онудивился, что Таня не заказала билеты с помощью своего коммуникатора,а купила их в древнем автомате по продажи билетов, еще аналоговом,без электронного экрана.— Почему вы так не любите современную технику в быту? -поинтересовался Тим с любопытством.— Все почему-то спрашивают, — засмеялась Таня. — Нувот такие мы чудаки по галактических меркам... Хотя вообще-то мыиспользуем. Там, где это важно. Поезд, который сейчас приедет, оченьсовременный.Поезд Тима разочаровал. Обычный маглев, разве что очень быстрый. НаЗемле такие используют уже несколько столетий. Но он не стал говоритьэто Тане, чтобы не разочаровывать. Для шемин-мингрелей маглев былновинкой.Тим давно заметил, хотя так и не понял, почему, что шемин-мингрели впервую очередь почему-то всегда изобретали сложные, фундаментальныевещи, и только потом улучшали свой быт. Он читал, что когда они вышлив космос, у них было еще нормально освещать жилища керосиновымилампами. Все это выглядело дико с точки зрения экономики (развеосновная аккумуляция капитала происходит не за счет переноса в бытфундаментальных военно-исследовательских достижений?), но Тим не былэкономистом... да и что он знал о рынке на Триоке? С тем жеуспехом у них вообще могла быть замаскированная плановая экономика.Если бы Рената не держалась с ним так холодно, можно было бы спроситьу нее. Она, вроде, этим занимается. Во всяком случае, Белое Перонамекал, что она собирает статистику для какой-то корпорации...Вагон, который они заняли, пустовал, только в углу, в солнечномпятне, дремали двое — шемин и его птица. Шемин лежал,прикрывшись шляпой, птица дремала рядом, нахохлившись.Джек тотчас обшарил все проходы, ничего интересного для себя не нашели тоже улегся в солнечном пятне.— А я думал, в выходные вы все рветесь на природу, -заметил Тим, когда мимо окон вагона сплошными полосами понеслисьпригороды Ликрана.— Летом — конечно. Но зимой делать особенно нечего.Большинство танцуют в клубах, — Таня вздохнула. — Сто летв клубах не была, слишком много работы...— Да, свалились мы на твою голову, — посочувствовал Тим.Ужасно, что молодые девушки не могут ходить на танцы. По отношению кмаленькой серьезной Тане он чувствовал себя почти по-отцовски. Хотя,честно говоря, Тим не собирался заводить семью еще лет десять. Вот,может, Айрин к тому времени как раз надумает... Правда, Тимподозревал, что с Айрин у них ненадолго, хотя между ними ничего небыло толком сказано на этот счет.Таня загадочно посмотрела на него.— Нет, много работы было еще до вас. Потом расскажу как-нибудь.Поезд несся сквозь пятна света и тени, словно за его окнамипроскакивали мимо леса и ярко освещенные пустоши. Тим даже пожалел,что он несется так быстро. У них, на Белом Свете, были свои железныедороги, собранные из старых деталей. Поезда ездили медленно, были безокон и иногда даже без крыши. В основном грузовые, но мальчишкикатались поверх грузов бесплатно... Он помнил, как здорово былоехать через пшеничные поля до синеющего на горизонте города, чтобыуспеть на сеанс в кино...Длинный сверкающий сталью и хромом маглев притормозил у крошечногополустанка: там всего-то и было, что крошечный щитовой домик,утопающий в сугробах. Кругом Тим не увидел ни домов, ни другихстроений. Зато вокруг вздымались горы.Тим к горам привык: он в них воевал. Первый раз они у него, помнится,вызвали восторг и почти суеверный трепет — выросшему на плоскойравнине мальчишке сложно было представить, чтобы земля решила вот таквот взмыть к облакам. Но потом горы стали вызывать трепет совсеминого рода. Сейчас он представить себе не мог, как это по горам можнобыло гулять.А здесь горы были в самом худшем виде: бледно-лиловые в снеговойдымке вершины возвышались вдали по обе стороны. Вблизи жегромоздились чуть припудренные скалы, торчащие из снеговой перины.Полно укромных мест, где спрятаться снайперу. О минах уж можно неговорить...Одно хорошо: станция расположилась, по всей видимости, на приподнятомплато, хотя бы лавина им не грозила.А Таня, кажется, ужасно обрадовалась горам. Она испустила какое-товосклицание и спрыгнула прямо с крыльца станции в снег, скопившейсявнизу. Утонула в нем по шею, но это ее ничуть не обескуражило -она почти сразу прокопалась на тропинку. Джек вопросительно посмотрел на Тима.— Да иди, иди, — пробормотал Тим, отцепляя поводок.С оглушительным гавканьем Джек тоже сиганул с крыльца, рванулся вснег, как тяжелые снаряд, подняв тяжелые брызги. Он принялся нарезатькруги вокруг Тани, которая целеустремленно пробивала из сугроба путьк расчищенной дорожке. Ну прямо сторожевая собака вокруг цыпленка.Ассоциация усугублялась тем, что ради поездки Таня сменила своеобычное белое пушистое пальтишко на ярко-желтый комбинезон из чего-товроде замши. Когда они выбрались из сугроба, Таня схватила Джека за холку ипотрепала. Тот довольно заворчал.— Ну идиллия, да и только, — пробормотал Тим, глядя наТанину птицу. Та посмотрела на него с некоторым презрением, потом вспорхнула иустроилась у него на плече. Это было неожиданно. Насколько Тим знал, нэли редко шли кпосторонним... Впрочем, еще Тим знал, что люди и для нэли, и дляшемин-мингрелей, которые обладали средними значениями по шкалетелепатической чувствительности, были телепатически нейтральнымирасами. Должно быть, Кира просто наконец-то привыкла к нему ивоспринимала как насест. Во всяком случае, никаких мыслей от нее Тимуловить не мог, как ни стралася. — Кстати, я не заметил, чтобы у меня закладывало уши, -заметил Тим, спустившись с крыльца. — Не ожидал, что мы в горахокажемся.Таня в это время энергично отряхивала свой комбинезон от снега. — Вагон герметичный, — пояснила она. — Пойдем, этовпереди.Метров через сто они заметили еще один щитовой домик, полузанесенныйснегом. На нем висело две вывески, одна шемин-мингрельской вязью,другая формализованными буквами общеторгового. "Прокат" -прочитал Тим первое слово, а вот второе и третье не понял, он с нимине сталкивался.Кто-то сзади на тропинке закашлялся — видно, хотел обогнать.Тим и Таня послушно отступили в сторону, давая пройти паре из одногошемина и одного мингреля. Мингрель, чья голова поворачивалась болеечем на сто двадцать градусов, долго провожал их взглядом. Под мышкамиоба они держали толстенькие пластиковые блинчики со слабовыраженнымиполосками. Тим сразу догадался, зачем они нужны: это что-то среднеемежду санками и ледянками. Тут же он понял, что на головах у обоих не просто особо модные шапки,а самые настоящие шлемы, навроде велосипедных."Ага, — подумал Тим, — наверное, их-то и предлагаетвзять на прокат вывеска. Ну они и впрямь как дети! Не хватало еще,чтобы впереди оказалась горочка с дедом морозом!"И впереди оказалась горочка. Точнее, обрыв.Они с Таней вышли к нему внезапно: только что под ногами скрипелснег, и снег же громоздился впереди мягкими застывшими волнами,словно сливочное мороженое. Джек попытался на эти воланывзгромоздиться, но не вышло — на самом деле их прикрывалатвердая корка. У станции снег был куда мягче. Наверное, там егоиногда убирали.И вот вдруг белая полоса впереди оказалась не краем очередногоснежного бархана, а концом твердой земли. Невероятный, огромный склонкруто уходил из-под ног вниз. Тим всегда считал, что нервы у него крепкие и высоты самой по себе онне боялся, но тут ему даже стало немного не по себе. Он даже сделалшаг назад, потом устыдился и шагнул обратно.Они стояли словно на краю огромной чаши. По другую сторону круглойдолины вздымались те же величественные пики гор, чью лиловатую плотьзатянула густая сеть снеговых сосудов. Но с той стороны, где стоялиони, стенка "чаши" представляла собой сплошнуюповерхность неровного, бугристого, плотно-зеленого льда в таких жебелых пятнах снега, сверкающего нестерпимо.Сперва Тиму показалось, что лед убегает прямо у него из-под ног, нопотом он понял, что они стоят все-таки немного в стороне, чтобы лучшебыло видно саму горку. Оказывается, они пропустили поворот тропинки,что шел вдоль края обрыва. Там, где ледяная полоса перехлестываласьчерез край скалы, возвышалось что-то вроде навеса. Обогнавшая ихпарочка как раз сидела под этим навесом, прилаживала к телу ледянкиремнями.— Бог ты мой... — пробормотал Тим. — Онисобираются... вниз?— Да, — кивнула Таня.— Ну, мы бы с ребятами, пожалуй, рискнули бы, — задумчивозаметил Тим. — Особенно если бы со скуки совсем спятили. Ностой тут рядом гарнизон, командир как пить дать распорядился быпоставить заграждение. А не ледяночки выдавать.— Ты говоришь об армейском командире?Тим кивнул.— Вот в том и дело, что вам, в армии, нет нужды в искусственнойопасности. У вас опасность вполне реальна. Вы воюете постоянно. А мы...У нас считается нормальным и даже почетным время от временивыкидывать такие штуки. Это Тар-Лашк, водопад ужаса. Летом в нашихкраях обычно ездят на скалу Аругири у берегов Твифта... впрочем,тебе это неинтересно, наверное, — Таня улыбнулась.— Очень интересно, — живо возразил Тим, наблюдая, как тедва идиота... в смысле, шемин-мингрели, переговариваясь междусобой, занимают стартовые позиции. — Какие мерыпредосторожности? Там внизу антигравитационное поле или что-то типа?— Никаких.Тим еле подавил матерное слово. Приготовления этих двоих ребят как-тосразу предстали ему в ином свете.— Они ведь разобьются!— Вряд ли. Разве что специально пришли свести счеты с жизнью,так тоже бывает... Это не так опасно, как кажется сверху. Утрассы есть несколько пологих участков, они смягчают скорость.— Господи! — пробормотал Тим. — Какой у вас процентнесчастных случаев?— Травмы — от пяти до десяти процентов, летальный исход -до трех процентов. Среди пожилого населения чуть выше. Молодежь мысюда не пускаем, людям до пятнадцати лет просто не продадут билет доТар-Лашка.— До пятнадцати... — Тим вовремя сообразил, что годна Тариоке в два раза дольше, чем на Земле, а старели и взрослелишемин-мингрели примерно с той же скоростью. Вроде бы и помнил обэтом, но как-то не прилагал к повседневной жизни.Тут его осенило внезапной мыслью. — Таня, а сколько тебе лет?— Двадцать, — ответила она. — Получается, янемножко старше тебя, да?— Ну, мне как раз только пятнадцать, — нервно хмыкнулТим, — Могли и билет не продать, неловко бы вышло.Он хотел было спросить, какого черта, если ей уже сорок, она работаетв посольстве секретаршей и живет с теткой, но вовремя прикусил язык.Может быть, ей нравится такая работа. Может быть, жить с теткой ушемин-мингрелей нормально... да, кажется, коммунальное жилье уних не считается плохими условиями, он что-то такое читал.— На инопланетян эти нормы не распространяются, -успокоила его Таня. — К тому же, вас этот водопад все равно бывряд ли заинтересовал. Ты же сам сказал: "сумасбродство".Тем временем те двое, неловко отталкиваясь ногами, перевалились черезкрай — и черными точками понеслись, постепенно набирая ход,вниз по ледяному потоку.— Это как смерть или как битва, — проговорила Танямедленно, неотрывно глядя на эти черные точки. — Лед медленноскользит мимо. Кажется, что еще можно что-то изменить, уцепиться заберег, но уже нельзя. События вышли из-под твоего контроля. Потом онначинает нестись все быстрее и быстрее, ты сжимаешь зубы и собираешьволю в клубок, только чтобы выстоять... Может ли быть чувстволучше? И если бы нас ждала в конце страховочная сетка, разве эточувство было бы столь острым?Она с иронией поглядела на потерявшего дар речи Тима.— Обряд посвящения салафодиаков не кажется нам таким ужасным,как он, видимо, кажется тебе. И наше общество не лишено тяге к риску,к преодолению, к опасности, к непослушанию. Мы тоже любим истории оприключениях, драках и хитроумных обманщиках.— Тогда почему же люди оказались отверженными? — тихоспросил Тим.— Потому что мы вас боимся, — проговорила Таня. -Ты как-то сказал мне, что наши общественные нормы — ваш идеал.Но и вы... вы вызываете у нас не только отвращение своейжестокостью, своим пренебрежением друг к другу, но и настоящуюзависть. Вы по-настоящему живете риском, а мы толькоиногда позволяем себе. Мы бы хотели... перенять кое-что у вас,изучить вас, сделать понятнее... Научиться чему-то у вас, какмы, галактические расы, учимся друг у друга, научить вас чему-то. Номы не знаем, с какой стороны к этому подойти.— Приручить нас, — усмехнулся Тим. — Фишка в том,как говорили у нас в школе, что людей не надо приручать.— А что надо?— Принять нас в стаю. Или, — Тим фыркнул, — у васне стая, хотя и не стадо тоже. У вас, скорее, что-то типа косяка.Таня приподняла брови — удивление и иронию шемин-мингреливыражали точно так же, как люди.— Какая богатая биологическая лексика! А Тиму вдруг стало легко. Он схватил Таню за руку.— Как насчет скатиться вниз с этой горочки? — спросил он.— У меня есть деньги на прокат ледянок.— Они выдаются бесплатно, но... — она нахмурилась. -Ты же только что не хотел рисковать!— А теперь перехотел. И это не риск. Я отлично тренирован.Спорим, среди сорохов, да еще армейцев, процент летальных поврежденийбыл бы меньше единицы? Мы возьмем длинную ледянку, наверняка есть жетакие, для двоих, для троих?— Есть, конечно, и я точно знаю, что вы, сорохи, куда крепченас даже без специальной тренировки, — Таня пожала его руку вответ. — Но я...— Или ты не дочь своего народа? — хмыкнул Тим.— А, пусть! — Таня тряхнула головой. — Только надоДжека отвести на станцию.— Нет, Джек поедет тоже. Чем он хуже!И был ледяной склон, который медленно-медленно ускользает мимо тебя,и кажется, что ты еще можешь что-то изменить, выбраться с неуклюжейпластиковой доски, но это только иллюзия; и вот ты ускоряешься, и намиг весь мир перед тобой в ярком блеске зимнего солнца, а потом всеухает вниз, и свист ветра, и холодный, резкий ветер в лицо, и ничегоне видно и не слышно, кроме собственного вопля и заливистого вопляДжека.И черт возьми, как же это было здорово!